Текст книги "Всадница ветра"

Первым делом она вымыла кристаллы, полив их чистой водой, и разложила на пледе, чтобы просушить. Ривер зарядила оба кристалла ночью, во время полной луны, еще не зная, что прибегнет к помощи аметистового духа.

Затем она уселась на плед, скрестив ноги, и взяла в руки кварц.

– Ты помог мне понять, что ответ на вопрос о Призраке я найду вместе с ним – по крайней мере, если у меня будет кристалл, который нас направит.

Ривер крепко обвязала кристалл кожаным шнурком, чтобы он не выпал, а потом затянула на шнурке узел и надела его на шею; прозрачный камень лег в вырез туники.

Она положила ладонь на камень и, прижав его к коже, ощутила тепло: камень пробуждался. Несколько минут Ривер концентрировалась на кристалле. Она не стала поднимать его к третьему глазу – это место она приберегла для аметистового духа. Но, похоже, это было неважно. Вместе с теплом кристалла она почувствовала, как ее разум очищается, а суета теснящихся в голове мыслей стихает.

Она не знала, сколько времени прошло, когда заметила, что лошади покончили с морковью и зерном и теперь бок о бок лениво щиплют траву. Ривер подозвала Анджо, и кобыла с готовностью побежала к ней.

Ривер нащупала связь с Анджо и хорошо знакомым кобыле жестом попросила ее лечь. Затем она представила, как Призрак ложится рядом – лицом к ней.

Анджо тут же согнула колени и легла. После этого кобыла мотнула головой и заржала, обращаясь к Призраку, который стоял рядом, наблюдая за ними с неприкрытым любопытством. Он помедлил, но в конце концов тоже лег рядом с Анджо, демонстративно вздохнув так, что Ривер чуть не рассмеялась.

– Идеально, – похвалила их Ривер. – Именно это мне и нужно. То, что я хочу сделать, либо бессмысленно, либо безумно. Я не знаю. Но этим утром кварц навел меня на мысль, что я могу найти ответ с помощью аметистового духа. Ну, поехали.

Ривер обтерла вспотевшие ладони об одежду и взяла красивый аметистовый кристалл. Стоял теплый и солнечный осенний день – вероятно, один из последних – и солнечный свет заиграл внутри кристалла, создавая вокруг камня фиолетовое сияние. Ривер зажала кристалл в ладонях, как делала это на занятии с кварцем, поднесла его к третьему глазу и мягко прижала кончик камня ко лбу. В следующую секунду она почувствовала, как кристалл теплеет и пробуждается. Она глубоко вдохнула и выдохнула, а потом, понадеявшись, что выбрала верные слова, произнесла то, что носила в сердце с самого утра:

– Аметистовый дух, я Ривер из табуна Мадженти, Всадница Анджо и дочь Всадницы Эхо, Дон. Сегодня мне нужна твоя помощь. Этот жеребец, Призрак, покинул Табун, и я не понимаю, почему. Я хочу помочь ему, но для этого я должна лучше его понять. Чего он ищет? Как мне ему помочь? – Формулируя вопросы, Ривер подражала матери, которая тоже временами искала мудрости в кристаллах. – Я желаю добра и ему, и табуну Мадженти, и я прошу тебя приподнять завесу между зримым и незримым миром и дать мне знание, которое мне нужно. Слово сказано! – закончила она ритуальными словами, которыми члены Табуна скрепляли клятвы и важные обращения.

Не открывая глаз, Ривер ждала, открывшись могуществу аметистового духа.

В голову бросился жар. Было не больно, но от неожиданности Ривер ахнула. Она закрыла рот и снова сосредоточилась, позволяя силе кристалла указать ей путь. Под закрытыми веками замелькали образы, и Ривер захлестнуло облегчение и удивительное благоговение.

Огромный огненный шар взорвался посреди леса. Вокруг заполыхали языки пламени. Животные бежали – но не прочь из горящего леса, а, напротив, к нему. Ривер поняла, что с животными что-то не так, еще до того, как их поглотил огонь. Они были больны: нетвердо стояли на ногах, истекали слюной и явно обезумели от какого-то яда.

Картины сменяли друг друга. Она увидела огромную волну чистой прозрачной воды. На гребне волны были люди, а с ними – удивительные животные, которых Ривер узнала по рисункам и описаниям, кочующим из табуна в табун: это были собаки. Их глаза сияли желтизной солнца – но то была не ярость, а сила и сострадание. Ривер немедленно ощутила расположение и была потрясена до глубины души, когда гигантская темная волна захлестнула и людей, и собак, грозя утащить их на дно.

Видение изменилось снова, и они с Анджо оказались на равнинах Всадников ветра. Ривер даже показалось, что она узнала Сборное место у подножия Скалистых гор. Прозрачная волна, которая несла людей и собак, вытолкнула их к огромному зеленому дереву со стволом в виде нагой женщины и осторожно высадила на ветках, так что они напомнили Ривер стаю красивых птиц.

А потом появился Призрак! Он стоял перед деревом и отчаянно ржал, как будто призывая кого-то.

Внимание Ривер вернулось от жеребца назад к дереву, когда вторая волна цвета сапфира, источающая опасность и тьму, обрушилась на могучий ствол дерева, пытаясь утопить людей и собак.

Призрак предупреждающе заржал и встал на дыбы, словно хотел отбить волну копытами, но он ничего не мог сделать против ее чудовищной силы, и она поглотила дерево и землю вокруг него, и на месте зеленого луга возник океан смерти, – но в последний момент с дерева сорвалась птичка, которая испуганно метнулась к Призраку и упала жеребцу на спину.

Птица заинтересовала Ривер. Она была маленькая и серая, а ее крылья безвольно распластались на золотистой шкуре Призрака от усталости и изнеможения.

Ривер ощутила гнев и отчаяние жеребца. Он обязан был спасти птичку! Но вместо того, чтобы убежать, Призрак помчался прямо к дереву, а птица упорно цеплялась за его спину.

Сапфировая волна хлестнула Призрака по бокам, и он поплыл, сражаясь с темнотой, которая грозила утащить его на дно; тем временем птица собралась с силами, расправила крылья и запела песню, которая напомнила Ривер о ветре, который шевелит травы прерии. Птица пела, и шкура Призрака засияла чистым золотом, подобным пламени или укрощенному солнечному свету. Страшные воды схлынули, и он галопом помчался к дереву.

Из последних сил птица перелетела с его спины на ветку дерева, и огромная луна поднялась в небе, проливая на них свой свет. В ее серебристом сиянии липкая темная вода начала уходить в землю, а дерево, впитав ее, стало еще выше и мощнее, ствол в форме женщины засеребрился магией, а земля снова расцвела буйной зеленью.

Ривер подняла глаза и увидела, что люди не утонули: сидя на ветках, они праздновали спасение, хлопали в ладоши и пели песни, а их удивительные животные ликующе выли.

Маленькая серая птичка сорвалась с дерева и вернулась к Призраку. Едва она оказалась у него на спине, как к ней вернулись силы. Вдвоем они – одинокий жеребец и странная серая птичка – повернулись к Анджо и Ривер, – и Ривер охватила такая нежная любовь и счастье, что по ее щекам заструились слезы, а в голове пронеслись слова: «Да! Мы принадлежим друг другу!»

Кристалл остыл, и видение прервалось. Ривер встряхнулась – и мысленно, и физически – и, открыв глаза, обнаружила, что лошади не сводят с нее глаз.

Анджо немедленно заржала, выражая тревогу. Ривер подошла к ней и погладила кобылу по шее, нашептывая успокаивающие слова. Призрак тронул губами ее плечо и волосы, и Ривер начала утешать и его, рассказывая им, какие они замечательные. К тому моменту, как все трое успокоились, Ривер знала, что нужно делать.

Она сосредоточилась на связи с Анджо, но повернулась к Призраку, поглаживая золотистый лоб жеребца.

– Ты был там с нами – со мной и Анджо, да? Ты тоже это видел.

Призрак замер и повернул голову, чтобы лучше видеть Ривер.

– Я не понимаю, что видела, – по крайней мере, не все. Но я чувствую, что ты обязан выжить. Близится что-то хорошее и что-то дурное – и ты должен победить дурное и встретить хорошее. Тебе нельзя умереть зимой. Ты должен вернуться в Табун.

Ривер почувствовала эмоции Анджо: кобыла полностью разделяла ее мнение. Она знала, что Анджо тоже умоляет жеребца пойти с ними – вернуться в Табун. И она чувствовала, как сопротивляется их просьбе Призрак.

Жеребец боялся возвращаться.

– Я понимаю, – сказала Ривер серьезно. – И я, Всадница Анджо, клянусь, что я никому не позволю причинить тебе вред. Никогда. Ты был частью Табуна. Ты знаешь, что моя мать – Всадница Старшей кобылы. Она доверяет мне, а я доверяю ей. Она тоже будет тебя защищать.

Призрак тяжело вздохнул и, шагнув вперед, положил голову на плечо Ривер. Анджо с облегчением заржала: жеребец уступил.

* * *

Обратный путь прошел весело. Согласившись вернуться в Табун, Призрак как будто снова стал жеребенком и жизнерадостно скакал вокруг Анджо и Ривер, брыкаясь задними ногами, словно все его тревоги и одиночество остались в прошлом.

– Как же все удивятся! – сказала Ривер и рассмеялась, когда Анджо загарцевала, высоко задрав хвост. – Эй, – шепнула она кобыле, и Анджо прянула ушами, прислушиваясь. – Сыграем с ним в догонялки!

Анджо всхрапнула, подскочила к Призраку, который скакал вокруг них, и, игриво куснув его за круп, умчалась прочь.

Игра продолжалась до самого ручья. Ривер направила Анджо под ветви могучей ивы, понадеявшись, что Призрак проскочит мимо, но провести его не удалось, и он, сунув голову под свисающие ветви, цапнул Анджо и кинулся в ручей, разбрызгивая воду.

Анджо ринулась за ним, но Ривер хохотала так сильно, что ей пришлось сбавить скорость, особенно когда она влетела в ручей, иначе Всадница неэлегантно съехала бы с ее спины.

Неудивительно, что они были в нескольких корпусах от Призрака, когда выбрались из воды. Взяв себя в руки, Ривер намотала на кулак гриву Анджо и крепко сжала ей бока.

– Догоним его!

Кобылу не нужно было уговаривать. Она сорвалась с места и галопом помчалась вслед за Призраком.

И тут все изменилось.

Всадник вылетел из-за деревьев и помчался за Призраком. От неожиданности Анджо шарахнулась в сторону, а Ривер наполовину съехала с седла, и Анджо пришлось замедлиться снова, чтобы она не упала.

Всадник на вороном жеребце отсекал Призрака от Анджо. Ривер выправилась и выслала Анджо в галоп, и, когда они оказались достаточно близко, она узнала Всадника.

– Клэйтон! – закричала она, но Бард тяжело несся за Призраком, и стук его копыт заглушил ее крик.

Клэйтон раскрутил над головой плетеную веревку. Все случилось так быстро, что Ривер не успела даже выкрикнуть предупреждение. Отточенным движением Клэйтон выкинул веревку вперед, и она обвилась вокруг задней ноги золотистого жеребца. Тот споткнулся и с отвратительным глухим ударом рухнул на землю.

Разум Ривер взорвался от крика Анджо: «Нет!»

– Я его поймал! Он мой! Великий Конь-Отец, поверить не могу! – закричал Клэйтон и победно замахал Ривер.

Анджо остановилась перед Призраком, и Ривер в одно мгновение соскользнула с ее спины и кинулась к упавшему жеребцу. Ее трясло – от злости на Клэйтона и радостного возбуждения, охватившего ее от звука голоса Анджо.

– Осторожно, Ривер. Ты же знаешь, что он дикий!

Ривер повернулась к нему.

– Освободи его! Сейчас же!

– Но мы с Бардом только что его поймали!

– Кретин! Я сама его освобожу. – Ривер сняла с пояса нож и медленно приблизилась к Призраку. Жеребец отчаянно пытался подняться на ноги, и она первым делом направилась к его голове. – Все хорошо, Призрак. Все хорошо, красавчик. Я здесь. Сейчас я сниму эту веревку. – Она погладила его, чтобы успокоить, передвинулась к задней ноге и аккуратно перерезала путы. Жеребец поднялся, дрожа; его бока тяжело вздымались от шока.

«Свободен!» – зазвенел у Ривер в голове голос Анджо. Кобыла подбежала к Призраку, подтолкнула его мордой и встревоженно заржала.

У Ривер закружилась голова, и ей пришлось опереться на жеребца, пока она приводила мысли и дыхание в порядок, – хотя ей хотелось закричать: «Я слышу свою кобылу! Я слышу, что она говорит!»

– Великая Мать-Кобылица… ты его знаешь! – Клэйтон изумленно распахнул глаза, глядя, как Анджо и Ривер успокаивают жеребца. – Вот почему ты так часто выезжаешь из лагеря одна. Все это время он прятался здесь, так?

Наконец успокоившись, Ривер повернулась к нему.

– Зачем ты за мной следил?

– Я не следил. Сегодня отличный день – возможно, последний теплый день до весны. Мы с Бардом решили прогуляться. Я увидел, как мелькнуло что-то золотое, – это был он. А потом я увидел, как вы с Анджо преследуете его, и решил, что вы собираетесь его поймать. Я хотел помочь.

– Ты нам не помог. И с каких это пор лошадей вот так сбивают на землю? Он же мог сломать ногу!

Ривер подошла к задней ноге Призрака и, ощупав ее, с облегчением поняла, что он не пострадал.

«Здоров. Он здоров», – пронесся в голове у Ривер голос Анджо, и она улыбнулась жеребцу:

– Ты здоров, красавчик.

– Так ты и правда его знаешь! Честное слово, я не хотел причинять ему вреда.

Клэйтон хотел было спешиться, но Призрак угрожающе заржал и попятился, прижимая уши к черепу.

– Тс-с, все хорошо. Я не позволю ему тебе навредить. Снова. – Ривер сурово покосилась на Клэйтона. Она не отходила от Призрака, продолжая его поглаживать.

– Хорошо, хорошо. Я останусь на Барде. И я не собираюсь ему вредить. – Клэйтон обескураженно покачал головой. – Он выглядит потрясающе! Что с ним не так?

– Ничего!

– Он здоров психически? По виду сложно сказать – он слишком встревожен.

– А твой Бард на его месте не был бы встревожен? И да, Призрак полностью здоров.

– Призрак? Он… погоди, он тебя выбрал?

– Конечно, нет. Я Всадница Анджо. Просто я его так называю. Он не возражает.

– Значит, на то и впрямь воля Кобылицы. Мы должны отвести его в Табун, – сказал Клэйтон.

– Мы – то есть мы с Анджо – как раз собирались это сделать, пока не вмешался ты.

– Э-э… Ривер, он от вас убегал.

– Ну еще бы! Мы играли в догонялки, дубина!

Клэйтон помрачнел.

– Откуда мне было знать? Это дикий жеребец. Я увидел, как вы его преследуете. Что бы ты подумала на моем месте?

– Смею надеяться, мне хватило бы ума спросить тебя, что происходит, прежде чем что-то предпринимать.

– Это довольно сложно сделать со спины галопирующей лошади!

– Ладно, ладно. Я поняла. Ты неправильно истолковал ситуацию.

Она повернулась к Призраку, продолжая поглаживать его голову, и заметила, что он перестал дрожать и теперь тихо стоял между ней и Анджо – хотя его внимание было приковано к Клэйтону и Барду.

– Так ты хочешь сказать, что он возвращался в Табун по доброй воле? – спросил Клэйтон.

– Да. Мы с Анджо встретили его прошлой весной. Он спас нас от летуна и стаи йоти. Он шел за нами от стоянки к стоянке. Мы думали, что потеряли его зимой, но весной он вернулся – здоровый, хотя и отощавший.

– И с ним правда все в порядке? Он в здравом уме?

– Ты не веришь, что я могу судить о здоровье жеребца? – раздраженно поинтересовалась Ривер.

– Конечно, верю. Я просто… я потрясен. И взволнован. И рад. Если он может выжить – и нормально существовать – без Всадника, это все меняет.

Ривер оторвала взгляд от прекрасного золотого жеребца.

– Еще как может. – Она погладила его по шее. – Если пойдет с нами.

– У меня есть веревка. Мы всегда можем…

– Нет! – оборвала она его. – Я не стану его принуждать. И ты не станешь. Это решать Призраку, а не нам. – Ривер подняла глаза на Анджо. – Он пойдет с нами, малышка?

Анджо и Призрак коснулись друг друга мордами. Они потерлись носами и с негромким фырканьем закивали, и Ривер захлестнуло радостное облегчение, когда в голове у нее зазвучал голос Анджо: «Он пойдет!»

Она широко улыбнулась жеребцу и, обняв его за шею, прижалась к нему щекой.

– Ты такой храбрый, такой умный. Ты всегда можешь мне доверять, Призрак. Обещаю, – прошептала Ривер жеребцу.

– Так он возвращается в Табун? – спросил Клэйтон.

– Да. На своих условиях – не на веревке, не запуганный, по доброй воле, – кивнула Ривер. Она повернулась к Анджо, и кобыла опустилась на колени, чтобы Ривер могла сесть. Она снова посмотрела на Клэйтона. – Держись справа от меня. А Призрак пойдет слева.

– Разумно.

Их маленький отряд двинулся на восток. Перед утоптанной тропой, ведущей к осенней стоянке табуна Мадженти, Ривер спешилась.

– Чуть не забыла. Мне нужно кое-что сделать, но это займет всего пару минут. Если хочешь, можешь идти вперед, но только не говори никому про Призрака до нашего появления.

– Оставить вас и пропустить, как вы будете входить с ним в лагерь? Не надейся. Я подожду.

Ривер принялась копаться в сумке.

– Что ты хочешь сделать?

Ривер вынула деревянный гребень с широкими зубьями и ворох пурпурных лент с вышитыми кристаллами Мадженти. Они с Анджо не видели Призрака почти неделю, и ленты, которые она вплела ему в гриву, успели истрепаться.

– Я украшу гриву и хвост Призрака нашими цветами, чтобы ни у кого не было сомнений в том, принадлежит он Табуну или нет.

– Но от вопросов тебя это не избавит.

– Может и нет, но я хочу начать с того, чем все должно закончиться – возвращением Призрака в табун Мадженти.

Опытные руки Ривер быстро вплели в гриву и хвост Призрака ленты. Жеребец был великолепен. Насыщенный пурпур лент сверкал в его белоснежной гриве и хвосте, неоспоримо указывая на принадлежность к табуну Мадженти.

Клэйтон не мог отвести глаз от Призрака.

– Ривер, если они ошибаются насчет него – может, они ошибаются и в других вещах?

– О чем это ты? И кто «они»? – спросила она, не отрываясь от работы.

– Совет Кобылицы, кто же еще. Они принимают все решения. И – не сочти за неуважение к твоей матери, – возможно, настало время что-то изменить?

– В каком смысле?

– Ну, например, дать право голоса большему количеству людей.

– Все члены Табуна имеют право голоса.

– Но есть Старшая Кобыла и ее Всадница, и решение всегда принимают они – с благословения и поддержки Совета Кобылицы, – сказал Клэйтон.

– Об этом я и говорю. В Совете Кобылицы голосует весь Табун.

– Так вот, может, некоторым из нас хотелось бы не только голосовать. Может, пора дать другим возможность высказываться.

По спине Ривер пополз холодок.

– И под другими ты подразумеваешь мужчин.

Это не был вопрос, но Клэйтон, похоже, этого не заметил и ответил:

– Да, и я считаю, что это отличная идея!

– Не сомневаюсь.

И снова Клэйтон не заметил ее тона.

– А теперь, благодаря тебе, изменения начнутся с него. – Он указал на жеребца, и тот покосился на него с подозрением.

Ривер молча закончила заплетать гриву Призрака, и они двинулись по утоптанной тропе, ведущей к стоянке Табуна. Клэйтон всю дорогу продолжал делиться с ней своими изменническими мыслями, словно замышлять смену многовекового строя и подрывать стабильность Табуна было благим делом – чем-то нормальным, о чем давно ходят разговоры. У Ривер сжалось сердце. Что если она не знала об этом, потому что никто не хотел обсуждать подобное рядом с ней? В Ривер начал закипать гнев.

«Мы не позволим ему разрушить наш Табун», – сказала она своей кобыле.

«Не позволим», – отозвался в голове уже знакомый голос Анджо.

Глава 11

Настоящее – река Умбрия

Мари была потрясена тем, насколько легче грести днем, особенно в такой день, как этот – безветренный, с безоблачным лазурным небом. В какой-то момент Землеступы даже завели песню весеннего роста и научили словам остальных, так что скоро пели все.

Ей это нравилось. Это напоминало семью.

– Это плохо, что я получаю удовольствие? – спросила Мари в спину Нику.

Стая перемешалась, чтобы сильные гребцы распределились по лодкам равномерно, но они с Ником так и остались вместе в маленькой лодке с короткими веслами, где по обеим сторонам крепились балластные плоты, на которых удобно разместились Лару и Ригель.

– Здорово, что хоть кто-то получает удовольствие, – буркнул Ник, но улыбнулся ей через плечо и прибавил: – Если уж проводить время на воде, то вместе с тобой.

Она окунула весло и плеснула на него водой.

– Неужели ты настолько ненавидишь воду?

– Еще как, – убежденно сказал он. – Когда доберемся до равнин Всадников ветра, надеюсь, мне в жизни больше не придется иметь дело с водой.

– Но ты ведь будешь мыться?

– Только ради тебя, Жрица Луны.

Лару чихнул, и из его могучей груди вырвался низкий саркастичный звук. Мари расхохоталась.

– По-моему, он говорит, что от тебя воняет.

– Предатель.

– Как твои раны? – спросила Мари.

– Зудят, но терпимо. Ни одна не открылась. Но я очень жду вечера, чтобы отдохнуть. – Голос Ника посветлел. – Эй, сегодня же третья ночь!

– Да.

– Отлично. Я люблю, когда ты призываешь луну. Наблюдать за омовением волшебно, а еще волшебнее в нем участвовать.

– Еще недавно я не могла представить, что скажу это, но я тоже люблю это делать. Жаль, что с нами нет мамы. Она много раз говорила мне, какое это чудо – призывать луну для Клана, а я отказывалась ей верить. Я отказывалась принимать все, что она делала для Клана. Теперь я об этом жалею. Жалею, что так и не сказала ей, насколько она была права.

– Она знает, – сказал Ник. – А мой отец наверняка знает, что Лару в безопасности, что он счастлив со мной, и что я нашел в тебе и в нашей Стае дом.

– Наша Стая – наша семья. Мы правильно сделали, что ушли – что начали новую жизнь.

Он снова бросил на нее взгляд.

– А ты сомневалась?

Мари пожала плечами.

– И да, и нет. Уж точно не после нападения свежевателей. В лесу не осталось безопасных мест. Но мне тяжело было оставить все, что я знала, – и еще тяжелее уводить остальных от всего, что знали они. Но теперь я двигаюсь вперед с легким сердцем, потому что чувствую, что мы выбрали правильное направление.

– Да, подальше от Бога Смерти.

– И это тоже. Но мы могли бы уйти на побережье, или на север, в Зимние земли, к Поющим с китами, или даже на юг, где никогда не бывает снега. Мы могли бы найти уединенное место и назвать это место домом. Но почему-то мне кажется, что равнины – это именно то, что нам нужно.

– Я мечтал увидеть лошадей и Всадников ветра, сколько себя помню. Не верится, что это и правда произойдет.

– Может, ты подружишься с кем-то из Всадников и сможешь посидеть на лошади.

– Ха! Вот это стоит каждой минуты, проведенной на воде.

– Осторожно! – разнесся над водой глубокий голос Антреса, и разговоры стихли: вниманием Стаи безраздельно завладел спутник рыси, плывущий на своем каноэ вдоль растянувшейся вереницы лодок. – Впереди руины. На этот раз мелкие, но только потому, что река здесь широкая и глубокая. Большая часть моста ушла глубоко под воду. Держитесь прямо за мной, и все будет хорошо. Не сомневайтесь. Не прекращайте грести. – Антрес остановил лодку, которую делил с Данитой, возле большой лодки с Розой, ее щенками, Зорой с Хлоей, О’Брайеном, Шеной и здоровяком Капитаном. – Роза, щенки надежно спрятаны?

– Да! – она показала ему приспособление, напоминающее перевязь, с помощью которой Зора, как в кармане, держала на груди Хлою. – У каждого из нас по щенку, и здесь они будут в полной безопасности. – В подтверждение своих слов она быстро закрепила перевязь и спрятала туда двух щенков. Их маленькие черные головки были едва видны, но глазки-бусинки ярко сверкали из кармана.

– Они похожи на совят! – сказала Данита, и Стая рассмеялась.

– Надежно спрятанных совят! – сказала Роза. – Не беспокойтесь. Я больше не буду рисковать щенками. – Она огляделась, высматривая Джексома. – Благодаря Джексому у меня появился второй шанс удержать эту малышку внутри лодки. – Она благодарно улыбнулась юному Землеступу, и тот залился краской.

– Ну что, все готовы? – спросил Антрес.

– Готовы! – отозвалась Стая.

– Тогда за мной!

Антрес и Данита, рассекая воду, уверенно повели лодку к началу цепочки, и Стая взялась за весла, чтобы не отстать.

Разумеется, Антрес оказался прав. Теперь и Мари четко видела залом на зеркальной глади воды, указывающий на разрушенный мост. Прищурившись, чтобы защитить глаза от солнца, она разглядела торчащий из воды металлический остов – и больше ничего, одни буруны и несколько обломков металла. Антрес и Данита легко проскользнули между двумя длинными металлическими опорами. Они проплыли еще несколько ярдов, остановились и развернулись, чтобы подбодрить остальных.

Ник и Мари, которые снова решили идти замыкающими, без труда миновали руины. Если не обращать внимания на металлический костяк моста, только неровное течение и побелевшие костяшки пальцев Ника, крепко сжимающего весло, указывали на то, что эта часть реки опасна, и Мари – как и остальная Стая – чувствовала себя очень уверенно, когда они нагнали остальные лодки.

– Мы все на месте! – сказала Роза, торжествующе поднимая в воздух щенка.

– Мы начали входить во вкус! – донесся голос Изабель с одной из больших лодок, которую она делила с Дэвисом, Кэмероном, Спенсер, Голубкой и Лили.

– Да! – Данита под радостные крики Стаи вскинула весло над головой – и лодка опасно закачалась. Если бы Антрес и Баст вовремя не уравновесили лодку, кинувшись к другому борту, все трое оказались бы в воде.

Радостные возгласы стихли, и Данита стыдливо опустила голову.

– Не позволяйте успеху вскружить вам голову. Это касается всех, – сказал Антрес, но сперва взял Даниту за руку и ласково улыбнулся. – Ничего страшного. Эти лодки легко перевернуть, особенно маленькие.

– Мне казалось, у меня так хорошо получается, – сказала Данита. Она подняла голову, но выглядела все такой же несчастной.

– Так и есть! – заверил ее Антрес. Он повернулся к наблюдающей за ним Стае. – У вас у всех отлично получается. Вы были осторожны и внимательны и в точности выполняли мои указания. – Он помолчал, обводя глазами реку. Наконец он указал вперед, и все дружно повернули головы за его рукой. – Видите вон там клубок корней и мусора?

Мари прикрыла глаза ладонью от солнца.

– Вижу!

– В Племени их называют топляками, – сказал Ник, и его передернуло от отвращения. – Опасная штука. Обычно под водой мусора и корней там гораздо больше, чем видно над поверхностью. Я видел, как один человек запутался в таком клубке и утонул. Нужно держаться от него подальше.

– Топляки – дело серьезное. Я согласна с Ником, – кивнула Шена. – Давайте постараемся его обойти.

– Он плывет за нами. Последите за ним и сами увидите, – сказал Антрес.

Мари присмотрелась вместе с остальными, и вскоре стало ясно, что Антрес прав. Топляк подплыл к развалинам и закружился; течением снесло его в сторону, а потом резко дернуло, и топляк мгновенно исчез в беспокойной воде.

– Где он? – спросила Дженна, вместе со всей Стаей вглядываясь в реку.

– Застрял, – пояснил Антрес. – Течение подхватило его и утащило под воду. Либо он попал между обломков моста, либо его удерживает под водой один из непредсказуемых потоков, которых всегда полно вокруг развалин.

– Ужасно, – сказала Данита. – Ведь это могло случиться с каждым из нас.

– Теперь понимаешь, почему я против излишней уверенности? – Антрес снова взял Даниту за руку и ласково сжал.

– Понимаю. Я буду осторожнее.

– Будьте осторожны и бдительны. Но это не значит, что нам нельзя наслаждаться путешествием по величественной реке в такой прекрасный день, – сказал Антрес, перехватив взгляд Даниты. – Не забывайте про радость – но и про равновесие тоже!

Данита расцвела, и ее смущение растаяло без следа.

– Не забуду!

Мари нравилось наблюдать за Антресом и Данитой. Она гордилась проводником. Всего несколько недель назад он был отстраненным, закрытым одиночкой – а теперь он, не скрываясь, проявлял чувства перед всей Стаей.

– Может, он действительно ее достоин, – негромко сказала Мари скорее себе, чем Нику.

– Я думаю о том же, – вполголоса отозвался Ник. – Необязательно быть Землеступом, чтобы понять, что он за ней ухаживает.

– И она явно принимает его ухаживания. По-моему, это замечательно.

Ник потянулся к ней, а она подалась вперед, и они обменялись долгим поцелуем, а Ригель и Лару в унисон забарабанили хвостами по плотам.

– Эй, голубки, осторожнее! – позвал О’Брайен. – Если лодка вздумает перевернуться, балласт вам не поможет!

– Зато купание в реке вас немного охладит, – хихикнула Дженна.

Послышались смешки, и Мари веслом плеснула водой в Дженну, но та лишь захихикала сильнее.

Улыбаясь, Антрес поднял руку, и Стая затихла.

– Еще пять часов пути, и мы доберемся туда, где можно будет спокойно переночевать. До вечера будет еще далеко, так что мы успеем отдохнуть, разбить лагерь и, возможно, даже немного порыбачить до восхода луны. Мари, Зора, вы, кажется, говорили, что сегодня третья ночь?

– Да! – сказала Зора, и Мари кивнула.

– Хорошо. Значит, эта ночь будет волшебной, – улыбнулся Антрес. – Готовы двигаться дальше?

Над рекой послышались радостные возгласы и лай, и Стая продолжила свой путь вверх по течению.

* * *

Хотя к берегу они причалили рано, после семи часов пути они едва могли переставлять ноги. К исходу седьмого часа песни и смех стихли, и они молча гребли, пока Антрес наконец не прокричал: «Все за мной! Поворачиваем к берегу!»

Облегчение, охватившее Стаю, казалось, можно было потрогать. Они по очереди причалили к песчаной отмели ровного илистого пляжа у основания огромной серой скалы, устремленной в небо. Они быстро разбили лагерь, развели костер и рассредоточились вокруг него. О’Брайен и Мэйсон насадили на крючки наживку и зашли в реку, чтобы наловить рыбы для рагу. Несколько женщин отправилось копать стрелолист, а Зора пообещала расстаться с частью своего драгоценного запаса соли, чтобы приправить волокнистые клубни.

Остальные отдыхали за непринужденной беседой. Несколько Землеступов заканчивали шить дорожные плащи для Салишей, на территорию которых им предстояло ступить на следующий день, а заодно учили ткать Лидию, Сару и, как ни удивительно, Голубку и Лили. Мари была поражена интересом Голубки к ткачеству, но девушка объяснила, что чувствует узоры руками, и, похоже, ей нравилось работать в компании других женщин. Мари решила, что ее почти можно принять за члена Стаи. Почти.

Закончив осматривать раненых, Мари устроилась рядом с Зорой. Маленькая Хлоя лежала между ступнями Зоры и глодала мокрую палку. Мари почесала малышку между ушей, и та, завиляв крошечным хвостиком, быстро лизнула Мари в знак приветствия и вернулась к своему занятию.

– Никак не возьму в толк, почему собаки так любят грызть, – сказала Мари.

Зора с улыбкой посмотрела на свою спутницу.

– Это странно, но О’Брайен говорит, что молодым собакам нравится грызть, потому что у них чешутся зубы.

– Наверное, в этом есть смысл. Ригелю только дай волю что-нибудь погрызть. Хорошо бы придумать для них что-нибудь получше, чем палки, камни и все, что помещается им в рот.

– Неплохая мысль. Может, связать для них маленькие мячики вроде тех, которыми играют в нетбол? По крайней мере, они не разлетятся на щепки во рту, – предложила Зора.

– Я поговорю об этом со старшими женщинами. Они могут сплести все, что угодно.

Они замолчали. Зора в уютной тишине добавляла в рагу травы и сушеные овощи.

– Мне нравится смотреть, как ты готовишь.

– Хочешь сказать, ты наблюдаешь и учишься, чтобы хоть как-то улучшить свою катастрофическую стряпню?