Текст книги "Банальные истории"

Мы разные!

Часть 1. Ёлка

На самом деле меня зовут Оля. Но фамилия – Кедрова. Поэтому одноклассники начали называть меня Ёлкой.

У меня есть младшая сестра. Ее зовут Сна. То есть вообще-то она Серафима, но раз я Ёлка, она стала Сосной. А для наших одноклассничков даже Сосна слишком длинно. Поэтому она Сна.

Да, мы со Сной учимся в одном классе, потому что формально мы близнецы. И это нечестно.

Я уже два года занимаюсь в художественной студии. Я буду скульптором и художником, я люблю рисовать.

Я очень часто рисую Сну. У нее короткие волосы, утром они торчат во все стороны, а когда они грязные – висят сосульками над глазами.

Моя учительница говорит, что рисовать красивых людей неинтересно. Она бесится, когда девочки рисуют диснеевских принцесс. Поэтому я рисую Сну.

Серафима некрасивая.

Она хорошая. Она, наверное, будет ученым. По выходным папа возит ее на математический кружок и к репетитору по английскому. В иностранном она у нас в параллели лучшая, говорит без акцента.

Когда я услышала, что нам обеим предложили участвовать в конкурсе красоты, я подумала, что это шутка.

Но нет. Оказалось – правда.

Это была гениальная идея наших одноклассников. Приближался конкурс «Мисс гимназия», и нужны были девочки от класса.

– Это же круто! – объяснил Юлик. – У всех будет по одной участнице, а у нас тоже как бы одна, но две!

– Можно трюки всякие делать! – подхватил Алик. – Одна заходит за кулисы, а вторая в это время падает с потолка, и все в шоке, потому что не понимают, как она успела так быстро перебежать.

– Мы разные! – сказали мы с Сосной хором.

И переглянулись.

Одноклассники быстро нас уговорили. Если подумать, это, правда, прикольно. Потому что мы можем меняться, то есть каждая будет готовить половину конкурсов. Да и вообще, выиграть «Мисс Гимназию» престижно. У победительниц берут интервью для школьного канала, фотки в рекреации висят. Да и классную задобрить никогда не лишне.

Короче, мы согласились.

Нас сфоткали. Сосна, как обычно, причесалась рукой и пошла, а я порадовалась, что утром не пожалела времени и уложила волосы. Косметику насобирали у девчонок, я привела себя в порядок. Когда мы выиграем этот конкурс, я попрошу, чтоб моя фотография осталась висеть на доске, а Серафимину просто потихоньку уберу. Да она и сама не захочет висеть у всех на виду такая страшная!

⁂

На первую репетицию я шла как на праздник. И зря.

Потому что набился полный зал участниц, все волновались. Наша завуч, Мария Львовна, долго и нудно объясняла, какие будут конкурсы, но я слушала невнимательно. Мы договорились, что Сосна возьмет на себя всякие заумности, а я спокойно, не тратя времени на ерунду, сосредоточусь на главном. Главное – это творческий конкурс. Там можно показать себя, свои работы, объяснить, как ты понимаешь красоту. Конкурс же красоты! Все остальное неважно.

Потом нас начали регистрировать.

Завуч просматривала фотографии, подписывала их, и участница сразу тянула свой регистрационный номер.

– Кедровы, вы уже решили, кто именно из вас участвует? – спросила завуч.

– Мы вместе! – сказала Сосна.

В зале загудели.

– У нас по протоколу одна участница от класса, – строго сказала Мария Львовна.

– Так мы и есть одна, – объяснила я, – это наша фишка. Мы как будто одна участница пополам.

Мария Львовна внимательно посмотрела на нас. Улыбнулась. Она готова была согласиться. Но в зале поднялся галдеж. Нам быстро объяснили, что это нечестно, что все должно быть по правилам. И если у кого-то из участниц нет сестры-близнеца, это не значит, что она должна работать в два раза больше.

Мария Львовна развела руками.

– Нет, девочки, – сказала она, – я не могу вам разрешить быть одной участницей. Давайте выберем одну из вас, а вторая будет в группе поддержки. Вот у Серафимы такая красивая фотография! Пусть участвует она.

– Это моя фотография, вы перепутали, – сказала я.

Но тут завуч вывела фото на большой экран. И все ахнули.

Кто ж знал, что Сосне так повезет! Бывают же гениальные фотографы! Сосна застыла с открытым ртом, глядя на свое фото. А я просто трясла головой. Это не может быть Сна, это какая-то ошибка!

– Хорошо, я буду участвовать, – завороженно сказала Сосна.

Я еле удержалась от того, чтобы не сказать ей, что она дура! Потому что случайное удачное фото – это не значит, что ты конкурс выиграешь! Там задания сложные! Там творчество! Это тебе не математику решать и не английский зубрить!

– А почему она? – возмутилась я. – Между прочим, это я районный художественный конкурс выиграла! Вам, между прочим, диплом принесла!

Завуч быстро оценила ситуацию. Ругаться во время регистрации участниц конкурса красоты в ее планы явно не входило.

– Ладно, ладно, – сказала она, – в качестве исключения, а ведь вы у нас в гимназии исключение, я разрешу участвовать вам обеим!

Мы с Сосной разом выдохнули.

– Но, – продолжила завуч, – каждая из вас будет полноценной участницей. Тяните номера!

Я оказалась пятой, а Сна одиннадцатой.

Я посмотрела на свое фото на экране. Странно, но выглядела я не очень. Видимо, фотограф не такой уж и гениальный, Сне просто повезло.

– Не переживай, – сказала Сосна, – я помогу тебе написать текст визитки.

Визитка. На английском. На пять минут! Вот это я вляпалась!

⁂

Пять минут текста – это страница мелким шрифтом. Наизусть. Это невозможно. Я смотрела, как Сосна репетирует перед зеркалом, потом, как она рассказывает свою визитку родителям, и понимала, что никогда так не смогу. Я честно собиралась отказаться от конкурса, но на следующий день в школе наткнулась на наши фотки в фойе. Фотография Серафимы висела в центре, она была просто божественно красива. И хоть я знала правду, знала, что в жизни она совсем не такая, мне все равно стало ужасно завидно.

Теперь Сосна у нас не только умная, но и красивая? А я тогда кто?

Сна вела себя так, как будто она уже выиграла этот конкурс. Она уже принимала поздравления. Пацаны из других классов прибегали на нее смотреть.

И я поняла, что так просто не сдамся. Мы еще посмотрим, кто из нас умнее.

⁂

Никогда не знаешь, от кого ждать помощи в критической ситуации! Училка английского меня не сильно любила.

Понятно, она обожала Сосну, а меня всегда пилила, что я недостаточно стараюсь. Иногда я ее прям ненавидела. Особенно когда она начинала заливать, что «однояйцевые близнецы должны иметь одинаковые способности и если твоя сестра может, то ты тоже можешь». Это же очевидный бред! Я много чего могу, что Сосна не может и близко. Должна же и она что-то мочь!

На уроке англичанка предложила нам на оценку рассказать свои визитки.

– Заодно и порепетируете! – сказала она.

Сосна, естественно, стартанула первой и оттарабанила текст. Для нее это ерунда – она во всяких английских конференциях с первого класса участвует! Мне до ее уровня как до луны! Когда она говорит, я вообще не понимаю, зачем столько слов и откуда сплошные have been. Мы этого еще не проходили!

Я вчера взяла текст, который она мне написала, и перевела его гугл-транслейтом на русский. Упростила. Сделала предложения короткими, все написала в настоящем времени. Перевела обратно. Стало лучше.

Потом я полезла на YouTube и часов шесть смотрела блогеров, которые учат рисовать! Это оказалось так интересно! Итальянка-негр из Калифорнии теперь мой герой, я всегда буду ее блог смотреть! Она такая смешная! Она так круто рисует! Она так понятно говорит!

Я прям записывала за ней, я почти всю свою визитку переписала. Мне захотелось, чтоб моим слушателям было так же весело, я подсмотрела у нее классную идею – рисовать картину в голове. Я говорю: «Follow me. I’m drawing a line from the top of the picture to the bottom».

И каждый рисует у себя в голове свою линию! У кого-то она красная, у кого-то синяя, у кого-то волнистая, у кого-то пунктиром! Мы все разные! И это так круто! И очень просто, никаких have been, сплошное Present Simple или в крайнем случае Continuous.

Я так увлеклась, объясняя, что каждый из нас в душе художник, что вообще забыла, что говорю по-английски.

Англичанка была в восторге. Она меня обняла. Сказала, что всегда знала, что у меня способности, что я превзошла сестру и что она будет за меня болеть. У меня прям крылья выросли. Оказывается, я не только красивая, но и умная! Оказывается, я тоже могу!

И я поняла, что пойду на этот конкурс. И буду бороться до конца!

⁂

Подготовка меня измучила. Конкурсов оказалось целых восемь! Про творчество – только три: рисование, декламация, танец. Все остальное – на мозги. Кроме интервью на английском, были какие-то тесты на логику, на эрудицию и прочая ерунда.

Я, когда все условия прочитала, во второй раз захотела отказаться.

И опять помощь пришла откуда не ждали.

– Слушай, – сказала Сна, – я тут подумала… Тебе же, наверное, сложно логические задачи решать? И с эрудицией у тебя… ну не как у меня…

Я даже дослушивать не стала.

– Думаешь, я откажусь? – заорала я. – Снимусь, чтобы тебе никто не мешал? Не дождешься! Назло тебе все вызубрю! Я не тупая!

Серафима закусила губу и сбежала из моей комнаты.

Даже забыла пакет с какими-то книжками. Я не удержалась и заглянула. Там были всякие сборники логических задач и справочники «1000 заковыристых вопросов». Наверное, накупила, чтобы готовиться. Сна у нас старомодная, бумажные книжки любит больше, чем интернет.

Я возвращать не стала – это моя законная добыча! Или, как написано в одном из справочников, трофей!

Я набросилась на книжки с остервенением. А Сна так перепугалась, что даже не попросила вернуть ей все эти справочники.

⁂

Честно говоря, я сам конкурс помню плохо. Было очень долго. Судейство было закрытое, мы ничего не знали.

Было мучительно. И одиноко.

Родители сидели в зале, они болели за нас со Сной, но все было так странно…

Мы с Серафимой никогда не соревновались. Где-то выступала она, мы с родителями болели за нее. А на мои художественные выставки приходила с родителями она. А тут… короче, было непривычно.

Сосна получила приз как «Мисс фотогеничность». Ее наградили одну из первых, я видела, как она расстроилась.

Я ждала, когда наградят меня, но смотрела на Серафиму. Фотогеничность! Как будто это все, что можно о ней сказать! Она же реально умная. Она гораздо умнее всех, с кем мы сегодня соревновались.

Но одновременно я думала о том, какой приз дадут мне. А вдруг что-то вроде «Мисс искусство» или «Мисс обаяние» (что это вообще значит?). Тогда получится, что Сна чуть ли не круче меня?

Я опять начала злиться.

А потом сказали, что я получила Гран-при! Я торжествующе повернулась к сестре. Она изо всех сил аплодировала, а по глазам было понятно, что она на самом деле за меня рада…

Часть 2. Сосна

Я бы на этот конкурс, конечно, не полезла, если бы не Ёлка. Но ей так нравится, когда все вокруг ею восхищаются, говорят, какая она красивая и одаренная. А если еще диплом вручат – то вообще!

И поначалу я думала, что мы разыграем классическую «шутку близнецов» (как в фильме «Престиж»). То есть все будут думать, что выступает одна только Ёлка, но на интеллектуальных конкурсах вместо нее буду выходить я. Нужно было только придумать, что делать с прическами. Я принялась размышлять, что проще: уговорить сестру покороче постричься или купить одинаковые парики? Или, может быть, какой-нибудь хитрый головной убор?

Когда я додумалась до паранджи, меня ошарашили: оказывается, однокласснички уже всем разболтали, что участвовать будут обе Кедровы. Я расстроилась и стала думать, как отказаться.

Нет, я не против помогать Ёлке, но выйти с ней на одну сцену? Чтобы все поняли, насколько она красивее меня? И артистичнее? Это унизительно!

Но я всегда очень долго принимаю решения, поэтому, пока думала, успела даже сфотографироваться для заявки на конкурс.

⁂

– Я не могу вас обеих зарегистрировать, – сказала завуч, – регламент.

Мне очень захотелось закричать: «Да! Да! Меня не надо! Пусть Оля участвует!», но опять подвела моя медлительность. Пока я колебалась, завуч предложила меня.

И показала всем мое фото.

Если до этого я тормозила, то тут превратилась в статую.

На экране была не я.

То есть я – по прическе и одежде понятно, – но какая-то совсем другая я.

Смелая, загадочная, независимая… Пронзительная, что ли?

Не знаю. У меня и тогда слов не хватало и потом они не появились.

Одно я поняла точно – даже на фоне Ёлки я не опозорюсь.

Пришла я в себя, когда сестра принялась теребить меня за рукав:

– Сна! Тяни номер! Мы обе участвуем!

⁂

Потом, когда шок прошел, я засела за подготовку. Выбрала те конкурсы, где смогу блеснуть, и сосредоточилась на них. Пусть Ёлка и обойдет меня в творчестве, но в логике ей меня не переплюнуть. Тем более – в английском.

Я написала себе блестящий спич! Превзошла сама себя! Так обрадовалась, что и Ёлке текст написала. Ей, конечно, попроще, чтобы она запомнить смогла. И чтобы все поняли, насколько у нас уровень разный.

И тут меня ждал удар. Англичанка предложила нам обкатать наши визитки. Я была первой, оттарабанила на одном дыхании, но учительница ограничилась коротким:

– Excellent. As usual[1]1
  Великолепно. Как обычно.


[Закрыть].

А потом вышла сестра. И начала.

У меня волосы на голове зашевелились. И без того простенький текст она еще сильнее упростила! До полного примитива! Да еще и говорила так сбивчиво, что начала глотать слова! Нарушать правила! Вместо «Do you understand?» сказала просто «Understand?»! И так далее!

Я от стыда чуть под парту не залезла!

А наша англичанка, вместо того чтобы ее поправить, так обрадовалась, что перешла на русский:

– Оленька! Умничка! Я всегда говорила, что у тебя способности! Сегодня ты даже Симу перещеголяла!

Тут мне совсем плохо стало. Ёлка ведь реально хуже была! Проще! Примитивнее!

И я терпеть не могу, когда меня называют Сима!!!

Очень захотелось вскочить и закричать: «Что вы делаете! Это несправедливо!»

Но я, как обычно, упустила момент.

⁂

Потом, дома, я успокоилась и поняла, что случилось.

Это был такой педагогический прием. Учительнице было важно, что Ёлка наконец что-то сделала, вот она ее и похвалила с перехлестом. Позитивное подкрепление.

С другой стороны, теперь я была согласна, что речь у Ёлки получилась. Пусть там и были разговорные слова (кстати, я специально погуглила – многие американцы и британцы в разговоре действительно говорят просто: «Understand?»), зато говорила она горячо и ярко. И сразу было понятно – ей интересно рассказывать про свои художества.

Я перечитала свой спич. Он, конечно, был безупречный, но… неживой. Ну да, проблемы экологии, глобальное потепление, все такое. Но на самом-то деле это меня разве волнует?

А что меня волнует?

Я немного подумала и села переписывать текст.

⁂

Новый спич получился совсем другим. Когда я его первый раз читала вслух перед зеркалом, у меня голос дрожал. Теперь я сестре как минимум не проиграю!

Я хотела даже пойти и поблагодарить Ёлку, ведь это из-за нее я улучшила спич, но сестре было не до меня. Она сидела и ныла, что никогда не поймет все эти логические задачки.

И тогда я поняла, как смогу ее отблагодарить. Я пошла в библиотеку и набрала тестов на IQ, справочников, «Настольных книг эрудита» и всего такого. Выбирала попроще, чтобы Ёлка смогла разобраться.

Сложила в пакет и отправилась к сестре. Но она такая нервная была, что меня не дослушала, накричала каких-то глупостей. Я, как всегда в таких ситуациях, растерялась и сбежала. Но книги ей оставила.

Ёлка, надо сказать, подарок оценила, потому что с того дня я ее постоянно видела с этими справочниками в руках. Могла бы, конечно, и спасибо сказать, но я и не надеялась. Это же Ёлка!

А я продолжила готовиться.

⁂

На каждом конкурсе порядок выступлений участниц менялся. Так получилось, что я свое интервью читала прямо перед сестрой. Она стояла в кулисах и лихорадочно повторяла текст, когда я вышла на сцену.

Это было удачно, что она оказалась рядом, потому что я рассказывала именно о ней. О том, какая она замечательная. Как я ей завидую, потому что никогда не смогу быть такой же красивой и творческой. Как она меня поразила во время подготовки – оказывается, у нее и с логикой все в порядке! Я нашла сборник с IQ-тестами, которые она прошла, – ни одной ошибки.

И закончила так (простенько, без всяких Future in the Past):

– We’re different. But we’re family! I love my sister![2]2
  Мы разные. Но мы семья! Я люблю свою сестру!


[Закрыть]

Все захлопали. Я повернулась в кулисы, мне очень хотелось посмотреть в глаза Ёлке. Но она ничего не слышала – стояла, уткнувшись в листочек, и что-то шептала. «Ну и ладно», – обиделась я и гордо ушла со сцены. Сестра этого даже не заметила. Она бы и свой выход пропустила, если бы ведущий ее не вывел за руку.

И тут оказалось, что я старалась не зря. После моего выступления Ёлку приняли как родную, бешеными аплодисментами. Она сразу расслабилась, разулыбалась и начала свой спич.

⁂

Я старалась в голове подсчитывать очки, которые судьи выставляли нам с сестрой. По моим подсчетам получалось, что я обхожу Ёлку на пару десятых. Но, наверное, я где-то сбилась, потому что мне вручили диплом «Мисс фотогеничность», а Ёлке – главный приз.

У меня прямо камень с души свалился. Я же знаю, как сестре хочется быть всегда и во всем первой.

И тут произошла самая странная вещь в нашей жизни.

Когда Оле водрузили на голову хрустальную корону, она сняла ее, подошла ко мне и нахлобучила ее на меня.

– Вообще-то, – сказала она, – Серафима лучше меня! Она умнее, старательнее и… на фотографиях лучше получается. Поэтому Гран-при должен принадлежать ей!

Кто-то в зале неуверенно захлопал. Остальные удивленно зашумели.

Я знала, что произойдет дальше.

Я, как обычно, застыну без слов. Потом, когда все успокоится, попытаюсь объяснить, что я этого не хотела, но будет уже поздно. И глупо.

Поэтому я напряглась изо всех сил и заорала:

– Нееет!

Ёлка чуть не подпрыгнула от изумления. А меня будто прорвало. Я сдернула корону и торопливо заговорила:

– Это не моя корона! Не мой приз! Ёлка лучшая!

Я попыталась надеть корону на сестру. Но Ёлка не я, она быстро пришла в себя и стала сопротивляться. Я дернула изо всех сил, сестра, кажется, тоже…

Мы смотрели на хрустальные осколки короны, которые прыгали по сцене, и только тут до меня дошло, что зал затих.

Вообще.

Ни звука.

И в этой тишине особенно громко раздался усиленный динамиками голос ведущего:

– Победила дружба!

Часть 3. Жюри

– Ну что, – сказал председатель жюри из попечительского совета школы, – у Серафимы Кедровой 38,4 балла, у ее сестры Оли… 38,2.

– И хорошо, что Серафима победила, – кивнула завуч, – она так душевно про сестру рассказывала…

– Серафима? – вскинулась молоденькая учительница литературы. – Ой, а я в дипломе уже начала писать «Ольге»! У нас есть другой диплом?

– И ладно, – махнула рукой директриса, – пусть будет Ольге. Две десятых разницы.

– Да и вообще, – согласился председатель. – Они такие одинаковые.

Потерянный мальчик

Часть 1. Жорик, 4 года

Машинка классная!

То есть ракета!

На ней так переливаются огни! Красный! Зеленый! Синий! Фиолетовый!

И как она гудит! Жорик никогда раньше не слышал ничего подобного! Один раз только в мультике, но мама не позволяет смотреть мультики долго.

Жорик стоит, уставившись на это фантастическое чудо. Он не сразу понимает, что говорит папа.

– Жора! Проснись! Нам еще в магазин! Мне джинсы надо купить!

Жорик кивает, но не отрывает взгляда от прекрасной ракеты. Правда, огни вдруг тускнеют, гудение прекращается. Из кабины достают краснощекого карапуза.

Жорик чуть не плачет, он хочет, чтобы зрелище продолжалось вечно.

И тут папа говорит самые чудесные в мире слова:

– Хочешь покататься?

Жорик, все так же уцепившись взглядом за ракету, много раз подряд кивает. Папа что-то читает на большой табличке. Жорик узнает некоторые цифры. И букву «о». Папа подхватывает его под мышки и усаживает в красное кресло. Жорик ждет, что кресло окажется мягким, но оно жесткое, как стульчик, на котором он ест.

Но все равно хорошо!

– Ура! – говорит Жорик, впервые в жизни без проблем произнеся коварный звук «эр».

Папа улыбается, бросает в щель несколько денежек (ракета оживает) и говорит:

– Катайся! И жди меня тут! Никуда не уходи!

Но Жорик и не собирается никуда уходить. Зачем? Здесь самое прекрасное место в мире! Он даже не замечает, куда подевался папа.

Он катается долго. Очень долго. Так долго, что огни гаснут, а волшебное гудение прекращается.

Жорик ждет, что все начнется снова, но ничего не происходит. Он собирается заплакать, чтобы пришли папа с мамой и все исправили, но его привлекает веселая музыка и громкий голос откуда-то сбоку:

– Все сюда! Все к нам! Елочка ждет вас!

Жорик тут же передумывает плакать. Он самостоятельно выбирается из ракеты и спешит туда, где музыка, откуда звучит голос зазывалы.

Там и правда весело. Издалека видна огромная, под самый потолок, елка. На дальних подступах к ней бродят медведи, лисы и какие-то неизвестные Жорику звери с огромными головами. Их никто не боится, наоборот, все с ними фотографируются.

Жорик улыбается зверям, они машут ему, он машет в ответ и идет дальше, к елке. Взрослые образовали вокруг нее плотный круг, но Жорика замечают и пропускают.

Внутри пираты. Они тоже не страшные, а веселые. Особенно один – высокий, с черными кучерявыми волосами, с серьгой в ухе.

– Карамба! – кричит он непонятно, но смешно. – Йо-хо-хо!

Все смеются, и Жорик тоже. Один из пиратов протягивает руку Жорику, он смело ее берет и вступает в круг.

Все дети вокруг танцуют, и Жорик тоже начинает приплясывать. Он расходится все больше и больше. Скачет выше всех и громче всех хохочет.

И тут появляется Баба-яга. Она возникает внезапно, со спины, поэтому Жорику очень страшно.

А потом она говорит:

– Ах, какой сладенький мальчик! – и тянет к нему свои руки.

У нее страшное, темное лицо, покрытое пятнами. За спиной – огромный ларь, в который легко может поместиться Жорик. Он бросается в сторону, подальше от Бабы-яги, и утыкается в высокого чернокудрого пирата.

– Эй, брат! – улыбается тот. – Осторожнее!

Но теперь этот здоровяк не кажется Жорику веселым. Он страшный! И кожа у него темная, как у Бабы-яги. И огромный блестящий нож за поясом!

Жорик зажмуривается и начинает рыдать. Это, как всегда, помогает.

– Тихо, тихо, – успокаивает его женский голос, – ну что ты как маленький?

Но это не мамин голос. Жорик рыдает громче.

Сильные заботливые руки подхватывают его и уносят от гремящей музыки. Но это не папины руки, поэтому Жорик продолжает плакать, не открывая глаз. Он понимает, что родители его бросили и теперь случится нечто такое, о чем и думать страшно.

– Ну-ну-ну, – снова говорит женский голос, – ничего страшного, перестань уже рыдать. Открой глазки.

Жорик не хочет подчиняться, но глаза открываются.

И тут он видит нечто совершенно ужасное.

К нему идет медведь, который на ходу отрывает себе голову.

Дальнейшее Жорик помнит очень смутно. Что-то мелькает. Он что-то пьет, обливая всю куртку. Наконец слышен папин голос, но что он говорит, Жорик понять не может. Он изо всех сил цепляется за папу, утыкается в него и рыдает, пока не заканчивается воздух.

Потом Жорик осторожно отрывается от папиного плеча.

Они в такси, папа говорит ему:

– Ну? Всё?

Жорик кивает, хотя губы по-прежнему трясутся.

– И что тебя так напугало? – спрашивает папа.

Жорик тут же вспоминает все ужасы: старуху с темным лицом, страшного пирата с серьгой и блестящим кривым ножом, медведя с оторванной головой…

Жорик чувствует, что сейчас опять разревется. Но и папа это чувствует, потому что торопливо сует ему в руки недоступную до этого момента роскошь – свой смартфон:

– Хочешь поиграть? Тут просто! Надо вот эти шарики выстроить вот так… Попробуй… Смелее нажимай… Ага… Молодец! Еще одна линия!

Игра действительно простая. И увлекательная.

Когда они доезжают до дома, Жорик уже и не помнит об ужасном происшествии. А потом его укладывают в кроватку и, пожелав доброй ночи, уходят.

И он остается в темноте совсем один…

Жорик проснулся в холодном поту и понял, что его колотит. Ему снова приснился кошмар. Он не будет никому о нем рассказывать – шестиклассникам кошмары не снятся. Да и не запомнил Жорик ничего. Кажется, он был совсем маленьким и за ним охотились какие-то страшилища. Темные лица. Блеск ножа…

Внутри стала образовываться черная дыра. Чтобы не провалиться в нее, Жорик схватил с прикроватной тумбочки телефон и загрузил любимую игрушку.

«Шарики». Он выстраивал их линия за линией. Словно возводил нерушимую стену между собой и страшным, опасным, злым внешним миром.

Часть 2. Жорик, 12 лет

Мама снова обманула Жорика. Клятвенно обещала зайти «буквально в парочку магазинчиков», а сама прочесывала уже пятый. Жорик плелся за ней, уткнувшись в телефон, но играть на ходу в «Клэш Рояль» – то еще удовольствие. Да и вайфай в торговом центре был не очень, связь все время пропадала, и Жора проигрывал одну схватку за другой.

Поэтому когда мама со словами «Все, это последний!» потащила его в огромный магазин одежды, Жорик стал у входа, как врос в пол.

– Никуда больше не пойду! – заявил он. – Я есть хочу!

– Сыночек! – взмолилась мама. – Я уже почти все купила, осталась буквально парочка мелочей. Ты же у меня уже большой мальчик.

«Мальчик!» – мысленно передразнил Жора, насупился и скрестил руки на груди.

– Георгий! – Мама решила включить режим «строгое воспитание». – Не позорь меня перед людьми! Последний магазин!

– Надоело! – обозлился Жорик. – Я пошел домой!

И сделал шаг в сторону.

– Куда ты пошел? – Мама с досадой махнула рукой. – Ты без меня выход из торгового центра не найдешь! Герой…

Жорик секунду поколебался, осмотрелся, увидел прямо за собой скамейку и уселся на нее.

– Встань сейчас же! – Маме, как говорил в таких ситуациях папа, «вожжа под хвост попала».

Жору всегда смешило это выражение. Он не знал, что такое «вожжа», но это слово сливалось для него со словом «визжа» – «визжа под хвост попала». Жорик хмыкнул и уткнулся в телефон. Тут у мамы случился «бзик» (еще одно папино слово). Она сказала слегка истеричным голосом:

– Ах так! Ну и сиди тут! И пусть тебя цыгане украдут!

Сын не ответил, сосредоточенно тыкая в экран. Мама выхватила смартфон:

– И хватит портить глаза! И так целый день то в телефон, то в планшет!

Она сунула добычу в один из пакетов с покупками и ушла со словами «Я быстро, буквально на пять минут».

«Опять “буквально”, – затосковал Жора, – как же это достало!»

Без смартфона ожидание тянулось немилосердно медленно. Он покосился в сторону детского развлекательного центра. Какие-то пацаны, усевшись на мягких креслах, резались во что-то на «Плейстейшн». Жорик решил было подойти и поболеть, но на глаза попался малышковый аттракцион – ракета, которая мигала яркими цветами и издавала противные звуки. Смотреть в ее сторону было неприятно.

Жорик отвернулся и принялся разглядывать посетителей торгового центра. Все они шли куда-то быстро, сосредоточенно, со зверским выражением на лицах. Никто не обращал внимания на Жорика, как будто он был человек-невидимка.

«А если со мной вдруг что-нибудь случится? – подумал он. – Если… если меня украдут, как мама пообещала? Да ну, ерунда какая-то!»

И тут он увидел, что на него смотрят. Пристально, требовательно. Из дальнего конца галереи прямо к Жорику шла сгорбленная старушка в цветастом платке. Лицо у нее было темным, в пятнах, она опиралась на две трости, но двигалась довольно шустро. И еще умудрялась катить за собой огромную сумку на колесиках.

«Цыганка!» – сообразил Жорик.

Он растерянно вскочил и попытался высмотреть в магазине маму. Мамы не было. Она куда-то исчезла вместе со своими бесчисленными пакетами. Жорик перевел взгляд на цыганку и вздрогнул – она явно прибавила скорости. За ней едва поспевала ее сумка-колесница, здоровенная, – шестиклассник Жора в ней запросто поместится, если скукожится. Или если его скукожат.

«Ничего со мной не случится, – постарался успокоить себя Жора, – бабка старенькая».

Другая, тревожная, мысль не дала расслабиться: «А если она старенькая, чего она так шустро идет? Может, просто прикидывается, чтобы никто не догадался!»

Цыганка не сводила с него глаз и быстро-быстро переставляла свои палки. Когда она оказалась на расстоянии вытянутой руки, Жорик не выдержал и побежал.

Не оглядываясь.

Если бы оглянулся, увидел бы, что старушка добралась до его скамейки и с невыразимым облегчением опустилась на нее.

⁂

Он пришел в себя среди ювелирных магазинов. Мама его сюда никогда не водила. Жорик постоял немного, отдышался. Теперь, когда цыганка была далеко, ему было стыдно за свое бегство. Даже если старушка только изображала слабость, что бы она ему сделала? Там же толпа людей.

Жора покрутил головой. А вот тут, в ювелирном уголке, посетителей почти не было. Только высокий черноволосый кучерявый парень придирчиво перебирал цепочки. Девушка-продавщица терпеливо сияла профессиональной улыбкой. Парень слегка повернул голову, и Жорик заметил в его ухе серьгу.

«А ведь он тоже цыган!» – догадался Жорик.

Жорику стало холодно и тут же – жарко. Старая цыганка и молодой цыган специально его сюда загнали. Подальше от людей. Чтобы без помех схватить… И потребовать выкуп!

Парень взял в руки серебряное колье, и оно блеснуло в свете ламп, как огромный изогнутый пиратский меч.

Жорик попятился. Цыган поднял на него глаза и улыбнулся:

– Брат! Не поможешь? Полчаса не могу невесте подарок выбрать! В какую цепочку ткнешь, ту…

Жорик не стал дослушивать. Он снова бросился наутек.

⁂

Через пару минут Жорик выбежал к гипермаркету. Тут было не страшно, много людей. Жорик попытался сосредоточиться. Вроде бы они с мамой проходили мимо этого магазина, и если он сейчас вспомнит, как они шли, то сможет вернуться к тому месту, где мама его оставила.

Жорик прошел вдоль касс. Люди расплачивались, перегружали покупки в пакеты.

Жорик мысленно обругал мать, которая додумалась отобрать самую важную в его жизни вещь – смартфон.

«А ведь я могу попросить у кого-нибудь телефон и позвонить ей!» – сообразил Жорик и начал всматриваться в лица.

Бородатый мужик? Нет, он страшный.

Парень с дредами? Точно наркоман.

Девушка? Про таких девушек мама ничего не говорила, но Жорик видел, как она выразительно поджимает губы.

Наконец в пятнадцатой кассе нашлась безопасная женщина. Жорик остановился, хотел подойти, когда она перегрузит пакеты в тележку, но тут на нее с диким криком «Мама!» накинулось трое детей.

«Нахлебников нарожала!» – всплыло у Жорика в голове.

Он на всякий случай шарахнулся в сторону, рамка запищала. Жорик обмер.

Он хотел сказать, что он ничего не брал, но слова застряли в горле. Справа на него надвигался огромный охранник, отрезав дорогу к выходу. Он что-то говорил в рацию.

Жорик попятился, уткнулся в тележку многодетной женщины и понял, что ему конец. Потом кинул быстрый взгляд налево. Там, вдалеке, виднелась лестница. Жорик понятия не имел, куда она ведет, но из последних сил отпихнул тележку и рванул туда. Второй этаж, третий… Выход на парковку… Жорик пригнулся и побежал за машинами. Выход в торговый центр… Он опять среди магазинов. Погони нет. Сердце у него бешено колотилось. Ушел. Спасся.