Текст книги "Возмездие"

– Ты не имеешь права находиться здесь. Если тебя обнаружат…

– Он погиб на дуэли.

– Он был слишком стар для этого.

– Он это знал, матушка.

Сестра Наджа сняла капюшон. От взгляда юного принца ей становилось не по себе.

– Не называй меня так.

– Почему? Ведь ты моя мать.

– Не зови меня так. Прошу тебя.

Орион вздохнул и потер плечо.

– Я… Я долго колебался перед тем, как прийти сюда. Я знаю, что ты не рада этому. Но… Алкиад умер у меня на руках, матушка. И то, что он сказал мне перед смертью, сильно смутило меня.

Монахиня подошла к маленькому окошечку и стала глядеть вдаль.

– Что он тебе сказал?

Принц приблизился и положил ей руки на бедра. Сестра Наджа вздрогнула, но не обернулась.

– Он велел мне бежать из Дат-Лахана.

– Не стану с этим спорить.

– Он сказал, что мы все чудовища, – продолжал Орион. Потом, видя, что его мать не отвечает, добавил:

– Он сказал, что убил человека, и что этот человек, возможно, был моим отцом.

Наджа по одной убрала руки принца со своих бедер.

– Уходи, – еле слышно сказала она. – Умоляю тебя.

– Матушка!

– Заклинаю тебя, Орион. Оставь меня. Мне нужно побыть одной.

В течение нескольких мгновений юноша глядел на ее худую фигуру в сером одеянии. Она была единственным существом, которому он доверял. Он знал, что она любит его. Он это чувствовал. Но он также чувствовал и то, что она ему ничего не скажет. «Она знает, кто мой отец», – подумал он.

Он резко развернулся и вышел из кельи. Сестра Наджа долго стояла неподвижно и слушала, как замирает эхо его шагов. Когда все вновь погрузилось в безмолвие, она соскользнула по стене и рухнула на колени.

* * *

Через десять дней войска Лайшама вошли в Дат-Лахан.

Их кони поднимали в лучах рассвета облака пыли.

Варвары.

Новость мгновенно распространилась по всей столице, и зазвонили колокола монастыря. Варвары – тридцать тысяч человек, одетых в кожу и сталь, с таинственным вождем во главе, лица которого никто никогда не видел. Тридцать тысяч человек из пяти племен. Гордые гуоны со своими презрительными лучниками. Невозмутимые найаны – главным образом пехотинцы. Акшаны с осадными машинами, чистокровными скакунами и кривыми саблями. Мускулистые ишвены с обнаженными торсами и развевающимися по ветру волосами. Семеты с раскосыми глазами и свисающими с пояса сверкающими клинками.

А вперед всех – Лайшам – как говорили, самый великий военачальник за всю историю Империи.

Лайшам, за которого любой из его воинов, не задумываясь, отдал бы жизнь.

Одинокая фигура на фоне толпы.

Он был спасителем, последним защитником от сентайских захватчиков. Единственным, которого они еще не победили.

Сгрудившись на внешней городской стене, азенаты смотрели, как приближается тот, кто пришел, чтобы их спасти. Там был и Император в окружении своих генералов и толпы сенаторов. Рядом с ним стоял Раджак Хассн, сжав зубы и держа руку на своей палице. Все затаили дыхание.

Лайшам остановился у Больших Южных ворот. Его генералы держались на почтительном расстоянии. Полоний наклонился к генералу Леониду и указал подбородком на небольшую группу воинов.

– Это тот самый гуонский вождь, о котором мы говорили?

– Да, ваше величество.

Император тяжело вздохнул. Раджак Хассн опустил забрало на шлеме. Несколько дней назад он убил человека, и преступление это осталось безнаказанным. Отныне никто не смел ему перечить. Ненависть смешалась в его крови с мертвым семенем, превратившим его в чудовище.

Лайшам.

Он узнал его в тот же миг. И теперь ничто больше не имело значения.

Император махнул рукой герольдам, и они затрубили в трубы. В сопровождении своей свиты его величество взошел на каменный балкон, нависавший над воротами. Прекратившийся утром дождь опять висел в воздухе.

– Смотрите!

Оставшись один перед Большими воротами, Лайшам медленно вынул из ножен меч. Глаза азенатов округлились от ужаса.

– Это Возмездие! – громовым голосом крикнул вождь варваров. – Я нашел его в Эриксе. Он был воткнут в тело вашего губернатора. Если вы не хотите, чтобы вас постигла та же участь, советую вам впустить нас.

Император повернулся к своим генералам.

– Он был там?

– Какое нам дело? – процедил Аракс. – Сделайте, что он говорит, и посмотрим, чего он хочет.

– Только его войска пусть останутся снаружи, – посоветовал Леонид.

– Отец!

Полоний обернулся. К нему вприпрыжку бежал принц Орион.

– Я опоздал?

Император пальцем указал на одинокого всадника.

– Вот наш… гм… так сказать, спаситель. Сейчас мы его впустим вместе с его войсками.

– Простите, ваше величество? – поперхнулся Аракс.

– Вы хорошо меня слышали, генерал. Мы с вами, да и все остальные, прекрасно знаем, что так или иначе , нам придется их впустить. Так к чему терять время?

– Но ведь, – начал один из сенаторов, – реакция нашего народа…

– Извините меня, – перебил его Адамант. – Генерал согласен с его величеством. Он советует открыть все ворота.

Сенатор хотел что-то ответить, но у него по спине побежали мурашки, когда к нему повернулся Раджак Хассн.

– Ну что ж, – процедил он.

Император снова вздохнул и приказал впустить варварские войска. Генерал Аракс надулся и скрестил руки, но Полоний не обратил на него внимания. Он хотел показать, что последнее слово в любой ситуации за ним. Даже если все видели, что это не так.

– Ваше величество, – прошептал генерал Аракс. – Если позволите…

– Уйдите с глаз моих, – отрезал Император. – Приказы тут отдаю я. Или вы об этом забыли? Может быть, вы все об этом забыли? – спросил он, стараясь не глядеть на присутствующих.

По его приказу стражники потянули за массивные цепи, и ворота Дат-Лахана распахнулись. Лайшам обернулся, и пять лейтенантов двинулись вперед. После них зашевелилось и все его войско – странное извивающееся существо, одетое в металл и присыпанное пылью.

По другую сторону двойной крепостной стены варваров ждала огромная толпа, стоявшая по обеим сторонам дороги. Для сдерживания толпы сюда были отправлены гвардейцы, но люди и без того вели себя чрезвычайно тихо и спокойно.

Спустившись со стены, его величество Полоний Четвертый в сопровождении отряда солдат и нескольких генералов вышел навстречу варварскому вождю. Лайшам смотрел, как он приближается, не сходя с лошади. Он вложил Возмездие назад в ножны и сейчас обеими руками сжимал поводья.

– От имени моего города добро пожаловать, – объявил Император.

Варвар не ответил, лишь продолжал пристально смотреть на него.

– Нам нужно поговорить, – продолжал государь.

Он развернулся и знаком приказал слугам принести портшез. Затем, вновь оборачиваясь к гостю, сказал:

– Мы разместим ваши войска в нижней части города. Мы нарочно освободили склады, и я думаю…

– Склады? – повторил Лайшам. – Мои люди нуждаются в отдыхе и здоровой пище.

– Мы сделаем все, что в наших силах, – рискнул вставить генерал Леонид. – Не волнуйтесь.

– Я никогда не волнуюсь, – ответил Лайшам, отпуская поводья.

* * *

Часом позже Лайшам был уже в Зале Славы, в самом сердце Апитолия. Император хотел, чтобы при их разговоре присутствовали генералы, но его гость был против.

– Ведь моих же людей со мной нет, – заявил он. – Разве не вы хозяин Дат-Лахана?

Полонию пришлось уступить. Когда-то раньше он был уверенным в себе человеком. Но за долгие годы пребывания у власти от его самодовольства не осталось и следа. Заговоры, козни, интриги. Его былая самоуверенность с годами уступила место почти болезненной недоверчивости. А теперь даже остатки уверенности в себе грозили его покинуть. Его сердце билось слишком сильно. В голосе этого человека было что-то такое, от чего ему становилось не по себе. Почему, например, он не желает снять шлем?

И вот они остались наедине и встали на разных концах большого мраморного стола.

Лайшам в кое-как сделанных доспехах и с мечом на плече, нависал над столом как гора. Бесстрашный воин в полном вооружении. «А ведь ничто не мешает ему убить меня, – подумал Полоний, поправляя на голове венец, – а я даже не успею позвать на помощь…».

– Я слышал о ваших подвигах, – слащаво начал Император.

– В этом нет ничего удивительного, – ответил вождь варваров. – Я единственный человек в Империи, способный дать отпор сентаям.

– Единственный человек…

– Ваши войска были разбиты, – продолжал Лайшам. – Ваши гордые города пали один за другим. Петран. Эрикс. Эзарет.

– Я знаю. Не надо мне это повторять.

– Я только перечисляю факты, – ответил Лайшам. – Я здесь, потому что моя армия – единственный шанс Дат-Лахана и всей Империи. Ваши генералы знают это, и вы тоже.

– Чего вы хотите? – спросил Император. – Золота?

– Я еще не закончил, – отрезал Лайшам таким тоном, что Император невольно попятился. – Вы, азенаты… Вы настолько уверены в своем могуществе, что забываете о главном. Ведь это вы привели сентаев на наши земли.

– Что вы имеете в виду?

Лайшам положил руку на спинку кресла.

– Вы знаете правду не хуже меня. В глубине души вы все это знаете.

Император пожал плечами и повернулся к гостю спиной.

– Эти древние легенды…

Он не договорил. В полушаге от него о стену с грохотом ударилось и раскололось кресло. Лайшам подошел к нему с пустыми руками.

– Что вы делаете? – спросил монарх, съежившись.

Прежде чем он успел сказать что-то еще, тот схватил его за плечи и, без малейшего усилия подняв над землей, прижал его к стене.

– Молчи, – сказал вождь варваров из-за забрала. – Кто разрешил тебе перечить мне? Ты ничто. От твоих городов остались одни развалины. Твои воины за стенами города умирают от страха, а к столице вплотную подошел враг. Если я не помогу тебе, сентаи разрушат твой мир.

– По какому праву…

Вместо ответа варвар лишь сильнее впился пальцами ему в плечи.

– Ты ведь знаешь, кто я, верно?

Император еле заметно помотал головой.

– Что… Что вам нужно?

Лайшам горько рассмеялся и ослабил хватку.

Полоний соскользнул по стене на пол и закричал.

– Стража!

Двери распахнулись, и в комнату вбежали четыре вооруженных человека.

Лайшам обнажил Возмездие и спокойно направился им навстречу.

– Постойте! – крикнул Император.

В этот момент в зал вбежали генерал Леонид и принц Орион.

– Что тут происходит? – спросил старый воин.

– Спросите у вашего государя, – ответил Лайшам, по-прежнему держа меч в вытянутой руке. – Только попробуйте пошевелиться, и я отправлю вас на свидание к вашим предкам.

– Ничего, – сказал Полоний стражникам. – Ничего страшного.

Солдаты осторожно опустили мечи. Варвар также убрал оружие в ножны.

– Вы остались таким же трусом, – сказал он, обращаясь к Императору.

– Какое… какое право вы имеете… – вспылил юный принц.

Лайшам оглядел его с головы до ног. Орион поднес руку к мечу.

– Ты умрешь еще до того, как успеешь пошевелиться, – бросил варвар.

Принц хотел что-то ответить, но Император знаком приказал ему молчать.

– Довольно! Мы… Мы можем спокойно договориться.

– Разумеется, – ответил Лайшам, возвращаясь к столу.

Проходя мимо Императора, он поднял забрало на шлеме.

Полоний Четвертый побледнел и еле подавил крик изумления.

– Мне нужны десять тысяч женщин для моих воинов, – четко выговорил вождь варваров. – Десять тысяч девственниц на выданье. Ни одной меньше. Если до полуночи их у меня не будет, если они не будут стоять на Большой Эспланаде, мы уйдем. И пусть с вами случится то, что случится.

С этими словами он спокойно направился к выходу.

– Уйдете? – спросил Леонид. – Но куда?

– Сентаи не пойдут за нами на край света, – ответил варвар, удаляясь. – Это ведь не мы их породили.

* * *

Лайшам ехал по городу.

В сопровождении своего верного слуги и вождя найанов он двигался к площади Бойни. Шел проливной дождь, и настроение у троих воинов было самое мрачное. Их лошади пригибали головы, пытаясь спастись от дождя.

– Сколько времени? – спросил Окоон, поднимая глаза к небу.

– Два дня, – ответил Лайшам. – Может быть, три.

– Да хранит нас Великий Дух.

– Мы победим, – ответил слуга из-под шерстяного капюшона.

– Я рад, что ты так в нас веришь, Салим.

Город вокруг них спал, будто впав в оцепенение. Укрывшись в своих уютных домах, жители Дат-Лахана ждали. Мужчины тупо смотрели перед собой. Многие из их братьев, сыновей, кузенов уже отправились на войну. Большинство из них не вернулись. И теперь, когда настал их черед, их охватил страх – страх глубинный, из тех, с которыми невозможно бороться. Ну а женщины глядели на улицу. Им тоже было не по себе.

Сегодня утром варвары вошли в Дат-Лахан. Хорошо это или плохо? Трудно сказать. Кое-кто говорил, что в них единственный шанс Империи. Но разве это не бандиты и грабители, не бессовестные разбойники? Будущее покажет.

На площади Бойни Лайшам спешился и несколько мгновений не шевелился.

Два его товарища хранили полнейшее молчание.

Вождь варваров двинулся вперед прямо под дождем и остановился посреди площади.

Как все изменилось.

Он наклонился, потрогал кончиками пальцев землю, распрямился, посмотрел на своих друзей.

Резким движением он обнажил Возмездие и сделал несколько выпадов. Он был похож на сражающегося с самим собой призрака. Он сделал еще несколько выпадов, увернулся от воображаемого удара и отскочил в сторону. Затем он взобрался в седло, по-прежнему сжимая меч в руке.

Окоон, который пытался следить за ним взглядом, видел только движущееся пятно. Вот уже десять лет он следовал за Лайшамом – львом пустыни. Десять лет скакал рядом с ним. Он одним из первых вступил в его армию, и таинственный всадник, казалось, был к нему особенно привязан.

– Ты мне кое-кого напоминаешь, – часто повторял он.

Найан ничего не отвечал.

Однажды во время одного из боев с сентаями Лайшам спас ему жизнь. Окоон потерял глаз, но поклялся следовать, как тень, за вождем варваров, что бы ни случилось. Какая-то неведомая сила заставила его сделать это. Он почувствовал ее в первую же секунду: как будто это решение принимал не он, а спрятавшийся в нем совсем другой человек. Человек со своими воспоминаниями, страхами и надеждами. Человек, который очень хорошо знал Лайшама. Некоторые говорили, что найан сошел с ума. Но ни его, ни вождя варваров это нисколько не заботило. Между ними образовалась нерушимая связь.

Трое мужчин снова пустились в путь.

Вскоре они остановились перед богатой виллой в верхней части города.

Окоон и Лайшам спешились.

Хозяин виллы, молодой сенатор по имени Алавр, открыл им дверь и остолбенел. Воин в шлеме с опущенным забралом и мечом в руке. Кочевник с перевязанным глазом и лицом разбойника. Пузатый акшан с полуседой бородой. Он хотел тотчас же захлопнуть дверь, но один из воинов придержал ее ногой.

– Я ищу некоего Андрония, – заявил Лайшам.

– Я уже был здесь, – пробормотал Окоон.

– Святое Сердце, но кто вы такие? – ответил молодой человек.

– Ты его сын?

Кивок.

– Я могу его видеть? Мы с ним старые друзья.

– Друзья? Не такие уж, видно, близкие. Мой отец умер более десяти лет назад.

Лайшам секунду помолчал.

– Умер?

– Он был уже немолод, – объяснил юноша. – Вы говорите, вы его знали? Но как ваше имя? Если бы вы соблаговолили снять шлем…

– Ваш отец спас мне жизнь, – просто сказал Лайшам.

Больше он ничего не прибавил. Он повернулся спиной к недоумевающему юноше и вместе с двумя спутниками удалился.

Найан схватил его за руку.

– Он явно тебя помнит, – сказал он. – Но в тот вечер…

– Что?

– Я уже был здесь, – объяснил найан. – Давно.

Вождь варваров ничего не ответил.

Окоона часто посещали подобные видения. Найан был одержим духами. Иногда его устами говорил кто-то из мертвых. В этом не было ничего печального или пугающего. Совсем наоборот. Но сейчас делать им здесь было больше нечего.

* * *

В тот момент, когда они садились в седло, на возвышавшуюся над городом террасу Апитолия вышел Амон Темный, вождь гуонов. Император и генерал Леонид ждали его в густых зарослях. Полоний самолично приказал засадить это место редкими растениями в ту эпоху, когда казна Дат-Лахана еще не оскудела от долгой войны. Взору открывался восхитительный вид: с террасы был виден Золотой Мост и изрешеченные дождевыми каплями воды озера Меланхолии. Гигантский орел – герб Империи – защищал посетителей своими распростертыми крыльями.

Принц Орион, которого не пригласили на тайную встречу, спрятался за стеной кипарисов. Он был в крайнем возбуждении. Несколько дней назад Раджак Хассн и его сообщники, среди которых были и сенаторы, устроили заговор с целью захватить власть. Ему несколько раз удавалось подслушать их разговоры, перехватить смущенные взгляды. Император ничего не замечал или не хотел замечать. Но он, юный Орион, который был бельмом на глазу у заговорщиков, чувствовал, что жизнь их обоих в великой опасности. Человек, который называл себя его отцом, отказывался его слушать. А ведь время не ждет. Армия варваров вошла в город. Изменится ли от этого что-нибудь? Принц надеялся застать врасплох Раджака и Адаманта. Но вместо них пришел Полоний. Полоний и Леонид. Бок о бок, государь в длинном белом платье, перехваченном поясом с серебряной пряжкой, с двумя золотыми браслетами на запястьях и генерал в военной форме, кольчуге с гербом.

Амон Темный выступил вперед. У него на поясе висел его боевой топор, а темные волосы были собраны на затылке в кичку. Его глаза блестели почти черной синевой. На нем была туника и кожаная куртка.

– Вы все-таки пришли, – сказал Леонид, кланяясь. – Это хорошо.

– Что вам нужно?

– Что нам нужно? – улыбнулся генерал. – Бросьте, вы и сами прекрасно знаете. Нам нужна ваша помощь.

– Кажется, мы для этого и встретились.

Старик вздохнул и вместо ответа сделал слабый жест рукой.

– Ваш военачальник, этот…

– Лайшам.

– Да, – продолжал Леонид, – он предложил нашему государю бесчестную сделку.

– Десять тысяч девственниц на выданье.

– Он сказал вам. Амон. Поймите, что мы не можем выполнить это условие.

– Чего вы хотите от меня?

Леонид на мгновенье прикрыл глаза и стал глядеть вдаль.

– Видите ли, – начал он, – ваша дочь находится в одной из наших тюрем.

В глазах гуона блеснул огонь. Император увидел это. Он сделал несколько шагов в сторону и, не сводя глаз с Амона, захватил пальцами стебелек папоротника.

– Мы обращаемся с ней точно так же, как и с другими узницами, – покашливая, сказал он. – Вам понравится, если мы отдадим ее проходящей армии? Нет. Поэтому мы взываем к вашему здравому смыслу.

– Мы ведь говорили вам об этом несколько недель назад, – продолжал Леонид. – Помните, к вам приходил гонец? Убедите вашего начальника отказаться от этой сделки, и мы вернем вам вашу дочь.

Амон Темный хотел улыбнуться, но не находил в себе сил. Он всегда ненавидел азенатов всеми фибрами души, и стал ненавидеть еще больше, когда узнал, кто они такие на самом деле. Азенаты пришли, чтобы похитить сокровища Архана. В них жило зло, Великий Дух отверг их.

– А если я откажусь?

Генерал Леонид поднял бровь.

– Боюсь, вы не вполне поняли, – сказал он. – У нас ваша дочь. Мы вольны сделать с ней все, что пожелаем.

– Разумеется, – подхватил Император, – ни вы, ни мы не желаем ей зла. Но мы вынуждены смотреть правде в глаза, и…

Он не договорил.

Положив руку на рукоять топора, гуонский вождь уходил прочь.

Император повернулся к своему генералу.

– Что он делает?

– Не знаю, ваше величество. Он уходит.

– Задержите его.

Леонид кивнул и бросился вдогонку за варваром. Тот шел решительным шагом. В его сердце поселилось чувство, которого ни Императору, ни его генералам было не понять – абсолютная и безусловная преданность.

– Подождите! – крикнул семенивший сзади генерал.

Амон темный закрыл глаза. Он подождал, пока азенат поравняется с ним, и обернулся. Мощным ударом кулака он повалил его на землю. Леонид со стоном схватился за челюсть и попытался отползти в сторону на четвереньках. Вождь гуонов выхватил топор, сел на своего противника верхом и, прежде чем кто-либо успел понять, что происходит, вытянул вперед руку и прижал его к земле.

– Где моя дочь? – спросил он. – В какой тюрьме?

– Вы… Вы совершаете большую ошибку, – прохрипел азенат.

Вместо ответа гуон нанес ему удар топором. Кровь брызнула фонтаном, генерал закричал. Его рука лежала рядом с ним на земле, но он не мог в это поверить. В этот момент подоспели стражники, которые все это видели. Но они не решались вмешаться, поскольку у них не было метательного оружия. А старик Леонид все кричал и кричал.

Амон Темный схватил его за другую руку.

– В какой тюрьме? – повторил он.

– В… В темнице Золотого Моста, – простонал генерал.

Вождь гуонов распрямился и поднял азената в воздух. Размахивая перед оцепеневшими стражниками окровавленной культей, старик плакал, как ребенок. Кое-кто из стражников обнажил мечи. Остолбеневший Император смотрел на все это, не понимая. К нему во весь дух несся принц Орион.

– Нужно… – начал он.

Но закончить фразу он не успел. Пока не подоспела подмога, Амон Темный поднял генерала с земли и метнул его в стражников. Двое из них упали навзничь. Третьего гуон обезглавил ударом топора. Оставалось трое, не считая корчащегося на земле Леонида.

– Будь ты проклят, – прохрипел он между двумя всхлипами. – Будь ты проклят!

Гуон ударил его ногой в лицо. Раздался ужасающий хруст.

– Отец! – в ужасе вскричал юный принц.

– Убейте этого пса, – приказал Полоний бесцветным голосом.

Амон Темный пригнулся, и его топор, со свистом рассекая воздух, чуть не убил первого солдата. Два других бросились на него. Гуон уклонился от первого удара, схватил нападавшего за руку и с размаху кинул его в стену. Потом он отбил удар меча и отрубил руку другому противнику. Третий погиб, не успев нанести ни одного удара: ему в грудь вонзился кинжал, и, размахивая руками, он упал навзничь.

– Стра-а-ажа! – завопил Император.

Ни теряя ни секунды, Амон бросился к Залу Побед.

* * *

А в это время Раджак Хассн выходил на арену под одобрительные крики сенаторов. Рядом с ним шествовал Адамант, и у генерала было ощущение, будто он вернулся на сорок лет назад, во времена начала своей карьеры гладиатора. Но на этот раз он вышел на арену, не чтобы сражаться. Он пришел сюда, чтобы поставить город на колени. И убить Лайшама.

С тех пор, как Полоний назначил его генералом, Хассн лишь изредка удостаивал слуг народа своим присутствием. А теперь они собрались на каменных ступеньках цирка, как жаждущие крови дикие звери. Потому что они устали от Императора. Устали от его слабости, его колебаний, от его трусости и его поражений.

– Да здравствует генерал Хассн!

Адамант простер руки над толпой.

«Им нужна, – подумал он, глядя на своих товарищей, стоя перед своей каменной трибуной с лепными орлами, – им нужна сильная личность, тот, кто напомнит им об их былой мощи. Кто-то, кто станет воплощением чести и кем они без труда смогут управлять».

Вскоре наступила тишина.

Генерал Хассн скрестил руки и смотрел на присутствующих с презрением. Вид у него был поистине ужасающий. «Прекрасно, – подумал сенатор. – Они боятся его, и меня тоже. Никто не посмеет помешать нам».

– Я обращаюсь к вашему благородному собранию, – начал Адамант. – Как вы знаете, армия варваров сегодня утром вошла в Дат-Лахан. Эти вспомогательные войска могут быть нам полезны в борьбе против сентаев. Мы должны это признать. Но мы ни в коем случае не должны позволять дикарям диктовать нам свои условия.

Возмущенные возгласы, яростные крики. Несколько сенаторов топнули ногой. Раздалось несколько «Долой Императора!»

– Однако, – продолжал Адамант, – однако мы узнали из надежного источника, что войска Лайшама, как они его называют, собираются обосноваться на наших складах и жить в стенах нашего города с благословения Императора!

Новые крики. Кто-то вскочил, кто-то погрозил товарищу кулаком.

– Это еще не все, – продолжал сенатор. – Варвары предложили нашему государю совершенно неслыханные условия: они требуют не больше, не меньше десять тысяч юных девственниц! Более того: его величество, трусость которого лишь теперь открылась нам во всей своей полноте, готов согласиться на эту возмутительную сделку. И теперь я обращаюсь к вам, я спрашиваю вас, благородные сенаторы. Купим ли мы помощь этой банды гнусных разбойников ценой чести наших дочерей? Отдадим ли мы нашу кровь, чистых и невинных детей в жирные руки этих грязных дикарей? И наконец, позволим ли мы править нами выжившему из ума дряхлому старикашке? Я такой же чистокровный азенат, как и все вы. И мне не нужно времени на размышление. Мой ответ – нет, нет, тысячу раз нет!

Сенат содрогнулся от ярости. Адамант сделал несколько шагов назад, чтобы полюбоваться произведенным эффектом. На большинстве лиц было написано бешенство. Но партия еще не была выиграна. Сенатор знал, какая лень и трусость охватывала сенаторов тогда, когда нужно было принимать важные решения. Кто-то поднял руки. Кто-то стал задавать вопросы. Председатель собрания поднялся на деревянный помост в центре арены. Ему пришлось требовать тишины несколько раз, прежде чем все наконец умолкли. Какой-то пожилой сенатор воспользовался моментом, чтобы взять слово.

– Но разве мы не можем совсем обойтись без варваров?

Адамант кашлянул.

– Как я уже сказал, они могут быть нам полезны. Но не нужно забывать, что хозяева положения – мы. Об этом ни в коем случае нельзя забывать. Мы принесли им цивилизацию. Мы защитили их деревни от сентайских захватчиков. А теперь они навязывают нам эту гнусную сделку? И зачем? Они должны были бы быть нам благодарны за то, что мы их впустили. Ибо если бы мы не распахнули ворота, сентаи бы их перебили.

– Когда Император должен дать ответ? – спросил кто-то.

– Сегодня вечером. До полуночи.

По рядам сенаторов пробежал шепот неодобрения.

Десять тысяч девственниц, отданных на растерзание варварам. Подобной жестокости нет оправдания. Но большинство присутствующих знали, как лжив этот вещавший с трибуны человек с выщипанными бровями и напудренным лицом, как он жаждал власти. И выражая свое негодование поведением варваров и свою преданность Империи, на самом деле они чувствовали, что попали в ловушку. Как все быстро произошло!

– Что вы предлагаете? – спросил кто-то на верхних трибунах.

Адамант повернулся к Раджаку.

Генерал глядел прямо перед собой. На его обезображенном лице не отражалось никаких эмоций.

– Наш лучший генерал – Раджак Хассн, – начал Адамант. – Это очень храбрый человек. Человек простой и прямой, который сможет привести нас к победе. Я предлагаю провозгласить его Императором.

В тот же миг воздух огласился возмущенными криками.

Хоть сенаторы и не слишком жаловали Полония, капля уважения к нему у них еще осталась. Он принадлежал к императорскому роду; власть его была законна. Что же до этого человека, которого им сейчас представили, он, безусловно, был выдающимся военачальником. Но кроме его ратных дел, никто о нем ничего не знал. Трудно представить менее подходящего человека для управления целой Империей.

– Короче говоря, – крикнул кто-то, перекрывая гул толпы, – вы предлагаете устроить государственный переворот.

Адамант замахал руками, чтобы его услышали.

– Нет, нет, но ведь время не ждет.

– Давайте объявим Императором принца Ориона! – воскликнул кто-то. – Он все-таки наследник.

– Принц Орион еще ребенок, – ответил сенатор. – Мы не можем…

– А вы-то сами, Адамант – какая вам выгода от всего этого? Или вы думаете…

– Он прав! Тысячу раз прав!

– Вы сошли с ума?

– Я немедленно требую, чтобы вы…

– Тишина! – крикнул председатель собрания. – Я требую тишины!

Но никто уже не слушал его. Предложение сенатора Адаманта вызвало в рядах сенаторов настоящее смятение. Люди делились на группки и, толкаясь, спускались по ступенькам. Кто-то уже дрался. Приверженцы Полония колотили сторонников Раджака. Некоторые скандировали имя принца. Председатель продолжал кричать, но услышать его было невозможно.

Не обращая внимания на сумятицу, генерал Раджак Хассн в свою очередь подошел к трибуне и взял в руку палицу, висевшую у него на поясе. Он начал раскручивать ее у себя над головой. Те, кто увидел это, замолчали и перестали препираться с товарищами. Потом умолкли их соседи, и через мгновение над ареной повеяло холодом. Раджак Хассн спустился с помоста, подошел к одному из сенаторов и с силой пихнул его назад. Ошалевшего сенатора подхватили его друзья. Наступила мертвая тишина. Генерал обернулся к Адаманту и издал несколько сдавленных звуков. Тишина была полнейшей. Сенатор снова взял слово.

– Раджак Хассн просит вас объединиться и не тратить силы на бессмысленные стычки. Он не говорит, что он лучшая кандидатура на императорский престол. Он говорит только, что время не ждет и что Полоний ведет город к гибели. Он утверждает, что мы должны разыскать его сегодня же вечером. Он говорит, что мы должны убедить его отречься от престола и провозгласить нового Императора. Мы – сенат, решение в наших руках.

Раджак Хассн медленно вернул палицу к себе на пояс.

– Сегодня же вечером? Разыскать его? – повторил кто-то.

– Но каким образом? Мы не можем свергнуть Единственного…

– Да, но послушайте.

– Бессмыслица.

– Переговоры. Это не в наших традициях, – подхватил какой-то старец.

– Отдавать наших дочерей кровожадным варварам, – ответил Адамант, – тоже не в наших традициях.

Старик с досадой умолк.

Раджак Хассн сделал знак своему помощнику и двинулся к выходу. Люди поворачивались, чтобы посмотреть, как он уходит. По лицам сенаторов Адамант понял, что его поддерживают не все. Кое-кто явно хотел бы следовать за ними, но их было очень мало. Над собранием все еще тяготели традиции. «Очень скоро, – удовлетворенно подумал он, – все это разлетится на куски».

* * *

Призрак.

«Что такое призрак?» – спрашивал себя Лайшам.

Обыкновенное воспоминание, которое смешивается с настоящим и оттого кажется тебе реальным.

Он видел свой силуэт. Он явственно видел, как его призрак пересекает площадь и смотрит на него. Руки у него были отрублены. На щеках запеклась кровь.

Пораженный в самое сердце, он долго, не слезая с лошади, провожал его взглядом. Все было как тогда. Как больно возвращаться на двадцать пять лет назад! Прошедшая, далекая жизнь, которая была у него раньше . Теперь он вспомнил, как ему ее недоставало, вспомнил о чудовищной пустоте, которая с тех пор осталась в его сердце. Память – это чудовище, которое только и хочет съесть тебя живьем. Он увидел свои полные грусти большие глаза и больше ни о чем не думал. Салим, конечно, даже не обернулся. Но Окоон замедлил ход и встретился в Лайшамом взглядом. Некоторое время воины молча скакали рядом. Найан вытер лицо рукавом и стал смотреть перед собой.

После этого они вернулись во дворец.

Золоченые шпили дворцовых башен возвышались над крышами города. Дождь кончился, и на куполах обители Императора играли лучи робкого солнца, осыпавшие лужи топазами. Когда они оказались на улице Трех Копий, на которой отдельные торговцы уже вновь начинали осторожно раскладывать товары, к ним подъехала небольшая группа всадников. Среди них был Наэвен, вождь ишвенов, который на вид был очень взволнован.