Текст книги "Убийство с первого взгляда"

4
Пятница, 25 мая

Нэйсмит смотрел в темно-карие глаза Ким, наслаждаясь тем, как застенчиво она отводит взгляд. А эти длинные ресницы – на фоне бледной кожи они кажутся угольно-черными. Он осторожно откинул с лица на подушку непослушную прядь волос, затем нагнулся и нежно поцеловал девушку в лоб.

– Ну же, – усмехнулся Нэйсмит, скатился с нее и лег на спину, уставившись в потолок, – ты опоздаешь.

– Я бы уже давным-давно была готова, кабы тебя здесь не было, – улыбнулась в ответ Ким, села на кровати и нерешительно опустила маленькие босые ступни на натертый до блеска деревянный пол.

– Возможно. Но ты ведь обрадовалась, когда я решил сегодня с утра поработать дома.

Девушка оглянулась. Нэйсмит с хрустом потянулся.

– Конечно же обрадовалась. – Она высунула кончик языка и облизнула губы. Взвизгнула, когда Нэйсмит попытался ее схватить. Потом хлопнула себя ладонями по бедрам и сделала преувеличенно серьезное лицо. – Ну, не надо больше. Я действительно опоздаю.

Он проследил взглядом, как обнаженная Ким скрылась за дверью ванной комнаты, и снова откинулся на подушки. Нащупал на прикроватном столике часы и прищурился. Проникающий в окно солнечный свет заблестел на ободке вокруг циферблата – 12:49. Пора заняться приготовлениями.

* * *

Нэйсмит поставил чемодан на асфальт и закрыл багажник.

– Передавай от меня привет сестре, – с улыбкой произнес он.

– Обязательно. – Ким проверила сумочку и снова повернулась к нему. – Ты точно не против, что я уезжаю?

– Это же была моя идея, – напомнил Нэйсмит.

– И у тебя все будет хорошо?

– Ради всего святого…

Он закатил глаза, и Ким чуть вздрогнула. Самую малость, но он это заметил – одна из тех несущественных мелких деталей, благодаря которым его тянуло к девушке, как мотылька к огню.

– Это ведь только до воскресенья, – мягко проговорил Нэйсмит. – А теперь беги, а то не успеешь на поезд.

Ким вытащила из чемодана ручку, повернулась и, встав на цыпочки, поцеловала его:

– Позвонишь мне сегодня?

– Позвоню, конечно.

Он помахал подруге рукой, проследил, как она вкатила чемодан в здание железнодорожной станции и скрылась за дверями. Потом Нэйсмит тихонько вздохнул, уселся в машину, наклонился вперед и положил голову на рулевое колесо. Закрыл глаза и набрал полную грудь воздуха.

Настало время сконцентрироваться на предстоящей задаче.

По дороге из Солсбери он заехал на заправочную станцию и залил в бак бензин. Все заправки были оснащены системами видеонаблюдения (необходимая мера предосторожности), но по крайней мере расплатился Нэйсмит наличными. Воспользоваться кредиткой означало оставить в терминале информацию, по которой его легко смогут вычислить. На данной стадии игры он всегда вел себя предельно осторожно: обращал внимание на всевозможные мелочи и старался оставить как можно меньше следов. Завтра он заправится в другом месте.

Он не стал сворачивать в деревню, а проехал с полторы мили по шоссе, после чего вырулил на узкую дорогу, идущую вдоль рощицы. Оставив машину возле заросших кустарником ворот, за которыми открывалось голое поле, Нэйсмит прошел несколько десятков метров до опушки, останавливаясь, чтобы насладиться великолепным холмистым ландшафтом Уилтшира, а также лишний раз удостовериться, что, кроме него, здесь никого нет. Углубившись в заросли, он сошел с едва видимой тропинки, поднялся на невысокий холм и остановился возле увитой плющом груды камней. Нэйсмит огляделся, на несколько секунд замер, задержал дыхание и прислушался. Ни единого постороннего звука не вплеталось в шум листвы над головой. Итак, он здесь один. Нэйсмит присел на корточки и аккуратно освободил от зарослей небольшой участок стены из битых кирпичей. Потом наклонился к земле, засунул руку в дыру и стал шарить внутри. Он оказался дальше, чем должен был быть, однако он там был, и это главное. Пальцы коснулись пластиковой упаковки, и Нэйсмит испытал мгновенный прилив возбуждения. Очень осторожно он вытащил длинный плоский пакет, плотно завернутый в мешки для мусора. Выпрямился, стряхнул с пакета грязь и насекомых и поправил ногой заросли плюща, будто все здесь так и было. Борясь с искушением тут же вскрыть пакет, Нэйсмит перехватил его поудобнее и зашагал вниз с холма к машине.

Он вернулся домой почти в пять часов вечера. Выбрался из машины и сразу направился в гараж, плотно прикрыл за собой дверь и только потом включил свет. Помещение было завалено множеством старых ящиков, разнообразными инструментами, так что Нэйсмит едва не опрокинул два велосипеда, пока пробирался к составленным у задней стены картонным коробкам. Все были покрыты толстым слоем пыли, кроме одной. Он открыл последнюю, достал два пластиковых пакета и проверил содержимое: темный свитер с капюшоном, куртка-анорак, спортивные штаны, черные кроссовки, футболка без рисунка, носки, перчатки, дешевые наручные часы…

Туда же он положил бутылку с раствором хлорной извести, рулон полиэтиленовых мусорных мешков и небольшую упаковку влажных салфеток для рук. Теперь ему не страшны никакие случайности. Все было закуплено в местном супермаркете – расплачивался Нэйсмит опять же наличными, – самые обычные товары, которые можно найти в любом магазине в любом городе.

Наполненные пакеты он переложил в один мешок для мусора и отнес его в машину, после чего направился в дом.

Незадолго до полуночи он позвонил Ким и улыбнулся, когда девушка поначалу тщетно пыталась расслышать, что он говорит, – судя по звукам, она находилась в переполненном баре.

– Что такое?

– Я сказал: передай сестре, что я даже здесь слышу ее визгливый смех.

– Роб, не будь таким злобным.

– Да-да, ты права. Она очень мило повизгивает, когда смеется.

– Прекрати! – рассмеялась Ким. – Ты провел хороший вечер? Надеюсь, не очень скучал?

– Да я прихватил бутылочку джина, сижу и смотрю диск с «Крестным отцом», который ты мне подарила, – солгал Нэйсмит. – Я решил, что могу позволить себе немного побездельничать.

– Это здорово, – крикнула Ким. – Слушай, я тут тебя почти не слышу. Позвоню завтра, хорошо?

– Только не слишком рано.

– Ладно. Я по тебе скучаю.

– Спокойной ночи.

Нэйсмит встал и прошел в гостиную. Там он достал с полки коробку с трилогией о семействе Корлеоне, взял диск и поставил в DVD-плеер. Потом направился на кухню, вынул из буфета большую голубую бутылку и вылил три четверти превосходного напитка в раковину.

Значение имела каждая мелочь.

Теплые струи приятно щекотали кожу. Нэйсмит откинул голову и наслаждался тем, как льющаяся вода наполняет его силой. Принятие душа было обязательной частью ритуала, через который он проходил каждый раз. Это помогало подготовиться к предстоящему мероприятию, физически и духовно. Завернувшись в полотенце, Нэйсмит прошлепал в спальню, где взял ножницы и коротко постриг ногти на руках. Все украшения, а также часы, бумажник и мобильный телефон он аккуратно сложил на прикроватный столик – брать с собой личные вещи было опасно. Все, что ему требовалось, – это ключи и некоторое количество наличности.

Насухо вытершись, он быстро оделся и спустился по лестнице. На первом этаже включил телевизор и свет в гостиной, после чего тихо выскользнул из дома в прохладную весеннюю ночь.

Уорминстерское шоссе было практически пустым в этот час, но Нэйсмит не желал подвергаться даже малейшему риску. Он выбрался на фермерскую дорогу, вдоль которой по обеим сторонам возвышались изгороди, и ехал несколько миль, пока не решил наконец, что может остановиться. Открыв багажник, Нэйсмит осторожно развернул черные пластиковые мешки и выудил плоский пакет, в котором оказались две таблички с номерными знаками, а также маленький белый конверт.

Обзавестись этими номерами было не так легко. Нэйсмит отыскал несколько автомобилей той же марки и того же цвета, что и у него, и в конце концов остановил выбор на том, который видел в Бейсингстоке. Заполучить пустые таблички и самоклеющиеся буквы и цифры оказалось делом нетрудным, так что, проведя один вечер в гараже и аккуратно забрызгав результат своей работы грязью, Нэйсмит обзавелся парой вполне сносных поддельных номерных знаков. Конечно, тщательной проверки они бы не выдержали, но этого было, по крайней мере, достаточно, чтобы все бдительные видеокамеры зафиксировали вовсе не машину, принадлежащую Роберту Нэйсмиту, а совсем другую, тоже реально существующую. И если кому-то вдруг вздумается разыскать ее хозяина, никаких ниточек, ведущих к Нэйсмиту, найти не удастся. Так что время было потрачено не напрасно.

Сидя на корточках и зажав между колен фонарик, он споро прилаживал поддельные номера поверх своих, чтобы никто не заметил подмены. Потом удовлетворенно оглядел результат своей работы, выключил и убрал фонарик и взялся за белый конверт. Ощупал содержимое и осторожно опустил конверт в карман.

Через несколько мгновений он вернулся на шоссе и прибавил газу. Дорога была ему хорошо знакома. В предыдущие недели, после той поездки на поезде, он дважды побывал там. Сегодня он в четвертый раз направляется в Северн-Бич – и в последний.

Нэйсмит миновал Уорминстер и ехал дальше, наслаждаясь практически пустой ночной дорогой, которая бесконечной лентой выплывала перед ним из темноты. Бат спал. Несколько пустынных улочек и ярко горящие на перекрестках светофоры вскоре остались позади. На горизонте показалось оранжевое свечение Бристоля, и Нэйсмит сильнее надавил на педаль. Машин на шоссе прибавилось, но, когда он достиг центра города и свернул в направлении Хотуэллс, улицы практически опустели. Клифтонский мост протянулся над ущельем подобно цепочке волшебных огней. Проезжая под ним, Нэйсмит поймал себя на том, что прильнул к ветровому стеклу и глядит на это произведение инженерного искусства.

Нет, сейчас ему нельзя отвлекаться…

Эйвонмаут казался городом-призраком, и Нэйсмит внезапно осознал, что его машина – единственная сейчас на ночном шоссе и тем самым привлекает к себе внимание. Так близко от цели встреча с полицейским автомобилем грозила неприятностями. В этом случае ничего не останется, как отложить задуманное на неопределенное время и возвращаться домой. Мысль эта назойливо преследовала Нэйсмита, когда он подъезжал к перекрестку с кольцевым движением возле старинной мельницы, а потом поворачивал на широкую и прямую Сент-Эндрюс-роуд. Теперь он вел машину очень внимательно и чуть ли не ежесекундно вертелся, глядя то в одну сторону, то в другую. Периодически посматривал он и в зеркало заднего вида: не следует ли кто за ним? Но на дороге никого не было. Он здесь один.

Недалеко от Северн-Бич от шоссе отходила узкая, для проезда только одной машины, дорога, ведущая к реке. Нэйсмит обнаружил ее во время второго приезда сюда и решил, что это будет самое подходящее место. Он немного проехал по ней, потом остановился, выключил фары и снова оглянулся посмотреть, не едет ли кто следом.

Никого.

Нэйсмит посидел некоторое время, давая глазам привыкнуть к темноте, затем тихонько тронул машину с места и поехал дальше по узкой асфальтовой дорожке. Двигаться с выключенными фарами было тяжело, особенно когда пришлось проезжать под невысоким мостом, по которому проходила железнодорожная линия. Возле берега она заканчивалась тупиком, который со стороны дороги был скрыт насыпью и, вероятно, по вечерам привлекал местные парочки, однако сейчас, в начале четвертого утра, здесь было пусто. Нэйсмит развернул машину, чтобы можно было в случае необходимости быстро уехать, заглушил двигатель и вышел.

Вдоль берега дул сильный ветер, отчего заросли камыша колыхались, словно волны. Нэйсмит потянулся и зевнул, наслаждаясь прохладным воздухом после убаюкивающей теплоты в салоне автомобиля. Над горизонтом возвышался во всем своем великолепии Второй Севернский мост: над темными водами на несколько миль протянулась цепочка ярких огней вдоль автострады, их отражения сверкали в реке внизу. Нэйсмит поежился на ледяном ветру, вернулся к машине и достал из багажника полиэтиленовый пакет с одеждой. Убедившись, что ничего не позабыл, он запер двери и зашагал по полосе густой и высокой травы, отделяющей железнодорожное полотно от пляжа.

Он шел практически в полной темноте, пока не достиг одиноко стоящего дерева, окруженного густыми кустами. Там он остановился, внимательно осмотрелся, потом углубился в кустарник и аккуратно положил на землю пакет, а рядом с ним конверт – кажущийся здесь совершенно неуместным маленький белый прямоугольник. Из кармана Нэйсмит достал ключи и деньги, потом вытащил еще один полиэтиленовый мешок для мусора и принялся неторопливо раздеваться и аккуратно складывать каждый предмет в мешок. Было холодно, но спешка сейчас ни к чему хорошему не привела бы – необходимо было удостовериться, что учтена каждая мелочь. Наконец, полностью раздевшись, он взял мешок с одеждой, завязал его и только после этого открыл второй пакет и стал доставать приготовленную неприметную одежду.

Спустя пару минут дрожащий от холода, но уже одетый Нэйсмит натянул перчатки, взял узел с вещами и запрятал в глубине кустарника. Ключи и деньги он рассовал по карманам, несколько секунд смотрел на белый конверт, потом подобрал его с земли и направился к воде.

Густая трава уступила место мелким камешкам, которые хрустели под ногами, пока Нэйсмит приближался к берегу – полоске песка, покрытой галькой и усыпанной мусором, переменчивой границе между сушей и дельтой реки. Впереди, менее чем в миле, показались первые дома – там начиналась деревня.

Пока он шел, небо на востоке посветлело. В предрассветных сумерках стали видны темные тяжелые тучи. Он надеялся, что пойдет дождь, но не очень скоро. Только после того, как он завершит свои дела. Вода смывает множество грехов.

И нужно было позаботиться еще об одной вещи. Идя по берегу, Нэйсмит выискивал среди мелких камешков изредка попадающиеся более крупные камни.

Нужен такой круглый и довольно тяжелый, чтобы удобно лег в руку…

Он несколько раз нагибался и изучал отшлифованные водой камни, пока наконец не обнаружил искомое. Кажется, это было именно то, что требовалось. Нэйсмит попробовал его на вес и удовлетворенно кивнул. Тот факт, что камень найден именно здесь, на берегу, также играл ему на руку. Он может выбросить его в любом месте, и, даже если его обнаружат, такая находка только укрепит версию, что все произошло скорее случайно, нежели было запланировано. Удовлетворенно кивнув, Нэйсмит сунул камень в один из бездонных карманов куртки и зашагал дальше в направлении Севернских мостов.

Берег перед ним все понижался, и вот Нэйсмит оказался у начала дамбы, которая была предназначена для защиты расположенных совсем рядом с водой домов. Он пошел вдоль берега, держась как можно ближе к насыпи, чтобы уберечься от сильного ветра и в то же время оказаться вне зоны видимости. Найдя наконец укромное местечко, он уселся на ступенчатое основание дамбы и посмотрел на дешевые пластиковые часы. Теперь оставалось только ждать.

5
Суббота, 26 мая

Она появилась примерно без пятнадцати семь, несколько раньше, чем он предполагал. Одинокая фигурка неторопливо пробежала по улице и свернула на тропинку, ведущую вдоль берега. Со своего наблюдательного поста Нэйсмит внимательно следил за ней, рассмотрел белую футболку и синие спортивные шорты. Волосы были завязаны сзади в хвостик, который покачивался в такт бегу. Нэйсмит рассеянно задумался, с какой скоростью может бежать девушка.

Он поднялся, помахал руками и ногами, чтобы разогнать кровь, и неспешной походкой направился следом за Викки, которая уже почти скрылась из виду. Торопиться не было нужды. Пускай наслаждается утренней пробежкой… Он встретит ее на обратном пути.

Ранний утренний свет едва пробивался сквозь хмурые тучи и окрашивал в неприветливые серые краски дальние речные плесы; над водой эстуария тоненькими серебристыми струйками клубился туман. Нэйсмит посмотрел на возвышающиеся на горизонте ветряные двигатели, хорошо различимые даже отсюда, с расстояния никак не меньше пяти миль. Медленно вращались громадные лопасти, приводимые в движение ветром, который, казалось, постоянно дует здесь вдоль речного берега. Продолжая преследовать девушку, Нэйсмит обратил внимание на многочисленные промышленные здания, рассыпанные по плавно изгибающемуся в направлении Эйвонмаута побережью. Из высоких труб в небо медленно устремлялись клубы дыма. Места тут были унылые, но все же присутствовала в них и какая-то своеобразная красота.

Через пятнадцать минут он снова увидел девушку – пока еще едва различимый силуэт вдалеке. Она медленно, но верно приближалась. К этому времени она должна была уже достаточно устать и часто дышать, чтобы обеспечить приток кислорода к натруженным мышцам. Нэйсмит хорошо знал, каково бывает после физических нагрузок, когда тело работает практически на автомате, а все мысли сосредоточены на предстоящем возвращении домой и теплой ванне.

Он постарался принять как можно более беспечный и расслабленный вид, двигаться медленно и лениво, хотя на самом деле был сейчас подобен до предела сжатой пружине, готовой в любую секунду распрямиться. Для приближающейся бегуньи он должен казаться практически незаметным: обычный прохожий, который не представляет никакой угрозы. Нэйсмит обернулся и никого не увидел.

Можно начинать.

Правую руку он засунул в карман куртки и вытащил оттуда круглый тяжелый булыжник. Чтобы камень был незаметен, руку он прижал к туловищу и одновременно перешел на левую сторону тропинки, с тем чтобы девушка, когда будет пробегать мимо, оказалась справа – ближе к воде.

Она уже находилась менее чем в ста ярдах, и вдруг Нэйсмита посетила шальная мысль: а может, не сто́ит? Он еще в силах все изменить, прямо сейчас, в самые последние секунды. Он способен даровать девушке жизнь. Возможность совершить выбор наделяла ощущением безграничной власти, в его руках находилась жизнь другого человека. В этот миг он волен был распоряжаться жизнью и смертью, и от этой мысли Нэйсмит пришел в нешуточное возбуждение.

Расстояние между ними сократилось до пятидесяти ярдов. Нэйсмит заметил в ушах бегуньи наушники; тонкий проводок, покачиваясь в такт бегу, уходил в карман шортов.

Осталось двадцать ярдов. Нужно подождать еще несколько секунд. Нэйсмит низко опустил голову. Все его мышцы были напряжены. Викки поравнялась с ним…

И тут он будто взорвался. Мощным, жестоким ударом, вложив в него всю силу, он впечатал камень в живот несчастной жертвы. У девушки вышибло из легких весь воздух, она согнулась пополам и рухнула на колени.

Она не могла даже вскрикнуть.

В ту же секунду Нэйсмит столкнул ее с тропинки, по травянистому склону вниз, к пляжу. Он спешил: нужно было успеть убрать тело подальше, пока девушка не пришла в себя, не поняла, что происходит, и не начала сопротивляться.

Вот она начала в ужасе дергаться, и Нэйсмит попытался нанести еще один удар, желательно прямо в висок, чтобы разом покончить с этим делом, но пальцы в перчатке не удержали камень; единственное его оружие выскользнуло, с глухим стуком ударилось о землю и покатилось вниз.

Проклятье!

Отступать было уже поздно – требовалось довести дело до конца. Викки отчаянно пыталась вдохнуть, а Нэйсмит навалился на нее всем весом, прижал к земле, чтобы выдавить из легких остатки воздуха, а руками принялся сжимать горло.

Она захрипела – и более ужасных звуков Нэйсмиту еще не доводилось слышать. Девушка начала биться в агонии; его передернуло, он отвернул голову, чтобы она не задела его молотящими воздух руками.

И чтобы не видеть происходящего.

Это сделалось невыносимым. Адреналин отхлынул, к горлу подступила тошнота. Десять секунд… пятнадцать… да сколько же, мать его, это будет продолжаться? Наконец судьба сжалилась над ним. Девушка начала слабеть, движения ее замедлились, стали неуверенными, она несколько раз дернулась, тело обмякло, и она затихла навсегда.

Нэйсмит обнаружил, что его сотрясает крупная дрожь.

Он сделал глубокий вдох, заставил себя разжать пальцы и отпустить горло уже мертвой Викки. Распрямившись, он с тревогой оглянулся на тропинку и стоящие дальше дома, но никого не заметил. Он был один. Совершенно один.

Нэйсмит почувствовал, как кровь быстрее заструилась по сосудам, как на него накатывает прилив безудержного веселья, но усилием воли заставил себя успокоиться и не думать об этом.

Еще не время.

Он быстро вскочил на ноги и осмотрелся, потом прокрутил в голове сложившуюся обстановку. Одежда и перчатки не повреждены, ключи по-прежнему лежат в кармане. Да, булыжник он выронил, и тот скатился по склону, но все остальное на месте.

Пора уходить.

Мертвая девушка лежала неподвижной грудой, и на открытом со всех сторон берегу ее могли заметить в любой момент. К счастью для него, высокие заросли камыша начинались совсем недалеко. Кряхтя от напряжения, Нэйсмит ухватил труп за лодыжки и потащил к воде. На каменистом участке дело продвигалось споро, но вскоре началась жидкая грязь, и вот тут пришлось туго. Он из последних сил тянул словно налившееся свинцом тело, новые спортивные брюки и кроссовки перепачкались в серой жиже, но наконец, совершив последний рывок, бросил труп среди густого тростника и упал на колени, чтобы передохнуть.

Немного приведя в порядок дыхание, Нэйсмит перевернул тело на спину и с облегчением обнаружил, что глаза девушки закрыты.

Потом он снова присел на корточки и увидел, что футболка задралась и обнажила бледный живот и краешек лифчика – неудивительно, после того как он протащил девушку по всему берегу. Нэйсмит аккуратно подтянул ее вниз, чтобы прикрыть голое тело и отдать тем самым мертвой дань уважения. Справившись с этим, поднялся на ноги и внимательно осмотрел покойную в поисках какой-нибудь мелочи, пропажи которой никто не хватится. Взгляд задержался на наушниках, поцарапанных и заляпанных грязью. Он пошарил в кармане, куда уходил провод, и аккуратно вытащил плеер, который девушка слушала в последние минуты жизни. Под ним Нэйсмит обнаружил ключи.

Он взял их, поразмышлял несколько секунд, потом вытащил из куртки белый конверт. Открыв его, Нэйсмит достал маленький ключ и положил на живот девушки, после чего отсоединил наушники, сунул MP3-плеер в конверт, а тот обратно в карман анорака и застегнул молнию. Неуклюжими в перчатках пальцами он взял принесенный с собой ключ и принялся надевать его на связку из кармана Викки. С этим пришлось немного повозиться, но наконец он справился и аккуратно положил ключи на прежнее место.

Нэйсмит окинул быстрым взглядом берег, взял мертвую девушку за запястье и посмотрел на часы. Включенный таймер так и отсчитывал секунды с того момента, когда она выбежала из дома. Прошло 37 минут с небольшим. Не следовало оставлять полиции даже малейшую подсказку, которая могла бы помочь определить время совершения убийства, поэтому Нэйсмит снял часы, со всей силы ударил о ближайший камень и колотил до тех пор, пока они не разлетелись на мелкие кусочки.

Он некоторое время смотрел на Викки, желая окончательно удостовериться, что она не дышит. Нахмурившись, присел возле тела, перевернул его и вдавил лицо в жидкую грязь.

Лучше перестраховаться.

Когда никаких сомнений в ее смерти уже не осталось, Нэйсмит подобрал перепачканные наушники, слепил из них грязный комок, потом поднялся и зашвырнул подальше в воду. Кинув прощальный взгляд на неподвижное тело, он двинулся обратно, вышел на каменистый участок, повернул и зашагал вдоль берега.

Охватившее его несколькими минутами ранее возбуждение, которое он тогда поборол, внезапно нахлынуло снова. Но теперь, глядя на раскинувшуюся впереди унылую местность с далекими дымовыми трубами, на низко висящие тучи, Нэйсмит наконец полностью отдался переполнявшим его чувствам. Восторг был настолько сильным, что он едва не заорал в полный голос. Эта уверенность в себе, эта вызывающая настоящий трепет сила, которую он даже не в состоянии был всецело осознать… Он помотал головой, исполненный холодной, темной радости от собственного могущества. Не существовало ничего такого, что оказалось бы ему не по силам.

На обратном пути он никого не встретил – и неудивительно, ведь дома стояли далеко, а тучи нависали буквально над головой. Погода совсем не располагала к прогулкам у реки. Полиэтиленовый мешок он обнаружил на том самом месте, где оставил, и, укрывшись в кустах, принялся стаскивать не нужную более маскировку. Все, от обуви до часов, он аккуратно уложил во второй мусорный пакет и только после этого достал свою обычную одежду и начал одеваться.

Десять минут спустя Нэйсмит вышел к машине. По привычке он упаковал все, что было надето на нем во время совершения убийства, в два пакета, но в данном случае подобная предосторожность была излишней. Все обошлось без крови, и чистить одежду необходимости не было. Он положил распухший пакет в багажник и забрался на водительское сиденье. В эту самую секунду на ветровое стекло упали первые капли дождя.

Прекрасно!

Нэйсмит аккуратно миновал железнодорожный мост. Никто не заметил, как он повернул налево и поехал по шоссе, не превышая установленного ограничения скорости в 50 миль в час. Впереди показался перекресток – стрелка влево на дорожном знаке указывала направление на Северн-Бич, – но он продолжил двигаться прямо, удаляясь от побережья. Проехав по виадуку над автострадой, прибавил скорость. Через несколько минут Нэйсмит оказался у перекрестка с кольцевым движением и вырулил на трассу М48. Ничем не примечательная машина влилась в беспрерывный поток, движущийся со стороны Севернского моста.

* * *

Домой Нэйсмит вернулся в начале одиннадцатого. Номерные знаки он сменил, как только съехал с трассы, и вскоре на тихой дороге местного значения появилась машина со своими прежними номерами. Однако он очень устал и был не в настроении прямо сейчас избавляться от остальных улик. Впереди будет еще целый день, чтобы выбросить одежду в мусорный контейнер возле местного супермаркета, швырнуть дешевые пластмассовые часы в реку, а мусорные пакеты засунуть в бак на площадке для стоянки автомобилей на шоссе. Теперь же больше всего на свете ему хотелось спать.

Веки налились свинцовой тяжестью, а приподнятое настроение, которое обычно в таких случаях длилось несколько дней, а то и недель, сейчас уже начинало отпускать. Нэйсмит задумался, почему так происходит. Он проехал городок Девизес и двигался по извилистой дороге, ведущей домой, в Солсбери. В этот раз все случилось как-то слишком просто и буднично, слишком быстро – он к такому не привык. Ведь чем сложнее оказывается поставленная задача, тем больше радость, когда удается ее решить. Но эта задача была одной из самых легких. Мучительное ощущение неудовлетворенности все сильнее терзало Нэйсмита, но пока ему не хотелось об этом думать.

Сперва надо немного поспать…

Вероятно, причина именно в том, что он не выспался, – когда Нэйсмит уставал, он всегда бывал раздражительным. Лучше считать так, чем предполагать второй вариант – что задача решилась слишком легко. Проклятье, неужели все это было напрасно…

Так вот, чувствуя себя не лучшим образом, Нэйсмит поднялся на второй этаж и проверил автоответчик. Ким не звонила, и это было хорошо. Он завалился на кровать, уставился невидящим взором в потолок и вскоре провалился в беспокойный сон.