Текст книги "«Призрак» из спецназа. Командировка «в никуда»"

– Да, Эдик, ты прав. Во всей нашей огромной Конторе таких ребят раз, два и обчёлся. Недаром их собирают со всей страны в одну группу. Да и среди таких же, он – исключение, гений-одиночка. Но сам он тоже не может. Вернее, его эффективность намного ниже. Нужен тыл, нужна поддержка. Хотя может обойтись и без этого.

– Мы в группе обучались и практиковались. Кто хотел, тот и постиг науку. А сколько ушло и от нас, проколовшись на мелочах. Недаром говорят, что вся наша жизнь состоит сплошь из мелочей. Кто умеет учитывать их и на работе, и в жизни, тот и на высоте. Правда, не всегда получается. А вот у полковника, думаю, это принцип всей жизни. Заметил, Юра?

– Да уж, Эдик, не заметить просто невозможно. Даже зависть какая-то шевелится в душе. Белая, конечно. Там, где побывал, выживали только такие, учитывавшие все мелочи. Знаешь, сколько полегло их по всему миру за стратегические интересы Родины?

– Догадываюсь. Ну, что шеф, по маленькой? Я тут кое-что бросил заранее в холодильник.

– Чёрт! Что же ты молчал? Можно было бы и Григория угостить. Нравится мне этот мужик. Простой, не гонористый, какими обычно бывают бойцы. Наверное, отличный друг, если с ним подружишься. Но уж во врагах его иметь не пожелаешь никому. А на вид – вроде бы обычный, даже не подумаешь, что силища, одинокий волчара, – немного помолчав, добавил. – Ну, давай по одной и по домам.

Назавтра, ровно в девять тридцать, вся троица входила в кабинет президента концерна, а сам хозяин, сидя в своём кресле, торопливо что-то дописывал в рабочую тетрадь. Закончив, и взглянув на вошедших, он сказал:

– Садитесь, господа офицеры. Ну, как ваша вчерашняя рабочая встреча? Оказалась плодотворной или вам необходимо дополнительное время?

– Да нет, шеф. Всё отработали, продумали и вчерне набросали. Я думаю, в таком деле нам чистовики и ни к чему. Здесь всё, что надо из материально-технического обеспечения, а так же всё то, для чего это обеспечение понадобится. Ну, всё как обычно, – Григорий несильно хлопнул ладонью по лежащим перед ним бумагам. – Единственно, необходимо уточнить количество и местонахождение тайных баз «Лешего», если можно, то очень срочно.

– Я, Гриша, только что, при вас, закончил записывать как раз эти сведения. Думаю, информация точная, хотя можно иметь в резерве пару или тройку наших групп, на тот случай, если объявится какая-то неустановленная база братков.

С этими словами, Вербов передал Григорию лист бумаги.

– Почерк разбираешь? – Спросил он, уткнувшегося в бумагу Гришу.

– Вполне, – ответил тот и передал список Юрию Ивановичу, а тот, коротко взглянув, передал его Эдуарду Петровичу. А Григорий, тем временем, продолжил:

– Шеф, есть предложение следующего характера. Мы оставляем вам своё творение, вы его читаете, составляете своё мнение. Тем более что операция ничуть не объёмнее, чем по «Региону-4», вы вчера были правы, когда это подчеркнули. Тем временем, мы готовим первую акцию и информационное прикрытие всей операции, которой мы хотим присвоить условное наименование «Регион-Гранд», с вашего согласия. И сегодня же приступим, не откладывая в долгий ящик. Тем более, нам неожиданности больше не нужны, да они и в принципе уже не возможны. Мы всё подготовили. Требуется ваша санкция на прекращение официальной деятельности на пару или тройку дней нашего Центрального офиса, а людей, кто не особо нужен для работы, отпустить, временно дать отгулы. Тех же, кто необходим для процесса, отправить на три конспиративные квартиры, куда мы уже перетащили всё самое необходимое и телефоны для работы с партнёрами. Не будем же мы всех оповещать, что собираемся воевать с кучкой отморозков, втянувших нас в необъявленную войну? Наше участие в подобном мероприятии может распугать всех наших клиентов. За три дня мы успеем многое, а после посмотрим расклад сил. И что с людьми дальше делать, в первую очередь. Согласны с таким планом, шеф?

Вербов, сидевший несколько в напряженной позе во всё время доклада Григория и не проронивший ни одного слова, проговорил:

– Согласен, конечно. Чувствую, что поработали неплохо и результативно в переводе корпорации на военное положение без объявления войны. Давайте по плану, а я посмотрю всё и поразмышляю. Но к девятнадцати часам надо всё закончить и быть в офисе у «Гранда» Нас пригласили всех четверых. Я буду ждать вас у него, а вы подтягивайтесь, желательно без опоздания. Куда ехать, вы оба знаете, – кивнул он на Юрия Ивановича и Эдика, – постарайтесь приехать без «хвоста», хотя думаю, после вашей первой акции «Предупреждение», «Лешему» будет уже не до «хвостов». Давайте, начинайте. А у «Гранда» обменяемся мнениями обо всей операции. Думаю, и по названию он не будет возражать. Ну, всё, до встречи. Докладывайте по ходу.

Они вышли в приёмную и, не сговариваясь, пошли за Юрием Ивановичем в его кабинет, где обсудили все тонкости первой акции под грозным условным наименованием «Предупреждение».

Ровно в четырнадцать часов Григорий уже находился возле ресторана «Золото Маккены», принадлежавшего одному из местных авторитетов второго круга. Но истинным хозяином этого заведения был «Леший». Поэтому вся его приближённая команда, бесплатно обедала по пять человек, по очереди, с тем, чтобы не ослаблять охрану офиса и самого «хозяина». Хотя самого кормили прямо в офисе, куда все доставляли прямо из ресторана. Вместе с ним обедали и трое самых приближенных громил, в том числе «Зубр», не менее влиятельный среди беспредельщиков, чем сам «Леший». Григорий знал, что ровно в четырнадцать часов, одна группа сменит предыдущую. А во вновь прибывшей группе будут самые отпетые головорезы «Лешего». Его правая и левая руки по кровавым делам, которым он доверяет, как самому себе. Без них он и шагу не делает из своего офиса, в котором сидит безвылазно.

К ресторану подъехал шикарный чёрный джип и припарковался рядом с таким же джипом, стоявшим здесь ранее. Из вновь прибывшего авто вышли пятеро, вальяжного вида, верзил и лениво, вразвалочку, с написанным на их рожах самодовольством, вошли в парадный вход ресторана. Из своего укрытия Григорий хорошо рассмотрел молодчиков и их вооружение. У каждого за поясом сзади находилось по стволу. А вылезший из джипа последним, держал в руках короткоствольный пистолет-пулемёт иностранного производства, который тут же спрятал под пиджаком. Когда компания вошла в ресторан, в дверях она столкнулась с четвёркой первой группы, уже покидавшей заведение. Они вышли, сели в джип и убыли в сторону своего офиса. Григорий отметил про себя, что уехало только четверо, тогда как должны были уехать пятеро. А где же пятый? Значит надо считать, что братков там, в кабаке, шестеро.

Григорий по рации дал команду к началу акции. Вообще-то, всю акцию исполнял он один, в одиночку, но два джипа с бойцами группы поддержки и сам Эдуард Петрович, страховали его работу и обеспечивали отход с места событий, страхуя ещё и от всяких неожиданностей, типа внеочередного джипа с командой братков, не предусмотренных сценарием их акции. Григорий собрался, как для прыжка с высокого обрыва, шагнул в вестибюль, стремительно его пересёк и вошел в ресторан.

Группа, раскованно и непринужденно, сидела вокруг одного стола, все шесть, как он и вычислил. Оставшийся от предыдущей группы, стоял перед вновь прибывшими и что-то им оживленно рассказывал, жестикулируя руками. Это вызывало у сидящих улыбки на лицах и даже смех. Внимание всех было приковано к говорившему. Окинув быстрым взглядом зал, он не обнаружил никого, кроме обедающих братков. Отыскав взглядом того, что был с автоматом, Григорий, не целясь, вскинул руку с «глушаком» и выстрелил ему прямо в правое плечо. Коротко ойкнув, тот свалился на пол, схватившись за раненое место рукой. Остальные, удивлённо на него уставились, не понимая, что же с ним произошло. В азарте слушая громко орущего рассказчика, они не услышали негромкого характерного хлопка «глушака».

Григорий перевёл ствол на верзилу, перед которым все остальные чуточку «шестерили». Прицелившись точно в тоже место, куда ранили «Гранда», он нажал на спуск. Мордоворот молча дёрнулся, схватился рукой за грудь и грузно осел, откинувшись на спинку стула. Толпа головорезов ошалело смотрела теперь на него, снова ничего не понимая. Ведь они находились в своей крепости, куда никто не смел, не только войти с оружием в руках, но даже просто прохожий, выпить чашечку кофе. Здесь они чувствовали себя, как «у бога за пазухой». И вдруг за эту «пазуху» кто-то посмел не только залезть, но и начал их отстреливать одного за другим. Пока компания сориентировалась и, громилы начали вскакивать со своих мест, пытаясь выхватить стволы из-за спины, прозвучало ещё два негромких хлопка, а следом ещё очередная пара гладиаторов рухнула на пол как подкошенная.

Один из вскочивших все же успел выхватить ствол из-за спины и попытался снять его с предохранителя, но, получив пулю в правую грудину, свалился на пол, уронив туда же свой ствол. С высоко поднятыми руками и полураскрытым ртом, остался стоять лишь рассказчик, настолько оцепенев от ужаса, что Григорий, не очень громко ему приказал:

– Челюсть придержи рукой, а то отвалится. Пасть закрой и отвечай. Это вы меня искали? Так я вот, чего хотели?

Тот заикаясь, пытался ответить:

– Я…Это…Э… Я не знаю, кто ты и кто тебя искал. Зачем тебя искал? – Лихорадочно лепетал он, поглядывая то на лежащих, на полу, собратьев по столь опасному, как оказывается, бизнесу, то на стрелка, появившегося невесть откуда и угробившего самый цвет банды «Лешего» за считанные секунды.

– Я тот, кто увел у вас из-под носа «Гранда». Кто базарил, что «замочит» меня, быстро говори, а то и тебя отправлю туда же!?

Он небрежно кивнул на лежащих и медленно поднял пистолет на уровень груди окончательно «утухшего» рассказчика, ещё минуту назад столь красноречивого, но вмиг утратившего это великолепное качество. Вскинув руки и прикрывшись ими от Григория, тот быстро показал глазами на того, перед кем все слегка «шестерили». Гриша, почему то, сразу подумал, что это и есть неудачник-гранатометчик, не выполнивший поставленной «Лешим» задачи и побожившийся его «замочить».

– То-то же, – ледяным тоном проговорил Григорий и краем глаза заметил какое-то движение у себя за спиной справа, а также остро ощутив смертельную опасность. Не поворачивая головы, он сделал неожиданный кувырок на пол и в сторону возникшей суеты. В ту же секунду грохнул выстрел, а стоявший перед ним рассказчик замертво свалился на пол. В него угодила пуля, предназначенная Григорию. Двумя выстрелами, он уложил бармена, выхватившего пистолет из-под стойки и выстрелившего ему в спину. Он бы наверняка погиб, если бы не манёвр, спасший ему жизнь. В проеме входной двери, бесшумно и неожиданно, возникла фигура Эдуарда Петровича, с «глушаком» на перевес. Григорий уже поднялся и смотрел на своё прикрытие, когда тот, подняв молниеносно пистолет, выстрелил за спину Гриши. Обернувшись, Григорий увидел, что Эдуард добил старшего в группе, который сумел достать пистолет из-за пояса и пытался выстрелить в Гришу, пока тот отвлёкся на официанта.

«Ну, что же, и этот клятвы не сдержал, хотя был очень близок к цели», – подумал Григорий. Оглядевшись, он увидел официантку, забившуюся за буфет справа от барной стойки. Понял, что она все видела и все слышала. Подойдя к двери, вышел на улицу впереди Эдуарда, стоявшего в боевой стойке, страхуя отход главного исполнителя. Когда они сели в машину и отъехали от ресторана, Григорий протянул руку Эдику со словами:

– Спасибо, дружище, вовремя подстраховал. Я и забыл нажать кнопку, как договаривались. С боевым крещением тебя, дорогой.

– Спасибо, шеф, а я чувствую по времени, вроде бы пора, а сигнала нет, я поближе подтянулся, а тут как грохнет, я внутрь, а там этот верзила в тебя целится. Ну а дальше, как Родина обучила.

– Неплохо тебя обучила матушка, с меня причитается.

– Да ладно, какие счёты между нами, одно дело делаем. Для всех нас дело.

– И всё же. Ещё раз спасибо.

– У нас, Григорий Андреевич, не принято благодарить за взаимовыручку, так же как и у вас.

– Понял, Эдик, проехали. Юрий Иванович, – сказал он в рацию, – все чисто.

– Окей. Принято.

Когда они приехали на квартиру, где организовали свой штаб, второй джип они отпустили, а сами поднялись в квартиру. По дороге они сняли с себя маски и попрятали оружие и, выглядели совсем цивильно.

В квартире они посвятили Юрия Ивановича в подробности акции, рассказали о трёх трупах, которые не планировались с их стороны, но в силу сложившейся ситуации, появились.

– Вот это и есть «непредвиденные обстоятельства». То, о чём мы говорили перед акцией. А ты, Эдуард, молодец. Вовремя подстраховал нашего напарника.

– Ну и одна мелочь, пустячок, но приятно, как говорится в старом анекдоте. Тех, кто остался в живых, я обидел в точности, как они обидели «Гранда». В правую грудину, с повреждением лёгкого. Это мой личный подарок нашему компаньону в этой необъявленной войне. Баланс уже в нашу пользу. Шесть к трём по потерям. Если не считать бармена. А сегодня ночью, как наметили, мы им сыграем другую акцию, под названием «Опережение», но с более жесткими аккордами, говоря музыкальным языком, хотя я в музыке не разбираюсь совершенно. Но одно знаю точно, к завтрашнему утру, штат этой кодлы не досчитается десятка полтора мордоворотов, отъявленных головорезов, самых приближенных «Лешего» и его подельников во всех тёмных и кровавых делишках. Практика показала, что после таких ощутимых потерь, в стане врага начинаются разброд и смятение, а к вечеру завтрашнего дня и прямое бегство некоторой части наёмников, не очень стремящихся кинуть свою жизнь под ноги работодателю и «деньгоплательщику». Пусть даже такому авторитетному, как этот «Леший».

Выговорившись, Григорий замолчал. Через пару минут Эдуард Петрович повернулся к нему и спросил:

– Почему не убил отморозков, пожалел, да?

– Да нет, ты что! Просто после подобных ранений они уже не бойцы, не только завтра, что нам нужно, но и вообще, вряд ли возьмут в руки оружие. Смоются отсюда, а там, где осядут, будут говорить, что ранены в «Афгане». Во всяком случае, так гласит наука, хотя в каждом правиле, есть свои исключения.

Эдуард Петрович, молча, выслушал ответ Григория, потом сказал:

– Ты прав. Мы ведь не ставили себе задачи всех ликвидировать. Нам главное добраться до «Лешего» и трёх его главарей-пособников. Этих нужно «мочить» однозначно.

– Ладно, Эдуард, не парься. Как получится. Одно дело в перестрелке. Там, кто первый. Некогда выпендриваться, как сегодня, когда мы использовали приём, о котором вели дискуссию, внезапностью называется. Я уверен, что если бы на моём месте оказался кто-нибудь из них, то «мочил» бы без разбору и демагогии всех подряд и насмерть.

Григорий замолчал. Эдик и Юрий тоже молчали, очевидно, в душе соглашаясь с Гришиным доводом относительно братков. Через несколько минут тишины Эдик произнёс, как бы продолжая беседу:

– Да уж, такие – никого не пожалеют.

– Ладно, мы их сегодня ещё разок потревожим, в том же составе, утречком. Есть тут у них одна базёнка, где они оттягиваются после своих набегов на честных граждан, – Григорий сделал паузу. – Не штаб, конечно, но самая злобная банда «Лешего», человек двенадцать-пятнадцать. Весьма ощутимая потеря будет для главаря и сильнейший психологический удар под самый дых всей этой шарашкиной кампании. Лучшая бригада этого подонка.

…Ровно в девятнадцать часов, все трое входили в вестибюль большого, четырёхэтажного коттеджа, в котором располагался офис «Гранда». Перед воротами их машину встретил охранник, который проводил их до подъезда. Когда все три гостя вышли из машины, охранник сел в неё и отогнал к гаражам, видневшимся невдалеке. Далее, уже в дом, их повела миловидная, молоденькая медсестра, в белом халате, встретившая их на крыльце. На третьем этаже они вошли в большое помещение, обставленное как гостиная, но с кроватью, посередине которой, на куче белоснежных подушек, полулежал Григорий Андреевич Ивашов, собственной персоной, известный ещё и как «Гранд». Здесь же находился и Вербов, сидевший на стуле, у кровати своего приятеля.

Увидев входящего Григория, Ивашов, протягивая к нему приветственно здоровую левую руку, проговорил:

– Ну, наконец-то, я имею возможность пожать вам руку, мой дорогой спаситель! Проходите, проходите поближе и садитесь, вот здесь, рядом.

Девушка в халате услужливо придвинула стул, на который и усадили Гришу напротив раненого. Осторожно пожимая протянутую левую руку своими двумя руками, Григорий посмотрел на правую, безжизненно висевшую, на перевязи из бинтов. Заметив его взгляд, «Гранд» сказал:

– Нельзя ещё шевелить правой, очень сильно болит, потому и ношу на перевязи. Так вроде полегче, – немного помолчав, он продолжил. – Мне Саша уже рассказал о вас кое-что, ну, точнее, то, что счёл нужным. Получается так, что вас, тёзка, в то время и в то место, послал мой ангел-спаситель или сам Господь Бог. Хотя я перед ним очень виноват. Но, так или иначе, вы вытащили меня с того света, можно сказать. Поэтому я ваш должник. А я долгов не люблю. Всё, что скажете или попросите, выполню, даю своё слово.

– Да мне, Григорий Андреевич, ничего особо и не надо. Вроде, всё есть.

– А вы не спешите отказываться. Во-первых, я, на правах больного, это право у вас изымаю. Больные, ведь, имеют право на капризы. Вот это и есть мой каприз. А во-вторых, согласившись, вы сделаете мне приятное, а это очень полезно для восстановления моего, очень ещё слабого на сегодня, здоровья, – он слегка задохнулся, помолчал, часто дыша и прикрыв глаза, затем продолжил. – Простите, это от радости, что вижу вас рядом, силы ушли куда-то. Давайте, сегодня разберёмся с нашим делом, а потом вернёмся к этому вопросу, хорошо?

– Хорошо, тёзка, как скажете, так и сделаем. Вы абсолютно правы в том, что больные имеют право на капризы. Одновременно, Григорий Андреевич, докладываю вам о том, что начало в нашей борьбе уже положено. Счёт открыт не нами, но он уже в нашу пользу. Шесть к трём по потерям, четыре к одному по раненым. При этом я тоже проявил каприз; все четверо – ближайшие помощники нашего визави, выведены из строя, а ранения у всех четверых в точности, как у вас. Все они участвовали в нападении на вас у магазина. Кое-кто может не выжить. Мы-то вас очень быстро эвакуировали с вашими людьми, понимая, что при таком ранении, дорога каждая минута. А у них может не получиться. Это, мой подарок вам для скорейшего выздоровления.

Григорий замолчал, увидев, что сказанное потрясло раненого до глубины души, хотя он сказал всё это с долей шутки. Но шутки не получилось.

– Убивать не стали потому, что акция называлась…

– «Предупреждение», – перебил «Гранд». – Вы специально, тёзка, это не случайно вышло?

– Нет, не случайно. Мы их настолько ошарашили, что у меня было время и я их намеренно обидел в точности, как они вас – случайно. Думаю, там не дураки, сообразят и «Лешему» доложат, откуда ветер дует. Поймут, что это большой привет ему от вас. Ну, а сегодня ночью мы ему ещё один привет организуем, только в деревянной упаковке…

– «Опережение» называется, – опять перебил «Гранд».

– Точно, тёзка, именно опережением и называется наша стратегия, применённая в этой необъявленной войне.

– Ну, Григорий Андреевич, вы мне и удружили. Такой услуги в моей жизни мне ещё никто и никогда не оказывал, да ещё дважды. И жизнь спасли, и за меня поквитались сполна. Спасибо, тёзка, огромное спасибо.

Он попытался встать с подушек, но девушка в халате настойчиво его удержала со словами:

– Нельзя, Григорий Андреевич, нельзя. Ещё очень рано нагружаться, надо лежать.

Покорно оставшись в лежачем положении, он протянул левую руку Григорию и проговорил:

– Ладно, тёзка, повременим немного, как советует эта милая девушка. Но потом мы с тобой побратаемся. Точно, по обряду, как положено, если ты не будешь против, конечно. Я всё организую. Обещаю, долги верну сполна, оба.

Голос его стих до шепота, глаза закрылись. Вербов посмотрел на всех, поднялся со стула и подошел к раненому. Взяв его за здоровую руку, негромко сказал:

– Ладно, Гриша, лежи пока под присмотром этой сестрички, а мы пойдём, наладим взаимодействие с твоими, договоримся на сегодня на ночь. Выздоравливай, всё остальное потом. Договорились?

– Договорились, Саня, договорились. Размажь этого подонка по асфальту, за беспредел и жадность. Всё и вся поровну. Ты меня знаешь.

Все, кроме Вербова, вышли из комнаты. Начальник охраны «Гранда», во время разговора не проронивший ни слова, сказал:

– Идёмте ко мне, там всё и обсудим. – Он повернулся и пошел впереди, по коридору, а Юрий Иванович сказал:

– Это, Николай Васильевич. Он тоже военный, офицер спецназа. Но не профессиональный охранник, иначе не лопухнулись бы с этим нападением. Но ведь и подобного никогда не было. Расслабились все, вот и получили войну в городе.

Все трое, прошли за сопровождающим в его кабинет на первом этаже, где и решили все вопросы предстоящей ночью акции. Закончив официальную часть, Николай Васильевич повёл всех на второй этаж, где в одной из комнат был накрыт великолепный стол для ужина. Когда ужин подходил к своему завершению, все встали, поблагодарили хозяев за угощение и отправились в свой офис, собравшись в полном составе в кабинете Вербова.

– Ну, что же, господа офицеры, начало положено. Мне сообщили, что в стане врага смятение, идёт разборка, ищут того, кто мог навести «призрака» на их главную точку общепита, где обретались его приближенные. Угрожают завтра начать кровавые налёты на наши объекты. «Леший» рвёт и мечет от того, что посмели обидеть его приближенных, нанесли удар по его самолюбию, а скорее всего, по себялюбию, так как, на высокие чувства этот болван, попросту, не способен. Хотят завтра показать, «кто в доме хозяин». Срочно нужен «холодный душ» для него, чтобы стало не до поспешных кровавых налётов, чтобы чуть поостыл, да осмотрелся. Тогда и поймёт, кто в НАШЕМ городе истинный ХОЗЯИН. Вводите акцию «Опережение».

– Хорошо, шеф, у нас абсолютно всё готово. Необходимо кое-что уточнить, но это много времени не займёт. Я думаю, это станет очень освежающим «холодным душем» для нашего визави. Очень даже холодным, в прямом и переносном смысле. Я только прошу всех быть готовыми выступить в любую минуту по моему сигналу. Это очень важно. При этом отработанные по минутам действия остаются в силе, с учетом возможного сдвига по времени, в ту или иную сторону.

И Юрий Иванович, и Эдуард Петрович понимающе и согласно кивнули в ответ. Все встали и вышли без лишних слов. Всё, действительно, было отработано до мельчайших деталей. В коридоре, не сговариваясь, все разошлись по своим делам.

Григорий, как всегда, соблюдая меры предосторожности, дошёл до своего авто, проверив всё, по установившейся привычке, поехал в сторону квартиры. Облюбовав исправный телефон-автомат, набрал квартиру, где его терпеливо ожидала Таня, которая мгновенно ответила, будто сидела возле телефона:

– Алло, слушаю.

– Это я, как ты, любимая?

– Жду, приезжай скорее, очень соскучилась.

– Буду через десять минут. Что-нибудь купить по дороге?

– Ничего не надо, всё есть, – в голосе Тани слышались знакомые игривые нотки, которые всегда и сразу его заводили, моментально настраивая на любовный лад. Танюшка знала это и очень умело этим пользовалась, раз от раза, особенно, когда чувствовала, что у него предстоит тяжёлая и опасная работа.

– Да я уже хочу и еду быстро, готовься милая, сейчас получишь по полной программе.

– Одну бабусю пугали одним местом, а потом оказалось, что она и всё хозяйство видела в полном объёме, – и рассмеялась в трубку своим бархатистым и призывно звучащим, смехом. – Жду, любимый, приезжай, всё спокойно.

Войдя в квартиру, Гриша оказался в страстных объятиях, поджидавшей его у входной двери Танюшки. Крепко обняв такое желанное тело молодой жены, он быстро разделся и юркнул в ванную, где с наслаждением вымылся под душем, шумно фыркая и напевая себе под нос неведомый мотив, рождённый исключительно получаемым от душа удовольствием, а не знанием мелодий, если не считать строевых песен, столь необходимых на воинской службе. Выждав некоторое время, в ванную заглянула жёнушка и игриво проворковала:

– Некоторый хвастливый телефонный абонент грозился напугать приличную девушку неприличным местом. Девушка ему поверила. А где же исполнение угрозы? Сколько можно мыться, будто после упряжки в угольной шахте. Кончай уже…

– Да я ещё и не начинал, чтобы кончать, приличная девушка. В последнее время ты у меня становишься всё более извращённой, требуя для любви совершенно голого и мокрого мужа.

– Просто, мне нравится, как ты соскальзываешь с меня на самом интересном месте, милый.

– Ну, всё, приличная девушка, сейчас вы во мне разбудили кролика и получите десять-двенадцать миллионов, уж не обессудьте.

– Ого, и сумма приличная, не только я. Согласна, на эту огромную кучу.

– Куча, как раз, не очень огромная. Всего каких-то пятнадцать-двадцать грамм чистейшей спермы, содержащей названное количество хорошо обученных и знающих своё дело, сперматозоидов. Пора бы нам уже подумать и о маленьком ребятёнке, любого пола, – полушутя, полусерьёзно сказал он, выпрыгнув из-под душа, не вытираясь, сгрёб изнывающую от ожидания Танюшку в охапку и понёс в спальню, осыпая по пути поцелуями её смеющееся лицо, шею, обнажившиеся из-под халатика, пышные, не по возрасту упругие, груди. Достигнув кровати, Гриша бережно уложил приличную девушку на чистое бельё и навалился на неё. Страстно овладев ею, в чём она ему активно помогала всем своим, жаждущим его ласки, телом. Любили неистово, будто познакомились только вчера и ещё не насладились друг другом досыта. Так бывает лишь между теми парами людей, которых связывает вместе только крепкая любовь. Ведь не виделись они всего сутки, но им показалось, будто прошла вечность, в течение которой они не ощущали рядом друг друга, не видели глаз, не слышали дыхания и голоса. Таня стонала, вздрагивала и замирала в оргазме, затем снова напрягалась, возбуждалась и активно включалась в процесс. Вдруг и Григорий, в самый пик Танюшкиного очередного экстаза, резко напрягся и издал рычащий протяжный стон. Его тело начало импульсивно вздрагивать в такт эякуляции, а Таня, крепко обхватив его тело руками и сплетёнными на его талии ногами, слилась с ним в едином и всепоглощающем порыве, как бы пытаясь раствориться в нём всем своим, извивающемся в наслаждении, существом. При этом, было похоже, что она не переставала считать миллионы, извергающиеся в неё из партнёра, в этом сладостном забытье совокупления.

По окончании этого, столь страстного акта, оба одновременно чуть-чуть расслабились, не разжимая объятий, замерли. Таня, постепенно приходя в себя, первая очнулась от короткого забытья, но продолжала крепко удерживать на себе и в себе некоего телефонного абонента. Затем стала гладить его по волосам, спине, ягодицам, как бы в благодарность за полученное наслаждение, плавно перешедшее в желание ласкать, обладать этим крепким и ловким телом, которое в последние три года, стало всем смыслом её существования. А только что закончившийся акт был столь страстным ещё и от намёка на желание обоих иметь маленького любого пола, которого, не исключено, только что и отковали, кто знает. Так они полежали несколько минут, слившись воедино телами и теми местами, кои участвуют в получении этих самых ребятёнков любого пола. То ли от ласковых прикосновений Танюшки, то ли от неудовлетворённого до конца желания обладать ею, а может быть от того и другого одновременно, Гриша, не выходя из неё, стал проявлять признаки жизни. Крепко удерживаемый Таниными ногами, он сделал несколько неуверенных движений своим тазом, туда-сюда, а когда почувствовал активную помощь снизу, уверенно и азартно снова задвигался вверх-вниз, стимулируемый ногами и руками приличной девушки под ним. Повторный акт был более длительным, монотонным, спокойным и уверенным, что дало обоим неописуемое чувство обладания друг другом, без кратковременной потери сознания и полной «отключки». Кончили оба одновременно, что особенно характеризовало их как идеальных секспартнёров, поскольку подобное происходило у них всегда. В обоюдном оргазме, они замирали в конце любого совокупления. Вот теперь, после «дуплета», как они его, по охотничьи, называли, они распустили свои объятия и Григорий, в изнеможении, свалился с приличной девушки. А та быстро свела свои красивые ножки вместе, подняла повыше, в позу йоговской «берёзки» и скороговоркой заговорила:

– Ловись рыбка, большая и маленькая. Прицепись нам хоть сыночек, хоть доченька, любить будем одинаково сильно. А то, мамочка скоро и старушкой станет. Ишь, вон, какие телефонные абоненты позванивают и, так и норовят напомнить ей о возрасте, угрожая, как той бабусе, неприличным местом.

Григорий тоже стал ей помогать, придерживая ноги повыше и приговаривая:

– Ну-ка, давайте, ребята, вперёд. Вон вас, сколько собралось там за две ходки. Неужели среди вас не найдётся одного самого шустренького? Работайте, мальчики! – Засмеявшись, Григорий, продолжил:

– Ну, ладно, любимая. Я сейчас отрублюсь на пару часиков, а ты тоже отдохни. Ночью уйду. Надо одно дельце провернуть. Срочное и безотлагательное. Буду завтра утром к десяти…

Ровно в два часа ночи, все причастные к предстоящей операции собрались на базе корпорации, в ближайшем пригороде. База представляла собой большой трёхэтажный особняк, имевший на каждом этаже просторный холл, ванные и туалетные комнаты, а так же по шесть жилых комнат. В полуподвале здания, в пол окна выступавшем над уровнем земли, находились подсобные помещения, в том числе, хорошо оборудованная кухня, столовая и бильярдная.

Вокруг территории, составлявшей не менее полутора гектаров, высоченный забор с охранной сигнализацией по всему периметру. Здесь никто не жил постоянно, кроме охранников, круглосуточно охранявших объект. По сигналу начальника безопасности Ивановского, на объекте, в определённое время, собирался строго определённый состав той или иной боевой группы для инструктажа, получения оружия и снаряжения, необходимого именно для предстоящей конкретной операции. К дому пристроен и огромный гараж, в котором, всегда в боевой готовности, стоят пять совершенно одинаковых чёрных джипа, используемых для сопровождения и охраны руководства концерна, а также для доставки боевых групп на любой объект, в связи с возникшей необходимостью.

Сегодня в предстоящей операции было задействовано всего два джипа и восемь человек бойцов, в том числе Юрий Иванович и Эдуард Петрович, каждый в разных машинах в качестве старшего в экипаже. Обе группы имеют свою собственную задачу, предусмотренную общим планом. Третья группа от «Гранда», во главе с Николаем Васильевичем, также из четырёх человек, должна подключиться за час до атаки, на пути следования к намеченному для нападения объекту. Начало атаки назначили на четыре часа утра, самое подходящее время с точки зрения бдительности охраны и, с точки зрения, того самого элемента неожиданности.