Текст книги "Тайна Лидии"

Картина в картине

На следующий день за Лидией зашел Хосе и повел ее в королевские покои. Марии Барболе и Николасито не разрешили пойти вместе с ней. Пока Хосе и Лидия шагали по дворцовым коридорам, придворный не произнес ни слова, но у самого входа в опочивальню он крепко ухватил Лидию за плечо.

– Тебя желает видеть ее высочество принцесса. Веди себя пристойно и делай, что говорят. А не то пожалеешь!

Принцесса сидела с шитьем в руках, обе придворные дамы были при ней. На этот раз инфанта была в красном платье, более мягком и с менее пышной юбкой. Покои принцессы были уютнее огромного зала, в котором Веласкес писал ее портрет. Здесь было больше окон, а на стенах висели гобелены с изображениями зверей и охотников. Увидев Лидию, принцесса Маргарита жестом подозвала ее к себе.

– Вот и ты, шут. Я хотела узнать, как тебя зовут и сколько тебе лет.

– Меня зовут Лидия, и мне двенадцать лет.

– Познакомься с моими придворными дамами. Их зовут Ана и Исабель.

Лидия подошла к дамам, поклонилась и пожала им руки. Дамы захихикали.

– Ты приветствуешь их как мальчик. А ведь ты девочка! Какая ты странная! – сказала Маргарита.

Лидия покраснела. Она не сразу поняла, что надо было присесть в реверансе.

– Спой мне ту смешную песенку, Лидия! – приказала принцесса.

Лидия вздохнула, но ослушаться не посмела. На этот раз получилось лучше, она не так нервничала. Пока Лидия пела, принцесса не сводила с нее глаз и непрерывно улыбалась. Глядя на нее, придворные дамы тоже стали улыбаться. После Маргарита захлопала в ладоши, и придворным дамам пришлось последовать ее примеру.

– Ну, что мы будем делать теперь? – обратилась инфанта к своим компаньонкам. – Что мне ей приказать?

– Что будет угодно вашему высочеству, – в один голос ответили Ана и Исабель. – Например, разгадывать загадки.

– Нет, это скучно, – поморщилась Маргарита. – Знаю! Расскажи мне сказку, Лидия! Иди сюда, садись. – Она похлопала по стулу с позолоченными подлокотниками, стоявшему напротив ее собственного.

Лидия осторожно присела.

– Жила-была девочка, – начала она, немного подумав. – Жила она в далекой-далекой стране.

– Сколько ей было лет? – перебила Лидию принцесса.

– Двенадцать, – ответила та.

– Как и тебе!

– Как и мне, – кивнула Лидия. – Она жила с мамой и папой в красивом доме. Эта девочка очень любила рисовать – и красками, и карандашами. Иногда она сидела в потайном месте и рисовала в своем альбоме.

– Это было давно? – спросила принцесса.

– Нет, – ответила Лидия. – Это было в будущем. Через несколько веков.

– В будущем? – удивилась придворная дама по имени Ана. – Очень интересно.

– Да, – ответила Лидия. – И однажды с этой девочкой стали приключаться разные удивительные вещи. Сначала птица украла ее карандаш. У девочки был любимый дедушка, а у дедушки – картина, изображавшая маму с двумя детьми. Но однажды, когда девочка посмотрела на эту картину, то увидела, что на ней всего один ребенок!

– Что ж, второй просто убежал! – сказала Маргарита. – Но где же в этой сказке дракон? И рыцарь? И где прекрасная дама?

Ана и Исабель засмеялись.

– Их в этой сказке нет, – ответила Лидия. – Зато вскоре девочка познакомилась с мальчиком, похожим на птицу.

– Значит, он и украл карандаш! – радостно воскликнула Маргарита.

– Да, – кивнула Лидия. – Должно быть, он. Но потом случилось самое странное. Девочка пошла с дедушкой в музей, где было много картин. И когда она коснулась одного из полотен, то – бах! – исчезла. И оказалась в той картине.

– И не вернулась? – огорчилась Маргарита.

– Она оказалась в той стране, где жил художник, написавший картину. А потом и дома у художника. Он был великим мастером и к тому же очень добрым. Она мечтала научиться у него мастерству живописи.

– И научилась? – спросила Маргарита.

– Нет. Началось наводнение, и девочка чуть не утонула. Но в самый последний момент возле нее оказалась другая картина, девочка ухватилась за нее и – бац! – оказалась в другой стране. Очень теплой.

– То есть в Испании? – снова нетерпеливо вставила Маргарита.

– Да, – ответила Лидия. – Девочка оказалась в Испании. В королевском дворце. Вот и сказке конец, а кто слушал – молодец.

Маргарита задумчиво кивнула. Помолчав, она произнесла:

– Знаешь что, Лидия? Мне кажется, ты девочка из этой сказки.

– Может быть и так, – ответила Лидия.

– Эта сказка понравилась бы Веласкесу, – сказала Ана. – Про девочку, которая переносится из картины в картину.

– Да, это пришлось бы ему по вкусу, – согласилась Исабель.

– Ты тоже любишь рисовать, Лидия? – спросила принцесса Маргарита.

Та кивнула.

– Тогда я желаю, чтобы ты меня нарисовала!

– Что-то мне не хочется… – засомневалась Лидия. – Твой портрет пишет сам Веласкес, а он… – Лидия умолкла, заметив, что придворные дамы пришли в ужас.

Ана наклонилась к ней и прошептала:

– К принцессе следует обращаться «ваше королевское высочество». Ни в коем случае не говори «ты»! За это тебя могут посадить в тюрьму! И не спорь с ней!

– Простите, в-ваше к-королевское высочество! – запинаясь от страха, произнесла Лидия.

– Пустяки, – бросила Маргарита. – Родителей здесь нет, и Хосе тоже. Но ты все-таки меня нарисуй. А не то я рассержусь. Принеси карандаши и бумагу! – приказала она Исабель.

– У меня уже есть блокнот и карандаш. – Лидия нехотя вынула из кармана рисовальные принадлежности. – Но вдруг… вдруг вашему высочеству не понравится мой рисунок?

– Все равно рисуй, – решительно приказала Маргарита. – Пусть даже выйдет некрасиво. Все, я сажусь позировать.

Воцарилась полная тишина. Некоторое время было слышно только, как Лидия проводит карандашом по бумаге. Ластика у нее не было, так что дважды пришлось начинать сначала. Маргарита сидела с прямой спиной и смотрела на Лидию. Она была и вправду красивой, и серьезное выражение лица только подчеркивало ее привлекательность. Маргарита явно привыкла подолгу позировать. Придворные дамы вернулись к рукоделию.

Однако через некоторое время принцессе наскучило сидеть, и она подошла взглянуть на рисунок. Лидия отложила карандаш. Она была довольна своей работой, но все-таки беспокойно косилась на принцессу. Вдруг ей не понравится? Ведь ее рисовал сам Веласкес! Принцесса смотрела на свой портрет, поджав губы, а потом подозвала Ану и Исабель. Те сделали большие глаза.

– Великолепно! Невероятно мило! – в один голос воскликнули они. – Недурно для двенадцатилетнего шута!

– Научи меня так рисовать, Лидия, – сказала Маргарита. – Вот точно так, как ты.

– Не думаю, что получится…

– Но я приказываю! – нахмурилась принцесса. – Ты должна слушаться!

Не смея возражать, Лидия молча кивнула.

– Но не сейчас. Сейчас я хочу поиграть в прятки! – решила Маргарита. – Ана пусть считает, а мы будем прятаться. Скрываться можно в этой комнате и в соседних, а дальше ходить нельзя, иначе она нас не найдет.

Придворные дамы послушно кивнули, Ана встала лицом к стене и принялась считать. Исабель приподняла один из гобеленов и спряталась за ним. Принцесса открыла дверь и жестом велела Лидии следовать за ней. Они оказались в огромной гардеробной, где висело множество платьев из шелка и бархата всех цветов радуги. Принцесса закрыла дверь, и стало совсем темно. Схватив Лидию за руку, она потащила ее через ряды щуршащих платьев. Ткань щекотала лицо, и Лидия чихнула.

– Тихо! – прошептала Маргарита. – Я спрячусь здесь. А ты иди туда.

Она открыла какую-то дверь и вытолкнула Лидию в коридор. Дверь захлопнулась. Лидия стала ждать. Когда ей наскучило стоять без дела, она попробовала открыть дверь, которая оказалась заперта. Подождав еще немного, Лидия стала стучать. Никто не отпер. Лидия принялась звать принцессу, но ответа не последовало. Может быть, Маргарита забыла о ней? Лидия поняла, что надо искать другой путь. Коридор привел ее к лестнице, которая, в свою очередь, вела в другой зал, выбраться откуда можно было по новой лестнице. Вскоре Лидия поняла, что окончательно заблудилась, и испугалась: ведь ей запретили ходить по дворцу одной! Что, если она встретит Хосе? Оправданий и рассказов об игре в прятки он и слушать не станет. Ах, если бы Мария Барбола была здесь!

Лидия впала в отчаяние. Она кружила по залам и комнатам, которых никогда раньше не видела. Большинство комнат были пустынными и неуютными, лишь кое-где попадался комод на изогнутых ножках или позолоченный стул с высокой спинкой. На стенах были золоченые кожаные обои и мрачные портреты строгих мужчин в черных костюмах с высокими воротниками и рыцарей на лошадях. Лидия устало спустилась по длинной лестнице, открыла очередную дверь и замерла на пороге. Посреди зала спиной к ней стоял мужчина в черной одежде. На мгновение Лидии показалось, что это Хосе, но потом она увидела, что мужчина стоит перед огромным мольбертом и держит в руках палитру и кисть. Это, конечно, был Веласкес. Теперь Лидии было видно все полотно, очень хорошо ей знакомое. Оно изображало зал, в котором она так неожиданно оказалась вчера, и всех присутствовавших там: принцессу Маргариту и придворных дам, короля с королевой, Марию Барболу и прочих – и даже самого художника, Веласкеса. Вчера Лидия смотрела, как эти люди позируют ему для этой картины. И вот она опять видит это полотно!

Лидия стояла на пороге, стараясь отдышаться после беготни по этажам дворца. Художник обернулся и посмотрел на нее. Так они и глядели друг на друга – запыхавшаяся Лидия с пылающими щеками и Веласкес с каменным лицом.

– Итак, – произнес он наконец, – передо мной новый шут собственной персоной. Чем обязан вашему визиту?

Лидия не совсем поняла последнюю фразу, но вид у Веласкеса по крайней мере был не злой, а голос – теплый и звучный.

– Вы дописали картину? – застенчиво спросила Лидия.

– Почти.

– А можно мне посмотреть?

– Разумеется.

Лидия рассматривала картину, приоткрыв рот от изумления. У нее едва не закружилась голова от странного чувства, будто она вот-вот окажется там, на холсте. Словно прочитав ее мысли, Веласкес произнес:

– Сожалею, что вы не попали на картину, шут. Вы прибыли слишком поздно.

Лидия размышляла над увиденным.

– Вы изображаете на картине человека, который пишет картину?

– Именно так.

– И на той картине есть тот, кто пишет картину. На которой изображен пишущий картину… которая становится все меньше и меньше.

Веласкес молча кивнул.

– И где же конец? – спросила Лидия.

– Конца нет, – ответил Веласкес, – цепочка длится, только становится все мельче и мельче. В конце концов глаз уже не может ничего различить, но цепочка длится.

– Но что все это значит? Не могу понять эту картину, – призналась Лидия. – Она поразительна, чудесна, но совсем не похожа на другие.

– Что все это значит? – Веласкес еле заметно улыбался, теребя кончик уса. – Ничего не значит. Или значит все. В конце концов, это просто картина.

– Но она как живая! Вчера, в зале, я была как будто внутри картины. Теперь вижу ее готовой – и уже не знаю, где картина, а где реальность.

– Этого никто не знает, – загадочно ответил Веласкес.

– Может быть и так, – задумалась Лидия. – Раньше мне казалось, что я кое-что знаю, но потом случилось столько всего, что я уже ни в чем не уверена.

– La vida es un sueño, – еще более загадочно ответил Веласкес.

Этих слов Лидия не поняла, но звучание ей понравилось: «La vida es un sueño…» Тут она сообразила, почему перестала понимать художника, и быстро сунула руку в карман, чтобы достать коробочку с пастилками. В голове эхом отдавались слова: «La vida es un sueño…» Ну конечно! «Жизнь есть сон». Надо же, ведь именно об этом говорил китаец Ли Бо!

– Совсем как Ли Бо, – сказала она.

Веласкес не знал, кто такой Ли Бо, и Лидия рассказала ему эту удивительную историю. Художник ответил, что обязательно запомнит ее.

– Вы не обычный шут, – сказал он. – И вы не похожи на обитателей этого замка. Я не стану уговаривать вас рассказать, откуда вы. Однако назовите хотя бы ваше имя.

– Меня зовут Лидия.

Веласкес улыбнулся и коснулся кончиком кисти лица одной из придворных дам на картине.

– Почему у вас такая длинная кисть?

– Чтобы находиться на том расстоянии от картины, с какого ее следует рассматривать. И кроме того… если стоять слишком близко к полотну, оно может тебя поглотить. – Темные глаза Веласкеса внимательно изучали Лидию.

– Это правда! Я… – Лидия осеклась. Она не сказала ни слова о том, кто она и откуда, но Веласкес будто видел ее насквозь и читал ее мысли.

– Вы явились в мою мастерскую одна, донья Лидия. Как же так вышло?

Лидия объяснила, что заблудилась.

– Это часто случается с теми, кто во дворце впервые, – кивнул Веласкес. – Если позволите, я провожу вас к вашей комнате, донья Лидия.

Веласкес поклонился, протянул Лидии руку, и они отправились через залы и коридоры в ту часть дворца, где поселили «нового шута». Они почти не говорили, но Лидия, несмотря на скромный наряд из джинсов, кроссовок и футболки, чувствовала себя знатной дамой, которая прогуливается по королевскому дворцу в обществе великого художника Диего Веласкеса. Когда Николасито и Мария Барбола увидели их вместе, удивлению их не было предела.

Предсказание

Каждый день Лидии велели являться в покои принцессы, и каждый визит начинался с приказа спеть «Май бэйби бой». Эта песенка безумно надоела Лидии, но выбора у нее не было. После принцесса требовала научить ее рисовать. Это было непросто. Маргарите было всего пять лет, и она не привыкла держать в руках карандаш. Лидия пыталась научить ее рисовать так, чтобы по крайней мере головы и ноги у принцесс, рыцарей и лошадей не выходили непомерно большими. Но Маргарита очень сердилась, замечая, что ее рисунки не так хороши, как у Лидии. Она бросала на пол карандаши и бумагу и гневно кричала на Ану и Исабель, которые приходили в ужас от ее темперамента, подбирая разбросанные рисовальные принадлежности. Но на Лидию принцесса никогда не сердилась. С ней она могла хныкать и ворчать, но всерьез не злилась. А еще ей очень понравилось рисовать чудовищ. Началось все с того, что Маргарита увидела монстра, которого в шутку нарисовала Лидия. Чудища у принцессы выходили замечательно: они были смешными и страшными одновременно. Только Ана и Исабель сокрушались, покачивая своими кудрявыми головами: не пристало принцессе рисовать такие ужасные вещи! Но Маргарита только смеялась, рисуя чудищ одно страшнее другого.

Ана нравилась Лидии больше Исабель. Во время сиесты, когда принцесса Маргарита отдыхала, они беседовали о всевозможных вещах. Во время одной из бесед Ана поделилась с Лидией своей тревогой: король и королева озабочены тем, что инфанта перестала слушаться старших, а в особенности родителей.

– Не знаю, какие порядки царят в вашей стране, Лидия, но принцессу воспитывают в строгости и ожидают от нее полного послушания, – пояснила Ана. – Королеве вовсе не по душе своеволие принцессы.

– Наверное, это кризис дошкольного возраста, – ответила Лидия.

– Не совсем понимаю, что вы имеете в виду. Королева считает, что это началось с вашим появлением.

– То есть все из-за меня? – расстроилась Лидия.

– Не вполне уверена, – ответила Ана. – Но королевская чета всерьез обеспокоена.

– Но ведь я прихожу к принцессе по приказу. Я не могу ее ослушаться.

– Я знаю… – ответила Ана. – И король с королевой тоже. Они несколько раз пытались увещевать принцессу.

Лидия не видела короля и королеву с того самого первого дня во дворце. Придворный Хосе порой заглядывал в покои принцессы и, учтиво поклонившись, обменивался парой фраз с придворными дамами, а на Лидию бросал грозный взгляд. Иногда к принцессе вызывали и Марию Барболу с Николасито, который, и без того не благосклонный к Лидии, вовсе невзлюбил ее, узнав, как часто она бывает у принцессы. Его ревность мало волновала Лидию, но вот ревность Марии Барболы ее расстроила. Та по-прежнему была к ней добра и защищала от нападок Николасито, но иногда, когда Лидия сидела рядом с принцессой, Мария Барбола смотрела на них каким-то странным взглядом.

Однако хуже всего было то, что Лидия почти все время проводила в мрачном дворце. Залы были большими, потолки – высокими, но Лидия все равно чувствовала себя здесь пленницей. За окном светило солнце, и ей так хотелось выйти на улицу! Однажды придворные дамы взяли ее с собой на прогулку вместе с Николасито и Марией Барболой. Они ехали в элегантных повозках, запряженных лошадьми, в сопровождении прислуги и лакеев. Повозки мчались мимо зевак, столпившихся посмотреть на королевский экипаж. Лидия заметила, что эти люди совсем не похожи на обитателей дворца: одетые просто и бедно, они разинув рты смотрели на проносящиеся мимо золоченые кареты, запряженные сытыми лошадьми. Лидия спросила, нельзя ли остановить повозку, чтобы дать немного денег голодным детям и изможденным попрошайкам, но ей не разрешили даже открыть окошко – ведь в карету мог проникнуть запах нечистот и вредные испарения с бедняцких улиц.

Кареты остановились в парке, и инфанта вышла прогуляться. Лидия с наслаждением бегала по траве среди деревьев. Ей, придворному шуту, разрешили прыгать и скакать вволю. Придворные же дамы и Мария Барбола чинно прогуливались по дорожкам, одетые в нарядные платья и шали и с кружевными мантильями на голове. В руках они держали зонтики от солнца. Они считали, что Лидия тоже должна защищать лицо от палящих лучей, и, когда она ответила, что хочет загореть, сокрушенно покачали головами. Обедала компания в большом шатре, который соорудили лакеи. У Лидии глаза разбежались, когда она увидела, сколько блюд подано на стол. Обед занял не один час.

Лидии пришлось усвоить, что при дворе короля Испании существует множество правил и запретов, нарушать которые нельзя ни в коем случае. Даже ходили здесь странно – как деревянные куклы – и говорили неестественными голосами. И еще, похоже, всем было невероятно скучно. Иногда Лидии случалось пройти мимо открытой двери какого-нибудь зала, и тогда она видела нарядных и чопорных придворных дам и кавалеров, которые исподтишка зевали, сидя с прямой спиной на золоченых стульях. Мало того: порой Лидия возвращалась той же дорогой спустя несколько часов – дамы и кавалеры сидели на тех же местах с тем же скучающим выражением лица!

Больше всего Лидии хотелось снова увидеться с Веласкесом. Она много думала об их беседе, и ей казалось, что, расскажи она художнику свою историю, он понял бы ее лучше других. Но Веласкеса почти никогда не было видно. Мария Барбола пояснила Лидии, что он был не только придворным художником, но и начальником королевских конюшен, где у него было так много работы, что он едва успевал писать картины. Однажды художник прошел мимо комнаты, где сидела Лидия, но, погруженный в свои мысли, не заметил ее.

Лидия стала плохо спать и часто просыпалась по ночам. В ее комнате царила кромешная тьма, и в этой тьме Лидия ворочалась с боку на бок, пытаясь заснуть. Пес Фьело всегда улавливал ее настроение и лизал руку или утыкался в ладонь носом. Жизнь во дворце совсем не нравилась Лидии. Больше всего она мечтала сбежать, но это было невозможно. За ней повсюду следили лакеи, а в воротах стояли стражники. Как-то Лидия спросила Марию Барболу, не могут ли они еще раз сходить в галерею и посмотреть картины, но оказалось, что Хосе каким-то образом узнал об их визите туда и сделал Марии Барболе строгое замечание. Та была уверена, что наябедничал змееныш Николасито.

Мария Барбола, казалось, знала все о каждом обитателе замка. Она могла часами сидеть и сплетничать с придворными дамами. Лидии во время этих бесед становилось невыносимо скучно: во-первых, она не знала прислугу и придворных по именам, а во-вторых, ей было решительно все равно, кто кого ненавидит и кто в кого влюблен. Однако Мария Барбола умела не только сплетничать, но и гадать на картах и по руке. Однажды вечером, когда они сидели вдвоем в комнате придворной карлицы, та взяла Лидию за руку и стала разглядывать ладонь. В комнате было почти совсем темно, только дрожащее пламя двух масляных ламп, стоящих на столе, освещало лица подруг.

– Твоя рука многое может рассказать о тебе, – сказала Мария Барбола. – Хочешь, погадаю?

– Почему бы и нет, – согласилась Лидия.

Мария Барбола провела пальцем по ладони девочки.

– Линия жизни длинная, – начала она. – И замуж ты выйдешь удачно.

– Я, может быть, вообще не хочу замуж, – возразила Лидия.

– Чепуха, – отрезала Мария Барбола. – Все женщины хотят замуж. И я хотела бы… – мечтательно добавила она.

Лидия попыталась возразить, но Мария Барбола только шикнула в ответ.

– Вижу, что ты будешь много путешествовать, – продолжила она.

Лидия кивнула. Ее путешествие уже началось, и какое путешествие!

– Но жизнь твоя не будет безоблачной. – Мария Барбола склонилась над рукой Лидии. – Некоторые линии предвещают беды и опасности.

– Не сомневаюсь, – усмехнулась Лидия.

– Ты смеешься, а я ведь правду говорю. Тебя подстерегает большая опасность!

– Скоро ли? – Серьезный тон Марии Барболы взволновал Лидию, хотя вообще-то она не верила в гадания.

– Скоро. Вот знак на ладони. Сейчас или через пару дней, самое позднее через пару недель. – Мария Барбола подняла голову и посмотрела на Лидию своими большими темными глазами.

В ту же секунду порыв ветра из открытого окна погасил пламя одной из ламп. Лидия вздрогнула и отдернула руку – вся эта затея с гаданием перестала ей нравиться. Она потрясла головой, чтобы стряхнуть неприятное чувство.

– От судьбы не уйдешь, – сухо заметила Мария Барбола. – Но если будешь осторожна, то сможешь избежать опасности. Ты смелая девочка, это я тоже прочла по твоей руке. Дай-ка ее сюда, посмотрим, как будет выглядеть твой муж и сколько у вас будет детей.

Но Лидии совсем не хотелось продолжать гадание. Она-то думала, что это просто игра, а Мария Барбола не только напугала ее, но теперь еще и поддразнивала. Опасности попадались на ее пути не раз, но сидеть и слушать о новых неприятностях, которые ее поджидают, Лидии было совсем не в радость. Пусть это даже правда. Она сказала, что устала и хочет лечь спать. Мария Барбола что-то пробормотала в ответ и не ответила на пожелание доброй ночи. Фьело побрел следом за Лидией, чтобы, как обычно, запрыгнуть на кровать и улечься рядом с ней. Лидия стала гладить пса и вскоре услышала, как он посапывает во сне. Этот звук хотя бы немного успокаивал нервы. Лидия говорила себе, что слова Марии Барболы – пустая болтовня, но не могла отделаться от дурных предчувствий. С другой стороны, любые изменения лучше того бездействия, в котором она пребывает сейчас. Лидии уже так надоели королевский двор и его напыщенные обитатели!