Текст книги "Уханьский дневник. Записки из города на карантине"

Февраль

1 февраля 2020 года

И раз уж он спасает их, надеюсь, спасётся и сам

Небо сегодня по-прежнему ясное. Начался восьмой день Нового года по лунному календарю, и я чувствую подобие ностальгии по всей суматохе, которая обыкновенно происходит во дворе нашего жилого комплекса в это время года. Сегодня утром, как и вчера, я взялась за телефон, ещё не вставая с постели, и просмотрела кое-какую статистику, опубликованную накануне. Вот о чём свидетельствуют цифры: до сих пор растёт число как подтверждённых, так и предполагаемых случаев коронавирусной инфекции, однако темпы инфицирования явно начали замедляться. Более того, это отмечается вот уже трое суток подряд. Число пациентов с критическими симптомами также начало сокращаться. Уровень смертности остаётся стабильным и составляет около 2 %. Кроме того, выросло число выздоровевших пациентов и отрицательных результатов тестов на вирус. Это отличные новости! Всё это свидетельствует о том, что принятые в последнее время ограничительные меры оказались весьма эффективными. Мой старший брат выложил сегодня утром эти новости в наш семейный чат; не поручусь, что вся эта статистика верна, но определённо надеюсь на это! Итак, я повторяю: если Ухань сможет выдержать это испытание, сможет и вся страна.

Оглядываясь сейчас на прошлое, я припоминаю, что именно тогда старший брат впервые сообщил мне, что вирус передаётся от человека к человеку. На самом деле в семейном чате нас всего четверо, люди одного поколения – мои три брата и я. Даже невестки с племянницей в нашем чате нет. Поскольку оба моих брата являются профессорами университета, они часто имеют доступ к надёжной информации благодаря кругу своих коллег и друзей, особенно мой старший брат; он окончил Университет Цинхуа[28]28
  Университет Цинхуа неизменно занимает первое место в Национальном рейтинге университетов КНР. Среди выпускников Университета немало учёных, деятелей искусства и политиков, в том числе два последних председателя КНР – Ху Цзиньтао и Си Цзиньпин (Прим. пер. на рус. яз.).


[Закрыть] и преподаёт в Хуанчжунском университете науки и технологии[29]29
  Хуачжунский университет науки и технологии (Huazhong University of Science and Technology, WNLO) – государственное высшее учебное заведение, один из самых известных и престижных университетов на планете, входящий в топ 5 % в мире. Главный корпус университета находится в Ухане (Прим. пер. на рус. яз.).


[Закрыть], поэтому он часто узнаёт немало ценной информации. В 10 часов утра 31 декабря брат прислал мне статью под названием «Предполагаемый случай заболевания вирусом неизвестного происхождения в Ухане», а затем в скобках стояло «атипичная пневмония SARS».

Брат писал, что не уверен, не фейк ли это сообщение. Тут же отозвался другой брат и предложил нам всем оставаться дома и никуда не выходить. Он работает в Шэньяне[30]30
  Шэньян (ист. название – Мукден) – один из крупнейших городов в северо-восточной части Китая, административный центр провинции Ляонин. Население – более 8 млн человек (Прим. пер. на рус. яз.).


[Закрыть] и пригласил нас всех приехать к нему, чтобы затаиться на некоторое время и пересидеть эпидемию. Он написал: «В Шэньяне сейчас 20 градусов ниже нуля, и никакие вирусы здесь долго не выживут». Но старший брат напомнил ему: «На самом деле именно жаркий климат препятствовал распространению SARS, разве ты уже забыл, что происходило в 2003 году?» Чуть позже старший брат выложил ещё один пост, подтвердивший информацию о распространении нового заболевания. Там также говорилось, что в Ухань уже прибыл специалист из Национальной комиссии здравоохранения.

Другой брат был потрясён этой новостью, так как он живёт совсем недалеко от рынка морепродуктов Хуанань, откуда и началось распространение заболевания. Я прочитала эти сообщения только около полудня и сразу же написала им обоим, чтобы они пока воздержались от посещения больниц и поликлиник. У старшего брата слабое здоровье, он часто ездит на приём в Центральную больницу Уханя – как раз туда, где сейчас сосредоточено множество пациентов с симптомами, похожими на грипп. Брат быстро прислал ещё одно сообщение о том, что просто выглянул на улицу и увидел, что около Центральной больницы всё спокойно, как всегда. Он полагал, что увидит около больницы репортёров, но там никого не было. Вскоре после этого я начала получать видеозаписи от друзей, сообщающих о ситуации на рынке морепродуктов Хуанань и в Центральной больнице Уханя. Я тут же поделилась этими записями в семейном чате. Даже напомнила брату, чтобы он обязательно надевал маску, выходя на улицу. Даже пригласила его перебраться ко мне после Нового года, чтобы на время уехать из его района. В конце концов, я живу в районе Цзянся[31]31
  Цзянся – один из районов Уханя (Прим. пер. на рус. яз.).


[Закрыть], чуть дальше от Ханькоу[32]32
  Ханькóу (буквально «устье Ханьшуй») – исторический населённый пункт в Китае; активно развивался во второй половине XIX века и начале XX века, в настоящее время стал частью Уханя (Прим. пер. на рус. яз.).


[Закрыть]. Но брат ответил, что пока посидит дома и посмотрит, что будет дальше. Он был уверен, что вскоре всё выяснится и волноваться будет не о чем. Он также думал, что правительство не станет скрывать информацию о происходящем, если заболевание будет представлять опасность для народа. Я тогда считала примерно так же и полагала, что правительство никоим образом не будет подвергать цензуре новости о столь важных событиях. Разве они могли бы помешать общественности узнавать правду о происходящем?

Утром 1 января старший брат переслал нам репортаж из Ухань Ваньбао (Вечерний Ухань) о закрытии рынка морепродуктов Хуанань. Второй брат сказал, что все вокруг заняты своими повседневными делами. Как обеспокоенные граждане, мы старательно отслеживали новости о последних событиях. Тогда были рекомендованы примерно те же меры профилактики, что приняты сегодня: надевать маски, оставаться дома, не выходить на улицу. Уверена, что большинство жителей Уханя, переживших ужас атипичной пневмонии, как и я, восприняли новости совершенно серьёзно. Однако вскоре официальная линия правительства резко вильнула в сторону, на основании выводов специалистов всё было сведено к аксиоме из пары предложений: «вирус не передаётся от человека к человеку; его распространение предотвратимо и взято под контроль». Услышав это, мы все дружно выдохнули. В конце концов, мы никогда не употребляли в пищу экзотических диких животных и не собирались посещать рынок морепродуктов Хуанань, так что, похоже, беспокоиться нам было не о чем.

Причина, по которой я пересказываю все эти подробности, заключается в том, что сегодня утром мне попалось интервью, которое дал господин Ван Гуанфа[33]33
  Ван Гуанфа (р. 1964) – специалист по респираторным заболеваниям в Первой больнице Пекинского университета. Он также является профессором Пекинского университета и входит в состав многочисленных национальных комитетов здравоохранения.  (Прим. пер. на англ. яз.)


[Закрыть]. Господин Ван входил во вторую группу специалистов, направленную в Ухань для расследования обстоятельств вспышки заболевания. Вскоре после того, как он заявил, что «распространение вируса предотвратимо и взято под контроль», он сам заразился коронавирусом. Конечно, опрометчиво сделанное заявление не могло исходить непосредственно от него – в конце концов, это был коллективный вердикт команды консультантов, но я ожидала от него как минимум нескольких слов раскаяния, признания своей вины или, осмелюсь сказать, хотя бы рефлексии. Члены той группы специалистов-консультантов несут ответственность за предоставление жителям Уханя недостоверной информации, в которой, как выяснилось, была сильно недооценена природа нового вируса. Какими бы бюрократами ни были чиновники из Хубэя и Уханя, сколько бы людей ни пытались скрыть правду, утверждая, что наша страна сильна и процветает, не следовало ли господину Вану быть осмотрительнее, делая опрометчивое заявление? Вместо этого он говорил решительно и без всяких сомнений. К 16 января, когда господин Ван оказался заражён, стало уже совершенно ясно, что вирус всё-таки передаётся от человека к человеку. Однако по какой-то причине мы не услышали, как господин Ван своевременно пересмотрел своё предыдущее заявление, мы не услышали, как он поднимает тревогу, побуждая население принимать срочные меры предосторожности. Правда была обнародована лишь через три дня, когда в Ухань прибыл Чжун Наньшань из Академии наук Китая.

Интервью господин Ван дал вчера. Жители Уханя только что завершили жалкие празднования наступления Нового года по лунному календарю (ну да, пусть мы и называем себя оптимистами, но это и правда был жалкий Новый год), больные находятся в ужасном состоянии, люди умирают, семьи разрушаются, карантин привёл к массовым потерям по всей стране, и вся страна видела храбрость и непосильно тяжкий труд врачей, коллег господина Вана. И всё же в своем интервью господин Ван, который в определённой мере ответствен за случившееся в городе, не высказал ни капли сожаления, ни даже намёка на извинения, и более того, он держался так, словно оказал нам неоценимую услугу. Он заявил: «Если бы я планировал лишь краткий визит в Ухань, чтобы быстро оценить обстановку тут, я бы не зашёл в палаты к инфицированным и сам бы не заразился! Но теперь я болен, и все знают, насколько серьёзен этот коронавирус на самом деле!» Честное слово, я просто оторопела, когда услышала его слова. Как видно, господин Ван не опасается, что жители Уханя станут проклинать его.

Китайцы вообще не любят признаваться в совершённых ошибках; у них также отсутствует способность испытывать раскаяние и ещё менее они склонны добровольно принимать вину за что-то. Может быть, это связано с нашими обычаями и культурой? Но ведь он врач, его работа состоит в том, чтобы лечить больных и помогать пострадавшим; как же он мог видеть столько людей, страдающих от болезни, умирающих в отчаянных обстоятельствах из-за его безответственных заявлений, и при этом не задумываться о роли, которую сыграл в этом? Даже если бы люди не стали обвинять его в случившемся, разве не должен это сделать он сам? Неужели он может вот так просто пройти мимо своего проступка и не обернуться, работать дальше с чистой совестью? Неужели в сердце этого человека нет ни капли раскаяния? Не он ли твердил о благотворительности? А теперь он говорит о своём великом самопожертвовании. В древние времена, когда государство сталкивалось с большими бедствиями, даже император проявлял мудрость и официально возлагал на себя вину за страдания народа. А господин Ван и другие представители той группы специалистов? Разве они не собираются принести извинения жителям Уханя? Разве не чувствуют, что это важный урок для них, профессиональных медиков?

Ладно, проехали, не будем больше говорить об этом сейчас. Я просто буду молиться, чтобы с сегодняшнего дня господин Ван лучше лечил больных и помогал пострадавшим. И раз уж он спасает их, надеюсь, спасётся и сам.

2 февраля 2020 года

Пылинка, выпавшая из целой эпохи, может показаться совсем маленькой, но, падая вам на голову, она превращается в обрушившуюся гору

Сегодня девятый день Нового года по лунному календарю. Сколько же дней всё это продолжается? У меня даже нет настроения подсчитывать. Как-то раз человек, которому надо было придумать хитрый вопрос, спросил, смогут ли ему ответить, какой сегодня день, не глядя при этом на мобильный телефон, и отвечать надо было быстро, не раздумывая. И правда, вот это зарядка для ума! Разве кто-нибудь сумеет сообразить, какой на дворе день недели? Я вот помню, что начался девятый день китайского Нового года, и то, можно сказать, чудом.

Погода понемногу ухудшается, сегодня днём даже шёл дождь. Заражённые, которые перемещаются по городу в поисках готовой предоставить им помощь больницы, окажутся в ещё более отчаянном положении. Когда выходишь из дома, чтобы посмотреть вокруг, всё кажется упорядоченным и нормальным, как всегда, вот только на улице практически не видно людей и свет горит буквально во всех окнах всех зданий. Большинство жителей, похоже, не испытывают недостатка в продуктах и иных припасах, так что пока все в семье здоровы, положение кажется достаточно стабильным. Наш город – вовсе не чистилище, как воображают себе очень многие. Ухань – довольно спокойный и красивый, почти величественный город. Но всё меняется в ту же секунду, как заболевает один из членов семьи. Всё погружается в хаос. В конце концов, это инфекционное заболевание. Однако больничные резервы ограниченны. Всем известно, что, даже когда заражены оказываются члены семьи самих врачей, их обычно не помещают в больницы, если только это не очень тяжёлый случай. В последние несколько дней у нас, по словам специалистов, идёт «разгар эпидемии». Думаю, что в ближайшее время я прочитаю или узнаю ещё более мрачные новости. Видео, которое мне сегодня было особенно трудно смотреть, – новостной ролик, в котором дочь провожала машину скорой помощи с телом скончавшейся матери, выкрикивая что-то сквозь слёзы. Её горячо любимая мама умерла, и теперь из дома увозили её останки. Дочь никогда не сможет должным образом похоронить мать; она, вероятно, даже не будет знать, что сделают с прахом её матери. В китайской культуре ритуалы смерти, возможно, даже важнее ритуалов жизни, и в силу этого горе несчастной женщины кажется ещё более душераздирающим.

Но мы ничего не можем сделать. И никто ничего не может сделать. Единственное, что нам остаётся, – горько улыбаться и терпеть. Даже при том, что большинство пациентов больше не в силах терпеть, как и их семьи. Но если мы не в силах это вытерпеть, что же ещё нам остаётся делать? Однажды я написала где-то, что «пылинка, выпавшая из целой эпохи, может показаться совсем маленькой, но, падая вам на голову, она превращается в обрушившуюся гору». Впервые сформулировав это утверждение, я, пожалуй, не вполне представляла себе его глубину. А вот теперь эти слова запечатлелись у меня в сердце. В начале дня я связалась с одним молодым репортёром. Он сказал мне, что чувствует себя совершенно беспомощным. Ему кажется, что всем важна только статистика: сколько заражённых, сколько умерших – но как насчёт тех, кто стоит за этими цифрами? Очень стыдно, что молодым людям приходится через всё это проходить. Они же только начинают свою жизнь и теперь вынуждены столкнуться с жестокой реальностью, узнать, что значит по-настоящему бороться и встретить смерть, не говоря уже обо всех введённых ограничениях. Я тоже чувствую себя беспомощной. Но, опять же, стараясь взглянуть на происходящее с другой точки зрения, я понимаю, что мы можем только держаться храбро, терпеть – и ничего больше. Нас не учили помогать больным, так что мы можем только смело смотреть на то, что перед нами, и стараться выдержать всё, что ожидает нас. И если у нас есть необходимые средства, чтобы помочь другим, мы помогаем им выдержать испытание. Как бы там ни было, надо продержаться ещё неделю.

В статистике, которую я просматриваю, мне удалось подметить толику хороших новостей. Официальные отчёты сообщают о сокращении числа инфицированных за пределами провинции Хубэй. Кроме того, у больных за пределами Хубэя скорость выздоровления довольно высока, а смертность очень низкая. Причина, по которой статистические данные по Хубэю неточны, а уровень смертности так высок, очевидно, связана с тем, что нам отчаянно не хватает ресурсов для лечения. Проще говоря, проблема не в том, что заболевание невозможно вылечить. Если качественную медицинскую помощь оказывают на ранних стадиях заболевания, вирус удаётся взять под контроль. Я также читала сообщение о том, что медицинские учреждения в соседних провинциях были дополнительно укомплектованы в ожидании эпидемии, но пока что туда поступило меньше пациентов, чем ожидалось. Отмечены несколько случаев заражения, когда пациент А передаёт инфекцию пациенту B, но, по-видимому, очень редко пациент B передаёт заболевание дальше пациенту С. Подозревали несколько случаев третичной передачи вируса, но ни один из них пока не подтверждён. Поэтому кое-кто предлагает обученным медработникам перевезти на машинах скорой помощи некоторых пациентов из Уханя в соседние провинции, чтобы там они могли получить более хорошее лечение. Ухань, в конце концов, находится в самом центре провинции, это крупный транспортный узел, и из него всего за три-четыре часа можно на автомобиле добраться до столиц других провинций. Если этим больным будет оказана помощь, многие из них смогут избежать смерти. Не уверена, практично ли такое предложение, но мне кажется, оно не лишено смысла. Однако вот только что одноклассник написал мне, что новая больница Хошэньшань завтра начнёт принимать пациентов (не знаю, так ли это). Если бы больные смогли выбраться из Хубэя, в других местах им было бы предоставлено много больничных коек, да и условия лечения там тоже были бы лучше, к тому же там много медиков, готовых оказать помощь. Впрочем, если больница Хошэньшань завтра откроется, то о планах отправки больных в другие провинции можно забыть. Во всяком случае, похоже, мой список желаний стал довольно скромным: я лишь хочу, чтобы все пациенты были размещены по больницам. Молюсь за них.

Я также хотела бы сказать кое-что в поддержку молодых людей в Ухане. Десятки тысяч молодых волонтёров работают на переднем крае, сражаясь с эпидемией. Все они делают это исключительно по собственному желанию, используя социальные медиаплатформы, в том числе чат-группы в WeChat, чтобы организовать свою работу, а делают они буквально всё. Это просто невероятно! Люди моего поколения всегда высказывали тревогу о том, что молодое поколение становится всё более эгоцентричным, но теперь, видя, как они берутся за дело, я понимаю, что старые перечницы вроде меня беспокоились зря! На самом деле люди любого поколения в чём-то схожи между собой, и старшее поколение не должно слишком опасаться, что молодёжи не удастся отыскать свой путь. Вчера вечером писатель Чэнь Цунь[34]34
  Чэнь Цунь (р. 1954) – шанхайский писатель, занимающий пост заместителя председателя Шанхайской ассоциации писателей. Он начал публиковаться в 1973 году и создал множество рассказов, эссе и романов, в том числе Голубой флаг (Lan qi) и Китайская молодёжь (Zhongguo qingnian).  (Прим. пер. на англ. яз.)


[Закрыть] прислал мне ссылку на несколько видеороликов молодого уроженца Уханя, который записывал сцены из повседневной жизни после карантина. Эти видеозаписи документировали несколько дней жизни здесь, в Ухане, и я просмотрела их все за один присест. Видео и правда необыкновенны. Если я когда-нибудь встречу этого молодого режиссёра, очень надеюсь, что смогу подарить ему несколько моих книг и таким образом выразить своё восхищение тем, что он сделал. Хочу также сказать ему, что однажды в холодную ночь, когда я была несчастна, его видео смогло поднять мне настроение и укрепить мой дух.

3 февраля 2020 года

Дышать мне тяжко, я скрываю слезы,

О горестях народа я скорблю[35]35
  Измененная (вторая строка идет вначале, первая за ней) строфа из поэмы Цюй Юаня «Ли Сао» («Скорбь отлученного») в переводе А. А. Ахматовой (Прим. науч. ред.).


[Закрыть]; [36]36
  Фраза представляет собой изменённую строку из стихотворения «Скорбь отлучённого» («Ли Сао») из «Песен Юга» (Чу Ци). Приписываемая поэту Цюй Юаню, «Скорбь отлучённого» датируется периодом Воюющих государств и повествует о духовном путешествии поэта в мир фантазий, где он оплакивает предательство со стороны различных придворных группировок.  (Прим. пер. на англ. яз.)


[Закрыть]

Десятый день Нового года по лунному календарю. Снова ясно и солнечно. Вчера мне казалось, что дождь зарядил надолго, но сегодня небо неожиданно прояснилось. Возможно, тем, кто надеется получить медицинскую помощь, будет сегодня немного теплее благодаря солнечным лучам. Но многие из этих людей заражены и с трудом передвигаются по городу в поисках лечения. Всем понятно, что никто из них не рассчитывал оказаться в таком положении, однако у них нет выбора; они просто стараются выжить. Иного пути у них нет. Не сомневаюсь, что ощущение ледяного одиночества, которое они испытывают, намного хуже, чем реальный зимний холод. Но пока они перемещаются по всему городу, мечтая найти помощь, надеюсь, что они не слишком страдают при этом. Это верно, коек для них пока не хватает, но хотя бы солнце по-прежнему согревает их.

Снова копаюсь в мобильнике, не вставая с постели. Первая новость, которая попадается мне, – о землетрясении в Чэнду. Оно застало многих жителей врасплох, но, похоже, реальной опасности не было. Надо сказать, что некоторые шуточки в Интернете по этому поводу оказались довольно забавны. Вот одна из них: «Благодаря землетрясению удалось отыскать все 20 000 человек из Уханя, находящихся сейчас в Чэнду. Поскольку все коренные жители Чэнду остались дома, продолжая греть ноги в горячей воде, вычислить уханьцев было несложно. Это они в панике выбежали на улицы, когда началось землетрясение!» Прочитав эти строчки, я невольно рассмеялась. Уверена, что юмористы из Чэнду подарили сегодня утром жителям Уханя «минутку смеха». Чувство юмора у сычуаньцев[37]37
  Сычуань – провинция на юге центральной части КНР с населением около 90 млн человек. Самое мощное землетрясение последнего времени (около 8 баллов) произошло в провинции Сычуань в мае 2008 года, когда были разрушены многие города провинции и погибло около 70 тыс. человек (Прим. пер. на рус. яз.).


[Закрыть] ещё лучше, чем у жителей Уханя. Спасибо юмористу, который придумал эту шутку!

В Интернете распространяется несколько видеороликов, смотреть которые у меня просто нет сил, настолько они душераздирающие. Однако нам следует быть спокойными и собранными и понимать, что нельзя позволить печали поглотить нас в этой ситуации. Скончавшиеся покинули нас, но живые должны жить, как раньше. Я просто надеюсь, что мы запомним это всё: запомним множество самых обыкновенных людей, которые умерли; запомним, что именно нарушило ход нашей жизни в период обычно весёлых новогодних каникул. Пока у нас есть силы терпеть и цепляться за жизнь, надо бороться за справедливость ради тех, кто страдал и умер. Наш долг – привлечь к ответственности всех, чья небрежность, безответственность или простое бездействие причинили столько вреда. Их преступления должны быть тщательно расследованы, и никто из виновных не должен уйти от ответственности. Если мы ничего не будем предпринимать, это будет несправедливо по отношению к памяти наших земляков из Уханя, с которыми мы совсем недавно работали бок о бок, вместе наслаждаясь жизнью, – тех, чьи тела просто увезли в мешках для трупов.

Сегодня я смотрела довольно хороший и познавательный документальный фильм об Ухане. Комментируя нынешнее состояние Уханя, его широкие пустые улицы и абсолютную тишину, голос за кадром заметил, что всё это выглядит так, будто кто-то «нажал кнопку паузы» во всём городе. Да, всё верно, жизнь всего города поставлена на паузу, но для тех, чьи тела увезли в мешках, всё уже кончено. Бог мой, работникам похоронных служб в крематориях никогда раньше не приходилось иметь дела ни с чем подобным. Но они говорят, что нуждаются в нашем внимании именно врачи – ведь они заботятся о живых.

Сегодня днём я связалась с одним знакомым врачом, желая разобраться, что сейчас происходит в городе. Знакомый трудится непосредственно на переднем крае эпидемии. Он потратил несколько минут из краткого перерыва в работе, чтобы ответить на мои вопросы. Мы говорили о разном, но подвести итог нашей беседы можно по нескольким пунктам. Пункт первый: трудно быть оптимистом, рассуждая о положении дел в Ухане на настоящий момент, ситуация продолжает оставаться критической. Медицинские поставки пребывают в состоянии «жёсткого баланса» – в разговоре со знакомым я впервые услышала это словосочетание. Полагаю, оно должно означать «сложности с поставками», видимо, медики близки к тому, чтобы исчерпать многие резервы, но пока что, пусть и с трудом, всё же справляются. Врач сказал, что у них хватит ресурсов, чтобы продержаться два или три дня. Пункт второй: небольшие местные больницы переживают сейчас очень сложное время. Начнём с того, что условия пребывания там недостаточно хороши для заражённых; эти учреждения оказались в тени, а их возможности сильно ограничены. Знакомый попросил меня разослать обращение к читателям, призывая их обратить внимание на местные больницы и сделать всё возможное, чтобы поддержать их. В то же время он сказал, что многие местные органы власти в деревнях и пригородных районах предприняли решительные шаги по обеспечению изоляции и карантина, и во многих случаях они справились с этой задачей лучше, чем здесь, в Ухане. Пункт третий: неблагоразумно отправлять обратно по месту жительства пациентов с высокой температурой, у которых не подтверждён вирус. В местных общинах нет ни профессионалов с медицинским образованием, ни защитных средств, чтобы безопасно обращаться с больными. Как им справляться с происходящим? Более того, люди в маленьких местных общинах сильно встревожены проблемами собственной безопасности. И они не в силах решить ни одну из этих проблем. Доктор согласен, что к повсеместному увеличению числа заражений в Ухане привёл целый ряд неразумных решений; как только один человек в семье заболевал, вся семья оказывалась инфицирована. Пункт четвёртый: врачи во всех больницах перегружены, а специалисты из других отделений брошены на передовую. Сейчас осталось ещё несколько мест, куда могут обратиться заболевшие, однако число неподтверждённых случаев заболевания быстро растет. (У меня не хватило смелости спросить, смогут ли они обеспечить надлежащее лечение всем недавно поступившим больным.) Пункт пятый: знакомый врач подозревает, что точное число инфицированных в конечном итоге окажется ужасающим. Он авторитетно заявил: «Единственный способ справиться с эпидемией – разместить всех, кто нуждается в лечении, в больницах, а всех, кому предписан карантин, изолировать дома». Как ни посмотри на это, похоже, это единственный путь вперёд. Судя по некоторым новым мерам, о введении которых правительство объявило сегодня, похоже, и наверху наконец-то начали это осознавать.

Коронавирус реален, и от начала вспышки до стадии резкого увеличения числа заражений, и вплоть до момента, когда вирус начал выходить из-под контроля, наша реакция менялась от абсолютно неверной оценки и принятия запоздалых мер к нынешнему недостаточно эффективному способу решения задач. Мы оказались неспособны опередить вирус и остановить его, вместо этого мы лихорадочно пытались угнаться за ним, за что и платим непомерно высокую цену. Сейчас не время медленно переходить реку, осторожно нащупывая дно; можно было бы вспомнить немало эпидемий в прошлом, так почему же мы не извлекли из них урок? Разве нельзя просто повторить всё то, что было сделано в прежнее время, когда удавалось успешно контролировать эпидемии, подобные этой? Или, может быть, я слишком всё упрощаю?

Сегодня я смотрела ещё один ролик о том, как одна семья ехала по мосту из Чунцина[38]38
  Чунцин – город в центральной части Китая, в 2009 году там был открыт ставший знаменитым мост Чаотяньмэнь через реку Янцзы с самым длинным в мире арочным пролётом в 552 м (Прим. пер. на рус. яз.).


[Закрыть] в Гуйчжоу[39]39
  Гуйчжоу – горная провинция на юго-западе Китая (Прим. пер. на рус. яз.).


[Закрыть]. В машине находилась супружеская пара и вроде бы двое детей (в записи было плохо видно). Мужчина был из Чунцина, а женщина – из Гуйчжоу. Их машина выехала со стороны Чунцина и направлялась к границе Гуйчжоу. На пропускном пункте охранники заявили, что пропустят только жену, так как у неё есть вид на жительство в Гуйчжоу, а вот её мужа в Гуйчжоу они не пропустят. Несмотря ни на что, они отказались пропустить мужа женщины; в конце концов ему ничего не оставалось, как развернуть машину и вернуться в Чунцин. Как только они вернулись на другую сторону моста, охранники там заявили, что, поскольку они уже покинули городскую черту Чунцина, только муж имеет право вернуться, а пустить жену они не могут. Мужчина, который был за рулём машины, сказал: «Нас не пропустили на ту сторону, а теперь вы не пускаете нас обратно, так что же нам делать? Жить прямо на мосту?» Просматривая это видео, я не знала, смеяться мне или плакать. Когда-то я написала роман Город Учан[40]40
  Роман Фан Фан Город Учан (Wuchang cheng) был первые опубликован в 2011 году издательством Народная литература. Речь в романе идёт об исторических событиях, происходивших в городе до и после 1927 года, они служат фоном для повествования об истории Чэнь Минву и Ма Вэйфу, пора достижения совершеннолетия которых выпадает на годы войны и насилия.  (Прим. пер. на англ. яз.)


[Закрыть], действие которого происходит почти сто лет назад, когда Учан более месяца находился в осаде гоминьдановскими войсками, совершавшими Северный поход (какое совпадение, теперь и я нахожусь, словно в осаде, в карантине здесь, в Учане). Во время осады множество жителей Учана умерло от голода. Люди из Ханькоу и Ханьяна трудились сообща, пытаясь спасти жителей Учана, и в конце концов военачальники выработали соглашение, позволившее жителям на три дня выйти из города на поиски пищи. Войска, осаждавшие город, дали клятву не вести в эти три дня боевых действий, а армия в самом Учане согласилась выпустить горожан. Действие романа происходит в 1926 году. Это было время противостояния двух армий, и всё же противники сумели прийти к соглашению; а что же мы имеем сегодня, сто лет спустя? Разве нельзя немного подкорректировать правила ради одной семьи? Не упадёт же небо на землю от этого! Есть много способов решить проблему. Не знаю, добралась ли та семья в конце концов до Гуйчжоу или так и вернулась обратно в Чунцин.

«Дышать мне тяжко, я скрываю слезы, о горестях народа я скорблю». В наши дни эти строки пишут многие.