Текст книги "Своенравная красавица"

Эйна Ли
Своенравная красавица

Пролог

Аляска, 1896 год

Треск поленьев в костре на секунду отвлек внимание Мэгги от разговора мужчин. Коул только что сообщил ее отцу о своем отъезде с Аляски. Для Мэгги его новость стала настоящим шоком. Сейчас, сидя у костра в лагере золотодобытчиков, она вспоминала последние два года, которые провела рядом с Коулом. Мэгги обняла руками колени, опустила на них голову и глубоко задумалась. Она уже успела привыкнуть к мысли о том, что никогда не расстанется с Коулом.

А теперь он собирается уехать! Как же ей теперь жить без него? Даже один день вдали от Коула казался ей вечностью. Да, пожалуй, за последнее время они расставались только, когда он уезжал в Доусон-Сити, где золотодобытчики покупали продовольствие. Все остальное время они проводили вместе – Мэгги с отцом и Коул. Разве может быть по-другому?

Коул приехал на Аляску искать золото, когда Мэгги исполнилось четырнадцать. Она так привыкла к нему. И вот теперь он собирается уехать. Мэгги с ума сходила от одной мысли, что больше никогда его не увидит.

Громкий мужской смех вывел ее из раздумий. Коул беззаботно смеялся, слегка откинув голову назад. На темных волосах играли отблески костра, на заросшем густой бородой лице удивительно ярко светилась белозубая улыбка.

Мэгги любовно вглядывалась в знакомые черты лица. Мать-испанка наградила его нежно-оливковым цветом кожи. Точеный профиль и глаза цвета сапфира Коул унаследовал от отца.

Каждый час, каждую минуту своей жизни она теперь думала лишь об одном мужчине. О Коуле. Казалось невероятным, что он вот так просто сообщил им о своем отъезде, да еще и шутил. Неужели он не понимает, что значит для нее? Она хотела походить на тех девчонок из «веселого дома» в Доусон-Сити, на которых он смотрел как на женщин, а ее никогда не воспринимал всерьез. Как бы ей хотелось, чтобы он так же обнимал и целовал ее! В конце концов, ей уже шестнадцать! Правда, отец заставляет ее носить мешковатые старые брюки и огромные рубашки, скрывающие фигуру. И волосы ей приходится коротко стричь и убирать под старую шляпу, но такова жизнь в лагере золотодобытчиков, по-другому нельзя. По крайней мере так говорит отец.

Но ведь под старой уродливой одеждой скрывается юная влюбленная женщина, неужели Коул не видит? И она готова отдать все, что угодно, только бы получить мужчину своей мечты – Коула Маккензи.

Боль от мысли, что она больше никогда не увидит его, сдавила сердце. Не в силах больше сдерживать себя, Мэгги вскочила и воскликнула:

– Нет, нет, Коул, ты просто не можешь уехать! Ты не должен уезжать!

Всхлипнув, она бросилась в дом, захлопнула дверь и упала ничком на кровать.

Оставшись вдвоем у костра, мужчины некоторое время молчали. Отец Мэгги, которого все называли просто «папаша О'Ши», сокрушенно покачал головой.

– Моя бедная девочка, – тихо произнес он. – Пожалуй, и нам пришла пора убираться отсюда подальше. Негоже ей жить дикой походной жизнью. В конце-то концов, Аляска не лучшее место для юной леди. Надо мне уже подумать о ее образовании.

– Но она ведь учится, разве не так? – возразил Коул.

– Да какая здесь учеба! – отмахнулся папаша О'Ши. – Просто книжки читает, и только! Пришло время найти для моей маленькой жемчужины подобающую оправу. Кроме того, девочке нужно общаться со своими сверстниками. Мэгги должна научиться вести себя как настоящая леди, а здесь мне приходится скрывать от всех, что она девчонка, чтобы разные дрянные парни не положили на нее глаз... Ну, ты меня понимаешь, Коул. Да уж, пора нам убираться отсюда.

– Не думаю, что малышке понравится твоя идея.

– А кто ее спрашивает? Она еще ребенок и многого не понимает в жизни. Я знаю, что для нее так будет лучше.

– Да, тут ты прав. – Коула слегка тревожила мысль о том, что, если, не дай Бог, что-то случится с папашей О'Ши, девочка одна в диких местах Аляски просто пропадет.

– Думаю, добытого золота нам хватит на скромную жизнь. По крайней мере на какое-то время. А дальше видно будет. Клянусь каждой золотой песчинкой, что я отмыл в Богом забытом краю: нам много не надо. Никогда я не слыл скрягой. Да и ты тоже, Коул. Так что давай по домам. Завтра с утра скажу все Мэгги и вместе двинемся в путь. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи.

Но Коул долго еще сидел у затухающего костра, перебирая в памяти воспоминания последних лет. Беспокойная натура заставляла его вечно искать лучшей доли. Кем он только не побывал за свои двадцать три года! Работал на железной дороге, рубил лес, служил помощником шерифа в Тумстоне. Его биография включала в себя и пребывание в одной мелкой банде, где он разбойничал, пока кузен Зак не разыскал его и чуть ли не силой притащил обратно в Техас. При воспоминании о «бандитском» прошлом Коул невольно усмехнулся. А интересная ведь жизнь, черт побери! По крайней мере он теперь твердо знал, что никогда больше не будет служить закону и не станет гоняться за прежними подельниками по просторам страны вместе с другими техасскими рейнджерами. Достаточно уже в их роду насчитывалось шерифов.

Он сразу вспомнил своих кузенов Зака и Джоша. Они вместе выросли, свято веря в то, что всю жизнь будут работать рука об руку. Однако беспокойная натура Коула не позволяла ему долго оставаться на одном месте. Он обожал свою родню, любил бескрайние просторы Техаса, но и представить себе не мог, что когда-нибудь кочевая жизнь закончится и придет время семейного уюта на ранчо. Нет, возможно, однажды... если ему повезет встретить женщину своей мечты... Возможно, он будет так же счастлив, как Джош и Зак счастливы со своими женами. Но такое время еще не пришло.

Он достал из-за пазухи распечатанный конверт и снова перечитал письмо, пришедшее накануне от матери. Письмо добиралось сюда едва ли не целый год! Новости уже устарели, но Коул с нежностью перечитывал каждую строчку. Кузина Китти снова вышла замуж. Умница! Она так долго горевала по покойному Теду Драммонду! Но теперь нашла в себе силы начать новую жизнь, попытаться вновь обрести счастье. Коул понял, что очень скучает по Китти – своему самому близкому другу детства.

Что ж! Возможно, и ему однажды посчастливится встретить свою единственную и начать жизнь сначала. Тогда он обязательно вернется на ранчо! Но не раньше!

С утра, едва рассвело, Коул, папаша О'Ши и Мэгги погрузили вещи на мулов и, закрыв дверь убогой хижины, которая последние два года служила им домом на Аляске, отправились в путь. Дорога лежала через опасное ущелье перевала Уайт-Пасс. Они шли по узкой горной дороге, зажатой между заснеженными хребтами и уступами. В некоторых особенно узких местах нагруженные мулы не могли пройти, поэтому приходилось снимать с них поклажу и нести самим. Кроме того, постоянно оставалась угроза, что мулы, испугавшись чего-нибудь, покалечатся сами или покалечат путников. Когда дорога расширялась, приходилось вновь навьючивать животных, и так много раз подряд, пока они не добрались до Ска-гуэя, уже вконец измотанные дорогой.

В Скагуэе путешественники продали золото и лошадей и купили билеты на пакетбот до Джуно, а там уже пересели на теплоход до Сиэтла, где и распрощались. Папаша О'Ши и Мэгги отправились домой в Лоуфорд, в Нью-Мексико. Коул заверил обоих, что обязательно напишет, как только где-нибудь устроится. Скорее всего его «где-нибудь» будет в Калифорнии.

Попрощавшись с папашей О'Ши, Коул повернулся к Мэгги и ласково потрепал ее за подбородок.

– Береги себя, малышка, – улыбнулся он. Мэгги насупилась и отчеканила в ответ:

– Я давно уже не малышка, да будет тебе известно, Коул Маккензи!

На том они и расстались. С пятью тысячами долларов в кармане Коул сел на пароход до Сан-Франциско.

Глава 1

Сан-Франциско, 1898 год

Покер быстро наскучил Коулу. Он всегда оставался удачливым игроком, на порядок лучше всех, с кем садился играть, однако своего азарта картежника отец ему по наследству не передал.

Последние два года, бедные на события, измотали его больше любых приключений. Беспокойная натура совершенно не выносила повседневной рутины жизни. Вернувшись с Аляски, Коул так и не нашел себе работы по душе, а болтаться без дела не в его характере.

– Я выхожу из игры, – заявил он, кладя карты на стол и забирая свои деньги. Покинув гостиничный бар, он направился в свой номер, но портье окликнул его:

– Вам пришла телеграмма!

– Спасибо, Джо. – Он нахмурился, распечатывая конверт. Его тревожила мысль о том, что телеграммой обычно сообщают печальные новости. Может, что-то случилось с Джебом?

Он прочитал послание: «НУЖНАТВОЯПОМОЩЬТЧК СЕРЬЕЗНЫЕПРОБЛЕМЫТЧКПРИЕЗЖАЙКАК ТОЛЬКОСМОЖЕШЬТЧКПАПАШАО'ШИ».

Мрачные прогнозы относительно того, что неприятные новости могли касаться Джеба, не подтвердились, однако Коул не на шутку расстроился. Он припомнил последнее письмо от старого друга. Кажется, папаша О'Ши писал, что открыл в своем родном городе службу почтовых дилижансов и дела у него идут хорошо. Вероятно, что-то серьезное случилось с его маленьким бизнесом. Папаша О'Ши не из тех людей, которые склонны драматизировать ситуацию. Если он отправляет вместо обычного письма телеграмму, значит, дело требует срочного вмешательства.

Не мешкая Коул отправился за билетом на ближайший поезд в сторону восточных штатов. По дороге он зашел в отделение «Вестерн юнион», дал ответную телеграмму и забрал деньги из банка. Покончив с делами, он поспешил обратно в отель и собрал вещи. На следующее утро он уже садился в поезд до Нью-Мексико.

В купе вместе с ним ехала молодая пара. По всему видно, молодожены – они всю дорогу трепетно держались за руки; возможно, у них даже медовый месяц в самом разгаре. Нет, для него такие отношения неприемлемы. Он подумал: хорошо, что никто и ничто не держит его в Сан-Франциско и у него нет обязательств ни перед одной девушкой на земле. Ему нравилось оставаться свободным и независимым.

Он вспомнил, как отец рассказывал ему, что беспокойная натура так же заставляла его мотаться по всей стране в молодые годы. Но потом он встретил женщину своей мечты – маму Коула – и больше никогда не хотел покидать родной дом. Что ж, если на земле есть еще хотя бы одна такая женщина, как его мать, возможно, и странствия Коула однажды завершатся в родном доме.

Он вновь взглянул на попутчиков-голубков. Молодая женщина нежно опустила голову на плечо мужчиныи слегка прикрыла глаза. Наверное, им бы лучше ехать в отдельном купе, подумал Коул. Он поудобнее устроился на своем сиденье, вытянул ноги под пустовавшее кресло напротив и задремал. В голове все еще кружились мысли о том, как прекрасна вольная жизнь – без жены, детей и других «прелестей» семейного очага. Такая жизнь ему нравится. Да что вообще может быть лучше свободы?

Три дня спустя Коул, облегченно вздохнув, спрыгнул с попутной колымаги, старой и дребезжащей, готовой развалиться на каждом ухабе. Оказалось, что только таким способом можно добраться от железнодорожной станции до Лоуфорда.

– Удачи, Гас, – махнул рукой Коул вознице. Тот кивнул в ответ и хлестнул лошадь, оставив после себя только пыльное облачко.

Коул кинул сумку на землю перед собой и огляделся в недоумении. Чтобы добраться сюда, пришлось сделать четыре пересадки на поездах да еще трястись по ухабам в повозке не меньше двадцати пяти миль. Благословенный Лоуфорд, штат Нью-Мексико, похоже, забыл, что двадцатый век на пороге, и до сих пор живет по законам Дикого Запада, иначе и не скажешь. В городке существовало единственное кирпичное здание, в котором помещался банк. Деловая же часть города ограничивалась несколькими убогими лавчонками.

Сейчас улицы городишка будто вымерли, но вдалеке Коул услышал голоса, распевавшие церковный гимн. Он удивленно огляделся, пытаясь понять, откуда доносятся звуки, но потом решил не отвлекаться по мелочам и заняться поисками своего друга.

Он поднял сумку с земли и зашагал вдоль улицы. Немного пройдя, Коул заметил здание с вывеской «Служба почтовых дилижансов О'Ши». Дверь оказалась запертой. Заглянув в окно, Коул понял, что в офисе никого нет. На другой стороне улицы располагалась, видимо, единственная городская гостиница. Коул решил остановиться в ней и заодно расспросить о том, где сейчас может находиться папаша О'Ши.

Гостиница выглядела на удивление чистенькой и уютной, хотя у Коула создалось впечатление, что все в городе пыльное, грязное и заброшенное. Аккуратно прибранный холл с красным ковром и несколькими креслами, расставленными по стенам, вопреки сложившемуся у него впечатлению, показался ему очень привлекательным.

– В городишке всегда так тихо? – спросил он у клерка за стойкой, молодого паренька, который уместнее смотрелся бы за школьной партой, чем здесь.

– Все пошли на похороны папаши О'Ши.

Коул пораженно застыл на месте. Казалось, кто-то только что ударил его в солнечное сплетение, заставив внутренне сжаться в комок.

– Он умер?

– Ну, никто не стал бы хоронить его заживо, мистер.

Черт бы побрал прыщавого мальчишку с его тупым провинциальным юмором! Только шуточек ему сейчас и не хватало! Видит Бог, папаша О'Ши один из лучших его друзей. Как отвратительно узнать о его смерти из уст малолетнего зазнайки!

– Что произошло? – спросил Коул.

– Упал и сломал шею. Там, на старой шахте.

– Какой еще шахте? Он же занимался почтовыми перевозками!

Видно, Коулу не удалось скрыть нарастающего гнева, потому что мальчишка начал смотреть на него с опаской.

– Да, но, знаете, папаша О'Ши обожал посещать старые шахты. Говорят, такую привычку он приобрел еще с Аляски, он же там кучу золота нашел.

Коул вспомнил текст телеграммы: «СЕРЬЕЗНЫЕ ПРОБЛЕМЫТЧКПРИЕЗЖАЙКАКТОЛЬКОСМОЖЕШЬ». Слова посланного папашей О'Ши сообщения вновь и вновь всплывали в памяти. Что хотел сказать его старый друг? Конечно же, он просил о помощи. Но Коул приехал слишком поздно.

– Когда все произошло?

– Тело нашли вчера. Но никто не знает, сколько оно там пролежало. День-два, не меньше.

Черт побери! Коул сжал кулаки. Если бы удалось приехать раньше! Если бы Богом забытая дыра находилась чуть ближе к западу! Он бы успел помочь! Он бы смог приехать вовремя! Что за проблемы тревожили папашу О'Ши? Возможно, ему кто-нибудь угрожал и наконец свел счеты. «Клянусь Богом, – подумал Коул, – я не уеду отсюда, пока не выясню, что произошло».

– А сам-то ты знал его? – спросил он мальчишку.

– Еще бы! Кто ж его здесь не знал. В городе его любили.

– Его трудно не любить.

– Да уж. У него и врагов-то наверняка не было. Он со всеми дружил. Ну может, кроме Бена Лоуфорда. Хотя нельзя сказать, что они враждовали. Просто не слишком ладили.

– А в чем они не сошлись?

– Да все из-за бизнеса. Лоуфорд хотел перекупить его у папаши О'Ши, а тот не соглашался.

– А зачем Лоуфорду бизнес папаши О'Ши?

– Да ему же весь город принадлежит! Не хотел ни с кем делиться.

Коул расписался в журнале регистрации приезжающих и получил ключ от своего номера.

– Два доллара – залог, мистер. Сколько вы собираетесь у нас оставаться?

Коул протянул мальчишке десятидолларовую банкноту и ответил:

– Пока не решу съехать.

Распаковав вещи, Коул спустился в холл. Похороны закончились, и жители городка потихоньку разбредались по своим делам. Коул рассудил, что лучше всего собирать местные сплетни в салуне. Здешний салун назывался «У Даллас», туда он и направился.

В баре отдыхало не больше десятка мужчин – обычное дело для провинциальных салунов. Времена меняются, а салуны и их завсегдатаи остаются прежними. Коул подсел к барной стойке, и бармен, больше похожий на вышибалу, подошел спросить, что он будет пить. Выбор, как и положено в салуне, оказался небольшим.

– Виски или пиво? – спросил бармен.

– Двойное виски и кружку пива.

Коул молча поднял стакан с виски в память о папаше О'Ши и запил пивом. Пододвинув пустой стакан бармену, он попросил повторить виски.

– Похоже, вы сегодня собираетесь хорошенько надраться, чужестранец, – заметил бармен.

– Меня зовут Коул Маккензи. Будем знакомы. – Страшная смерть папаши О'Ши, виски и пиво – все перемешалось, образуя странный коктейль. Гнев и отчаяние дополняли его вкус.

– Никогда не видел вас раньше, мистер Маккензи.

– Наверное, потому, что я никогда здесь не бывал.

– А вы не выглядите как какой-нибудь бродяга. Что привело вас в наш город?

– Папаша О'Ши.

– Да, хороший был человек. Жаль, что его больше нет с нами.

– Да уж. Налейте себе чего-нибудь, мистер... э-э?..

– Вик Чанс.

– За папашу О'Ши, Вик! Мир его праху, – поднял стакан Коул.

– Земля ему пухом, – отозвался Вик и осушил свой стакан. – Вы родня ему или друг? – спросил он немного погодя.

– Друг. Мы вместе жили на Аляске.

– А, точно, Маккензи! Вспомнил! Что-то сразу мне ваше имя показалось знакомым, но не мог понять, где его слышал. А папаша О'Ши частенько рассказывал о вас. Он относился к вам как к родному сыну.

«Надо попробовать разговорить бармена, – подумал Коул. – Только на сей раз я буду осторожен, чтобы не отпугнуть его так же, как мальчишку в гостинице».

– Как можно не любить такого человека, как папаша О'Ши!

– Вы чертовски правы!

– Папаша О'Ши прекрасно ориентировался в шахтах, как же его угораздило сломать там голову?

– Несчастный случай... Такое бывает.

– Еще я не понимаю, как он вообще попал в шахту. Ведь он же занимался в городе почтовыми перевозками, верно?

– Верно, – коротко согласился бармен и странно умолк.

– Кстати, его занятие тоже меня удивило. Я-то думал, здесь все принадлежит Бену Лоуфорду.

– Ну, практически все.

– Все, кроме бизнеса папаши О'Ши?

– И нашего салуна. Бар «У Даллас» не его вотчина, – раздался звонкий женский голос прямо над ухом Коула. Повернув голову, он увидел, что последние слова произнесла стоящая рядом с ним блондинка – просто умопомрачительно красивая блондинка, надо признаться. Женщина выглядела лет на двадцать старше Коула и, судя по всему, когда-то, а может, и до сих пор занималась древнейшей в мире профессией. Ведя свободную жизнь странствующего холостяка, Коул частенько сталкивался с проститутками, поэтому мог распознать их буквально с первого взгляда. К тому же, похоже, женщина не делала из своего бизнеса большого секрета.

Вид ее поражал красотой и бесподобным обаянием. Вокруг нее будто витала аура грешного очарования и неотвратимого соблазна. Коулу всегда нравились такие женщины.

– Ставлю пару своих лучших сапог, что вы и есть та самая Даллас.

Женщина звонко рассмеялась, звук ее голоса приятно ласкал слух:

– Вы правы, я Даллас Донован. – Коул снял шляпу:

– Рад знакомству, мэм. Коул Маккензи к вашим услугам.

Даллас взяла с барной стойки бутылку виски и пару стаканов.

– О-о, судя по акценту, ты техасец. Давай-ка присядем за столик, Коул. Когда встречаешь парня из Техаса, безумно тянет домой.

Они устроились за дальним столиком в углу салуна.

– Ты из какой части штата? – спросила Даллас.

– Моя семья владеет землей к северо-востоку от Форт-Уэрта, вверх по реке.

Даллас лениво откинулась на спинку стула и стала бесстыдно разглядывать его.

– А ты красивый техасский парень, Коул. Смуглый, синеглазый... Похоже, твоя мамочка либо индианка, либо мексиканка.

Коул ухмыльнулся:

– Вообще-то испанка. Но выросла в Техасе, как и я. – Даллас улыбнулась:

– Должно быть, ты оставляешь за собой шлейф разбитых сердец, техасец. Длиной с Рио-Гранде, не меньше.

– Даллас, ты несправедлива ко мне. Я не играю в подобные игры. Обычно я влюблен в каждую из своих женщин.

– Неужели? Что ж, могу поспорить, ни одной из них не удалось привязать тебя надолго.

– Почему ты так думаешь? – Даллас ответила с легкой улыбкой:

– Ох, техасец, на мужчин у меня глаз наметан. Ты пока свободная птичка. Знавала я когда-то одного Маккензи. Его звали Джош. Знаешь такого?

Коул рассмеялся:

– Да мы же двоюродные братья.

– Чтоб мне провалиться! Лет десять прошло с тех пор, как я последний раз его видела. Как он? До сих пор такой же красавчик? Все еще рейнджер?

– Теперь он поселился в нашем родовом поместье. В «Трипл-Эм». – «Трипл-Эм» и есть твое ранчо?! – воскликнула Даллас. Коула немного удивила такая странная реакция молодой женщины.

– Ну да. А что такое? Слышала о нем?

– Миленький, да кто ж, начиная от мексиканской границы и до нашего грешного городка, не слышал про «Трипл-Эм»? Так, значит, ты и есть тот самый Маккензи, с которым папаша О'Ши искал золото на Аляске! Надо же, как тесен мир!

– А мне показалось, что ваш городок вообще не от мира сего. Какой-то осколок древних времен, ей-богу. Я сильно удивился, что в гостинице есть водопровод и не придется таскать воду из колодца. Даллас, здесь вообще знают, что в мире давно уже существуют такие чудеса, как поезда, электричество, телефон и другие прелести цивилизации?

– Больше ни слова, Коул! Мы любим наш старомодный городок. Не самое плохое место для жизни!

– Или для смерти, – добавил Коул, вспомнив, что приехал сюда отнюдь не для того, чтобы мило поболтать в салуне.

Даллас подозрительно прищурилась:

– Не хочешь ли ты сказать, что смерть папаши О'Ши не случайность? Так знай, Коул Маккензи, никто в нашем городе не мог причинить ему зла. Мы все любили его.

– Да-да. Мне уже говорили.

В салун вошел высокий мужчина и прямиком направился к их столику. Мужчина выглядел лет под сорок, очень подтянут, с аккуратно подстриженными усами. Костюм явно не из местного магазинчика. То же самое можно сказать о ботинках и шляпе.

– Привет, Кит, – улыбнулась Даллас. – Познакомься, это Коул Маккензи, старинный друг нашего папаши О'Ши.

– Я так сразу и подумал, – кивнул мужчина, протягивая Коулу руку. – Как поживаете, мистер Маккензи? Меня зовут Кит Лоуфорд. Я ждал вашего приезда. Я поверенный, вел все дела мистера О'Ши. Мне передали телеграмму, которую вы ему отправили перед отъездом. Очень жаль, что вас здесь ожидали такие печальные новости. Но все равно хорошо, что приехали. Есть кое-какие дела, которые касаются и вас тоже. Собственно говоря, вас и мисс Маргарет.

– Что за мисс Маргарет? – в недоумении спросил Коул.

– Дочь мистера О'Ши.

– А, конечно! Малышка Мэгги!

Коул, потрясенный известием о смерти друга, совсем забыл о маленькой дочке папаши О'Ши. Он припомнил, что папаша О'Ши говорил ему, будто у них с Мэгги больше нет никого в целом мире. Никакой родни. А теперь малышка Мэгги осталась совсем одна. Что ж с ней будет? Конечно, никто ее не бросит, но характер-то у нее – он еще знал со времен Аляски – о-го-го какой! Упрямый ребенок, ничего не скажешь. Тяжело ей придется в жизни.

Поверенный прервал его размышления:

– Мистер Маккензи, надеюсь, у вас найдется время, чтобы нам всем вместе обговорить некоторые детали?

– Да, конечно. Но где малышка Мэгги? То есть я хотел сказать – мисс Маргарет.

– После похорон она вернулась домой. Горюет.

– Она одна?

– Нет-нет, в доме живет экономка.

– Я пойду проведаю ее, – поднялся Коул, но Лоуфорд остановил его:

– После похорон мисс Маргарет дала понять, что никого не желает видеть сейчас. Никаких посетителей.

Покровительственный тон Лоуфорда начинал действовать Коулу на нервы. Он пожал плечами и сел.

– Давайте кое-что проясним, Лоуфорд, – начал он. – Во-первых, бросьте свою официальную манеру выражаться. Я начинаю думать, что речь идет не о старом добром папаше О'Ши, а о каком-то таинственным господине, которого я никогда не видел. Папаша О'Ши терпеть не мог всякий официоз. Кстати, я того же мнения. Зовите меня просто Коул или Маккензи, но никаких «мистеров», ради всего святого.

– Как скажете... Коул. Что, если мы назначим встречу на десять утра? Завтра. Подойдет?

– Договорились, Лоуфорд.

Поверенный скривил губы в слабом подобии улыбки:

– Лично я ничего не имею против обращения «мистер». – Он поднялся и протянул Коулу руку. – Рад познакомиться. Жаль, что при таких печальных обстоятельствах.

– Согласен.

– Всего хорошего, Даллас, – кивнул поверенный, вежливо приподняв шляпу, и удалился.

– Каков гусь, – пробормотал Коул.

– Кит не такой уж плохой парень, – возразила Даллас. – По крайней мере по сравнению со своим отцом. – Даллас встала. – Ладно, надеюсь, ты пробудешь здесь еще какое-то время, техасец. Увидимся.

Да уж, красотка, можешь не сомневаться, подумал Коул. Никто не заставит его убраться из городишка раньше, чем он не убедится, что смерть папаши О' Ши и вправду несчастный случай.

Коул проследил взглядом за Даллас. Она неторопливо подошла к барной стойке, о чем-то пошепталась с Виком и поднялась по лестнице. Даллас понравилась Коулу с первого взгляда, и все же он ни на секунду не сомневался, что если вокруг папаши О' Ши крутились какие-то темные делишки, то она в курсе дела. И разговорить ее будет не так-то просто. Наверняка и бармену своему она сейчас приказала не распускать язык в разговорах с техасцем.

В общем, ситуация выглядела довольно-таки подозрительной. Похоже, первое впечатление от города у него создалось верное – неприятное местечко. Он вышел из салуна прогуляться, и ноги сами принесли его к конторе покойного друга. Имя папаши О'Ши на вывеске неприятно резало глаз. Рядом с конторой Коул заметил большой сарай, убедился, что двери не заперты, и вошел.

Видно, здесь папаша О'Ши держал лошадей для почтовых дилижансов. Коул насчитал шесть лошадок. Приглядевшись, он понял, что даже после смерти хозяина за лошадьми кто-то ухаживает – стойла вычищены, в кормушках свежее сено, поилки полны водой. Вряд ли ухаживала за ними Мэгги, малышка сейчас, должно быть, в полной прострации.

Внезапный шорох заставил его оглянуться. Коул заметил мальчишку лет десяти, прятавшегося в глубине конюшни, за рядами бочек. Видно, он решил вылезти посмотреть, кто пришел, да так неловко, что пара пустых бочек перевернулась. Коул крикнул на испанском:

– Эй, парень, ты говоришь по-английски?

– Да, сеньор, – отозвался мальчик.

– А как тебя зовут? – спросил Коул, переходя на английский.

– Хуан Моралес, сеньор.

– А я Коул Маккензи. Так, значит, ты приглядываешь здесь за лошадьми?

– Да, я, сеньор Маккензи. Каждое утро дедуля дает Хуану двадцать пять сентаво, чтобы я почистил стойла и накормил лошадей.

Коул кивнул.

– Ты хороший работник, Хуан. А почему ты называешь папашу О'Ши дедулей?

– Он сам мне так велел, сеньор Маккензи. Ему нравится.

– Да уж не сомневаюсь. – Коул прекрасно помнил, как хорошо папаша О'Ши относился к детям. Жаль, что он не успел понянчить собственных внуков.

– А вы друг дедули? – спросил Хуан.

– Да.

– Он был очень-очень хорошим. Хуан его очень любил.

– Я тоже, Хуан, я тоже, – с сожалением покачал головой Коул. Никогда он больше не пожмет руку своему доброму другу папаше О'Ши! Коул протянул монетку Хуану. – Вот, держи.

Хуан широко улыбнулся:

– Спасибо, сеньор Маккензи.

– Да не за что, Хуан. Удачи, – отозвался Коул, выходя из конюшни.

На город опускались сумерки, окутывая пустынные улицы паутиной таинственных теней. Закатное небо повисло над холмами, словно фонарь над домом. Коул решил, что пора зайти куда-нибудь перекусить. Взгляд остановился на закусочной «У Лоуфорда». Опять Лоуфорд! Казалось, на каждой вывеске городишка можно увидеть его имя. Трудно понять, к кому оно относилось – к названию города или к человеку с такой фамилией.

Если Даллас права и Кит Лоуфорд по сравнению со своим отцом довольно приятный парень, то каков же глава всемогущей по местным меркам семейки? Да, похоже, папаша О'Ши и вправду стал им как кость в горле.

Еда в закусочной показалась Коулу абсолютно безвкусной. Покончив с трапезой, он решил вернуться в салун и сыграть пару партий в покер. Когда ставки поднялись до пятидесяти баксов, Коул вышел из игры. Он уже успел познакомиться с завсегдатаями карточного стола и разбрасывать деньги направо и налево не собирался, не для того он сюда приехал.

На улицах уже совсем стемнело, когда он вышел из салуна. Предстояло сделать то, что Коул откладывал весь день: сходить на кладбище. Коул остановился возле указателя со стрелкой. Надпись под стрелкой гласила: «Бут-Хилл». Он раздраженно передернул плечами. Приличного названия для кладбища и то не смогли придумать!

Что за чертов городишко! Подумать только, двадцать пять миль от путей сообщения, дорог нет, современных удобств днем с огнем не найдешь, цивилизации никакой. Того и гляди, из-за холмов покажутся племена воинственных индейцев с томагавками. По крайней мере Коула не удивила бы такая картина.

Он стал медленно взбираться на холм. Даже в темноте он легко нашел свежую могилу папаши О'Ши. Сгорбившись, комкая в руках шляпу, Коул прощался с одним из лучших друзей.

– Что же случилось с тобой, папаша О'Ши? Жаль, что ты не можешь ничего рассказать. Несчастный случай или кто-то свел с тобой счеты? Клянусь, если кто-то виноват в твоей смерти, он ответит!

Коул потерял счет времени. Внезапно он почувствовал, что кто-то наблюдает за ним из темноты. Посмотрев по сторонам, он ничего не заметил. Вокруг в обманчивом свете луны молчаливыми истуканами громоздились лишь безмолвные могильные плиты. Единственное место, где мог бы здесь укрыться человек, – развесистый кустарник на вершине холма. Коул подошел ближе. Ни единая веточка, ни единый листик не пошевелились. Однако Ко-ула не покидало ощущение, что здесь кто-то прячется. Когда он спускался с холма, он чувствовал чей-то пристальный взгляд у себя на затылке.

Коул решил вернуться в салун, проверить, кто из тех, с кем он играл в покер, отсутствовал в зале. Однако там ничего не изменилось. За одним исключением. Теперь за барной стойкой стояла сама Даллас.

– Я думала, ты пошел спать, техасец, – обронила она, наливая ему виски.

– Да я собирался. Но ночная прогулка как-то развеяла сон. А почему ты за стойкой, Даллас? Где Вик?

– Пошел покурить и глотнуть свежего воздуха. – Она отвернулась и стала нарочито сосредоточенно протирать стаканы.

– Тысяча чертей, – как ни в чем не бывало громко проговорил Коул, когда Вик через пару минут постарался тихонько проскользнуть в салун незамеченным.

– Такое впечатление, что ты пробежал милю без передышки, Вик.

– Что-то похолодало, ветер поднялся, – пробормотал Вик, возвращаясь на свое место за стойкой.

Сложив два и два, Коул понял, что Вик следил за ним на кладбище. Но только зачем?

«Честное слово, папаша О'Ши, я буду торчать в городишке, пока не докопаюсь до истины», – мысленно пообещал Коул. Допив виски, он ушел из салуна.