Текст книги "Санитарный инспектор"

Элвис достал из внутреннего кармана пиджака блокнот, вырвал листок, добавил к нему ручку и протянул все это мне.

– Вот, – сказал он. – Вы пока напишите, что передать на Землю, а я пойду переговорю с хозяином. Договорюсь, чтобы он приютил вас у себя на несколько дней, пока не придет крейсер. Кстати, когда он сможет прибыть, вы говорите?

– Полет с Земли до Деметры у крейсера займет несколько дней. Это все же не прогулочная яхта, военные летают быстро. Еще, как минимум, пара-тройка дней уйдет на заседания, совещания и непосредственно подготовку к полету. В целом получается дней десять, не больше.

– Значит, у меня есть примерно неделя, чтобы успеть выкупить дома. Негусто, – пробормотал Элвис. По его лицу пробежала легкая тень. Он о чем-то задумался, но буквально через минуту снова стал прежним обаятельным собеседником. – Ну вот и хорошо. Поживете здесь недельку. А я завтра же передам вашу записку на гиперстанцию, чтобы ее отправили. Пишите донесение, а я позабочусь об ужине.

– Господин Джейсон, проснитесь, пожалуйста! – Элвис бесцеремонно растолкал моего измученного напарника. – Будьте добры, помогите мне принести с кухни ужин.

– А? Что? Я не сплю, – почему-то стал оправдываться Джейсон. Он покрутил головой, приходя в себя, однако последнее слово, произнесенное Элвисом, все же пробилось в его сознание. Он тут же отреагировал: – Где ужин?

– На кухне, – невозмутимо ответил Элвис. – Пойдемте, я провожу вас.

Они зашлепали по напольной воде на кухню. Оттуда донеслось оживленное кваканье, причем в одном из квакающих я безошибочно определил Элвиса. Интересно, подумал я, с чего это Элвис перешел на язык ящеров, когда хозяин владеет английским? Не иначе как опасается, что я его услышу. Надо быть поосторожнее.

Хотя там с ними Джейсон – он за всем присмотрит, не такой уж это простак, каким старается выглядеть. Вспомнив о Джейсоне, я успокоился и занялся неотложными делами. Я быстро составил гиперграмму и зашифровал ее по памяти своим личным шифром. Элвис с Джейсоном всё не возвращались. Я успел выкурить сигарету из пачки, лежавшей на столике в углу, и уже собирался продегустировать коньяк из бутылки, стоявшей там же, когда они наконец вернулись.

Элвис принес поднос с моим ужином. Ужин состоял из сэндвича с сыром и овощным салатом и чашки густого бульона с острым пряным запахом и необычным, но приятным вкусом. Это оказалось именно то, что мне было необходимо. Я выпил почти всю чашку и почувствовал, как по озябшему телу растекается теплая волна. Тепло сначала собралось в желудке, затем стало быстро подниматься вверх. Тело расслабилось. Я блаженно откинулся на подушки.

Посмотрев на Джейсона, уписывавшего свой сэндвич, я вспомнил, что остался нерешенным еще один серьезный вопрос.

– Элвис, – сказал я. – а ведь у нас еще проблемы.

– Уммгх, что там еще? – не переставая жевать, откликнулся Элвис.

– Джейсона ведь подсадили на ткану. Он у нас теперь самый настоящий наркоман. Правда, Ольга вчера дала ему какое-то лекарство, и его отпустило. Но твоя подруга предупредила, что через несколько дней ему снова потребуется наркотик, иначе начнется жуткая ломка.

– Ерунда, – махнул рукой Элвис. – Рассказы о том, что ткана вызывает мгновенное привыкание, всего лишь тщательно культивируемый миф. Это совсем не так. Вылечиться от зависимости к ткане можно достаточно быстро и безболезненно. Особенно после одной-единственной дозы.

Джейсон закашлялся, подавившись остатками сэндвича. Элвис похлопал его по спине, и тот пришел в себя:

– Вы сможете меня вылечить прямо здесь? А то я приготовился терпеть до Земли. Я не сомневался, что земная медицина сможет мне помочь. Но если у вас на Деметре тоже есть средства, способные излечить меня от этой гадости, я не постою за оплатой. Только свяжите меня с врачом, и если он поставит меня на ноги, то больше ему не придется зарабатывать себе на жизнь. Всех остальных клиентов он будет принимать бесплатно, чисто из спортивного интереса. На жизнь ему хватит того, что заплачу я.

– Ну, вот и отлично. За всю медицину Деметры я не ручаюсь, но наш врач в Комитете – очень грамотный специалист. Завтра я заберу вас с собой и тут же покажу ему. Полежите пару дней в нашей больнице и станете как новенький.

Я с наслаждением вытянулся на мягком покрывале. От сердца отлегло. Как бы я себя не отговаривал, но все равно я в какой-то степени чувствовал себя виновным в том, что произошло с Джейсоном. Теперь чувство вины исчезло, и мне просто стало хорошо.

Я умиротворенно закрыл глаза и только тогда понял, что мне слишком, подозрительно слишком хорошо. Мысли стали путаться. В голове зашумело, руки и ноги стали ватными, я почти не чувствовал их. Я попытался сесть, но не смог даже приподнять голову и уставился мутным взглядом в потолок. Кто-то зачем-то медленно вращал его по часовой стрелке. Стены комнаты не успевали за потолком, и я испугался, что он оторвется и упадет мне на голову. Последнее, что я услышал, был богатырский храп Джейсона. «Ай да напарник у меня. Вот он и присмотрел за всем», – успел подумать я. Глаза закрылись, и я погрузился в забытье.

Глава 21

Ривкин снова звонил начальству. На этот раз он спокоен и деловит:

– Господин Бейлз, у меня для вас хорошие новости.

– Что ты натворил на этот раз?

– Честное слово. Все в порядке.

– Хотелось бы верить. Рассказывай.

– Этот чертов инспектор нашелся.

Начальственный голос в трубке оживился:

– Где ты его нашел? Он все еще жив?

– Да. Сначала он объявился в Комитете Спасения у Ясутаке. Тот связался со мной, и мы разработали план. Ясутаке должен был дать ему взятку, заснять все это на пленку и отправить Карачаева обратно на Землю. Мы убивали одним выстрелом двух зайцев. Мы приготовили ему на подпись документ о нецелесообразности дальнейших инспекций на Деметру. Кроме того, вернувшись на Землю, он обязался бы следить в ООП, чтобы нас никто больше не беспокоил. Ну отстегивали бы ему немного. Зато у нас постоянно был бы свой человек на Земле.

– Ривкин, мерзавец, – начальственный голос опять стал сердитым. – Я тебя насквозь вижу. Перестань мне рассказывать о том, что ты собирался сделать. У Ясутаке ведь ничего не вышло, я правильно тебя понял? Вы просто два дармоеда! Обычную взятку дать не можете. Уволю обоих к чертовой матери. Что там у вас опять произошло?

– Шеф, – от испуга Ривкин снова сбился на тон дешевых гангстерских боевиков, – мы никак не могли этого предвидеть. Этот Карачаев сделал вид, что собирается взять деньги, начал читать документы для подписи, а потом взял и огрел Ясутаке по голове креслом. Потом сиганул в окно и убежал. Теперь Ясутаке лежит с проломленной головой, никого не узнает и только ругается по-японски.

– Что-что? Огрел креслом по голове и сиганул в окно? – Трубка забулькала смехом. – Ай да инспекторы теперь работают в ООП. И куда этот супермен делся? Улетел, как бэтмен? Ой не могу, Ривкин, уморил ты меня. Пожалуй, я тебя не уволю, а переведу к себе младшим секретарем. Будешь мне анекдоты рассказывать перед сном… А теперь рассказывай по-человечески, – голос стал прежним. – Получается, что ты уже дважды его упустил. Что прикажешь делать теперь?

– Да нашелся он. Я же говорю, все в порядке, – голос Ривкина дрожал то ли от волнения, то ли от обиды на работодателя. – Его подобрал Элвис, заместитель Ясутаке. Отвел к ящерам и обещал там спрятать. Когда тот раскис от радости, Элвис напоил его снотворным и отправил на плантации. Теперь наш инспектор в бессознательном состоянии плывет на остров Дальний. Завтра его там встретят и разместят вместе с остальными умниками.

Последовала пауза. Затем начальственный голос продолжил:

– Ну, во-первых, не плантации, а дочернее предприятие моей компании. Пора запомнить терминологию. Во-вторых, этого недостаточно. Что ты предпринял дальше?

– Я оформил все, как положено. На днях отправляется шаттл на Гефест. Я занес его в список пассажиров. Таким образом, через несколько дней он официально от нас улетит. А на Гефесте, как известно, никто прилетающих не регистрирует. Там практически невозможно найти нужного человека.

– А вот это дело! Пусть инспектор исчезнет на Гефесте так же, как там растворяются все наши иммигранты. Все-таки замечательная планета, этот Гефест. Мне как раз сообщили, что с недавних пор местным полицейским запрещено требовать у граждан документы для проверки. Это, видите ли, является нарушением гражданских прав населения.

– Да, я знаю. И слышал, что это вам недешево стоило.

– Перестань говорить глупости. Я просто делаю партийные взносы, как и все члены международно-демократической партии. Гефест – молодая планета, и надо поддерживать на ней демократические порядки. И вообще, оставь свою дурацкую привычку все переводить на деньги. Вот, к примеру, твой Карачаев никак не хотел брать взятку.

– И как он кончил?

– Вот ты и присмотри, чтобы он кончил как надо. Надеюсь, в третий раз он от тебя не убежит.

В трубке послышался самоуверенный смешок.

– Вам не хуже меня известно, что с плантаций, простите, с дочернего предприятия, не возвращаются.

– Да, это верно. Подожди, а его приятель, этот, как его, Джейсон? Его тоже нашли? Он, надеюсь, креслами не кидался?

– Джейсон лечится от наркотической зависимости к ткане. Его положили в клинику Комитета.

– Вместе с Ясутаке? – История с креслом все еще смешила господина Бейлза.

– В соседних палатах. Элвис обещал лично отправить его с Деметры, когда тот поправится.

– Джейсон не будет искать своего друга?

– Ему уже передали записку от Карачаева. В записке тот просит своего приятеля не беспокоиться, не торопиться и пройти полный курс лечения. А сам он улетит на челноке рудника, поскольку очень торопится вернуться. Он даже назначил ему свидание через месяц в их любимом кабаке на Церере. Образцы почерка Карачаева у нас имелись, так что подделку не отличит никакой эксперт.

– Вы ее сохранили?

– Конечно. Если все-таки Карачаева будут искать здесь, это будет еще одно свидетельство, что он отбыл на Гефест.

– И все же мне что-то неспокойно. Воспользуемся этим как временным вариантом. А сейчас сделай вот что. Свяжись с главным инженером рудника, пусть снимет две бригады ящеров с добычи, и пусть они восстановят одну из старых сухих шахт и подготовят ее для работы людей. А сам отправляйся в Город. Зайди на биржу, пусть там подберут людей с чистыми ладонями – думаю, такие в Городе еще сохранились – и срочно организуют одну-две бригады шахтеров. Мне не нужно, чтобы они давали рекордную выработку, но пусть регулярно ездят на шахту и ковыряются там. Назначь им любую зарплату, которою они попросят. Важно, чтобы в случае чего мы могли их продемонстрировать очередной комиссии с Земли. Раз там заинтересовались шахтерами-поселенцами, то уже не отстанут. Ты все понял?

– Да, сэр. Сегодня же начну.

– Не сегодня, а сейчас же, как положишь трубку. И скажи главному инженеру, чтобы увеличил норму выработки для остальных бригад. Эти образцово-показательные человеческие бригады мне влетят в копеечку. Убытки покроем за счет ящеров. Пусть поработают как следует. Они в последнее время совсем разленились.

Бейлз помолчал, видимо, проверяя, не забыл ли чего-нибудь еще.

– Пока все. Будем считать вопрос закрытым. Только обязательно проследи, чтобы Карачаев добрался до Дальнего и там остался. И предупреди местных, чтобы приглядывали за ним. Лично проследи. Он мне нужен изолированным, но живым. Понял?

– Шеф, а может быть, его просто убрать? И никаких проблем. Вы ведь предлагали это с самого начала?

– Не передергивай. Это была исключительно твоя идея. У меня солидный бизнес, а не гангстерская малина. Кончай смотреть по гиперу российские криминальные сериалы. Набрался у них терминов – убрать, кончить! Тоже мне, крутой мафиози нашелся. Новый русский! У тебя был шанс выдворить его с планеты с помощью полиции, но ты его упустил. Теперь Элвис все сделал за нас, пусть все так и остается. А ты займись рудником и новыми шахтерскими бригадами. К прилету следующей комиссии все должно быть в полном порядке. А там можно будет и Карачаева вернуть. Свалим все на Элвиса, извинимся и еще останемся в выигрыше по всем показателям. Ты хорошо меня понял?

– Все будет в порядке, обещаю. Когда же я вас подводил?

– В этом месяце дважды – двадцать четвертого и двадцать шестого. Остальное записано в твоем личном деле. Все. Свободен.

В трубке прозвучал сигнал отбоя.

В это время на другом конце трассы «миссия ООП – Старый Город» происходил другой, не менее важный для читателя телефонный разговор.

– Алло, Элвис?

– Да, Оленька, дорогая, наконец-то ты появилась. Где ты пропадала?

– Я прячусь у подруги. Я ищу тебя второй день. Никто не знал, где ты. Элвис, любимый, я так боюсь, меня искала полиция. Что мне делать?

– Все под контролем. Во-первых, скажи мне свой адрес, и я пришлю за тобой машину. Приедешь ко мне в Комитет.

– Да-да, пожалуйста, я боюсь оставаться в Городе!

– Давай без истерик. Я же сказал, все будет хорошо. Однако тебя действительно ищут, поэтому до приезда машины никуда не выходи.

– Элвис, только давай побыстрее. Ты сам за мной приедешь?

– Э… я сейчас очень занят, за тобой приедет мой шофер.

– Элвис, я боюсь. Приезжай сам.

– Успокойся, машину Комитета никто не тронет. Давай собирайся, машина сейчас выйдет.

– Да мне нечего собирать. Я убежала в чем была. Можно я заеду домой собрать кое-что из вещей?

– Да-да, обязательно. Я хотел тебя об этом попросить. Только не задерживайся там надолго. Возьми большую сумку, сложи все самое необходимое. Не забудь теплые вещи и перчатки. И главное – документы. Забери все, что необходимо для оформления эмиграционных документов. Обратно ты уже не вернешься.

– Эмиграционные документы? Ты хочешь сказать, что мы наконец уезжаем? Ох, Элвис, какое счастье! Какой ты молодец, что наконец решил уехать!

– Ну, вообще-то я пока остаюсь. Тебе придется ехать самой.

– Но, Элвис, ты же обещал, что мы уедем вместе! Ты меня бросаешь?

– Ну что ты, что ты. Я тебя очень люблю. Просто сейчас очень сложное положение, мне надо закончить одно дело, и я смогу уехать.

– А я? Что я буду делать одна?

– Я забронировал тебе гостиницу на Гефесте. Ты подождешь меня там. Это совсем недолго. А потом я прилечу к тебе с кучей денег, и все будет замечательно.

– Элвис, мне не надо твоей кучи денег. Мне нужен только ты сам, я тебе все время это говорю. Ты такой замечательный и без денег.

– Ничего, с кучей денег я буду еще лучше. Давай, не трать время, собирайся и лети ко мне. Я очень соскучился.

– Я тоже, любимый. Ты уверен, что все будет в порядке?

– Ну когда же я тебя обманывал? Ну, все. Целую и жду.

– Подожди, Элвис!

– Что еще?

– А как там эти двое? Ты им помог? Их чуть не убили! А толстяку нужна срочная медицинская помощь. Он может подсесть на ткану. Мне так их жаль.

– Успокойся. Твои протеже в полном порядке. Толстяка лечат в нашей клинике. А супермена я уже отправил домой.

– Уже отправил домой?

– Жалеешь, что больше не увидишься с ним? Уж не влюбилась ли ты в него часом? А что, мужчина видный…

– Не ревнуй. Ты знаешь, что, кроме тебя, мне никто на свете не нужен. Ты лучше всех. Как я по тебе соскучилась, ты не представляешь!

– Я тоже. Ну все, я побежал. Целую.

В трубке послышались гудки.

Глава 22

Я очнулся от холода. Вокруг была сплошная темнота. Спину резала ребристая поверхность голого металла. Ни встать, ни повернуться, ни даже просто пошевелиться я не мог. Я лежал связанный, на холодном металлическом полу. Откуда-то сзади доносился монотонный гул работающего мотора. По железному полу, на котором я валялся, пробегала едва заметная дрожь от того же двигателя. По равномерному покачиванию я понял, что нахожусь на корабле. Что это за корабль, куда он плывет и по какому морю, я не знал. К черту подробности, сказал я себе, вспомни хотя бы на какой ты планете. Этого я тоже не знал.

Хуже того, я никак не мог вспомнить, как меня зовут. Несколько минут я пялился в окружавшую меня темноту и лихорадочно пытался понять, кто я. В голове было пусто, как у новорожденного младенца.

Тогда я произнес вслух:

– Как меня зовут?

И тут же сам себе ответил:

– Меня зовут Андрей Карачаев.

Это придало некоторую надежду. Я продолжил:

– А чем я занимаюсь?

– Я секретный агент Организации.

– А на какой я планете?

– Планета называется Деметра.

Я жадно вслушивался в знакомые слова, но пока они мне ничего не говорили. Со стоны этот мой диалог с самим собой выглядел, наверное, дико. Сторонний наблюдатель решил бы, что наблюдает типичный приступ шизофрении. Однако на самом деле это просто старый проверенный способ прийти в себя после кратковременной потери памяти.

– А что я здесь делаю?

– Я здесь на задании.

– А почему я ничего не помню?

– Наверное, съел что-то, – неуверенно ответил я сам себе. Потом помолчал и добавил: – Или выпил.

Вот тут все стало на свои места. Внутри меня как будто щелкнул выключатель, и я снова стал самим собой. Я вспомнил события прошедшего вечера. Вспомнил, как уснул, выпив стакан чего-то, напоминающего по вкусу жидкий чай. Помнится, я еще хотел попенять Элвису на его неумение заваривать чай. Значит, там было какое-то сильнодействующее снотворное. Сомнений быть не могло, за ужином мне что-то подмешали в питье. Я отключился, меня связали и теперь куда-то везут. Куда? Это я узнаю чуть позже. А пока надо сообразить, кто же меня опоил.

Сделать это могли двое: ящер, приютивший нас у себя в доме, или сам Элвис. Кто именно – догадаться несложно. С ящером мы виделись первый раз в жизни. До того как Элвис привел меня в Новый Город, мы и не подозревали о существовании друг друга. И делить нам нечего.

Другой подозреваемый – Элвис. Ему я, конечно, здорово помешал: его карьера политического деятеля может рухнуть. Причем именно в тот момент, когда я так удачно вывел из строя его главного конкурента и перед Элвисом открылась блистательная перспектива занять место председателя Комитета Общественного Спасения Деметры. Комитета, который на самом деле никого не спасает, кроме собственных руководителей, но это неважно. Главное, что тщательно подготовленное восхождение Элвиса по служебной лестнице может оборваться. Да уж, за такое не то, что снотворное в чай подмешать, за такой облом и убить недолго. Так что будем считать: мне еще повезло.

Однако, я предложил ему очень хорошую компенсацию за потерю председательского кресла. Он далеко не глуп и должен понимать, что если Организация начала расследование на Деметре, то в конце концов эту лавочку прикроют. Странно, почему же он решил от меня избавится? Или хочет просто изолировать? Вопрос не из первостепенных. Сейчас надо хотя бы разобраться где я нахожусь.

Я попробовал оглядеться. По-прежнему не было видно ни зги. Корабль куда-то плыл, но о месте назначения я не имел ни малейшего понятия. Я попытался развязать веревку. Проведя минут пятнадцать в безуспешных попытках освободиться, я понял, что вязали меня профессионалы, и бросил это дело.

На всякий случай я громко спросил: «Есть тут кто-нибудь?» Не получив ответа, я расслабился и просто лежал, отдаваясь убаюкивающему ритму волн. Оставалось только ждать. Через некоторое время я вновь задремал. Проснулся я от резкого слепящего света. Сильные руки подняли меня и поставили на ноги. Я взглянул. Передо мной стояли трое парней в кожаных куртках. Парни были очень похожи на тех, с которыми я уже встречался в Городе. Наверняка в карманах их курток лежали удостоверения охранников рудника. Ну и бластеры там, конечно, тоже были.

Один из парней молча толкнул меня по направлению к выходу. Выяснилось, что, пока я спал, веревки с меня сняли и я уже мог передвигаться самостоятельно. Подбадриваемый пинками, я выбрался на палубу.

Корабль находился в глубине небольшой, хорошо защищенной от океанских волн и ветра бухте. Причал был недлинный, значит, берег отвесно уходил вниз, и глубина в бухте была порядочная. Не швартуясь, судно прижалось бортом к причалу. Двое охранников, закутанных с ног до головы, в перчатках на руках и масках на лице вывели меня на причал и неожиданно сильно толкнули в спину. Я не упал, но когда восстановил равновесие и обернулся, то увидел, что мои конвоиры уже перепрыгнули обратно на борт и судно, взревев моторами, стало отходить. Я остался в одиночестве.

Несколько секунд я смотрел вслед отходящему судну, раздумывая, не прыгнуть ли мне обратно. На палубе не было видно ни души, но за мной, конечно, наблюдали. Я от всей души пожелал им утонуть во время обратного пути и, почувствовав облегчение, повернулся лицом к берегу. Теперь я разглядел, что там кто-то был.

Я выпрямился и со всем возможным достоинством прошел к началу пристани. На берегу я успел еще раз оглядеться. Бухта имела небольшой пляж из крупной гальки. Он резко поднимался вверх. Дальше был виден невысокий холм, на его вершину вела утоптанная тропинка. По ней в мою сторону спускались люди. Пока они приближались, я успел как следует разглядеть их. В составе делегации было пятеро мужчин неопределенного среднего возраста. Все, кроме одного, были одеты в темные сюртуки, белые рубашки со стоячими воротничками и мешковатые темные брюки. Их головы были покрыты черными широкополыми шляпами; на ногах у всех были огромные уродливые кожаные ботинки.

Мое внимание прежде всего привлек высокий седой человек, шедший впереди делегации. Он был в полном убранстве католического священника. На груди у него болталось на цепочке большое деревянное распятие. Священник был довольно пожилым человеком, однако в его движениях проскальзывала уверенность мужчины сильного если не телом, то духом.

Делегация быстро приближалась. Я остался стоять на месте, ожидая их прихода. Встречающие шли быстро, однако не бежали, как показалось мне издали. Крупный высокий священник шел быстрыми широкими шагами, но не торопился, подчеркивая важность своей должности. Он был очень высок, почти с меня ростом, его быстрая резкая походка была весьма внушительна. Его спутники, не наделенные такими физическими данными, иногда переходили с шага на мелкую рысь, чтобы не отстать от начальства. Наконец делегация спустилась с холма, и мы оказались лицом друг к другу.

Мужчины остановились в двух шагах от меня: священник впереди, остальные чуть позади него. Все, как по команде, протянули мне руки ладонями вверх. Я достаточно долго пробыл на Деметре, чтобы понять, что это значит. Ладони у всех были чистые, без намеков на шрамы. Они выжидающе молчали. Я понял, что от меня ждут того же, и понял также и то, что первый этап проверки я не пройду. Кто бы ни были эти люди, какова бы ни была их цель, мои обожженные ладони настроят их против меня.

В последний момент пришло решение. Я трижды перекрестился широким и, главное, выглядевшим привычно жестом. Рука, как известно, при этой процедуре сложена, и рубцы на ладони не видны. Затем я поклонился, опустив руки, опять же чтобы спрятать ладони, опустился на одно колено перед священником и с восторгом, близким к экстазу, поцеловал крест. При этом я поднял глаза к священнику и прошептал:

– Не судите меня строго, святой отец. Многогрешен я, но милосердие божье неисчислимо, ибо даровало встретить вас здесь, когда я уже потерял всякую надежду. Не спрашивайте меня ни о чем сейчас. Когда вы разрешите, я исповедуюсь вам как положено.

Священник посмотрел на меня сверху вниз, некоторое время размышляя. Затем таким же размашистым жестом благословил меня:

– Поднимись с колен, сын мой. Добро пожаловать в нашу общину. Ты еще сможешь оценить в полной мере, какую милость оказал тебе наш господь. Мы отведем тебя в поселок и поможем привести себя в надлежащий вид. Затем ты придешь ко мне, и мы обо всем переговорим. Восславим господа, братья!

Все склонили головы и пробормотали короткую молитву, слов которой я не разобрал. Я думал, что мы теперь же двинемся обратно, однако священник продолжал стоять на месте и лишь удивленно оглядывался по сторонам.

– А где остальные? – растерянно спросил священник, неожиданно переходя на обычный мирской разговор.

– Остальные? – так же недоуменно переспросил я. – Я один, они выкинули меня на причал и тут же уплыли обратно. Та еще компания, доложу я вам.

Священник недоверчиво посмотрел по сторонам, как будто подозревал, что «остальные» могли где-то спрятаться. Он увидел только пустой пляж и стремительно уплывающий корабль. Тогда священник вернул взгляд обратно и пристально осмотрел меня с ног до головы, как бы пытаясь понять, что я за птица, если ради меня одного гоняли целый корабль.

– Вы не из Города. Откуда вы?

– Вы правы, святой отец, отдаю должное вашей проницательности. Я, скажем так, из мест более отдаленных.

– Неужели с другой планеты? Боже мой, я не верю своим ушам! Не обманывайте меня, это большой грех.

– Я никогда не шучу со служителями культа. Но ответьте и мне: вы исповедуете истинную христианскую веру или, как принято на этой планете, после проповеди раздаете прихожанам ткану?

Священник побледнел и собрался произнести в ответ что-то грубое. Затем все же сдержался:

– Вы здесь человек новый, поэтому я прощаю вас. Однако я вижу, что нам действительно необходимо о многом поговорить. Конечно, не здесь. Братья отведут вас в поселок. А я удалюсь к себе. Я должен помолиться, чтобы господь наставил меня в беседе с вами.

Священник повернулся и быстро пошел вверх по тропе. Вскоре он скрылся за поворотом. Я обменялся взглядами с оставшимися мужчинами. После ухода священника они чувствовали себя неуверенно. Я понял, в чем дело. Мужчины с опаской косились на мои руки. Поднявшись с колен после разговора со священником, я небрежным жестом заложил руки за спину, и они никак не могли разглядеть мои ладони. А, судя по всему, это было главное, что волновало их в данную минуту. Повисла напряженная пауза.

– Добрый день, господа, – начал я непринужденным тоном. – Если вас не затруднит, то я бы хотел немного отдохнуть и отправиться на встречу с вашим святым отцом.

Мужчины замялись. Наконец один, самый старший, ответил:

– Мы рады вас видеть. Конечно, мы выполним волю отца Питера, но прежде всего мы хотели бы убедиться, что у вас чистые ладони. Это традиция, которая существует уже не одно поколение. Наркоманам вход на наш остров закрыт.

Остров? Меня пробрала дрожь. Но это потом. Пока надо срочно поболтать с этим чертовым священником, он, похоже, здесь главный. Количество вопросов к нему росло с каждой минутой.

– Пожалуйста, не надо меня бояться, я мирный человек. Поверьте, я не наркоман, но жертва чрезвычайных обстоятельств. Я еще сам не разобрался, что происходит, поэтому мне крайне необходимо еще раз встретиться с отцом Питером. Я прошу у вас помощи, вы не вправе отказать мне, братья.

Похоже, я нашел верный тон. Услышав привычные словосочетания, мужчины приободрились. А возможно, их убедил мой голос. Наркомана, регулярно принимающего ткану, кроме обожженных ладоней, выдает его неестественно высокий голос. Я же говорил нормальным низким мужским голосом. Это лучше всего подтверждало мои слова.

Мужчины наконец решились:

– Добро пожаловать в нашу общину, брат. Не волнуйтесь и ничему не удивляйтесь. Мы все прошли через это испытание, которое послал нам господь. Верьте, и у вас все получится.

– Аминь, – ответил я, чем окончательно завоевал их расположение.

Мы поднялись по тропинке. То, что я вначале принял за холм, оказалось невысоким плоским плато. Берег за моей спиной круто обрывался к воде. Первым делом я остановился и попытался осмотреть океан. Насколько хватало зрения, другой суши поблизости не было. Горизонт был чист, только виднелся все тот же корабль, на котором меня так бесцеремонно доставили на остров. За это время он успел уже прилично удалиться от берега. Один из встречавших, тот, кто стоял ближе ко мне, положил мне руку на плечо:

– Не печалься брат. На этом месте все останавливаются и смотрят назад. Смирись, отсюда нет возврата.

Я внимательно посмотрел на него:

– Откуда – отсюда?

– Ты еще ничего не знаешь. Лучше всего немного подожди, отец Питер расскажет все тебе сам. Это одна из его тяжелых обязанностей – встречать приезжих. А пока пойдем с нами, мы дадим тебе поесть и умыться с дороги. Потом мы отведем тебя в церковь, а сами приготовим тебе жилище. Мы еще не готовы встретить новых братьев и сестер, но одного мы разместим без труда. Пойдем, и не задавай никаких вопросов. Ты скоро все поймешь сам.

Мне оставалось только подчиниться и пойти вслед за своими новыми «братьями». Перед нами открылся поселок, освещенный невысоким осенним солнцем. Мы шли по неширокой улице, между двумя рядами одноэтажных домов. Дома были сложены из натуральных деревянных бревен, с небольшими окнами, занавешенными одинаковыми светлыми занавесками, и непременным, тоже деревянным крыльцом с двумя-тремя ступеньками.

Поселок поражал чистотой и аккуратностью. После грязи и неряшества Старого Города я не ожидал увидеть такого порядка где-нибудь на Деметре. Улица, по которой мы шли, была не единственной, от нее отходили небольшие ровные улочки с такими же домами. В конце улочек виднелись коробки недостроенных деревянных домиков. Центральная улица, по которой мы шли, как в старых американских городках, называлась Главная. В ее начале находились жилые дома, дальше начинался участок, застроенный более крупными нежилыми помещениями. Я разглядел вывески булочника и сапожника, какие-то мастерские и согревшее мне душу здание с надписью «Салун» перед входом. Про себя я окрестил этот участок поселка – промзона. Главная улица упиралась в небольшую деревянную церковь, чисто побеленную, как и все строения поселка. Недалеко от церкви стояло еще одно большое здание. На доме виднелась надпись крупными буквами «Библиотека». Судя по утоптанной земле вокруг церкви и библиотеки, оба заведения пользовались отменной популярностью у жителей поселка. Дорога, по которой мы шли, не имела асфальтового покрытия. Как и тропа, спускавшаяся к морю, это был просто слой плотно утоптанной и укатанной земли. Вдоль домов были устроены деревянные настилы, которыми пользовались во время дождей.

Прохожих на улице было немного. Никто не слонялся без дела. Одеты все были так же бедно и строго – в темные сюртуки, белые рубашки со стоячими воротниками и повязанными поверх них черными галстуками. Несколько женщин, которых я успел разглядеть, были одеты в длинные ситцевые платья неяркой расцветки, а на головах носили чепцы. Детей я не заметил, видимо, в это время они были в школе. Все встреченные мной были не моложе двадцати пяти лет, а в большинстве и старше. Я заметил много стариков, они в основном сидели на крылечках. Большинство из них читали книги в бумажном переплете. Старики грелись на солнышке, негромко переговариваясь с соседями из рядом стоящих домиков. Заметив меня, они прекращали разговоры и молча провожали пристальными взглядами. За моей спиной они вновь начинали переговариваться, уже более оживленно. Я расслышал слова «новенький» и «не по расписанию».