Текст книги "Солдаты холодной войны"

Нанн: «Ну, не думаю, что Джордж Шульц, Генри Киссинджер или Билл Перри, министр обороны, государственные секретари, входят в эту категорию».[54]54
  Стивен Кольбер и Сэм Нанн в передаче «Отчет Кольбера» на американском кабельном телеканале «Комеди Централ» 9 июня 2010 года.


[Закрыть]

Шульц часто сохраняет беспристрастный вид на публике и выглядит наподобие Будды, но он может быть довольно шаловливым, когда у него хорошее настроение. Фото Шульца, танцующего с Джинджер Роджерс, висит на почетном месте в его конференц-зале в Стэнфорде. Оно подписано Роджерс, а надпись гласит: «В первые две минуты, могу поклясться, что я танцевала с Фредом[55]55
  Роджерс была партнершей Фреда Астера в нескольких фильмах. – Прим. перев.


[Закрыть]».

На вечеринке в 2010 году в Сан-Франциско за несколько вечеров до своего 90-летия Шульц рванул из своего кресла, чтобы взять микрофон у руководителя джаз-оркестра после того, как группа сыграла песню «Джорджия в моих мыслях». Песня, как сказал он своим гостям на обеде, напомнила ему время, когда он представил советскому министру иностранных дел Эдуарду Шеварднадзе переделанный вариант песни с шуточными словами, имеющими в виду советскую Грузию, родину Шеварднадзе. Шульц громогласно пропел несколько тактов из этого варианта, прежде чем отдать микрофон. А через несколько дней вечером во время экстравагантного официального вечернего приема по случаю дня его рождения, организованного его неутомимой супругой Шарлоттой, Шульц категорически отверг мысль о том, что прием отмечал конец его активной жизни. Он выкрикнул: «Я по-прежнему в игре!»

Веселая праздничная атмосфера подчас маскирует долго кипящие страсти споров вокруг этого квинтета. Шульц и Киссинджер, одно время бывшие в ужасном конфликте по поводу отношений с Советским Союзом, не углубляются в прошлые разногласия. Просто сошлюсь на один пример неприязненных отношений, как в 1987 году Киссинджер и Никсон выступили совместно в «Лос-Анджелес таймс» с резкой критикой Рейгана и Шульца за их подход к Кремлю, особенно за обсуждение с Михаилом Горбачевым вопроса об уничтожении ядерного оружия. Они предупреждали, что «советская стратегия со времен окончания Второй мировой войны заключалась в том, чтобы использовать страх Запада перед ядерным оружием постоянными призывами к его уничтожению». «Любой западный руководитель, который потакает хитрым фантазиям относительно мира без ядерного оружия, фактически развязывает невообразимые беды».[56]56
  Richard M. Nixon and Henry A. Kissinger, «An Arms Agreement – On Two Conditions», Washington Post, Apr. 26, 1987.


[Закрыть]

Анатолий Добрынин, много лет проработавший послом СССР в Вашингтоне, вспоминает в своих мемуарах, что Киссинджер сказал ему в 1984 году, будто Рейган и Шульц ведут неверную политику с Москвой. «Он подчеркивал, что администрация Рейгана никогда не рассматривала этот вопрос серьезно, а для Государственного департамента было характерно отсутствие инициативы и смелости в плане предложения новых идей».[57]57
  Anatoly Dobrynin, In Confidence: Moscow’s Ambassador to America’s Six Cold War Presidents 1962–1986 (New York: Times Books, 1995), p. 548.


[Закрыть]

Эти и другие резкие нападки, казалось, опровергали замечание Киссинджера 1982 года о том, что «если бы я мог выбрать одного американца, которому я мог бы доверить судьбу нации, это был бы Джордж Шульц».[58]58
  Henry Kissinger, Years of Upheaval (Boston: Little, Brown, 1982), p. 81.


[Закрыть]

Когда Шульцу напомнили, что Никсон и Киссинджер всячески нападали на Рейгана и Шульца и что Никсон даже ставил под сомнение его соответствие должности государственного секретаря, он сказал: «Они имеют право на свое мнение. Но оказалось, что я был прав, а они ошибались в отношении самой большой проблемы, которая стояла перед нами, а именно – как поступить с холодной войной».[59]59
  Интервью Шульца 1 июля 2009 года.


[Закрыть]

Но атмосфера быстро нормализовалась, когда Шульц весело рассказал о сухом признании Киссинджером правоты Шульца. «Он никогда бы не сделал это на публике», – сказал Шульц. А потом, имитируя временами неразборчивую речь Киссинджера, он мягко спародировал сказанное ему Киссинджером: «В большинстве случаев наши позиции совпадали, но по одному большому делу у нас было расхождение, ты был прав, а я ошибался. Но если бы оказалось, что Советский Союз рух-рух-рух, то был бы прав я». Я сказал: «Ну, все же оказалось, что ты был не прав».

Смеясь над тем, что он запомнил этот разговор, Шульц добавил: «Генри и я очень хорошие друзья. Мы можем дурачиться по этому поводу».

И все же порой возникал намек на старую враждебность или так казалось. На обеде в 2010 году Шульц тепло представил Киссинджера как главного выступающего. Когда Киссинджер закончил говорить, Шульц, обычно человек с изысканными манерами, весело, но неуклюже пошутил над склонностью Киссинджера к манипуляциям. Он сказал двум сотням с лишним гостей на обеде, будто только что понял истинную причину выступления Киссинджера за уничтожение ядерного оружия: он не может манипулировать им. «Генри нравится манипулировать вещами», – сказал Шульц.[60]60
  Высказывания Шульца во время обеда по случаю организованной Гуверовским институтом конференции на тему «Сдерживание. Прошлое и будущее», Стэнфордский университет, 11 ноября 2010 года.


[Закрыть] В ответ на этот комментарий Киссинджер холодно посмотрел на Шульца, вернулся к микрофону, чтобы едко парировать удар. «Должен сказать, что, когда вы находитесь в кризисе, вам следует крутиться в это время, в этом заключается ваша работа, но манипулирование вещами не является целью пребывания на своем посту. Цель пребывания на такой должности состоит в том, чтобы обеспечивать безопасность Соединенных Штатов и вносить свой вклад в создание лучшего мира. …Моя проблема с ядерным оружием не в том, что я не могу манипулировать им. Проблема в том, что если вы станете им манипулировать, у вас возникнут проблемы такой величины, о чем вы и подумать не могли. В этом и есть основная причина».[61]61
  Высказывания Генри Киссинджера во время обеда по случаю организованной Гуверовским институтом конференции на тему «Сдерживание. Прошлое и будущее», Стэнфордский университет, 11 ноября 2010 года.


[Закрыть]

У Шульца и Нанна есть своя история разногласий. Их нынешняя дружба могла бы удивить вашингтонских ветеранов, которые вспоминают взаимоотношения между Госдепартаментом и Нанном, когда администрация Рейгана утверждала, что Договор ПРО 1972 года разрешал развитие базирующейся в космическом пространстве ракетной обороны. Нанн возглавил бунт в Сенате по этой проблеме, предупреждая, что она может привести к «конституционному кризису».[62]62
  Michael R. Gordon, «Reagan is Warned by Senator Nunn Over ABM Treaty», New York Times, Feb. 7, 1987.


[Закрыть] Он заявлял, что утверждение администрации основано на «полном и всеобщем искажении фактов», связанных с историей ратификации Сенатом этого договора. Нанн также отчитал Шульца и Рейгана за обсуждение вопроса об уничтожении ядерного оружия с Михаилом Горбачевым в Рейкьявике.

И все же, хотя Нанн и Шульц были политическими антагонистами, они по-дружески соревновались на площадках двух самых классных гольф-клубов Вашингтона, в загородном гольф-клубе Конгресса и в загородном привилегированном клубе «Горящее дерево». «Он самый лучший гольфист», – сказал Шульц. Это нелегкое признание для очень азартного в спорте бывшего государственного секретаря.[63]63
  Интервью Шульца 27 августа 2010 года.


[Закрыть] Нанн, который регулярно зарабатывал примерно 70 очков в те годы, называл Шульца «неплохим гольфистом».[64]64
  Интервью Нанна 1 сентября 2010 года.


[Закрыть] У него был один закидон, как вспоминал Нанн. Шульц получал кайф от чрезвычайно сложной системы ставок. Они делали долларовые ставки на самое близкое попадание к указателю лунки. Любой, кто попадал при выполнении первоначального удара по дереву и тем не менее делал в общей сложности необходимое количество ударов, чтобы сравняться с ведущим игроком, выигрывал доллар. Шульц называл удары по деревьям «лесниками». «Джордж всегда уверял, что его мяч попал в два дерева». Нанн говорил: «Он, бывало, утверждал, что делал нужное количество ударов и набирал достаточное количество очков после этого, хотя имел два «лесника». Алекс Шульц, один из сыновей Джорджа, знает игру очень хорошо. «Это была сложная игра, – сказал он однажды в интервью. – Всегда представляется, будто ты побеждаешь, но в конце игры ты должен ему деньги».[65]65
  Elisabeth Bumiller, «Gentle George & The Quiet Roar», Washington Post, Dec. 14, 1982.


[Закрыть]

Когда Шульцу передали сказанное Нанном, он рассмеялся. «Вы уходите с тем, что смогли получить», – сказал он.[66]66
  Комментарий Джорджа Шульца автору 11 декабря 2010 года.


[Закрыть]

Перри, несмотря на его положение бывшего министра обороны, до необычайности скромен. До такой степени, что некоторые эксперты в области обороны задавались вопросом: а было ли у него достаточно хватки, чтобы быть министром обороны? Сенатор Роберт Бёрд, демократ из Западной Виргинии, ответил на этот вопрос во время слушаний по поводу утверждения Перри в 1994 году, заметив, что за 40 лет его пребывания в Сенате он никогда не видел застенчивости у какого-либо члена кабинета, пусть поработает и такой человек.[67]67
  Билл Клинтон назначил Уильяма Дж. Перри министром обороны вместо Леса Эспина после того, как его первый выбор, которым был бывший директор Агентства национальной безопасности и заместитель директора ЦРУ адмирал Бобби Рэй Инман, снял свою кандидатуру.


[Закрыть]

Если Шульц, Киссинджер и Нанн всегда выходят на передний план, то Перри избегает этого. «Мне не нужно себя афишировать, – говорил он. – Я не вижу в этом никаких преимуществ. Когда меня фотографируют, или я где-то выступаю с заявлением, или даю обзор новостей, я делаю это потому, что это мой долг делать такие вещи, а не потому, что мне это нравится. И поэтому, вероятно, я стремлюсь держаться подальше от центра таких дел. В том, что касается Генри, – такого рода вещи просто естественны для него».[68]68
  Интервью Уильяма Дж. Перри 22 февраля 2011 года.


[Закрыть]

Однажды вечером на киностудии «Юниверсал» в Голливуде, когда они приехали на премьеру документального фильма «Ядерное оружие: переломный момент», Нанн и Шульц с супругами франтовато шли по красной дорожке, пока папарацци делали фотоснимки. Мужчины наслаждались обхождением по-голливудски. Они задерживали ход в свете вспышек, чтобы ответить на вопросы корреспондентов, когда появился Джон Войт. Тед Тёрнер тепло приветствовал Нанна. Через какое-то время Шульц с супругой восторженно приветствовали губернатора Калифорнии и известную голливудскую звезду Арнольда Шварценеггера. В то же время Перри с супругой Ли незаметно вошли в кинотеатр, не привлекая внимания и даже взгляда фотокорреспондентов. (Киссинджер не участвовал в этом мероприятии.)

Когда президент Обама показал фильм «Ядерное оружие: переломный момент» в Белом доме, Шульц, Киссинджер и Нанн привлекли к себе самое большое внимание нескольких десятков высокопоставленных официальных лиц, занимающихся в правительстве вопросами национальной безопасности, на приеме в зале на первом этаже с видом на Розовый сад. При появлении четверки в Американской академии в Берлине Перри сидел так далеко от центра сцены, что оказался не на фоне задника академии и был почти незаметен для большинства аудитории. Где бы четверка ни появлялась вместе, лаконичность Перри неизменно контрастирует с претенциозными высказываниями его более говорливых коллег. Он часто говорит больше несколькими словами, чем они своими тирадами. Он никогда, как представляется, не путешествует ни с чем больше компактного чемоданчика, который можно брать с собой в самолет и который он везет за собой, как послушного щеночка. В аэропорту Мюнхена он без жалоб выдержал длинную очередь на контроль безопасности, распаковав все свои пожитки, и почти разделся для охранника, который явно и понятия не имел о том, что скромный человек, стоящий перед ним, являлся бывшим американским министром обороны.

Но при всей своей скромности Перри может быть очень напористым и упрямым. Когда он ведет большие собрания специалистов в области обороны, он твердо направляет разговор в нужное русло, не колеблясь, может возразить на мнение других участников и оказать влияние на ход дискуссии. Находящиеся на действительной службе генералы и адмиралы часто приезжают в Калифорнию, чтобы проконсультироваться с ним. Во время его службы в Пентагоне он рассматривался как решительный руководитель, способный брать на себя риски и готовый делать ставки на развитие таких неапробированных новых технологий, как самолеты-невидимки «стелс».

Дрелл, менее известный по сравнению с другими, иногда смотрит на своих коллег с особенным восхищением. Но и он рассчитывает на уважение к себе. Когда ему показали электронное послание Нанна Шульцу, Перри и Киссинджеру, в котором Дреллу в списке рассылки документов присваивается такая же категория, как нескольким рядовым сотрудникам фонда Инициативы по уменьшению ядерной угрозы, Дрелл скорчил ужасную мину.[69]69
  Электронное письмо от Сэма Нанна от 24 октября 2008 года. Автор получил копию.


[Закрыть]

Шульц – глава этой группы, терпеливый дипломат, который держит всех на плаву во время бурных периодов, когда то один, то другой из членов группы, как представляется, готов пойти ко дну. Уговаривая, улещивая, иногда подыгрывая тщеславию своих партнеров, он поддерживал консенсус на протяжении более четырех лет, что дало возможность опубликовать четыре совместные обзорные статьи и организовать множество публичных акций с их присутствием. Хотя Нанн делит руководство с Шульцем, а инициатива по большей части финансируется, укомплектовывается сотрудниками и рекламируется через фонд Инициативы по уменьшению ядерной угрозы, Нанн вежливо уступает Шульцу пальму первенства по многим вопросам.

Действуя согласованно и проводя периодически селекторные совещания для консультаций по поводу своих следующих шагов и публичных акций, квинтет имеет склонность распределяться в своего рода подгруппы.

Неофициальную группу Западного побережья закрепили за собой Шульц и Дрелл. Шульц довольно прочно опирается на техническую грамотность и перспективное видение Дрелла, и эти двое со всей очевидностью создали отношения тесной дружбы и взаимного уважения. Чувствуя, что Дрелл, может быть, ощущает себя недооцененным в свете фанфар, раздающихся вокруг четырех более знаменитых мужчин, Шульц изыскивает возможности, чтобы выдвинуть Дрелла на передний край. Когда Американская академии наук и искусств приняла решение наградить Шульца, Киссинджера, Перри и Нанна в 2008 году престижной премией Румфорда, Шульц удостоверился в том, что и Дрелл был включен в число награжденных.

Перри, кабинет которого в Стэнфорде находится недалеко от университетского здания, в котором работали Шульц и Дрелл, часто общается с ними, но предпочитает действовать в своей собственной орбите. У него всегда весьма насыщенный график разных поездок.

Группа Восточного побережья вращается вокруг Нанна и его коллег по «Инициативе». Нанн и Киссинджер, как представляется, имеют одинаковый подход ко многим вещам. В том, что Киссинджер согласился с призывом к ликвидации ядерного оружия, сказалось, вероятнее всего, его вдохновение вовлеченностью Нанна. Он сказал, что часто советовался с Нанном по ядерным проблемам.

Дрелл и Киссинджер, знавшие друг друга с 1960 года, поддерживают дружбу, которая отличается одновременно и недоверием, и теплотой. Объединенные своей ядерной инициативой, они иногда подшучивают друг над другом по поводу того, что им пришлось преодолеть свои политические разногласия. На встрече в Лондоне в 2008 году Киссинджер отозвал Дрелла в сторонку и сказал ему: «Сид, мы прошли длинный путь с 1960-х годов. Меня беспокоит, что сейчас мы соглашается по такому большому количеству вопросов».[70]70
  Комментарий Дрелла автору, апрель 2008 года.


[Закрыть]

Киссинджера и Дрелла, как и всю пятерку, в последние годы объединяет в общем деле их убежденность в том, что мир сейчас находится в поворотной точке в ядерном вопросе. Они полагают, что, если не будут предприняты срочные меры для того, чтобы обуздать ядерное оружие и не допустить распространения ядерных технологий и расщепляющихся материалов, катастрофическая атака на самом деле неизбежна.

Враг Соединенных Штатов сегодня взорвет ядерное оружие в Нью-Йорке, Вашингтоне или в каком-то еще американском городе с большей вероятностью, чем это было в разгар холодной войны. Но это не все. Какая-нибудь террористическая группа может установить мощную обычную бомбу, начиненную плутонием или высокообогащенным ураном, устройство, известное как «грязная бомба». Она накроет большую территорию смертельными радиоактивными осколками деления ядра, вызывая заболевание тысяч людей и превращая на годы вперед деловые районы города в необитаемые.

«Мы стоим перед состязанием между сотрудничеством и катастрофой», – говорит иногда Нанн.[71]71
  Высказывания Сэма Нанна «Гонка между сотрудничеством и катастрофой» в Национальном пресс-клубе 9 марта 2005 года.


[Закрыть] В данный момент сотрудничество проигрывает. Мир сегодня полон ядерных опасностей и недостаточных усилий по их преодолению. Результат может стать таким же разрушительным, как и атомная бомба, сброшенная на Хиросиму.

Глава третья

Наша озабоченность номер один – это получение расщепляющихся материалов какой-нибудь террористической группой.

Представитель американской разведки

Рабочий день только начинался в Хиросиме в понедельник 6 августа 1945 года. Солнце светило ярко и тепло, пока жители добирались из спальных районов на работу пешком или на велосипедах, дети направлялись в школы, а горожане устремились на ряд объектов гражданской обороны, расположенных по всему городу. Еще раньше утром власти отменили воздушную тревогу после того, как метеорологический самолет пролетел без всяких приключений высоко в небе. За четыре года войны люди были рады, что их город по большей части избежал гибельных американских бомбовых налетов, в результате которых были разрушены другие японские города.

Приблизительно в 8.15 утра урановая бомба весом в четыре с половиной тонны, прозванная ее американскими изготовителями «Малышом», взорвалась на высоте примерно 600 м над Хиросимой.[72]72
  Отчет о проекте бомбы для Хиросимы был взят в 2009 году из Истории Манхэттенского проекта Министерства энергетики США, http://www.cfo.doe.gov/me70/manhattan/hiroshima.htm. Эта страница больше недоступна на веб-странице Минэнерго.


[Закрыть]

«Те, кто оказался ближе всего к эпицентру, умерли мгновенно, их тела моментально обуглились, – говорилось в американском отчете. – Оказавшиеся поблизости птицы вспыхнули пламенем в воздухе, а сухие горючие материалы, такие как бумага, мгновенно воспламенились на расстоянии около двух километров от эпицентра взрыва. Белый свет действовал как гигантская фотовспышка, выжигая темные силуэты от одежды на коже или тени тел на стенах».

«Тот, кто не был превращен в пепел взрывом, был ужасно обожжен или кровоточил от осколков стекла. Через несколько минут девять из десяти человек на расстоянии до одного километра от эпицентра были мертвы. …Почти все строения на расстоянии до двух километров от эпицентра взрыва были разрушены, и почти каждое здание на расстоянии до пяти километров было повреждено.

Многочисленные небольшие очаги пожара, которые возникли одновременно по всему городу, переросли в огненный смерч, из-за которого возник сильный ветер, дувший в направлении очага пожарища. Огненная буря в итоге поглотила 11 с лишним квадратных километров площади города, убив каждого, кто не успел убежать в первые минуты после удара».

Соединенные Штаты подсчитали, что, возможно, 70 тысяч человек погибли в результате собственно взрыва, высокой температуры и радиации. К концу 1945 года в правительственном докладе говорилось, что общее количество погибших, вероятно, превысило 100 тысяч человек. Уровень смертности за пять лет, по всей вероятности, достиг или превысил отметку в 200 тысяч человек, общее количество умерших возросло за счет смерти от рака и других долговременных причин.

По понятным причинам американцам трудно представить удар такой мощности где-либо в Соединенных Штатах. Это был бы день, не похожий ни на какие другие в американской истории. О таком можно думать, только вспоминая террористические атаки 11 сентября 2001 года, и представить нападение, которое по сравнению с этим ужасным днем выглядит всего лишь как булавочный укол. Все утраты человеческих жизней 11 сентября, все разрушения, семьи, потерявшие своих любимых в башнях Всемирного торгового центра, сотни пожарных Нью-Йорка, погибших во время крушения зданий, мужчин и женщин, начавших красивый по-летнему теплый день на работе на верхних этажах башен, а потом выпрыгивавших из окон, предпочитая умереть моментально, чем быть сгоревшими заживо, военнослужащие и гражданские лица, погибшие в Пентагоне, рассыпавшийся на части самолет рейса 93 авиакомпании «Юнайтед эйрлайнс», который спикировал в поле в Пенсильвании, – весь этот ужас был бы в тысячи раз страшнее, если бы атаки были ядерными.

«Грязная» бомба принесла бы меньше потерь и нанесла бы гораздо меньше ущерба зданиям, но последствия по-прежнему были бы катастрофическими. Распространение высокорадиоактивных частиц, по всей вероятности, оказалось бы смертельным для людей, находившихся рядом с местом взрыва, вызвало бы вредные для здоровья радиационные заболевания у тысяч других, находившихся в непосредственной близости к эпицентру, могло бы отравить много кварталов офисных зданий, ресторанов и жилых домов. Массовая эвакуация, сопутствующие страхи, вызванные радиацией, невидимым убийцей, были налицо в Японии, когда реакторы на Фукусимской атомной электростанции дали сбой после крупного землетрясения и цунами в 2011 году.

К сожалению, вероятность ядерного удара растет, а не сокращается по прошествии двух десятков лет после завершения холодной войны. Президент Обама хорошо сказал, когда затронул ядерные опасности во время своего визита в Прагу в 2009 году. «Сегодня холодная война исчезла, но тысячи видов тех вооружений нет, – сказал он. – В странном повороте истории угроза глобальной ядерной войны прошла, но риск ядерного удара повысился».[73]73
  Высказывания Барака Обамы на Градчанской площади в Праге 5 апреля 2009 года, Стенографический отчет Белого дома.


[Закрыть]

У Северной Кореи есть бомба, а Иран пытается получить свою. Технологию производства бомбы легко приобрести. Расщепляющиеся материалы, требуемые для производства бомбы, особенно высокообогащенный уран, имеются в большом количестве, и они плохо охраняются во многих местах. Их во множестве производят ежедневно на заводах по обогащению урана в качестве топлива для гражданских ядерных реакторов. Несмотря на катастрофу с японским атомным реактором в 2011 году, долгосрочная потребность в электроэнергии, генерируемой из иных источников, кроме такого минерального сырья, как нефть и уголь, несомненно, будет вести к строительству реакторов атомных электростанций, при этом риски перепрофилирования и воровства остаются высокими. В нынешних обстоятельствах террористы имеют хороший шанс для производства самодельного взрывного устройства, известного в контртеррористических кругах, как самодельное ядерное взрывное устройство (СЯВУ). Если они не могут произвести свое собственное оружие, всегда есть возможность выкрасть его из России, купить у Северной Кореи или приобрести у Пакистана или Ирана, если Тегеран предпримет окончательные шаги, необходимые для производства ядерного оружия.

Применение ядерного оружия коренным образом изменит Соединенные Штаты или какую-либо иную страну, выбранную в качестве мишени. Катастрофические последствия ядерного удара не идут ни в какое сравнение с тем ужасным кровопролитием и физическим уничтожением, которые понесет такой мегаполис, как Нью-Йорк. Ущерб будет разрушительным – сотни тысяч людей убитыми или покалеченными, огромные участки города будут превращены в руины или выжженные кварталы. А воздействие долгосрочного порядка станет невообразимым: американская экономика будет парализована, психология страны изменится, и хрупкий баланс между безопасностью и свободой, лежащий в основе американской демократии, будет нарушен в пользу безопасности и в ущерб демократии.

«Когда эта первая террористическая бомба будет пущена в дело, – говорил Перри, – она не только перевернет сознание людей, но и поведет нас к совершенно иному направлению действий. По всей вероятности, она направит нас в неверное русло. Потому что захватит нас врасплох, потому что люди только начнут понимать, какие поистине ужасные последствия нас ожидают, мы же среагируем слишком болезненно, а в результате пострадают наши гражданские свободы, пострадает наша демократическая форма правления».[74]74
  Интервью Уильяма Перри 14 августа 2008 года.


[Закрыть]

Проект превентивной обороны, результат партнерства между Гарвардом и Стэнфордом, так описывает вероятные последствия взрыва в Нью-Йорке, Вашингтоне или Сан-Франциско 10-килотонного оружия, представляющего собой примерно две трети мощности сброшенной на Хиросиму бомбы.

«Центральная часть города будет уничтожена. Сразу за пределами территории, которая из-за взрыва будет сровнена с землей, люди, раненные летящими осколками, пострадавшие от ожогов и мощной радиации, практически не будут иметь шансов на выживание. Спасатели не смогут добраться до них из-за высокой радиации, и в любом случае их травмы (ожоги и всепроникающее радиационное облучение) потребуют квалифицированной и интенсивной медицинской помощи. Ветер, дующий из эпицентра взрыва, станет распространять шлейф радиоактивных осадков. Сила и размеры этого шлейфа будут зависеть от погодных условий, силы ветра и дождя. Пространство, в котором люди, не нашедшие для себя укрытия или не покинувшие этот район в течение нескольких часов, получат смертельную дозу радиации в течение первого дня, составит от 12 до 25 квадратных километров: район северо-западной части Вашингтона, округ Колумбия, или верхний полуостров для Сан-Франциско».[75]75
  Ashton B. Carter, Michael M. May, and William J. Perry, «The Day After: Action Following a Nuclear Blast in a U. S. City», Washington Quarterly, Autumn 2007, pp. 5–6.


[Закрыть]

Как и в случае с атакой 11 сентября, воздействие нападения скажется на всей стране, но на этот раз населения других городов из опасения оказаться следующими под ударом могут сбежать в более безопасные места, создавая пробки на маршрутах эвакуации. Финансовые рынки прекратят свою работу на недели, а не на дни. И тот оптимизм, жизненная стойкость и чувство постоянного возрождения и восстановления, которые двигали вперед американское общество на протяжении всей его истории, будут серьезно, а возможно, непоправимо разрушены.

Сама мысль такого развития событий настолько тревожна, находится так запредельно далеко от реалий нашей повседневной жизни, что больше похожа на продукцию голливудского ужастика или видеоигру. Мы считаем, что такое не должно произойти. В сравнении с обычными проблемами нашего времени это абстрактная модель некоего отдаленного будущего. Но даже если и существует такая вероятность, естественная реакция заставляет сделать вывод о том, что вряд ли можно что-то предпринять, чтобы остановить решительно настроенных террористов.

Как говорит Перри, это «событие малой вероятности, но очень большого воздействия».[76]76
  Интервью Перри 14 августа 2008 года.


[Закрыть] К сожалению, такое сравнительное уравнение может ослабить внимание и привести к безразличию. Как сказал Перри, «это условные обстоятельства отдаленного будущего, у нас есть сложный период как физической, так и психологической подготовки». Перри думает об этом следующим образом: «То, чего не произошло и не должно случиться. У людей будет время сообразить и понять, как ужасно это все будет и как многое изменится в их жизни. И может быть, такого не случится. Я думаю, надо поставить более общий вопрос: как вы в своей собственной жизни готовитесь к событию, которое может стать катастрофичным, но есть только один шанс из ста, что такое событие произойдет? Обычно вы скорее отвергнете такой поворот событий, чем станете готовиться к нему».[77]77
  Интервью Перри 14 августа 2008 года.


[Закрыть] Руководитель Федерального агентства по чрезвычайным ситуациям Крейг Фугейт так сказал в конце 2010 года газете «Нью-Йорк таймс»: «Нам необходимо преодолеть блокировку в мозгах, которая говорит, что все это настолько ужасно, что даже трудно просто представить себе». «Нам следует быть готовыми к этому».[78]78
  William J. Broad, «New Advice on the Unthinkable: How to Survive a Nuclear Bomb», New York Times, Dec. 16, 2010.


[Закрыть]

Изложение в этой газете правительственного распоряжения о том, как выжить в ядерной атаке, вероятно, стало шоком для многих читателей. Тема, казалось, вернула нас к 1950-м годам, когда планирование гражданской обороны было повсеместным, а правительственные чиновники курсировали по стране, заставляя граждан строить противорадиационные укрытия в своих дворах или подвальных помещениях квартир. К сожалению, тема выживания при атомном ударе не устарела и не превратилась в абстрактный вопрос. Фугейт и его коллеги беспокоятся по поводу террористического ядерного удара. Рекомендации правительства состоят в следующем: старайтесь скорее найти убежище в любом прочном здании или даже в автомобиле после того, как бомба будет взорвана, чем пытаться спасаться бегством. Японские власти первоначально выпустили такие же инструкции своим гражданам, живущим рядом с пострадавшими реакторами в Фукусиме. Американское методическое руководство стало результатом исследований, показывающих, что количество жертв может быть резко сокращено, если люди смогут избежать прямого попадания радиации из воздуха, которая возникнет после ядерного взрыва. Большая часть радиоактивного шлейфа будет распылена в течение первых 12–24 часов.

Шульц, Киссинджер, Перри, Нанн и Дрелл боятся, что перспективы террористического ядерного удара возрастают по мере распространения ядерного оружия и средств его производства. Их озабоченность отражается в потоке отрезвляющих книг, газет, веб-сайтов и блоговых уведомлений, вывешиваемых правительственными чиновниками, учеными и другими специалистами в ядерной области, предупреждающими о том, что это вопрос времени, когда террористы получат информацию и компоненты для изготовления бомбы. Многое из этого становится известным только небольшой и так уже достаточно хорошо информированной аудитории, она не достигает большинства американцев либо не воспринимается ими.

Мэтью Банн из Исследовательского Центра имени супругов Белфер по изучению науки и международных отношений при Школе государственной службы имени Джона Ф. Кеннеди Гарвардского университета, поддерживаемого фондом Инициативы по уменьшению ядерной угрозы, на протяжении нескольких лет выпускал тщательно подготовленный ежегодный доклад о ядерных угрозах под названием «Управление бомбой».[79]79
  Matthew Bunn, Securing the Bomb 2010: Securing All Nuclear Materials in Four Years, Project on Managing the Atom, Belfer Center for Science and International Affairs, John F. Kennedy School of Government, Harvard University; commissioned by the Nuclear Threat Initiative, Apr. 2010, p.v.


[Закрыть] В самом последнем издании говорится о некотором прогрессе за последние десять лет в деле сокращения ядерных вооружений и обеспечения безопасности расщепляющихся материалов, необходимых для их производства. Однако общая картина остается мрачноватой. В то время как американские и российские арсеналы были резко сокращены со времени окончания холодной войны и будут сокращаться в дальнейшем в соответствии с Договором о сокращении вооружений, по которому ведутся переговоры между администрацией Обамы и руководством Кремля, этот прогресс не дает повода расслабиться.

Банн уместно цитирует четыре фактора, которые, будучи взяты все вместе, рисуют ужасную картину: «Аль-Каида» получает ядерное оружие; опытная террористическая группа в состоянии сделать примитивную ядерную бомбу, если получит в достаточном количестве необходимые производные ядерные материалы; имели место более 18 документированных случаев кражи и утери плутония или высокообогащенного урана; ядерную контрабанду чрезвычайно трудно остановить.

Уязвимость ядерного оборудования стала очевидной в особенно тревожном случае в Южной Африке. Вскоре после полуночи 8 ноября 2007 года две группы вооруженных мужчин ворвались в ядерный комплекс Южной Африки в Пелиндаба, недалеко от ее столицы Претории. Когда Южная Африка еще находилась под властью апартеида в 1970-е и 1980-е годы, правительство построило секретный комплекс и с помощью Израиля изготовило небольшое количество ядерного оружия. Комплекс оставался в целости и сохранности после добровольного отказа Южной Африки от программы производства оружия в 1991 году. В комплексе на момент вторжения находилось полтонны высокообогащенного урана.

Налетчики, которым, очевидно, оказывал помощь кто-то из работников комплекса, перерезали проволочные заграждения, по которым проходил ток, прошли мимо камер слежения и ворвались в пункт управления комплекса, на что служба безопасности никак не среагировала. Четверо вооруженных налетчиков справились с двумя работниками в пультовой комнате, выстрелив одному из них в грудь. Тем временем два других вооруженных бандита пробрались через проволоку и открыли огонь по охраннику. К тому времени когда подразделения безопасности попали в помещение диспетчерской, люди сбежали с несколькими мобильными телефонами, но без обогащенного урана.