Текст книги "Рождённые с правом на счастье"

– Смотри не подавись, – пошутил Рикки и принес сотруднику стакан содовой. Затем подошел к кассе и, открыв ее, начал пересчитывать и складывать дневную выручку в небольшую коричневую сумку своего сотрудника, после чего что-то пометил в тетради. – Сделай депозит завтра же, как только откроется банк. Это очень важно. Слышишь? – обратился он к сотруднику.

– Не волнуйся, босс, – последовал быстрый ответ.

Рикки протянул сумку парню. Тот положил недоеденную пиццу в отдельный пакет, взял сумку и все это положил в свой рюкзак.

– Ну, я пошел, – сказал напарник, вешая рюкзак на плечо.

Между тем притаившаяся в темноте черная машина не предвещала ничего хорошего. Она излучала зло – то самое зло, которое ведет к человеческой трагедии.

Внутри машины атмосфера была накалена до предела.

– Ты что, не понимаешь? Их там трое, да еще маленький ребенок, – с нескрываемой злобой продолжала девушка.

– Без тебя знаю! – отрезал мужчина. – Но я также понимаю, что будет, если мы не раздобудем денег…

Он резко оборвал разговор, так как увидел парня, который выбежал из помещения заправки и сел в машину. Включились фары, загорелись тормозные огни и машина тронулась.

– Ну вот, – сказал водитель. – Теперь их только двое.

– Идиот! – взвыла девушка. – Он там с женой, и они вместе уедут оттуда.

– Заткнись! – рявкнул подельник. – Ты пойдешь?!

– Нет!

– Тогда я пойду сам, – он вытащил свой пистолет из-под сиденья. Вынув магазин, он убедился, что пистолет полностью заряжен. Затем вставил магазин, снял пистолет с предохранителя и передернул затвор.

Девушка поняла, что его уже не остановить, обхватила голову руками и простонала: «Псих!..».

– Пусть так, – ответил он уже спокойнее, – но ты ведь понимаешь, что если мы не достанем этих проклятых денег до завтра, то нам несдобровать. Долг надо возвращать, да и дозу нам никто бесплатно не даст. – А теперь слушай меня, – продолжил он, – мы подъезжаем туда, я выхожу из машины, ты пересаживаешься за руль и ждешь меня. Мотор не выключай, и пусть дверь будет открыта. Как только я запрыгиваю в машину, ты тут же давишь на газ, и нас нет. И запомни – меня уже ничто не остановит, – сказав это, он натянул маску на голову.

Через стеклянную стену заправки Рикки смотрел на отъезжавшую машину сотрудника. Затем его внимание привлек заехавший на заправку микроавтобус, который остановился возле колонки. Это был хотя и не новый, но все же очень ухоженный микроавтобус красного цвета – такие еще называют домом на колесах. Из него вышел пожилой мужчина и, подойдя к колонке, начал что-то искать в карманах: скорее всего, кредитную карточку. Его попутчица сидела на переднем пассажирском сиденье и разговаривала с кем-то по мобильному телефону.

Тут Рикки заметил еще одну машину, которая на большой скорости влетела на заправку. Она проехала мимо мужчины и с визгом остановилась в нескольких метрах от офиса. Из машины вышел высокий человек в маске и быстрыми шагами направился к зданию заправки. По спине Рикки пробежал холодок. Он тряхнул головой, надеясь на то, что это сон и сейчас он проснется. Но это был не сон. Рикки вдруг стал все воспринимать будто в замедленном кино. Он увидел, как огромный мужчина приблизился к его дверям и, сильно толкнув их, двинулся прямо к нему. В вытянутой вперед правой руке непрошеного гостя был пистолет, направленный на Рикки.

Широко раскрытыми от страха глазами Рикки смотрел на Норму. Он заметил, как она моментально схватила бегающего возле нее малыша одной рукой за плечо, а другой за голову и крепко прижала к себе. Ее взгляд, в котором отражались страх и ненависть, был направлен на незнакомца.

– Деньги сюда, быстро! – скомандовал мужчина и бросил в Рикки заранее приготовленный скомканный пластиковый пакет. Как только пакет коснулся его груди, Рикки пришел в себя и даже постарался схватить пакет, но ему это не удалось. Пакет упал на пол. Рикки снова бросил взгляд на жену. Она стояла, по-прежнему прижимая сына к себе. Малыш, не понимая в чем дело, просто обнял маму обеими руками и замер. Он инстинктивно чувствовал, что все происходящее перед его глазами – вовсе не игра.

Побледневший от страха Рикки машинально открыл кассу, достал оттуда несколько оставшихся там мелких купюр и дрожащими руками выложил их на прилавок. Сейчас он видел перед собой только огромное дуло пистолета, а все остальное вокруг было покрыто завесой густого тумана.

– Это все, что у меня есть, – нервно проговорил он. За те несколько секунд, которые показались Рикки вечностью, никакого ответа или реакции со стороны преступника не последовало. Тогда под жестким взглядом вооруженного бандита он машинально вытащил из кармана брюк бумажник и бросил его на прилавок рядом с уже лежавшими там мелкими купюрами. Почти моментально Рикки снова засунул руки в карманы, надеясь найти там еще деньги, но вместо денег в его руках оказались какие-то бумаги с записями, ручка, скрепки…

– Бери, бери все, – бормотал он. – Только не убивай.

В завершение он одним махом снял с левой руки наручные часы, и в ту же секунду они также оказались на прилавке перед грабителем.

Преступник бросил взгляд на прилавок. Добыча была небогатая, если не сказать скудная. Подняв взгляд на Рикки и злобно ухмыльнувшись, негодяй процедил сквозь зубы:

– Значит, деньги тебе дороже, чем твоя жизнь? А как насчет ее жизни? – он направил оружие в сторону Нормы. – Может, так у тебя появится больше денег?

Теперь Рикки представилась совершенно другая реальность: огромного дула он больше не видел, окружавший его туман рассеялся, страха за свою жизнь тоже не было – его захлестнула безграничная ненависть к бандиту и страх потерять самых близких – семью, которой он посвятил всего себя. Без Нормы в своей жизни Рикки не видел ничего, кроме бессмысленной пустоты. Он понял: чтобы обезопасить жену и сына, он был готов с легкостью принять смерть.

Преступник сделал пару шагов в сторону его жены и ребенка. Он приставил к голове Нормы пистолет и молча посмотрел на Рикки. Тот понимал, что сейчас он может потерять самых дорогих своему сердцу людей, но также понимал, что не в силах что-либо изменить.

– Послушай, – взмолился он, – я только что отдал выручку сотруднику. Он уехал прямо перед тобой! – в глазах у Рикки потемнело, колени стали подгибаться. От безысходности он схватился за голову. В ушах оглушительно звенело. Его взгляд упал на незаряженный пистолет под кассовым аппаратом. Не отдавая себе отчета в том, что делает, он, схватив пистолет правой рукой, с неистовым криком бросил его в преступника. Тот, никак не ожидая такой реакции, уклонился и закрылся от брошенного в него предмета рукой со своим пистолетом. По стону, который издал преступник, было понятно, что ему больно. А когда, посмотрев на пол, он понял, чем в него бросили, рассвирепел окончательно. «Ах ты сука!» – взревел он, направив оружие на наглеца с твердым намерением пристрелить его.

Рикки замер в ожидании выстрела, но как ни странно, страха при этом не испытывал – ведь, пусть на время, но все же ему удалось отвести угрозу от своих родных.

Рикки смотрел в дуло пистолета, и вся жизнь, как в калейдоскопе, пронеслась перед его глазами. Стоя перед лицом смерти, он был смиренно готов принять ее.

Мгновения, казалось, растянулись в вечность. Рикки в шоковом состоянии ждал, когда же из ствола вылетит пуля. Наконец он заметил какое-то движение. «Ну вот и все», – пронеслось у него в голове. Но вместо пламени выстрела он увидел медленно опускающееся вниз дуло пистолета. Какое-то время завороженным взглядом Рикки провожал уходящий вниз ствол, все еще не понимая, что происходит и ожидая, когда же прозвучит выстрел. Через несколько секунд его сознание начало проясняться. С трудом подняв глаза, он как во сне увидел, что преступник, неестественно склонившись, падает вперед. Рикки перевел взгляд чуть правее и увидел нож, воткнутый по самую рукоятку в бок преступника. Рукоятка ножа была в руке его жены, которая все еще инстинктивно пыталась воткнуть нож еще глубже. Это был тот самый нож, который его помощник оставил на столе рядом – после того, как разрезал пиццу на куски.

Рикки все еще не до конца понимал, что происходит. Оглушительный выстрел заставил его встрепенуться и моментально прийти в себя. Пистолет грабителя выстрелил, когда преступник падал на пол. Окончательно придя в себя, Рикки увидел недвижимое тело, лежащее лицом вниз, со слегка согнутыми ногами. Из его левого бока торчала черная пластиковая рукоятка ножа. Рикки посмотрел на жену. Забившись в угол, она крепко прижимала к себе сына. Из ее полных ужаса глаз, устремленных на него, катились слезы. Ее трясло, но она не издавала ни звука.

Сквозь стеклянные двери Рикки увидел, как пожилой мужчина, видимо, испугавшись выстрела, поспешно возвращается в свой микроавтобус. Спутница взволнованно торопила его. Затем внимание Рикки привлекла женщина в маске, которая, по-видимому, вышла из той же машины, что и преступник. Тогда Рикки понял, что кошмар все еще продолжается.

Но теперь у него не было страха. Наоборот, в нем начал просыпаться какой-то неописуемый гнев. Зубы его сжались, а глаза злобно прищурились. Он решительно поднял откидной прилавок и кинулся к пистолету, который все еще был в руках лежащего на полу грабителя. Дверь распахнулась, и на пороге показалась вооруженная девушка в маске. Широко раскрытыми глазами она ошарашенно посмотрела на бездыханное тело своего подельника. Потом перевела взгляд на Рикки. Он узнал девушку, но в руках у нее был пистолет, а ему надо защитить свою семью. Конечно же, если бы он знал, что ее пистолет не заряжен, то, возможно, все сложилось бы по-другому. Но, как говорится, от судьбы не уйдешь.

Рикки заметил, что у девушки в маске от злости глаза начали наливаться кровью. Он тут же выхватил пистолет из руки бездыханного преступника. Заметив это, девушка быстро толкнула плечом стеклянную дверь и, прихрамывая, выскочила на улицу. Как только пистолет оказался в его руке, Рикки, одержимый стремлением остановить непрошеную гостью, выстрелил в ее сторону. Пуля разбила стеклянную дверь вдребезги, но в девушку не попала. Желая еще раз выстрелить вслед девушке, Рикки шагнул вперед, но споткнулся о лежащее тело и, падая, непроизвольно нажал на курок. Прозвучал оглушительный выстрел. По ощущениям Рикки время как будто замедлилось. Он наблюдал, как медленно летит пуля, выпущенная из пистолета. Пуля пролетела далеко от девушки. Она полетела в направлении красного микроавтобуса с пожилой парой, который уже отъезжал с заправки. Рикки изо всех сил закричал: «Не-е-ет!». Но пуля, догнав красный микроавтобус, пробила его корпус возле бензобака. Раздался мощный взрыв, и охваченный пламенем автомобиль с пожилой парой взлетел на воздух. Тем временем черная машина, за рулем которой уже сидела та самая злосчастная девушка, с визгом тронулась с места и скрылась в темноте.

 
                                        ***
 

Вся территория заправки была оцеплена полицейскими. Два пожарных автомобиля стояли недалеко от сгоревшего микроавтобуса. Пожарные сворачивали шланги и готовились к отъезду. В карету скорой помощи загружали носилки с обгоревшим телом, накрытым простыней. Это была уже вторая машина. Первая увезла другое обгоревшее тело несколько минут тому назад.

Рикки с Нормой, обнявшись, стояли возле кассового аппарата в офисе. Левой рукой Рикки нежно обнимал жену, а правой держал спящего сына, который мирно сопел, положив голову на плечо отца. Норма тихонько плакала, прижавшись к плечу мужа. Он был подавлен. От проносившихся в голове мыслей его кидало то в жар, то в холод, слезы предательски подступали к глазам. Он еще не до конца понял, что произошло и почему это произошло именно с ним и его семьей.

Его мысли прервал вошедший в офис молодой подтянутый офицер полиции.

– Вам придется проехать с нами, – негромко произнес он, поправляя фуражку. Рикки показалось, что офицер сожалеет о случившемся и ему неловко беспокоить и без того напуганную семью, но порядок есть порядок.

Рикки взглянул на офицера и, соглашаясь, кивнул. Поцеловав жену и спящего сына, он осторожно передал мальчика Норме. Затем посмотрел ей в глаза и на немой вопрос «Что будет с нами дальше?» ответил:

– Давай успокоимся, все будет хорошо.

Норма смотрела в окно, как офицер помог ее мужу сесть на заднее сиденье полицейской машины. Потом автомобиль двинулся прочь, освещая улицы мигающими красно-синими огнями.

 
                                        ***
 

Когда Рикки закончил рассказ, я возмущенно воскликнул:

– Но ведь ты всего лишь защищал свою семью! В чем же тогда твоя вина?!

На лице моего сокамерника появилась странная улыбка. Он пристально наблюдал за мной, словно от моей реакции зависело, какой оборот примет дальнейший разговор. Минуту помолчав, он спокойно произнес:

– Моя вина в том, что по моей неосторожности погибли два невинных человека. К тому же я не имел права держать оружие на заправке.

– Но ведь это была всего лишь случайность, случайное стечение обстоятельств! – настаивал я.

– Ты до сих пор веришь в случайности?

– Мне кажется, ты что-то не договариваешь. Ты знал ту девушку? Почему у тебя был пистолет и почему он не был заряжен?

Помолчав минуту, как будто решив что-то для себя, Рикки произнес:

– На одной из моих духовных практик за несколько дней до случившегося у меня было видение.

Я, не отрываясь, смотрел на собеседника, пытаясь осмыслить услышанное. Пока Рикки рассказывал свою историю, он перевоплощался то в нервного человека за стойкой кассы, то в мстительного стрелка, то в любящего отца. После того как он закончил рассказывать, он снова превратился в прежнего сильного и невозмутимого духовного наставника.

– Тогда я увидел девушку, которая хотела меня ограбить, но что странно – в руках у нее был почему-то игрушечный пистолет. Настенные часы за ее спиной показывали дату и время. Видение было очень ясным. И что самое интересное – я знал эту девушку. Она была дочерью моей соседки. На следующий день я наведался к ней и спросил о дочери. Она с сожалением сказала, что поссорилась с дочкой и та не появляется дома уже более месяца. А когда она услышала о моих видениях и опасениях, то уверила меня, что ее дочь уважает меня больше, чем собственного отца, и уж мне-то зла она точно не причинит.

После этих слов Рикки замолчал и, выдержав короткую паузу, сказал нечто, что мне показалось еще более странным:

– Видимо, тебе дано постигнуть гораздо больше.

Я хотел было спросить, что он имел в виду, но Рикки, подняв руку, остановил меня:

– Насколько я понял, ты до сих пор не видишь никакой связи между тем, что произошло с каждым из нас и тем, что мы оказались в одной камере?

Я, с трудом привыкая к новому образу сокамерника, пробормотал:

– Возможно, что-то и начинает проясняться. Но в целом ты прав, никакой связи я не вижу.

– Ладно, поведай мне свою историю. Как ты сюда попал?

– Но я же тебе уже много раз рассказывал про то, что со мной произошло.

– Ну пожалуйста, в последний раз, – с едва заметной улыбкой попросил Рикки.

 
                                        ***
 

В тот уже далекий день, мы с друзьями поехали на пикник в лес. Компания была не такая уж и большая. Я и Питер ехали на машине, еще несколько ребят – на мотоциклах.

Добравшись до места, запарковались и занялись приготовлениями: мы с Питером натягивали тент, другие доставали еду и пиво из багажника автомобиля. Дело нашлось каждому. Вскоре мы устроились вокруг скатерти, разложенной прямо на траве. Компания была веселая, и каждый старался перещеголять другого, рассказывая какую-нибудь забавную историю, не забывая при этом сделать глоток пива. Почти каждая история заканчивалась дружным смехом. «Очень весело сидим – как бы нам это боком не вылезло», – мелькнуло вдруг у меня в голове.

Количество пустых бутылок из-под пива стремительно увеличивалось. Хотя мы планировали провести здесь всего одну ночь, запасенной провизии могло хватить на несколько дней. После очередной шутки парни снова взорвались хохотом. Уже было не разобрать – то ли это шутка была такая смешная, то ли они были уже прилично пьяны и им было все равно над чем смеяться. Я, заливаясь смехом, опрокинулся на спину, одной рукой держась за живот, а другой стараясь удержать бутылку, из которой, несмотря на старания, все же пролилось много пива. Сидевший рядом Питер, так же истерично смеясь, выхватил бутылку из моих рук и стал поливать мои брюки в области паха. Компания вновь взорвалась от смеха. Когда я, почуяв неладное, поднялся на ноги, на брюках между ног уже было большое мокрое пятно. Вся компания – кроме Питера, который заблаговременно отбежал на несколько метров, – надрываясь от хохота, каталась по земле.

Я намеревался было догнать и наказать обидчика, но в этот момент мое внимание отвлек рев мотора. Обернувшись, я увидел, как один из приятелей, по имени Том, завел свой мотоцикл. Питер, понимая мое намерение погнаться за ним, быстро побежал в сторону ревущего мотоцикла и пристроился позади Тома. Затем, подняв руку, он крикнул, обернувшись:

– А теперь, мистер Мокрые Штаны, догони нас, если сможешь!

При этом Питер крепко обхватил Тома сзади обеими руками. Тот максимально открутил гашетку и мотоцикл с ревом рванул вперед. Я в азарте подбежал к припаркованному неподалеку мотоциклу, вскочил на него и сразу же запустил мотор. Когда включил передачу, то почувствовал, как кто-то запрыгнул на заднее сиденье.

– А теперь поехали, – услышал я шутливый голос Джейсона, – мы сейчас догоним и порвем этих наглецов.

Я резко повернул ручку газа и отпустил сцепление. На небольшой лесной поляне началась гонка. Два мотоцикла бешено неслись по пересеченной местности, то проваливаясь в ямы, то подпрыгивая на буграх. Остальные ребята, затаив дыхание, наблюдали за случайно начавшейся безумной пьяной гонкой. Я, выжимая все из своего мотоцикла, начал догонять обидчика. Мотоцикл Тома был чуть левее моего, опережал метра на два. Заметив, что я его догоняю, Том подрезал меня, резко повернув руль вправо. Чтобы удержать равновесие, мне также пришлось повернуть вправо. Нас понесло вниз по тропинке. Теперь Том с Питером ехали слева от нас по поляне метров на пять выше, чем наша тропа. Мне пришлось добавить газу. Перескакивая через очередной бугор, я вдруг заметил впереди большое поваленное дерево, преградившее дорогу. Я изо всех сил нажал на тормоз, но было уже поздно. Джейсон, поняв, что столкновение неизбежно, рефлексивно обхватил меня, спрятав голову за моим плечом.

Том уже чувствовал себя победителем, что отражалось на его довольном лице с пренебрежительной улыбкой. Он повернул голову в нашу сторону. Чуть впереди он тоже заметил большое бревно, которое преграждало нам путь. Не подозревая никакого подвоха, все с той же улыбкой Том снова посмотрел на нас. В это мгновение мы с Джейсоном врезались в это бревно почти на полном ходу, и теперь перед его взором возникла такая картина, – я был спереди Джейсон так же крепко обнимал меня, за тем исключением, что мотоцикла под нами уже не было и таким образом мы просто летели по воздуху.

Это еще больше развеселило Тома и он, едва сдерживая хохот, отвел от нас взгляд, чтобы посмотреть вперед. Но когда осознал, какая опасность подстерегает нас, тотчас опять повернулся и увидел, как мы с Джейсоном, слетев с мотоцикла, беспорядочно кувыркались по земле, а мотоцикл, казалось, вот-вот нас настигнет и придавит. Том нажал на тормоза одновременно руками и ногами, и его мотоцикл остановился почти моментально. Он бросил его на землю и помчался к нам. Питер с застывшей на лице тревогой поспешил за ним.

Когда Том с Питером подбежали к нам, я, корчась от боли, делал слабые попытки встать. Искореженный мотоцикл лежал неподалеку. Джейсон лежал с открытыми глазами и не двигался. Иногда он ненадолго закрывал глаза, но никаких попыток встать не делал. Я поднялся и, прихрамывая, подошел к Джейсону.

– С тобой все в порядке? – спросил я, наклонившись.

Джейсон невнятно помотал головой и негромко ответил:

– Не знаю, какая-то странная слабость во всем теле.

Втроем мы подняли его и быстро поставили на ноги. Джейсон неуверенно встал и даже слегка улыбнулся. Моя тревога отступила и, не сводя глаз с Джейсона, я сказал:

– Ну, ты меня напугал, парень, – немного повеселев, повторил: – ну, ты меня напугал.

Я дружески шлепнул Джейсона по плечу. Он, все еще невнятно улыбаясь, вдруг покачнулся и упал на землю, ударившись виском о небольшой камень. Я с ужасом кинулся к нему, стал поднимать, но Джейсон уже совсем не двигался, его голова беспомощно повисла, а во все еще открытых глазах уже не было жизни. Я по-прежнему держал его, но, понимая, что произошло непоправимое, запрокинул голову вверх с криком «Н-Е-Е-Е-Т!».

Все дальнейшие события были как во сне. Теперь моя жизнь была поделена надвое – на до и после. Все, что я запомнил за это время – короткие фрагменты, в том числе и суд, где как гром среди ясного неба – удар молотка судьи и приговор присяжных: ВИНОВЕН.

 
                                        ***
 

Я закончил свою историю и поднял голову. Рикки сидел напротив и пристально смотрел на меня.

– Знаю, что тебе больно об этом вспоминать, и обещаю больше не расспрашивать об этом, – сказал он.

– Ты упомянул, что ничего случайного не бывает. Скажи, ты сам улавливаешь хоть какую-нибудь связь между тем, что с нами случилось и тем, что мы с тобой здесь вместе находимся? – спросил я.

– Да, – ответил Рикки. – Связь есть. Более того, все, что случалось ранее, вело именно к этому. Но ответ на вопрос – почему мы с тобой оказались в одном месте и в одно и то же время – найдешь ты сам. Пусть это будет твоим домашним заданием. А я дам тебе небольшую подсказку. В тот вечер на заправке я должен был умереть. Скажем так, это не обязательно должно было случиться на заправке и не обязательно в тот день, но мое время оставить земную оболочку уже подошло. И тут случилось так, что планы твоего духовного проводника оказались немного другими, к тому же они не противоречили планам моего высшего «я». Именно поэтому мы имеем то, что сейчас имеем, то есть сидим в тюрьме, – сказал Рикки, загадочно улыбаясь.

– Но у меня нет никакого духовного проводника, – пробормотал я неуверенно. К тому же мне слышится так, что я стал виновником твоего заключения в эти стены.

– Ты не так услышал, ведь я сказал о том, что ты продлил мне жизнь. Но давай оставим эту тему, а то ты сейчас поддашься излишней лирике и мы окончательно уйдем от нашей темы. Твоей маме есть что тебе рассказать по этому поводу, ведь у нее это – как камень на душе. Скажу тебе так: не каждая женщина способна пережить то, что испытала твоя мать. А сейчас ты должен узнать от меня кое-что очень важное. От тебя же потребуется только внимание и полное доверие.

Я начал было говорить:

– Ты знаешь, что я в тебе не сомнева… – когда Рикки перебил меня:

– Снимай свою рубашку.

Просьба была довольно странная, тем не менее, вспомнив предыдущий разговор, я молча снял рубашку.

– Теперь, – продолжил Рикки, – порви ее так, чтобы мы смогли сделать веревки. Эта рубашка тебе больше не пригодится.

Эта просьба была еще более странной. «Уж не задумал ли он побег?» – подумал я. Но, не мешкая, занялся делом: карандашом сделал дырку в рубашке и начал ее рвать. Рикки взял маленький кусочек бумаги и что-то на нем написал. Сложив листок в несколько раз, он отошел в левый угол камеры, встал на четвереньки и просунул записку в едва заметную щель между стенами. Затем он провел пальцем по стене, чтобы убедиться в незаметности спрятанного.

– Что это? Для кого это и зачем? – удивился я.

– Я тебе уже говорил, что для таких простых людей как мы жизнь порой непредсказуема. Тем не менее все, что случается, происходит с математической точностью, – ответил Рикки.

– Я что-то не уловил, к чему все это?

– Видишь ли, – с улыбкой протянул Рикки, подходя к стопкам своих рукописей, – тебя это пока не касается, но когда придет время, ты обо всем узнаешь. Теперь дай мне то, что получилось из твоей рубашки.

Я только теперь понял, для чего нужны были веревки. Оказывается, ими Рикки хотел перевязать свои рукописи. Я протянул несколько полосок ткани, которые Рикки тут же стал связывать между собой, чтобы получилась веревка подлиннее. Этими кусками он начал аккуратно перевязывать рукописи. Я некоторое время наблюдал за его действиями, а затем продолжил рвать свою рубашку, так как веревок не хватало. Было такое впечатление, что Рикки очень торопился, хотя к чему такая спешка, я пока не понимал.

– Да, – сказал Рикки, как будто прочитав мои мысли, – нам нужно поторапливаться, а то все, что ты узнал здесь от меня, так и останется непонятной для тебя теорией.

Заинтригованный, что же будет дальше, я поспешил ему помочь. Вскоре мы закончили работу. Получилось четыре стопки рукописных бумаг.

– Теперь все это – твое, – сказал Рикки, усаживаясь на свою кровать.

– Как мое? Это ведь труды долгих лет твоей жизни! – с удивлением произнес я.

– Да, но тебе они нужны больше. К тому же мне они мне больше не понадобятся.

– Мне что-то не нравится, как ты это говоришь. Мы что, можем больше не увидеться?

– Увидимся, – с улыбкой пообещал Рикки, – можешь не сомневаться. Но это будет в другом месте. Кроме того, наша встреча произойдет немного иначе, – так сказать, в другом формате. Но пойми, в данный момент не это главное. Поэтому давай не будем сейчас тратить время понапрасну. Пожалуйста, сядь на свою кровать.

Я сел на кровать, не проронив ни слова. Рикки же взял то, что всегда лежало у его изголовья – чистый лист бумаги, карандаш и небольшую дощечку, которую он всегда использовал, чтобы было удобней писать, и передал все это мне.

– Напиши здесь, кем бы ты хотел видеть себя после того, как выйдешь отсюда.

– Не понял? Что именно?

– Например, ты бы хотел быть большим чиновником в правительстве, или стать богатым бизнесменом, зарабатывать большие деньги, быть владельцем роскошной машины и яхты?

– Но кто же этого не хочет?!

– Ну вот и пиши, кем и как ты себя видишь.

Я не понимал, зачем Рикки понадобилось давать такое странное задание. Тем не менее я все же взял письменные принадлежности. Задумавшись и покусывая кончик карандаша, я начал писать. «Видимо, это как-то связано с тем, о чем Рикки говорил ранее», – предположил я.

В своих записях я упомянул, что желал бы быть большим политиком или крупным бизнесменом, зарабатывать большие деньги, иметь собственную яхту и красивый дом на побережье.

– Ну, думаю, хватит, – я с улыбкой протянул написанное Рикки. Тот быстро пробежал глазами текст и кивнул:

– Что ж, неплохо.

Он снял одеяло со своей кровати, постелил его прямо на пол посреди камеры и сел на его край, скрестив ноги. Затем жестом пригласил меня сесть с противоположного края, так чтобы мы были друг напротив друга. Я встал с кровати и пошел к середине комнаты, испытывая при этом странное чувство: все мое тело охватила мелкая дрожь. Когда же я ступил на одеяло, дрожь усилилась, и я почувствовал, что в считанные секунды тело окутало теплом. В тот момент, когда я начал наклоняться, чтобы сесть, я едва ощущал свой вес. Наконец я сел и посмотрел Рикки в глаза. Тот протянул ко мне руки. Его правая ладонь была направлена вверх, а левая вниз. Я тоже протянул руки. Наши ладони соприкоснулись, и Рикки сжал мои ладони в своих.

Какое-то время мы сидели, молча глядя друг другу прямо в глаза. Вскоре я почувствовал, как будто мое тело начало плавно покачиваться, хотя я не делал никаких движений. Голова Рикки начала потихоньку наклоняться вперед. И тотчас я почувствовал, как моя голова тоже начала наклоняться, при этом, как ни странно, было такое ощущение, что я все еще сижу ровно, – ведь мой взгляд скользил выше головы склонившегося Рикки. Я посмотрел по сторонам – что-то изменилось. Непонятно было только, что именно. Пока ответа на этот вопрос не было. «О боже, – подумал я, – я сплю». Но тут же решил, что это не похоже на сон. Все вокруг было реальным: я видел свою камеру, где отбывал срок уже много лет, видел свою кровать, личные вещи.

И прежде чем сумел подумать о чем-то еще, я мягко качнулся и плавно устремился вверх. Оттуда я посмотрел вниз. Там, все еще склонив голову, сидел Рикки, а напротив него сидел я сам. Сердце мое бешено заколотилось. Я совершенно не понимал, что происходит. Продолжая медленно подниматься вверх, я попытался вернуться к своему телу, но сделать это мне не удалось. Тут я заметил очень тонкую светящуюся пульсирующую нить. Она была довольно яркой и соединяла меня с оставшимся внизу телом. Но вскоре я начал осознавать, что тело особо меня не беспокоит. Я направил свой взгляд на дверь камеры и скоро повис в воздухе над ней. Затем плавно прошел сквозь стену и оказался в тюремном коридоре. Увидел надзирателей, которые время от времени заглядывали в камеры узников. А еще увидел множество нитей, устремленных вверх. Тогда я начал догадываться, что, скорее всего, эти нити соединяют души с их телами, а поскольку была ночь, многие уже спали, и их души устремились ввысь. «Но куда же все они летят?» – задался я вопросом, продолжая свой полет вверх. По мере того как я поднимался, объекты внизу тускнели и становились все менее различимыми.

Я уже достиг потолка четырехэтажного здания и начал проходить сквозь него, не ощущая при этом никакого сопротивления. С высоты было видно всю тюрьму. Внезапно мое внимание привлекла полупрозрачная душа. Она ничем не отличалась от других, за исключением того, что у нее отсутствовала та самая светящаяся нить, которая была у меня и у многих других. Казалось, что существо, пролетая мимо, очень пристально разглядывает меня. В это время ко мне пришло понимание, что эта душа навсегда покинула свое земное тело.

Продолжая свой полет вверх, я обратил внимание, что мог ясно разглядеть только крышу здания, а вот двор тюрьмы, как и вся Земля, уже превратились в серую массу, мало чем отличающуюся от поверхности любой другой необитаемой планеты. Когда в очередной раз я посмотрел вверх, небо начало светлеть. Стали заметны островки ярких белых облаков. В моей душе царила полная безмятежность. Я чувствовал силу и любовь Вселенной так близко, что меня переполняло небывалое чувство радости и счастья. Меня тянуло все выше, но я чувствовал, что притяжение усиливается. Казалось, будто я возвращаюсь в родные места, где пребывал всегда и откуда пришел на Землю лишь совсем ненадолго. Какая-то непостижимая радость начала наполнять меня от осознания, что я иду в свой настоящий дом, где мне рады и где меня ждут. Сейчас, когда я покинул телесную оболочку и видел под собой серую планету, ко мне начало приходить понимание, что вся телесная жизнь была всего лишь мимолетным видением.