Текст книги "Убийство с первого взгляда"

8
Среда, 30 мая

Мендель дожидался его возле комнаты для допросов. Харленд посмотрел на мигающие под потолком люминесцентные лампы – единственное, что нарушало спокойствие пустого коридора, – и спросил, кивнув на дверь:

– И кто она?

– Клер Даунинг, лучшая подруга убитой. Я как раз начал ее допрашивать и тут услышал, что ты здесь. Подумал, возможно, захочешь заглянуть на несколько минут.

– Спасибо. Как она?

Мендель пожал плечами:

– Немножко взволнована, но ничего особенного.

– Задавал вопрос о приятелях ее подруги?

– Я решил, может, тебе лучше об этом спросить.

– Хорошо.

Харленд открыл дверь и вошел в крохотную, тесную комнату. У маленького стола сидела Клер Даунинг – молодая, лет двадцати семи-двадцати восьми, женщина с короткими рыжими волосами, в синей куртке, которая была ей велика на пару размеров. Когда девушка посмотрела на него, Харленд заставил себя улыбнуться и протянул руку:

– Добрый день, Клер. Я – инспектор Харленд.

– Привет. – Она неуверенно взяла руку инспектора и пожала.

– Мы очень признательны, что вы нашли время прийти сюда. – Харленд заметил на столе перед девушкой нетронутую чашку чая и спросил: – Может, вы хотели выпить чего-то другого?

– Нет, спасибо. Все в порядке.

Инспектор уселся рядом с Менделем:

– Сержант рассказал мне, что вы с Викки хорошо знали друг друга.

Выражение лица Клер смягчилось, и она опустила взгляд.

– Да, это так, – теребя ручку сумочки, подтвердила девушка. – Мы раньше вместе снимали дом в Монтпельере.

– Вот как?

Харленд знал, что торопиться не следует. Необходимо, чтобы женщина втянулась в беседу, а для этого нужно выбрать тему, которая будет ей приятна. Легче всего для начала вспомнить прошлое.

– Да, на Пертон-роуд. Знаете, один из тех старых домов с массивными стенами и высокими потолками… – От воспоминаний Клер чуть порозовела. – Мы прожили там всего полтора года, но стали очень близкими подругами.

– А когда вы познакомились?

– Шесть или семь лет назад. Я записалась в группу танцев, а Клер стала ходить на занятия одновременно со мной. Мы с ней с самого начала отлично ладили.

– Но решили поселиться вместе не сразу?

– Да. На самом деле мы много раз обсуждали это, пока наконец не решились.

– Когда Викки съехала с Пертон-роуд?

– Ну, это случилось… – Клер прикинула в уме, потом слегка удивленно покачала головой. – Да, ведь прошло почти два года. А кажется, все было совсем недавно…

Харленд понимающе кивнул:

– А переехала она к своему приятелю или…

Он умышленно не закончил фразу.

– Нет, к маме. – Клер посмотрела на полицейских. – Дом в Северн-Бич принадлежал маме Викки, а потом его унаследовала Викки, когда мама умерла. Так печально. У нее был рак.

– Мне очень жаль.

– Да. Она была совсем еще не старая. Викки всегда была к ней так добра, ухаживала за ней и все такое… А в этом году она даже организовала марафон, чтобы собрать деньги на лечение больных раком груди…

Клер замолчала, взгляд ее устремился куда-то вдаль. Харленд осторожно попытался направить разговор в нужное русло:

– Так у нее не было приятеля?

– Нет. – Клер качнула головой. – Она когда-то встречалась с парнем по имени Саймон. Поначалу у них все было хорошо, Викки он действительно очень нравился. Но когда умерла мама, он, кажется, не очень ей помогал. Когда люди теряют кого-то близкого, им нужно, чтобы о них заботились, понимаете?

Харленд понимал. На мгновение он мысленно оказался в недалеком прошлом, в таком непроницаемом мраке, что даже слезы не могли помочь. Но инспектору удалось быстро совладать с собой и сохранить невозмутимый вид.

– И она порвала с ним?

– Не уверена. Просто они встречались реже и реже, а через некоторое время Викки сказала, что между ними все кончено. – Клер нахмурилась. – Вообще-то, не думаю, чтобы Викки бросила его. Знаете, некоторое время она была совершенно без ума от Саймона. Он, наверное, просто не смог справиться со всеми бедами, которые коснулись и его после того, как мама Викки умерла.

Харленд ее понимал. Он вспомнил, как друзья все настойчивее обращались к нему, предлагая помощь («Грэхем, если мы можем что-то для тебя сделать…»), но в то же время все меньше и меньше бывали с ним. Когда шок постепенно сошел на нет, Харленд обнаружил, что остался совсем один. Никто не желал разделить с ним гнетущее состояние пустоты и покинутости, не хотел находиться в мрачной атмосфере осиротевшего дома, в котором он прежде жил с женой. Легче было проявлять мнимое участие, чем оказывать реальную помощь.

– Тяжело ей, должно быть, тогда пришлось, – негромко произнес он. Потом отвлекся от мыслей о прошлом и продолжил: – А как фамилия Саймона?

– Кажется, Мэттьюс… – Клер недоуменно посмотрела на инспектора, и глаза ее расширились. – Но вы же не думаете, что это его рук дело? Нет, только не Саймон!

Харленд успокаивающе поднял руку:

– Я только хочу немного лучше узнать Викки. Эта информация поможет мне разобраться в том, что произошло, вот и все. Поверьте, это стандартные вопросы, которые мы задаем в ходе расследования. Так ведь, сержант?

Мендель оторвался от созерцания стола и выразил согласие энергичным кивком. Клер немного расслабилась, но глядела на полицейских с подозрением.

– А после Саймона она с кем-нибудь встречалась?

– Нет. Ну… мне кажется, одно время Викки нравился парень с работы, но он был женат. Да и она все время тратила на то, чтобы привести дом в порядок, постоянно что-то там колотила, красила. Она планировала продать дом и переехать обратно в Бристоль, но для этого требовалось сделать серьезный ремонт.

– Работа ей нравилась?

– О да! Викки любила свою работу. Она устроилась туда давно – еще перед тем, как мы стали вместе снимать жилье – и успешно делала карьеру. Я сама за это время сменила три места, а вот Викки получала удовольствие от того, чем занималась. Судя по ее рассказам, у них там подобралась компания по-настоящему приятных людей.

Харленд слушал, улыбался, чтобы подбодрить девушку и выжать из нее максимум сведений, а сам постепенно собирал из разрозненных кусочков общий портрет. Сначала Викки, потом Клер: работа, друзья, семья. Но пока не обнаружил ничего, что бы привлекло его внимание. В конце концов, когда стены и потолок маленькой комнатушки стали ощутимо давить на психику, он решил закончить беседу.

– И когда вы последний раз видели Викки?

– В прошлый четверг мы с ней пили кофе, – ответила Клер и снова затеребила сумочку. – Мы так часто делали: встречались в «Старбакс» возле станции или, если стояла хорошая погода, шли перекусить на скамеечку в парке.

– И какое у вас осталось впечатление от той встречи? Не заметили ничего необычного?

– Она казалась по-настоящему счастливой, – горестно произнесла Клер. – На работе дела у нее шли отлично. Мы строили планы, как провести этот уик-энд.

Девушка сгорбилась и, уставившись на свои колени, пробормотала чуть слышно:

– Она так ждала этого…

Харленд перехватил взгляд сержанта и неспешно поднялся со стула.

– Клер, вы оказали нам неоценимую помощь, – мягко сказал он девушке. – Благодаря вам, я смог узнать больше о Викки, и это обязательно поможет в расследовании. Спасибо.

Клер шмыгнула носом и улыбнулась инспектору.

Мендель прикрыл дверь и встал под мигающим светильником.

– Ну, – спросил он через пару секунд, – и что ты думаешь?

– Думаю, мы несколько продвинулись по сравнению с тем, с чего начинали, – вздохнул Харленд.

– Как насчет ее бывшего парня?

– Надо его разыскать и выяснить, где он находился в интересующее нас время. Но что-то не похоже, что это его рук дело. Что скажешь?

Мендель пожал плечами:

– Кто у нас еще?

– Побеседуйте с ее сослуживцами, – сказал инспектор. – Разузнайте больше об этом женатом мужике, который ей нравился, и посмотрите, не обнаружится ли что интересное. Ты сам понимаешь, что надо искать.

– А ты что будешь делать?

– Проверю, как там дела у криминалистов, нет ли чего новенького, – и на сегодня хватит.

– Угу, – ухмыльнулся Мендель. – Ферт сказала, ты сегодня с раннего утра на ногах. Поедешь домой и завалишься на диван?

– Думаю, что да, – с улыбкой подтвердил Харленд.

Но на самом деле у него были другие планы. Он повернулся и зашагал прочь по коридору. Улыбка сползла с лица инспектора.

* * *

Харленд припарковался в двух кварталах от управления и вышел из машины. На Деннел-роуд было тихо и спокойно, однако, приблизившись к нужному зданию, он застыл в нерешительности. Посмотрел на часы, надеясь, что пришел слишком рано, но нет – пора идти. В последний раз оглянувшись, он быстро взбежал по ступенькам и толкнул массивную дверь.

В пустой приемной стояла тягостная тишина. Порывшись на столе в пачке дамских журналов, он обнаружил ежемесячное издание, посвященное автомобилям, и вернулся с ним в кресло.

Некоторое время Харленд перелистывал замусоленные, с загнутыми уголками страницы и рассеянно разглядывал иллюстрации, которые уже видел в прошлый раз. В одном из анонсов сообщалось о предстоящем автошоу, и Харленд сообразил, что журнал-то трехлетней давности.

Раздраженный, он бросил его обратно на стол и взглянул на висящие на противоположной стене плакаты, посвященные различным психическим заболеваниям. Харленд собрался было выйти, – скажем, выкурить сигарету, но раздались приближающиеся шаги, и он застыл на месте.

На пороге, приоткрыв стеклянную дверь, стояла Джин.

– Грэхем, – произнесла она с всегдашней своей профессиональной улыбкой, – может быть, зайдете?

Вопрос, конечно, был риторический. Харленду ничего не оставалось, как встать с кресла и надеяться, что какое-нибудь неосторожное движение не выдаст его. Они ведь еще не начали. Начнется все, когда они окажутся в кабинете.

Каблучки Джин громко цокали в пустом коридоре. Харленд плелся следом и в немом восхищении взирал на плавные движения бедер женщины. Сейчас он был рад всему, что могло, пусть и ненадолго, отвлечь от неприятных мыслей. Но вот – слишком быстро! – Джин подошла к двери с надписью «Посторонним вход запрещен» и вставила в замочную скважину желтый ключ.

Следом за ней он вошел в небольшую комнату. Джин заняла место у окна, а Харленду пришлось закрывать дверь.

– Присаживайтесь, – предложила она.

– Благодарю.

Он осторожно уселся и постарался расслабиться, но никак не мог найти комфортную позу. Хорошо хоть в этот раз сумел сдержаться и не стал складывать руки на груди или скрещивать ноги. Сбоку на маленьком столике стояла коробка с цветными бумажными салфетками. Для других пациентов.

Харленд поднял голову: Джин оценивающе рассматривала его через очки в темной оправе. Но он справился и не отвел глаз, а уже через мгновение женщина опять улыбнулась:

– Как вы себя чувствовали эту неделю?

Стандартный вопрос, с которого начиналась каждая их встреча.

Он пошевелился в кресле:

– Все в норме.

Но этого мало: она будет терпеливо сидеть и ждать продолжения, это Харленд уже знал.

– Я был очень занят, – начал он. – Оставался на работе в сверхурочное время. У нас сейчас новое дело, и оно полностью занимает мои мысли. Думаю, это здорово помогло.

– В чем именно помогло?

Он замешкался:

– Ну, мне есть на чем сосредоточиться и отвлечься от… И за эту неделю я ни разу ни на ком не сорвался…

Харленд улыбнулся и поднял глаза на психотерапевта. Женщина бесстрастно глядела на него. Интересно, сумеет ли он сказать то, что собирался, или же Джин уведет разговор в сторону?

– И спал я тоже лучше.

– Это хорошо. И не было никаких нежелательных снов?

– Нет.

И это было утешением. Долгие часы в одиночестве, в ужасающе пустом доме не могли пройти даром. Харленд снова поднял голову и увидел, что Джин не сводит с него глаз.

– В самом деле, – пожал он плечами. – Никаких снов.

Женщина кивнула и слегка улыбнулась.

Проникающие в окно солнечные лучи освещали ее волосы. Сегодня они были распущены, и Харленду так больше нравилось. Джин, пожалуй, было около сорока, может быть, чуть за сорок, – лишь чуточку меньше, чем ему самому, а в этом возрасте слишком многие женщины принимают на веру ложное утверждение, будто короткие волосы их молодят.

– Если вы стали лучше спать, то и самочувствие улучшится, – заверила его Джин. – Сможете себя контролировать.

На ней сегодня был тот же облегающий свитер, что и во время первого сеанса. Харленд припомнил свое разочарование, когда с самого начала заметил у нее на пальце обручальное кольцо, и чувство неприязни, которое испытал к мужу Джин, хоть никогда его и не встречал.

У всех есть кто-то… у всех, кроме него.

Впрочем, так оно было, пожалуй, к лучшему. Если чисто теоретически предположить, что они оказались бы вместе, он вряд ли смог бы быть полностью откровенным с женщиной-психотерапевтом. А если он не способен быть откровенен, к чему все это?

– А как насчет физических упражнений? – спросила Джин.

– Разве не заметно? – попробовал отшутиться Харленд, хотя оба знали, что пациенту здесь не дозволяется задавать вопросы – только отвечать. – Я много плавал. Рядом с участком есть бассейн, и я дважды побывал там на этой неделе.

По правде говоря, инспектор любил воду. Он находился в хорошей физической форме – не был атлетом, но был хорошо сложен и не имел лишнего веса при своих шести футах и двух дюймах роста. Интенсивное плавание помогало прочистить мозги, после бассейна он всегда чувствовал себя намного лучше.

– Очень хорошо, – кивнула Джин. – Регулярные физические упражнения могут оказать самое благоприятное воздействие на психические кондиции.

– Это здорово помогает развеяться после работы, – согласился Харленд.

Женщина откинулась на спинку кресла и оценивающе посмотрела на него.

– Значит, на этой неделе вы получаете большее удовольствие от работы?

Наводящий вопрос.

– Я не уверен, что «удовольствие» здесь подходящее слово, – заметил Харленд и задумался.

Он припомнил тот немного даже жутковатый энтузиазм, который охватил его, когда расследование стало набирать обороты. Ни один человек в здравом уме не получит от такой работы удовольствие. И тем не менее…

– Но эта неделя действительно была получше, – подтвердил он.

Джин медленно кивнула:

– А как проходит общение с коллегами?

– Все отлично.

– А как у вас с… – она сверилась с записями, – с Поупом?

Харленд заставил себя улыбнуться и честно ответил:

– За это время у меня не было никаких проблем с сержантом Поупом.

Да, абсолютно никаких проблем. Потому что этот маленький засранец в отпуске.

– Хорошо.

Некоторое время психотерапевт его рассматривала. Харленд почувствовал себя слегка неуютно, прочитав во взгляде женщины одновременно тревогу и воодушевление. Что она разглядела в его лице?

– Итак, – нарушила она молчание, – со времени нашей последней встречи не было никаких происшествий?

Инспектор отвел взгляд и вздохнул:

– Происшествий не было. Но сегодня с утра был момент, когда я… на некоторое время будто выпал из реальности.

Харленд снова посмотрел на психотерапевта. Женщина села более прямо – поза, означающая, что она готова его выслушать. Затем он перевел взгляд на окно. Чертовски хотелось закурить.

– Может, расскажете мне?

Харленд склонил голову:

– В последнее время ситуация относительно стабилизировалась. Не то что бы чувства исчезли – они никогда не исчезают, – но стало… не так больно, понимаете?

Она кивнула:

– Продолжайте.

– Это было… – Инспектор потер лоб, пытаясь облечь в слова свои неясные ощущения. – Такое впечатление, будто я отстранился от всего. Как будто это была чужая боль, не моя, и я смотрел со стороны. Я сопереживал, но сам ничего не чувствовал. А потом я допрашивал свидетельницу в Портисхеде, и что-то из того, что она сказала, буквально застало меня врасплох. Все эти чувства, вся эта боль… оно обрушилось на меня, как прилив на том чертовом пляже…

Он покачал головой. Говорить стало невмоготу.

– И мне показалось, будто и не было этого года, – продолжил Харленд. – И все происходило со мной по новой. Было такое ощущение, словно я вернулся…

Он замолчал, но психотерапевт его не торопила. Дрожащими пальцами Харленд нащупал в кармане пачку сигарет. Ничего, осталось потерпеть всего несколько минут…

– Вернулся в тот день, когда потерял ее, – с трудом вымолвил инспектор.

Джин пристально смотрела на него.

– И что случилось дальше? – тихо спросила она.

Харленд опять вспомнил ужасы тех дней, заново пережил боль и горечь утраты, еще раз заглянул в раскрывшуюся перед ним бездну отчаяния.

– Грэхем?

Он с трудом возвратился в реальный мир, сфокусировал взгляд на устилающем пол бежевом ковре, плохо окрашенных плинтусах, небольшом столе и постепенно вытащил себя из беспросветного мрака.

– Думаю, я справился. Смог пережить самые тяжелые минуты.

– А сейчас?

– Сейчас? – Харленд посмотрел в окно, а потом встретился взглядом с Джин. – Сейчас я безумно устал.

Женщина задумчиво уставилась на полицейского:

– Полагаю, тот факт, что вам удалось справиться с непростой ситуацией и взять ее под контроль, внушает оптимизм. Я считаю, это свидетельствует о реальном улучшении, о том, что вы становитесь сильнее.

– Спасибо, – пожал плечами Харленд.

Но он вовсе не чувствовал себя сильным – скорее, наоборот. Он гадал, насколько его еще хватит.

9
Понедельник, 4 июня

Сидя за рулем, Харленд смотрел, как потоки дождя заливают ветровое стекло, так что машины на стоянке представлялись неясными размытыми силуэтами. С глухим монотонным стуком капли одна за другой падали на стекло и сотней ручейков устремлялись вниз; не успевал скатиться один, как за ним уже мчался другой. Процесс казался бесконечным. Харленд наклонился и выключил двигатель. Шум дождя сразу же усилился. Инспектор взял с подставки картонный стаканчик с кофе и стал греть об него руки.

Как странно было приехать на работу в такое время. Обычно он заявлялся на службу ни свет ни заря и уходил позже всех, стараясь как можно больше времени провести вне опостылевшего мрачного дома. Но от сегодняшнего дня Харленд не ожидал ничего хорошего. И если криминалисты не раскопали ничего по-настоящему важного, ему просто нечего будет указать в ежедневном бессмысленном отчете.

Горячий стаканчик обжигал пальцы.

А как прекрасно все начиналось: непростое дело об убийстве, которое могло занять его целиком и полностью и отвлечь от печальных мыслей, плюс к тому возможность снова поработать с Менделем. Но теперь повышенный интерес Блейка к расследованию означал, что дело приобретает политическую окраску. Харленд уже видел соответствующие предзнаменования, но сегодня… Сегодня все станет еще хуже.

Боль в руках сделалась невыносимой, но он заставил себя терпеть.

Снаружи с неба продолжали низвергаться потоки воды. Конца ливню пока не предвиделось.

Медленно он развел в стороны обожженные ладони и теперь удерживал стаканчик только кончиками пальцев. Тяжело дыша, Харленд пытался заглушить внутреннюю боль. Он сможет с этим справиться. Сумеет вынести испытания предстоящих часов.

Он открыл дверь и вышел под хлещущие струи дождя.

Констебль Грегг оторвался от своего занятия и посмотрел на вошедшего инспектора.

– Доброе утро, сэр, – улыбнулся констебль.

– Доброе утро, Стюарт, – хмуро, не скрывая раздражения, поприветствовал коллегу Харленд. Вода ручьями стекала с рукавов куртки на пол. – Вы закончили просматривать запись с камеры слежения в Эйвонмауте?

– Должен закончить до обеда. Пока, правда, не обнаружилось ничего интересного. К сожалению, – извиняющимся тоном сообщил Грегг.

Харленд сокрушенно покачал головой. Еще один тупик.

– Все-таки досмотрите до конца. Будем надеяться, что криминалистам повезет и они извлекут что-нибудь из осмотра тела.

Крадучись, Харленд пробрался по коридору к своему кабинету, проскользнул внутрь и закрыл дверь. Помещение и так было небольшое по площади, а огромный письменный стол и два монструозных шкафа для бумаг делали его еще более тесным. Стены, некогда белые, посерели. Единственным украшением на них была репродукция картины с изображением высокогорного озера в простенькой деревянной рамке, да у двери висели инструкция по действиям в случае пожара и план эвакуации. На вешалке в углу болтались сменные брюки, а также новая рубашка, еще даже не распакованная.

Пока Харленд стягивал куртку и вешал сушиться на радиатор, на пол уже успела натечь большая лужа. Усевшись в кресло перед столом, инспектор включил монитор и осторожно, чтобы не обжечься, отхлебнул кофе. По электронной почте пришло несколько писем, но ничего срочного среди них не оказалось, и, что более важно, не было никаких сведений из лаборатории. Харленд вытащил из-под телефона распечатанный на принтере лист бумаги, пробежал пальцем по списку фамилий и, найдя нужную, набрал номер.

В ожидании ответа он уселся поудобнее и потер опухшие от усталости глаза.

– Доброе утро. Говорит инспектор Харленд из Портисхеда. Скажите, доктор Бреннан уже появился?

Он наклонился над столом и приготовил ручку и блокнот.

– Нет-нет, я могу подождать…

Взгляд инспектора упал на небольшого формата снимок Элис в позолоченной рамке, стоящий возле монитора. Светлые волосы, серьезное выражение лица и озорные глаза… Долгое время после возвращения к работе Харленд держал эту фотографию в ящике стола, будучи не в силах на нее смотреть. И этим утром, когда милое лицо улыбалось ему из дали прошедших лет, он заново ощутил всю горечь утраты. Харленд попытался отбросить прочь нахлынувшие чувства, но та его часть, которая по-прежнему оплакивала Элис, в очередной раз решительно заявила о себе.

– Слушаю вас.

Спокойный голос на том конце провода мигом вернул его к реальности.

– Доброе утро, Чарльз… Скажите, что у вас есть хорошие новости.

– Грэхем, терпение есть одна из добродетелей. Мы закончили только предварительные исследования, и впереди еще много работы.

– Звучит не очень-то обнадеживающе.

– Зато это правда. Может, хотите услышать вкратце основные результаты?

– Да, пожалуйста.

– Итак, – зашелестев бумагами, начал Бреннан, – причиной смерти стала асфиксия. Женщину задушили – и задушили руками, как вы и предполагали. Убийца предположительно мужчина, если судить по силе, с которой он сдавливал шею, а также по размерам отпечатков рук. И хотя я пока не уверен на сто процентов, похоже, он был в перчатках.

– Вот как? – удивился Харленд и сделал запись в блокноте.

Если человек в теплую погоду воспользовался перчатками, резонно предположить, что он подготовился заранее.

– Да, я так и подумал, что вы обратите внимание на эту деталь, – сказал довольный Бреннан. – Нам удалось сократить интервал вероятного наступления смерти: примерно с трех часов ночи до девяти утра предыдущего дня. Таким образом, вероятно, тело, до того как его обнаружили, пролежало на берегу порядка двадцати четырех часов. Судить точнее затруднительно: из-за того что тело подвергалось воздействию воды, нам досталась лишь скудная информация.

– Скажите, по-вашему, могло ее принести волнами на берег из другого места?

– Нет. Легкие совершенно сухие. Кроме того, во рту мы обнаружили комок нерастворившейся грязи. Похоже, что ее убили на том самом месте, где вы нашли труп.

– Мы так и предположили, – подтвердил инспектор. – Что-нибудь еще на теле обнаружили?

– Ей нанесли очень сильный удар в живот. Вы не заметили синяк?

– Нет.

Открылась дверь, и в кабинете возник сержант Поуп. Харленд сгорбился в кресле. Рассел Поуп мало походил на полицейского: ниже среднего роста, упитанный, в очках с такими линзами, что глаза казались крошечными.

– Доброе утро, сэр, – чуть слышно произнес Поуп с льстивой улыбкой.

Отпуск не прошел для него даром – волосы слегка выгорели на солнце, а сам он явно гордился своим загаром.

– Удар был просто жестоким, – продолжал рассказывать Бреннан. – Похоже на то, что между ней и убийцей произошла потасовка, и она отчаянно сражалась за жизнь. Но удар был необычайной силы; как правило, в ходе борьбы появляются ушибы и раны, но не такие страшные. Понимаете, одно ребро проникло прямо в брюшную полость.

Харленд кивнул и сделал еще одну запись в блокноте, притворяясь, будто не замечает топчущегося перед столом сержанта.

– Я бы сказал, что это произошло буквально перед тем, как женщину убили, – предположил Бреннан. – Но никаких следов, свидетельствующих о проявлении насилия, сексуального или иного характера, после смерти, на теле обнаружить не удалось.

– Прошу прощения, Чарльз, – сказал инспектор, прикрыл рукой микрофон и недовольно уставился на Поупа. – Я разговариваю по телефону.

Сержант только кивнул и, пожав плечами, рассеянно произнес:

– Это не к спеху.

Харленд некоторое время смотрел на него, а потом вернулся к телефонному разговору.

– Значит, никаких следов ДНК? – спросил он со вздохом.

– Да, пока ничего.

– А что с кусочками пластмассы?

– Все они представляют собой осколки спортивных часов – они вполне могли находиться на убитой во время пробежки. Наличие отдельных фрагментов непосредственно под телом говорит о том, что этот небольшой клочок земли не был залит водой во время прилива. Но пока мы там больше ничего не обнаружили.

– Вы же еще будете искать? – спросил Харленд, продолжая делать пометки в блокноте, хотя взгляд его следовал за слоняющимся по кабинету Поупом.

– Не волнуйтесь, – успокоил инспектора Бреннан. – Послушайте, у меня сейчас вызов по параллельной линии. Вы не против, если я перезвоню вам позже?

– Да, конечно. – Харленд отложил ручку. – Спасибо, Чарльз. Пока.

Он отодвинул телефон и посмотрел на Поупа, который улыбался своей обычной бесцветной улыбкой.

– Дела идут неважно? – с плохо скрываемой радостью спросил сержант.

За это Харленд готов был прикончить его на месте.

– Действительно, начало сегодняшнего дня не задалось, – честно ответил инспектор, но Поуп не уловил скрытой иронии. – Вы что-то хотели?

– Ну, я сегодня первый день на службе, после того как две недели валялся на солнышке… – Он понимающе кивнул. – Я подумал, что надо бы засучить рукава и помочь вам.

Харленд мрачно уставился на подчиненного, но ничего не сказал.

– Убийство в Северн-Бич, – подсказал ему Поуп. – Мне за сегодняшнее утро уже все уши о нем прожужжали.

– Не уверен, что вам стоит терять на это дело свое драгоценное время, – заявил Харленд. – Мендель уже вовсю занимается расследованием, и мы достигли определенных успехов.

– Судя по тому, что я услышал из вашего разговора по телефону, все не так-то просто, – улыбнулся Поуп. – Жертву ведь задушили?

– Точно.

– Вероятно, это была попытка изнасилования, но завершившаяся неудачно, – заключил сержант. – В Ньюпорте пару лет назад произошел аналогичный инцидент. Правда, насколько мне помнится, того парня арестовали, но это я должен проверить. А в нашем случае это дело рук или ее любовника, или, что более вероятно, случайно оказавшегося там извращенца. Именно так, вот увидите.

Харленд снова отложил ручку.

– На данный момент я полагаю, Мендель вполне сам справится с расследованием, – холодно произнес он. – Сходите, узнайте, какие у него еще есть дела, где вы могли бы облегчить его участь.

Поуп скорчил озадаченную физиономию:

– Ну, наверное, это вам решать…

– Вы совершенно правы, – подтвердил Харленд.

Поуп смерил его оценивающим взглядом, пожал плечами и повернулся к двери:

– Если это действительно неудавшаяся попытка изнасилования, нужно будет тщательно просмотреть всю базу данных – не обнаружится ли там подходящая кандидатура. – Он посмотрел инспектору в глаза и закончил: – Но я все-таки пойду к Менделю и узнаю, чем могу ему помочь.

Харленд подождал, пока Поуп закроет дверь с той стороны, посмотрел на свои руки и вздохнул. Потом он взглянул на сумбурные записи и стал ломать голову, что еще можно вставить в очередной никчемный отчет.

* * *

Фотографии с места преступления не сообщили ничего нового: все та же фигура, распростертая в грязи. Ведь он лично был там, собственными глазами видел тело, обследовал все вокруг, проходил по берегу. И – ничего. Харленд переключился со снимков на перечень одежды, в которой была в то утро женщина, и найденных при ней предметов: футболка, шорты, спортивный бюстгальтер, трусики, носки и кроссовки (судя по всему, специальные беговые), а также связка ключей. На месте убийства криминалисты обнаружили осколки того, что некогда было дешевыми электронными часами с таймером – очень удобными для бегунов. Харленд сосредоточенно просмотрел по очереди снимки всех вещественных доказательств, надеясь, что его осенит внезапное прозрение; не оставляло ощущение, что там есть что-то такое… Но инспектору недоставало соображения увидеть это.

Сразу после полудня в дверь постучали, и через мгновение в кабинет заглянул Мендель.

– Это ты прислал Поупа, чтобы он расчистил мои авгиевы конюшни? – ухмыляясь, поинтересовался он.

Харленд улыбнулся:

– Ты уже поел?

– Да вот как раз собирался что-нибудь перехватить.

– Пошли. – Харленд встал из-за стола. – Сходим в паб через дорогу, и я возьму тебе выпить.

Пока они шли по Уиндхэм-уэй до паба, мелкий дождик утих. В заведении было почти пусто. Инспектор поставил перед Менделем полпинты пива, уселся за стол и принялся потягивать из высокого бокала кока-колу.

– Итак, ты разыскал бывшего бойфренда убитой?

– Верно, – кивнул Мендель. – Саймон Мэттьюс. И он оказался тем еще везунчиком. Я выяснил, что в прошлый уик-энд он летал в Амстердам на мальчишник. Вылетел из Хитроу рано утром в пятницу и вернулся только в воскресенье поздним вечером. Так что у него стопроцентное алиби: целая толпа собутыльников плюс отметки в паспорте.

– Так-так, – задумчиво протянул Харленд. – В общем-то, я и не ожидал от него письменного признания в совершении убийства. Похоже, он здесь совсем ни при чем. А как насчет другого, того женатого сослуживца, который нравился Викки?

– Это, должно быть, Фил Тейсон – он единственный в фирме женатый мужчина, ему около пятидесяти. Мы побеседовали там со всеми, и у всех одинаковая реакция: слезы, сопли, «не могу в это поверить» – в общем, все вполне ожидаемо. Поработали мы плотно, постарались выведать все, что только возможно. Сью я попросил пообщаться в непринужденной обстановке с парой-тройкой сотрудниц, – вдруг да выплывет какая-нибудь сплетня или еще что, но там не было ничего такого, в этом я уверен. – Мендель пожал плечами и поднял бокал: – Твое здоровье!

Харленд медленно кивнул, вертя в руках картонную подставку под пивной бокал, и вдруг спросил:

– А что с соседями?

– Здесь нам повезло: мы провели очень интересную и содержательную беседу с ближайшей соседкой Викки. – Сержант откинулся на спинку стула и улыбнулся. – Она великолепна! Говорит, что терпеть не может совать нос в чужие дела, вообще сторонится людей, но при этом знает до мельчайших подробностей все, что происходит в округе. Думаю, она проводит бо́льшую часть времени, выглядывая в окно через тюлевые занавески.