Текст книги "ВоинГангер Славный путь"

Астра Инса покинула шумные коридоры никем не замеченная. Вышла во двор. Сжимая в руке лист бумаги, она неспешно шагала во тьме, не слыша в ней ничего, что в иной раз заставило бы оглянуться. Сиротский Приют злобно смотрел ей в спину тусклым множеством глаз пыльных окон. Прохладный ветер посвистывал во мраке и, вбирая в себя вопли, крики, грязную брань детей из враждебных стен, закручивал по земле воронками вперемешку с сухими листьями. До самых ворот он толкал Виолетту в спину. Перед выходом, Инса остановилась.

Между металлических прутьев кованой решётки ворот торчала беспомощно кукла, без глаз и с треснутым телом, с клоками редких волос. Какое-то время Виолетта смотрела в пустые глазницы. Ветер смахнул с её ресниц пару слёз.

– Тебе нет прощенья, Беласко… – прошептала Инса и протянула руку к кукле, но замерла, когда внезапно раздалось: «Угу-гу-гу-у-у!..»

Она подняла голову.

Мах Авест сидел на воротах, зажимая в когтях свёрток с печатью Советника. Глаза филина сверкали во тьме. Он расслабил хватку – послание упало.

Виолетта подняла бумагу, развернула и прочитала сообщение: «Возвращайся. Приказ АрКонга».

Глава восьмая

Тварь

Жжёный, вяжущий запах дегтярного мыла продирал до самой Души. Образ медсестры, имя которой Кара даже не знала, возник ярким воспоминанием.

«Первый раз от неё и почуяла, подцепила когда отит. Точно так её пахли руки – аж хотелось их укусить!..»

Чёрный кусок мыла вертелся в ладонях, вспениваясь под тёплой водой.

«В тот же вечер его стащила. Замок был там самый плохой. Странно так… Медкабинет, где хранились лекарства, запирался хуже, чем сортир на ремонте».

Мыльница, накопив за день жижу, заполнилась до краёв, когда обмылок вернулся обратно. Размякшая корка дегтярного слоя вязкой слизью сползла на раковину.

«И таблетки. Активированный уголь, в ящике её стола. Проглотила сразу стандарт. Нет, не сразу… Гангер придолбался: „Почему у тебя чёрный рот?“ Поделилась одной – отплевался, сказал: „Отстой“. Как же этим меня он выбесил!»

Тёмные капли забрызгали манжеты белого халата.

«Как балдела тогда я в душе! Не могла никак надышаться – так меня пёрло с этого запаха. А чувырлы потом бухтели: „Фу! Воняет! Чё за говно?“ От самих несло вечно ссаниной. Это мыло забить бы им в рот».

Кара выключила воду. Поднесла ладони к лицу. Глубоко вдохнула и от удовольствия закрыла глаза.

«Вот оно! Из-за него и стала доктором. Пахла бы так кухарка приютская – до сих пор бы кастрюли ворочала. Но мой ты идеал, медсестра. Хоть давно ты уже погибла, но, как видишь, я помню тебя…»

Доктор вытерла руки о полотенце, что к концу рабочего дня стало сырым и пропахло дёгтем. Кара сняла очки.

«Надо успеть в банк. Узнать точный остаток. Даже в нашем помойном районе можно продать дом. Погашу досрочно кредит и Биллюр наконец будет нашим. Новый дом! У кристального озера! Среди гор! Лугов! И густых лесов! Только я и любовь моя!..»

Кара протирала очки полотенцем и мечтательно улыбалась.

«Проверну сделку, пока стерва занята Конгами. Если отследит – всё сорвётся. Надо убедить Нилла, что Яну пора в Общежитие. В Академии безопасно – там охрана, другие курсанты. Может, сын заведёт друзей. У него сильный балл, стипендия, и жильё предоставят нормальное. Ему стукнет весной тринадцать. Пора, любовь моя! Надо, надо его отпустить!..»

Кара надела очки и взглянула на часы, висевшие на стене. До закрытия банка оставалось полчаса. Доктор заторопилась: быстро расстегнула пуговицы.

– К чёрту всё! – Она сняла халат, не стала возиться с вешалкой и бросила на стул рядом с мойкой. Звук удара металлического предмета о пол заставил вздрогнуть – что-то выпало из кармана. – Твою мать! – Кара метнула испуганный взгляд. – Вот же дура! Где оно, где? – Она забегала глазами по пёстрому линолеуму. – Как могла про него забыть? Ну куда же! Куда закатилось?.. – Доктор бросилась на четвереньки и, беспорядочно водя по полу руками, стала искать. – Тупая дура! Конченная тупица!

– Не могу с этим не согласиться, – раздался голос у входа. Кара вздрогнула. Обернулась. В дверях, со скрещенными руками стояла главврач. Пышные формы занимали целый проём. – Ты опоздала на полтора часа!

Кара так и замерла на коленях.

– Мэм… Простите… Я… Можно всё напишу в объясни…

– Заткнись! Здесь сидели и ждали люди! Все с детьми! Детьми-инвалидами! Вся больница слышала крики! Как орали! Всех напугали! Даже своих детей! Один мальчик зашёлся в припадке! Эпилепсия! Твой пациент!

– Я… я очень виновата, мэм… Вы… вы правы… П-п-простите… – От волнения доктор начала заикаться.

– Скандал! Будет жалоба! Подадут на тебя! на больницу! Две сказали – напишут АрКонгу! Не надейся, что запылятся – Астра Инса всегда отвечает!

Последняя фраза изменила лицо Кары: она нервно скривила рот.

– Выговор! Объяснительную завтра на стол! Дисциплинарным взысканием это не ограничится!

– Нет, нет, мэм! Прошу! Не лишайте премии! У меня огромный платёж! Обещаю, это не повто…

– Заткнись! Мне плевать на твои проблемы! Мне плевать, тебе ясно?

Кара испуганно закивала.

– Эм… Простите. Мне позже зайти? – послышался голос из коридора. Главврач обернулась. Стояла уборщица. – Я не вовремя?

– Нет, мы закончили. Начинайте уборку.

– Стойте! – воскликнула Кара. Обе женщины недовольно на неё посмотрели. – Мэм, я обронила кольцо. Моё кольцо. Обручальное! Не могу найти! Я сама… Сама всё помою!

– Каждый исполняет свои обязанности. И за то получает деньги. У нас строгий порядок. Не нравится – увольняйся! – Главврач развернулась и зацокала по коридору. Уборщица проводила её робким взглядом и зашла в кабинет.

– Обручальное? – Она усмехнулась. – Не хочешь, чтобы я мыла пол? Намекаешь, найду – прикарманю?

Сплав неистовых чувств, что подавляла доктор, проявлялся на коже красными пятнами.

«Эта тварь – она тоже приютская. Ведь специально искать теперь будет, – подумала Кара, но промолчала и начала осматривать линолеум. – Где же ты? Где, колечко? Умоляю, ну покажись!»

– Собралась мне мешать работать? Может, тоже нажаловаться? – Уборщица засмеялась и направилась к раковине.

Кара ползала на четвереньках, пропуская всё мимо ушей.

Вскрик и грохот ведра оглушили доктора – она вздрогнула, обернулась.

– Это что за дерьмо? – Уборщица указала пальцем на мыльницу, раковина под которой была перепачкана тёмной растёкшейся слизью. – Фу! А вонь! – Она прикрыла ладонью нос. – Сейчас вывернет! Я не буду отмывать это, ясно?

– Уходи. Если спросят, скажу – помыла, – попросила Кара, почти умоляя.

– Пошла ты! Выговоры мне не нужны. И так получаю мизер. В отличие от некоторых. – Она усмехнулась. – Попроси за меня Виолетту. Может сразу найдётся кольцо? В Резиденции и дерьмо убирать согласна.

«Вот же тварь!» – сокрушалась Кара. Её мысли выразил взгляд. Уборщица его уловила, и ухмылку сменил оскал. Поразмыслив секунду, доктор решила – лучше её не злить. Она посмотрела на часы – оставалось двадцать минут.

«Дать Слово, а потом сказать – отказали. Тварь найдёт кольцо, но отдаст ли тогда обратно? Огромный риск! Банк закроется, и сегодня тогда не успею. Сколько Конги будут в Атаре? Ведь сегодня уже Совет!»

Кара посмотрела на пол – всё пестрило в глазах и сливалось. Она вздохнула, собралась что-то сказать, но внезапно раздался звонок. На столе зазвенел телефон. Пронзительный звук отозвался эхом в пустом коридоре за открытой дверью. У доктора сжалось сердце.

– Ответишь или нет? – проворчала уборщица, зажимая уши.

Кара с ужасом смотрела на телефон. Красные пятна сменила серая бледность. «Это связано как-то с Советом. Чую сердцем – это Гангер!..»

Уборщица подошла к столу, схватила трубку и нервно сказала:

– Алло!

Кара сразу опомнилась.

– Это не доктор. Рабочий день окончился. На часы посмотрите. Что надо? Я тут дерьмо убираю… – Она покосилась на Кару. – …за некоторыми.

«С кем так нагло она разговаривает, не фильтруя совсем свой базар? Это точно не Виолетта, – задумалась Кара, с недоумением глядя на уборщицу. – Неужели, правда Гангер?..»

Лицо уборщицы внезапно посинело, в глазах застыл ужас.

– Да, Господин! Она здесь, Господин! П-п-простите! Я?.. Я никто. Простая уборщица. Простите, Господин, простите. – Она начала даже кланяться. – Да! Поняла! Сейчас! Передам! Д-до свида… – Она замолчала, посмотрела на трубку и, едва не выронив, положила её на телефон. Подняла на Кару глаза, сглотнула и сказала: – Господин Советник Уго Бланка приказывает вам немедленно явиться в Резиденцию… эм… доктор Кара.

«Бланка? – опешила доктор, и поняла, что сердце не врёт. – Почему мне звонит Уго Бланка? Я в подчинении стервы. Все вопросы решает она. Что случилось? – Ладони покрылись холодным потом. – Это связано точно с Гангером. Он вернулся. Не может быть!..»

Уборщица обошла стол, села на корточки и коснулась плеча Кары.

– Доктор! Я так грубо с ним разговаривала. Надеюсь, меня не уволят? Пожалуйста, передайте ему, что мне жаль. Извиняюсь! Прошу, пожалуйста! У меня двое детей, мне нельзя потерять работу! – В глазах задрожали слёзы. – Я найду ваше кольцо. Клянусь! Положу вот сюда, на стол. Честное слово, доктор! Здоровьем клянусь! Только скажите, что мне очень и очень жаль!.. – Она закрыла руками лицо и заплакала.

Кара заторможено смотрела на неё какое-то время, потом дёрнула плечом, скинув руку, поднялась и, глядя сверху вниз, ледяным тоном сказала:

– Кем ты себя возомнила, раз уверена, что ему до тебя есть дело? Ты просто жалкая тварь. Но даю Слово! Если завтра на столе не увижу кольца – я замолвлю ему за тебя. Потеряешь работу! Я тебе обещаю. И поверь, мне плевать на твои проблемы. И на твоих детей.

Нервы

– Докладывает Альфа-Один. Пост: КПП-Один. Приём.

– Это Бланка. Докладывай.

– Вижу Астра Инсу и Шакко Кару. От поста в пятнадцати метрах.

– …Вас понял, Один. Конец связи.

В контрольно-пропускной зал молча зашли две женщины. Турникет пропищал «стрелку» первой и поставил «крест» на второй.

Астра Инса, чинно прошагав в проходе, остановилась у стойки охраны. Шакко Кара осталась за турникетом. Нервно ворча под нос, она пыталась пройти, однако тот упрямо настаивал на своём и не хотел читать её пропуск.

– Кого-то сопроводили, Альфа? – спросила Виолетта, не выказывая никакого внимания на возню позади.

– Не понял, Госпожа Секретарь, – отчеканил Альфа.

– Сенсоры заводили сюда человека? Чего непонятного?

– Никак нет, Госпожа Секретарь.

– Никого? – удивилась Виолетта. – Давно на посту?

– Заступил в двенадцать часов.

– Значит, пропускал солдата с вышки. Никто больше не проходил?

– Никак нет, Госпожа Секретарь.

Виолетта нахмурилась. Турникет за её спиной продолжал пищать, стойко держа оборону, и с солдатской выдержкой невозмутимо сносил оскорбления.

«Дело в кролике? – задумалась Виолетта, прикусив губу. – Совет решил использовать Праксис? Аврора поэтому приказала явиться? Знает, какой это риск, знает, что будет, если увижу демона в памяти альбиноса. Позвала рыжую дуру. Должна понимать – тварь последняя, кто хочет мне помогать, и первая, кто откроет шампанское, превратись я в слюнявый овощ. Не ожидала, АрКонг. Была уверена, что не станешь меня использовать. Конги оказали давление? Угрожают прикрыть Огню помощь? Сто процентов! Им есть чем тебя напугать.

Мы до сих пор безнадёжно зависим от поставок медикаментов из Люмины. После падения Атара, в фармакологии они монополисты на международном рынке. Раньше конкурировали только в косметологии, – и надо признать – у Неба косметика всегда была лучше.

Что ещё у них? – глина. Огонь восстановил добычу, но оборудование и большинство специалистов – из Люмины. Объёмы упадут – без кирпичей Атар не сможет нормально строиться. Наших людей в этой сфере занято мало, труд оплачивается сдельно, работают в основном осужденные, что не особо мотивирует население там надрываться.

ЦуКонг циничная сука! Наверняка, инициатива её. Она давно на меня косо смотрит. Уверена, случись у меня припадок – Цукара только поржёт.

РаКонг пусть и надеется затащить меня в койку, но точно её поддержит. Ракса держит Атар за горло поставками базовых металлов. Наша разрушенная пятнадцать лет назад энергетика завязана крепко на них. Для восстановления собственной нужны металлы и электрооборудование, в производстве которых они на рынке – номер один. Без кокосов мы обойдёмся, но табак для Авроры – удар ниже пояса.

Рида не оставит её без сигар. Но не включит свет, обруби его Молния нам. Солнечные электростанции Земли могли бы восполнить потребности, но вопрос о диверсификации навсегда завис в воздухе: буферные Государства хотят за транзит кошмарные суммы. Даже Аврора, при всём желании – хапнуть Огню побольше – понимает, насколько нерационально Ярулле заключать такие контракты. Собственную энергетику Огонь получит только через пять лет. Если Зара и Ракса устроят демарш – строительство встанет. У нас не хватит обученных людей и ресурсов, чтобы закончить такие масштабные проекты. Международная помощь необходима. Без электричества производство замрёт. Огню будет нечем подкреплять валюту. Это экономический крах!

Рида в сговоре? – сто процентов! Дело касается Ходока – ЯкКонг колебаться не станет – ему плевать, что случится со мной.

Только Принц может выступить против. Такой подход претит его принципам Чести. Будь на Совете Миледи – Огонь лишился бы всех судов, переданных Водой в безвозмездное пользование. Морские пути, торговля, рыбная промышленность – она бы всё перекрыла. На ряд продуктов взлетели бы цены, многие – исчезли бы с рынка. Хорошо, что Эра её правления в прошлом.

Двое против трёх. Если Конги отбросили дипломатию и перешли к шантажу, значит Гангер не найден. Он не вышел из Озера? Кто тогда? Может ли быть это демон?.. Уго сказал – филин в то утро нервничал. Животные чувствуют деструктивную ауру. Нет! Это просто волна. Она его взбудоражила. Вернись обратно Война – мы все бы сошли с ума. О-о-о, это полный кошмар! Мой Праксис – единственный способ узнать, кто проник в Мир. Аврора прикажет – у неё нет Выбора. И у меня тоже…» – Виолетта сдавила губу. Возня позади привлекла наконец внимание.

Шакко Кара стояла на том же месте, махала пропуском и хамила охраннику. Солдат уже шёл к турникету, но шум рации остановил его. Это вызвало в докторе бурю негодования.

– Альфа-Один, они прошли?

– На посту возникли проблемы. У доктора размагнитился пропуск.

– Пропускай!

– Так точно, Господин Советник, – невозмутимо отчеканил солдат, опустил рацию и собрался идти, но снова остановился. Шакко Кара неуклюже перелазила через препятствие. Альфа поспешил на помощь, но доктор отмахнулась и обругала его.

Виолетта закатила глаза. «И эта дура должна будет мне помогать? – подумала она, сдавив до крови губу. – Это полный кошмар!»

Секретарь развернулась и чинной походкой направилась к лифту.

Пока кабина спускалась на первый этаж, доктор, сумев-таки разрешить проблемы на входе, преодолела фойе и встала позади Виолетты.

Двери открылись, противно проскрипев по линейке. Астра Инса зашла первой, Шакко Кара – следом.

Лифт ожидал команды закрыться, и обе пассажирки одновременно устремили к кнопке по пальцу, но, определив намерения друг друга, сразу отдёрнули их. Этот миг неловкой заминки продлился всего микро короткую долю, однако того оказалось достаточно, чтобы Виолетта смогла уловить отсутствие не только маникюра на шершавых руках своей подчинённой, но и кольца! Кольца, что тварь, вопреки невозможности официально зарегистрировать брак с любовником, в обход всех традиционных правил, бессовестно таскала на безымянном пальце правой руки.

Двери лифта, прождав положенное время, зашаркали роликами и закрылись. К моменту как створки сомкнулись, Секретарь, расценив скрещенные руки докторши, как знак признания своего права на кнопку, спокойно нажала её.

«Объяснение этому может быть только одно, – подумала Виолетта. – У Беласко появилась любовница!»

Порывистый старт и механический звук движения кабины не могли соперничать с энергией мысли, рождённой и разрастающейся в сознании Секретаря со скоростью света.

«Однозначно, молодая. Не старше двадцати. Потому как не знает о его чёрном прошлом. Наверняка, блондинка. Брюнетов возбуждают блондинки. Вероятно, с голубыми глазами. У него чёрные, – мужчины любят контраст. Любовница из больницы. Тварь ведёт интернатуру, – девка, наверное, её курсантка. Пришла к ней домой за консультацией и наткнулась на Ворона».

Натужный шум лебёдки и двигателя из шахты приглушенно оседал в обшитой панелями кабине, освещённой парой бра. Хромированные двери матовыми силуэтами отражали две безмолвные неподвижные фигуры.

«Ещё на улице было понятно – у докторши что-то не так. При мне тварь всегда строит вид, будто нервы её – стальные канаты. Любую колкость сносит невозмутимо. Но я-то знаю! – внутри её всю перемешивает. Встретив меня у входа, она нервно закатила глаза и сжала в кулаки свои обшарпанные руки. Видать, застукала их сегодня. Запёрлась сюда на завтрак, убедилась – Гангера нет, решила сказать любовнику и вернулась домой. Сто процентов!»

Мерное движение кабины разбавлялось лёгкой вибрацией туговато скользящих в шахте по направляющим рельсам металлических башмаков, отчего красно-матовые плафоны подрагивали внутри.

«Хорошо устроилась, тварь! Думала – высидела ему наследника и дело в шляпе? Как бы ни так! Даже кольцо, которое он засветил мне сегодня, уверена, таскает, чтобы ты, истеричная дура, не плавила лишь бы мозги. Этот дешёвый фарс только подчёркивает ничтожность твоей натуры. За отсутствием настоящих чувств – готова довольствоваться бутафорией? Кого надеешься одурачить? Меня? Ты просто убожество!»

Над дверями стрелка полукруглого циферблата медленно переползла к «3». Напряжённый взгляд рыжей пассажирки скользнул по ней уже дважды.

«В кого Беласко был по-твоему влюблён? Думаешь, после смерти родителей в его сердце осталось место лишь скорби? Размечталась! Решила – демарш из богатого дома Великого клана в стены убогого тараканника, – где обитала и ты, – сигнал мне, что ему ничего не нужно? Я последняя, кто бы смерилась, что лучший курсант променял Академию на третьесортную приютскую школу. Это полный кошмар! Я убедилась в этом, переступив гнилой порог вонючего бичёвника. Жаль, уже многим после смогла понять, что вошь, подсматривавшая в замочную скважину его комнаты и не заметившая меня за своей спиной, была ты. Даже не помня твоей чумазой рожи и ничего, что выделяло бы тебя на фоне паршивых стен, – я уловила запах! И по сей день, как сейчас, ощущая его стоя рядом, каждый раз вспоминаю тот миг и сожалею, что не растоптала тогда эту вошь, пропади которая – никто бы вообще не заметил!..»

Алые тона приглушённого плафонами света, позади пассажирок, отражались в створках дверей и обрамляли размытые женские силуэты. Стрелка циферблата сонно подползала к «4».

«Любовница, которую он наконец завёл, – лучше тебя в любом отношении. Даже не зная её, уверенна в том – на все сто процентов. Явись она ко мне с прошением оформить их брак – даю Слово! – я бы придумала способ. И ткнула бы свидетельство в твою мышиную рожу. Надеюсь, девка не лишена мозгов и понимает, что рыжее ничтожество ни за что просто так не отцепится. Залететь от него и родить – самое умное, что следует сделать. Тогда чаши весов перевесят в её сторону. Хотя не удивлюсь, если тварь попытается найти компромисс и согласиться выплачивать огромные алименты, в обмен на Слово – оставить Беласко в покое. Не-е-ет! Скорее падла начнёт его шантажировать своей смертью, манипулируя чувствами к сыну. Память о собственном горе не оставит Беласко Выбора. От кровососки он не уйдёт. И до конца своих дней не позволит себе никогда никого полюбить!..»

Алый свет усиливал цвет вишнёвых панелей и накалял пространство душной атмосферой, сравниться с которой могло только Инферно.

«Итак. Эта растоптанная докторша, от которой скоро может зависеть моё здоровье, а то и жизнь, продолжает корчить из себя что-то твёрдое. Качество рено-ауры и возможность использовать медицинское Мастерство напрямую зависят от состояния врача. Позорище, что она устроила на КПП – жалкая толика истинного масштаба. Тварь на грани нервного срыва; хватит искры, чтобы вся её напускная стойкость полетела к чертям. Что же Выбрать? Удовлетворить своё эго и уязвить дуру, рискуя оказаться без помощи? Или не лить масло в огонь и оставить шанс настроиться ей на работу?..»

Шакко Кара уже пристально наблюдала за стрелкой, чьё положение в бесконечном промежутке между «5» и «6» указывало – двери наконец-то откроются. Но прежде чем кабина остановилась, доктор не выдержала и повернула голову. Секретарь смотрела на неё и загадочно улыбалась.

«Я обязательно выясню, что это за чума, которую он врачует», – подумала Виолетта, и улыбка растянулась сильнее.

Двери открылись. Но прежде чем Кара успела дёрнуться, к ней обратились:

– Как дела, доктор? – любезно спросила Виолетта.

С неприкрытым удовольствием она наблюдала, как на микро короткий миг исказилось у твари лицо, а глаза передёрнуло тиком. Но этого вполне оказалось достаточно.

Жесть

Астра Инса первой вышла из лифта и, цокая каблуками, направилась в сторону одного из трёх коридоров.

– Стой, – раздался позади голос Советника.

Виолетта остановилась. Лента воспоминаний за этот вечер прокрутилась в голове моментально. Удовлетворённое выражение лица резко изменилось: красивые черты огрубели, в глазах загорелась ярость; от внезапного напряжения даже ранка на губе начала кровоточить. Секретарь обернулась.

Уго Бланка, прислонившись спиной к стене, скрестив руки и ноги, стоял справа от лифта. Он не выказал никаких эмоций, поймав на себе гневный взгляд, и спокойно повернул голову, когда из кабины вышла и доктор. Шакко Кара настороженно на него посмотрела. Советник сдвинул брови и сказал:

– Ты…

Виолетта помешала закончить. В два стремительных шага она подлетела к Бланке и, тряся пальцем у его носа, затараторила:

– Так и знай, Уго! Я подниму вопрос о твоём сыночке. Статус «Старосты» больше не будет греть ему мозг. Я собью тиранскую спесь с вашей семейки, и вложу в это дело всю Душу! Глава Академии найдёт во мне навсегда врага, если не примет во внимания доводы и не снимет твоего сына с поста, раздувающего его Эго до вселенских масштабов! – Она почти тыкала пальцем в лицо Советника. – Найду также время на разговор с Оливией. Предложу твоей жене погулять вместе с дочкой в приютских окрестностях, насладиться видами и познакомиться с тамошними ребятишками. Уверенна, такой эпизод надолго запомнится малышке Еве. Никогда не забуду, на что ты подписал сегодня меня. Не прощу! И при первом случае обязательно припомню об этом. Даю Слово! – забрызгав слюной Советника, Виолетта на том успокоилась, развернулась и зацокала прочь.

Уго обтёр лицо и обратился к доктору:

– АрКонг обожгла ногу. Тебя позвали поэтому. Готова работать? Мне доложили – ты кричала внизу. – Шакко Кара недоверчиво нахмурилась. Бланка сдвинул брови. – Жди, когда позовут, – сухо сказал он, отслонился от стены и пошёл в коридор, в котором слышалось быстро удаляющееся цоканье.

Уго окликнул Виолетту, но та лишь ускорила шаг. Она сбавила темп, уже подходя к кабинету АрКонга. Пустой стол у стены привлёк внимание. На красной скатерти одиноко стоял букет.

«Фуршетный стол? – удивилась Виолетта. – Точно он. Скатерть сама заказывала. И чёртов букет. Почему это здесь?..»

Голос Уго из глубины коридора её отвлёк. Секретарь не стала медлить и постучала в дверь.

– Госпожа Фрида, разрешите войти? – обратилась она и вдруг побледнела. – О, нет… Не может быть… – Аметистовые глаза остекленели от ужаса.

– Входи, моя дорогая, – послышался за дверью прокуренный голос.

Плёнка памяти пролистала кадры кошмарного завтрака, что Секретарь думала – станет её последним. Постучав, она лишила себя Выбора, и теперь могла только войти.

Уго подоспел, когда дверь уже закрывалась. Он остался снаружи.

Первое, что сделала Секретарь, оказавшись внутри, – зажмурилась. Но успела заметить, что Аврора сидит ко входу спиной, за сервировочной тележкой, приставленной к рабочему столу. Чавканье, что услышала Инса, открыв дверь, стихло, как только она зашла. Однако тишина продлилась недолго. Смачные звуки вновь встряхнули воспоминания.

«Глотка, забитая несочетаемым! Сладкое толкает с солёным! Жует лимоны, запивает их молоком! Рыбу пихает с мороженным! Заливает майонезом десерт! О-о-о, это полный кошмар!..» – Секретарь прикрыла ладонью рот.

– Моя дорогая, всё ли у тебя хорошо? – спросила АрКонг. Звук движения инвалидного кресла подсказал – оно разворачивалось. – Мах Авест с трудом тебя отыскал. Мы начали уже волноваться.

Виолетта, подавив тошноту, пробубнила:

– Всё хорошо. Гангера там нет, Госпо… – Закончить мысль помешало что-то жидкое, что прежде смачно затягивалось, громко глоталось и вдруг притихло.

«Нет, вот это что?.. Как и утром, всё течёт, прилипает ко рту, подбородку? Капает обратно в тарелку вместе с уже пережёванным? – Яркие кадры вспыхнули в сочных красках. – Обмасленные руки! ложки! нож! А крошки в стакане! Какие там крошки – размокшие в хлопья, плавающие куски всего подряд! Поласкает рот и глотает это!» – Виолетту передёрнуло судорогой; гладкая, без единого волоска кожа покрылась мурашками.

– Уже знаем.

Инса её не расслышала: скрип черпающей ложки о дно тарелки вызвал острую боль в зубах.

«Мне сводит челюсть! Невыносимо! Мама! Кошмар! – Безмолвный возглас перебила икота. У Инсы перехватило дыхание. – Утром Аврора отрыгивала. Пока до того не дошло, надо бежать в уборную».

– Моя дорогая, ты много работаешь и мало ешь. Сегодня даже не притронулась к завтраку. Уверена, ты голодна. Присядь, отужинай с нами.

– Госпожа!.. – это всё, что успела вымолвить Виолетта.

Светлые стены просторного кабинета, отделанные понизу филёнчатыми панелями из вишнёвой древесины, и широкая массивная дверь с большой резной ручкой, с момента, как их воздвигли, и последующие Мирные пятнадцать лет, были свидетелями всякого. Однако ещё ни разу им не довелось наблюдать, чтобы тут кого-то вдруг начало рвать. Особенно в шоке пребывала дверная ручка, потому как именно она оказалась в центре внимания: Секретарь, сжимаясь в истошных, удушающих рефлексах и кашляя с каждым из них, не могла успокоиться и беспощадно пачкала несчастную.

Прохладный хвойный ветерок, проветривающий через приоткрытое окно наполненный запахами еды кабинет, теперь не справлялся с задачей. Перед рвотным амбре отступали все ароматы, царившие тут недавно. Звуки вечернего Атара и пронзительное цвиркание летучих мышей в его небе – слышались в промежутках между тошными порывами.

«Что это?..» – приглушённо прозвучал голос Советника за забрызганной дверью, стыдливо скрывавшей от него все подробности в тайне.

– Же-е-есть… – протянул чей-то незнакомый голос, после того, как Секретарь наконец закончила. Удар ложки о стол раздался следом.

– Это чё?.. Это чё ещё нахрен такое? – прозвучал второй незнакомый голос.

– Заткнись, Ушастый. Не видишь, ей фигово.

– Твою мать! А как я теперь должен жрать? Как?!

– И так уже всё уплёл. Такой же фонтан пустить хочешь? – Первый голос под длинное «Фу-у» второго звонко засмеялся.

Два незнакомых голоса разорвали шок застопоренного сознания и заморозили Виолетту в скрюченной, полусогнутой позе, в которой она, тяжело дыша, застыла над ручкой двери. Мысли, что за столом находятся неопознанные лица, незамеченные в спешке, – остановили сердце. Воображение, в искусстве создания картин с которым соперничать могла разве что её дочь, крупными мазками уже рисовало «Полный кошмар».

– Моя дорогая, присядь, – заботливо сказала АрКонг. – Уго доложил, что пришла доктор. Давай её позовём.

– Нет! – отрезала Виолетта. – Спасибо, не нужно. Всё хорошо.

– Ты и перед тем как блевать, сказала – всё хорошо. А мне теперь кусок в горло не лезет, – сказал второй незнакомый голос, чем вызвал хохот у первого.

Образы иностранных персон, уже оформленные в сознании, разлетелись в клочья.

«Чины не могут так разговаривать, – изумилась Виолетта. – Кто это?..»

Загадка сумела затмить чувство позорности ситуации, в какой ощущала себя Секретарь. Ни секунды не раздумывая, даже не отерев подбородок, Виолетта развернулась.

Девка, с испачканными мёдом губами и шпажкой в зубах, не задержала внимания.

«Это кролик?.. – опешила Секретарь. – Альбинос из воспоминаний неудачника. Он разговаривает?..»

– Присядь, моя дорогая. Выглядишь очень бледной.

Виолетта, не сводя взгляда с кролика, машинально зашагала к дивану. Зверёк сидел на сервировочной тележке, напротив девчонки, Аврора – с края, между ними. Распахнутый мармит с кучей составленных тарелок стоял на рабочем столе, вторая куча возвышалась между гостями.

– Так что на счёт Академии, Госпожа Бабуля? – Шпажка переместилась из одного уголка испачканного рта в другой. Юная гостья, чьё лицо теперь Виолетта не видела, находясь позади, сидела на стуле с босыми ногами.

– Стоп, стоп! – вклинился кролик. – Типа, ничего не случилась? Будем трыньдеть как ни в чём не бывало?

– Кончай ныть. Хлебай дальше свой суп. Не мешай разговаривать.

– Нет, спасибо. Как-то не хочется. Пропал аппетит.

– Тогда, заткнись. Бесишь!

– Моя дорогая, точно не надо врача? – спросила АрКонг. Виолетта, не сводя изумленного взгляда с гостей, машинально помотала головой. – Возьми салфетку. – АрКонг кивнула на журнальный столик возле дивана.

В этот раз Секретарь осознала суть сказанного: вздрогнула, быстро вытянула салфетку из бокса и вытерла рот.

Инвалидное кресло с толстым телом АрКонга развернулось к тележке.

– Значит, хочешь поступить в Академию?

– Так точно, Госпожа Бабуля!

– У меня несколько вопросов, девочка. Ты позволишь?

– Вы тут главная.

– Искусство боя, которым ты сказала владеешь, – имеет значение. Приёмная комиссия учтёт это, при вынесении решения о зачислении. Конечно, проверив Слова на практике.

– Я всегда отвечаю за свои Слова! Кому мне надрать жопу, чтобы попасть в Академию?

Всё внимание Виолетты переместилось на гостью. Неизвестный ребёнок, что столь дерзко общался с Авророй, вызвал недоумение.

– Вопросы поступления – не первое, что должно волновать тебя, девочка.

– Почему?

– Во-первых, обучение – платное. Цена зависит от курса. Таких в Академии три: Базовый, Углубленный и Квалификационный. Каждый длится три года. К зачислению допускаются дети, достигшие семи лет. Возрастные категории разделяются по курсам на: семь – десять, десять – тринадцать и тринадцать – шестнадцать лет. – АрКонг повернула голову. – Моя дорогая, напомни цену за полугодие?

Виолетта растерянно посмотрела на Аврору. Будучи в состоянии оторванном от реальности, болтаясь в сумбуре мыслей, она замешкалась. Однако профессионализм, отточенный за много лет на высоком посту, помог быстро собраться и не ударить в грязь лицом перед начальством.