Текст книги "Петербуржцы"

– Ищем тщательно! – командовал мужчина с чёрной папкой.

– Есть один, – доложил ему тот, что привёл нас.

– Так их же двое.

– Один отказывается.

– Ничего тебе, Лёня, доверить нельзя. Хрен с ним, сосед согласился, так что двое есть.

– Не нашли?

– Нет ничего! Врёт, сука.

– Я не вру, – раздался голос из открытой квартиры, и в коридоре появилось неприятное существо, больше всего напоминающее Голлума из «Властелина колец», одето оно было в халат, а под глазом красовался огромный фингал.

– Тогда, где он!? – повысил голос мужчина с папкой.

– Не знаю, может они забрали с собой, – заплетающимся языком проговорило нечто.

– Не слушай, Димон! Да кто будет её трахать!? – крикнул Лёня.

– Желающих хватает, – прошипело существо.

– Итак, значит Вы, Евгения Леопольдовна, утверждаете, что к вам пришли двое знакомых, – начал Димон. – Они принесли три бутылки водки, которые вы распили вместе. После того, как водка закончилась, один из ваших гостей предложил вступить с ним в половой контакт. На что Вы ответили отказом, сославшись на присутствие в квартире малолетнего ребёнка. Услышав отказ, он не успокоился и подговорил своего приятеля вместе совершить насильственное деяние против Вас. Один, применяя силу, удерживал Вас на кухонном столе в непотребной позе. Другой сорвал с Вас одежду и воспользовался вашим обездвиженным положением. Затем они поменялись местами. При этом Вы чётко видели, что каждый из них перед вступлением в половой контакт пользовался презервативом. После того, как насильственные действия были закончены, оба подозреваемых поспешили покинуть квартиру, прихватив с собой три тысячи семьсот рублей, лежащие в хлебнице рядом с холодильником, и пару использованных презервативов. Всё верно?

– Верно, – согласилась Евгения Леопольдовна.

– Да кто насилует в презервативе?! – возмущался Лёня.

– Евгения Леопольдовна, Вы уверены, что это было именно изнасилование? Может всё-таки это был половой акт по взаимному согласию? – спросил Димон.

– Ты что – дебил? – удивилась жертва.

– Ты совсем охренела, мразь! За такие слова ответить можно!

– Больно слышать правду? – спокойно спросила она.

– Давай ей дури подкинем, скажем, что сама обдолбалась и сочинила какую-то хрень про изнасилование, – предложил Лёня.

– Что ты несёшь? У тебя понятые тут стоят.

– А они никому не скажут, – сказал, посмотрев в нашу сторону Лёня.

В этот момент из квартиры раздался громкий детский плач, и в коридоре появился мальчик лет четырёх. На мгновение он затих, уставившись на толпу незнакомых людей, но потом плач возобновился с удвоенной силой.

– Суки! Ребёнка разбудили, – возмутилась потерпевшая.

Она схватила ребёнка на руки и, приговаривая: «Мама здесь, Серёжа, мама здесь!» – исчезла в глубине квартиры.

– Итак, ставим подписи вот тут, – обратился к нам Димон.

– А что мы подписываем? – спросил сосед.

– Не важно, что, главное молча, – ответил представитель закона.

Вовка и сосед предпочли беспрекословно подчиниться. Через полминуты мы стояли на улице. На душе было неприятно, словно нам не повезло вляпаться в кучу дерьма. Мы постарались как можно скорее забыть об этой истории.

6

– Может свалить отсюда? – предложил Вовка.

– А чего ты испугался?

– Ну, мало ли…

– Да хорошая девчонка! Не без странностей конечно, ну да кто в наше время абсолютно нормальный.

Я видел, что Вовка сомневается, так что пришлось добавить решающий аргумент:

– У неё есть бухло, не забывай об этом.

С этим аргументом спорить было бессмысленно. Мы вернулись в квартиру, где застали всё также мирно похрапывающего Даника и возмущённую Женю.

– В чём дело? – спросила она.

– Всё в порядке, просто ходили покурить на балкон.

– Без меня! – возмутилась Женя и жалостливым голосом добавила. – Друзья так не делают.

Под монотонный хрип Даника мы продолжили банкет.

– А мы уже встречались раньше, – ляпнул Вовка, после нескольких стопок.

– В смысле? – спросила Женя.

– Два года назад. Не помнишь?

– При каких обстоятельствах?

– При сомнительных обстоятельствах.

– Не тяни коня за яйца!

– А если подумать? – издевался Вовка.

– Не беси меня, говори!

– Ладно, ладно. Вот подсказка – здесь было много полиции.

– Здесь часто бывает много полиции. Говори точнее!

– Ты была очень пьяна.

– Это моё обычное состояние.

– Что ещё? – задумался Вовка. – Все искали маленький элемент мужского гардероба.

– Кончай!

– Именно! В него обычно кончают! – засмеялся Вовка.

– Ладно, хватит! – вмешался я. – Дело было так…

Я рассказал всё, что мы видели тем вечером. Женя слушала очень внимательно, ни разу не перебив. Её лицо оставалось неподвижным, только глаза из пьяно-пространственных становились всё более осмысленными.

– Зачем ты подписал бумагу? – спросила она у Вовки, когда я закончил рассказ.

– Так они сказали…

– Ты видел, что подписываешь?

– Было некогда…

– Ты мне жизнь испортил, козлина! – налетела она на Вовку. – Убирайся вон!

Она, неистово матерясь, пыталась пнуть обидчика. Я стоял между ними, стараясь уладить неожиданный конфликт. Вовка испуганно и не очень умело оправдывался. Даже Даник перестал храпеть и приоткрыл заспанные глаза, тут же получив затрещину от Жени, зачем-то переключившейся на него.

Ошеломлённый Даник, что-то бормоча, направился в коридор и схватился за обувь. Мы последовали его примеру. Пока Вовка натягивал ботинки, на него продолжал сыпаться град шлепков от хозяйки квартиры. Я настаивал на мирном разрешении конфликта, но мои справедливые доводы оставались без внимания.

Женя открыла дверь и поочерёдно вытолкала за порог Даника и Вовку. Когда я хотел проследовать вслед за ними, дверь захлопнулась, едва не коснувшись кончика моего носа.

– А я?

– А ты остаёшься!

– Нет уж, я тоже пойду, – пытался я вяло сопротивляться.

– Ты же не оставишь расстроенную девушку одну, – она резко переменила тон.

– Ладно, ещё посижу, – капитулировал я. – Но только полчаса.

7

Я проснулся с дикой головной болью. Мне не хотелось открывать глаза, было страшно возвращаться в реальный мир. Постепенно в голове воскрешались события вчерашнего вечера. С каждым новым воспоминанием становилось всё более стыдно. Хотелось снова заснуть и не просыпаться, по крайней мере, до следующего пришествия.

– Подъём! – услышал я знакомый хриплый голос.

Ещё меньше захотелось открывать глаза, но нужно было возвращаться в суровую реальность. Когда я, наконец, разжал веки, передо мной стояла Женя в розовом халате. Утром она выглядела ещё хуже, чем вечером.

– Доброе утро, – соврал я.

– Похмеляться будешь? – пошла она с козырей.

– Я обычно не похмеляюсь.

– Сразу видно… молодой, – с этими словами она протянула мне стопку ледяной водки.

Меня едва не вырвало только от одного вида водки, но я всё-таки сумел героически расправиться с предложенным угощением.

– Чем вчера закончилось? – спросил я.

– Ты нажрался, – буднично ответила она.

– Это я понял. А дальше?

– А потом у нас был сумасшедший секс, сначала на кухне на столе, потом ты предложил попробовать в лифте, ну и напоследок в этой самой кроватке. Почпокались от души!

– Правда?

– Нет, конечно. Ты завалился сюда, как бревно, и вырубился. Да ещё и на кровать ребёнка! В грязных штанах! Пришлось их стягивать с тебя.

– Извини, немного перебрал. Я, пожалуй, пойду домой.

– Размечтался! Вы вчера тут насвинячили, а теперь ты хочешь по-тихому слиться? Нет, друзья так не делают.

– Что ты имеешь в виду?

– Придётся угодить мне, прежде чем уйти.

– Я сейчас в таком состоянии, что не очень понимаю намёки.

– Тогда скажу прямо, – после этих слов она вышла из комнаты и через несколько секунд вернулась, держа в руках ведро со шваброй.

– Это что? – удивился я.

– Твои орудия труда. Пора делать из обезьяны человека.

– Не, так дело не пойдёт!

– Значит, как нагадить, так вы все орлы, а как убрать за собой, так сразу в кусты!?

– Абсолютно точно! Мне как раз нужно в кусты.

Я скрылся в туалете, где принялся судорожно обдумывать план отступления. Заниматься утром с бодуна уборкой, да ещё и в чужой квартире, я точно не желал.

Голова отказывалась работать. Я залип минут на пять, разглядывая узор, изображённый на туалетной плитке. Этот узор менялся в размерах, то удаляясь до состояния едва заметной точки, то резко увеличиваясь, наплывая на меня, словно «Титаник» на айсберг.

Из состояния прострации меня вывели несколько сильных ударов в дверь и раздражённый крик хозяйки:

– Дома на толчке посидишь!

– Что-то мне совсем плохо, наверное, траванулся, – жалобно залепетал я, выползая из туалета.

– Это малоебучий фактор, – заявила Женя и подвинула ко мне ведро.

Не оставалось ничего, кроме как включить свою мужскую гордость. Я уверенно заявил, что ничего мыть не буду, быстро натянул кеды, накинул куртку и попытался открыть дверь. Дверь не поддалась. Я оглянулся вокруг, стараясь найти ключи, но их нигде не было.

– Открой дверь! – сказал я.

– Только после уборки, – ответила Женя.

– Я здесь не гадил, так что и убирать не буду.

– Тогда давай так: убираться буду я, но ты всё это время будешь здесь, а то мне одной скучно, – пошла она на компромисс.

– Такой вариант меня, пожалуй, устроит, – согласился я.

8

Женя принялась драить и без того чистую квартиру. Я, в свою очередь, водрузился на тот же диван, с которого не так давно меня бесцеремонно согнали, и стал разглядывать комнату. Интерьер был достаточно скромный, здесь находились две односпальные кровати, тумбочка с телевизором, небольшой ярко-жёлтый шкаф и много детских игрушек, накиданных в старомодный железный сундук. Мой взгляд упал на книжную полку, висящую над телевизором. Среди нескольких серых книг выделялся ярко-жёлтый фотоальбом. Я не поленился достать его с полки.

Пока я нёс свою добычу до кровати, альбом немного приоткрылся, и из него выпорхнула фотография, она совершила изящный переворот в воздухе и мягко спланировала на пол изображением вверх. На фото была запечатлена Женя во время выписки из роддома. Её было трудно узнать, черты лица более мягкие и округлые, длинные русые волосы, ещё не испорченные химией, нормальная женская фигура, а не нынешний высохший скелет. Вполне приятная девушка. Слева от неё стоял высокий лысый парень, державший в руках ребёнка, закутанного в миллион одеял, перевязанных синей лентой. С другой стороны от Жени расположился крупный усатый мужчина.

Пока я разглядывал фотографию, Женя вышла из ванной с полным ведром воды. Увидев, что у меня в руках альбом, она влетела в комнату и завопила:

– Кто тебе разрешал его брать!?

– Фотоальбомы для того и созданы, чтобы развлекать гостей, – ответил я.

– Не трогай мои вещи без спроса!

– Чего ты всегда такая нервная?

– Я не люблю, когда люди себя так ведут.

– Да как?! Вчера на Даника накинулась за какой-то сырок, потом на Вовку без повода, сейчас на меня тоже чёрт знает за что…

– На Вовку без повода? Какого чёрта он подписал ту бумагу?

– Далась тебе та бумага! Ну, подписал, и что? Разве у него был выбор? Допустим, он бы пошёл в отказ, так нашли бы кого-то другого. Ты разве не знаешь, как у нас милиция работает?

– А потому так и работает… Потому что все трясутся перед ними! Что за народ? Лишь бы скинуть ответственность! Моя хата с краю!

– А ты не такая?

– Я не такая!

– Да в чём собственно дело, что тогда случилось?

– Не важно, – ответила она, понизив голос.

– Ну, расскажи. Это останется между нами.

– Нет здесь никакой тайны, – она сделала небольшую паузу. – Просто не нужно было подписывать эту бумагу.

– Что там было?

– Пиздёшь там был! Будто я сама чпокалась с этими ублюдками, а потом решила их подставить!

– А это неправда?

Она посмотрела на меня стеклянными глазами и с неожиданной силой запустила мне в лоб резиновый мячик, мирно лежавший поблизости.

– Ты дебил? – задала она свой любимый вопрос.

– Верю, верю…

– После этого у меня были большие проблемы, – продолжила Женя. – Мой муж всё узнал и подал на развод.

– Как он узнал?

– Так он из бывших, у них там информация быстро распространяется.

– А почему он поверил им, а не тебе?

– Ему по ушам поездили, а он повёлся, как конченное чмо. А ведь у нас всё было прекрасно. Жили, как говорится, душа в душу. Даже отдыхать вместе ездили, как раз незадолго до всей этой истории вернулись с «Казантипа». Прям охуенно было! А потом случилось это дерьмо.

Она ненадолго задумалась, затем посмотрела на меня и гаркнула:

– Слезай с детской кровати!

– Да пожалуйста!

Я решил удалиться на кухню. Здесь ещё оставались следы вчерашнего мероприятия.

– Помой посуду! – донеслось из комнаты.

– Ага, сейчас!

Я обратил внимание на дверь, расположенную сбоку от холодильника. Вчера никто её не заметил. Мне стало любопытно, я подошёл поближе и дёрнул ручку. Дверь не поддалась.

– Куда ты ломишься? – я аж вздрогнул от резкого вопроса. Женя стояла у меня за спиной.

– Там вторая комната?

– Да, там вторая комната.

– Я могу посмотреть?

– Мы договорились, что ты будешь развлекать меня, пока я делаю уборку. А ты страдаешь какой-то хернёй… Друзья так не делают.

Она вытащила из кармана ключ и бросила его на стол.

– Можешь убираться отсюда, если хочешь.

Я очень хотел, и чем дальше – тем больше. Недолго думая, я схватил ключ, отворил дверь и выскочил наружу. Улица была переполнена весенними звуками. Пение птиц смешалось с радостными детскими криками. Солнце пригревало совсем по-летнему. Чувство безграничной свободы расплывалось по всему телу, думаю, так себя ощущает человек, только вышедший из мест не столь отдалённых.

В ближайшую ночь мне снился кошмар: я стою на кухне у Жени, вдруг открывается запертая дверь, из которой появляется девушка с чёрными волосами, одетая в белую простыню, как в фильме «Звонок». Она приближается ко мне, при этом я не могу двинуться. Я понимаю, что это Женя. Она поднимает голову и жутким хриплым голосом выкрикивает: «Где гандон!?» Я проснулся, как водится, в холодном поту и, кажется, той ночью больше не уснул.

9

Убегая тогда от Жени, я был уверен, что больше никогда не окажусь у неё в гостях. Но, как говорится, если хочешь рассмешить бога, то расскажи ему о своих планах. Видимо, бог сильно хохотал, когда ровно через неделю я вновь сидел на той же самой кухне, из которой так поспешно удирал в прошлый раз.

Напротив меня восседал Вовка, увлечённо разливая водку. Между нами расположилась хозяйка квартиры по-прежнему пьяная и некрасивая.

Какая житейская перипетия заставила нас вернуться сюда? Я мог бы написать, что это были некие потусторонние силы или высоко-духовные мотивы. Но не хочу врать. Всё произошло достаточно прозаично. У нас вновь не хватало денег на продолжение банкета, и, взвесив все за и против, мы не придумали ничего лучше, как снова обратиться за помощью к Жене.

Правда, мы шли к ней с целью просто занять денег до лучших времён, но оказалось, что у неё принципы. Точнее один принцип – денег она не одалживает. Зато всегда готова угостить и составить компанию страждущим путникам.

На удивление, она достаточно благосклонно восприняла наш приход, несмотря на то, что в прошлый раз мы расстались не очень доброжелательно. Даже к Вовке она отнеслась без какой-либо агрессии. Казалось, что она забыла про весь негатив, который присутствовал при предыдущей встрече.

На этот раз дома находился ребёнок. Но это не остановило Женю, она всучила нам несколько мятых купюр и отправила в близлежащий магазин, настойчиво пожелав сильно не задерживаться. Мы постарались лишний раз не расстраивать нашу благодетельницу и быстро справились с порученным заданием.

Вот так мы снова оказались за столом у Жени.

– Пьём!? – прозвучал традиционный тост.

Мы дружно опрокинули наши «кубки». В этот момент на кухню неуверенно ступил мальчик – белобрысый, с крупными чертами лица. Он замялся на входе, испуганно глядя на присутствующих.

– Ты чего пришёл? – спросила его Женя.

Он, ничего не отвечая, просто стоял на месте.

– Ну чё ты телишься? – продолжала допрос Женя.

Он пробубнил что-то неразборчивое. Я различил, только слово – «мама». Мама, нехотя, поднялась со своего места и, взяв его за шкирку, повела в комнату. Мы с Вовкой удивлённо переглянулись и выпили ещё по стопке.

– Пусть они уйдут, – расслышал я жалобный детский голосок, донёсшийся из комнаты.

Мне стало как-то неловко.

– Может, пойдём? – предложил я Вовке.

– Да вроде только начали, – засомневался Вовка. – Хотя, наверное, ты прав.

Мы встали из-за стола, Вовка хитроумно сунул початую бутылку в задний карман штанов, после чего мы переместились в коридор.

Женя, увидев, что мы собираемся, тут же забыла про ребёнка и метнулась к нам на встречу.

– Вы куда?

– Нам, наверное, лучше уйти, – ответил я.

– Не надо никуда идти!

– Но ребёнок…

– Ничего страшного, он просто капризничает. Я его успокою, а вы возвращайтесь на кухню.

Стыдно признаться, но мы послушались её и вернулись на кухню. Она действительно смогла как-то убедить ребёнка больше не высовываться из комнаты. Он тихо возился возле сундука с игрушками, пока мы продолжали наши возлияния. Мероприятие продолжалось до глубокой ночи, не обошлось без громкой музыки и возмущённой соседской бабули. Не знаю, когда уснул ребёнок, лично я оказался дома, когда уже лениво разливалось на горизонте тусклое петербургское солнце.

10

Мы стали довольно часто бывать у нашей новой подруги. Как правило, всё проходило по одному и тому же сценарию: мы выпивали где-то без неё, затем у нас заканчивались деньги и выпивка, после чего мы отправлялись по знакомому адресу. Иногда Женя была одна дома, иногда вместе с ней находился ребёнок. Несколько раз мы заявлялись в разгар вечеринки, когда в квартире уже присутствовала группа таких же страждущих парней. Пару раз даже удавалось там встретить старых знакомых. При этом я не припомню, чтобы хоть раз видел у неё дома хоть одну девушку, кроме самой хозяйки. Желанными гостями здесь были исключительно парни.

Женя всегда встречала нас с неподдельным гостеприимством. В морозилке обязательно томилась бутылка водки. Иногда даже находилась какая-нибудь непритязательная закуска. После определённого количества возлияний, непременно, следовал момент, когда в Жене просыпалась нуждающаяся в мужской ласке женщина. Тогда она переходила к наступлению. Обычно её целью становился я, вот только желания отвечать ей взаимностью у меня не находилось. Все многократные попытки приставаний были отбиты с ледяной стойкостью. Но Женя не повесила руки, она просто переключилась на новые цели. Какое-то время она покушалась на Вовку, но и здесь потерпела неудачу. В конце концов, и Даник оказался приемлемым вариантом. Вот только он также не поддался действию её чар. Но не все были так разборчивы, как мы. Некоторые парни из других компаний оказывались, куда менее притязательны. Время от времени она уединялась с кем-нибудь в комнате, пока остальные продолжали развлекаться на кухне.

Помимо водки и мужчин, Женя обожала плохую музыку. После нескольких стопок обязательно включалось радио «Дача», по которому круглые сутки крутили худшие образцы отечественной попсы. Убедить её сменить пластинку на что-нибудь другое, было бесполезной тратой времени. Она упорно стояла на своём. И ладно бы это играло фоном где-то в отдалении. Так нет! Она врубала громкость на максимум. Из-за этой непоколебимой привычки она перессорилась со всеми соседями по этажу. Особенно бойко с ней воевала старушка из ближайшей квартиры слева. Это была очень характерная бабуля – из той категории пенсионерок, которые самолично объявляют себя смотрительницами по дому (двору, району – подчеркнуть нужное). Так вот, казалось, что эта бабуля специально поджидает момент, когда Женя врубит музыку. Как только магнитофон издавал первые звуки, тут же следовал неистовый стук в дверь. Женя шла открывать, и тогда из коридора начинали доноситься взаимные оскорбления. Полаявшись какое-то время, они расходились по своим углам, проклиная друг друга. Это повторялось каждую пьянку, казалось, что обе приняли правила игры и даже будут грустить, если это противостояние по какой-либо причине прекратится.

11

В начале июня я возвращался в район, после сдачи государственных экзаменов. Погода была прекрасная, настроение тоже, хотелось хорошенько отметить этот важный момент моей жизни. Как назло, парни были заняты до вечера. Мне совсем не хотелось откладывать праздник. Так что я принял волевое решение – отправиться к Жене. «Мы с ней начнём, а остальные подтянутся позже», – думал я.

Дверь в парадную была открыта. Я поднялся на последний этаж и, выйдя из лифта, попал прямиком в НТВшный сериал. Возле нужной двери стояли две женщины средних лет, чуть поодаль от них грустный участковый со стойким запахом перегара, ещё дальше расположилась враждебная бабуля и тот самый сосед, что был понятым вместе с Вовкой. Из-за двери доносился громкий плач ребёнка.

Все посмотрели на меня.

– Вы кто? – спросила одна из женщин, та что пополнее.

– Да так… – замялся я.

– Этого я знаю! – заорала сумасшедшая бабуля. – Этот часто здесь бывает!

– Вы знаете Евгению? – ещё раз спросила та же женщина.

– Не очень близко.

– Но сейчас к ней пришли?

– Мимо проходил, решил навестить.

– Пить он пришёл! – продолжала вопить старуха. – Алкоголик!

– Евгения, к вам пришли! – крикнула в сторону двери другая женщина, постройнее. – Если нам не открываете, то откройте хотя бы… – она застопорилась. Затем спросила меня: – Как вас зовут?

– Филипп.

– Филиппу, – закончила она.

– Пошли вон, суки! – донеслось из-за двери.

– Я тебе покажу такую суку! – ответила полная женщина.

– Евгения, вы же понимаете, что не получится вечно прятаться за дверью, – заявила стройная дама. – Ребёнка всё равно заберут, на вас уже не первое заявление. Вы давно на учёте. Мы предупреждали в прошлый раз, что ещё одна жалоба и ребёнок уедет с нами.

– Какая жалоба! Кого вы слушаете!? Эту старую тварь!? Да она маразматичка конченная, у неё старческий идиотизм в завершающей стадии! – вопила Женя из-за двери.

– Не могу этот цирк больше смотреть, – сказал сосед и отправился в свою квартиру, но дверь всё же не закрыл.

– Её посадить надо, – заговорщицки прошептала бабуля участковому.

– Да мне похер, – ответил милиционер.

– Евгения, я вам обещаю, что сделаю всё от меня зависящее, чтобы Серёжа как можно скорее вернулся домой, но для этого и вы должны пойти к нам навстречу, – уговаривала стройная женщина.

– В тюрьму надо эту проститутку, нагуляют сперва уродцев, а затем не знают, куда их деть, – комментировала старуха.

Неожиданно дверь разверзлась и оттуда, словно кара господня, вырвалась Женя, через секунду она очутилась возле бабули и вонзилась ей в лицо. Старуха завопила так, что показалось, будто её дни на этой грешной планете сочтены.

Женщины и участковый с огромным трудом оттащили Женю.

– Пустите меня, я её убью! – сопротивлялась она.

– Забирайте эту нахалку, забирайте, – приговаривал сосед, быстренько вернувшийся на площадку.

– В тюрьму, – шипела, задыхаясь, бабуля.

Я увидел, что за всей этой картиной наблюдает Серёжа. Он молча смотрел из глубины квартиры, не решаясь подойти поближе. Он не плакал, просто теребил в руке маленького игрушечного солдатика.

Надо ли говорить, что банкет тогда так и не состоялся?

12

В тот раз удалось избежать худшего. В отделение подъехал отец Жени. Он, будучи достаточно состоятельным человеком, смог договориться с неподкупной «Фемидой». Женю не лишили родительских прав, да и с бабулей, так алчно жаждущей крови, удалось решить вопрос полюбовно. Вот только ребёнок с этого момента окончательно перебрался на ПМЖ к дедушке.

Женя тяжело переживала расставание с сыном. Я точно знаю, что она неоднократно ездила к отцу и просила его вернуть Серёжу домой. Но папа был не приклонен. Правда, не знаю, чего в этих её просьбах было больше – материнской любви или банальной корысти. Ведь пока ребёнок жил у неё, отец полностью их содержал. Он давал ей деньги, разрешал безвозмездно брать любой товар в своих ларьках. Теперь этот поток перекрыли, папа разумно решил, что коли внук живёт у него, то и содержать беспутную дочурку больше не нужно.

Мы не перестали посещать Женю, даже не смотря на то, что теперь можно было забыть о приятных угощениях. Настала наша пора потчевать невезучую подругу. Такой вот бумеранг добра в действии. На удивление, гостей в её хоромах не становилось меньше. Почти всегда там обитали шумные компании различных парней.

Особенно часто можно было встретить двух персонажей, которых все называли Майор и Белый. Майор, когда-то давно служил во внутренних органах, где и получил своё прозвище, и это при том, что был уволен в звании капитана. Почему в таком случае его прозвали Майором история умалчивает, видимо, амбициозный был парень. Но к моменту нашего знакомства от этих амбиций не осталось и следа. Бывший капитан, так и не ставший майором, превратился в толстого сорокалетнего охранника. Сутки он подрёмывал на каком-то складе в Шушарах, затем трое суток беспощадно бухал. Так тянулись его суровые будни. С Женей он познакомился ещё во времена службы в милиции. Её муж работал с ним в одном отделе. Какое-то время они дружили семьями (Майор тогда был женат), но, примерно, в одно и то же время обе пары распались. На фоне общего горя Женя и Майор сдружились ещё сильнее. Насколько я знаю, интима между ними не было, зато дружба была очень крепкая. За интим же отвечал Белый.

Белый работал вместе с Майором там же в Шушарах, занимал должность то ли кладовщика, то ли ещё кого-то в этом роде. Он был немного старше нас, но явно младше Жени. Высокий рост, вьющиеся светлые волосы – такой типаж обычно пользуется популярностью у женщин. Впрочем, это не мешало ему, едва ли не каждый день, нажираться до состояния поросячьего визга, тащить Женю в комнату и трахать её под унывное завывание радио «Дача».

Однажды мы с Вовкой в очередной раз заявились к Жене и обнаружили там эту парочку: Майора и Белого. На полу уже выстроилась батарея из пустых бутылок, а глаза собутыльников сверкали неестественным блеском. В динамиках рыдала очередная певичка, а Женя успешно устроилась на коленях Белого. Вечеринка была в самом разгаре.

Нас гостеприимно пригласили к столу.

– Мальчики, давайте ещё раз выпьем за Спецназа! – предложила хозяйка.

– Опять? – возмутился Майор. – Забудь ты его уже!

– Не забуду! Он… – задумалась Женя. – Удивительный человек!

Спецназ это кличка бывшего мужа Жени. Считалось, что он когда-то давно служил в войсках специального назначения, но правда это или нет, никто точно не знал, что не мешало Жене гордиться этим отрезком биографии экс-супруга, я не слышал, чтобы она хоть раз назвала его по имени, только Спецназ.

– Я ревную, – подал голос уже хорошенько поднабравшийся Белый.

– Правда? – спросила Женя.

– Нет! Я пошутил, – рассмеялся он.

– Ну и пошёл ты! Давайте пить! За вас, за нас и за Спецназ! – продекламировала Евгения, не слезая с колен Белого, и, как всегда уверенно, опрокинула в себя стопку водки.

– Может это? Ну, того? – принялся нелепо намекать Белый и запустил руку ей в штаны.

– Ну, даже не знаю, – картинно ломалась целомудренная Евгения.

– Да валите уже! – высказал общее мнение Майор. – Трахаться надо в спальне, а не на кухне.

– Никакой романтики, – успела добавить Женя, удаляясь в комнату вместе с Белым.

Недолгую паузу прервал Вовка, философски заявив:

– Всё-таки это странно: сохнуть по Спецназу и параллельно трахаться со всеми подряд.

– Вы посмотрите – какие мы невинные! – заржал Майор. – Пусть даёт, кому хочет! А Спецназ сам виноват. Такую девку упустил!

– Какую? – спросили мы одновременно.

– Ну да, сейчас она не в лучшей форме. Жизнь потрепала. Вы бы её раньше видели, золотая баба была. Симпатичная, с фигурой, даже почти не бухала. Это её Спецназ довёл!

– Удивительный человек?

– Ну, как говорится, любовь зла – полюбишь и козла. Она всегда вокруг него вертелась, как муха возле говна. Я же всё это собственными глазами видел. Она ему и пожрать вечно приготовит, и ребёнку жопу подотрёт, и минет по свистку. Я помню, он ей как-то заявил: «Обед и минет – это всё, что от тебя требуется!» – эта фраза сильно рассмешила Майора, минуты две он хохотал, схватившись за своё недюжинное брюхо, ещё минуту старался справиться с одышкой, после чего всё-таки продолжил. – Короче… уф. Короче, любила его сильно, любой каприз исполняла. А ему насрать! Вообще не ценил. Трахал всё, что видит. Так она даже это терпела, мол, пусть гуляет, лишь бы домой возвращался. Правда, бухать начала. Ну и вскоре потеряла товарный вид. Последней каплей стал «Казантип». Ох, я наслышан, как там Спецназ развлекался.

– А мне Женя говорила, что они очень даже душевно туда съездили, – вмешался я.

– Она тебя сколько знает? Ну вот… Так что слушай лучше меня. У меня информация из первых рук. На «Казантипе» Спецназ вконец обнаглел, драл какую-то шмару прямо в той же палатке, где в этот момент спала Жека. Она мне рассказывала, что голая задница этой бляди чуть ли не елозила ей по лицу. Ну, она, конечно, психанула. Села в ближайший поезд и укатила в Питер. А здесь нажралась и решила отомстить, сняла на улице каких-то двух таджиков, пригласила к себе. Напоила их, с одним перепихнулась.

– Перепихнулась? Разве её не изнасиловали?

– Никто её не насиловал. Это она уже потом сочинила. Тогда было так: проснулся ребёнок в этой комнате, – он ткнул пальцем в ту самую закрытую дверь, на которую я наткнулся при первом посещении этой квартиры. – И вышел на кухню весь в слезах и соплях. Один из таджиков взял его за шкварник и закинул обратно в комнату. А Жека очень не любит, когда так обращаются с её малым. Она накинулась на этого таджика. Только ему похер, у них с женщинами разговор короткий – короче, втащил он ей, после чего они благополучно свалили. Ну, Жеке, конечно, стало обидно, что её в собственной квартире по морде бьют. Она решила их сдать ментам, типа они её изнасиловали. Идея – полное говно, на самом деле. Ну, говорит, что была пьяная, да в состоянии аффекта – ничего умнее не придумала. В итоге, с приехавшими ментами что-то пошло не так, то ли тёрки какие-то, то ли ещё что. Дело об изнасиловании не завели, к тому же там какой-то бывший сослуживец Спецназа оказался в курсе, доложил ему всё. Мол, жена твоя с какими-то таджиками прямо в вашем семейном ложе ебётся. Спецназа это глубоко задело, мол, он мужик – ему можно, а она баба – значит ей нельзя. Короче, он подал на развод. Типа, жена – шлюха, не могу так жить. Хотел ещё хату отсудить, но тут батя Жекин подключился, дал Спецназу под зад, чтобы меньше пальцы гнул. А эта дура до сих пор по нему сохнет, видимо, понравилась голая срака шлюхи на морде.

– А кто эту квартиру покупал? – спросил я.

– Уж, всяко, не Спецназ! – захохотал Майор. – У этого голодранца ни черта не было. Пришёл на готовенькое. Жекин батя их упаковал по полной программе. Уж больно дочку любит. И хату он купил – свадебный подарок. Ремонт за своё бабло сделал. Мог бы однушку взять, так нет – двушку приобрёл. Живи – не хочу!