Текст книги "Всадница ветра"

Ралина в отчаянии отвернулась. «Как они могут так издеваться над своими спутниками?»

– Хватит глазеть, пошли. Да смотри не отставай. Он ждет наверху. – Тадеус начал подниматься по лестнице, ведущей на главную платформу для медитаций.

Ралина увернулась от пьяного свежевателя, который упал прямо перед ней, и неохотно поднялась за Тадеусом по лестнице.

Смерть стоял, повернувшись спиной к Тадеусу и Ралине, и смотрел на свой народ. В руке Он держал огромную деревянную чашу и потягивал напиток, с удовольствием наблюдая за тем, как Его люди веселятся внизу. Подойдя ближе, Ралина почувствовала сильный запах спиртного и задумалась, как Ему удалось отыскать запасы виски Племени.

– Я привел Сказительницу Ралину, – сказал Тадеус.

Смерть не повернулся. Он просто сказал:

– В следующий раз ты обратишься ко мне «Господин» и поклонишься. Ты понял, Тадеус?

Ралина покосилась на Тадеуса. Он побагровел, но неуклюже поклонился.

– Да, Господин.

– Хорошо. А теперь оставь нас.

Ралина видела, что Тадеус хочет возразить, но, видимо, голос рассудка все же нашел путь в его одурманенный алкоголем разум. Он снова отвесил поклон и ушел, напоследок метнув в нее мрачный взгляд.

– Так значит, ты Сказительница Племени, – сказал Смерть.

– Да, – сказала она и добавила: – Господин.

Провоцировать бога было бы глупо – даже если она Его ненавидела, – и она решила отвечать Ему так, чтобы не вызывать Его гнева.

– Мне нравится идея Сказителей. Я хочу, чтобы мои деяния были записаны и пересказывались из поколения в поколение. Я рад, что ты здесь.

Ралина не знала, что Он ожидает услышать, и ничего не ответила.

Он повернулся, и Ралина впервые смогла рассмотреть Его вблизи – и ей пришлось прикусить щеку, чтобы не ахнуть и не кинуться прочь.

Бог Смерти был чудовищным гибридом животного и человека. Она думала, что наросты на Его голове были частью какого-то головного убора вроде короны. Она ошиблась. Это были не наросты – это были оленьи рога. И они росли прямо из Его головы. У Него были грубые черты, широкий нос, густые брови. Лицо Его было чисто выбрито, а вот волосы напоминали скорее гриву или мех, чем человеческие локоны: коричневые, как олений мех, и такие же длинные и косматые. Она не могла сказать наверняка, но, похоже, они спускались и ниже, вдоль шеи и спины. Он был огромен. Гораздо выше любого из Псобратьев – любого, кого когда-либо встречала Ралина, – и так мускулист, что выглядел деформированным, раздутым подобием человека. Она обвела взглядом Его тело и недоверчиво распахнула глаза, когда добралась до Его раздвоенных копыт.

– Насмотрелась?

Ралина вздрогнула и быстро поклонилась.

– Да, Господин. Прости меня. Я не хотела тебя оскорбить.

– Ты меня не оскорбила. Смотри, да повнимательнее. Я бог. Я знаю, что твой народ никогда прежде не видел живых богов, поэтому я расскажу тебе, как отвечать на их вопросы и удовлетворять их любопытство.

– Ты… ты напоминаешь мне оленя, – выпалила она и прикусила губу, мечтая провалиться по землю.

Но Бог, казалось, был доволен. Он кивнул, тряхнув густой гривой.

– Когда это тело было смертно – прежде, чем я забрал его себе, – оно слилось с могучим оленем, королем леса. Теперь этот олень живет во мне.

– А твои люди – они тоже объединились с оленями?

– Нет. Король леса был предназначен только богу. Мои люди слились с другими лесными животными. Понаблюдай за ними, Сказительница, и ты легко определишь, с какими. А теперь ответь мне: где находятся равнины Всадников ветра?

Его вопрос удивил Ралину, но она не видела смысла утаивать от Бога эту информацию.

– Далеко на востоке.

– Если бы ты захотела туда попасть, как бы ты это сделала?

– Я бы этого не захотела. Путь туда долог и опасен, а Всадники ветра редко позволяют чужакам селиться на Высокотравье, поэтому, даже если бы я пережила путешествие, это не значит, что я пережила бы встречу со Всадниками ветра.

– Предположим, ты уверена, что переживешь путешествие и получишь разрешение поселиться на равнинах. Как ты будешь туда добираться?

Ралина ухватилась за призрачную надежду, что Смерть хочет забрать своих отвратительных людей и уйти – а если повезет, с ними уйдет и Тадеус со своими сторонниками. Поэтому она тщательно обдумала свой ответ, прежде чем заговорить:

– Я знаю немного, но я слышала истории о людях, которые проходили этот путь, хотя таких историй известно немного. С равнин возвращаются единицы. Чтобы попасть на территорию Всадников ветра, нужно подняться по реке Умбрии до Потерянного озера. Переправившись через озеро, нужно пересечь горы. Равнины Всадников ветра начинаются у восточного склона гор.

– Кто такие Всадники ветра?

– Их называют эквинианами – лошадиными наездниками. – Заметив Его недоумение, она продолжила объяснение: – Лошади, или эквины, – это копытные животные крупнее оленей, на которых можно ездить верхом. Они быстры, величественны и опасны.

– Ты их встречала?

– Нет. Я видела только статуэтки и рисунки.

– Я бы хотел послушать истории, которые тебе известны, – о путешествиях на равнины и о Всадниках ветра.

– Да, Господин. – Она нервно поклонилась. – Сейчас, Господин?

– Нет, не сегодня. Но скоро. Еще я хочу, чтобы ты сочиняла сказания обо мне. Будь наблюдательна, подмечай мельчайшие детали. Когда я обустроюсь в лесу, я буду часто звать тебя и слушать истории о равнинах, Всадниках ветра, а больше всего – о том, как я веду свой народ к победам и процветанию. Справишься ли ты, Сказительница?

Ралина знала, что выбора у нее нет.

– Да, Господин. – Он уже отвернулся, но она, проглотив ком в горле, продолжила: – Господин, позволь мне вернуться в лазарет и забрать мази и бинты, которые там остались. Многие из нас ранены. И еще рагу… Господин, оно приготовлено из отравленного мяса. Мой народ снова заболеет, если будет его есть. Прошу, позволь нашим Охотникам приносить дичь, не тронутую ядом.

Смерть посмотрел на нее, и Ралине показалось, что Его темные глаза – бездонный колодец, в котором можно утонуть, если смотреть слишком долго.

– Ты говоришь, что эти люди – твой народ. Это не так. Все это, – Смерть развел руками, обводя все Древесное Племя, – все это отныне принадлежит мне: лес, город, Племя. Да, ты можешь вернуться за лекарствами в лазарет. Охотники Тадеуса могут поступать как пожелают. Если они захотят добывать вам мясо, я не стану им запрещать. Но знай: от струпной болезни есть лекарство. Я нашел это лекарство, и оно делает тех, кто его примет, сильнее, быстрее, лучше, чем прежде.

«А еще превращает их в помесь человека и животного», – закончила она мысленно, а вслух сказала:

– Спасибо, Господин, но многие из нас предпочли бы, чтобы болезнь и вовсе не возвращалась.

Смерть пожал плечами.

– И зря. – Он проницательно посмотрел на нее. – Ты сказала, что болезни лучше бы не возвращаться. Кто-то из вас болел и выздоровел?

Ралина прикусила щеку и кивнула, понимая, что сболтнула лишнего.

– Как это произошло? Кто вылечил струпную болезнь?

Мари не была частью Племени, но Ралина была благодарна ей за то, что она сделала. Она всегда уважала Сола и его сына, Ника, и была уверена, что Ник унаследует от отца титул Жреца Солнца. Она не желала Мари и Нику зла, но они были далеко, а она была здесь – вместе со страдающими соплеменниками. И потому она глубоко вздохнула и неохотно ответила:

– Это была девушка по имени Мари. Она наполовину Псобрат, наполовину землеры… гм… Землеступ, и она целительница. Это она излечила нас от болезни, но я убеждена, что от зараженного мяса мы заболеем снова.

– Так оно и будет, уверяю тебя. А эта Мари – как именно она вас исцелила?

Каждое слово давалось Ралине мучительно тяжело; она рассказывала Богу то, что Он хотел знать, и мысленно молила солнце, чтобы путь Мари был легок и быстр и чтобы она поскорее оказалась как можно дальше отсюда.

– Мари призвала силу луны и исцелила нас. Я не знаю, как она это сделала, – это магия Землеступов.

Смерть кивнул.

– Понимаю… – Он отвернулся и махнул рукой, отпуская ее. – Оставь меня. Мне нужно подумать. Забери из лазарета все, что можешь унести, а когда я отстрою этот город, я позабочусь о достойном доме для тебя, моя Сказительница.

Борясь с дурнотой, Ралина кинулась с платформы, схватила корзины и начала набивать их медикаментами и всем, что могло помочь ее людям. Потом она заспешила назад к своему маленькому костерку и кучке Псобратьев, которые прислушались к ней и отказались есть зараженное мясо, ожидая пищи, которую она могла им предложить. Одно Ралина знала наверняка: те, кто остался под контролем Смерти и Тадеуса, обречены.

Глава 9

Настоящее – река Умбрия – Стая

Мари разбудил нежный поцелуй и аромат горячего чая. Она сонно поморгала, зевнула и села, потирая глаза. Перед ней на песке стояла кружка – кто-то прикопал ее, чтобы не перевернулась. Вокруг суетилась Стая, но Ника нигде не было видно.

– Ник?

Ригель подскочил к ней, радостно виляя хвостом, и принялся вылизывать ей лицо. Она обняла молодую овчарку и поцеловала пса в нос.

– Доброе утро, малыш! Где Ник и Лару?

– Ищут чаячьи яйца в глубине острова, – сказала Зора, усаживаясь рядом с Мари со своей кружкой чая. – Он принес тебе чай, прежде чем уйти на охоту.

– Чаячьи яйца? Впервые слышу.

– Я тоже, но Ник и остальные Псобратья страшно взбудоражились, когда Антрес сказал, что нашел гнездо. – Зора кивнула на заросли густого кустарника, коряги, папоротники и выносливые тонкие сосны, покрывающие Остров-призрак. – Судя по разговорам, они очень вкусны, так что меня попросили придержать остатки рагу до их возвращения. Если им повезет, отварим яйца и добавим в рагу. – Она вздохнула и откинулась на поваленное дерево. – По правде говоря, я бы не отказалась отдохнуть.

– Ты вообще не спала ночью? – спросила Мари, отхлебывая чай.

– Как же, спала. Все два или три часа до вахты. – Она зевнула. – И мне этого явно не хватило. О Богиня, вот бы остаться здесь на весь день.

– Ты ведь знаешь, что нельзя.

– Потому и говорю «вот бы». Я согласна с Антресом. Мы слишком близко к Городу-Порту и Древесному Племени, чтобы останавливаться. Что, кстати, осталось от Древесного Племени?

Мари покачала головой.

– Почти ничего, Зора. Видела бы ты их. Все Племя заразилось струпной болезнью, а Тадеус, само собой, собирал вокруг себя людей, разжигая в них гнев и ненависть. Вот только ненависть не помогла им дать отпор свежевателям. Сомневаюсь, что уцелело много народу, если только Смерть не берет пленных.

Зора посмотрела на нее.

– Тебя это огорчает.

– Да! Тебя там не было. Они страдали. Хорошие, плохие – струпная болезнь не разбирает. Она заразила всех, но некоторые сохранили порядочность, как Уилкс и Клаудия. Ужасно жаль, что Сказительница, Ралина, не ушла с нами. Я бы хотела узнать ее получше. А собаки, Зора! У тебя бы сердце разорвалось от жалости. Люди Тадеуса срезали с них мясо и прикладывали его к своим ранам, чтобы исцелиться, не думая о мучениях спутников. Меня тошнило от злости.

– Наверное, поэтому Фортина оставила свою спутницу и выбрала Джексома. Бедняжка чувствовала, что она готовится с ней сделать. – Зора скривилась. – Я по себе знаю, что это за болезнь, но я бы никогда не причинила вреда Хлое, чтобы облегчить свои страдания.

– Вот именно. Я начинаю верить, что болезнь свежевателей проявляет суть человека. И со многими членами Племени что-то явно неладно – со многими, но не со всеми.

– Ага. Я теряла терпение и огрызалась на каждую мелочь, но это вызывало во мне отвращение к себе самой. Я не хотела злиться – я боролась.

– Может, дело в этом? Хватает ли у зараженного силы воли, чтобы сопротивляться гневу?

– Или в том, не нравится ли ему этот гнев. Ну да ладно. Если все пойдет хорошо, болезнь останется в прошлом.

– Твои бы слова да Матери-Земле в уши, – вздохнула Мари.

– Кстати, что ты думаешь об этой парочке?

Взгляд Зоры скользнул к противоположной от кострища части круга, где Голубка и Лили как раз закончили сворачивать лежанки и медленно шли в сторону уединенной рощицы, где Стая устроила временное отхожее место.

– По-моему, Лили очень мила. А в Голубке загадок – как слоев в луковице. Но, должна сказать, она начинает мне нравиться.

– Ты ей доверяешь?

– Я буду доверять ей, пока она не даст мне повода в ней усомниться. А ты?

– Я думаю примерно так же. Она дала клятву и, по-моему, откровенна с нами. И потом, видно, что с ней обходились неласково. Выбор у нее невелик: вернуться к своим или бродить по лесу с Лили, пока кто-нибудь их не убьет. – Зора с подозрением покосилась на Мари. – А что? Стая недовольна, что мы их приняли?

– Не Стая, нет. Ник. – Мари пожала плечами. – Но это не изменит моего решения. Скажу больше, у нас был серьезный разговор о взаимном уважении.

Зора усмехнулась.

– Могу поспорить, мистеру Жрецу досталось.

– Скажем так: теперь он лучше понимает мои принципы.

Зора фыркнула.

– Зора! Вот ты где!

По песчаному берегу к ним бежал О’Брайен, а за ним вприпрыжку семенил маленький черный комочек.

– Хлоя! Малышка! Иди ко мне! – закричала Зора.

Заметив Зору, самочка ускорилась, но ее короткие лапки спотыкались о камни и ракушки, и скоро она начала повизгивать, словно ее кто-то бил.

– О Богиня, какая она голосистая! – Мари глянула на неподвижно сидящую Зору. – Ты не хочешь ей помочь?

– Нет. Нельзя. Роза сказала, что я балую Хлою, таская ее на себе, – что ей нужно развивать мышцы, так что мне нельзя ей помогать. – Зора отставила в сторону кружку и подалась вперед, подбадривая щенка: – Иди ко мне, малышка! Ты сможешь! – Она захлопала в ладоши и протянула к щенку руки.

Не прекращая жаловаться, Хлоя наконец добежала до своей спутницы, и Зора подхватила ее на руки, покрывая мордочку поцелуями и рассказывая, какая она храбрая и сильная.

– У этой малышки есть характер, – О’Брайен подошел к Мари и Зоре со своей кружкой утреннего чая. – Она позавтракала, уселась на хвост и начала звать тебя, вот Роза и попросила меня отвести ее сюда.

Зора улыбнулась О’Брайену поверх головы Хлои.

– Спасибо. Я как раз собиралась допить чай и пойти искать Розу.

От благодарной улыбки Зоры по шее и щекам О’Брайена разлился румянец. Зора, разумеется, ничего не заметила. Она была слишком занята, воркуя над Хлоей.

– Ты не пошел за чаячьими яйцами с Ником и остальными? – спросила Мари.

– У них и без меня хватает желающих. Мы с Джексомом и Мэйсоном грузили лодки. Антрес сказал, что нам нужно вернуться на воду сразу же после завтрака.

Зора застонала.

– Уже? Солнце даже над деревьями не поднялось.

– Не переживай так. Немного твоего рагу, и будешь как огурчик. Тем более после чаячьих яиц!

– И снова эти яйца. Надеюсь, они того заслуживают.

– Знаешь что? Я все-таки схожу их поищу – только ради того, чтобы ты их попробовала и поняла, какие они вкусные.

Он взъерошил Хлое шерстку, отчего она радостно запищала, и зашагал вглубь острова.

Мари выразительно выгнула бровь.

– Что? – спросила Зора.

– Сама знаешь.

– Нет, не знаю. Скажи.

– Ты ему нравишься. Очень.

– Ну еще бы. Я располагаю к себе.

– Хмпф-ф.

– И что это значит?

– Ты знаешь, что это значит.

– Просвети же меня.

– Ты правда ему нравишься.

– Ты это уже говорила. Я знаю, что я ему нравлюсь. Он мне тоже нравится. И что с того?

– Что ты будешь делать, когда он начнет за тобой ухаживать? – спросила Мари.

– Ухаживать? За мной? Мы только что начали путешествие, можно сказать, на другой конец света! У нас нет времени на ухаживания.

– У Ника есть.

– На то он и Ник. Он странный. Я поняла это в тот момент, когда впервые его увидела.

– И Антрес ухаживает за Данитой, осознает она это или нет.

– А я-то думала, это Баст ухаживает за Данитой для Антреса.

– Это примерно то же самое.

– Ну, они тоже странные – я имею в виду, Баст и Антрес, хотя они мне нравятся. О’Брайен не станет за мной ухаживать. Он слишком… ну… «не уверен в себе», наверное? И потом, он наверняка уже понял, что быть со Жрицей Луны – так себе перспектива. Мы печемся в первую очередь о благе Стаи.

– Посмотрим. И я думаю, что ты недооцениваешь О’Брайена. Он вернулся в горящий лес, чтобы спасти щенков, – этот щенок остался в живых и выбрал тебя только благодаря ему. – Мари пощекотала Хлою под подбородком.

– Ты, конечно, права. Я не говорила, что ему недостает храбрости, но ему определенно не хватает опыта общения с женщинами, а я предпочитаю уверенных в себе мужчин.

– Дай ему время, Зора. У меня хорошее предчувствие по поводу О’Брайена.

– Знаешь, раньше ты в чужие дела не лезла, – заметила Зора.

– Ты ведь сама хотела, чтобы мы были подругами, помнишь?

– Я еще могу взять свои слова обратно? – поддразнила ее Зора.

– Не-а. Слишком поздно. Но обещаю: никаких «я же говорила», когда О’Брайен начнет за тобой ухаживать.

– Допивай уже чай, – буркнула Зора.

И Мари допила – но только после того, как перестала хихикать.

* * *

– Напомни мне, почему мы ищем яйца среди кустов и коряг на земле, а не на деревьях, – сказала Данита. Она продиралась через заросли вслед за Антресом, огибая поваленные деревья и пучки крапивы.

– Чайки никогда не откладывают яйца на деревьях. Они вьют гнезда из травы, веточек и всего, что им понравится, на земле, – объяснил Антрес. Баст зачирикала, предупреждая его об очередных зарослях крапивы. – Осторожно, Баст говорит, впереди крапива.

– Фу. Спасибо. Ненавижу крапиву. – Данита ловко обогнула кустарник. – Получается, чайки просто не очень умные? Я бы точно не стала вить гнездо на земле. Они как будто напрашиваются на неприятности.

– Они умные. Помнишь, почему этот остров называется Островом-призраком?

– Ага. Ты сказал, что он исчезает во время дождей.

– Большую часть зимы и весны почти весь остров находится под водой – только деревья торчат, и то самые высокие – поэтому здесь никто не живет. Чайки дожидаются окончания весенних ливней и вьют свои гнезда. Здесь им никто не грозит, кроме других птиц.

– Хм. Да уж, и правда умно. Но я бы все равно построила гнездо на дереве. – Тут ее внимание привлек большой ком травы и веточек на груде побелевших от воды коряг. – Эй, кажется, я нашла гнездо!

Антрес быстро подошел и посмотрел туда, куда указывал ее палец.

– Похоже на то. Я заберусь туда и…

– Ну уж нет! Это я его нашла – мне и собирать яйца. – Данита подскочила к корягам и начала карабкаться наверх. Добравшись до гнезда, она сунула в него руку и подняла большое крапчатое яйцо. – Оно?

– Да! Умница! Но там должны быть еще.

– Так и есть! Тут три яйца.

Данита осторожно сложила за пазуху яйца и начала спускаться – но тут одна из коряг обломилась под ее ногой; она пошатнулась и замахала руками, безуспешно пытаясь удержать равновесие.

Баст взвыла и метнулась к Даните, но Антрес оказался ближе. Он поймал Даниту и вместе с ней рухнул на землю так, чтобы она оказалась на нем, а не под ним.

– Поймал, – сказал он.

– О Богиня, надеюсь, яйца не разбились! – Данита заглянула за пазуху и облегченно выдохнула. – Целые и невредимые. – Она извернулась и, посмотрев на Антреса, усмехнулась. – Удобно?

– Ты как перышко, – солгал Антрес. – Я мог бы пролежать так весь день и не заметил бы, что ты сидишь на мне и мешаешь мне дышать.

Баст закашляла, и Данита ткнула его кулаком в плечо.

– Перья не мешают дышать. Мы изящные, легкие и приятные во всех отношениях.

Антрес усмехнулся.

– Ну, значит, яйца попались тяжелые.

Данита улыбнулась в ответ.

– Что же еще?

Баст уселась рядом с ними и принялась с урчанием вылизываться. Данита и Антрес рассмеялись.

Продолжая хохотать, Антрес вдруг понял, что никогда в жизни не был так счастлив – что сейчас, с Данитой на коленях и Баст под боком, он был абсолютно доволен жизнью.

И тогда он совершил ошибку.

Антрес не думал – он действовал. Он слегка подвинул Даниту и сел, слегка ее приобняв. Она повернулась – смех все еще плескался в ее глазах, – и Антрес поцеловал ее.

Данита застыла. Она не отпрянула. По крайней мере, не сразу. Сперва она просто перестала шевелиться – позднее Антрес сообразил, что она перестала даже дышать. Затем ее губы медленно, неуверенно смягчились, и она, положив ему руки на плечи, на несколько долгих секунд растворилась в поцелуе.

Антрес наслаждался ее вкусом, ощущением ее близости. Она была сладкой и соленой, а ее тело – теплым и мягким. Не задумываясь, он обнял ее крепче – и Данита тут же отпрянула.

Она уперлась ладонями ему в грудь.

– Нет! Прекрати! – закричала она, испуганно отползая от него, пока не уперлась спиной в коряги, с которых только что упала. Она села, обхватив себя руками, и уставилась на Антреса огромными невидящими глазами.

Баст среагировала первой. Она бросилась к Даните и нежно защебетала, бодая ее лбом. Данита машинально зарылась руками в густой рысий мех, пытаясь унять дрожь.

– Данита, прости меня. Я не хотел тебя напугать. – Антрес поднялся и шагнул к ней, но она вжалась в коряги, и он замер, примирительно подняв руки. – Данита. – На этот раз он говорил медленнее и присел, чтобы быть с ней на одном уровне. – Все хорошо. Я бы никогда не сделал тебе больно. Ты в безопасности. Обещаю. И Баст обещает. Неужели ты думаешь, что она позволит кому-то причинить тебе вред?

– Н-нет, – пролепетала Данита. Она поморгала, словно просыпаясь от кошмара, и ее глаза наполнились слезами. – Антрес! Я… прости меня. Мне так стыдно.

Она отвернулась, спрятала лицо в густой, мягкой шерсти Баст и расплакалась.

– Ну, ну. Все нормально. Я понимаю, – успокаивающе сказал Антрес.

– Нет, не нормально. – Данита подняла на него заплаканное лицо. – Я знаю, что ты не хотел причинить мне вреда, и я правда хотела тебя поцеловать, но тут все изменилось, и я вдруг снова оказалась там, с ними – с теми, кто меня изнасиловал.

– Я знаю. Знаю. – Антрес был растерян. Он не знал, что сказать – что сделать – чтобы помочь Даните, поэтому просто сел неподалеку от нее, чтобы быть рядом. – Ничего удивительного, что ты об этом вспомнила. Мне следовало быть осторожнее. Следовало подумать, прежде чем что-то делать. Это моя вина.

– Нет! Это их вина. Не твоя. И не моя. Но это мне жить с тем, что они сделали – с чем они меня оставили, – мне, а не тебе. Вы с Баст мне очень, очень дороги, но я никогда не смогу стать твоей парой. – Она уткнулась лицом в мех Баст и всхлипнула.

Рысь посмотрела на Антреса и кашлянула.

– Данита, мне можно приблизиться?

– Д-да, – раздался ее приглушенный мехом и слезами голос.

Антрес придвинулся ближе. Баст сидела справа от девушки, так что он устроился слева.

– Можно, я обниму тебя за плечи?

Она подняла на него заплаканное лицо, облепленное рысьей шерстью и землей.

– Д-да. Пожалуйста.

Антрес подумал, что он в жизни не встречал никого красивее Даниты. Он обнял ее за плечи. На секунду она замерла, и Антрес, не шевелясь и не пытаясь прижать ее к себе или, наоборот, ослабить объятия, ждал – он просто сидел, пока не почувствовал, что она расслабилась и положила голову ему на плечо.

– Прости, что я такая порченая.

– Ты не порченая. Они тебя не испортили. Только изменили.

– К худшему.

– Не говори так! Тебе решать, что это за изменение, – не мне, не Баст, а только тебе.

Она подняла голову и посмотрела на него.

– Вы с Баст должны это прекратить.

– Прекратить что?

– Хотеть, чтобы я была с вами, – сказала она, вытирая лицо рукавом.

Медленно и осторожно Антрес отвел от ее лица длинный темный локон.

– Нас с Баст так легко не отпугнуть.

– Зачем тебе женщина, которая не выносит твоих прикосновений?

– Но я касаюсь тебя сейчас, и, кажется, ты не против.

– Это другое. Ты утешаешь меня, потому что мы друзья, но ведь ты хочешь большего.

– А ты нет?

– Раньше хотела. Я и детей хотела – много детей. А теперь Мари и Зора говорят, что я, возможно, никогда не смогу зачать, даже если бы могла вынести чужие прикосновения.

– Я хочу дать тебе слово. Здесь и сейчас.

– Какое? – Данита шмыгнула носом.

– Оно состоит из двух частей. Во-первых, я клянусь, что никогда не причиню тебе физической боли.

Данита склонила голову набок, разглядывая его.

– А как насчет душевной?

Губы Антреса изогнулись.

– Я бы хотел поклясться и в этом, но за последние недели понял, что не так уж много знаю о женщинах, а значит, обязательно где-нибудь проколюсь, пока буду за тобой ухаживать.

Данита вскинула брови, а ее огромные серые глаза, казалось, стали еще больше.

– Ты считаешь, что ты за мной ухаживаешь?

Он вздохнул.

– Видишь? Уже прокололся. Я думал, ты знаешь. – Он увидел, как Данита пытается скрыть улыбку. – А теперь еще и смеешься надо мной. Пожалуй, стоит вернуться к Зоре за уроками.

– Зора? Уроки? – пискнула Данита. – Ты сказал ей, что ты за мной ухаживаешь?

– Вроде того. Она объяснила мне, как Землеступы выбирают себе пару, поэтому я знаю, что мне положено за тобой ухаживать, – хотя, судя по всему, у меня не очень получается. Что я упустил?

– Мужчина-Землеступ дарит женщине, за которой хочет ухаживать, подарок.

– Яйца! Я подарил тебе чаячьи яйца. Они не разбились?

Данита ощупала перед рубашки.

– Нет, они целые, вот только ты мне их не дарил. Я сама их нашла!

– Ладно. А как насчет перьев сойки, которые я подарил тебе перед тем, как ты представляла свое имя Богине?

Данита закатила глаза.

– Их нашла Баст, а не ты. Ты их только передал.

– Вот видишь. Я говорил, что у меня проблемы с ухаживаниями. – И все же у него отлегло от сердца, когда он увидел, что Данита постепенно приходит в себя. – Может, из нас двоих порченый я.

– Не шути так. Быть порченой ужасно.

– Но ты не порченая. Данита, ты в точности такая, какой должна быть. Я бы не стал тебя менять, даже если б мог.

Данита посмотрела на него, и ее глаза снова наполнились слезами.

– Тс-с, не плачь. Мы с Баст рядом. Мы всегда будем рядом.

– Но как же… – она осеклась и всхлипнула.

Антрес нежно коснулся ее лица, вытирая большим пальцем слезу.

– Мы что-нибудь придумаем – ты, я и Баст. И это вторая часть моей клятвы. Ты ее принимаешь?

– Если я ее приму, значит ли это, что я принимаю тебя как свою пару?

– Нет. Это значит, что ты принимаешь мои ухаживания.

Данита глубоко вздохнула.

– Да. Я принимаю твою клятву. Хотя не исключено, что это будет самым долгим ухаживанием в истории Землеступов.

Антрес расплылся в улыбке.

– Меня это устраивает. Баст давным-давно научила меня терпению.

* * *

– Антрес, я официально заявляю, что это утро прекрасно благодаря тебе, – заявила Зора, отправляя в рот последний кусок яйца, и дала Хлое облизать ложку. Она приготовила собранные Стаей яйца и подала их с остатками рагу. – Ты был прав насчет этих яиц, и я очень надеюсь, что вечером мы найдем еще.

– Если повезет – непременно! Чайки откладывают яйца в течение короткого периода – и он в самом разгаре, – сказал Антрес.

Мари с улыбкой посмотрела на собак, жадно поглощающих завтрак.

– Кажется, Ригелю понравились скорлупки. Я думала, ты пошутил, когда сказал, что можно добавить их в собачью еду, но ты и здесь оказался прав.

– Я не знаю точно, почему собаки – и моя Баст – так любят скорлупу, но это факт, – сказал Антрес.

– Наверное, это полезно. Твоя Баст просто пышет здоровьем, – заметил Ник.

– Это верно, – кивнул Антрес. – А теперь, раз уж все поели, нам снова пора в путь. Все распределились по лодкам?

Мари окинула взглядом Стаю – всех сорока двух человек. Они с Зорой, Ником и Антресом вместе распределили лодки заново, и она с облегчением отметила, что ни возражений, ни недовольства не последовало.

– Тогда засыпаем кострище, убираем оставшиеся миски и выдвигаемся. Возможно даже, сегодня не будет дождя, – сказал Антрес.

– Почему мне кажется, что сейчас будет «но»? – спросила Зора, вызвав у них нервные смешки.

– Потому что ты мудра, Жрица Луны, – сказал Антрес. – До следующего препятствия примерно два часа. Пока достаточно светло, мост не должен вызвать больших трудностей, да и день намечается ясный, и это прекрасные новости. Второе препятствие, Боннская плотина – или, скорее, то, что от нее осталось, – куда опаснее. Поэтому, если Жрицы Луны, – он кивнул Мари и Зоре, – одобрят мой план, я предлагаю плыть сегодня всего шесть часов, остановиться на привал пораньше и хорошенько выспаться, чтобы завтра со свежими силами преодолеть плотину.

Мари и Зора обменялись взглядами.

– Звучит разумно, – сказала Мари. – Да и руки благодаря привалу заживут быстрее. – Она обратилась к Стае: – Пусть каждый обернет ладони тканью, а если у кого-то лопнут волдыри, немедленно позовите Зору или меня. Мы перевяжем рану и, если она будет серьезной, дадим вам передохнуть от гребли.

– Я бы тоже хотела помогать перевязывать раны, – сказала Данита. – Я буду в лодке Антреса, а она гораздо маневреннее больших лодок. Я возьму с собой мазь и бинты, а если кому-то понадобится помощь посерьезнее, чем простая перевязка, я смогу доставить его к одной из наших целительниц.

– Мы сможем доставить его к одной из наших целительниц, – мягко поправил ее Антрес.

– Да, конечно. Мы. – Данита дерзко улыбнулась Антресу и пощекотала Баст между ушами. – Верно, Баст?

Рысь зачирикала и потерлась о ногу Даниты, а Антрес посмотрел на них с довольной улыбкой.

– Хорошая мысль, – сказала Зора. – И помните, это касается всех: скрывая от нас рану – любую рану, – вы не помогаете Стае. Если мы о ней не знаем, мы не можем ее вылечить.

– А слабость одного из Стаи ослабляет всю Стаю, – добавила Мари. – Антрес, я попрошу остановиться на ночь на суше. Сегодня третья ночь, мы с Зорой будем омывать Стаю, и, хотя вчера я призвала луну с воды, я бы предпочла чувствовать под ногами твердую почву.

– Думаю, это вполне осуществимо, – кивнул Антрес. – А у меня есть задание для ткачих, которое, пожалуй, проще будет выполнить на земле.

Мари почти увидела, как Землеступы навострили уши при упоминании ткачества. Прежде чем вступить в Стаю, они были частью Клана плетельщиков и всю свою жизнь ухаживали за растениями и ткали из них красивые и удобные вещи.

– Помните, я говорил, что в пути нам встретятся разные народы? – спросил Антрес.

Стая заинтригованно закивала.

– За Боннской плотиной обитают Салиши. Это мирный народ, но он полностью контролирует земли вокруг плотины и всю реку от плотины до Потерянного озера. Чтобы пройти по их территории, нам нужно подношение для каждой из салишских деревень, но первая из них важнее всего.

– Подношение? Какое еще подношение? – спросил Ник.

– Дар. От небольшой группы вроде нашей достаточно будет пары дорожных коконов и, возможно, каких-нибудь украшений для волос. – Он помолчал, прежде чем продолжить: – Они любят ароматный дым. Я забыл, как они его называют, но они используют его в обрядах.

– Я могу приготовить пучки трав. Лаванда и шалфей дают сладковатый дым, – сказала Мари.

– Было бы замечательно. Думаю, их старший жрец особенно оценит травяные стебли.

– Салишей, кажется, еще называют Плоскоголовыми? – спросил Уилкс.