Текст книги "Двукратные изыскания в Южном Ледовитом океане и плавание вокруг света"

6 июля. В полдень по наблюдению мы находились в широте 59°8′ северной. Имея Дагерортский маяк на S, мы шли при благополучном ветре по шести с половиною и по семи миль. В половине пятого часа маяк закрылся в расстоянии около двадцати четырех миль.

К вечеру ветр стих и сделалось безветрие. Мы тогда были в виду Естр-Гарнгольма;[25]25
  Естр-Гарнгольм (правильнее Эстергарнехольм) – небольшой остров с маяком.


[Закрыть] следующие трое суток шли курсами, какими позволяло переменное маловетрие. Шлюпы «Открытие» и «Благонамеренный» были еще видны в горизонте. Шлюп «Мирный» отставал от нас; вместо того чтобы убавить парусов, я приказал вахтенному учить матрозов брать и отдавать у марселей рифы.

10 июля. Поутру погода была прекрасная; мы проходили очень близко датской крепости Христианс-Орт. Я салютовал семью выстрелами; с крепости ответствовало тем же числом. Около полудня прошли северную оконечность острова Борнгольм в расстоянии полуторы мили. Сколько мы ни старались рассматривать предметы на острову, но за мрачностью ничего не возможно было отличить, а как шлюпы имели весьма быстрый ход, то и самый остров скоро исчез из глаз наших.

При свежем холодном ветре мы шли по семи узлов, и в 8 часов прошли Фальстербоу. С сего времени держали более к северу, чтоб войти в Зунд. В 11 часов ветр стих. Я приказал сделать сигнал «стать на якорь по способности». Глубина была девять сажен,[26]26
  Глубины везде даны в морских саженях по 6 футов.


[Закрыть] грунт – ил с песком. Шлюп «Мирный» стал на якорь по близости шлюпа «Восток».

11 июля. В 6 часов утра следующего дня снялись с якоря, вылавировали до первого бакана; тогда ветр настал благополучный и тихий. Хотя часа за два пред сим поднят был на фор-брам-стеньге гюйс при пушечном выстреле, что означает требование лоцманов, однако ж они не приехали, и я решился идти прямо без лоцмана. Прошед первый бакан, который поставлен был на мели, от лоцманской деревни Драко [Драгер] к югу, шлюп «Восток» приткнулся к мели.

Бакан может быть волнением сдвинут с места, но вероятнее, что лоцманы для своей выгоды не поставили оного надлежащим образом, чтобы иметь случай снять с мели судно или подать оному помощь и получить плату. Я отверг их пособия, потому что уже успел спустить барказ, и сказал им, что буду жаловаться начальству. Между тем на маленькой лодке приехали другие лоцмана, которых мы приняли на шлюпы. Завезли с кормы верп с кабельтовом, весьма легко оттянулись и отошли на фарватер, где за противным ветром стали на якорь.

12 и 13 июля. 12-го и 13-го числа за мрачною погодою и противным ветром стояли на якоре.

14 июля. Утром снялись с якоря, лавировали при попутном течении и тихом ветре. В 5 часов пополудни, пройдя бакан на северной оконечности Мидель-грунта, спустились на малый рейд, салютовали крепости семью выстрелами, нам ответствовано равным числом: шлюпы «Открытие» и «Благонамеренный» уже стояли на якоре, их лоцмана были лучше наших. Мы положили якорь в близости от крепости.

15 июля. Поутру, узнав, что полномочный министр и чрезвычайный посланник нашего двора барон Николаи возвратился из загородного дома, я поехал к нему с господином Лазаревым, чтобы явиться узнать от него о натуралистах Мертенсе и Кунце и спросить, каким образом скорее и дешевле можно получить некоторое количество рому, вина и уксусу. Благоприязненным приемом барона Николаи мы были весьма довольны.

Он объявил нам, что от натуралистов Мертенса и Кунца получил письма, которыми отказываются от сопутствия с нами, ибо им было дано очень мало времени для заготовления всего нужного к сему путешествию и чтобы потом поспеть в Копенгаген. Таковые известия были для нас весьма неприятны, и я тотчас просил барона Николаи постараться отыскать в Копенгагене охотника занять место натуралиста. Он обещал исполнить мою просьбу, однако ж впоследствии объявил, что хотя и нашел одного молодого натуралиста, который согласился на сделанное ему предложение, но родственники не решились его отпустить и увезли на время за город.

Таким образом, мы лишились надежды делать обретения по естественной истории, нам осталось утешение набирать по сей части все встречающееся и, по возвращении нашем, предоставить людям знающим отличить известное от неизвестного; в продолжение всего путешествия мы всегда сожалели и теперь сожалеем, что не было позволено идти с нами двум студентам по части естественной истории из русских, которые сего желали, а предпочтены им неизвестные иностранцы.

В продолжение семидневного пребывания нашего в Копенгагене мы имели удовольствие познакомиться с г-ном контр-адмиралом Левенёрном, который управляет королевским архивом морских карт и, можно сказать, трудится с величайшею ревностью; он снабдил нас некоторыми необходимыми картами, показывал нам описания разных путешествий и изъяснял лучший способ употребления секстанов, советовал в Копенгагене приделать к оным коротенькую трубочку вместо длинной. Я исполнил сие единственно из учтивости, ибо трубочка не принесла никакой пользы. Контр-адмирал Левенёрн советовал также купить машину для очищения воды и принял на себя труд показать, где оную получить можно. Машина сия была нам полезна в употреблении.

Контр-адмирал Левенёрн не любит англичан; он с великим жаром изъявлял неудовольствие на них за неисправность издаваемых ими карт и календарей. Вероятно, карты, доставшиеся г-ну Левенёрну, были не из самых лучших; но морские календари, изданные на 1816, 1817, 1818, 1819 и 1820 годы, подлинно не приносят чести английской Комиссии долгот, и может быть, что они были причиною крушения некоторых судов. Погрешности усмотрены ею весьма поздно в календаре на 1819 год, не прежде ноября 1818 года, и числом не менее ста восьми погрешностей. Кажется, что со смертью астронома Маскелина,[27]27
  Маскелин (правильнее Маскелайн) Невил (1732–1811) – занимал должность главного астронома Гринвичской обсерватории в течение 46 лет. Основал морской астрономический ежегодник (1766).


[Закрыть] который, можно сказать, был основателем полезного издания астрономических календарей, прекратилась и точность, коею они отличались при начале. Многие, желая оправдать г-на Понда,[28]28
  Понд, Джон (1767–1836) – возглавлял Гринвичскую обсерваторию после Маскелайна.


[Закрыть] главного астронома Гринвичской обсерватории, доказывают, будто бы он в ошибках сих нисколько не участвует и что все происходит от самой Комиссии долгот, однако ж трудно поверить, чтобы сей астроном, старший на Гринвичской обсерватории, от коего, кажется, должно зависеть и избрание членов для поверки сих изданий, мог не участвовать в неверности оных.

Мы были на обсерватории, которая на башне; вход внутри по наклонной плоскости простирается до самого верху, подобно внутренней части улитки. Сверху можно рассмотреть город Копенгаген, красивые окрестности и Зунд. Инструменты показались нам не в лучшей чистоте; может быть, достоинство их превосходит наружный вид.

Хотя Адмиралтейств-коллегия совершенно предоставила мне выдавать служителям ежедневную пишу сообразно климатам и прежде бывшим известным путешествиям, однако ж в продолжение плавания от Кронштадта до Копенгагена я поступал согласно морскому уставу Петра Великого, т. е. в воскресные дни производил по фунту, а в прочие четыре дни по шестидесяти золотников [ровно 255,9 г] говядины, которая варилась в кашице; в среду и пятницу к обеду варили горох, а к ужину – густую кашу с коровьим маслом. Пришед в Копенгаген, я приказал на обоих шлюпах производить ежедневно по фунту, а в воскресные дни по полтора фунта говядины, которую варили в щах с разного зеленью, и сверх сего давали по кружке пива на каждого человека. Хорошая и сытная пища весьма нужна, особенно при начале похода; она как будто приготовляет человека к выдерживанию всех предстоящих ему трудностей, и для того должно стараться сначала несколько с избытком довольствовать служителей.

Налив порожние бочки водою и вымыв служительское белье, мы изготовились к дальнейшему плаванию. С вечера поднятием гюйса при пушечном выстреле потребовали лоцмана, который вскоре приехал.

Следующего утра в 10 часов, при ветре от OSO, снялись с якоря, салютовали крепости из семи пушек, и нам ответствовано равным числом. Мы вдали видели, что отряд капитан-лейтенанта Васильева также снялся и следовал за нами.

Проходя остров Вен, усмотрели множество народа близ маленького дома, который по виду подобен был церкви. Идущие к острову пароход из Копенгагена и шлюпки, на коих было такое же множество людей, обратили наше внимание. Лоцман, у нас бывший, довольно хорошо изъяснил причину сего собрания и удовлетворил наше любопытство; он сказал, что на сем месте была первая обсерватория астронома Тихо-Браге,[29]29
  Браге, Тихо (1546–1601) – выдающийся датский астроном, реформатор практической астрономии.


[Закрыть] и, чтобы оно осталось известным и в будущих веках, признательные датчане построили помянутый дом, около коего ежегодно 19 июля бывает гуляние. Таким образом, память о сем великом астрономе, который умер в 1601 году, сохранят не токмо упражняющиеся в науках, но все вообще; нам приятно было видеть сие доказательство, сколько датчане уважают просвещение.

21 июля. Несколько раз в продолжение моей службы мне случалось проходить Зундом, и я всегда с удовольствием видел по обеим сторонам зеленеющиеся берега, сады, хорошо обработанные поля, домы поселян и две крепости, датскую и шведскую, но виды сии не могут сравниться с видами в Константинопольском проливе, коим подобных едва ли где найти можно.

В Гельсингере мы переменили лоцмана, наполнили паруса и, отсалютовав крепости, получили в ответ выстрел за выстрел; нигде салютсиция не наблюдается с такою точностью, как в Дании.

Проходя маяк Кол и не имея надобности в лоцманах, мы их отправили на берег; в 10 часов вечера прошли Ангольмский маяк в расстоянии десяти миль, а следующего дня, обошед мыс Шкаген [правильнее Скаген], вступили в Немецкое море.

По прибытии в Англию мне предстояло многое к исполнению относительно предназначенного нам плавания, а потому я почел за нужное воспользоваться превосходством хода шлюпа «Восток» противу шлюпа «Мирный», чтобы прежде прийти в Портсмут, назначил господину Лазареву рандеву в сем порте и, прибавя парусов, пошел вперед.

Попутный ветр и прекраснейшая погода благоприятствовали нам до самой Англии; мы всегда несли парусов сколько было возможно.

26 июля. В 8 часов утра увидели маяк Галопер на W в расстоянии одиннадцати миль. В полдень встретили бот, на котором лоцманы обыкновенно выезжают и держатся в море, чтоб иметь случай провести суда между мелей. Поднятием гюйса на фор-брам-стеньге при пушечном выстреле я потребовал лоцмана, и он тотчас приехал; лоцманы только и ждут призыву. Ветр был очень тих, а потому я желал идти на Дильский рейд, чтоб простоять на оном в продолжении противного течения.

В 10 часов вечера при тихом ветре за противным течением положили якорь на Дильском рейде, на глубине восьми с половиной сажен, грунт – хрящ.[30]30
  Хрящ – специальный термин, обозначающий крупный гравий.


[Закрыть] Норд-Форланд находился от нас на NO 25° в расстоянии десяти с четвертью миль. С английского фрегата, стоящего на брандвахте, приезжал офицер и, поздравя нас с прибытием, делал обыкновенные вопросы: откуда, куда и прочее.

27 июля. С рассветом, когда течение было попутное, шлюп «Восток» снялся с якоря и вступил под паруса при противном ветре. В половине первого часа противное течение опять принудило бросить якорь на глубине семнадцати сажен, грунт – желтый мелкий песок с ракушками. Донженеский маяк находился от нас на NW 79° в семи милях.

В 6 часов вечера течение и ветр настали попутные; мы вступили под паруса. В половине девятого часа прошли Донженеский маяк в двух милях.

28 июля. Поутру я взял другого лоцмана, уговорясь с ним, чтобы он не требовал с меня более положенного английскими законами за ввод на Портсмутский рейд. Сей лоцман в продолжение пребывания нашего на Портсмутском рейде был нам полезен. При входе на рейд гг. офицеры по обыкновению еще издалека в зрительные трубы рассматривали корабли и фрегаты, стоявшие на якорях, различая их красоту и достоинства.

К общему удовольствию нашему увидели мы в числе судов, бывших на Спитгедском рейде, одно под русским флагом, угадать было нам нетрудно, какое судно: мы ожидали возвращения капитана Головнина[31]31
  Головнин, Василий Михайлович (1776–1831) – выдающийся русский мореплаватель, член-корреспондент Петербургской АН (1818), вице-адмирал (1830), руководил кругосветными плаваниями на «Диане» (1807–1809) и «Камчатке» (1817–1819). На Курильских островах был захвачен японцами и находился в плену в 1811–1813 гг. Оставил записки о пребывании в Японии (1816), о кругосветных плаваниях (1819, 1822).


[Закрыть] на шлюпе «Камчатка» из Северо-Западной Америки. Радость наша была тем большая, что сия нечаянная встреча случилась за границею, где кажется русский еще больше любит и привязывается к русскому Лишь только мы приближались к якорному месту, приехали к нам некоторые из офицеров с шлюпа «Камчатка». Радость нашу при встрече соотечественников легко можно вообразить.

29 июля. В 7 часов вечера в Портсмуте, на Спитгедском рейде, на глубине семи сажен положили якорь, имея грунт ил с желтым песком и ракушками. Главный начальник адмирал Камбель прислал лейтенанта поздравить нас с прибытием и спросить, не нужны ли нам какие-либо с его стороны пособия. Я, поблагодарив за учтивость, объявил, что нам нужно только запастись водою и свежими съестными припасами и что все то получим чрез нашего консула г-на Марча.

Господин Лазарев прошел по другую сторону Годвинских банок, дабы неожиданная какая-нибудь перемена ветра не задержала его на Дильском рейде. В полночь шлюп «Мирный» положил якорь подле «Востока». Отряд господина Васильева также прибыл и остановился подле острова Вайт.

30 июля. Следующего утра мы с господином Лазаревым посетили гг. офицеров на шлюпе «Камчатка»; я увидел на шлюпе необыкновенный порядок и что после многотрудного плавания все совершенно здоровы; сердечно наслаждался, нашед сослуживцев, так сказать, горсть предприимчивых россиян, возвращающихся из дальних стран в свое Отечество здоровыми и веселыми, приобретшими новые познания и большую опытность.

Мы поехали к адмиралу Камбелю поблагодарить его лично за сделанное им вчерашнего числа предложение в пособиях.

За несколько дней прежде нас прибыл в Портсмут на своей яхте принц-регент. Яхта была богато вызолочена, окружаема военными судами и множеством зрителей на прекрасных ботиках, шлюпках, яликах; такую живую картину можно видеть токмо в Англии. Мы при каждом разе, когда яхта проходила мимо наших шлюпов, ставили людей по реям и, прокричав семь раз «ура!», салютовали двадцать одним выстрелом.

1 августа. Сего утра начальники шлюпов, наняв дилижанс, поехали в Лондон.

Нам надлежало сколько возможно поспешнее исполнить все нужное для снабжения судов наших и скорее отправиться в путь, но совершенно неожиданно мы пробыли в Лондоне около девяти дней. Хронометры и другие астрономические инструменты, для нас заготовленные, оказались не все соответственны нашим желаниям, следовательно, нужно было некоторые переменить, а отыскивание готовых секстанов и других инструментов, равно и потребных для путешествия нашего книг и карт, сопряжено было с великими затруднениями.

Г-н Троутон, известный инструментальный мастер, удовлетворил нас по своей части, снабдив лучшими секстанами, пасажным инструментом, искусственными горизонтами; хронометры были двух мастеров, Арнольда и Барода; от г-на Долонда получили мы окружные инструменты, также несколько секстанов и ахроматические телескопы, четырех– и трехфутовые.

Для плавания нашего карты получены от г-на Аросмита,[32]32
  Аросмит (правильнее Эрросмит) Арон (1750–1823) – английский географ, основатель фирмы, изготовлявшей морские карты.


[Закрыть] книги от разных книгопродавцев. Пендула[33]33
  Пендула – маятник для определения силы тяжести.


[Закрыть] готового мы не нашли, а сделать новый мастера отказались за краткостью времени. Я просил графа Ливена[34]34
  Ливен, Христофор Андреевич (1774–1838) – генерал-лейтенант, русский посол в Лондоне с 1812 по 1834 г.


[Закрыть] приискать натуралиста, который бы согласился отправиться со мною. Известный Сир-Жозеф-Бенкс,[35]35
  Бенкс, Джозеф (1743–1820) – английский географ, участвовал в первом кругосветном плавании Кука (1768–1771).


[Закрыть] председатель Лондонского королевского общества, по просьбе графа хотя и взялся сие исполнить, но дело кончилось тем, что, получив все нужное для шлюпа, мы должны были отправиться без натуралиста.

Г-н Донким достаточно снабдил нас особенно приготовленным свежим супом с зеленью и бульоном в жестянках и еловою пивною эссенциею. Мне кажется, что ничего нет полезнее сих съестных припасов для здоровья мореплавателей, пускающихся в дальние страны, а особенно для больных, коим целительнейшее лекарство, без сомнения, свежая пища. Закупив в Лондоне все, что было нужно для наших шлюпов, мы отправились обратно в Портсмут 10-го числа и того же дня в вечеру туда прибыли.

10 августа. Хотя в Лондоне нам было много дела и к исполнению оного не мало затруднений, однако мы имели и досужные часы, чтоб осмотреть достопамятности сей столицы, как то: церковь Св. Павла, готическое здание Вестминстерского аббатства со всеми в оном редкостями, Тауэр, или древнейшую Лондонскую крепость, вокзал и театры.

Мы полагали, что по возвращении в Портсмут найдем инструменты, карты и книги, которых ожидали из Лондона, вместо того получили оные чрез российского генерального консула Дубачевского не прежде 20 августа.

В продолжение пребывания нашего в Лондоне на шлюпах производилась работа с великою деятельностью, и все приведено к окончанию, кроме работы плотничной.

На шлюпе «Восток» переделка портов, по неудобности оных, шла очень медленно, ибо г-н Марч нанял мастеровых работать поденно, не условясь с ними в цене за всю работу; без сомнения, ни один работник не упустит из виду своей выгоды и продлит дело, чтобы более получить платы.

20 августа. 20 августа мы имели удовольствие видеть прибытие принадлежащего Российско-Американской компании судна «Кутузов», которое под начальством капитан-лейтенанта Гагемейстера[36]36
  Гагемейстер, Леонтий Андреянович (1780–1833) – русский мореплаватель, совершил трижды кругосветные плавания.


[Закрыть] совершило путешествие вокруг света; плавание сие неможно назвать счастливым, ибо в продолжение оного умерли на судне девять человек.

В последнюю с французами войну у англичан Спитгедский рейд представлял по временам прекрасные, живые на море картины; но ныне флот английский «в белой одежде» покоится на своих лаврах. Когда корабли стоят в гавани разгруженные, их красят белою краскою, чтоб жар от солнечных лучей не так драл дерево; с нами на рейде стояли на якоре один корабль, два фрегата и два шлюпа.

25 августа. Августа 25-го все работы на шлюпах и расчеты с консулом были кончены. Из Лондона я не получал никакого известия о натуралисте, а время года не позволяло мне более медлить, и потому решился отправиться в путь.

В случае разлуки от бурь или туманов, я назначил господину Лазареву место нашего соединения на рейде Санта-Круц при острове Тенерифе, где нам надлежало запастись вином, как для служителей, так и для офицеров.

При отправлении из Портсмута по причине теплой погоды мне невозможно было взять для служителей свежего мяса более как на три дня, а свежей капусты на неделю, луку же стало до самого прибытия к острову Тенерифу.

26 августа. В 5 часов пополудни 26 августа все гребные суда были подняты и по сигналу приехал лоцман; снявшись с якоря, мы вступили под паруса при тихом, не весьма благонадежном ветре от NW; в 10 часов сделалось безветрие и продолжалось до самого утра, что принудило нас простоять всю ночь на якоре на С. – Еленском рейде; следующего дня, рано поутру, при NW тихом ветре, снялись с якоря и лавировали, но ветр сей продолжался токмо до полудни, тогда сделался штиль, прилив принудил нас бросить стоп-анкер; в 2 часа задул ветр западный и мы опять лавировали, но, к удовольствию нашему, ветр скоро переменился.

Плавание от Англии до острова Тенерифа, потом до Рио-Жанейро. – Пребывание в Рио-Жанейро

29 августа. Следующего утра ветр отошел в О, мало-помалу усиливаясь, и наконец установился в NO четверти. Шлюп «Мирный» поставил все паруса, а на шлюпе «Восток» несли парусов столько, чтоб не уйти от «Мирного».

30 августа. В полдень широта места нашего по наблюдению была 49°46′20″; N. Лизардский маяк виден был на NW 27°, следовательно, находился от нас в тринадцати с половиной милях. Мы шли на WSW, чтоб выйти из канала.

В Английском канале, по близости берегов Англии, вода в некоторых местах имеет беловатый цвет, что происходит, вероятно, от грунта.

Вышед в Атлантический океан, дабы предохранить здоровье служителей, я разделил их на три вахты и притом сделал следующее распоряжение: в случае каких-либо трудных для одной вахты работ велел, чтобы выходила для пособия та вахта, которая сменилась, дабы третьей вахте, которой будет следовать на смену, дать время отдохнуть, и употребить сию часть служителей только в самых необходимых случаях; гг. вахтенным начальникам поставлено в обязанность во время дождя стараться, чтобы по возможности служители были от оного защищены и платье их не намокло, а ежели намокнет, то по смене с вахты переменить, не оставлять в палубе и выносить на назначенное место в барказ. Когда погода сделается ясною, служители, находящиеся на вахте, должны были сырое платье товарищей своих развесить для просушки, и как чистота и опрятность много способствуют к сохранению здоровья, то я велел белье переменять два раза в неделю и строго за сим наблюдал для того, что иногда ленивый, желая избегнуть многого мытья, старается надетую в воскресенье белую рубаху заменить грязною в тот же вечер, дабы в следующую среду опять надеть ту же рубаху, хотя таковые поступки никогда не оставались без должного наказания. Для мытья белья по удобности назначены были два дня в неделю, среда и пятница, потому что в сии дни варят только в одном котле к обеду горох, к вечеру густую кашу с маслом; а чтобы остальной котел оградить от действия огня, в сем котле согревали воду, которую употребляли для мытья белья. Койки положено было мыть два раза в месяц, т. е. около 1-го и 15-го чисел; самые шлюпы и палубы мыли два раза в неделю под парусами, а на якоре ежедневно. Вахтенный лейтенант наблюдал, чтобы все служители, которые мыли белье, непременно снимали всю обувь, поднимали брюки выше колен; по окончании мытья все мыли ноги в чистой воде, вытирали их насухо и тогда уже одевались.

Вместо курения в палубах я предпочел чаще иметь огонь, который, разжижая воздух, переменяет оный и сушит, не оставляя по себе копоти; при курении копоть прилепляется к сырой палубе, стенам и ко всему, производит грязь, которая удобно принимает и удерживает в себе сырость; следовательно, разные употребляемые курения более для здоровья вредны, нежели полезны.

Служители обедали, как обыкновенно во время кампании, несколько ранее полудня, ужинали ранее 6 часов вечера, для того, что в полдень и в 6 часов сменяются вахты, и чтоб те, которым следует выйти на смену, успели отобедать и отужинать; на вверенных мне шлюпах, когда погода позволяла, обедали и ужинали на шканцах и баке, чтобы в палубах не оставалось сырых от кушанья паров и нечистоты. Посуда и ложки хранились наверху в особо устроенном месте.

Ф. Ф. Беллинсгаузен и М. П. Лазарев на Новой Зеландии во время кругосветного плавания

Фрагмент рисунка художника П. Михайлова

После 6 часов вечера в хорошую погоду никому не дозволено оставаться внизу до 8 часов вечера, т. е. до раздачи коек; в сии два часа обыкновенно занимались разными нашими простонародными увеселениями, как то: пением, рассказыванием сказок, игрою в чехарду и плитку, скачкою чрез человека, плясками и проч., а между тем в палубе очищался воздух; потом в 8 часов вечера шли спать; при сем строго наблюдалось, чтобы каждый вешал на свое место койку, и не ложился на палубе или в другом месте.

Служителям, находящимся наверху, велено было в жарких климатах покрывать голову для того, что, ежели бы кто решился проспать или простоять с открытою головою во время действия солнечных лучей, конечно, подвергся бы гибельным последствиям; напротив, служителям, оставшимся в палубе, велено быть без шляп или шапок, чтоб не привыкнуть закутывать голову и притом сохранить вежливость, требуемую порядком службы.

Вышед из Английского канала, я приказал штаб-лекарю Берху осмотреть служителей, дабы узнать нет ли наружных болезней. Г-н Берх меня весьма обрадовал, удостоверя, что на шлюпе «Восток» нет ни одного человека чем-либо зараженного; сие можно почесть великою редкостью, ибо в Англии больше, нежели где-нибудь, развратных прелестниц, особенно в главных портах. Господин Лазарев уведомил меня, что трое из числа лучших его матрозов заражены; г-н медико-хирург Галкин обнадежил в скором времени их вылечить; сие было тем нужнее, что самый способ лечения ускоряет зарождение цинги. Господин Крузенштерн во время путешествия своего вокруг света, зашел не в Портсмут, а в Фальмут для того, чтоб избегнуть сей заразы; в Фальмут заходят только пакетботы, отправляемые в разные места, и потому в городе менее распутных женщин.

Ветр нам благоприятствовал; мы расположили курс свой так, чтоб пройти мыс Финистер в расстоянии около шестидесяти миль.

1 сентября. В 8 часов утра я приказал держать SSW. Шлюп «Мирный» находился в весьма дальнем расстоянии от шлюпа «Восток»; я сделал при пушечном выстреле сигнал, чтобы держался тем же курсом, как мы, но за дальностью не можно было рассмотреть сигнала, а потому шлюп «Восток» лег на WSW, дабы приближиться к «Мирному», и, подошед в недальное расстояние, я повторил сигнал, и оба шлюпа пошли на SSW. В полдень находились в широте 45°56′ [северной], в долготе 10°9′ [западной], с сего времени до 7 часов пополудни ветр постепенно утихал, а потом сделалось безветрие.

2 сентября. В полдень ветр отошел к западу; мы поворотили на другой галс и легли на S; к 6 часам пополудни ветр еделался от NO свежий, мы легли на StW¹/₂W. На шлюпе «Восток» несли мало парусов, чтоб соразмерить ходы обоих шлюпов. Разность в ходе была такова, что не следовало бы их употреблять вместе, и тем больше при столь важном предназначении к многотрудному плаванию.

В 7 часов утра для поджидания отставшего шлюпа «Мирный» я приказал взять по два рифа у марселей; мы встретили два лавирующих купеческих судна: французский бриг и голландский галиас.

3 сентября. В полдень находились в широте 43°18′ северной, в долготе 11°52′ западной. Ветр споспешествовал нашему пути. В 9 часов вечера и в полночь на обоих шлюпах сожгли по фальшфейеру, дабы показать друг другу место.

Ветр вскоре развел большое волнение, шлюп «Восток» качало с боку на бок, ходу было по осьми узлов; мы принуждены были нести одни марсели рифленные двумя рифами, чтоб не уйти от шлюпа «Мирный». Ветр к ночи сделался еще свежее. Шлюп «Мирный», хотя нес все возможные паруса в продолжение ночи, но на рассвете, к сожалению моему, мы его не увидели, и для поджидания у грот– и фор-марселя взяли последние рифы; в 4 часа утра шлюп «Восток» привел к ветру. «Мирный» тогда показался в горизонте; от нашедшего попутного шквала скоро присоединился к шлюпу «Восток», и оба шлюпа шли тем же курсом, продолжая пользоваться благополучным ветром.

7сентября. Попутный ветр от NW продолжался до 9 часов утра 7-го числа; с сего времени начал стихать, и в 6 часов пополудни сделалось совершенное безветрие.

Дабы смыть лишнюю соль с солонины и чтобы она была лучше для употребления в пишу, я приказал следующее служителям количество на день класть в нарочно сделанную из веревок сетку и вешать с езельгофта на бушприте так, чтобы солонина при колебании и ходе шлюпа беспрестанно обмывалась новою водою. Сим способом соленое мясо вымачивается весьма скоро и многим лучше, нежели обыкновенным мочением в кадке, при котором в середине мяса все еще остается немало соли, способствующей к умножению цинготной болезни. Господин Крузенштерн во время плавания его кругом света употреблял сие же средство.

В обширных морях взорам мореплавателей представляется токмо вода, небо и горизонт, а потому всякая, хотя маловажная, новая вещь привлекает их внимание.

Все служители сбежались на бак, гальюн и бушприт любоваться хищничеством акулы (длиною около девяти футов), которая непременно хотела полакомиться частью служительской солонины, повешенной для вымачивания. Неудачные ее покушения и удар острогой в спину понудили ее отдалиться от шлюпа.

8 сентября. К полуночи задул тихий противный ветр от юга, оба шлюпа были тогда в дальнем расстоянии один от другого; мы лавированием старались сблизиться; в полдень находились в широте 35°4′ северной, долготе 13°56′ западной; течение моря в одни сутки увлекло нас четырнадцать миль на SO 56°; среднее склонение компаса у нахтоуза оказалось из шести наблюдений 22°28′ западное.

По мере удаления нашего к югу мы чувствовали большую теплоту в воздухе; в полдень термометр возвысился до 16° и в полночь был на 15°; посему я счел за нужное запретить всем носить суконное платье и велел надеть летнее.

В первое мое путешествие вокруг света я заметил, что некоторые из бывших с нами гг. ученых под экватором не снимали фризового платья, и у них оказалось расположение к цинге; подобные охотники одеваться тепло, конечно, приведут в оправдание, что в теплых климатах Азии многие народы носят шубы, а цинготных болезней не имеют; но они с малолетства к сему привыкли и проводят жизнь на матером берегу, а не на море в продолжительных походах, когда одежда, соленая пища, не совсем свежая вода, воздух, спертой от множества людей, гнилость воды, в судно втекающей, всегдашнее единообразие и рождающиеся от сего унылые мысли, малое движение, а во время качки слишком большое производят цинготную болезнь и способствуют приумножению оной.

10 сентября. Большая зыбь, шедшая несколько дней от северо-запада, предвещала ветр, который и установился. Мы в полдень находились в широте северной 33°10′, долготе западной 12°30′; течение моря увлекло нас в одни сутки шестнадцать миль на SO 80°. Пользуясь ветром от NW, мы направили путь наш к острову Тенерифе.

Уже несколько дней ощутителен был в моей каюте и по всему шлюпу гнилый запах, и после многих розысканий открылось, что сей запах происходит от сгнившей офицерской муки, которая хранилась в констапельской и подмочена была водою, вошедшею сквозь подзор от слабости кормовой части и худой конопати.

Чтоб таковой вредный воздух не распространился по всему кубрику и чтоб впредь содержать в констапельской и брот-каморе чистый воздух, провели из констапельской сквозь рундук и капитанскую каюту на шканцы из листовой меди трубу, посредством которой внутренний воздух свободно сообщался с наружным.

11 сентября. Благополучный ветр и прекрасная сухая погода в следующие два дня позволили нам вынести для просушения сухари и подарки, для диких народов назначенные.

13 сентября. В полдень мы находились в широте северной 29°45′, долготе западной 15°10′. После полудня по четырем выводам, из коих каждый был из пяти расстояний луны от солнца,[37]37
  Способ определения долготы по измерению лунных расстояний был изобретен во второй половине XVIII в. и во время экспедиции Беллинсгаузена и Лазарева являлся общеупотребительным; впоследствии от него отказались из-за его сложности и недостаточной точности (Е. Ш.).


[Закрыть] я определил долготу, среднюю изо всех четырех выводов, от Гринвича 15°16′20″; разности от средней, определенной по трем хронометрам, было 4′53″ к западу.

Господин Лазарев из тридцати пяти взятых им расстояний нашел долготу 9′6″ восточнее, нежели по его трем хронометрам.

При захождении солнца открылся пик на острове Тенерифе, находившийся тогда от нас в девяносто четырех милях. Высота его над видимым горизонтом была 31′5″ с возвышения на шестнадцать футов; мы положили действие рефракции четырнадцатую долю всей высоты и из того вычислили, что она простирается до 1797 тоазов[38]38
  Тоаз (или туаз) – старинная французская мера длины, равная 1,949 м.


[Закрыть] французских. Сие определение я не выдаю за верное и присовокупляю, что не всегда можно надеяться на подобные выводы в столь дальнем расстоянии, ибо не должно полагаться на глаз, на инструмент и на самую принятую рефракцию.