Текст книги "Варварино счастье. Том I"

Варварино счастье
Том I
Евгения Морозова

И только Вера, Надежда и Любовь

Из пепла к жизни возрождают вновь…

© Евгения Морозова, 2016

© Любовь Третюк, дизайн обложки, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

Мои дорогие и уважаемые читатели!

Я нахожусь в статусе пенсионерки уже более двадцати лет. Теперь появился еще один статус-начинающая писательница.

Мне 72 года, и мой возраст как раз подразумевает максимальную занятость творчеством. Дети взрослые, у них своя самостоятельная жизнь. Помощь мамы им уже не требуется.

Прожитые годы – это копилка жизненного опыта, который я просто обязана передавать младшему поколению.

Судьба моя во многом похожа на судьбы моих сверстников, родившихся во время Великой Отечественной войны. Но среди нас были и «счастливчики», которые не потеряли своих родителей в огненном котле войны. А я осталась полной сиротой в возрасте двух лет. Меня спасал всегда лишь оптимизм и жизнелюбие.

Я любила слушать воспоминания моей бабушки, которая родилась в 1903 году, ее детство прошло еще до Октябрьской революции. На долю ее поколения выпало больше горя, чем радостей. Все, что я слышала и видела в детстве, крепко отпечаталось в моей памяти.

Сегодня в русском языке вы можете никогда не услышать такие слова, как «загнетка», «камелёк», «шуфель», «внудась»…Жизнь кардинально изменилась.

Но наши дети, внуки и правнуки должны знать, как жили их предки, о чем они думали, какие ценности духовные прививали своим детям.

Поэтому я многие годы вынашивала в душе мысль о том, что хорошо бы все услышанное и увиденное изложить на бумагу. И вот что у меня получилось. Это не документальная повесть, это роман.

Я – не профессиональный писатель, это зов сердца. В написание книги вложила часть своей души.

Дорогие мои читатели! Я заранее благодарна вам за внимание к моим мыслям, к моим героям.

Желаю вам всего самого доброго прекрасного!

Рецензия

Книга «Варварино счастье» написана Евгенией Морозовой в 2015 году.

Это повествование о маленькой девочке Варваре, на долю которой выпало немало горя, боли, но в то же время чудес и невероятных историй.

Каждая строчка поучительна, каждая мысль уникальна и в то же время поражает своей простотой и глубиной. Ощущение, что там есть кусочек жизни каждого из нас.

В книге переплетаются множество судеб и жизненных историй, которые должны нам стать не только уроком, но и огромным интересным путешествием в глубины души человека. Горе и радости, боль и счастье, страдания и стойкость, чудеса и обыденность.

Книга читается очень легко, каждое прочитанное слово, каждая жизненная ситуация или описание чего-то тут же будет всплывать у вас перед глазами. Стоит только прикоснуться к книге и начать читать первую строчку, как у вас перед глазами начинают проноситься кадры как в кинофильме, причем цветные, с ощущением переживаний радости человека или страданий, даже чувствуются описываемые запахи хлеба, ветер или мороз зимнего леса…

Все что описывается – все ощущается так, как будто ты находишься рядом с героями книги.

Автор отдал душу этой книге, поэтому читатель невольно будет ощущать тепло, которое от нее идет. В ней так же есть место и юмору, который дарит много позитива.

Всё, что описывается в этом произведении, даёт возможность каждому человеку взвесить и оценить свои поступки, может быть, изменить или подкорректировать свою жизнь, или поблагодарить Бога за то, что он имеет.

Эта книга – библиотека жизненных историй, как кладовая опыта для каждого из нас.

Я благодарна Евгении за то, что она смогла рассказать нам о жизни нескольких поколений русских людей, сибиряков и поделиться с нами через свое произведение мудростью жизни.

Спасибо, Евгения!!!

Любовь Третюк

2016г.

Глава 1. Лосиха… детство Анютки

Лосиха. Что приходит в голову, когда слышишь это слово? Самка лося? Другой ассоциации как-то и не возникает.

А вот сибиряки такое название дали своей деревушке, находящейся в предгорьях Алтая.

Чем народ руководствовался, придумывая имя деревне?

Предгорья Алтая покрыты красивым густым лесом. Березы, осины, хвойные породы деревьев, обилие густой травы… Все это давало возможность таким крупным животным как лось чувствовать себя здесь уютно и вольготно. К тому же, людям было неизвестно браконьерство. Вот и жили люди и лоси, не мешая друг другу.

Лоси мимо деревни проходили неспешно, травы было кругом полно. Животных не отстреливали так варварски, как сегодня это делают крутые бизнесмены на могучих джипах с автоматами Калашникова.

Расположилась вольготно деревня Лосиха вдоль одноименной речушки на протяжении километров четырех.

Место благословенное! Чернозем такой, что народ не слыхал об удобрениях, земля не знала никаких суперфосфатов. В огородах между рядов картошки спокойно росли семейки шампиньонов. Пахать огороды не было необходимости: земля была такая рыхлая, перегной – не глина, он дышит, все растет как на дрожжах. В огороде с плодородной пушистой землей ноги погружались в землю почти по колено, вот такая алтайская земля!

Одним словом, плодородная земля вместе с сибирским трудолюбием давала все необходимое, чтобы сибиряки жили, может, и не богато, но и не бедствовали. Сибирь богата ресурсами, а сибиряки всегда славились своей доброй душой, щедростью, хорошим здоровьем. Жили в гармонии с природой.

Прошел ураган Октябрьской революции, поломав прежние устои, наступили новые времена.

Как и вся Россия, лосихинцы пережили страдания коллективизации, потом наступил подъем, люди стали жить получше, появились первые автомобили, трактора. Надо сказать, автомобили теперь такие можно увидеть только в музеях, да и то не во всех. Мотор в таком автомобиле работал на …дровах. В кузове стояла печурка, в которую водитель подбрасывал полешки, и машина благополучно двигалась со скоростью километров пятнадцать-двадцать.

Анютка впервые увидела такой автомобиль в своей Лосихе. Для ребенка это было событие мирового масштаба. В кузове дымила печурка, дым валил из трубы, машина ехала по пыльной дороге, а за ней бежали и взрослые, и дети. Это можно сравнить с появлением в наши дни НЛО, который выпустил шасси и покатил по деревенской дороге. И любопытные сопровождали бы его точно так же, как в начале тридцатых годов автомобиль с дровяной печкой. Водитель, молодой красивый парень с кудрявым чубом, остановил свою необыкновенную машину, бодренько заскочил в кузов, взял несколько березовых поленьев и положил в печурку. Видно, они быстро разгорелись, потому что из трубы бойко повалил дымище, а водитель снова метнулся в кабину и резво поехал дальше. Вслед за автомобилем поднимался густой шлейф пыли… Все обалдели, такого в деревне еще не видели…

Девочка тоже пробежала со всеми односельчанами метров 200 за диковинной машиной. Было интересно, как же автомобиль может въехать в горку. Хватит ли у него сил? Ведь и лошадке подъем в горку давался труднее, чем спуск. Но потом она вспомнила, что дома ждут дела, быстренько сменила курс на 180 градусов и побежала назад, домой.

Анюте всего-то от роду было лет восемь. Она была худенькая, маленькая… Светлые короткие косички задорно торчали в разные стороны, взгляд озорной. А глазенки синие-синие… И она все делала бегом… Бегом по улице, бегом в огород, бегом на речку… Во-первых, она была ужасная непоседа, и ходить неспешным шагом еще не научилась, а с другой стороны, на ее плечах лежало много обязанностей. Современным детям это, конечно, непонятно! Но тогда никто детей не спрашивал, мама сказала, что именно нужно сделать к ее приходу, и ушла с утра на работу. А возвратится только затемно. Ей и выспаться-то некогда, так что дети должны быть на подхвате.

Малышка вбежала в дом и, первым делом, проверила, как подошло тесто на хлеб. В русской печи полешки прогорели, языков пламени уже не было. Девочка взяла длинную металлическую клюшку, разровняла прогоревшие поленья на отдельные красные угольки: так они быстрее остынут, и можно будет выпекать хлеб.

Побежала к столу, на котором стояла квашня с тестом. Нелегко восьмилетней девочке вручную формировать булку, в которой веса не меньше двух килограммов, но заменить ее было некому. Пока девочка формировала булки, угольки в печке остыли настолько, что покрылись слоем пепла. Вот! Самое время их сейчас лопаточкой сгрести в уголок, в загнетку, и они мешать не будут, а для выпечки хлеба как раз будут полезными, создадут дополнительное тепло.

Булки, а их получилось четыре штуки, расположились на столе, тесто поднималось. Пора их помещать в печь. Молодая хозяюшка сноровисто работала, для нее это было уже привычным делом.

Вот уже булки выпекаются в русской печке. Через некоторое время аромат домашнего хлеба разнесся по всему дому, и, работая в огороде, девочка по аромату понимала, когда хлеб уже будет окончательно готов. Прополов пару грядочек, Анюта побежала к грядкам с луком. Нарвала зеленого лучка, подкопала молодой картошечки и снова побежала в дом.

Открыв заслонку, девочка посмотрела, не пора ли уже вынимать из печи хлеб. Булки были румяные, корочка хрустящая, а про аромат свежевыпеченного домашнего хлеба и говорить не приходится. Он был сказочным!

Секрет приготовления домашнего хлеба передавался из поколения в поколение. Для того, чтобы приготовить тесто, нужны были дрожжи. А их не было. Да и денег на их покупку тоже не было! Сушили цветы хмеля, на их основе делали закваску, потом только уж замешивали тесто. Вот и весь секрет. Но попробуй набраться опыта, соблюсти пропорции… Ну, а мама уже научила Анюту управляться с этим ответственным делом.

Пока готовила ужин, успевала еще присмотреть за младшим братишкой Саней, которому от роду было всего годика четыре. Девочке надо было еще приготовить ужин, встретить корову из стада, подоить ее, процедить молоко и напоить теленка. Дать курочкам травки и зерна. Ну, и братика покормить и уложить спать.

Мама возвращалась только поздно вечером. Аня часто расспрашивала маму об ее работе.

– Мам, а что ты там делаешь с утра и дотемна?

– Доченька, с утра я бегу на ферму, видишь там вон скотные дворы за речкой? Вот с утра я подою коров, их у меня восемнадцать голов, руки устают, но время не ждет. Закончу дойку, выпущу их, весь день они на лугу ходят щиплют травку под присмотром пастуха, а потом мне надо напоить телят молоком. Это уже у меня вторая работа. Надо зарабатывать больше трудодней!

– Мам, а что такое трудодни?

– Ну, труд – это работа, а дни – это дни, ты знаешь, что такое дни. Сколько дней буду работать, столько и пшенички мама твоя заработает. Зимой голодать не будем! Хлеба хватит потом на год!

А потом, доченька, телят напою молочком, в клетках у них уберу, травки им дам зелененькой, и бегу на ток. Сейчас идет уборочная, пока нет дождей, надо пшеничку собрать да в хранилище заложить.

– Мам, а ток ведь в другом конце деревни! Как ты туда идешь, ножки устают?!

– Устают, дочка, а все равно надо работать. Потом, к вечеру, мне надо вернуться на ферму, в это время уже и коровки придут с пастбища. Подою коров, напою молочком теляток, вымою бидоны из-под молока, и вот уже почти ночь на дворе.

– Мам, а почему ты когда приходишь домой, всегда вечером начинаешь стирку? Тебе разве не хочется спать?

Анютка смотрела на маму сочувствующим взглядом. Однако в ее взгляде было заметно восхищение мамой, как она ловко управляется со стиркой. И решила про себя, что теперь возьмет на себя обязанность ежевечерней стирки, чтобы мама могла отдохнуть…

– Конечно, спать я хочу, но у нас с вами так мало одежды, что я вечером сейчас постираю всё, повешу во дворе, а утром оно все сухое. Вы одеваете чистенькое и я тоже. Ведь у меня платье, которое я ношу – единственное. Если не выстираю, то утром я должна надевать грязное? Мы должны жить в чистоте, и одежду носить только чистую!

– Мам, а что, у нас нет другой одежды? Почему? Мы бедные?

– Нет, дочка, мы не бедные, мы живем также, как и все в нашей деревне. Зато мы все живые и здоровые!

– Ага, все! А батя наш? Он же умер? Мам, почему он умер?

– Доченька, наш отец умер рано, он всю жизнь с самого детства работал кузнецом. Работа эта считается очень тяжелой. А зимой он валенки катал. Ты же помнишь, что батя вам всегда к зиме новые валеночки готовил?

– Помню, мам! А теперь зашиваем старенькие. Я уже научилась свои зашивать!

– Вот и не выдержало здоровье у отца, на работе в кузне и умер от сердечного приступа.

Девочке стало невыносимо жалко своего папу, которого еще немного помнила. Он был

такой высокий и красивый, она смотрела на него снизу вверх как на великана. А он наклонялся к ней, брал ее на руки и подкидывал высоко вверх. Анютка визжала, но не боялась, она знала, что сильные руки всегда ее подхватят, и он прижмет ее к своей широкой груди. А она будет гладить его своими крохотными ручками по густой кудрявой бороде.

Анюта прижалась к маме, и погладила ее по голове. Как будто она у мамы была мамой, а та у нее – дочкой. Мама Уля засмеялась:

– Труженица ты моя! Какой хлеб-то вкусный испекла. Уже и закваску научилась ставить правильно, хлеб хорош! Молодец ты у меня! Еще и ужин приготовила! Что бы я без тебя делала? Ну ладно, скоро лето кончится, я больше буду дома, и работы поменьше будет. Тогда я тебя заменю, и ты будешь отдыхать! Дочка а где Тонюшка?

– Мам, а она же не пришла еще с работы. Она еще не всех детишек раздала по домам.

– Анюта, сбегай к Петровне, помоги Тонюшке закончить работу и быстренько домой!

Тоня была на пару лет старше Анюты, и ей тоже не приходилось отдыхать. Она считалась воспитателем в детском садике. Громко сказано – детский садик! У соседей дом был побольше других в деревне, попросторнее, так вот в дом к Петровне и сводили детишек. Антонина была там самая старшая, вот и присматривала за ними весь день, пока не разберут детишек вернувшиеся с работы родители.

Конечно, не одна там Тонечка смотрела за детишками со всей округи. С Ульяной в ее доме жила еще пожилая женщина Васильевна, они даже родственницами не были. Просто Васильевна в прошлом помогала Ульяне, а теперь стала совсем старенькая и без родных, одна-одинешенька, так Ульяна забрала ее к себе. А Васильевна в детском садике тоже трудодни зарабатывала, потому и лежали домашние хлопоты на Анютке.

Ну все! Вся семья Ульяны наконец дома! Можно поужинать и дать покой уставшему телу. И девчонки тоже устают, в деревне круглый год работы непочатый край. А они совсем еще малышки! Дай, Господи, здоровья нам всем! Утром вставать надо в пять часов. И так каждый день!

Глава 2. Судьба! Почему ты так жестока?

Ночь уже вступила в свои права, окна в доме были открыты, прохлада приятно охлаждала уставшее тело женщины. Где-то в траве стрекотали кузнечики. Даже Луна заглянула в окно, и Ульяне показалось, что лунный рельеф, похожий на женское лицо, не так уж и неподвижен: луна как будто ей улыбалась. Уставшая женщина была рада отдыху тела. А душа не отдыхала.

Ее постель была одинокой. Несколько лет назад Ульяна осталась вдовой. Жизнь казалась совсем невыносимой.

– А когда она была легче? – с горькой усмешкой подумала Ульяна. С детства, насколько она помнила себя, жизнь была неласковой. И не только к ней, а ко всей ее семье. Несколько поколений несчастных людей. Или время такое тяжелое?

И женщина погрузилась в невеселые воспоминания, пытаясь найти хоть какой-то радостный момент, но его не находилось в памяти. Может, в будущем что-то произойдет хорошее?

А как оно может произойти?

В каждой бессонной ночи Ульяна проживала всю свою нелегкую жизнь с начала и до сегодняшнего момента. Какой мог быть анализ, какие выводы? Ведь она была бессильна что-либо изменить. Человек – песчинка в большом бархане пустыни: куда ветер перемен несет массу песка, туда и маленький человек попадает. Не в ее силах было что-то поменять. Судьба или что другое? Но что бы это ни было, явно все складывалось в горе, печали, слезы. И никогда – в радости…

Девочка родилась в начале двадцатого века. В Калужской губернии. Кроме Ульяны в семье было еще два брата и две сестры. Без родителей она осталась рано, совсем ребенком.

Когда началась первая германская война, в 1914 году, ее старший брат Иван ушел на фронт и там пропал без вести. Мама Ульяны никак не могла поверить, что никогда больше не увидит сыночка Ванечку, и каждый день ходила на станцию встречать все поезда. И зимой, и летом. Уж давно закончилась война. Все, кому было суждено вернуться, вернулись. А мама Ульяны – Домна Петровна, все так же встречала каждый поезд. Ясное дело, женщина тронулась умом.

В конце концов наступил кризис. В один из зимних дней мама возвращалась со станции и сильно простудилась. Силы совсем покинули бедную женщину. Никакие уговоры мужа, что она нужна семье и что надо беречь себя, ничего не помогло. Стресс был такой сильный, что женщина просто истаяла и ушла в мир иной. Вскоре умер и отец Ульяны. Итак, остались четверо детей, из которых старшей Марии было 14 лет и младшему мальчику всего 4 года. Ульяне было в то время 10 лет.

Русские люди всегда отличаются добрым сердцем. Не бросили детей в беде родственники. Всех четверых забрала к себе тетка Валентина, по маминой линии. Надо сказать, мама Ульяны Домна Петровна рассказывала, что в их роду часто случались ранние смерти и дети оставались сиротами. Но никогда бедные дети не попадали к чужим людям, их воспитывали более молодые тетки, которые когда-то воспитывались у родителей вот этих сироток. Грустная преемственность… Вот и сейчас тетка Валентина забрала к себе сразу четверых детей.

Конечно, без согласия мужа тетка не смогла бы привести в дом такую ораву, но и ее муж был добрый человек, и никогда не только не обижал детей, но и старался ко всем (и своим, и приемным) относиться одинаково. Никогда она не видела, чтобы дети дрались между собой, взрослые воспитывали малышей только в духе взаимопомощи. И она своих деток воспитывает в таком же духе. Жизнь не балует.

Революция 1917 года все сметала на своем пути. Жизнь людей в российской глубинке рушилась как карточный домик. Начался голод. Коллективизация отнимала последнюю корову, которая была единственной кормилицей. Пшеницу забирали продовольственные отряды в «закрома» Родины.

Как слышала Ульяна разговоры взрослых, они часто обсуждали тему спасения семьи. Кто-то им говорил, что в Сибири нет голода. Что если бы они смогли туда добраться, то там точно могли бы прокормить детей. Плодородные земли и добродушие сибиряков вселяло в людей надежду на спасение детей от голодной смерти. И наконец они решились. Причем переселение из Калужской губернии в Сибирь приобрело массовый характер.

Весной, вместо того, чтобы засевать огороды, они продали домик, коровку, собрали свой небогатый скарб, упаковали котомки с продуктами, взяли семерых детей (у них было своих трое деток и четверо от сестры) бабушку Агафью и двинулись на станцию. В теплушках ехали где-то около двух месяцев.

Часто их вагоны загоняли в тупик, провизия заканчивалась и семья начала голодать. Жевали сухую пшеничку, воду им давали на станциях, давали и кипяток иногда. Тогда они запаривали зерна пшеницы, немного добавляли соли и получалась довольно вкусная еда. А главное – можно было надеяться, что конце пути они смогут выйти из вагонов сами, а не вынесут их тела, упакованные в мешки.

В той тяжелой дороге началась эпидемия. Неизвестная кишечная болезнь косила людей десятками. Естественно, недостаток воздуха, еды, воды, люди не могли помыться, все это не проходило бесследно. Беда не обошла стороной и семью Улиной тетки. В дороге они попрощались с бабушкой Агафьей и с младшеньким сыном тетки Валентины – Васенькой. Ему не было еще трех лет. Вынесли их, завернутых в тряпье, из вагона и где похоронили, никто не знает. И не поклониться их праху, и не обиходить могилки – ничего не сделаешь. Горе было таким огромным, что пригвоздило всех к полу теплушки. Не хотелось даже вставать, не хотелось есть. Потери были во многих семьях, выносили людей по несколько человек на крупных станциях.

Ульяна все это помнит, ведь к тому времени ей исполнилось 14 лет. Горе впечаталось в ее душу, потеря родителей, дальний путь, потеря бабушки, маминой мамы, с которой у них было душевное притяжение, и смерть Васятки, которого она нянчила с рождения, тоже легла тяжким грузом на детское сердечко Ульяны.

Наконец, их путь был окончен. Они приехали в Барнаул. Это были уже советские времена. Представительный товарищ с портфелем в руках встретил на перроне поредевшие семьи, их провели в зал ожидания. Здесь можно было хоть подышать воздухом. Детей невозможно было загнать в помещение. Вода была без ограничения. В углу зала ожидания стоял металлический бачок с водой и краником, как в самоваре. А алюминиевая кружка на металлической цепочке была как будто прикована. Намертво. Навсегда! И так должны были они служить людям в паре: бачок с водой и кружка!

Пока взрослые разбирались, какая семья и, в какой район поедет на постоянное место жительства, дети радовались свежему солнышку и привыкали стоять на земле, не чувствуя толчков вагонов на стыках рельсов. Представитель власти писал в сельские Советы направления с указанием фамилий и количества человек в семье. Решалась их судьба.

Итак, семья Ульяны оказалась в Кытмановском районе. Сначала жили в землянке, потом с большим трудом построили деревянную избу, в которой была одна большая комната и, самое важное, посередине русская печь. С печки можно было прыгнуть на полати. Полати – это такое устройство под потолком. Как нары. Только обустроены они именно под потолком, а не ближе к полу. Вот где уж точно не замерзнешь в холодные сибирские зимы! Обычное дело в деревнях, детишки скачут с русской печки на полати, потом назад. Когда взрослые разговаривают, сидя за столом, то несколько пар любопытных детских глаз поблескивают под потолком. Дети по природе своей любопытны, наблюдение ведут сверху, с полатей!

Однако не пришлось Ульяне пребывать долго в состоянии ребенка, не думать по-взрослому, а просто радоваться тому, что жить стало лучше. Что они не голодали, хотя детям и приходилось работать наравне со взрослыми. Тетка по прибытии в деревню сразу купила корову, поросеночка, завела кур и детки перестали болеть, настроение улучшилось. Взрослые и дети работали, не покладая рук. Даже у самых маленьких были свои обязанности: кому покормить кур, присмотреть за цыплятами, прополоть грядки и картошку окучивать, а кому навести порядок в землянке.

Непривычные к жизни в землянке, дети страдали от укусов блох. И постоянно в дом на пол укладывали слой полыни, от запаха которой блохи сразу исчезали. Вот так и спасались! Правда, в землянке им пришлось недолго жить, был построен домик. Деревянный, чистый, в котором было особенно уютно, по сравнению с землянкой.

Едва Уле исполнилось 15 лет, как тетка пригласила девочку для серьезного разговора. Тетка с мужем сидели с лицами серьезными и невеселыми. Видно, разговор предстоял тоже нерадостный. Тетка обняла Ульяну, прижала ее к себе. Девочка с момента смерти матери, а потом и бабушки в вагоне поезда, не чувствовала прикосновений родных рук, так что даже от такой скупой ласки слезы сами по себе навернулись на глаза.

Тетя погладила девочку по голове, по спинке, посадила рядом с собой и на лице ее было видна нерешительность, чувство вины. Помолчала, потом сказала:

– Уля, ты же подросла, стала почти взрослой. Мы с отцом решили отдать тебя в работники к кузнецу Дубравину Андрею Фортунатовичу. Там ты будешь помогать хозяйке присматривать за детьми. У них тебя никто не обидит. Это хорошие и добрые люди. Правда, ты будешь жить в другой деревне, в Червово, но это недалеко. Мы будем иногда тебя забирать домой.

Ульяна понимала, что когда-то ей придется уйти из теткиного дома, но сейчас… Девочка не готова была к расставанию с близкими. Никого дороже своих двух сестер, брата и теткиной семьи у нее не было. Ульяна опустила голову и тихо заплакала.

Лежа в своей одинокой вдовьей постели вот сейчас, вспоминая свою жизнь, Ульяна подумала:

– Зря ты, Уля, плакала тогда! Знала бы ты в тот момент, что слезам было время только начинаться!

Но тогда девочка горько плакала, идти в работники… к чужим людям. Она как сквозь стену, как издалека слышала доносившуюся теткину речь:

– Детка моя, у кузнеца сейчас пятеро детей, трое подросли уже, а вот последним близнецам по 3 года. И хозяйка снова собирается рожать. Ей уже тяжело справляться одной по хозяйству. А хозяин еще кроме кузни держит пимокатню.

Уля сквозь слезы спросила:

– А что такое пимокатня?

– Это очень трудная работа: делать валенки. В Сибири их называют пимами. Пимы делаются из овечьей шерсти. Так вот, редко кто владеет этим умением. А кузнец для всей деревни катает пимы. Сама потом увидишь, как он их делает.

Зато, моя детка, за твою работу мы осенью получим две овцы на расплод, два мешка пшеницы и поросеночка. Это очень большая оплата за твою работу. Надо, Улечка, идти!

Вот и кончилось детство Ульяны.

Время отъезда Ульяны из дома совпало с замужеством старшей сестры Марии. К тетке прислал сватов парень, который сам в это время уже не жил в деревне, он жил в городе и работал на металлургическом комбинате. Приехал на несколько дней в родную деревню навестить родителей и нашел здесь свое счастье.

Увидев красивую молодую девушку, он ни минуты не сомневался, что это его судьба. Ему не важно было совершенно, что она сирота и что к его воротам не придет лошадка, нагруженная приданым невесты. Это было ему не нужно. Лишь бы была с ним рядом такая чистая душой Машенька. Первое его к Маше обращение было таким:

– Марья Ивановна! Если ты выйдешь за меня замуж, ты никогда не пожалеешь об этом! Ни одна слезинка из твоих глаз не упадет по моей вине!

Можно было предположить, будут ли в сложившейся ситуации слушать мнение «Марьи Ивановны». Нет, конечно! Никто ее мнения не спрашивал. Тетка с мужем объяснили Маше, что парень из хорошей семьи, увезет ее сразу в Сталинск, он работает там на металлургическом комбинате, что он – сталевар. Варит сталь. Так что они благословили девушку, не спросив ее мнения. Их мнение было таково, что замужество для девушки и отъезд в город будет самым лучшим и менее болезненным вариантом, чем вот как Ульяна пойдет в работники в чужой дом к кузнецу.

И так Мария обвенчалась со своим Андреем в Кытманово. Обстановка была торжественной. Платье с самодельными вязаными кружевами красиво облегало фигурку Маши. Нельзя было сказать, что невеста светилась счастьем. Как она могла светиться, если видела жениха второй раз в жизни. Первый – на обряде сватовства и второй – в церкви. Все прошло чинно. Жених был счастлив! Его родителям девушка очень понравилась своей скромностью и какой-то душевной чистотой.

Вскоре Андрей Иванович увез свою молодую жену Машу в город Сталинск. Никогда в их последующей жизни она не была просто Мария, имя ей было дано «Марья Ивановна»! Какой умный и порядочный ее муж Андрей! Какую трогательную заботу она видела от него всю жизнь! Для нее он всю жизнь служил образцом мужа, идеал мужчины. И она к нему обращалась соответственно: Андрей Иванович.

Уля проводила старшую сестру в город, поплакала и стала собираться в дорогу. Начиналась ее жизнь прислуги в чужом доме.