Текст книги "Случайная встреча"

Некоторое время я стояла, наблюдая за тем, как усиливается гроза. Я уже собиралась бежать, как вдруг почувствовала, что по ту сторону двери кто-то стоит.

– Кто там? – воскликнула я.

Ответа не было. Действительно ли я слышала чье-то тяжелое дыхание? Шум грозы был так силен, а дверь была такой толстой… Так что же это я ощущала? Чье-то присутствие?

Я могла бы побежать, несмотря на грозу. Все, конечно, стали бы ругать меня. Мисс Ренни сказала бы: «Как глупо было бежать в грозу! Тебе следовало остаться в Эндерби, пока она не закончится…»

Я вздрогнула. Мое тонкое промокшее платье прилипло к телу. Но вздрогнула я вовсе не от холода, а от мысли о том, что в этом доме находится кто-то, знающий о моем присутствии. А здесь очень уединенное место.

Я повернулась к двери и нажала на нее. К моему изумлению, она открылась! Как это могло произойти? Дверь же была заперта! Я прислонялась к ней, я била в нее кулаками, а теперь… она оказалась открытой?

Я вошла в холл. Там было довольно темно. Я взглянула наверх, на сводчатый потолок, очень похожий на потолок в Эверсли, хотя все здесь было, конечно, меньше.

– Есть здесь кто-нибудь? – спросила я.

Ответа не последовало, но было такое чувство, что за мной кто-то наблюдает.

Я осторожно пошла вперед, пересекая холл в направлении лестницы. Услышав шорох, я резко обернулась.. В холле никого не было. С резким стуком захлопнулась дверь. Я побежала к ней. В доме кто-то был, и мне следовало как можно быстрее выбраться отсюда! Нужно бежать домой со всех ног, не обращая внимания на грозу!

На лестничной площадке появилась фигура. Я уставилась на нее.

– Вы одна? – послышался голос.

– Это… это…– сказала я.

– Все правильно, – сказал он, – вы меня помните?

– Цыган Джейк, – выдавила я.

– И леди Джессика!

– Что вы здесь делаете?

– Я расскажу вам, но сначала… Вы одна? С вами нет никого? Никто не шел за вами?

Я покачала головой. Я больше не боялась. Меня охватило чувство облегчения! Узнав, что это цыган Джейк, я почувствовала не страх, а огромное волнение.

Он спустился по лестнице своей небрежной походкой.

– Значит, это вы стояли за дверью? Это вы выглядывали в окно?.. Вы отперли дверь, чтобы я могла войти? Что вы здесь делаете?

– Скрываюсь.

– Скрываетесь? От кого?

– От закона.

– Что вы совершили?

– Убийство.

Я в ужасе уставилась на него.

– Вы все поймете, когда я вам расскажу. Я знаю, вы меня не выдадите!

– А зачем вы пришли сюда?

– Я надеялся, что Долли захочет помочь мне. В доме никого не оказалось, так что я пробрался через открытое окно на первом этаже. Я решил скрыться здесь до ее возвращения.

– Она сейчас в Эндерби.

– А где же слуги?

– Они там же. Лишь время от времени заходят сюда, чтобы убедиться, что все в порядке.

– Что все это значит?

– Тетушка Софи решила присмотреть за Долли, пока она не родит ребенка.

– Ребенка?

– Вашего ребенка! – сказала я, внимательно следя за выражением его лица.

Он недоверчиво уставился на меня.

– Что вы хотите сказать? – спросил он.

– У Долли будет от вас ребенок! Она очень этого хочет, так же, как тетушка Софи и Жанна. Да и моя мать говорит, что все не так уж плохо складывается.

Некоторое время он молчал, перебирая пальцами свою густую темную шевелюру, затем пробормотал:

– Долли!

– Вы говорили, что кого-то убили? – напомнила я.

– Я хочу, чтобы вы все поняли, но для начала… Долли… С ней все в порядке?

– Она живет у тетушки Софи.

– И она вам все рассказала?

– О том, что это ваш ребенок? Да!

– О, Господи! – тихо произнес он. – Какая неприятность!

– Она хочет этого и счастлива! У нее все будет хорошо: найдется, кому позаботиться о ней и малыше. А моя мать утверждает, что Долли никогда в жизни не была так счастлива. Расскажите же мне, что произошло с вами?

От сильного удара грома дом, казалось, задрожал.

– В такую грозу никто сюда не придет, – сказал он. – Давайте присядем и поговорим.

Я уселась возле него на ступеньку лестницы.

– Вы должны решить – либо вы прямо пойдете к своему отцу и расскажете ему о том, что я здесь прячусь, либо вы ничего не скажете и поможете мне.

– Сначала я хочу все выслушать. Я не думаю, что мне захочется рассказать об этом отцу. Мне кажется, я захочу вам помочь.

Он неожиданно рассмеялся и вновь стал похож на того веселого человека, каким был до того, как исчез отсюда. Мне было приятно сидеть рядом с ним.

– Сначала о Долли! Это случилось, знаете ли, неожиданно… Временами такое случается, вам это не понять…

– Мне кажется, я все-таки понимаю!

Он осторожно дотронулся до моего подбородка и взглянул прямо в глаза.

– Я был уверен в том, что вы очень умны! С того самого момента, как мы впервые встретились, мне хотелось, чтобы вы были немножко старше, немножко!

– Почему?

– Тогда я мог бы поговорить с вами, а вы могли бы понять меня.

– Я и сейчас могу понять.

Он улыбнулся и чмокнул меня в щеку.

– Я должен рассказать обо всем случившемся. Мы остановились в лесу возле Ноттингема. У местного сквайра гостил племянник, и я убил его.

– Почему?

– Потому что я застал его, когда он схватил одну из наших девушек. Он бы изнасиловал ее! Он считал, что цыганские девушки – легкая добыча! Ли всего четырнадцать лет! Я знаю ее отца: он обожает свою дочь, и он добрый человек. Вы можете не поверить, но у цыган очень строгие моральные правила, а Ли – очень красивая девочка. Племянник сквайра, несомненно, приметил ее и специально выслеживал, ожидая момента, когда она останется одна. Он не знал, что я нахожусь рядом, но я услышал крик Ли и поспешил на помощь. Он уже разорвал ее блузу и бросил на землю. Я подбежал, схватил его, и мы покатились по траве. Я обезумел от ярости – к нему, и ко всем тем, кто называет себя благородными, считая, что это дает им право делать все, что угодно, с любыми девушками, если, конечно, они не принадлежат к их кругу! Когда я разделался с ним, его уже ничто не могло спасти… Я отвел Ли в табор. Ее отец хотел, чтобы мы немедленно снялись с места. Все считали, что это лучший выход из положения, но было слишком поздно. Нами уже занялось правосудие, и я был арестован по обвинению в убийстве…

– Но ведь это не было обычным убийством! Вы это сделали, защищая Ли! Суд должен был принять это во внимание!

– Вы считаете, что они бы приняли это во внимание? Этот сквайр обладает огромным влиянием на всю округу, а убитый был его племянником!

– Но изнасилование – это незаконное деяние!

– Разве это относится к цыганкам?

– Это относится ко всем! – подтвердила я. – племянник совершил преступление! Ли дала бы свои показания!

– Ее никто не стал бы слушать! Нет, я чувствовал, что для меня уже готовится петля, – улыбнувшись, он потер шею, словно ощущая прикосновение к ней веревки. – мне еще очень хочется пожить!

– И что же случилось?

– Перед тем как меня увели, Пенфолд, отец Ли, поклялся в том, что цыгане никогда не допустят того, чтобы меня повесили. Они узнали, в какой тюрьме меня содержат, и приготовили коня, который ждал меня поблизости на случай, если я сумею бежать. Они были уверены, что, если я предстану перед судом, со мной все будет кончено. Мне представился шанс: пьяный охранник, небольшая взятка. В общем, я выбрался, меня поджидал конь, и я убежал. Я хочу выбраться из этой страны! Здесь я никогда не буду в безопасности! Я пробирался к побережью мимо вас специально, поскольку решил, что Долли сможет мне помочь, но обнаружил, что дом пуст…

Помолчав, я сказала:

– До утра вы здесь будете в безопасности, а завтра придут слуги. А как вы собираетесь выбраться из Англии? В лодочном сарае есть лодка, я видела ее совсем недавно, но вряд ли вы сможете пересечь на ней пролив. А иначе как вы сможете добраться до Франции?

– Придется попытаться!

– Французы, должно быть, наблюдают за побережьем. Вы же знаете, мы с ними воюем!

– Придется рискнуть!

– Если бы вы могли попасть в Бельгию… Но туда гораздо дольше добираться!

– Для начала мне нужна лодка!

– Лодка там, но вам придется грести в одиночку…

– Ничего не поделаешь: я предпочту все, что угодно, судилищу этих людей, которые признали меня виновным еще до того, как начнется суд. – Он взял меня за руки и пристально посмотрел в глаза. – Вы меня не выдадите, маленькая Джессика?

– Никогда! – с жаром воскликнула я. – Я бы в любом случае помогла вам!

Джейк нежно поцеловал меня.

– Вы чудесная девочка! – сказал он. – Я никогда не знал таких, как вы!

Он меня просто околдовал: я забыла про Долли и про то, что он соблазнил ее, я забыла о том, что он убил человека. Солдаты в бою гоже убивают людей: они называют их врагами, хотя между ними нет личной неприязни. Этот человек убил другого человека, который хотел обесчестить юную девушку: он защищал невинного от зла. Он имел право использовать любые средства, которые были необходимы для спасения этой девочки. Я была на его стороне, и у меня было такое чувство, что в любом случае я была бы на его стороне.

– Вам надо покинуть этот дом до утра, – напомнила я.

Джейк кивнул:

– Когда стемнеет, я спущусь к побережью и найду этот лодочный сарай. Возможно, я пойду на лодке вдоль побережья и встречу какой-нибудь корабль.

– Вам бы лучше отправиться в Рэмсгейт или Харвич. Оттуда вы могли бы попасть в Голландию. У вас есть деньги?

– Вместе с лошадью Пенфолд доставил мне и деньги.

– Вам бы лучше с самого начала отправиться на восточное побережье!

– Я не выбирал дорогу, за мной охотились.

– Если вы попадете за границу, то вы никогда не вернетесь сюда?

– С годами все забывается… Скажите, а когда Долли собирается рожать?

– Теперь уже скоро.

– Как она?..

– Счастлива! Она очень ждет этого ребенка, и, я думаю, что если бы вы вернулись, она была бы на верху блаженства!

– Милым окончанием ночных плясок вокруг костра было бы такое возвращение!

– Это для вас ничего не значило? – Он помолчал, а затем сказал:

– Пожалуйста, не думайте обо мне слишком дурно! Вы же были там, не так ли? Вы помните?

– Да, я все помню.

– Вы сидели в карете вместе со своими родителями. Я все время думал о вас…

Некоторое время мы оба молчали. Я представила себе, как его привозят на площадь, заполненную толпой зевак. Я никогда не видела публичной казни, но одна из служанок приехала из Лондона и рассказала, как это делают в Тайберне. Она очень живо и ярко это описала!

Цыган Джейк не заслуживал такой судьбы. Я резко повернулась к нему:

– Вы должны уходить отсюда, как только стемнеет! Я принесу вам какой-нибудь еды. Отправляйтесь на восточное побережье…

– В здешних кладовых есть еда. Я уверен, Долли меня за это не осудит. А где же старая леди? Она тоже уехала с Долли?

– Она умерла! Она была в ужасе от того, что Долли собирается родить ребенка, вышла ночью, в снегопад, и заблудилась. Так она и погибла!

Джейк схватился за голову:

– Значит, на мне лежит еще один грех, за который придется ответить?

– У всех есть грехи, за которые придется ответить!

– Как вы умны, и как мне повезло, что я сумел завоевать вашу дружбу! Странная история: знатная леди, подружившаяся с цыганом, которого преследует закон!

– Есть и более странные истории. Об одной из них рассказывалось в песне про леди, которая покинула дом, чтобы жить вместе с цыганами! Помните?

– Ну, вы еще не зашли столь далеко!

Холл неожиданно осветила молния, вслед за которой сразу же ударил гром.

– Я уж подумал, что она была предназначена для нас, – сказал он.

– Как только гроза закончится, мне нужно возвращаться. Обо мне будут беспокоиться.

– Они же не ждут, что вы пойдете домой во время грозы?

– Нет.

– Значит, у нас есть немножко времени?

– Расскажите мне что-нибудь про цыган, – попросила я. – Мне кажется, что для такого человека, как вы, это не совсем подходящий образ жизни?

– Я открою вам секрет: я не цыган – по рождению, ни по воспитанию! Я присоединился к ним два года назад, потому что мне хотелось жить свободной жизнью. Мне никогда не нравились условности. Я хотел жить свободно, хотя у меня была возможность жить легкой жизнью, спать на перине из гусиного пуха и иметь обеды, как у лорда! Ну вот, не такая уж из ряда вон выходящая история! Вся разница в том, что не знатная, леди покинула свой дом и ушла к цыганам, а мужчина!

– Зачем вы это сделали?

– Я поссорился с братом: он на пятнадцать лет старше меня. Когда наши родители умерли, он стал в некотором смысле моим воспитателем, а я был бунтовщиком! Я убегал из школы, водился со слугами, вникал в их заботы, а после серьезной семейной ссоры понял, что мне не хочется так больше жить только потому, что мои предки сотни лет жили именно так. Я хотел быть свободным, сам себе хозяином. Я не желал подчиняться всевозможным абсурдным правилам хорошего тона и прочим обычаям и поэтому присоединился к цыганам. Они приняли меня, среди них я нашел самых верных друзей. Я полностью покончил со старой жизнью! Полагаю, с той стороны тоже не было особых сожалений: мой брат был рад избавиться от человека, не доставлявшего ему ничего, кроме неприятностей. Дело в том, что я не люблю сидеть взаперти – ни за железной решеткой, ни за решеткой предрассудков!

– Я понимаю вас!

– Ну что ж, возможно, бесполезная жизнь завершится бесславным концом!

– Не говорите так! – воскликнула я. – В любом случае она не была бесполезной. Вспомните, что вы, по крайней мере, сумели спасти Ли! К тому же я не думаю, что ваша жизнь кончается, вы вполне можете выбраться из страны. Доберитесь до Харвича: я уверена, что вы сможете оттуда пробраться в Голландию. У вас есть конь?

– Я взял на себя смелость поставить его в конюшню. Там я накормил и напоил его. Он отдыхает, готовится к дальнему путешествию, Бог знает куда!

– Вы должны попасть в Харвич! Поезжайте туда проселками. Вас не подумают искать вдоль восточного побережья, и у вас появится шанс!

– Я отправлюсь с наступлением темноты! Могу ли я верить в то, что вы никому не сообщите обо мне?

– Конечно!

– Может быть, отлежаться в укрытии, пока немножко не поутихнет эта шумиха?

– Отправляйтесь этой же ночью! – посоветовала я и добавила:

– Я буду думать о вас!

– Это будет утешать меня и придаст решимости стремиться к цели, а когда вы станете постарше, у меня будет много историй, которые я расскажу вам!

– Расскажите сейчас: я ненавижу ожидание.

– Я тоже, но придется подождать!

Некоторое время мы сидели молча. Я заметила, что уже давно не гремит гром да и дождь шумит не так сильно.

– Я должна идти, – нерешительно произнесла я. – Никто не должен знать, что я была здесь. До свидания, удачи вам! Здесь вы будете в безопасности весь день.

– Буду осторожен… и отправлюсь, как только стемнеет. Спасибо, моя маленькая милая девочка! Я буду постоянно думать о тебе, моя прекрасная юная благодетельница!

Джейк осторожно взял мое лицо в ладони и нежно поцеловал в лоб. Я была очень взволнована. Мне хотелось так много для него сделать, но единственное, что от меня требовалось, – это молчать.

Я прошла через холл. Остановившись у двери, я оглянулась и улыбнулась ему. И вдруг испугалась, представив себе, что вижу цыгана Джейка в последний раз.

Когда я добралась до дома, там уже беспокоились. Где я была? Мать уже послала карету в Эндерби, чтобы меня привезли назад.

– Дорогая мамочка, я ведь не сахарная!

– Но там сказали, что ты уже ушла!

– Я спряталась от дождя!

Она пощупала рукав моего платья.

– Ты насквозь мокрая! – забеспокоилась она. – Где там мисс Ренни? Ах, мисс Ренни, проследите за тем, чтобы Джессика немедленно пропарила ноги в горячей воде с горчицей!

– Конечно, миссис Френшоу. – Я запротестовала:

– Но это же глупо: я всего лишь промокла.

А про себя я подумала: значит, они послали за мной карету? Предположим, кто-то видел, как я захожу в Грассленд. Предположим, кто-то зашел туда и увидел Джейка. От этой мысли мне стало дурно. Я должна защитить его.

Я сидела, переодетая в сухое платье, задрав его выше колен и погрузив ноги в горячую воду с горчицей. Время от времени мисс Ренни подливала горячей воды в ведро, когда она, по ее мнению, остывала.

– Вам следовало оставаться в Эндерби! Вас привезли бы домой в карете.

– Столько шума из ничего…

Как у него там дела? В течение дня никто не должен зайти в дом, а к ночи его там уже не будет. Я никак не могла избавиться от ужасной мысли о том, что Джейка могут повесить. Этого не должно произойти!

В спальню вошла мать проверить, выполняются ли ее указания. Она сама досуха вытерла мне ноги, и, пока она делала это, внизу раздались чьи-то голоса. Она выглянула из окна.

– Там какой-то незнакомец. Ага, вот и твой отец. Они очень дружелюбно беседуют. Наверняка сегодня за обедом у нас будет гость. Спущусь-ка я и все выясню. Теперь давай быстренько надевай чулки. Ты от горчицы разогрелась, и я не хочу, чтобы ты еще подхватила простуду.

– Ну что ты, мама, – стала возражать я, – сколько шуму из-за того, что я немножко промокла!

– Я не хочу, чтобы ты слегла с простудой! У меня и без этого полно дел.

Конечно, приятно, когда за тобой так ухаживают, подчеркивая твою бесценность. Я вновь вернулась мыслями к цыгану Джейку.

Я спустилась вниз, чтобы узнать, кто приехал. Там уже собралась вся семья – отец, мать, Клодина, Дэвид и Амарилис. Все возбужденно о чем-то говорили. Отец представил меня:

– Джессика, познакомься с мистером Фредериком Форби.

Мистер Форби поклонился, а отец продолжал:

– Ты помнишь цыгана, которого звали Джейк?

У меня закружилась голова. Оставалось надеяться, что они не заметят, насколько я взволнована.

– Мистер Форби разыскивает его. Нам всем нужно быть настороже!

– Цыган Джейк? – переспросила я.

– Я думаю, он мог решиться пойти этим путем, – сказал мистер Форби моему отцу. – Мы собираемся прочесать все излюбленные цыганами места, а, насколько мне известно, они были здесь в прошлом году.

– Да, – сказала мать. – это было в октябре! Я помню, они приходили к костру по случаю Трафальгарской победы.

– В октябре, – повторил мистер Форби. – А с тех пор?

– О нет, с тех пор их не было! – сказала мать. – Мы бы знали, если бы цыгане здесь появились.

– Тогда они подожгли мой лес, – добавил отец. – После этого я и прогнал их.

– Говорят, его разыскивают за убийство? – спросил Дэвид.

– Это верно, – кивнул мистер Форби.

– Так значит, он настоящий разбойник?

– За этими цыганами нужен глаз да глаз, сэр! Обычно за ними водятся мелкие грешки, но убийство… надо признать, такое у них случаеггся редко. Но мы полны решимости разыскать его!

– А кто был жертвой? – спросила Клодина.

– Племянник местного сквайра. Это произошло возле Ноттингема.

– Ах, как ужасно! – воскликнула мать. – Должно быть, у них в таборе произошла ссора?

– О нет, этот цыган напал на молодого человека и убил его!

– Надеюсь, его поймают, – сказала мать. Неожиданно для себя я услышала, как произношу каким-то неестественно тоненьким голоском:

– А почему он убил этого человека, племянника сквайра?

– Какая-то ссора из-за девушки. Эти цыгане, знаете ли, горячий народ!

Нужно было держать себя в руках. Мне хотелось кричать: «Какая-то ссора из-за какой-то девушки! Этот племянник сквайра пытался изнасиловать ее, а цыган Джейк сделал то, что и следовало сделать! Каждый благородный человек поступил бы также!»

Но нужно было вести себя осторожней: нельзя было дать понять, что я виделась с Джейком. Следовало каким-то образом известить его о том, что здесь находится этот человек – Форби. Нужно соблюдать все предосторожности, не следовало Джейку приезжать сюда! Между тем разговор продолжался.

– Ничего не скажешь, колоритный парень, я помню его, – сказал отец.

– Насколько мне известно, он не настоящий цыган!

– А зачем же он бродит вместе с ними?

– Все это довольно странно! Да и вообще он странный парень, мы навели кое-какие справки. Похоже, он из весьма благородной семьи, откуда-то из Корнуолла, и всегда был известен своей эксцентричностью!

– А.теперь он ходит и совершает убийства! – произнесла мать.

– Ни о каких других убийствах мы не знаем, – сказала я, – и это не было убийством! Эта девушка…

– Убийство и есть убийство, моя милая юная леди! – перебил мистер Форби. – Мой долг состоит в том, чтобы виновный предстал перед судом!

– Но вы же сказали, что это была ссора из-за девушки? Возможно…

Отец посмотрел на меня, приподняв брови, а мистер Форби продолжал:

– Мы всегда ждем от цыган неприятностей. А этот, похоже, был у них вроде вожака, несмотря на то, что не принадлежал к их племени. Имя у него корнуолльское – Джейк Кадорсон, а цыган Джейк – это прозвище.

– Я помню его, – сказал отец. – он вел себя разумно, когда я пришел к цыганам и потребовал убраться с моих земель.

– Горячая кровь! – повторил мистер Форби.

– А где его ищут? – спросила я.

– Вдоль всего побережья, мои люди рыщут везде. Надо обязательно схватить его. ведь он наверняка попытается покинуть страну. Я думаю, он направится на восточное побережье, вернее всего, в Харвич. Если бы не война, он направился бы на южное побережье, но в такие времена во Франции ему может не поздоровиться. Нет, я думаю, он все-таки направится в Харвич!

Я почувствовала, что вся дрожу: Джейк отправится прямо к ним в лапы! Мне нужно предупредить его!

– Я собираюсь обойти все дома в округе, – продолжал мистер Форби, – и предупрежу их обитателей. Если кто-нибудь увидит этого человека, он должен немедленно дать знать об этом нам!

Я нашла предлог, чтобы уйти, отправилась в свою комнату, переоделась в платье для верховой езды и выскользнула из дома. Оседлав лошадь, я выехала.

Деревья продолжали ронять с своих ветвей капли, земля размокла от дождя. Кусты, казалось, только что полили. И почему человек способен обращать внимание на такие вещи, когда все его мысли заняты совсем иным?

Я добралась до Грассленда. Там было очень тихо. Я спешилась и привязала лошадь к коновязи. Подойдя к двери, я позвонила в колокольчик и крикнула в замочную скважину: «Все в порядке, это я, Джессика!..»

Я услышала его шаги. Дверь открылась, и на пороге появился Джейк.

В тот самый момент откуда-то раздался крик. Мой отец и мистер Форби скакали галопом в сторону дома.

– Нет, нет! – закричала я.

Цыган Джейк взглянул на меня, и боль в его глазах поразила меня с неожиданной силой.

Они спешились. Мистер Форби поднял ружье.

– Все кончено! – прокричал он.

Я почувствовала, что потеряю сознание. Мой отец .успел подхватить меня.

– Все в порядке, – воскликнул он. – Я здесь!

Неизвестно откуда появились еще двое мужчин. Я никогда раньше не видела их, но поняла, что это помощники мистера Форби. Мне было невыносимо видеть происходящее. Отец буркнул:

– Я отвезу дочь домой!

Я повернулась к цыгану Джейку. Я не могла говорить, а лишь качала головой. Я едва видела его, мои глаза были полны слез, ужаса, горечи, отчаяния… и глубокого горя. Больше всего мне хотелось поговорить с ним, объяснить ему. Мне было невыносимо сознавать, что он думает, будто я выдала его!

К дому мы ехали молча. Возле конюшни отец помог мне спуститься с седла. Он нежно прижал меня к себе, хотя обычно он избегал каких-либо проявлений чувств. Нашими лошадьми занялись конюхи, а мы вошли в дом.

– Я думаю, будет лучше, Джессика, если ты мне все расскажешь! Какова была твоя роль во всем этом?

– Нам нужно спасти его! – закричала я.

Нужно было серьезно поговорить с отцом. Всю жизнь я считала его самым могущественным человеком в мире. Мы все знали о том, как ему удалось выручить нашу мать во время революции во Франции. Он всегда вел себя так, будто обладал сверхчеловеческими способностями, и такова была сила его убеждения, что все мы верили в эти способности.

Теперь я решила, что он сможет спасти цыгана Джейка. Я могла надеяться только на него. Нужно было дать знать цыгану Джейку, что я не предавала его. Что он мог подумать, открыв дверь и увидев меня, а за мной – этих мужчин? Только одно, что я его предала!

– Пройди в мой кабинет, – сказал отец. – Там ты сможешь рассказать мне все подробности.

Когда мы оказались в кабинете, он закрыл дверь и сказал:

– Ну?

– Это не было убийством! – заявила я. – Все было не так, как ты думаешь! Племянник сквайра собирался изнасиловать девушку-цыганку, а Джейк заступился за нее. Завязалась драка, в которой и погиб этот племянник!

– Кто рассказал тебе это?

– Он.

– Ты имеешь в виду… этого цыгана?

– На самом деле он не цыган. Он присоединился к ним ради того, чтобы жить свободной жизнью!

– Похоже, ты много знаешь о нем!

– А почему вы оказались там… следом за мной?

– Мы отправились на верховую прогулку вместе с Форби. Ехали рядом, и я увидел, как ты сворачиваешь в сторону Грассленда. Я сказал, что это моя дочь, и мы поехали за тобой.

– Зачем ты это сделал, ну зачем?

– Дорогая моя девочка, мы собирались порасспрашивать в Грассленде – не видел ли кто этого цыгана.

– Но ведь там никого не было! Долли и слуги – все были в Эндерби!

– Я подумал, что кто-нибудь из слуг может все-таки оказаться там. Они его знали… еще по тем временам, когда он бывал здесь.

Я закрыла лицо руками. Я чувствовала себя такой несчастной.

– Давай, – предложил он, – продолжай свои объяснения.

– Я заехала в Грассленд, чтобы укрыться от грозы: просто постоять на крыльце и дождаться пока кончится дождь. Мне показалось, что кто-то мелькнул в окне. Это оказался Джейк. Он узнал меня, он мне доверился…

– Ты хочешь сказать, что разговаривала с ним?

– Да, я зашла в Грассленд, и он рассказал мне о том, как это произошло, как он убил этого мужчину. Он сказал, что не ждет пощады: он – цыган – убил племянника сквайра! Я решила предупредить его о том, что в нашей округе появился человек, который ищет его, и что его люди расставлены по всему побережью. Джейк собирался после наступления темноты отправиться в Харвич, и он попался бы в расставленную ими ловушку! Именно это с ним и случилось, а теперь он будет думать, что это я…

– Тебе не следует расстраиваться: ты ведь не собиралась выдавать его?

– Но выдала!

– Нет, просто так получилось.

– И что теперь с ним сделают?

– Отвезут в Ноттингем и предадут суду.

– И решат, что он виновен?

– Он убил человека! Он и сам не отрицает этого.

– Но это не было убийством!

– Обычно такие действия определяются именно этим словом.

– Но разве ты не понимаешь? Все дело было в этой девушке… И что с ним сделают?

– Повесят, полагаю.

– Этого нельзя допустить!

– Дорогая моя Джессика, у тебя нет ничего общего с этим человеком: какой-то кочующий цыган! Ну, надо признать, он симпатичный, даже обаятельный. Но уже через год ты и не вспомнишь о нем!

— Я никогда не забуду о том, что он посчитал меня предательницей! Он мне доверился!

– Глупенькая девочка, ты ведь ничего подобного не сделала! Ты просто отправилась туда, чтобы предупредить его, и уж так случилось, что мы сразу поехали вслед за тобой.

– Но он будет думать…

– Очень скоро он перестанет думать!

– Ах, отец, только не говори так! Я хочу, чтобы ты спас его!

– Я? Ты считаешь, что в моей власти спасти его?

– Когда я была маленькой, я всегда думала, что ты в силах сделать все, если только захочешь! Я даже думала, что ты способен вызвать дождь, если решишь, что так нужно.

– Мое милое невинное дитя, но теперь-то ты знаешь, что это совсем не так!

– Теперь я знаю, что ты не властен над природой, но остальное все в твоих силах, если ты этого захочешь!

– Мне лестно, что моя дочь столь высокого мнения обо мне: она очень умна и почти права. Но теперь ты, по крайней мере, знаешь, что я не умею управлять погодой? Точно так же обстоят дела и с законами!

– С этим я не могу согласиться! Законы создают люди!

– Ага, значит, меня могут превзойти только небесные силы, а со всем остальным, ты полагаешь, я способен совладать?

– Папочка, дорогой мой, чудесный, умный папочка, ты же можешь что-нибудь сделать!

– Дорогая моя доченька, никакие уговоры, пусть даже приправленные лестью, не смогут заставить меня спасти человека, который сам сознался в убийстве!

– Но это нельзя назвать убийством: он был обязан спасти эту девушку! Он благороден. Ты помнишь, когда мы столкнулись с цыганами? Мы были там вдвоем, и он не позволил, чтобы нас обидели? Возможно, он спас нам жизнь!

Некоторое время отец молчал.

– Есть способы повлиять на суд, – сказала я.

– Взятка? Подкуп? Такое действительно существует. И ты хочешь предложить мне, законопослушному англичанину, совершить эти преступления?

– Ты мог бы что-нибудь сделать ради его спасения? Если бы суд узнал, что Джейк убил этого человека, защищая девушку от насилия, разве этого не приняли бы во внимание?

– Какой-то цыган… и племянник местного сквайра…

– Вот в этом-то и дело! – возмущенно воскликнула я. – Предположим, племянник сквайра убил бы цыгана, собиравшегося совершить насилие над его женой?

– Я понимаю твою точку зрения.

– Если этого человека повесят, я буду несчастной всю жизнь!

– Ты говоришь глупости! Ты всего лишь ребенок, хотя, должен сказать, временами мне приходится сомневаться в этом. Сколько тебе? Одиннадцать?

– Почти двенадцать!

– Господи, сохрани нас! Что с тобой будет к восемнадцати?

– Ну, пожалуйста, отец…

– Что, дорогая Джессика?

– Неужели ты не сделаешь для меня… самое нужное из того, что мог бы сделать? Ты поможешь спасти этого человека?

– Я мало что могу сделать.

– Но что-то ты можешь?

– Мы могли бы найти эту девушку и, возможно, выставить в качестве свидетельницы.

– Да, да! – охотно согласилась я.

– Я отправляюсь в Ноттингем! – Я бросилась к отцу на шею:

– Я знала, что ты поможешь Джейку!

– Я еще не знаю, что смогу сделать! Пока меня втянули в действия, которые, как я полагаю, могут оказаться бесплодными, – все это по велению моей властной доченьки!

– Значит, ты едешь в Ноттингем! Отец, я поеду вместе с тобой!

– Нет.

– Да! Ну, пожалуйста!.. Мне тоже нужно там быть. Неужели ты не понимаешь, что я обязана быть там!

Джейк должен узнать, что я его не предавала! Если он в этом не убедится, я уже никогда не смогу чувствовать себя счастливой. Никогда в жизни! Так что я еду с тобой в Ноттингем.

Взяв меня за плечи и слегка отстранив от себя, отец посмотрел мне в глаза. Я заметила, как слегка опустились уголки его губ.

– Я привык считать себя хозяином в собственном доме. С тех пор как я имел неосторожность обзавестись дочерью, положение дел изменилось!

Я бросилась ему на шею, и он крепко обнял меня. До чего же все-таки хорошо быть такой любимой!

На следующий день мы выехали в Ноттингем. Отец рассказал все матери, и она решила сопровождать нас. Когда я поведала ей во всех подробностях о случившемся, она загорелась желанием спасти цыганя Джейка, почти таким же сильным, как мое.

Мы отправились в карете, и путешествие заняло у нас несколько дней. До суда, по предположениям отца, оставалось около недели, а нам было необходимо время, чтобы выработать план действий.

Наступили сумерки, а мы были в семи-восьми милях от Ноттингема. Лошади спокойно трусили, как вдруг кучер резко остановил карету.