Текст книги "Храню тебя в сердце моем"

Отец не ушел, он стоял на месте и смотрел на нее.

– Иди, возможно, это и к лучшему… – начал он.

Она не дала ему закончить.

– Уверена, он скоро вернется. Он знает, что мы соблюдаем шаббат, – сказала она как ни в чем не бывало. – И я оставляю за тобой право сообщить ему, что сегодня вечером он нежеланный гость за обеденным столом.

Его взгляд смягчился, но она знала, что он не показывает свои истинные чувства. А чувствовал он облегчение, даже некоторое удовлетворение от того, что его предостережения подтверждались.

– Тома не было весь день, дорогая. Возможно, он воспользовался случаем, чтобы уйти, не причинив никому боли.

Ее голос был ровным, хотя при мысли о том, чтобы Том мог уйти, не попрощавшись с ней, ей показалось, что в желудке копошится клубок змей.

– Нет, Том не трус, папа. Он бы обязательно попрощался и поблагодарил нас, если бы решил уйти. – Иди понимала, что отец хотел сказать, что Том, возможно, потерялся, но решил промолчать. – Кроме того, – добавила она, – если мы оставим дверь открытой, в нее может войти Бен. – Она невинно улыбнулась. – Иди, папа, переоденься к шаббату. Я буду через минуту.

Он ушел, и Иди потребовалось несколько секунд, чтобы подавить растущий страх, который грозил охватить ее всю. Подойдя к двери, чтобы перевернуть табличку на «Закрыто», она посмотрела на улицу, где в сгущающихся сумерках люди спешили домой, пока солнце совсем не зашло, и попросила ангелов, которые сохранили жизнь Тому на войне, теперь вернуть его к ней.

– Я обещаю, что скажу «да». Я не могу просить его поменять свою веру, но ты знаешь, что он хороший человек. Вместо этого я обещаю быть любящей женой, которая всегда будет верной мужу. Только верни мне Тома, – тихо сказала она, понимая, что молится, а не просто высказывает надежду.

В дверь постучали, и это ее изумило. Огонек надежды. Она грустно улыбнулась, когда открыла дверь.

– Добрый вечер, Бен. – Она поцеловала его холодную щеку, чувствуя себя ужасно неловко. Ее чувство вины в сочетании со страхом за Тома и страхом от того, что должно было произойти сегодня вечером, только усилилось, когда Бен как ни в чем не бывало добродушно улыбнулся.

– Я боялся опоздать, – сказал он, обнимая ее.

– Ты вовремя, как обычно, – заверила она. – Бен?

– Я знаю, – перебил он. – Поговорим после синагоги.

Она кивнула.

– Поднимайся наверх. Отец ждет. – Она отвернулась, понимая, что они стараются закрывать глаза на неизбежное. – Я буду через минуту, только запру магазин, – соврала она.

Бен исчез. Казалось нелепым, что он делает вид, будто все точно так же, как и несколько дней назад. Его мать ведь призналась, что только сегодня утром он обсуждал брачный контракт с раввином.

Иди почувствовала жалость к нему, снова вглядываясь в мрачную ноябрьскую ночь из окна. Было достаточно холодно, чтобы ожидать снега. А Том не готов к шуткам стихии, хотя она в очередной раз напомнила себе, что он вернулся с войны, которую многим не удалось пережить. Том умеет выживать, заверил тихий голос ее собственного разума.

Она вздохнула и поднялась наверх к мужчинам, чтобы произнести короткую молитву и выпить немного вина, а затем отец и Бен поцеловали ее на прощание и отправились в синагогу на пятничную молитву вместе с остальными мужчинами из Голдерс-Грин. А она в это время прислушивалась к звукам, которые могли означать, что Том вернулся, но было тихо. Она накрыла на стол, выставив их лучшую посуду и хрусталь, которые хоть немного приближали его к ней.

Глава 8

Иди и Бен сидели друг напротив друга в гостиной, а Эйб остался в столовой, ожидая прихода Дены и Сэмюэла.

Она просто не представляла, как начать самый трудный в своей жизни разговор. Часы тикали зловеще, напоминая о повисшем в воздухе неловком молчании. Газовое освещение не добавляло атмосфере ничего хорошего, и, когда огонь внезапно погас, она поняла, что пришло время начать этот ужасный разговор, который Бен, очевидно, начинать не собирался. Она предполагала, что он будет не в духе. Однако он никак не выражал своего недовольства, и тогда ей пришло в голову, что, вероятно, в синагоге отец предложил ему попробовать решить дело миром, поскольку, несомненно, был уверен, что Том вряд ли вернется. Да, это было похоже на правду, ведь она знала, что у Бена взрывной характер, хотя с возрастом он научился скрывать гнев и контролировать себя. Она вежливо поинтересовалась:

– Как было в синагоге?

– Хорошая служба, – ответил он с легкой улыбкой, и она поняла, что Бен не собирается облегчать ей задачу.

Иди понимала, что ее терпения надолго не хватит, и перешла прямо к делу.

– Я не могу выйти за тебя замуж, Бен, – проговорила она твердо.

Он пожал плечами.

– Я понимаю, ты нервничаешь.

Его снисходительность упрощала этот разговор.

– Дело не в этом.

– У тебя голос дрожит.

– Я чувствую себя неловко из-за того, что приходится обсуждать с тобой эту сложную ситуацию.

– Ну, я-то хочу на тебе жениться, Иди. Ты это знаешь.

– Знаю. Но это не меняет того, что чувствую я.

– И что же ты чувствуешь?

Она не была готова к этому вопросу и его хладнокровию. Гневу Бена было бы куда легче противостоять. Иди замялась в поисках подходящего ответа.

– Ну, я чувствую себя… несчастной.

– Несчастной? – Его голос звучал ровно.

Он использовал свои адвокатские навыки ведения переговоров.

– Несчастной, потому что боюсь причинить тебе боль своим решением, хотя оно и не изменится. Я не могу выйти за тебя замуж, сколько бы мне ни угрожала тетя Дена.

– Понимаю. А можешь объяснить почему?

– Я тебя не люблю… не так, как должна любить жена.

– Дорогая, откуда ты знаешь, как должна любить жена? Откуда ты знаешь, что та любовь, которую ты испытываешь ко мне, не является совершенной?

– Пожалуйста, не надо, Бен. Не переиначивай мои слова. Оставь это для зала суда. Мои чувства далеки от влюбленности.

Он покачал головой, глядя на нее с легкой насмешкой.

– По сравнению с чем?

– С тем, как мои родители любили друг друга.

– Твоя мать умерла, рожая тебя, Иди. Ты не имеешь ни малейшего представления об их отношениях.

Иди проглотила обиду от его снисходительности и решила, что хватит оберегать его от правды. У него есть право знать ее, несмотря на возможные последствия.

– Ладно. Если тебе так хочется это услышать, я не люблю тебя так, как я люблю другого. Это то, что ты хотел услышать?

Он рассмеялся.

– Ну, это, безусловно, интересно, – сказал он загадочным тоном и снова снисходительно на нее посмотрел. Очевидно, отец предупредил его о Томе. Она услышала знакомые голоса снаружи.

– Твои родители здесь. – Она вздохнула.

– Пойдем к ним?

– Бен? – Он обернулся. Ей не хотелось делать ему больно, но она понимала, что сейчас необходимо быть максимально откровенной, даже если это ранит его. – Ни ты, ни твои родители не смогут убедить меня изменить решение. Я не люблю тебя так, как следует.

– Ну, я-то тебя люблю и всегда буду любить. Пойдем? – Он указал на дверь, и Иди почувствовала себя бессильной против его преданности… нет, его одержимости.

* * *

Когда все взялись за руки в ожидании благословенной молитвы, которую ее отец готовился произнести над приготовленным ею ужином, Иди услышала отдаленные шаги, и ее сердце чуть не выскочило из груди. У нее даже вырвался тихий всхлип, но ей удалось сделать вид, будто она кашлянула. Не открывая глаз, она вытянула шею, чтобы лучше расслышать шаги, приближающиеся к двери, которая затем скрипнула.

– Быть по сему, – проговорили они хором на иврите, хотя Иди на секунду запоздала, потому что отвлеклась, услышав знакомый скрип половиц внизу.

– Это, должно быть, Том, – пробормотала она. От облегчения ей хотелось разрыдаться. Ее сердце билось так сильно, что ей пришлось встать из страха, что гости могут это заметить.

– Наш гость, – пояснил Эйб, не глядя на Иди. – Он не останется на ужин.

Она отвернулась от стола и вдруг увидела его – высокого и широкоплечего, с блестящими и румяными от холода щеками, с широкой улыбкой, открывающей белоснежные зубы. Его мощная фигура в дверном проеме ее поразила, и она почувствовала, как все ее тело отозвалось на его появление волной тепла, комом в горле и еще больше участившимся пульсом. Она опасалась, что ее голос не будет звучать ровно – руки, разумеется, дрожали, и она была рада, что одна из них твердо держалась за спинку стула.

– Привет, Иди, – сказал он и впустил за собой с улицы холодный воздух, который, казалось, окутал ее гостей.

– Добро пожаловать, Том, – вежливо поздоровался Эйб. – Заходи и познакомься с семьей Леви.

– Благодарю, Эйб. Было непросто, но я нашел адрес. Заказ был доставлен вовремя сегодня утром, сэр.

Эйб откашлялся.

– Нам нужно обсудить кое-какие семейные дела, Том, и я подумал, что ты мог бы пойти поужинать в паб. Это старые друзья нашей семьи. Это Бенджамин Леви, жених… – ему было крайне неловко.

– Да, я жених Иди, или по крайней мере мне так кажется, – сказал Бен, стараясь, чтобы это прозвучало саркастично, но вышло довольно натянуто. Иди почувствовала отвращение. – Мои родители… Сэмюэл и Дена.

Том обезоруживающе улыбнулся, протягивая руку для рукопожатия, и Иди смутилась.

– Здравствуйте, Бен. Я много слышал о вас, – сказал Том.

– Только хорошее, надеюсь? – Бен ответил предсказуемо, как показалось Иди, а затем вздрогнул и засмеялся собственной шутке. Ей показалось, что Бен неожиданно занервничал. Видимо, присутствие Тома повлияло и на него. – Я тоже много слышал о вас, Том. Иди не переставая рассказывала о вас у нас дома вчера вечером.

Иди вдруг почувствовала, что ее щеки горят от стыда.

– Ну, это обнадеживает, – ответил Том.

Иди молилась, чтобы ее голос прозвучал обыденно и ровно.

– Том, ты не хочешь умыться? – Ей было неприятно, что ее отец публично уже попросил его уйти.

– Пока нет, Иди, – сказал он, и она повернулась, нахмурившись, и у нее вдруг перехватило дыхание.

Эйб уставился на него одним из своих неодобрительных взглядов.

– А надо бы, сынок. От тебя несет пивом.

– Да, прошу прощения. Тем не менее я не пил ничего крепче чая в маленьком привокзальном кафе, Эйб, но заходил в паб, это правда, и сегодняшняя прогулка в том районе дала мне время подумать.

Все выжидательно смотрели на Тома, пока тот рылся в нагрудном кармане, а затем, вытащив оттуда свернутые деньги, потряс ими.

– Понимаю, что это не самый подходящий момент, Эйб, но я хотел бы сэкономить нам всем время и силы и купить у вас те рулоны тканей.

Все в изумлении уставились на деньги, которые Том положил на буфет. Они выглядели грязными и замусоленными. Члены семьи Леви обменялись недоуменными взглядами, а затем снова посмотрели на Эйба, но Иди заметила, что Бен не сводит глаз с Тома.

Бен заговорил первым.

– Боже мой! Тут, похоже, несколько фунтов, – сказал он, стараясь, чтобы голос звучал непринужденно.

– Это правда, несколько, – ответил Том, бросив взгляд на Иди. – Семь, если быть точным.

Она побледнела.

– Откуда у тебя эти деньги? – Было очевидно, что Тома нисколько не смущает присутствие Леви. Напротив, казалось, он рад, что этот разговор проходит при свидетелях.

Он залез в другой карман и вытащил полсоверена.

– Помнишь эту монету, Иди? – Она кивнула, все еще бледная как смерть. – Я поставил ее. Я выиграл монету обратно и еще в тринадцать раз больше.

– Поставил? – спросил Эйб, самый ошеломленный из зрителей. – На что?

– На Красотку Пенни.

Гости снова ахнули от удивления.

– Ты был сегодня на скачках? – спросил Эйб, в чьем голосе слышалось такое потрясение, что Иди подошла к нему и успокаивающе погладила по руке.

– Нет, сэр. Я отдал свою единственную монету человеку, которого встретил пару дней назад. Он не хотел ее брать, но я уговорил, потому что хотел отплатить вам за ваше гостеприимство. Теперь я могу это сделать, а также предложить компенсацию за ваши ткани, если вы ее примете.

– Вы хотите купить ткани у Эйба Валентайна? – с сомнением спросил ошеломленный Бен. – Те ткани, которые пылятся в кладовой?

Том кивнул.

– В чем тут подвох?

– Никакого подвоха, Бен, – ответил Том, его голос прозвучал холодно, почти предостерегающе.

Эйб в смятении взмахнул руками.

– Но, Том, ты же ничего не смыслишь в тканях и пошиве одежды.

– Это не имеет никакого отношения к шитью. Речь идет о коммерческой сделке. Мы договорились, не так ли, что вам нужно продать эти ткани? – Он посмотрел на Иди. – Так ведь?

Она прикусила губу, пытаясь понять, к чему Том затеял этот разговор и разумно ли было делать это сейчас, в присутствии гостей. Потом выдохнула, решив довериться ему.

– Да, – сказала она. – Мы все втроем пришли к заключению, что абсолютно бессмысленно оставлять эти ткани лежать в кладовой.

– Спасибо, – поблагодарил он. – Эйб, позвольте мне купить их и перепродать без какого-либо риска или ущерба для вас.

– Но, Том, мой отец уже переговорил с покупателем с Севил-роу. Зачем тебе…

Она увидела, что Том смотрит в глаза Эйбу, а на его лице играет кривая усмешка.

– Твой отец еще не пил кофе с парнем с Севил-роу.

Иди повернулась к отцу.

– Это же неправда, верно, папа? «Дживз и Хоукс». Ты сам сказал…

– Я еще не встречался с ним, дочка, – подтвердил Эйб.

Иди почувствовала, что ее сердце вот-вот остановится. Отец пытался обмануть Тома.

– Что здесь происходит, Эйб? – спросила Дена, но ее муж строго посмотрел на нее.

Том же продолжал разговор, словно, кроме них с Эйбом, в комнате никого нет.

– Давайте забудем об этом, Эйб, – сказал он. – Вы человек гордый. К тому же прекрасный портной, и вам ни к чему создавать впечатление, будто вам нужно, чтобы портные с Севил-роу купили у вас ткани.

Иди повернулась к отцу.

– Тебя это беспокоит?

– Я бы выглядел как разносчик, – признался он. – Разносчик, попавший в отчаянное положение.

– Я могу избавить вас от этой головной боли, вот деньги. – Том снова указал на кучу грязных купюр. – Это больше, чем вы думали выручить, я возьму только то, на что вы согласитесь, ну, где-то треть рулонов. Сейчас они лежат мертвым грузом.

– Ну, я уверен, что у Эйба есть планы на эти ткани, – начал Бен. – Я имею в виду, если нужны деньги, я с радостью попрошу у своего отца…

– Не надо, Бен, – сказала Иди, которой отчаянно не хотелось дополнительной трагичности в этой сцене. Она заметила, что в глазах Тома загорелся огонек, когда он взглянул на человека, с которым она была обручена.

– Во-первых, Бен, вы упустили суть моих слов. Но лучше вам вообще не встревать в это дело, ведь мне не нужно просить деньги у своей семьи. – Бен открыл рот от негодования, но Том продолжал: – У меня есть свои собственные средства, вот они.

Бен встал, громко отодвинув стул.

– А теперь послушайте-ка, Том, или как вас там. Я имею полное право принимать участие во всем, что касается будущего моей невесты. И как юрист, я обязан консультировать Эйба по всем сделкам, которые он планирует заключить.

– В самом деле? А что же там насчет Иди?

– Том, – сказала Иди, но было уже слишком поздно. Ее поклонники столкнулись лбами, и ничто не могло предотвратить неизбежную схватку.

– Что именно насчет Иди? – спросил Бен.

– Насчет ее будущего для начала.

– Будущее Иди, как моей жены, связано со мной. Она может отрицать это сейчас, но я уверен, что мы с моими родителями сможем ее убедить…

– И это все? – спросил Том.

– Все?

– Это все, что предусмотрено для Иди? Быть только вашей женой?

Бен в ужасе посмотрел на него.

– О чем это вы?

– Слишком сложный вопрос для вас? – с издевкой переспросил Том, и Иди почувствовала муку от перепалки, потому что человек, которого любит она, пролил первую кровь человека, которого любит ее отец. – У вас есть право следовать зову своего сердца, осуществлять свои мечты. А как насчет Иди?

Дена не могла больше молчать ни секунды.

– Эйб, кто этот незнакомец, который…

– Какие мечты? – спросил Бен, бросив взгляд на Иди, а затем на Эйба, который хранил подозрительное молчание. – Я знаю, что она великолепная портниха.

– А вы поинтересовались у Иди, что ей еще хочется в жизни, кроме того, чтобы быть вашей женой, матерью ваших детей, хозяйкой вашего дома? Вы неинтересны ей уже сейчас, так как же вы намерены поддерживать ее интерес долгие годы?

Бен моргнул, и Иди почувствовала прилив тоски. Она бросила взгляд на Тома, умоляя его остановиться. И увидела, как выражение его лица смягчилось.

– Кто-нибудь остановит этого человека? – потребовала Дена.

– Мама, замолчи, – пробормотал Бен.

– Довольно! – Эйб с трудом встал, но оттолкнул руку Иди, которая хотела ему помочь. – Том, думаю, что ты внес огненный смерч в наш дом, который может привести к переменам, которые нас всех испепелят.

Иди увидела, что Том глубоко вздохнул.

– Как я понимаю, вы хотите, чтобы я унес свой смерч в другое место, Эйб, – предположил он.

Эйб кивнул.

– Держи свой огонь при себе, сынок. Здесь от него не будет ничего, кроме страданий.

– Чьих, Эйб? Бена, который хочет жениться на вашей дочери? Его семьи, которая считает, что у него есть права на нее из-за обещания, данного еще до ее рождения? Ваших, потому что вы хотите, чтобы именно Бен стал вашим зятем, потому что так хотела ваша жена? Или Иди, которую вообще никто не спрашивает о ее желаниях ни в каком вопросе, касающемся ее жизни?

Старик предупреждающе поднял палец.

Самообладание отказало Бену, и он набросился на Тома с упреками:

– Да кто ты такой, чтобы войти в этот дом и вести себя так, словно ты не в большом долгу перед семьей Валентайн?

Том отвернулся от Бена, как будто тот был пустым местом, и смотрел только на Эйба.

– Я в долгу перед вами и хорошо помню об этом, господин Леви. Именно поэтому я намерен вернуть долг в десятикратном размере. Эйб, пожалуйста, в качестве коммерческой сделки позвольте мне купить ткани, а затем я покину ваш дом.

Иди ахнула про себя. О нет, неужели он ее оставит?

Эйб наконец вздохнул.

– Ладно, Том. Может быть, это поможет тебе начать жизнь заново.

– Поможет, – согласился тот. – Я не буду передавать деньги во время шаббата. Но вы знаете, что они здесь. Можем ли мы закрепить сделку рукопожатием?

– Я не заключаю сделок по субботам. Но у тебя есть мое слово – мы договорились о сделке, – сказал Эйб. – Можешь забрать ткани в любое время, когда тебе будет удобно. А сейчас я прошу, чтобы ты взял один из этих фунтов и нашел какой-нибудь отель в Лондоне, снял номер на некоторое время, как следует все обдумал, поужинал и составил план.

– Папа… – Иди выдохнула впервые с тех пор, когда Том заговорил о ее мечтах. Даже Бен замолчал. Таким образом, ее подозрения подтвердились: ее отец предал ее в синагоге после того, как они с ним договорились, что семья Валентайн должна держаться вместе.

– Нет, все в порядке, Иди, – мягко сказал Том. – Твой отец прав, что просит меня уйти. И я уйду, но прежде я хочу задать один вопрос.

– Хорошо, – сказал Эйб. – Спрашивай, о чем хочешь, – с вызовом добавил он, неожиданно выставив вперед нижнюю челюсть, готовый отстаивать свое право решать все в своем доме и своей семье.

– Этот вопрос не к вам, Эйб, – признался Том. – Мой вопрос к Иди. – Он повернулся и посмотрел на нее. Она почувствовала, как усилием воли он призывает ее поднять глаза и встретиться с ним взглядом. И она подчинилась его настойчивому призыву, хотя ей казалось, что все слышат быстрый барабанный бой ее сердца.

– Иди, ты выйдешь за меня замуж?

Это не должно было так ее поразить, но решимость, с которой он задал этот вопрос, его голубые глаза, такие же яркие и волнующие, как в ее воспоминаниях… Она поняла, что не может произнести ни слова от переполняющих ее чувств. Но, не обращая внимания на вырвавшийся у Бена потрясенный возглас: «Что ты сказал?» – на яростные крики его матери и протесты ее отца, она кивнула и улыбнулась сквозь навернувшиеся на глаза слезы радости.

Потом она пересилила себя, и прозвучал ее голос, громкий и решительный.

– Да, Том, – проговорила она. – Я выйду за тебя замуж.

* * *

Это было рискованно. Но, учитывая его успех со ставкой на Красотку Пенни, Том решил, что удача на его стороне и более удобного момента попросить руки Иди все равно не будет. На самом деле, уже поднимаясь по ступенькам к двери дома Валентайнов, он решил, что, возможно, даже лучше сделать это сейчас и посмотреть, что будет.

Он догадался, что Эйб отправил его с поручением нарочно, надеясь, что парень заблудится, поэтому прихватил с собой кусок мела из мастерской. По пути он оставлял пометки на стенах, тротуаре – даже на фонарном столбе, – которые должны были указать ему обратную дорогу к женщине, которую он любит. Эйб и понятия не имел, насколько сильно Том любил Иди и что он до последнего вздоха пытался бы найти ее, вернуться к ней. И сегодня, когда Альф радостно вручил ему выигрыш, он понял, что теперь у него есть возможность доказать, что он сможет позаботиться об Иди. Кроме того, у него по-прежнему оставались счастливые полсоверена.

Вернувшись в квартиру, он увидел, что место, где вчера вечером сидел он, занимает Бенджамин Леви. Заметив облегчение в глазах Иди, что он благополучно добрался до дома, самодовольство Леви и услышав намек Эйба, что он часто посещает паб, он только укрепился в своем решении. Он знал, что, попросив Иди выйти за него замуж, он принесет ей массу проблем, не последней из которых будет предательство ее религии… разумеется, в глазах окружающих ее людей. Он был готов принять иудаизм, если это поможет, но не стал это предлагать, чувствуя, что даже это не переубедит Эйба Валентайна.

И хотя он понимал отчаяние Эйба, слышал протесты ошарашенного Леви и ужас его матери, все, что его по-настоящему трогало, была Иди, которая ответила согласием на его вопрос, и радость, озарившая ее лицо. Он взял ее руку, не спрашивая ни у кого разрешения, и нежно поцеловал, и в эту секунду, пока его губы ласкали ее кожу, он понял, что больше никогда не будет одинок.

Наконец-то он нашел свою семью.