Текст книги "Санитарный инспектор"

Возле группы невысоких деревьев, на скамейках вокруг врытого в землю стола сидела компания пожилых мужчин. Они увлеченно играли в какую-то настольную игру и, поглощенные ею, оказались единственными, кто не заметил нас. Встречные прохожие приветливо здоровались с моими провожатыми. Ко мне они проявляли повышенный интерес, но ни о чем не спрашивали, а только молча кивали мне. Видимо, никто не хотел брать на себя ответственность и разговаривать со мной до того, как я побываю у священника.

Не доходя до «промзоны», мы свернули вправо в один из переулков. В конце его стоял пустующий стандартный домик. Мне предложили войти в него. Один из моих сопровождающих поднялся вместе со мной по крылечку. Дверь оказалась незапертой: не было ни замка, ни замочной скважины. Перехватив мой взгляд, мужчина усмехнулся и сказал:

– Привыкайте. Здесь двери не запирают.

Внутри все оказалось готово к приему нового жильца. Домик был небольшой: одна комната с широкой кроватью, деревянный стол, несколько простых стульев, комод, шкаф и несколько полочек на стенах. В углу стояла небольшая электрическая кухонная плита, над ней на полках стояла посуда и нехитрый кухонный инвентарь. Я обратил внимание, что не было ни телевизора, ни компьютера. Из средств связи был только примитивный проводной телефон, даже без экрана.

Мой провожающий показал на дверь в нише, которую я сразу не заметил.

– Здесь ванная комната. Там вы найдете все необходимое. Горячая вода без ограничений. Искупайтесь и отдохните немного. Через полчаса я принесу вам одежду. – Он осмотрел меня с ног до головы. – Думаю, что сумею найти подходящий размер. Убедительно попрошу вас переодеться в то, что я вам принесу. Тогда вы сможете отправиться к пастору. Церковь стоит в конце улицы, вы ее видели, когда мы шли сюда. Отец Питер будет ждать вас.

Напоследок мужчина уточнил мой размер обуви и ушел, наконец оставив меня одного.

Церковь оказалась небольшой и уютной. Внутреннее убранство было скромным. У стены возвышалось вырезанное из дерева распятие, еще не успевшее потемнеть от времени. Перед ним стояла кафедра проповедника. Во всю длину от входа протянулось два ряда скамей. Стены были обиты некрашеными досками того же светлого дерева. Все вместе это создавало светлую спокойную атмосферу. Она успокаивала и очищала вошедшего, как и положено церкви.

Отец Питер уже ждал меня. Мы не стали проходить в кабинку для исповеди, а просто расположились рядом на одной из скамей. В ожидании долгого разговора я машинально потянулся за сигаретой, но вовремя остановился, перехватив неодобрительный взгляд священника.

– Вы правы, святой отец, я слишком долго не был в церкви. Да и весь мой образ жизни нельзя назвать праведным.

– Не огорчайтесь. Все поправимо, – понимающе ответил тот. – Однако, я думаю, вас прежде всего интересует куда вы попали.

– Я буду очень признателен, если вы объясните.

– Но сначала я должен узнать кто вы, и с какой целью вы приплыли сюда, – мягко, но настойчиво продолжал священник. – Расскажите мне о себе.

Я признал его правоту и, не вдаваясь в подробности, пересказал некоторые из последних событий, приведших меня на остров. О себе я рассказал только самый необходимый минимум. Проницательному священнику хватило скудной информации и легких намеков. Когда я закончил рассказ, он только кивнул головой и сказал:

– Ну что ж, живите с нами. Мы всегда рады новым людям.

Я не стал говорить, что не собираюсь здесь надолго задерживаться. Вместо этого я поблагодарил священника за приглашение остаться, чем, видимо, тронул старика. После этого настала его очередь рассказывать. Он неторопливо начал:

– Остров, на котором мы живем, прежде был необитаем. Наша община состоит из эмигрантов, решивших в свое время покинуть Деметру. Это, фактически, лучшие люди, оставшиеся в Городе. Правила иммиграции с Деметры очень жесткие. Претендент должен представить диплом о высшем образовании или, как минимум, закончить колледж. Для квалифицированных рабочих со стажем есть также небольшая квота.

– Откуда на Деметре могут взяться квалифицированные рабочие?

– А вы уже решили, что все население только и знает, что принимает наркотики и устраивает оргии?

– Судя по тому, что я наблюдал, у меня действительно сложилось такое мнение.

– На Деметре остались нормальные люди. Они изо всех сил пытаются устроить свою жизнь. Они работают и стремятся получить образование, так как это единственная возможность покинуть планету. На Деметре есть несколько колледжей и там очень серьезно занимаются.

– Только колледжи? Вы говорили о высшем образовании.

– Университет Деметры существует лишь на бумаге. При желании можно купить его диплом. Но это ничего не дает. Ведь эмигрантам на новом месте надо будет чем-то зарабатывать на жизнь, а не только показывать бумажку с печатями. Поэтому молодежь предпочитает получать реальные знания и учиться настоящим профессиям. Приличные семьи, даже те, кто уже получил зависимость от наркотика, мечтают, чтобы их дети улетели с Деметры. Это очень сложно. Молодежи трудно удержаться от соблазна оплаченного и узаконенного безделья. Ежедневно трудиться, ходить на занятия, когда все вокруг только и делают, что веселятся, может далеко не каждый.

– Да уж, насмотрелся я на это веселье.

– Для вас это дико. Но поставьте себя на место ребенка, который вырос в этой атмосфере. Он считает, что это нормально. Дети принимают окружающее как само собой разумеющееся, как образец, по которому следует жить. Тех, кто действительно хочет улететь, очень мало. Тех же, кто доводит начатое до конца, вообще единицы.

Священник вздохнул, окунувшись в воспоминания. Затем быстро взял себя в руки и продолжил:

– Когда я был молод, как вы сейчас, миссия ООП вместе с городским Комитетом Общественного Спасения впервые объявили о программе иммиграции с Деметры. Желающих оказалось много, но критерии оказались очень жесткими. Всех, кто выдержал конкурс, вы видите на этом острове. У большинства уже взрослые дети и даже внуки.

– Но почему они уплыли на этот остров? Ведь перед иммигрантами открывалась вся Галактика! Сотни развивающихся планет охотно принимают новых репатриантов. Да, конечно, на большинстве из них жизнь еще не налажена, там приходится много работать, терпеть временные неудобства. Однако это не должно было их отпугнуть. Из вашего рассказа я понял, что для отлета с Деметры подобралась именно такая компания целеустремленных молодых людей, умеющих работать и не боящихся трудностей.

– Вы помните, как оказались здесь?

– Я же рассказывал вам: мне дали сильное снотворное и привезли сюда против моего желания. До сегодняшнего дня я и не подозревал о существовании вашего острова.

– В этом все и дело. О нашей колонии не знает никто, кроме ее организаторов. Все мы оказались здесь против нашей воли. Все, кого вы видите на острове, успешно прошли профессиональные и медицинские тесты и получили разрешение на иммиграцию с Деметры. В установленный день нас собрали на космодроме и проводили в шаттл. После короткого полета мы приземлились на плохо оборудованной полосе, возле пустынной бухты. В корабль ворвались вооруженные люди. Они хватали всех за руки и выволакивали из корабля. Поднялась паника, крики, слезы. Наконец всех построили на взлетной полосе и под конвоем повели к морю. Там нас ожидал корабль. Людей затолкали в трюм и, не говоря ни слова, заперли за ними люк. Плыли мы, целые сутки. Мне трудно рассказывать о том, что мы пережили за время плавания. Кто-то причитал, кто-то ругался, я молился. Самое страшное, что никто не мог понять, что с нами происходит. Потом нас высадили на этом острове. Здесь ничего не было. На берегу снова ждал конвой. Нас выстроили на берегу и велели молчать. Через некоторое время из-за спин охранников появился невысокий смуглый человек в костюме. Он объяснил, что колонистам придется теперь жить на этом острове. Нам предстоит построить для себя поселок и постараться обустроиться на новом месте. Для этого нам оставляют все необходимое.

Священник говорил долго. Как выяснилось, иммиграционная программа отнюдь не предназначалась для того, чтобы дать возможность способным и образованным молодым людям покинуть Деметру. С самого начала она была ориентирована на подготовку кадров для создаваемой колонии на отдаленном острове. К кандидатам неспроста предъявляли высокие требования. Ведь им предстояло самостоятельно основать колонию и жить там в полной изоляции.

Особое внимание уделялось специалистам в области сельского хозяйства. Набирали людей с дипломами агрономов, ботаников и специалистов по органической химии. Организаторы программы с удовольствием записывали молодых людей, владеющих рабочими специальностями: строителей, механиков и вообще всех, кто умеет работать руками. Даже такие незначительные мелочи у кандидатов, как умение вязать и шить домашним способом, тщательно учитывались.

Программа была составлена очень серьезно. Психологический эффект был тщательно продуман. Разрешение на отлет с Деметры выдавалось на конкурсной основе, после ряда экзаменов и собеседований. К здоровью кандидатов также предъявляли повышенные требования, все проходили строгое медицинское обследование. Все это повысило значимость программы в глазах населения и привлекло множество желающих. В результате, на острове оказалась команда здоровых целеустремленных молодых людей, обладающих всеми необходимыми знаниями и навыками для выживания.

Бежать с острова оказалось невозможно. Первое время вокруг острова курсировала лодка с вооруженной охраной, затем она исчезла. У колонистов не было ни транспорта, ни средств связи. Их полностью изолировали от остального мира. С тем же успехом они могли находиться и на другой планете. Вначале некоторые так и считали, но в скором времени убедились, что это не так.

В тот же день корабль отправился обратно. Молодые люди остались на острове одни. Они оказались в положении арестантов. Даже еще в более тяжелом. В самой плохой тюрьме заключенному полагается паек. Пусть крошечный и отвратительный на вкус, но все же ему регулярно выдают какую-то еду. У него есть крыша над головой и место, где спать.

Ничего этого у колонистов не было. На берегу их ждали лишь примитивные инструменты и минимальный запас продовольствия. Колонистам предстояла самая настоящая борьба за выживание. Им не оставили ни синтезаторов пищи, ни средств централизованной доставки необходимых вещей, к которым привыкло цивилизованное общество. Не было даже генераторов электричества, не говоря уже о более современных источниках энергии.

Напряженно работая, они за месяц построили поселок, засеяли поля, оборудовали ферму для нескольких коров, которых им оставили вместе с набором инструментов. Жизнь постепенно входила в норму. Угроза смерти отошла на задний план, и колонисты постепенно начали налаживать быт. Построили небольшую церковь.

К концу месяца к берегу снова пристал корабль. На этот раз в нем были только охранники. Они выгрузили на берег большое количество разнообразных контейнеров: от небольших ящиков, до огромных, которые снимали с корабля небольшим краном. Всех жителей под охраной вооруженных людей собрали в церкви. Там перед ними вновь выступил господин в строгом костюме. Теперь цель иммиграционной программы стала ясна полностью.

Недалеко от поселка, выстроенного колонистами на берегу, росла небольшая, искусственно высаженная роща деревьев тканы. Это была плантация наркотической тканы, высаженная за полгода до прибытия колонистов. Саженцы привились, и теперь колонистам следовало следить за плантацией, высаживать новые участки и, главное, собирать урожай. Для этого корабль привез некоторое количество сельскохозяйственных машин и приспособлений. Кроме механизмов, на остров привезли оборудование для целой химической лаборатории. Колонистов снабдили руководством по выращиванию и сбору тканы. Мужчина в костюме предупредил, что это, в основном, теоретические выкладки и им предстоит проверить теорию на практике. Усмехнувшись, он добавил, что не сомневается в том, что колонисты с большим энтузиазмом возьмутся за предложенное им дело. Ведь снабжение острова будет находиться в прямой зависимости от собранного ими урожая.

В целом, это и была история острова. Со временем колонисты разобрались, как выращивать капризные деревья, научились точно определять сроки, когда плоды тканы становятся наркотическими. Отношения с Большой Землей стали более регулярными. Колонисты выращивали и собирали ткану, в обмен получали необходимые припасы.

Программа иммиграции с Деметры подтвердила свою успешность и была продолжена. Раз в год на остров привозили новое пополнение. Растерянных людей встречал, как и меня, отец Питер. После первых тяжелых переживаний люди постепенно успокаивались и включались в жизнь общины.

Я поблагодарил пастора, и мы расстались. Выйдя из церкви, я остановился и огляделся вокруг. Церковь стояла на небольшом возвышении, откуда открывался прекрасный вид на остров. Сразу за поселком начинался большой лиственный лес, очень похожий на обычный земной. Могучие высокие дубы начинали желтеть. Низкое предзакатное солнце освещало лес косыми лучами, придавая окружающему оттенок идеалистической пасторальный картины. Часть леса была вырублена, и на его месте желтым пятном выделялись пшеничные поля. С небольшой фермы, которую я сначала не заметил, доносилось мычание коров. Ветряк примитивной электростанции бросал мне в лицо солнечные зайчики, отражая солнце блестящими вращающимися лопастями Я почувствовал, что я не один. Обернувшись, я увидел, что отец Питер стоит рядом со мной и с улыбкой наблюдает за происходящим. Я обернулся к нему:

– Скажите, пастор, и вы так и смирились с такой жизнью? Вы никогда не пытались выбраться отсюда, положить конец беспределу, творящемуся на планете?

– Я уже сказал вам, что отсюда выбраться невозможно.

– Здесь вы не правы. История показала, что не бывает неприступных крепостей. Точно так же нет и не может быть тюрем, из которых нельзя сбежать. Бывают лишь заключенные, смирившиеся со своей участью.

– Что ж, пусть будет так. Наша жизнь налажена и стабильна. У нас есть работа и время для отдыха и общения. У нас есть книги, самая богатая библиотека на всей планете. Мы знаем каждого, кто живет рядом с нами, и они нас устраивают как соседи. У маленькой общины есть свои преимущества. Среди нас нет преступников, сюда не попадают наркоманы и психопаты. Миссия ООП продолжает серьезно отбирать претендентов, и это нас полностью устраивает. По большому счету, вы – первое исключение за многие годы существования нашей колонии. Я опасаюсь перемен, которые вы в себе несете.

– И вы не хотите ничего изменить? Даже если представить возможность вернуться в общество и начать нормальную полноценную жизнь на другой планете?

– Для чего это нам? Мы привыкли. Мы хотели убежать от той обстановки, которая сложилась на Деметре. Выражаясь вашими словами, спрятаться от беспредела. В конечном счете это нам удалось. Даже если гипотетически предположить, что у нас появится возможность улететь отсюда на другую планету, мы не согласимся.

Мы замолчали. В поселке шла неторопливая повседневная жизнь. Люди шли по улице, негромко переговаривались между собой. Стайка молодых девчушек с книжками в руках выпорхнула из здания библиотеки. Сидевший неподалеку на заборе прыщавый мальчишка провожал их взглядом, полным бурливших гормонов. Вдали проехал трактор, неуклюжая древняя машина на высоких колесах с ручным управлением. В кабине сидел человек. Я не удержался и помахал ему. Тот в ответ приподнял свою широкополую шляпу и поехал дальше. Внезапно для самого себя я спросил:

– Скажите, святой отец, эти люди счастливы?

Старик помолчал немного:

– Видите ли, я не привык рассуждать такими категориями. Но могу сказать вам, что они обрели покой. В душе у этих людей мир. Если хотите, можете назвать это счастьем.

Я кивнул:

– Думаю, что понимаю вас. В любом случае, покой не моя стихия.

– Что вы собираетесь предпринять?

Я небрежно пожал плечами:

– Что-нибудь придумаю.

Я еще раз пожелал Питеру доброй ночи и отправился в единственное место, где мог привести в порядок свои мысли. Вывеску «салун» я приметил еще по пути в церковь.

Глава 23

Джейсону было очень плохо. Три дня он не вставал с постели и почти не открывал глаза. Самое ужасное, что он ничего не ел, а это для его организма было самым тяжелым симптомом. Обаятельный толстяк за эти дни похудел так, что кожа на некогда солидном животике ложилась складками. В редкие минуты он приходил в сознание, а затем снова проваливался в мир видений. Видения были однообразные и изматывающие. Иногда это была лишь легкая эротика, но большую часть времени его терзала самая отвратительная порнография. В воспаленном мозгу проносились бесконечные сцены совокуплений всех со всеми. В его воображении возникали немыслимые, отвратительные сцены. В минуты просветления он не мог понять, откуда в его памяти могло возникнуть такое чудовищное количество омерзительных картин. Затем он снова проваливался в свои сексуальные кошмары. Теперь ему снилось, что он занимается любовью с тем самым ящером, у которого они останавливались на ночь.

– Доктор, объясните мне, что с ним? Вы ведь говорили, что снять зависимость от тканы, особенно после одной-единственной дозы, достаточно просто?

– Я сам не понимаю, что происходит. Процедура освобождения от наркотической зависимости не такая уж сложная. Я сам ее разрабатывал. Обычно достаточно двух-трех дней интенсивной терапии, и пациент забывает о ткане, как о страшном сне.

– Но, доктор, Джейсон лежит у вас четвертый день, а ему все хуже и хуже?

– В этом все и дело. Что-то еще влияет на его состояние. Послушайте, вы мне рассказали все, что о нем знаете? Может быть, он постоянно принимает какие-нибудь лекарства? Я сделал ему общие анализы, но все так смазано после тканы, что если у него и есть хронические болезни, то я ничего не увидел. Понимаете, если он нуждается в постоянном приеме каких-то лекарств, а сейчас лишен их, то из-за этого состояние больного может сильно ухудшиться. Он вообще может умереть.

– Ну вы же врач, сделайте что-нибудь!

– Я пытаюсь определить его состояние. Все время ищу, нет ли у него зависимости от каких-то медицинских препаратов. Вы случайно не обратили внимания, он при вас не принимал никаких таблеток?

– При мне он регулярно принимал только виски. Ну, еще коньячком баловался. Больше ничего он, похоже, и не принимает.

– Ну об этом мне рассказала его печень. Это понятно. Но давайте еще раз пройдем тот день, когда его отравили. Вспомните подробно, что он принимал потом. Из медицинских препаратов.

– Почти сразу как ему сунули ткану, Ольга приготовила ваш нейтрализующий препарат и дала ему выпить. Ему стало легче, но дело в том, что он получил двойную дозу тканы за один прием.

– Это я тоже знаю и учел при лечении. Но мне кажется, что есть еще какой-то фактор. Больше он ничего из лекарств не пил? Когда его привезли ко мне, он спал. Вы не давали ему снотворное?

– Но это был совершенно безобидный препарат. Ящеры пьют его стаканами.

– Ящеры?!

– Когда мы прятались в Старом Городе, я попросил у хозяина какое-нибудь легкое снотворное для Джейсона. Он был крайне возбужден, а у меня не было времени с ним возиться. Я просто усыпил его и отвез сюда.

– Идиот! Неужели вы не понимаете, что натворили? Я, кажется, знаю, что именно вы ему дали. Эта штука действительно достаточно безобидна, но в сочетании с тканой дает совершенно дикий результат. Этим пользуются старые наркоманы, совершенно опустившиеся извращенцы, которым уже недостаточно одной тканы. Вот ваш друг и мучается. Остается догадываться, какую сексуальную жуть он сейчас видит. Вы должны были сразу сказать мне об этом.

– Да я не думал, что может что-то произойти.

– Вам и не надо было думать. Достаточно просто сказать. Ну, ничего. По крайней мере, теперь я знаю, что делать.

– Доктор, он будет жить?

– Право, что за мелодрама! Сказали бы мне сразу, так обошлось бы вовсе без всяких проблем. А я-то ломал голову. Теперь все достаточно просто. У меня есть противоядие – скольких людей я уже спасал от этой дряни. Главное, что я теперь знаю, что делать. Через пару дней ваш приятель будет в норме и сможет гробить свою печень дальше любимым коньячком. Тем более что, пользуясь случаем, я ее основательно подлечил. Кстати, а он в состоянии оплатить счет?

– Вот об этом, доктор, не переживайте. Ваш пациент может не только оплатить лечение, но и купить всю вашу клинику. Причем даже не заметит изменений на своем текущем счету.

– Это радует. Тогда я ему пропишу еще курс реабилитации. Нельзя рисковать здоровьем такого пациента.

– Меня это устраивает, доктор. Чем дольше вы его продержите у себя, тем лучше.

– Но вы в самом деле можете гарантировать его кредитоспособность?

– Я знаю, что говорю. Когда он очнется, вы сами увидите. А пока я распорядился, чтобы первую неотложную помощь оплатил Комитет.

– Очень хорошо. В общем, не волнуйтесь. Теперь мы быстро поставим его на ноги.

– Э, нет… Торопиться не надо… Важно вернуть обществу полноценного человека.

– Вернем, вернем, не беспокойтесь.

– В общем, подержите его у себя недельку-другую. Если его не устроит ваша кухня, сообщите мне, я пришлю все необходимое, включая его любимый французский коньяк.