Текст книги "Соединяющее общение. Что делать, когда эмоции мешают договариваться?"

Глава 3
Контакт с собой (Чувства)

Сколько копий сломано в попытках стать более эмоционально стабильным! Итог – огромное число людей, находящихся в «замороженных» чувствах. Когда с детства запрещают выражать эмоции, не разговаривают о состояниях и ощущениях, с годами вырабатывается привычка игнорировать чувства. Это табуированная сфера жизни для мужчин и порицаемая для женщин. Одним нельзя плакать, другие считаются истеричками, стоит им добавить немного эмоционально негативных ноток в голос.

Но чувства и эмоции – часть нашей жизни! Это, как уже было сказано выше, сигнальная система, которая сообщает, когда организм нуждается в «дозаправке». Это система, с которой тренер ненасильственного общения буквально знакомит человека заново, вручая лучший инструмент для познания собственных чувств и потребностей – список слов, составленный на основе опыта, практики и языковых особенностей той страны, в которой проходит сессия.

Кстати, создание таких списков – это всегда удивительный опыт, особенно когда методика ненасильственного общения впервые приходит в страну – со своими семантическими особенностями, тонкостями контекста, даже интонационными оттенками. И «оригинальный» список, на основе которого формируется новый, «локальный», может измениться до неузнаваемости.

Единственно верного, универсального для всех списка не существует (да и, пожалуй, не может быть). Ведь мы используем в жизни очень разные слова и термины для самовыражения. И даже одинаковые по звучанию имеют разный смысл!

Простой пример: слово «орать» для одного означает громко кричать, а для другого – заливисто смеяться.

Поэтому я обычно рекомендую использовать в начале практики «опорный» список чувств. Его основу составила Эва Рамбала, сертифицированный тренер по ненасильственному общению, координатор центра Маршалла Розенберга в Восточно-Европейском регионе. Я дополнила этот список, перевела и подобрала наиболее подходящие русские слова, максимально сохраняя смысл и суть.

Кстати, именно мое знакомство с Эвой помогло идеально осознать, что означает стремление к взаимопониманию. Эва родом из Венгрии, но регулярно приезжает в нашу страну с тренингами, так как Россия находится в ее зоне ответственности. Каждый раз она делится новыми русскими словами, которые теперь знает, при этом во время занятий настоятельно рекомендует участникам говорить по-английски, даже если с разговорной практикой и словарным запасом все печально.

У меня в голове часто звучат ее фразы, произнесенные на английском, но с таким знакомым мне «советским» акцентом. А сама она при любой возможности поговорить в неформальной обстановке использует русские слова. Эва убеждена, что такая кросскультурная языковая практика помогает налаживать связи и расширять возможности, поскольку мы на практике, в обстановке живого общения начинаем понимать, зачем нужен иностранный язык. Это одна из стратегий, с помощью которых можно удовлетворить одну из самых дефицитных потребностей – в понимании и контакте. А еще – узнать что-то новое, расширить горизонты, улучшить понимание. И удивительно, как быстро, легко находятся силы и мотивация на изучение новых слов и выражений, грамматики и сложных идиом.

Поэтому составленный нашим «коллективным разумом» список слов – это не константа. Это базис, который был собран в процессе практики и взаимодействия. Слова в нем подобраны так, чтобы они были максимально естественными для русского языка. И так, чтобы внутри не оказалось хорошо скрытой критики или необоснованных ожиданий.

Сначала можно пользоваться этим списком, а затем – создать свой собственный. Опытные тренеры рекомендуют не спешить с «подстройкой». Самые категоричные считают, что слова не стоит трогать первые пять лет практики. Самые лояльные, в том числе Эва Рамбала, рекомендуют воздержаться от изменений в течение полугода.

Главное – начать. Почувствовать. И уже в процессе общения вы заметите, что какие-то слова используете чаще, какие-то – реже. Возможно, каких-то слов будет не хватать. По мере практики ваш привычный словарный запас будет расширяться, появится больше синонимов и оттенков. Это нормально и говорит о том, что вы всё делаете верно.

Скорее всего, вы уже обратили внимание, что список чувств разделен на две части.

Первый – позитивные чувства, их иногда называют положительными или солнышками. Мы испытываем их, когда какие-либо наши потребности удовлетворены. Это чувства, которые мы хотели бы ощущать полнее, чаще, больше и которые поощряем в других людях.

При этом обязательно нужно уточнить: позитивные чувства не равно «хорошие». Чувства вообще не бывают хорошими или плохими, это просто обратная связь, сообщение от наших потребностей – им хватает ресурсов или «топливо» почти на нуле.

Позитив – это знак «плюс», и говорит он о том, что какая-то потребность удовлетворяется, наполняется в этот момент или уже наполнилась. Внутренний биологический барометр показывает это состояние с помощью сложного гормонального коктейля. Самым ярким позитивным чувством (которого, впрочем, нет в списке) кто-то может назвать «сытость». Обычно это слово применяется к еде, и в таком значении в список оно не попадет, но зато с помощью этого термина можно понять, о чем речь. Это именно чувство насыщенности в любой сфере жизни, будь то удовлетворенность общением, пониманием, ростом или свободой. Это и есть ощущение, что потребности удовлетворены.

У вас может быть другая аналогия, отражающая общее удовлетворение. Наполненность, энергичность или вовсе свобода. В этом как раз отличие сути от формы: в практике соединяющего общения важна именно суть, и не имеет особого значения, какими словами вы называете состояние, когда потребности удовлетворены.

В «плюсовом» списке 18 чувств, и каждое из них несет оттенок внутреннего удовлетворения. Эти оттенки могут прямо соотноситься с потребностями, а могут быть связаны непредсказуемым образом. Более подробно мы разберемся с этой удивительной системой чуть позже.

Вторая часть списка – негативные чувства. Они показывают, что какие-то важные потребности сейчас не удовлетворены. Может быть, прямо сейчас вы находитесь в ситуации, где запас внутренних ресурсов стремительно тает, а может быть, ситуация лишь угрожает этим запасам, но в ближайшем будущем, если ничего не изменится, произойдет опустошение. То есть событие еще не произошло, а мозг уже подает сигнал бедствия.

Происходит это потому, что у лимбической системы нет чувства времени. И всё, чем заняты мысли, происходит в голове прямо сейчас. Вспомнили что-то неприятное из далекого прошлого – и расстроились, хотя еще минуту назад было прекрасное настроение.

Этим, кстати, обусловлена столь яркая популярность позитивного мышления, которая дает чувство насыщения в моменте, хотя на самом деле жизнь может не меняться. Это чревато отложенными последствиями (игнорировать сигнал опасности – всегда чревато), но в целом концентрация на позитивных моментах позволяет пополнить ресурс в экстренной ситуации, когда сделать ничего нельзя, но можно прекратить психологическую энтропию и сосредоточиться на принятии решения.

И сейчас самое время задать вопрос: почему мы испытываем те или иные негативные чувства? Обычно ответы звучат примерно так:

«Потому что меня кто-то обидел».

«Потому что дети не слушаются, и я злюсь».

«Я чувствую одиночество, потому что муж бросил меня».

«Мне страшно, потому что родители отказались поддержать меня».

«Мне грустно, потому что коллеги забыли про мой день рождения».

Эти привычные фразы прочно укоренились в голове, они буквально доказывают и подтверждают, что всему виной другие люди! Ну или в крайнем случае я сама, если забыла вовремя сдать отчет и теперь чувствую вину.

Однако мы испытываем какие-либо чувства не потому, что другой человек что-то сделал или не сделал. Не потому, что идет дождь или светит солнце. А потому, что наши внутренние потребности не удовлетворены. И чувство – это прямое отражение внутреннего состояния.

Негативные чувства также можно назвать общим словосочетанием «мне плохо». И у этого состояния также есть оттенки. Когда мы практикуем внимание к самоощущению, спрашиваем себя: «Что я сейчас чувствую?» – то начинаем точнее различать эти оттенки и легко понимаем, когда грустно, а когда – страшно.

А если при этом познакомиться с основами нейробиологии, то можно разложить каждое чувство на «гормональные составляющие»: адреналин, дофамин, кортизол, серотонин, окситоцин и т. д.

Их сочетания в разных пропорциях дают телу сигнал: «Эй, посмотри сюда, что-то не в порядке. Обрати на меня внимание».

Давайте это сделаем. Обратим на себя внимание, зададим себе вопрос: как я сейчас?

Удивительно, да? Мы стараемся быть более внимательными к другим, но проявить внимание к себе оказывается еще сложнее. Вовремя заметить: со мной что-то не так. Не сорваться в конфликт, остаться в адекватном состоянии. Успеть предупредить едва начавшийся психологический шторм.

Давайте попробуем сравнить свое эмоциональное состояние с морем. Сначала по воде идет рябь, затем уже бегут волны – и насколько высокими они должны стать, чтобы их заметили?

Многие люди осознают, что с ними что-то не так, только когда стихийное бедствие уже началось – все совсем плохо. Уже на кого-то наорали, швырнули игрушку в мусорное ведро или по привычке скрипнули зубами, пытаясь задавить в себе агрессию.

Однако крайние степени эмоционального состояния – это не цунами, которое незримо рождается в глубине океана, обрушивается внезапно и беспощадно. Высота и сила эмоциональных волн нарастает постепенно.

Проблема в том, что большинство людей пропускает первые сигналы – рябь на воде и даже легкие «барашки», предпочитая делать вид, что пока все в порядке. Подумаешь, мелочи какие, еще внимание обращать на каждый чих!

Отношение к собственным чувствам можно сравнить с двумя типами выключателей: есть рычаг с двумя положениями, а есть ручка для плавной регулировки громкости звука или яркости света.

Большинство людей по привычке придерживается монохромной оценки своих ощущений. «Хорошо – плохо». И между этими позициями словно ничего нет. Просто в какой-то момент «хорошо» превращается в «плохо». Ну или в качестве исключения – промежуточное состояние «нормально». Однако в большинстве ситуаций это социальная маска для других людей, а внутри есть четкие показания барометра: хорошо, нормально, плохо или где-то между этими тремя отметками. Другое дело, что пользоваться этим барометром нас не учат.

Зато мы легко представляем собственные чувства в виде лампочек: горит / не горит, красный или зеленый.

Теперь попробуем представить их по-другому. Сила чувств и проблемность нарастают постепенно. Сначала облачка клубятся на горизонте. Потом поднимается легкий ветерок. Прячется солнце. Небо затягивает тяжелыми свинцовыми тучами. И только после этого начинается ливень.

Чем раньше вы заметите нарастание силы негативных чувств, тем легче будет развернуть течение событий вспять. Чувства – не стихия, которую невозможно остановить, потому что она неуправляема. Чувства – это сигнал для вполне подконтрольной системы, где осознание и удовлетворение потребностей легко предупреждают шторм любой силы.

Достаточно задать себе простой вопрос: «Как я сейчас?» – чтобы заметить надвигающуюся бурю и вовремя позаботиться о себе.

Надо понять, какие потребности сейчас особенно актуальны, можно ли что-то сделать, а что временно отойдет на задний план, потому что шансов на оперативное, легкое решение немного.

И если в природе буря неотвратима, хоть с бубном пляши, хоть из космоса лучи добра направляй в сторону тучи, то в человеческом организме нарастание негативных чувств происходит только тогда, когда есть неудовлетворенная потребность (голод). Как только потребность закрыта, наступает тишина. Поэтому если «насытить» свое тело и душу на этапе, когда в небе только первые тучки появились, то бросаться табуретками уже не придется. Не потребуется.

Итак, как я сейчас? Вопрос, который стоит превратить в полезную автоматическую привычку. Если вы постоянно сверяетесь со своим состоянием, вы можете его контролировать. И повысить шансы заметить проблему вовремя, когда еще есть ресурсы и разнообразные возможности все уладить.

Мне нравится метафорическая «История с почтальоном», она прекрасно иллюстрирует внутренние процессы. Я придумала ее, когда пыталась в очередной раз объяснить разницу между чувствами и эмоциями. Это самый частый вопрос, который задают новички, когда начинают работать со списком чувств.

Внутри вас живет потребность, и ей нужна помощь. Представим, что у вас есть любимая тетушка, которая когда-то заботилась о вас, каждое лето вы приезжали к ней в деревню, и она пекла пироги, ходила с вами гулять на речку…

А теперь тетушка состарилась и заболела и ей самой нужна ваша помощь. Поэтому она отправляет вам телеграмму, в которой просит приехать или позвонить.

Почтальон идет из отделения к вам домой, чтобы доставить телеграмму. Он вполне спокоен, в хорошем настроении и ждет, что сейчас вы откроете дверь, скажете спасибо и поставите подпись в бланке – телеграмма получена.

Но что-то пошло не так. Например, вы только что нанесли на лицо черную маску и не хотите показываться в таком виде. Или просто заняты важным разговором по телефону, решением чужих проблем, уборкой, телевизором и освоением рецепта борща. Банально не хватило внимания.

Почтальон в данном случае – чувства. Они появляются, звонят в дверь, чтобы сообщить важную новость, но звонок в дверь или слишком тихий, или неуместный в бесконечной веренице дел.

Что происходит дальше?

Почтальон возвращается в отделение – мало ли, никого нет дома, нужно зайти позже. И он снова идет к вам: второй, третий раз, в дождь, слякоть или трескучий мороз, потому что его задача – доставить вам телеграмму. Точно так же туда-сюда ходят ваши чувства и эмоции, поэтому вы теряете силы, ощущаете апатию, раздражение и усталость.

А почтальон в недоумении: что происходит? Все ли в порядке с хозяевами? Вроде да, ведь за дверью явно какой-то шум, дома кто-то есть, тогда почему не открывают? Точно, не слышат! Звонок сломался! Поэтому почтальон сначала колотит в дверь кулаком, а потом, потеряв терпение, уже ногой.

На смену чувствам приходят эмоции, они гораздо сильнее, ярче проявляют себя, захватывают больше отделов головного мозга, привлекают к себе внимание. Делают всё, чтобы вы услышали сигнал и прочли телеграмму.

Но увы. Традиционное воспитание часто внушает, что эмоции – это плохо. Надо «брать себя в руки», быть терпеливым, не идти на поводу у эмоций, всегда оставаться спокойными. В общем, у каждого взрослого отлично отработано умение игнорировать «почтальонов», топающих ногами под дверью.

Но потребности достаточно настойчивы. Их ведет грозный и непререкаемый начальник – инстинкт самосохранения, который понимает, что тетушка в опасности и надо любым способом до вас достучаться. Никто кроме вас не справится, других родственников нет.

И у вас нет никого, кроме себя, чтобы удовлетворить собственные потребности. Только вы можете знать, что подойдет, поможет и сколько нужно. Попросить кого-то о помощи или принять ее. А сами потребности бессильны, они могут только заявлять о себе всё громче и громче.

Но раз и громкость не помогает, то после эмоций приходит критика. Потребности пытаются дотянуться до сознания любым способом. И захватывают уже не только образное, эмоциональное мышление, но и более рациональное, оформленное в виде обрывочных предложений. Это наши критические мысли.

«Никто мне не помогает, я все для всех должна делать!» – так говорит потребность в поддержке и сотрудничестве. Когда «глухая» к своим внутренним сигналам женщина никак не может найти время, чтобы заняться самовосстановлением. Элементарно выспаться вдосталь и сходить на массаж.

«Кругом одни идиоты, ничего никому нельзя поручить!», – буквально кричит потребность во взаимном уважении, пытаясь выразить, как ей плохо.

Задвинутые в чулан потребности могут проявлять себя ярче, обвиняя сразу всех вокруг:

«Мир плохой, люди плохие. И законы отвратительные».

«Он ужасен. Он идиот. Все мужчины – козлы».

Или можно еще себя обвинить, тоже удобно:

«Я полная дура, как я могла? Сколько можно было себе это позволять терпеть?»

«Чем я думала? И как можно быть такой мамой? И все это ужасно».

Обычно, когда критика в основном направлена на себя, это называется чувством вины. Когда на других – злостью и раздражением.

Эти мысли становятся очень ощутимыми – потому что они больно ранят. Но они всё еще выражают ваши истинные потребности, только эскалация достигла нового уровня, теперь это шторм.

И все потому что телеграмма так и осталась непрочитанной: все еще непонятно, неразличимо, какая за этим состоянием стоит потребность. Поэтому мозг начинает гонять жвачку из критических мыслей. Нескончаемую и утомительную.

Критика занимает все ресурсы мозга, не дает думать ни о чем другом (попробуйте поесть, когда у вас жвачка во рту). Она максимально заостряет внимание, отнимает силы, но упорства достаточно, чтобы пресекать и этот сигнал: «Нельзя думать о других плохо!» – и вы захлопываете окошко, через которое альтернативным путем пытался снова достучаться почтальон.

Ну что ж, остается только действовать – грубо штурмовать закрытую дверь! То есть захватить весь мозг, взять управление на себя и попытаться выжить.

Все, шторм превратился в разрушительное цунами – начинается состояние аффекта, крайняя степень болезненно неудовлетворенной потребности, помноженной на инстинкт выживания.

И вот она, финальная точка – мама в ярости выбрасывает игрушку в мусорное ведро. Почему? Потому что так выглядит ее попытка обрести поддержку и заботу – хотя бы сиюминутно. Заботу и поддержку от самой себя. Сократив число игрушек так, чтобы убирать в квартире было легче.

Кричит, шваркнув сотейником об раковину, – потому что хочет, чтобы ее просто увидели. И перестали воспринимать как само собой разумеющуюся домашнюю прислугу.

Только подобные реакции – хорошее решение для единичных случаев. Когда действительно по-другому не получится. Но обычно они не удовлетворяют потребность и укреплению отношений тоже не способствуют. Позволяют снять накопившееся напряжение – а корень проблемы был и остается.

Кто-то должен что-то понять из этой эскапады и сделать некие правильные выводы? Увы, никому не по душе, когда рядом с ним орут и ломают вещи.

С метафорической точки зрения выглядит так: вы не в ресурсе, ваш «почтальон» давно ходит вокруг забора и закрытой калитки, но никак не может добиться от вас аудиенции. А тут еще соседи внезапно решили скандал устроить – и вы уже не в глухом раздражении, а готовы рычать.

После приступа аффекта появляется страх, который пытается сообщить: вам не хочется быть в одиночестве, вы нуждаетесь в отдыхе. Отвращение подсказывает, что вы движетесь не туда, куда нужно. Беспомощность, потому что не понимаете – а что делать-то? Эти чувства – страх и беспомощность – пытаются вас защитить, но внешне выглядят как приступ немотивированной агрессии.

В итоге вместо помощи, понимания и поддержки вы получаете обиды, слезы, претензии, спираль взаимных упреков раскручивается, ресурсы тают на глазах, отношения портятся, а улучшений в контакте с собой так и не наступает.

А теперь попробуем сделать по-другому – научиться регулярно и вовремя замечать своих «почтальонов», получать телеграммы и заботиться о своих потребностях, наполняя жизнь позитивными чувствами. Самый простой способ – использовать методику якорей. Это может быть:

• браслет на руке, увидев который, вы зададите себе вопрос: «Как я сейчас?»;

• напоминалка на телефоне;

• красивые стикеры с вопросом «Как я сейчас?» – расклеенные в местах, куда часто падает взгляд;

• заставка на рабочем столе компьютера;

• перемещающиеся якоря, например: «Я спрошу себя, как я, как только увижу птицу». Вижу птицу – спрашиваю. Это может быть любой регулярно встречающийся предмет или цвет.

Многие прикрепляют список чувств и потребностей на холодильник или на обратную сторону телефона, чтобы он чаще попадался на глаза.

Вариантов много, главное – практика, для которой нужна самая малость: встроить в свой день этот простой вопрос.

А затем понемногу учиться замечать что-то кроме монохромного «хорошо» или «плохо».

Если вы постоянно «посматриваете в окно», то почтальона видите сразу – и открываете ему дверь без промедления. Он совершенно спокойно, с улыбкой вручает телеграмму. Сегодня – грустную, что тетя заболела. А завтра – уже радостную, что она выздоровела и ждет вас в гости на свои знаменитые пироги.

Удовлетворенные потребности тоже сообщают о себе, используя все ту же биологическую обратную связь, и помогают заметить радостные состояния в жизни.

Именно поэтому во второй, «негативной» части списка нет таких чувств, как раздражение, гнев, злость, ревность, стыд, вина и многих других, подобных. В интерпретациях других тренеров они встречаются, но в нашем варианте их нет.

Не потому, что их нет или они попали в игнор-лист. Тут более глубокая причина.

Представим, что все чувства, перечисленные в списке, – это лампочки приборной панели (как в самолете). И каждая из этих лампочек начинает мигать, когда ей нужно сообщить что-то важное. А перечисленные чувства, не попавшие в список, – это такая плотная клейкая лента, которая закрывает лампочки, и мы уже не можем определить, какая мигает, а какая – нет. Под ворохом обвинений и обид, в раздражении или ощущении вины теряется ясность послания, и сложно понять, о какой потребности стоит позаботиться.

Это «терминальные» чувства, до которых очень нежелательно доходить. Они не просто отражают текущее состояние, они меняют личность. Делают человека плохим, злым, гневливым.

Терминальные негативные чувства – это предельная глубина неудовлетворенности. Это уровень, на котором человеческая суть уже теряется, исчезает. Преступники, проявившие агрессию, совершившие убийство, делают это не от хорошей и наполненной жизни. Ими движут глубоко неудовлетворенные потребности.

Однако это не значит, что надо согласиться с их способом решения собственных проблем. Тем более простить и позволить поступать так впредь. Принятие не означает согласие, тем более – бесхребетность и позицию жертвы. Соединяющее общение – это поиск таких способов действия, которые будут комфортны для всех. И хорошая новость в том, что это возможно!

Терминальная, уже деструктивная стадия, например раздражение (самое часто возникающее чувство), – это несколько критических мыслей в адрес самой себя или других людей. Это та самая «изолента», которой перекрыты мигающие лампочки чувств из списка. Они есть, но за критическим липким слоем раздражения их уже не видно и невозможно понять.

Простой и многим отлично знакомый пример. Я захожу на кухню, а там лужа на полу. В луже – ошметки кукурузных хлопьев, следы молока, кругом пятна – следы босых детских ног. В углу поблескивают осколки, рядом валяется скомканное полотенце. В общем, несложно догадаться, что тут произошло: дети пытались ликвидировать последствия аварии. А ведь я только два часа назад помыла пол. И мне бы хотелось прийти на чистую кухню. У меня, надо полагать, вполне есть на это право!

Я чувствую раздражение. Мне хочется сказать, что я злюсь. Потопать ногами. Вышвырнуть детей за шкирку из-за компьютера и заставить убрать все немедленно! Ух, как я зла!

И в этой точке у меня есть выбор. Я могу двинуться по старому, возможно, привычному сценарию: хлопнуть дверью, громко позвать детей, нарочито используя полные имена, возможно, схватить одного из них за футболку и буквально пригнуть носом к луже. Спустить пар. Заставить их увидеть, что произошло. Показать им: то, что они сделали, неприемлемо!

А это поможет? Достигну ли я результата? В краткосрочной перспективе – возможно, да. Кухня будет чистой, дети – зареванными, а я получу сорванный голос и щемящее чувство вины, что не сдержалась. После которого меня захлестнет страх, что придет опека и заберет детей. И наконец, я начну ощущать желание сбежать ото всех, просто чтобы восстановиться. Одним словом, хорошего мало.

Второй вариант. Его часто рекомендуют популярные психологи. Досчитать до десяти, сделать глубокий вдох. Повторить себе, что это дети и они только учатся. Акцентировать свое внимание на том, что скомканное полотенце в луже молока все-таки лежит. Значит, они хотя бы попытались убрать этот кавардак. В общем, заслуживают поддержки и любви. Улыбки через сжатые от бессилия зубы.

Мне в таком сценарии полагается заткнуть куда поглубже свои негативные переживания – «Яжемать!» – и молча навести порядок. А позже поговорить с детьми. В теории выглядит как идиллия, на практике мало у кого получается. Потому что истинные чувства грубо отвергнуты, но они никуда не делись и не рассыпались на молекулы. Внутри меня слишком много боли, непонимания и несогласия с ситуацией. В итоге обычно ничего не происходит до следующего разлитого молока. А что дальше, хорошо показано в фильме «Талли». Я думаю, каждая мама его смотрела. Есть понимание ужаса ситуации, но инструмента, чтобы это просто изменить, нет.

Теперь будет. Есть третий вариант.

То же молоко, осколки, полотенце. Те же дети, залипшие в компьютере. То же самое желание, чтобы кухня была чистой. Ожидание ценности труда. Вдох-выдох и попробуем разобраться.

Что я чувствую?

Раздражение. Однозначно. А если приглядеться и заглянуть глубже? Раздражения в списке нет, это «изолента», которой заклеены лампочки. Сигнал искажается, и я ловлю себя на критических мыслях: «Почему я не научила своих детей нормально убирать за собой?»

«Почему мои дети до сих пор не умеют нормально наливать себе молоко? Или воду?»

«Почему мой муж не смотрит за тем, что делали дети на кухне, когда он с ними завтракал?»

«Почему у меня такие большие тяжелые кувшины, дети же не могут налить себе воду. А пакет из-под молока мягкий, и пролить из него жидкость легко может даже взрослый. Почему, *тут много нехороших слов*, я до сих пор об этом не подумала?!»

И много-много других критических мыслей по списку как в адрес себя, так и в адрес каждого члена семьи в отдельности. Производителя молока. Опционально может достаться даже холодильнику, который почему-то плохо открывается.

Критические мысли – мое самое любимое открытие в изучении соединяющего общения. Бытует мнение, что критические мысли нужно попросту выкидывать из головы, не уделять им внимания – это что-то недостойное нас. Порядочный добрый человек никогда не позволит себе критики в адрес других, тем более в адрес самого себя.

И снова неверно. Появление таких мыслей – тоже сигнал, он не берется из ниоткуда. Это отчаянная попытка психики найти компромисс между сердцем и мозгом. И это шанс для «обеих сторон» быть услышанными, разобраться в себе и понять, что на самом деле происходит. Это шанс не дать нарастающему раздражению превратиться в стихию и спросить себя: о чем кричит мой «почтальон»? Что я ощущаю, когда такими словами обвиняю других?

Возможно, беспомощность? Одиночество? Разочарование?

И теперь осталось ответить на вопрос: почему я все это чувствую? Вот так мы переходим к потребностям.