Текст книги "Всадница ветра"

Из последних сил Джексом подтянулся, ухватившись за борт каноэ, и вместе с потоком воды повалился на дно. Фортина кинулась вылизывать его, горестно поскуливая и отчаянно виляя хвостом.

– Тебе крупно повезло, парень, – сказал Антрес.

– Джексом настоящий везунчик, – сказал Ник.

– Это не везение, – прожурчал нежный голос Голубки. – Его благословила Богиня.

Мари удивленно посмотрела на безмятежное лицо Голубки. Факел на корме ее лодки освещал ее мягким светом, отчего Мари – всего на долю секунды – показалось, что от девушки исходит сияние.

«Может быть, – подумала Мари, – может быть, Голубка все-таки видит».

Глава 6

Они перенесли мокрого щенка в лодку Розы, где Фала немедленно принялась вылизывать и успокаивать малышку. После этого Стая вернулась к веслам.

Мари не хватало факелов. Антрес настоял, чтобы они погасили огонь, потому что были слишком близко к городам и оставшемуся за спиной хаосу. Мари не нравилось его решение, но она понимала, что он прав. Кроме того, она не могла выбросить из головы огромную фигуру Бога Смерти. Она не сомневалась, что Он видел ее, и если допустить, что Он и правда захочет ее найти… По коже Мари побежали мурашки.

Лучше уж посидеть в темноте еще пару часов, чем привлечь внимание Смерти.

Но всему был предел. Мари уже обернула ладони полосками ткани, которые оторвала от своей изодранной рубашки, но они продолжали болеть и кровоточить. Она как раз решила позвать Антреса и сказать, что они должны остановиться, – ведь если ладони стерла она, то стерли и другие, – когда на одной из лодок впереди вспыхнул огонек, выхватив из темноты маленький поросший кустарником остров прямо перед ними. Он выступал из воды посередине реки. После долгих часов борьбы с течением остров показался Мари самым прекрасным местом на Земле.

Антрес поднял руку.

– Стая! Нам повезло! Это Остров-призрак, названный так потому, что он имеет обыкновение исчезать – особенно по весне. Я надеялся, что к этому времени он уже выступит над водой. Давайте отвяжем веревки, а потом по очереди быстро причалим к острову. Тот, кто сидит на носу, выбирается на берег первым и помогает вытащить лодку. Рядом с островом довольно мелко. Видите камни и бревна? – Антрес указал на пологий песчаный берег, усеянный булыжниками и корягами. – Привяжите лодки к ним. А теперь смотрите и повторяйте за мной. Проблем быть не должно: течение здесь спокойное.

Одна за другой их лодки причалили к острову, и, немного потолкавшись, усталые члены Стаи благополучно выбрались на берег.

Лодка Мари и Ника была последней. Выбраться из маленького каноэ на песок было невероятным облегчением. Мари хотелось свернуться клубком между Ригелем и Лару и провалиться в сон. Она огляделась в поисках Антреса, но тут ее внимание привлекла суматоха чуть дальше по берегу: Фала кинулась к Джексому и запрыгала вокруг него с оживленным лаем.

– Все хорошо. Фала благодарит Джексома, – сказал Ник и, взяв Мари за руку, направился к растерянному юноше.

– Привет! Привет, Фала! Я тоже рад тебя видеть.

– Она говорит спасибо, – пояснила Роза, торопливо шагая к ним. Спасенную малышку она держала на груди в лоскуте ткани на манер перевязи, в которой Зора носила свою Хлою.

– О! – Джексом присел рядом с Фалой. – Не стоит благодарности, маленькая мама.

Терьериха разразилась лаем вперемешку с поскуливанием и восторженным сопением, а потом запрыгнула Джексому на руки и принялась с обожанием вылизывать ему лицо. Фортина кружила вокруг них, гавкая и радостно виляя хвостом, как бы говоря: «Смотрите все на моего чудесного, храброго спутника!»

Джексом, хохоча и вытирая с лица собачьи поцелуи, поднялся – и тут же оказался в объятиях Розы.

– Спасибо тебе. Мы с Фалой и малышкой у тебя в неоплатном долгу.

И она быстро расцеловала его в обе щеки.

Джексом залился румянцем.

– Вы мне ничего не должны! Я рад, что оказался рядом и смог ее вытащить. Теперь, когда у меня тоже есть спутница, я начинаю понимать, как важны для нас эти собаки. Я знаю, что любой из нас попытался бы спасти Фортину. Это меньшее, что я мог сделать.

– Ты прав. – Зора шагнула к Джексому. – Только когда тебя выбирает собака, начинаешь понимать ту любовь и те узы, которые делают их такой важной частью нашей жизни, но это не умаляет твоего мужества. Спасибо тебе, Джексом.

Глаза Джексома переполнились эмоциями, и Мари вдруг поняла, что впервые со смерти Леды Зора обратилась к нему с участием. Она надеялась, что со временем это поможет юному Землеступу найти в себе силы простить самого себя.

Словно из ниоткуда, бесшумно, как и его рысь, вынырнул Антрес.

– Ты молодец, – обратился он к Джексому. – Но ты сильно рисковал. Утонуть могли вы оба – и ты, и щенок. Роза, проследи, чтобы завтра малыши были привязаны понадежнее.

– У меня уже есть одна идея. Сегодня же начну плести, – сказала она.

– Все успешно высадились? – спросила Мари.

– Да, я всех пересчитал. Никто не потерялся. Пока все идет по плану.

– Было бы здорово разжечь костер – но только если ты считаешь, что это безопасно, – сказала Мари.

– Я не возражаю. Вот почему я так обрадовался, когда увидел Остров-призрак. Мы плыли почти пять часов. Еще через пять часов встанет солнце. Давайте разведем на берегу костер, расставим часовых и отдохнем до рассвета.

От облегчения у Мари закружилась голова.

– Звучит прекрасно! Стая! – закричала она громко. – Собирайте дрова! Разжигайте костер! Мы остановимся здесь на ночь.

Услышав их радостные крики, Мари заулыбалась.

– Отличные новости, – сказал Ник. – Я помогу выгрузить припасы, которые нам сегодня понадобятся. Умираю от голода! Попросить О’Брайена и Дэвиса закинуть удочки и попробовать что-нибудь выловить?

– Я не слишком разбираюсь в рыбалке, но зато знаю, что мы можем накопать клубней стрелолиста и запечь их в углях.

– А как же мое рагу и свежеиспеченный хлеб? – спросила Зора.

– Теперь мне хочется тебя расцеловать, – ухмыльнулся Ник.

– Это вовсе не обязательно, – ухмыльнулась Зора. – Достаточно лести и поклонения.

– Если ты сможешь приготовить свое фирменное рагу, да еще и с хлебом, то получишь от меня и то, и другое, о милосердная и могущественная Жрица Луны, – отвесила ей поклон Мари, и они обе захихикали.

– Это будет нетрудно. Я напекла хлеба еще вчера и положила заготовку для рагу в котел, который нашла в повивальной норе. Пусть кто-нибудь принесет котел и повесит его над огнем, пока я набираю воду. Надеюсь, я хорошо завернула хлеб, и он не отсырел.

– Покажи, где лежат твои припасы, и я их принесу, – предложил Ник. – О’Брайен!

– Братишка?

– Сооруди нам очаг, чтобы поставить на огонь рагу Зоры.

– Будет сделано!

Ник быстро поцеловал Мари и вместе с Зорой зашагал к лодкам.

– Нам нужно заварить целебного чаю для Клаудии и Уилкса! – крикнула Мари им вслед.

– Да, конечно. Я захвачу корзины с травами, – отозвалась Зора.

– Жрица Луны?

Мари обернулась и увидела, как к ней застенчиво приближается юная Землеступка.

– Да, Спенсер?

– Я взяла столько медового вина, сколько поместилось в лодку. Как думаешь, уместно ли будет вскрыть сегодня одну из маленьких бочек?

– Да! Это отличная идея – но только маленькую, хорошо?

Спенсер лукаво улыбнулась.

– Конечно, Жрица!

И она кинулась прочь.

– Напиваться сегодня – плохая идея, – заметил Антрес.

– Ты прав, но маленькая бочка – это всего кружка на каждого. Зато те из нас, кому еще не приходилось ночевать на открытом воздухе, смогут расслабиться и, возможно, даже заснуть, – пояснила Мари.

– Твоя правда. Мне пора бы запомнить, как мудра моя Жрица Луны, – сказал Антрес и отвесил ей почтительный поклон.

– Скажи, что имел в виду «жрицы», и ты прощен. Но мы вместе начали этот путь и закончим его, только если будем работать сообща. Так что, если у тебя есть возражения, ты смело можешь их высказать. Я не хочу наступать на те же грабли, что мои предшественницы.

– Не слушая других?

– Да. И полагая, что только мы с Зорой имеем право голоса.

К ним подошли Дэвис и Кэмми. Дэвис тащил охапку хвороста, а Кэмми с гордостью волочил в пасти бревно едва ли не толще его самого; при виде этого зрелища Мари рассмеялась.

– Отличная работа, Кэммчик!

Терьер довольно запыхтел, но бревна не выпустил.

– Мари, думаю, стоит напомнить Землеступам про дорожные плащи, которые они сплели. На острове нет деревьев, чтобы сделать гамаки, но плащи отлично защитят от холода и на земле, – сказал Дэвис.

– Хорошая мысль, Дэвис. Проследи, чтобы все разобрались, как пользоваться плащами, а я проверю Уилкса и Клаудию.

– Мари, было бы неплохо собрать всех вокруг костра, – заметил Антрес.

– Звучит разумно, – кивнула она. – Можешь передать это остальным, Дэвис?

– Конечно! Мы с Кэмми обо всем позаботимся. Пошли, Кэммчик!

Дэвис зашагал по берегу к песчаной отмели, где несколько женщин в компании Мэйсона и Джексома уже начали разводить большой костер.

– Мари! Я должна тебя обнять, чтобы убедиться, что ты настоящая. – К ней бежала Данита; Баст трусила рядом. Девушка схватила Жрицу Луны, прижала ее к себе и прошептала ей на ухо:

– Я так боялась, что вас с Ником схватили.

– У Племени – или, скорее, у Тадеуса – есть дурная привычка недооценивать Ника… и меня тоже. Сегодня я была им за это очень благодарна, – сказала Мари. – Вижу, у тебя хорошо получается управляться с лодкой. Возможно, тебе придется дать мне пару уроков. Ник ненавидит реку, а я пока не определилась, но склоняюсь к почтительной неприязни.

– Конечно, Мари! У меня был хороший учитель. – Данита быстро улыбнулась Антресу. – Я постараюсь стать такой же хорошей наставницей для тебя.

– Спасибо. – Мари украдкой покосилась на Антреса. Тот смотрел на Даниту влюбленным взглядом. Мари прокашлялась. – Гм… Данита, не поможешь мне осмотреть Уилкса и Клаудию?

– Конечно! Но сперва скажи: как ты думаешь поступить с Голубкой и Лили?

– Лили?

– Это подруга Голубки. Она явно была ее служанкой, хотя она, кажется, не хочет, чтобы мы об этом знали. – Данита понизила голос. – Я помогла им вылезти из лодки. Они вон там, где разводят костер.

Мари задумчиво покусала губу.

– Зора приняла их в Стаю, верно?

– Да, но только после того, как Голубка поклялась говорить ей и тебе только правду, – сказал Антрес.

– Значит, они часть Стаи, – твердо сказала Мари. – И это хорошо. Мы можем многому у них научиться. Давайте позаботимся о том, чтобы они не чувствовали себя чужими. Это будет трудно, особенно для незрячей Голубки. Я поговорю с ними при первой возможности и посмотрю, что они умеют.

– Я проверю, все ли лодки надежно привязаны, а потом мы установим порядок дежурства. Ты хочешь назначить часовых сама или выберешь добровольцев? – поинтересовался Антрес.

– Добровольцев. И дежурить мы будем не поодиночке, а как минимум в парах. Чем больше глаз, тем лучше, – решила Мари.

– Да и случайно заснуть сложнее, когда тебе есть с кем поговорить, – сказала Данита. Она почесала Баст под подбородком, и большая кошка громко заурчала. – Мы с Баст будем дежурить первыми.

– Ты не против, если я к вам присоединюсь? – спросил Антрес.

Данита встретила его взгляд. Она не улыбнулась, но выражение ее лица смягчилось.

– Нет, я не против. Но тебе нужно спросить Баст. Ты ведь знаешь, что она сама принимает за себя решения.

Антрес хохотнул.

– О да. Уж я-то знаю.

Баст возмущенно закашляла, но Мари показалось, что в желтых глазах рыси мелькнул лукавый огонек.

– Пошли, Мари. Я отведу тебя к Клаудии и Уилксу. Смотри-ка – Зора и Ник возвращаются с лекарствами и едой!

Мари прошла через оживленный лагерь, кивая в ответ на раздававшиеся отовсюду приветствия.

– Вон в той корзине есть мазь и бинты. – Зора указала на одну из плотно сплетенных корзин. – Как только мы повесим над огнем котел с рагу, я возьмусь за чай для Уилкса и Клаудии.

Мари заметила, как Ник морщится, волоча огромный котел к весело потрескивающему костру.

– О’Брайен! – позвала Мари; кузен Ника бросил в огонь очередную охапку дров.

– Чем могу помочь, Мари?

– Ты можешь проследить, чтобы у твоего деятельного кузена не открылись раны.

– Будет непросто, но я постараюсь! – О’Брайен подмигнул Мари и, подскочив к Нику, взялся за вторую ручку котла и помог дотащить его до костра, где они подвесили на уже вкопанные в землю палки.

– Завари чаю и на Ника тоже, – попросила Мари Зору.

– С маковым соком? – спросила Зора, многозначительно поднимая брови.

– Само собой. – Мари взяла корзину с припасами и направилась за Данитой к образовавшемуся вокруг костра кругу, за которым в компании овчарок молча отдыхали на дорожных плащах Клаудия и Уилкс. – Как вы себя чувствуете? – спросила она и, опустившись на колени рядом с Клаудией, проверила ей пульс.

– Гораздо лучше! – Клаудия остановила Мари и взяла ее руку в свои. – Спасибо, Жрица Луны. Ты спасла нам жизнь.

– Да, Жрица Луны, – низко поклонился ей Уилкс. – Я буду благодарен тебе до конца жизни.

– Я прошу от вас лишь верности, если вы хотите остаться в Стае, – сказала Мари.

– Хотим! – кивнула Клаудия. – Мы решили покинуть Племя еще до нападения свежевателей.

Уилкс тоскливо опустил плечи.

– Жаль, что я не понял, что происходит. Может, тогда я бы смог защитить Племя от безумных идей Тадеуса.

– Это были не безумные идеи, – сказала Мари, не отвлекаясь от осмотра. – Это были болезнь и ненависть. Такое ощущение, что они идут рука об руку, пробуждая в людях жестокость и вытесняя сострадание. Иррациональную ненависть победить так же сложно, как веру в то, что одни люди лучше других из-за цвета кожи или из-за того, где они предпочитают жить и каким богам поклоняются. Вы сделали то, что могли: вы сбежали. Вы не в ответе за заблуждения целого народа.

Уилкс тяжело вздохнул и поднял руку, чтобы Мари могла заменить мокрую от воды повязку и обработать раны мазью.

– В Племени остались и хорошие люди. Я в это верю.

– И не зря. Я знаю, что это правда. Ралина – одна из них. Жаль, что она не согласилась к нам присоединиться, но она решила, что ее долг – быть с Племенем.

– Она совершает ошибку, – сказала Данита, передавая Мари чистые бинты.

– О чем это ты? – спросил Уилкс. – Она наша Сказительница. Племя почитало ее много лет. Я понимаю, почему она осталась. Чтобы запечатлеть происходящее в слове – и сохранить в людях остатки доброты.

– Я это понимаю, и все же она совершает ошибку, – продолжила Данита. – Хорошие люди не делают лучше таких, как Тадеус. Они или гибнут, или уподобляются им. Иногда – особенно если ненависть настолько сильна – единственный выход заключается в том, чтобы позволить ненависти самой себя уничтожить, отделив ее от порядочных людей. Ненависть похожа на болезнь. То, что нельзя вылечить, нужно изолировать.

– Боюсь, я согласна с Данитой, – вздохнула Клаудия.

– Я была там, – сказала Мари. – Я видела, как Тадеус скармливает Племени заблуждения вместе с отравленным мясом. Тадеуса и таких, как он, нельзя вылечить. Я пыталась. Я спросила, хотят ли они выздороветь. Уилкс, им нравится эта ненависть. Они получают удовольствие, унижая других, чтобы возвыситься самим. Я тоже согласна с Данитой. Их нужно изолировать и игнорировать, чтобы они больше никого не заразили.

– Но я сочувствую Ралине. Она хороший человек, – сказала Клаудия.

– Может, она найдет способ сбежать. Она знает, куда мы направляемся? – спросила Данита.

– Нет. Мы с Ником сказали только, что создали Стаю и уходим на новое место. Но я очень надеюсь, что Ралина и те, для кого любовь и доброта еще что-то значат, смогут сбежать. – Она поймала невеселый взгляд Уилкса. – Если Ралина и те, кто ее поддержит, нас найдут, мы с радостью примем их в Стаю. – Она оглянулась и увидела, что Зора вешает под котлом на огне котелок поменьше. – Чай скоро будет готов. Вы быстро восстанавливаетесь, но вам нужен отдых. Выпейте чаю. Съешьте по полной миске рагу и ложитесь спать. Завтра мы с Антресом перераспределим лодки перед отправлением.

– Я готов грести, – сказал Уилкс.

– И я, – кивнула Клаудия.

Овчарки рядом с ними завиляли хвостами, подтверждая слова своих спутников.

– И мы это знаем. – Мари положила руку на плечо Клаудии. – Но, когда в нашей Стае кто-то ранен, остальные помогают ему – и в этом наша сила. – Она замолчала: в голову ей вдруг пришла одна мысль. – Впрочем, кое-что вы действительно можете сделать.

– Что угодно! – сказал Уилкс.

– Вы уже знаете, что Фортина выбрала Джексома в спутники.

– Конечно! Я уже говорил Нику, что слыхал о таком, чтобы пес оставил своего спутника. Хотя это бывает редко, и обычно собака погибает, потому что отказывается есть или выбирать другого спутника. Ты хотела, чтобы я поговорил об этом с Ником?

– И это тоже. Не обязательно сейчас, да я и сама не отказалась бы послушать. Но попросить я хотела о другом. Племя празднует, когда щенок делает выбор, не так ли?

На лице Уилкса мелькнуло понимание.

– Так и есть. И наш свежеиспеченный спутник должен это увидеть. Мари, не поможешь мне подняться?

– Конечно!

Мари помогла Уилксу встать на ноги, а Данита протянула руку Клаудии. Медленно и осторожно они в сопровождении Одина и Марии приблизились к потрескивающему костру.

Мари подняла руку, и болтовня стихла, а все внимание обратилось на нее. Ник и Лару присоединились к ним вместе с Ригелем.

– Джексом! Подойди, пожалуйста, – позвала Мари.

Джексом вышел из тени у лодок, где они с Антресом проверяли узлы. Фортина семенила за ним. Под обращенными к нему взглядами он явно чувствовал себя не в своей тарелке.

– Уилкс хочет тебе кое-что сказать.

Уилкс медленно подошел к Джексому. Хорошенько прокашлявшись, он наклонился и положил руку на мягкую шерсть Фортины.

– Джексом, эта овчарка выбрала тебя своим спутником. Это большая честь и еще большая ответственность, ибо эти узы связали вас навсегда. Ты согласен принять ее и любить до конца ее жизни и после смерти, если того потребует Солнце?

– Да! Хотя я мало знаю о вашем Боге.

– Я отвечу на любые твои вопросы, – сказал Ник.

– Спасибо, – сказал Джексом. – Огромное спасибо. Я даже не подозревал, что могу испытывать такое чувство единения.

– Мы тебя понимаем. – Мари улыбнулась сквозь радостные слезы.

– Еще как, – прибавила Зора.

– Итак… Стая! Щенок сделал выбор! – раздался ликующий крик Уилкса.

– Щенок сделал выбор! – подхватили Псобратья, а их собаки, все до единой, включая малышей Фалы, задрали к небу морды и радостно завыли.

– Да благословит Солнце ваш с Фортиной союз! – Ник первым выступил вперед и пожал Джексому руку, и его примеру последовали все Псобратья, а за ними и Землеступы.

Мари с гордостью смотрела, как Стая принимает Джексома и его овчарку.

«О мама, надеюсь, ты это видишь…»

Глава 7

Мари направилась к границе круга, образовавшегося вокруг ярко пылающего огня, где Данита разместила Голубку и Лили, но путь к ним занял больше времени, чем она рассчитывала. Как она и подозревала, не только она пострадала от длительной гребли, поэтому ей пришлось, заручившись помощью Дженны и Изабель, обработать больные ладони мазью и объяснить каждому, как важно забинтовать с утра руки и тщательно следить за их состоянием, пока потрескавшаяся кожа и кровавые волдыри не превратятся в твердые мозоли.

Почти все были в приподнятом настроении, особенно когда огонь запылал ярче, а Спенсер раздала кружки с медовым вином. Умиротворенные голоса объединялись с ароматами бурлящего рагу, создавая иллюзию дома. Наконец Мари в сопровождении Ригеля добралась до Голубки и Лили. Они сидели в общем кругу и в то же время находились вне его. Никто не поддерживал с ними беседы. Впрочем, они потягивали мед, а значит, кто-то его принес – скорее всего, Спенсер. Сидели они на плетеных ковриках, и кто-то поделился с ними тяжелым конопляным одеялом, но остальные их словно не замечали.

Приблизившись к ним, Мари заметила, что Лили что-то шепчет Голубке, и догадалась, что девушка служит ей глазами. Все же она остановилась на почтительном расстоянии, не желая застать незрячую девушку врасплох.

– Приветствую вас, Голубка и Лили. Я бы хотела с вами поговорить.

– Жрица Луны Мари, я рада, что ты нашла для меня время, – улыбнулась Голубка и жестом пригласила ее присесть рядом с ними.

Пока она обрабатывала раны Сары и Лидии, Ник накинул ей на плечи дорожный плащ, и теперь она, мысленно поблагодарив его, расстелила плащ на земле и со вздохом села, запахнув края, чтобы сохранить тепло. Ригель улегся рядом с ней, с щенячьим кряхтением копируя ее усталость.

– О, с тобой твоя собака! – Голубка оживленно повернула незрячее лицо в сторону Ригеля.

– Обещаю, он вас не обидит – если только вы не попытаетесь причинить мне вред.

– Тогда мы с ним станем хорошими друзьями, потому что я никому не желаю вреда. – Голубка помолчала. – У меня есть одна просьба, которая покажется тебе довольно странной.

Мари охватило любопытство.

– Я тебя слушаю. Но имей в виду: я оставляю за собой право отказаться.

Она безмятежно улыбнулась.

– От предводительницы этих славных людей меньшего я и не ждала.

– Мы с Зорой ведем их вместе. И стараемся выслушивать каждого.

– Мне нравится идея Стаи, – произнесла Лили робко, но Голубка кивнула, подбадривая ее, и та продолжила чуть увереннее: – Женщины должны управлять жизнью общества. Они дают жизнь. Они сострадательнее мужчин. Это гораздо естественнее, чем когда все решают мужчины.

– Я никогда не знала другой жизни, – сказала Мари. – У Землеступов матриархальное общество.

– А твой избранник, Ник? – спросила Голубка. – Он ведь из Древесного Племени?

– Официально он не мой избранник – пока, – поправила ее Мари. – И он был из Древесного Племени. Теперь он часть Стаи.

Голубка склонила голову, обдумывая слова Мари, прежде чем заговорить.

– Но ведь Древесное Племя патриархально?

– Судя по тому, что рассказывал мне Ник и что я видела сама, правящие позиции у них в основном занимают мужчины, но для них важнее не то, какого пола член Племени, а какая собака его выбрала. Овчарки и их спутники считаются лидерами, и неважно, женщины они или мужчины.

– Из разговоров я поняла, что собаки бывают разных видов, а потом Лили мне их описала. Видов только два, большие овчарки и маленькие терьеры?

– Да. Овчарки Воины, а терьеры Охотники. И еще у нас есть Баст, но она не из Племени.

– Ах, рысь! У нее такой интересный голос.

– Уверена, Антрес не будет возражать против вашего знакомства, но Баст поступает так, как хочет. Если она не пожелает с тобой общаться, то не станет. И неважно, что говорит Антрес.

– По тому, что я слышала, могу предположить, что Антрес поддерживает матриархат.

– Наверное, ты права.

– А твоего Ника не смущает то, что Стаей управляют женщины?

– Он уважает наши решения. И, как я уже сказала, мы с Зорой даем право голоса каждому.

– Но последнее слово всегда остается за вами.

– Да. Что это за странная просьба, о которой ты говорила? – спросила Мари. Ей нравилось разговаривать с Голубкой. Девушка была спокойна и мудра, но отзывалась на происходящее с детским воодушевлением.

– Ах, да. Могу я тебя ощупать? Я вижу руками, и мне бы очень хотелось увидеть тебя.

– Ощупать? Ты имеешь в виду лицо?

– И волосы. И, возможно, плечи и немного тело, чтобы представлять, какого ты роста.

Мари фыркнула от смеха.

– Конечно, я не против. Можешь на меня посмотреть.

Голубка подняла руки, потянувшись к Мари, и та взяла их и поднесла к своему лицу.

Прикосновения Голубки напоминали крылья бабочки. Ее руки нежно запорхали над лицом Мари, потом переместились к волосам, шее, плечам. Ригель пристально наблюдал за ней, склонив голову набок, словно пытался сообразить, что эта девушка делает с его спутницей. Внимание Голубки явно его не тревожило, и у Мари возникла идея.

– Голубка, хочешь осмотреть Ригеля и кого-нибудь из терьеров, чтобы ты могла их различать?

– О, это было бы чудесно!

– Хорошо. Давай начнем с Ригеля. Иди сюда, малыш. – Мари похлопала по земле между собой и Голубкой.

В одну секунду Ригель перескочил через вытянутые ноги Мари и уселся рядом. Мари быстро представила, как ее спутник ложится и позволяет Голубке погладить себя, и Ригель немедленно лег, поглядывая на Голубку с щенячьей ухмылкой.

– Умница, Ригель! – похвалила его Мари. – Дай руку, Голубка. Я покажу тебе Ригеля. Не бойся, он любит, когда его гладят.

Мари неспешно подвела руки Голубки к голове Ригеля.

– У овчарок пушистые уши и вытянутая морда с очень мощными зубами. Потрогай его нос. Чувствуешь, какой мокрый?

Голубка, кажется, перестала дышать, но быстро кивнула.

– Почему он мокрый? Он чем-то огорчен?

– О нет! Он вовсе не огорчен. А нос и должен быть слегка влажным. Смотри. – Мари провела руками Голубки по спине Ригеля к его виляющему хвосту. – Чувствуешь, как двигается его хвост?

– Да!

– Это значит, что он доволен.

– О, я даже не думала, что он такой мягкий! Не такой, как кролики или олени, и совсем не такой, как птичьи перья. Он мягкий по-своему.

Голубка наклонилась и понюхала Ригеля, и он, задрав морду, лизнул ее в лицо.

– О, прости. Это собачий поцелуй. Слюнявый, зато от всей души.

– Он меня поцеловал? Это так мило! – Голубка захихикала, отчего показалась совсем ребенком, и притом очень счастливым.

– Можно мне тоже его потрогать? – спросила Лили.

– Конечно! – Мари кивнула, и Лили, наклонившись, погладила мех Ригеля.

– Ой! Какой у него густой мех!

– Можно я ощупаю его целиком? Я бы хотела потрогать его лапы и прикинуть, какого он размера. Собаки кажутся такими огромными, когда лают, – сказала Голубка.

– Конечно. Ригель не возражает. Но знай, что он еще молод и еще продолжает расти. Я позову его отца, Лару, чтобы ты могла представить, каким он вырастет. – Взглядом она нашла Ника – он разговаривал у костра с Уилксом и Клаудией, которые передвинули свои плащи поближе к теплу. – Ник! – позвала она. Он поднял голову, улыбаясь на звук ее голоса, и Мари помахала ему, подзывая к себе. Он что-то быстро сказал Уилксу и направился к ней, а Лару, как обычно, затрусил рядом.

– Ник, вы с Лару не возражаете, если Голубка ощупает Лару? Она видит через прикосновения, и я бы хотела, чтобы она почувствовала разницу между щенком овчарки и взрослым псом.

– О, гм… нет, я не возражаю. И, думаю, Лару тоже не против.

– Спасибо, Ник, – вежливо сказала Голубка.

– Не за что. Логично, что тебе нужно ощупать их, чтобы представить. Иди сюда, Лару. – Ник поманил Лару, и тот без колебаний лег рядом с Ригелем.

Как и с Ригелем, знакомство Голубки с Лару Мари начала с его мощной головы. Изучив голову, Голубка легкими прикосновениями ощупала его тело, и на губах у нее заиграла улыбка.

– Он такой большой! И сильный – это понятно по его мышцам. Он великолепен! Вы хотите сказать, что Ригель вырастет таким же?

– Думаю, Ригель будет еще больше, – сказал Ник. – Он крупнее, чем Лару был в его возрасте.

– Ты знаешь, где сейчас Дэвис с Кэмми? – спросила его Мари.

– Они помогают Шене и О’Брайену готовить еду для собак. К счастью, мы все скоро сможем поесть. Хочешь, я их приведу?

– Было бы замечательно, спасибо. – Когда Ник и Лару ушли к берегу, Мари продолжила: – Дэвис – это спутник Кэмерона. Хотя мы зовем его Кэмми или Кэммчик. Он терьер.

– Терьеры тоже любят, когда их гладят? – спросила Лили.

– Думаю, почти все псы любят, когда их гладят, но у каждого из них свой характер, совсем как у людей, – ответила Мари. – Кэмми обожает, когда его гладят. – Тут к ним подлетел маленький пшеничный ураган. Первым делом он поприветствовал Мари, вскарабкавшись ей на колени и облизав лицо. – Здравствуй, Кэммчик! А где Дэвис?

– Дэвис помогает с едой, – крикнул Ник с песчаного пляжа. – Но я объяснил ему, зачем тебе Кэмми, а ты знаешь, как Кэмми любит внимание.

– Еще бы! – Мари рассмеялась, и Кэмми с радостным пыхтением снова облизал ей лицо. – Погоди, погоди. Голубка хочет с тобой познакомиться. Ты готова к знакомству с терьером, Голубка?

– О да!

– Он гораздо меньше Лару и даже Ригеля, так что будь готова. Вот он.

Мари взяла Кэмми на руки и посадила его на колени Голубке.

– Ой! – Голубка пискнула и обняла терьера, прижимая его к себе. Кэмми уселся на хвост и, задрав морду, лизнул Голубку прямо в губы. Отплевываясь, она рассмеялась и ощупала его морду и тело. – Он виляет хвостом!

– Кэмми очень дружелюбный – и очень счастливый, – сказала Мари.

– Шерсть у него совсем другая. Все терьеры и овчарки на ощупь одинаковые?

– В основном, – кивнула Мари. – Но у Кэмми светлая шерстка, и, наверное, она помягче, чем у темных терьеров, но в целом они очень похожи. А вот у овчарок шерсть может различаться. У Марии, спутницы Клаудии, мех длиннее, чем у Лару и Ригеля, а у Капитана, овчарки Шены, короткий и жесткий – жестче, чем у большинства овчарок, с которыми я знакома.

– И овчарки с терьерами хорошо ладят? Они ведь такие разные, – спросила Лили, поглаживая Кэмми, который благодарно лизнул ее руку.

– Ладят они или нет, зависит от характера, а не от размера. Но – да, в основном они ладят.

– Мне очень нравится этот терьерчик, – призналась Лили и, бросив на Мари испуганный взгляд, поспешно добавила: – Я не хотела обидеть тебя и овчарок – просто они такие большие и… жутковатые.

– Ты меня вовсе не обидела. Я тебя понимаю. Я всего несколько месяцев как спутница Ригеля. Сказать по правде, я до сих пор привыкаю к их размерам. Когда я впервые встретила Лару, я была потрясена тем, какой он великан.

С противоположной стороны круга раздался свист, и собаки Стаи дружно навострили уши.

– Терьеры! Овчарки! Пора ужинать! – донесся до них голос Дэвиса.

Кэмми сорвался с коленей Голубки, а Ригель уставился на Мари, поскуливая и пуская слюни.

– Иди, малыш!

Он с радостным лаем рванул с места, разбрасывая песок и землю.

– Наверное, они проголодались, – заметила Голубка.

– Им кажется, что они голодны всегда, – сказала Мари.

– Твое рагу, Жрица Луны! – К ним подошла Дженна с дымящейся деревянной миской, из середины которой торчал большой ломоть хлеба.

– Спасибо, Дженна. Ты не могла бы показать Лили, где у нас миски, чтобы они с Голубкой тоже поели?

– Конечно. Пойдем, Лили. Все необходимое лежит у костра. После еды каждый моет за собой миску и относит ее к остальной посуде.

Лили застенчиво закивала и поспешила за Дженной. К Мари подошла Зора. Она расстелила на земле рядом с ней свой дорожный плащ и опустилась на него с облегченным стоном.

– Как приятно просто сидеть на неподвижной земле. У меня ужасно устали плечи.

– Здравствуй, Жрица Луны Зора, – сказала Голубка.

– Привет, Голубка. Вы с Лили понемногу осваиваетесь?

– Да. Мари позволила мне ощупать собак. Пожалуй, они мне очень нравятся, – сказала Голубка. Лили вернулась с хлебом и мисками, полными горячего рагу.

– Ощупать собак? – переспросила Зора с набитым ртом.

Прежде чем Мари успела объяснить, ей ответила Голубка:

– Да. У меня нет глаз, но я вижу руками.

– Хм. Логично.