Текст книги "Вода"

Тот, ковыряя вилкой ужин, устало посмотрел на нее:

– Слышала, праздник завтра будет?

– Да, Катюха сказала, – пожала плечами Саша. – Да черт с ними, что нам-то?

Ток-шоу на экране закончилось, наступило время вечерних авторских новостей, Дмитрий прибавил звук. Ведущий новостей – рослый детина (где такого только в Москве нашли?), коротко стриженый брюнет, сидел в прозрачном кресле с высокой спинкой и пристально смотрел в объектив, ожидая, когда закончится торжественная мелодия заставки, отдававшая каким-то полузабытым гимном.

– Добрый вечер! – мягко и обаятельно заговорил он, – Это новости с Алексеем Нечаевым, мы рады приветствовать вас! – он резко встал, одновременно возобновилась вдохновляющая музыка.

Нечаев был одет в облегающие брюки, кипенно—белую рубашку и маленькую жилетку в красную клетку. Он сделал несколько шагов и эффектно остановился у интерактивной стены. Фоновая картинка превратилась в меню с четырьмя большими окнами.

– Наша программа показывает только новости, интересующие вас, дорогие друзья! – гордо вещал Нечаев, делая акценты тягучими ударениями на тех словах, которые считались наиболее важными, – В нашей сетевой группе вы всегда активно выбираете то, что нужно показать всем! И сегодня ваш выбор пал на четыре новости: итак! Мы расскажем!

Музыка начала набирать обороты, дополняя торжественную речь ведущего:

– Номер один: Новая Россия, объединение с Китаем, первые результаты, что мы получили? Номер два: Рейтинг Социальных групп. Кто победил в этом году? Куда нужно вступать, если еще не успели? Номер три: Насилия дома больше не будет! В Москве устанавливают первые датчики крика. И номер четыре: дети из Социальной Группы «Юный гражданин» выходили щенка, пострадавшего в аварии, за что получили заслуженную награду! А теперь обо всем подробнее!

Картинка на заднем фоне сменилась – показали залы для заседаний, заполненные людьми в деловых костюмах. Российские и китайские очкастые ученые внимательно слушали докладчиков.

Нечаев продолжил комментировать:

– Это кадры с первого совместного научно-практического форума «Путь в науку», который проходит сейчас в Москве. В рамках Объединения специалисты из России и Китая теперь могут продуктивно работать на благо нашей общей страны. Плоды первой совместной деятельности показали на выставке, и результаты потрясают!

В репортаже показали интервью с двумя учеными. С российской стороны это была высокая и очень тонкая, как веревка, женщина с выпуклыми, многослойными глазами, вероятно из-за использования линз на глубокий минус. Китаец был приземистым и пузатым. Засунув руки в карманы, он с серьезным видом слушал через переводчик, как его русская коллега дает интервью. Дама вещала басом, глядя на репортера своими лягушачьими глазами:

– Мы знакомы с профессором Гао Вэй уже пятнадцать лет. Начали работу с его лабораторией высоких технологий в условиях международного гранта, тогда это было удобно. Но, знаете ли, все равно было много сложностей! Во-первых, передвижение наших сотрудников из страны в страну, визы, задержки всяческие, иногда не укладывались в сроки по отчетности. В гранте же все расписано по месяцам, а в жизни иногда бывают расхождения! Во-вторых, конечно, было много патовых ситуаций, много нервов, все-таки разные страны, у всех свои интересы. Иногда многое зависело не от нас, не от ученых, просто руки опускались! Потом, когда мы разработали продукт, стало понятно, что соперничество никуда не уйдет! Они хотят, чтобы приоритет был за Китаем, мы – соответственно! – профессорша широко улыбнулась, прищурившись, и стала похожа на старого мудрого индейца, – Хорошо, что мы с Гао не потеряли лицо и смогли поддерживать высокие отношения! – она повернулась к пузатому и чуть поклонилась.

– А что за продукт? спросил невидимый репортер. – Это уже не секрет?

Китаец расплылся в улыбке, снял дорогую, блеснувшую зеленым камнем запонку, и засучил рукав, обнажая пухленькую, совершенно безволосую руку.

– Изенсификасиони бряслет! – гордо провозгласил он, указывая на свои часы, и далее заговорил на китайском, который для зрителей переводили.

– Этот идентификационный браслет – просто переворот во всей нашей повседневной жизни! Он заменяет телефон, компьютер, все возможные гаджеты, а также это база электронных документов человека. Сюда входит всё – паспорт, водительские права, свидетельство о рождении, кредитная история, судимости-несудимости, брак, дети, развод. Ничего не нужно хранить или боятся потерять! Всё будет занесено в электронный браслет, который вы носите, как часы, кстати, время он тоже показывает! – китаец залился высоким смехом.

Тощая профессорша снова включилась в разговор, ласково глядя на соратника:

– Гао Вэй, позвольте добавить, что в последующем мы еще поработаем над дизайном, мы планируем сделать несколько форматов браслета – для женщин, для мужчин, для интерсекс, для детей. Разных по цвету и стилю, в общем, на любой вкус! – она повернулась к камере, – Работа браслета персонализируется и связана с вашими отпечатками пальцев, то есть никто другой на вашем браслете работать не сможет. Браслет является мощным компьютером, который всегда с собой! Он очень прост в использовании. Если, например, вы хотите поработать вне дома, то вам достаточно какой-нибудь ровной однотонной поверхности, на которую браслет проецирует экран, клавиатуру – вот, пожалуйста, – она указала на Гао, который немного отошел в сторону и на каком-то бесхозном пустом столе в холле развернул рабочую поверхность компьютера с узнаваемой заставкой. Он продемонстрировал возможность выходить в сеть, проверять сообщения ксинкси, рисовать и так далее, затем повернулся к камере, поднял правую руку, нажал что-то на браслете, после чего спроецировал во весь экран «компьютера» фотографию с изображением немного удивленного взъерошенного репортера с круглой камерой, прикрепленной к голове. Они с профессоршей дружно, как по команде, засмеялись. Русская продолжила:

– Платформа, которую мы разработали, предполагает установку в общественных местах специальных проекционных экранов, для удобства. Захотели подключиться в кафе или на вокзале, или в автобусе – пожалуйста! И сейчас, я это знаю, когда объединение России и Китая произошло, уже выделены деньги на все то, о чем мы просили! Проект будет воплощен в жизнь именно в том виде, в каком мы задумывали!

Китайский толстячок был удивительно проворным, он быстро свернул рабочий стол, ловко опустил рукав рубашки. Продолжая улыбаться, он придвинулся к профессорше и сказал в камеру.

– Рариса!

Голос переводчика снова заглушил его речь.

– Лариса Ивановна – мой друг! Мы столько лет работаем вместе! Сейчас, когда страны объединились – это счастье! У нас впереди столько возможностей. И не нужно ничего скрывать! Нет государственной тайны, потому что теперь – единое государство! Впереди нас ждет много работы и много открытий! – торжественно закончил он.

Лариса Ивановна солидарно кивала головой и в конце речи первой протянула Гао Вэй руку, которую он долго тряс, кланяясь.

На выставке также была представлена робототехника, которая уже называлась «отечественной». Зрителям предлагались небольшие яйцеголовые роботы-няни, показывающие детям развивающие видео, бесконтактные роботы-уборщики, которые «бомбят» помещение – не только устраняют пыль, но и безопасно дезинфицирует все пространство. Еще раз показали идентификационный браслет.

Картинка переместилась в студию. Нечаев пояснил, что в скором времени все совместные изобретения поступят в продажу и стоить они будут на порядок дешевле, благодаря объединению двух стран.

В следующих репортажах показали новые русско-китайские магнитные ракетные установки, доказывающие зрителю, что теперь общими силами можно дать отпор любому противнику, как бы невзначай вставили кадры про Объединенное Американское Государство. Отдельно показали Страны Нового Великого Халифата – Германию, Францию, Польшу, и в каждой у прохожих, чаще это были женщины в ярких хиджабах, спрашивали, что они думают об объединении России и Китая, на что женщины радостно кивали и говорили, что это очень хорошо, и все должны жить в мире и согласии, как случилось в их стране, когда после объединения закончились войны и терроризм. Зазвучала знакомая маршевая музыка и камера вернулась к ведущему в студию.

Дмитрий Птица раздраженно смахнул с пультового проекционного меню иконку программы, словно назойливую муху, и выключил экран.

– Обложили по полной, – мрачно отметил он, медленно и неохотно жуя.

Егор, наоборот, жадно доедал. Саша озабоченно посмотрела на мужа и начала убирать со стола, обиженно бросив:

– Кому спасибо? Мне спасибо! Спасибо, мамуля!

– Спасибо, мамуль! – быстро отреагировал Егор.

Отец встал из-за стола. подошел к небольшому стеклянному шкафу в углу и с бульканьем налил в широкий стакан коричневой маслянистой жидкости, которую тут же опрокинул в рот.

Мать почти все собрала, ждала только, когда Егор допьет чай, причмокивая и разгрызая маленькие орешки в шоколаде, которые она насыпала в вазу перед ним. Егор объелся, с трудом уже заканчивал трапезу, отдуваясь при каждом глотке, намереваясь тем не менее уничтожить побольше глазированных орешков. Мать улыбнулась и, будто спохватившись, предложила:

– Ребзя! Давайте сегодня баню, а? Давно не топили!

Отец согласился и кивнул Егору готовить дрова. Тот уже выскакивал из-за стола. Он очень уважал баню, и затопить мог сам – отец научил. Саша подошла к Дмитрию и обняла его сзади, ткнувшись лбом между широких лопаток.

– Ну, что ты, господи, – тихо сказала она. – Все будет хорошо!

Муж провел ладонью по ее красивым кистям, поймал и придавил одну венку у основания указательного пальца, но венка выпрыгнула, ускользнула и вновь набухла в стороне:

– Да, будет…

Он мягко отодвинул ее в сторону и пошел помогать Егору.

– Птичка! – окликнула Саша, но Дмитрий не остановился.

Баня была раритетной. Печь топилась с улицы, небольшим любопытным окошком выглядывая из кирпичной стены. Рядом росла гигантская сосна, и сложена была аккуратная крытая поленница из обтесанных сосновых веток.

Егор, как учили, сначала подготовил дрова. Наделал мелкой щепы – на широком, пушистом от древесной стружки пне аккуратно топором сточил заусенцы с треугольного полена; потом разрубил другие поленья на чурочки, не очень толстые, чтобы быстро принимались. Егор просек боковым зрением, что подошел отец, но делал вид, что не заметил, и сам все выкладывал, надеясь, что ему позволят завершить дело самостоятельно.

Дмитрий позволил, он стоял, облокотившись на душистый смоляной ствол, удовлетворенно наблюдая за деловитым сыном, который засунул в топку сначала скомканную бумагу, сверху домиком выложил тонкие длинные щепочки, на них более толстые чурочки, стараясь оставлять расстояние между ними, чтобы «кислород проходил», а сверху крест-накрест выложил толстые сучковатые поленья. Громоздкая конструкция заняла все пространство топки, и казалось, что загореться этому будет сложно. Однако Дмитрий знал, и Егор знал – одной спички, поднесенной к бумажному хвостику внизу деревянного сооружения, будет достаточно.

Огонь разошелся мгновенно, Егор счастливо улыбался. Отец поощрительно похлопал его по плечу.

Когда баня была натоплена, Дмитрий с Егором пошли первыми. Мать обычно парилась одна после них и недолго – не терпела сильный жар.

Внутри бани сосной были выложены предбанник с мягким диваном и двумя деревянными скамейками, и небольшая парилка на три полки с электрическим нагревателем и каменкой вокруг широкой блестящей стальной трубы. Справа от предбанника, Дмитрий соорудил душевую и вмуровал в пол широкую бочку с хладоэлементом для создания «родниковой» воды на окупывание.

Егор, раздевшись и, нацепив на себя толстую войлоковую шапку-ушанку, разместился на второй полке, прижав коленки к щекам. Мальчик старался дышать неглубоко и часто – жар стоял уже достаточный, градусов сто. Отец зашел в парную с деревянным ковшом с водой и поддал на камни, после чего забрался на третью полку и лег на живот, подостлав руки под голову. Мгновенно по лбу, спине и голеням Егора струйками потек пот, вперемешку с банной воздушной влагой. Со лба стекало до бровей, а затем в стороны, щекотно пробираясь по скулам на шею. Дышать носом стало невозможно – мокрый кипяченый жар цеплялся к волоскам в ноздрях и обжигал слизистую, заставляя открывать рот для возможности вдоха. Егор разрумянился, но терпел. Тоже, как и отец, повернулся и лег на живот, надеясь в домике, сделанном из ладошек спрятать обожжённый нос, но вытерпев не более пяти минут, тихонько попросился:

– Пап, можно?

Дмитрий, не поднимая головы, глухо отозвался:

– Можно!

Егор выскочил из парилки, скинул шапку и прыгнул в бочку, балдея от накатившего спасительного холода. Несколько секунд он по шею сидел в ледяной воде, представляя, что он подводный батискаф, со «скрипом», как робот, поворачивал торчащую из воды голову-подзорную трубу. Затем умылся, стараясь фыркать и отплевываться, как отец, пригладил мокрой ладонью вихры и вернулся в парилку. Отец лежал в той же позе, он поднял голову на Егора и сказал:

– Поддай.

Егор послушно выскочил, черпаком набрал из бочки воды и вернувшись, равномерно полил мышиного цвета камни, которые тут же начали недовольно шипеть и снова наполнять тяжелым паром все пространство. Егор опять сел на вторую полку, он не мог пока залезать на третью, там было место отца, да и жарко становилось как в аду, но всё равно, вторая – не первая, которая совсем для лохов, кто баню не понимает!

Егору хотелось поговорить:

– Папа, ты почему против китайцев? Чего они плохого сделают?

Отец вроде как не пошевелился, но желваки, Егор увидел, заходили, как шестеренки.

Дмитрий приподнял голову с темными, чуть курчавыми волосами, превратившимися от пара в соленые пакли, посмотрел на Егора и тихо сказал:

– Не знаю точно сам, почему. Чую. Понимаешь? Они здесь не родились, они навредят.

– Кому? – испуганно спросил Егор.

Да всему, – просто и коротко ответил отец.

На следующий день был выходной, и Егор опять уговорил отца на рыбалку. Рыбалкой они, по сути, называли поездку по озеру на катере, ни тот, ни другой за рыбой особо не гнались, а вот покататься по байкальским просторам, пусть недалеко от берега, изведать новые места, небольшие бухты, островки, понаблюдать за «морским дном» на прозрачных неглубоких участках – это для обоих было заманчивым. Дмитрий решил двинуться в сторону Свято-Никольского храма, где в последние годы можно было встретить немногочисленные семейства байкальской нерпы.

Потратив около часа на путь, они подошли к небольшой бухте. Дмитрий издалека увидел новую, непонятную полосу на озере, которая по мере их приближения становилась всё чётче и в итоге оказалась бархатной белой пленкой, покрывавшей всю поверхность воды вплоть до берега. Дмитрий хмурился, он знал, что в двух километрах отсюда уже год функционировал новый пластиковый завод. Это было одно из самых крупных производств в Иркутской области. Завод принадлежал Ман—Дану и снабжал дешевым пластиком почти всю страну. Также где-то поблизости работали еще две его фабрики по пищевой линии, на обеих производили какую-то полуфабрикатную высоковитаминизированную еду из нефтепродуктов – завальцованные питательные бруски отправляли куда-то, не то в армию, не то в другие страны, местные такую дрянь есть точно не стали бы.

Егор удивленно вертел головой и разглядывал молочное покрытие на воде, но не успел он задать вопрос, как порывом ветра принесло ужасающий запах тухлятины. Егор зажал пальцами нос:

– Фу! Чего это?

Катер приближался к берегу. В поле зрения появилось второе незнакомое чужеродное, мерцающее на солнце пятно. Егор вытянулся, чтобы разглядеть, что там блестит и вскоре понял, что являлось источником тошнотворного запаха. Прибрежная гладь воды сплошь была усеяна балтийским омулем. Серебристые брюшки дохлой рыбы неровной пупырчатой поверхностью покрывали почти все видимое пространство, пожалуй, в километр длиной. Часть рыбы уже разложилась, пуская глазастые дырявые головы, кишки, части хвоста вниз, на дно, образуя черные прорехи на мертвом серебряном покрове.

Несколько бакланов кружило вокруг, но при малейшей попытке попотчеваться задарма, птицы понимали, что мертвечина не для них. Дмитрий заглушил мотор, катер медленно сносило в толщу молчаливого органического кладбища. На небольшом островке за валуном, торчавшим из воды метрах в пятнадцати от берега, Дмитрий, увидел свернувшегося калачиком человека в черном плаще. Он дернулся, подумав, что кому-то стало плохо, но через несколько секунд понял, что тело на камне – не человек. Катер медленно огибал островок, прорезая гниющие останки, и Егор с отцом смогли разглядеть тушу погибшей нерпы, в виде запятой закоченевшей на камне. Круглые, окаймленные младенческими ресницами, когда-то черные глаза нерпы застыли и помутнели.

Егор почти плакал:

– Папа, что это? Что это?

Дмитрий сделал несколько фотографий на телефон, даже снял небольшое видео, прокрутившись вокруг своей оси и крупным планом наехав на нерпу, потом рванул двигатель, круто вывернул руль по направлению к дому и прокричал:

– А ты говорил, кому плохо будет?! Гниды!

Подъезжая к Большим Котам, они снова увидели издалека новые незнакомые цвета на берегу. Приблизившись, поняли, что это огромный бумажный оранжевый дракон, которого несли, пританцовывая, два китайца, молодой и старый, встретившиеся им накануне на причале. Побережье было заполнено людьми, укреплены были высокие пластиковые столы, плотно забитые едой и спиртным. Вся обслуга дома Ман-Дана и сотрудники фабрик представляли китайскую часть собравшихся. Из деревенских Дмитрий, пожалуй, не увидел только свою жену и бригаду, остальные явились. Русские переминались возле угощений, несколько выпивох, шатаясь, ходили между столиками.

Звучала необычная китайская музыка, оранжевый дракон скакал по берегу. Китаец-бизнесмен толкал речь в микрофон, которую тут же переводили.

– Наша совместная работа! – вещал переводчик торжественно, оставляя выкрики бизнесмена гулким невнятным эхо, – Это наше будущее! Ман-Дан дружит со всеми! Ман-Дан даст работу и будет вести честный бизнес, и хочет стать такими же как вы, хочет здесь видеть почти как Родину! Давайте выпьем за дружбу наших народов!

Раздались аплодисменты. Дед Ярик подошел к переводчику и попросил слова, ему дали. Тощий, лысоватый, с седой неприбранной веникообразной бородой, он зашепелявил в микрофон:

– Давайте выпьем за дружбу, дружба – это правильно! Раньше была дружба народов и был Савецкий Союз, а щас – чертичё! Чертичё! Все правильно! Вместе будем, будем сильными! – дед раскачивал в руке бокал с шампанским в такт своим коротким лозунгам, – Вме-сте – си-ла! Вме-сте– по-бе-дим! Мо-ло-дец, Ман-да! – торжественно закончил он, поднял бокал и залпом выпил шампанское. Снова все зааплодировали. Дед не удержался и от большого количества газированного рыгнул, забыв убрать микрофон.

Манде все перевели, и тот в знак согласия закивал головой. Китаец был небольшого роста и бескрайне толстым. На одном из подбородков чернела крупная родинка. Носа практически не было, только два маленьких темных отверстия, утопающих в массивных щеках. Одет был Ман-Дан в национальный костюм небесного цвета – камзол с красивыми тканевыми пуговицами, плотно натянутый на барабан толстого живота. На маленьких ножках бизнесмена красовались бархатные темно-синие тапочки. Весь он был круглый, воздушный и довольный, как огромное пузатое антропоморфное облако из мультфильма.

Дмитрий спрыгнул с катера и двинулся напрямую к Ман-Дану, тот в это время взял на руки большой расписной поднос, заставленный непонятно из чего слепленными фигурками лошадей, рыб, собак и других животных. Неприученные пухлые руки чуть дрожали, держа нагруженный поднос. Бизнесмен предлагал дорогим гостям отпробовать национальные китайские сладости ручной работы, каких не купишь теперь ни в одном магазине.

Толстые губки китайца в самодовольной улыбке расплылись после окончания речи и аплодисментов, но он не успел никого угостить – Дмитрий пулей влетел на импровизированную сцену и с криком «Скотина, бля!» размашисто поддел поднос своим здоровым кулачищем. Все липкие анимальные фигурки полетели прямо в лицо хозяину. Китаец, вероятно, вообще никогда не был бит, и потому единственное, что он мог сделать – колобком перевалиться назад и сесть на землю. Дмитрий не видел ничего и никого вокруг, он шагнул к сидящему на заднице китайцу и ударил его в левый глаз. Спустя несколько секунд подоспели охранники Ман-Дана. Их было четверо, из которых трое – русские здоровые бугаи, а четвертый – китаец, владеющий в совершенстве Цайлифо. Впрочем, боевые искусства в данном случае были излишними, Дмитрия обрабатывали по-русски, в основном ногами, после первых двух ударов он уже лежал ничком, и сопротивлялся скорее рефлекторно, по-животному вздрагивая ногами и вхолостую размахивая руками.

Раздался истошный вопль Егора, который вдруг осознал, что происходит.

– Не бейте! Не бейте! – изо всех сил кричал он, подбегая к бугаям.

Тут определилась роль охранника-китайца, который схватил мальчишку и спокойно одной рукой удерживал его за плечи, не замечая болтающихся ног и попыток его пнуть. Егор развернулся в крике к присутствующим и увидал лишь удивленные застывшие лица «богемных» гостей, и удаляющиеся тени деревенских барышень, поснимавших туфли и семенящих в сторону домов.

– Не бейте! – только и мог кричать им вслед Егор, будто забыв другие слова. – Не бейте! Не бейте!

Из всех присутствующих помочь решился только дед Ярик, пьяный и торжественный, он подлетел к охране и тотчас был одним ударом откинут метра на два, после чего потихоньку пополз в сторону деревни.

Все закончилось достаточно быстро, Ман-Дану помогли подняться и он, злобно крикнув что-то охране, поспешил к своему дому. Ребята остановились нехотя, словно их лишали долгожданного удовольствия, и, уходя, каждый пару раз пнул напоследок размякшее тело. Один из охранников в высоких армейских ботинках со словами «Сука, с кем связался!» размашисто прыгнул и пару раз спружинил по телу Дмитрия. Егор уже не кричал, он молча смотрел на окровавленное лицо отца и видел, что тот не потерял сознание и смотрит на него своими светлыми глазами, не реагируя на удары ни одним звуком. Егор впервые осознал, что глаза у него с отцом абсолютно одинаковые. Выглядывая из-под жёсткой чужой руки, он вдруг ощутил, что это он лежит на земле и каким-то образом видит себя самого – ребенка, которого сдерживает китаец.

Когда охранник отпустил, Егор плюхнулся к отцу, не зная, с какой стороны его развернуть и можно ли его, вообще, трогать. Про телефон, лежащий, в кармане, он вспомнил только сейчас. Дмитрий так и не закрыл глаза, но Егор уже понял, что тот отключился. Он судорожно набрал матери, и услышал ее прерывистое дыхание и крик:

– Я бегу! Полицию вызвала!

Егор понял, что может уже заплакать:

– Скорую, скорую вызывай! Я не знаю номера! Я не знаю номера! – рыдал он в трубку, не в силах остановиться.