Текст книги "Сердце Эрии"

Шинда нарочито медленно моргнул, будто даже веки были для него непосильной тяжестью, и перевел взгляд мне за спину. Моей кожи коснулся потусторонний холодок, руки обсыпало мурашками.

Здесь был еще один Призрак, и именно его мне стоило бояться.

Я не успела обернуться. Легкая рука зажала рот, запечатав рвущийся на свободу крик. Призрак прильнул к моей спине, сжав в нежных объятиях, и эта нежность пугала до дрожи – словно клинок, приставленный к горлу. Горячее дыхание коснулось шеи.

– Ведьма? – зашелестел женский голос у моего уха, и удивление в нем сменилось весельем. – Ты нашла ее для меня?

Легкий смешок спорхнул с ее губ, и шинда, будто влюбленная кошка, потерлась своей щекой о мою.

А потом все исчезло. Отравляющий кровь смех стих, и видение растаяло как дым. Я вернулась в гостиную, где в свете живых, наполовину прогоревших свечей на потолке плясали безобидные тени, а рядом со мной сидела Кассия.

Я содрогнулась в руках ведьмы, горячая густая кровь потекла по губам. Она стремительно покидала мое тело, словно в нем для нее больше не было места. В легких закопошился вязкий ком, и я хрипло закашлялась. Кассия ослабила хватку, я упала, упершись руками в пол, и меня обильно стошнило. В полусмазанном песочном узоре в луже крови заизвивалась черная масса. Мелкие крупицы песка впивались в дымную плоть Бездонного, и он шипел, будто угодил на раскаленную сковороду. Неспособная освободиться, спрятаться под половицы или дотянуться до меня, тварь оказалась заперта в ловушку.

Кассия схватила со столика серебряный клинок и что есть силы вонзила его в полупрозрачный черный сгусток. Лезвие с треском вошло глубоко в половицу. Разрубленная Тень болезненно сжалась и растаяла, не оставив и следа.

На меня нахлынула сонливость, голова закружилась, и я почувствовала, как мягкие руки Кассии подхватили мою голову прежде, чем кромешная тьма вновь сомкнулась перед глазами.

– Ты должен это выпить, чтобы восстановить силы.

Голос Кассии доносился откуда-то сверху, или снизу, или же разом отзывался со всех сторон – в невесомости невозможно определить направление. Слова проникали сквозь толщу молочно-белого тумана, в котором парил мой разум, раскалывались, искажались и эхом прокатывались по каждой клеточке тела.

– Ты ведешь себя как строптивый котенок, – мягко упрекнула кого-то ведьма.

Любопытство щекотало, но я не хотела выныривать из теплого уютного марева. Я слишком давно не ощущала себя настолько счастливой, цельной и живой – будто когда-то расколотые шестеренки чудесным образом восстановились и теперь слаженно заработали в моей груди. Больше не было ни всепоглощающей пустоты, ни удушающего страха, ни тяжести Бездонного, и там, где прежде стояли сотканные из тьмы стены, теперь теплился свет.

– Ты злишься на меня? – с усмешкой спросила Кассия.

– Не доверяю, – бесстрастно произнес до боли знакомый голос.

– Настолько не доверяешь, что подверг себя опасности и отправил ее на мои поиски? – Ведьма смеялась.

– Не вынуждай меня жалеть об этом.

Эспер.

Я потянулась к сознанию тамиру и ощутила его ответное прикосновение – заботливое, нежное, ясное как никогда, не омраченное болезненными путами Тени. Незримая лапа сомкнулась на моем запястье и потянула наверх, вынуждая проститься со спокойствием мягкого тумана.

Я с трудом разомкнула веки. Эспер стоял над моей подушкой: худой, с всклокоченной поредевшей шерстью, но самое главное – живой. Слезы тяжелыми каплями осели на ресницах, и я порывисто обняла друга, уткнувшись лицом в рыжую шкуру. Нос защекотал знакомый запах земли и свежескошенной травы с нотками цветочного мыла.

Эспер прижался лбом к моей щеке.

«Спасибо, что спасла нас», – услышала я голос зверя и тихо всхлипнула.

Я попыталась ответить, но неожиданно легкие разодрал тяжелый кашель. Кассия тут же поднесла к моим губам чашку, заставляя выпить горький отвар.

– Прости, что обманула тебя и пришлось так грубо и стремительно действовать. Но у вас с Эспером уже не оставалось времени. К тому же я не могла позволить Бездонному увидеть твоими глазами, что собираюсь с ним сделать. Тогда он бы ускорил вашу смерть. – Ведьма пожала плечами. – Да еще и друзья твои ворвались не вовремя. Можно было обойтись без всей этой крови.

– Нашу? – непонимающе моргнула я, вытерев рукавом рот.

Кассия недоуменно посмотрела на Эспера, а после вновь на меня.

– Ты не знала? – с сомнением поинтересовалась ведьма, будто я ее разыгрывала. – Тень все это время была в тебе. Эспер всего лишь встал между вами и именно поэтому продержался так долго: потому что вы боролись с тварью вдвоем.

Мы с Эспером переглянулись, тамиру опечаленно прижал уши.

– Мои друзья, – вдруг спохватилась я, вспомнив полные тревоги взгляды.

– Ждут в столовой, – ответила Кассия. – И отказываются ужинать до тех пор, пока не увидят тебя в сознании. Поэтому скорее переодевай рубашку, и пойдем, а то они заморят себя голодом.

Ведьма помогла мне подняться с кровати – ноги не слушались после долгой дороги и мучительного ритуала, – подождала, пока я сменю одежду, и повернула ключ в замке.

С первого этажа донесся удивленный мужской голос:

– Дорогая, что произошло с нашей гостиной?

Идущая рядом со мной женщина усмехнулась и таинственно промолчала.

– Случилось то же, что и всегда: ваша женушка наводила порчу на деревенских бедолаг. Овцы у ваших соседей снова уродятся чахлыми, – весело ответила Эсса из другой комнаты.

– Так вот кто сочиняет все эти слухи! – в шутку упрекнул мужчина.

– Увы, мистер Сентьер, все уже придумано до меня вашими же соседями, а я лишь разношу услышанное по местным кабакам.

– Дорогая! – Крепкий мужчина вышел навстречу, когда мы спускались по лестнице. Своей кучерявой, черной с проседью шевелюрой, густой бородой и улыбчивыми карими глазами он напоминал добродушного Тенлера Эридира.

– Мы же договорились, что для своих… кхм… целей ты будешь использовать чердак, – мягко пожурил он.

Но тут заметил меня и, растерявшись, переменился в лице.

– Ох, кажется, я забыл, что мы ждем гостей именно сегодня.

Театрально отряхнув твидовый пиджак с изрядно потертыми манжетами, мужчина деликатно протянул руку.

– Олан Сентьер, – представился он.

Я не спешила касаться чужой ладони, мои пальцы крепко впились в перила, с трудом удерживая на ногах вмиг отяжелевшее от нахлынувшей тревоги тело. Слова мистера Сентьера вновь напомнили о всеведении ведьмы: она ждала нас, знала, что мы ищем ее и нуждаемся в помощи, знала, что время Эспера на исходе, но почему-то позволила Бездонному насытиться его душой всласть. Я смотрела на Кассию, и казалось, что в изумруде ее глаз за ширмой доброжелательности, кусая друг друга за хвосты, копошились змеи.

Олан Сентьер так и стоял с вытянутой рукой, и от неловкости на его щеках проступил пятнистый румянец. Мужчина растерянно перебежал взглядом от меня к Кассии, и она мягко коснулась пальцами его ладони. Он заметно смутился и нежно сжал руку ведьмы – такую хрупкую по сравнению с его собственной.

– Это Алесса и Эспер, – представила нас Кассия, улыбнувшись.

– Так это тот самый… – потрясенно пробормотал мужчина, разглядывая рыжего кота на верхней ступеньке.

Эспер хлестнул хвостом, запрыгнул на перила и потянул носом в сторону Олана Сентьера.

– Ты разве не освободила его от уз? – сощурившись, спросил тамиру.

– Освободила, – вместо ведьмы ответил мужчина. – А также позволила прожить жизнь, как и с кем я хочу. Поэтому я здесь, рядом со своей женой.

«Безумец», – мысленно ответил Эспер, но вслух ничего не произнес.

Я улыбнулась, подавив усмешку.

– Идем, я познакомлю тебя с остальными гостями, – тихо проговорила на ухо мужу Кассия и повела его вглубь дома.

Мы с Эспером последовали за ними.

– Алесса! – радостный возглас Шеонны разнесся по комнате, стоило мне переступить порог столовой.

Она вскочила с места и неожиданно заключила Эспера в крепкие объятия.

– Живой, – облегченно выдохнула подруга в рыжую шерсть тамиру и обняла его сильнее, не обращая внимания на возмущенное ворчание.

Эспер для видимости помахал лапами в воздухе, но так и не выпустил когти, а напоследок благодарно ткнулся лбом в щеку подруги.

– Как ты себя чувствуешь? – поинтересовался Шейн, когда я заняла свободный стул рядом.

– Замечательно, – ответила я и подтвердила свои слова легкой улыбкой.

Наконец вырвавшись из плена объятий, Эспер по-хозяйски прыгнул на стол перед самым носом Эссы, беззаботно смакующей сочные жареные ребрышки, – в отличие от Шеонны и Шейна, она не собиралась морить себя голодом до моего возвращения. Рядом с ее тарелкой скакал круглый альм.

– Где Арий? – требовательно спросил тамиру.

Эсса даже не посмотрела на кота. Она нарочито медленно откусила очередной кусочек мяса и не спеша прожевала, пока Эспер сверлил ее пытливым взглядом.

– Здравствуй, Эсса, – не выдержала девушка, рассерженно бросив на тарелку кость. – Ты выглядишь очень скверно! Что с тобой случилось? Сломанные ноги и выдранные из живота кишки всё еще болят? Ой, ну что вы, не стоит беспокоиться о таком пустяке. Меня ведь всего лишь собрали по кусочкам – обычный день моей обычной жизни!

Эсса раздраженно фыркнула и скрестила на груди руки. Я виновато потупила взгляд, но на Эспера ее монолог не произвел впечатления, и зверь снова спросил:

– Где Арий?

– Да мне почем знать?! – вскрикнула девушка, утратив все самообладание.

Эспер нервно дернул хвостом.

– Что случилось? – сочувственно спросила я, прежде чем тамиру выдал грубый ответ, который уже витал в его мыслях.

Шейн отложил вилку, настороженно прислушиваясь к разговору, Шеонна тоже навострила уши. Лишь две молоденькие служанки беззаботно сновали между нами, будто в отрепетированном танце, и разливали по чашкам ароматный чай.

Эсса покосилась на Кассию, но ведьму, кажется, больше занимал горошек в блюде, чем наш разговор.

– На нас напали, когда мы пересекли Разлом, – тихо проговорила девушка и поморщилась, будто воспоминания болью отозвались в ее теле. – Стая Охотников настигла нас под Вэйшем. Мы успешно, как мне кажется, отбивались, но в какой-то момент разделились и… Больше я ничего не помню. Несколько дней назад я очнулась в этом доме. Вот и вся история.

Эспер перевел испытующий взгляд на Кассию, но та лишь пожала плечами:

– Я нашла лишь нескольких мертвых Охотников и Эссу. Маленького волка там не было.

– Ты ведь знаешь больше, чем говоришь, – рыкнул тамиру.

Кассия с ледяным спокойствием выдержала его гневный взгляд.

– Я уже сказала достаточно, – отрезала она. – Но услышал ли ты мои слова?

Эспер вновь повернулся к Эссе, та обреченно закатила глаза.

– Твое тело исцеляет себя почти так же быстро, как у тамиру. Ты уже способна передвигаться самостоятельно, так почему все еще отсиживаешься в этом доме и не пытаешься искать Ария?

Девушка неожиданно переменилась в лице, весело усмехнувшись.

– Видишь ли, эта женщина, – она кивнула на Кассию, и та кротко улыбнулась, – пообещала, что я увижу кое-что интересное, если задержусь на пару дней. Мне стало любопытно. А это оказались всего лишь вы четверо!

Эсса раздосадованно поджала губы. Эспер фыркнул.

– Очень глупо верить обещаниям ведьмы.

– Ты забыл, что я спасла твою жизнь? – хмуро напомнила Кассия, и ее бесстрастная маска впервые дала легкую трещину.

– Хотел бы я понять, для чего тебе это нужно.

Эспер спрыгнул со стола и, напоследок яростно хлестнув хвостом, скрылся в коридоре.

В его душе, будто снежная буря, бушевало беспокойство, и мои недавние переживания лишь усиливали ее яростные порывы. Мы ощущали себя пешками на чужой доске, но даже не понимали, в какой игре вынуждены принимать участие и какие роли нам отведены. Тень, Болота, всеведущие ведьмы и Кассия, острая улыбка которой резала кожу, – все казалось декорациями мрачной постановки.

Тревога и странное скребущее чувство, зародившееся в груди, стоило закрыть дверь спальни, не позволяли сомкнуть веки. Эспер вновь был рядом, я больше не оставалась одна ни в комнате, ни в мыслях, но спокойнее все равно не становилось. Тамиру прижимался горячим боком к моей спине и упорно боролся со сном, отгоняя вязкую дрему. Он никогда этого не признает, но я ощущала исходящий от него страх: Эспер боялся вновь оказаться во тьме.

Стены дома давили, тени по углам уплотнялись и, казалось, ждали того момента, когда сон закроет наши глаза, чтобы подобраться ближе и сжать шеи в удушающей хватке.

Поэтому, не выдержав давления, мы нашли приют в обветшалой беседке за домом. Кривая, похожая на молнию на темном полотне облаков трещина расколола ее куполообразную крышу, и время неустанно расширяло эту зияющую рану: еще год-другой – и сквозь нее можно будет созерцать звездное небо. Ступеньки прогнили, и я не решилась взобраться выше первой, в отличие от друзей, которым, как выяснилось, тоже не спалось этой ночью.

Я сидела, оперевшись спиной на ненадежные перила, у ног свернулся Эспер в обличье крупного рыжего пса, а в беседке за спиной тлел крошечный огонек сигареты Шейна (после ужина гостеприимный Олан Сентьер презентовал ему полный портсигар), и тихо поскрипывала скамья – Шеонна качала ногами, погрузившись в свои мысли.

Еще недавно подруга с придыханием рассказывала Эсперу о нашем путешествии, которое в ее устах приобрело красочный флер и звучало как сказочная прогулка. И хоть тамиру уже знал о том, что нам пришлось пережить, – выцепил из моих воспоминаний самые мрачные и пугающие картины, увидел не рассказанные никому сны и ощутил пережитый мною страх, – он все равно выслушал историю Шеонны с неподдельным интересом. Даже я невольно заслушалась, словно не была участницей тех событий.

Но когда ее рассказ стих, нас окутала гнетущая тишина, а в воздухе повисли незаданные вопросы.

Мы спасли Эспера, я вновь обрела целостность своей души, но в то же время ощущала себя потерянной. Я не знала, что делать дальше. Мечтать о спокойной жизни было рано: за спиной все еще клубились тени Призраков, охотящихся за моей головой, и я не знала, как от них сбежать. И самое главное: почему я должна бежать?

«Эсса», – предупредил Эспер.

Вынырнув из угрюмых мыслей, я вскинула голову и внимательно вгляделась в темноту, окутавшую сад. Девушка медленно брела по песчаной тропинке, змеящейся меж пышных кустов ежевики. Одной рукой она опиралась на трость, а на второй, согнутой в локте, сидел дремлющий альм.

Эсса переступила через Эспера, вальяжно растянувшегося перед лестницей, и села на ступеньку рядом со мной. Тамиру возмущенно дернул ухом, но не удостоил девушку взглядом – после допроса, устроенного в столовой, эти двое избегали любого контакта.

– Я хочу кое о чем спросить, – тихо произнесла девушка, смущенно прикусив губу.

Подобная нерешительность была ей несвойственна.

В тени беседки зашипела затушенная о балку сигарета и умолкла скрипящая скамья: Шейн и Шеонна прислушались.

Эсса начала издалека:

– Единственное, что Гехейн оставил во мне неизменным, – мои глаза. Я вижу этот мир глубже, чем остальные существа и даже ваши ведьмы. Я вижу призраков, блуждающих по городским улицам и окраинам, пока люди мирно спят, искренне веря в то, что самой большой опасностью для них являются напуганные и загнанные в Чащу волки. И никто не знает, что Саит забирает не все души, а только те, что считает чистыми. Страшно представить, каким Гехейн был до ее появления и каким вновь станет, когда она уйдет. А еще я вижу диковинные узоры связанных кровью душ, – она проницательно посмотрела на меня, а затем слегка кивнула вглубь беседки, – и души, изорванные на клочки чужой любовью.

Эсса порывисто отвернулась, и я не сумела понять, о ком из друзей она говорила, на кого смотрела и что скрывалось за ее словами. Эспер тоже неожиданно закрыл свой разум – я будто ощутила порыв сквозняка от захлопнувшейся двери и возмущенно стиснула зубы.

Неужели после всего, через что мы прошли, у нас еще оставались тайны?

– Так в чем твой вопрос? – нетерпеливо рыкнул тамиру, явно пытаясь перенаправить мои мысли в иное русло.

Эсса ковырнула тростью землю, прочертив неровную линию.

– Маретта и Арий искали тебя очень долго. Я знала, что их ритуал, основанный на крови лиирит, сработал и это привело тебя к брату. Я видела, как ты следуешь за ним по пятам на протяжении последних лет, но никому не говорила о тебе, потому что ты сам был не готов.

Эсса выжидающе замолчала. Эспер не спешил раскрывать пасть, лишь навострил уши – пушистые кисточки на кончиках вздрагивали в такт сердцебиению.

– Я знаю, что ты последовал за ним в Дарион, – нетерпеливо выпалила девушка, и шерсть на загривке Эспера поднялась. Я физически ощутила его беспокойство. – А значит, ты видел, что там произошло. И я хочу знать: кто убил старосту и его людей?

– Поэтому ты все еще здесь? – ответил вопросом на вопрос тамиру. – Ты не ищешь его потому, что боишься найти монстра?

Эсса не ответила. Стиснув губы, она задумчиво сверлила взглядом землю у своих ног.

– Что бы ни случилось, но Арий – все тот же одинокий, потерянный волк, который нуждается в нашей поддержке, – попытался успокоить Эспер.

– Он больше не волк, – возразила девушка и строго посмотрела на рыжего пса. – По крайней мере, не тот волк, каким ты его помнишь. Арий не менял форму с тех пор, как Маретта напоила его людской кровью. Даже когда Охотники рвали нас на куски, он продолжал оставаться человеком…

– А человек – самый опасный зверь, кровожаднее даже волков, – закончил ее мысль Эспер.

Шейн возмущенно хмыкнул в тени беседки, но промолчал.

Эсса сжала трость так крепко, что побелели костяшки пальцев.

– Что случилось в Дарионе? – прямо спросила она.

– Я не знаю, – признался тамиру и стыдливо прижал уши. – Я сбился, потерял след Ария на подходе к городу, а когда снова нашел, было уже поздно. Но одно я знаю наверняка: Дарион погряз во тьме. И если уж она сумела сбить мой нюх, то не могла ускользнуть от твоих глаз.

– Когда я пришла, от нее остались лишь далекие отголоски, – признала Эсса.

– Так, может, Арий вовсе не убийца, а спаситель? Ответил монстрам их же оружием? Но чтобы узнать правду, нам нужно его найти.

Эспер с горечью посмотрел на Эссу, а затем предостерегающе уперся взглядом во мрак за моей спиной. Мне не нужно было его звериное чутье, чтобы почувствовать напряжение, растущее в душе Шейна, – я затылком ощущала его колючий, леденящий душу взгляд.

– Мы нужны ему, – вновь обратился тамиру к Эссе. – Что бы ни произошло в Дарионе, но Арий угодил в беду. Он в ловушке, из которой не способен вырваться в одиночку. Я действительно не знаю, что случилось. И не знаю, что произошло после того, как он сбежал из города. Но через несколько дней я нашел его в Акхэлле – злого, искалеченного и упорно рвущегося в Эллор.

– Зачем? – отчаянно всплеснула руками девушка, и альм на ее предплечье возмущенно пискнул. – Что он там искал?

– Странника, – спокойно ответил Эспер.

– Меня? – удивленно воскликнула я.

– Странника, – повторил тамиру и мысленно добавил: «Но ушел он именно потому, что нашел тебя».

Я растерянно потупила взгляд, не понимая, как реагировать на все, что сегодня услышала.

– Зачем ему понадобилась Алесса? – наконец подал голос Шейн, и в его ледяном тоне чувствовалась скрытая угроза.

– Странник, – поправил Эспер, устало выдохнув.

– И ты все это время молчал? – зло бросил Шейн.

– А что я должен был сказать? И кому? Тебе, что ли? – Эспер раздраженно хлестнул пушистым хвостом по земле и поднялся на лапы. – Ты слишком много на себя берешь, Шейн.

Половицы жалобно скрипнули под ногами парня; он приблизился к краю лестницы и гневно ткнул пальцем в сторону пса:

– В погоне за своим братом ты влез в наш дом, в нашу жизнь. И вы оба разрушили ее. Из-за вас мы лишились отца!

– Не из-за нас, – холодно прорычал Эспер.

Кровь отхлынула от моего лица.

Это все из-за меня. Я ворвалась в их дом. Я разрушила их жизнь.

– Никто из вас не виноват в том, что произошло и происходит сейчас, – вдруг раздался нежный голос Кассии. – Начало всем трагедиям было положено задолго до вашего рождения.

Ведьма, будто призрак, выплыла из темноты, раскрыла ладонь, и в ней затеплился крошечный осколок Слезы. Мягкий свет коснулся наших лиц, лишив храбрости и сил на споры и сожаления.

– Я хочу рассказать вам то, что люди предпочли забыть, – загадочно произнесла Кассия.

Она заняла место на скамейке рядом с Шеонной. Мы потянулись за ней, как завороженные. Я перебралась на верхнюю ступеньку, Эспер вытянулся у моего бока.

Гехейн никогда не принадлежал людям и их богам.

Он был сотворен иными созданиями, которые царствовали здесь тысячи лет, его населяли иные народы, которые процветали и не знали горя. Но сейчас от их городов остались лишь руины, затерянные в сердце Чащи или в недрах земли. Никому не ведомо, что с ними случилось, но однажды Гехейн опустел, и на вымершую пустошь этого мира пришли четверо: Ольм, его сестра Саит, Эрия и ее сестра Эсмера.

И там, где ступали новые боги, вновь зарождалась жизнь: расцветали зеленые луга, протягивали к небу пышные кроны молодые рощи, шумел ветер, а морские волны, омывающие скалистые берега, подпевали ему. Под лапами Ольма на свет появились первые люди, под крыльями Эрии – ар’сэт, а спустя многие века слезы Эсмеры вдохнули жизнь в ведьм. И лишь Саит не могла обрести счастья в Гехейне: ее дети задыхались от его воздуха и сгорали, касаясь земли.

Поэтому одинокая Саит неустанно следовала за своим братом и заботилась о людях, до которых Ольму не было дела: его душа и сердце принадлежали Эрии. Боги тонули друг в друге, позабыв о собственном долге.

Люди же нуждались в своем отце. Но вместо того чтобы заботиться и прислушиваться к отчаянным мольбам, Ольм откупался щедрыми дарами. Он дал детям язык, которому не было равных по Силе, и пропитал ею кровь тех, кто был покорнее и преданнее – кто продолжал верить в него, когда другие поддавались ненависти и гневу.

И пока люди, будто малые дети, играли с дарами и не молили о большем, Ольм не обращал на них внимания. Поэтому он слишком поздно заметил бреши в ткани Гехейна, которые сотворил дарованный им язык в неумелых устах. И когда Ольм запечатал последнюю дверь, этот мир пришлось делить уже пятерым: свет Гехейна притянул Гестафа и его собственных детей.

Из тогда еще Мирного моря подняли новые острова, поделив их между детьми, которым стало тесно на материке, ныне именуемом Дархэльмом.

Но спокойная жизнь продлилась в Гехейне недолго.

Самой первой треснула некогда крепкая дружба Саит и Эсмеры. Матерь ведьм не смогла смириться с красотой подруги, чей лик приковывал взгляд Гестафа, и прокляла ее. Не обладая Силой, равной хоть кому-то из четверых, Саит не смогла противостоять чарам и утратила себя, став призраком. Но даже тогда Гестаф не обратил свой взор на Эсмеру, а устремил его к Эрии, точнее, к той Силе, которую порождала ее с Ольмом любовь.

Гестаф возжелал эту Силу.

Никому не ведомо, как он сумел очаровать Эрию, но однажды ее любовь обернулась смертоносным кинжалом, и она вырвала Силу из сердца своего возлюбленного. В тот день язык Ольма погиб, высеченные на нем руны погасли, и лишь Кровь избранных все еще хранит его дары.

Получив желаемое, Гестаф предал Эрию. Он поймал ее обманутую душу в каменную темницу, запечатав вместе с ней и великую Силу, а ни в чем не повинные дети Эрии против воли стали ее тюремщиками.

Почти все боги Гехейна были сокрушены и сломлены, но Гестаф забыл о той, кого никогда не касался его взгляд и которая любила свою сестру больше жизни.

Эсмера обнажила когти, и в Гехейне настали темные времена: сомкнулись грозовые тучи и кровь полилась на землю, по которой теперь призраком бродила Саит, собирая брошенные в одиночестве души. Битва длилась сотни лет, она разрушала города и целые материки, пока однажды теплое солнце не прорезало черные облака и ветер не пронес над Гехейном последний вздох Гестафа, оборвавший разом жизни всех его детей. Тело бога рухнуло в воду, и море вскипело от его горячей крови, так что никто по сей день не сумел усмирить его голод. А Эсмера без сил сорвалась в топкие Ксаафанийские земли, и Болота, вскормленные ее кровью, приняли ее в свои мягкие объятия.

В тот день Эрия пролила свои первые Слезы.