Текст книги "Сердце Эрии"

Я взвизгнула и согнулась, прикрыв голову руками. Каменная крошка болезненно жалила незащищенную кожу. Шеонна отпрянула, чудом увернувшись от крупных обломков, – жгучие языки пламени лизнули траву под ее ногами, но тут же погасли, оставив после себя выжженное пятно, – и, не мешкая ни секунды, нырнула в ближайший переулок. Шейн крепко сжал мое запястье и потянул в противоположную сторону.

В облаке поднявшейся пыли чернела тень монстра и раздавалось уже знакомое шипение поршней.

Мы перебежали улицу и спрятались за полуразрушенной стеной, вжавшись спинами в холодный, крошащийся от прикосновения кирпич.

Воцарилась напряженная тишина, прерываемая лишь шелестом мелких камней и песка, осыпающихся с потревоженных руин. Я осторожно выглянула из укрытия. Зверь стоял посреди улицы и неспешно водил головой из стороны в сторону.

В этот момент я поняла: монстр слеп. Если бы его глаза не сгнили вместе с плотью на морде, то мы бы погибли еще на той самой лестнице у храма. Я жестом сообщила Шейну о своей догадке, он кивнул в ответ.

Стараясь не издавать ни звука, мы поползли к обломкам соседнего строения.

Неожиданно моей ладони коснулось что-то влажное и омерзительно склизкое. Я резко отдернула руку от земли: вокруг покрытых тонкими кровоточащими царапинами пальцев обвился невесомый черный сгусток, и там, где он касался кожи, она стремительно немела. Шейн накрыл шершавой ладонью мой рот ровно в тот момент, когда испуганный крик был готов сорваться с губ. Я лишь едва слышно пискнула – звук больше походил на икоту – и встряхнула рукой. Липкий клочок Тьмы отлетел в сторону, ударился о серый круглый камень, тот перекатился на бок, и из травы на меня осуждающе уставились пустые глазницы. Сдерживая вновь подобравшийся к горлу крик, я уткнулась лицом в рубашку Шейна, сминая в пальцах пыльную ткань, – исчезнувшая под листьями клевера Тьма оставила белый след на и без того бледной коже, которую теперь болезненно покалывало.

Не знаю, что нас выдало: шорох травы или шелест камня, скатившегося с насыпи, – но монстр вновь пришел в движение.

Заскрипел металл в его суставах, энергично зашипели поршни, и черная тень заслонила восходящее солнце.

Земля сотряслась, но я слишком поздно поняла, что причиной этому был мой страх. Шейн оттолкнул меня, и в этот момент древесный корень вспорол землю между нами, взметнулся вверх и врезался в стену. Каменные осколки дождем брызнули во все стороны. Я не успела прикрыть голову, и один из них ударил мне по лбу, распоров кожу над бровью.

Секунды, которые мы потеряли, едва не стоили нам жизни. Исполинская лапа зависла над головами. Шейн рывком поднял меня на ноги, и острые когти твари полоснули лишь землю.

Шейн крепче перехватил мою руку, выкручивая пальцы до хруста. Я заскрипела зубами и сосредоточила все свое внимание на боли, пытаясь забыть о страхе и удержать Силу за хлипкой дверью, лишенной петель, – Стихия могла обречь нас на смерть более жуткую, чем от клыков монстра.

Мы мчались, не разбирая дороги, прятались от зверя за каменными насыпями, скрывались под частично уцелевшими крышами и петляли по узким улицам. Чудовище спотыкалось о руины, врезалось в стены, грохот обрушений отвлекал его. Вскоре оно потеряло нас из виду, и мы позволили себе остановиться, жадно глотая воздух.

Незримая нить, связывающая меня с Эспером, натянулась и настойчиво толкала вперед. Я без труда определила, в какой стороне находится тамиру, и уверенно потащила Шейна за собой.

Мы нашли Шеонну в одном из чудом уцелевших домов: бушующая в Джарэме столетие назад Тьма лишь выбила окна и двери да проделала несколько мелких дыр в каменных стенах. Подруга в страхе забилась под лестницу в холле. Ее рубашка порвалась, на плече алел порез, тонкие струйки крови прочертили кривые дорожки до кончиков пальцев. Увидев нас, подруга радостно вскрикнула, но тут же закрыла рот ладонями.

Мы замерли.

Зверь ничего не услышал.

Шейн порывисто обнял сестру, погладив ее по волосам, а я наконец забрала Эспера. Надежно закрепив сумку на груди, я обрела толику безмятежности в этом полном ужасов городе. Присутствие тамиру успокаивало, как теплое прикосновение золотистого солнечного лучика, что проникал в брешь в стене дома и разгонял тьму. Лучика, свет которого омрачала Тень, поселившаяся в душе.

Переведя дух, мы покинули убежище. Оставаться надолго и проверять прочность стен было опасно: если зверь, рыскающий по руинам, вновь нападет на наш след, то кирпичное здание сложится под его лапой подобно карточному домику и станет нашей могилой.

Улицы Джарэма, или то, что от них оставили Тьма и время, превратились в нескончаемый лабиринт, из которого не было выхода. Мы блуждали по проулкам, неожиданно сужающимся так, что было сложно протиснуться даже в одиночку, утыкались в тупики, образованные обвалами, и осторожно прокрадывались мимо котловин, в которых все еще плавал туман: неизвестно, скрывалась ли под ним мягкая земля, покрытая травяным пологом, или ощерившиеся, как колья, камни. А ветвистые рога зверя тем временем медленно плыли над обвалившимися крышами, разрастаясь на фоне неба. Монстр приближался.

Мы миновали очередной завал, пролезли под опасно накренившейся колонной – от падения ее удерживало лишь соседнее здание – и вышли на просторную улицу. Впереди высилась мощная стена, казалось неприступная даже для зверя и манившая в свои объятия обещаниями защиты.

Как выяснилось позже, обещания ее были фальшивы.

Мы по очереди протиснулись в узкий, незаметный издали разлом. Я шла первая, поэтому раньше друзей столкнулась с кошмаром, который скрывала стена. И оцепенела, до боли в пальцах сжимая ремень сумки, словно якорь, удерживающий в бушующем море отчаяния.

Тычок в спину мгновенно привел меня в чувство. Шеонна, пыхтя, выбралась из разлома и выглянула из-за моего плеча.

– Что это такое? – обессиленно прошептала она.

– Нужно убираться, – еще тише ответила я.

Мы одновременно развернулись, но Шейн преградил путь, в предостерегающем жесте приложив палец к губам.

Земля мелко дрожала: зверь подобрался слишком близко. Жадно втягивая воздух, он рыскал за стеной. А потом неожиданно возвысился над ней на половину своей туши, вонзив смертоносные когти в зубцы, и медленно повел головой. Из частично разложившихся ноздрей вырывались едкие облачка пара, когда существо шумно выдыхало и вновь набирало полную грудь воздуха.

Зверь гулко клацнул зубами. Когти заскребли по стене. С нее посыпались мелкие камни, но мы не смели пошевелиться и даже дышать. Застыв, я закрыла глаза и обняла Эспера что было сил.

Нам оставалось лишь одно: надеяться, что легкие зверя сгнили точно так же, как и глаза. Монстр вновь потянул носом, но потом неожиданно оттолкнулся от стены и грузно опустился на лапы.

Пути назад не было: впереди поджидали жаждущие крови клыки и когти, а за спиной – пропасть, полная голодной Тьмы.

Возможно, когда-то эти стены охраняли императорский дворец, но он уже давно обратился в пыль, а ветер развеял ее над Разломом. Теперь посреди круглой площади зияла глубокая котловина, на дне которой вязко колыхалась черная слизь.

То, что убило Джарэм, все еще жило в его руинах.

Оно завернулось в кокон – он беззвучно пульсировал над кратером в сплетении склизких черных нитей, будто паук, поджидающий любопытную муху в центре паутины.

Шейн указал на противоположную сторону, где приветливо распахнули свои массивные створки ржавые ворота. И первым решительно шагнул вперед, огибая по узкому краю котловину – все, что осталось от площади, выложенной мраморными плитами.

Я медленно брела следом, не отрывая взгляда от земли, выискивая свободные клочки, еще не захваченные скользкими, похожими на пиявок комьями Тьмы, которых с каждым шагом становилось все больше, – они облепили даже стену. Моя рука еще зудела от прикосновения к одному из них, и мне не хотелось повторять этот опыт.

До ворот оставалось всего ничего, когда Шеонна настороженно замедлила шаг. Я проследила за ее взглядом, прикованным к котловине, и по спине пробежал холодок: из ямы поднимался густой черный дым, будто слизь на дне кратера неожиданно и совершенно беззвучно вскипела.

– Это плохо, да? – обреченно спросила подруга.

В моей памяти ожил недавний сон, заманивший меня в руины на съедение монстру: в ушах вновь зазвенели крики и захрустели кости. Я испуганно попятилась. Плиты под ногами пошли трещинами, и из открывшихся ран полезли змеевидные корни.

– Бежим! – скомандовала я и опрометью бросилась под арочные своды ворот.

Грохот не заставил себя ждать: камень трещал, земля тряслась и норовила выскользнуть из-под ног. Непонятно было, гнался ли за нами зверь, черный дым, разъяренная нашим с Шеонной страхом Стихия или все они разом.

На удивление ровная дорога скоро оборвалась у края поля, усыпанного белыми цветками, а впереди чернела спасительная полоса леса. Огибая редкие ложбины, мы кинулись к ней.

Я уже поравнялась с одним из монолитов, когда земля гневно содрогнулась, вздыбилась под ногами и отбросила меня в сторону. Рефлекторно закрыв Эспера руками, я грузно рухнула на твердый дерн. Сжавшись и крепко зажмурив глаза, я уже приготовилась распрощаться с жизнью, но нагнавшая меня Шеонна подхватила под локоть и помогла сесть.

В нескольких шагах от нас черный дым врезался в зачарованную преграду, возведенную между монолитами, и плескался за незримой стеной, словно вода в стеклянной чаше.

Мы были в безопасности.

Шеонна испустила протяжный вздох облегчения и обессиленно осела на землю. Рядом, согнувшись, стоял Шейн. Его грудь тяжело вздымалась, на раскрасневшемся лице выступила испарина, волосы прилипли к мокрому лбу. Одной рукой он упирался в колено, а второй зажимал вновь открывшуюся из-за бега рану – рубашка покрылась алыми пятнами, а под ладонью друга теплился исцеляющий свет.

– Если хоть один из этих камней упадет… – отдышавшись, пробормотала Шеонна.

По спине пробежали мурашки. Подруга не договорила, но я и без того в красках представила, что ждет Дархэльм, если Тьма, заточенная в мертвом городе, обретет свободу: люди лицом к лицу столкнутся с чудовищным злом, которое сами же спрятали в ненадежную коробку и о котором предпочли забыть.

Вдали на фоне руин вырос исполинский силуэт монстра. Зверь медленно плелся по дороге, водя слепой мордой по сторонам. И теперь, когда нас разделила зачарованная стена, я ощутила неподдельную жалость. Кем бы прежде ни был этот зверь, он не заслужил подобного существования: вечного заключения в бессмертном, медленно разлагающемся теле.

– Кто сотворил с ним такое? – ужаснулась я. – Зачем?

Никто не ответил.

Черный дым не спешил отступать. Вязкие лапы ощупывали невидимый барьер, льнули к монолитам, изучая каждый дюйм холодного камня. Тьма жаждала рассказать еще одну из тысячи своих историй, вновь заманить нас в объятия и утолить вековой голод своего стража.

Тонкая струйка дыма протиснулась сквозь трещину у основания одного из монолитов, стекла на землю и лениво зазмеилась по траве.

Я пискнула, попыталась вскочить, но ослабшее от усталости тело подвело, и мне осталось лишь обреченно отползать. Шейн рывком поставил меня на ноги, и, не сговариваясь, мы втроем из последних сил кинулись в лес.

Горло и легкие жгло огнем, мышцы немели от боли и изнеможения, но мы не останавливались до тех пор, пока полуденное солнце не коснулось пышных кучерявых крон и мы наконец не убедились, что Тьма больше не следует за нами по пятам.

– Ну, по крайней мере, мы сократили путь, – попыталась пошутить Шеонна, когда мы обессиленно рухнули у корней ветвистого старого дуба.

После бешеной погони сердце еще долго не могло усмирить свой бег и гулко билось о ребра. Руки дрожали от слабости и пережитого страха.

Алый кристалл под рубашкой накалился, тонкими иглами впился в кожу, будто пытался дотянуться до сердца и унять его трепет. Легкая боль постепенно возвращала к жизни, заволакивая воспоминания о Джарэме мягким туманом.

Волчий оберег тоже не оставлял меня в борьбе со страхом.

Я выудила кулон из-под рубашки. Он мерно пульсировал; Слеза Эрии внутри хрустального шарика в серебряной волчьей лапе мигала, словно утешая: «Тебе больше нечего бояться». Я сжала оберег в руке и закрыла глаза, прижавшись затылком к бугристому стволу.

Рядом раздался треск ткани – Шейн порвал рукав на плече Шеонны, – и подруга тихо зашипела, когда Сила Древней Крови коснулась ее раны.

– Что это? – вдруг спросил Шейн.

Я озадаченно моргнула, не сразу осознав, что друг смотрел на волчий оберег.

– Это один из кулонов Эссы? – поинтересовалась Шеонна, удивленно изогнув бровь.

Я тут же кивнула: предположение подруги избавило меня ото лжи.

– Зачем она дала его тебе?

– Не знаю… – Я пожала плечами и все же соврала: – Наверное, это ее прощальный подарок.

И пока Шейн не задал новых вопросов или не попросил взглянуть на оберег ближе, я спрятала его под рубашкой. Если друг и нахмурился, недовольно сведя брови, я этого уже не увидела, потому что вновь закрыла глаза и незаметно для себя провалилась в вязкий сон.

Мы потеряли все: карту, вещи и время.

Бросили пожитки по другую сторону Джарэма рядом с грудой углей от догоревшего костра, и страх не позволил вернуться за ними даже в обход руин. У нас остались лишь дорожные плащи, согревающие прохладными ночами, да сумка, в которой лежал Эспер. Револьвер Шейна исчез в Болотах, лук Шеонны был обречен медленно гнить под острым взглядом мертвого города – мы остались беззащитны перед опасностями, которые поджидали впереди, и не могли охотиться.

Но самой большой и непростительной потерей стали питательные настойки, что Бенгата сварила для тамиру. По дороге Шеонна отыскала несколько кустов руррса, которым когда-то откармливала нас по дороге в Ксаафанию, и в этот раз мы уплетали горькие стебли за обе щеки, не жалуясь на невыносимый вкус. Но накормить Эспера пережеванным растением оказалось непосильной задачей: зверь больше не глотал пищу и оттого чах с каждым часом.

К полудню третьего дня густая чаща выпустила нас на широкую равнину, за которой стоял город.

– Кажется, это Вэйш, – сообщила Шеонна, на ходу вспоминая карту.

Усталость и изнуряющая боль мгновенно улетучились. Я взвинченно подпрыгнула на месте и радостно бросилась к городу, разводя руками высокую траву.

Вэйш встретил нас оглушительным шумом: визжали играющие дети, звенели далекие наковальни, ржали в стойлах лошади, блеяли выставленные на продажу овцы. Мы брели мимо лотков, доверху нагруженных свежими фруктами, засоленной рыбой и ароматными лакомствами. Желудок сводило от голода, но торговцы искоса бросали осуждающие взгляды и угрожающе хмурились, когда кто-то из нас оказывался слишком близко.

О чем они думали, глядя в нашу сторону? Видели в нас бездомных сирот, явившихся клянчить монеты или воровать еду?

Осуждать за подобные мысли я не могла, ведь именно так мы и выглядели: покрытые грязью, ссадинами и синяками, в порванной одежде и стертой до дыр обуви.

– Хочешь есть? – елейным голоском спросил худощавый торговец, когда я проходила мимо, невольно задержавшись взглядом на его прилавке.

Мужчина обезоруживающе улыбнулся и протянул сочный пирожок, еще исходящий жаром печи и истекающий маслом. Это было ловушкой, на которую попадаются потерянные, ослабшие и наивные дети. Я отчетливо видела хищный блеск в глазах торговца, ощущала, как остро наточен крючок, на который он пытается меня поймать, но грызущий изнутри голод заглушил глас рассудка, и я потянулась к еде. Мужчина резко отдернул руку и покачал головой, цокая языком.

– Я дам тебе таких целую дюжину, но только в обмен на твой плащ, – сообщил он, и крючок, на который я попалась, больно вонзился в грудь. – Это ведь эрчин, верно? Откуда он у такой, как ты?

Я испуганно округлила глаза и попятилась, крепко впившись пальцами в золотые шнурки на шее, будто пронзительный жадный взгляд торговца мог в любой момент стянуть плащ с моих плеч. Неожиданно твердая рука Шейна уперлась между лопаток и подтолкнула меня обратно к прилавку.

– Мы согласны, – ответил друг, радушно улыбнувшись мужчине.

– Шейн! – сокрушенно взвизгнула я, но он проигнорировал все возражения. Его пальцы скомкали ведьмовскую ткань на моей спине, удерживая на месте.

Торговец победоносно оскалился.

– Закрепим сделку?

Шейн протянул ладонь. Мужчина пренебрежительно скривился, взглянув на серую от налипшей пыли кожу и разглядев черную грязь под ногтями, но, подавив отвращение, все же пожал руку. Шейн крепко сжал пальцы, и его губы растянулись в улыбке. Я еще крепче затянула завязки плаща, едва не удушив себя. Что бы Шейн ни задумал, я не позволю отнять у меня дорогую и любимую вещь!

– Благодарю, – тихо произнес Шейн, склонившись к торговцу. – Вы добрый человек, поделившийся едой с уставшими и заблудшими путниками.

Мужчина напрягся, словно натянутая до упора струна, его глаза остекленели. По моей спине пробежали мурашки.

– Я добрый человек, – эхом повторил торговец.

Не мигая и двигаясь так, будто его кисти дергали за невидимые ниточки, мужчина набил бумажный пакет теплой выпечкой, который радостная Шеонна спешно выхватила его из рук.

– Мы вам очень благодарны.

Шейн одобрительно похлопал торговца по плечу и легонько подтолкнул меня в спину, направляя вверх по улице. Его лицо оставалось безмятежным, будто ничего необычного не случилось и это не он только что выворачивал наизнанку чужой разум.

Мы свернули на тихую безлюдную улочку. Между двухэтажными домами на натянутых веревках колыхалась выстиранная одежда. Ветер развевал пеструю, украшенную цветами простыню. Раздуваясь, она прятала от глаз солнечный диск, как некогда полотнища над улицами Джарэма. От воспоминаний в горле словно образовался комок, и я поспешила загнать неприятные мысли как можно глубже.

Шеонна рухнула на верхнюю ступеньку лестницы, покрытой слоем грязи и желтоватого мха – никто уже очень давно не поднимался по ней к заколоченным дверям, – раскрыла пакет и жадно вгрызлась зубами в сочное хрустящее тесто. Воздух наполнился ароматом жареного мяса и лука, по пальцам подруги потек вязкий жир.

Шейн присоединился к сестре, а я, вконец ослабев, опустилась на нижнюю ступеньку.

Живот сводило от голода, желудок болезненно сворачивался в узел от манящего запаха еды. Но кусок не лез в рот, и при взгляде на бумажный пакет с выпечкой горло щипало от тошноты.

Что-то не так…

Сердце яростно ударилось о грудную клетку и окоченело.

Тьма, разделившая нас с Эспером, стала тяжелее и плотнее. Она стремительно разрасталась, и слабая нить жизни тамиру ускользала из моих дрожащих пальцев. Из-под сомкнутых век зверя выступили темно-алые, почти черные, слезы. Я смахнула слезинку большим пальцем, но лишь размазала кровь по рыжей шерсти.

Нет…

Худая кошачья морда расплылась перед глазами.

Я опоздала…

Я не справилась…

Я подвела…

Куда бы мы ни шли, наш путь обрывался именно здесь.

Я обреченно заскулила, прокусив щеку до крови, крепко сжала загривок тамиру, но зверь не почувствовал ни боли, ни меня.

– Алесса? – Голос Шеонны доносился будто из-под толщи воды, но я не откликнулась.

Слезы дождем обрушились на рыжую шкуру. Я уткнулась в нее лицом, отчаянно пытаясь дотянуться до разума тамиру, в последний раз коснуться его души, вцепиться в нее крепко и не опускать до самого конца, даже если сгину вместе с ней во тьме. Но сытая Тень затопила все укромные уголки в сердце Эспера, запечатала в него двери, и я отчаянно колотила в них, выброшенная за порог и ужасно одинокая.