Текст книги "Часы звёзд. Принц-сокол"

Глава 20

– Нет! – закричала Имоджен. – Не трогайте Котю!

Само держал Котю за шкирку, а Имоджен чувствовала себя совершенно беспомощной. Ей ни за что не справиться с Само. И уговаривать его тоже бессмысленно.

Котя извивался и молотил лапами в воздухе, но Само держал его крепко.

Имоджен бросила взгляд на настенные часы, умоляя время идти быстрее. Оставалось не меньше двадцати минут до того, как вернутся мама и Марк.

И тут в глаза ей бросилось нечто… Оно высовывалось из переднего кармана Само и поблёскивало на свету. Сначала Имоджен подумала, что это карманные часы, прикреплённые цепочкой к петлице.

Но это были не часы.

– Не надо испытывать наше терпение, – посоветовала Аннешка.

Имоджен должна была что-то сделать. Она не могла стоять и смотреть, как будут убивать Котю.

– Отпусти моего кота! – заорала Имоджен, бросаясь на Само.

Ей даже удалось ударить его кулаком в грудь.

Само был застигнут врасплох, Котя завизжал – настало мгновение общего замешательства.

Именно то, что нужно было Имоджен.

Она потянулась к переднему карману Само и схватила тонкую металлическую цепочку.

В тот же миг сильная рука перехватила её кисть и с силой вывернула. Имоджен вскрикнула от боли и упала на пол. Её лицо прижималось к ковру, рука была заломлена назад, и в таком положении ей не было видно, что происходит в комнате.

Сбоку от Имоджен были ноги Мари, чуть поодаль – чьи-то шикарные кожаные туфли. А ещё ближе, прямо перед её носом, блестели чистенькие резиновые сапоги Аннешки.

«Бабушка говорит, что обувь может много рассказать о человеке…»

– Мяяяяу! – надрывался бедный Котя.

– Глупые дети, – прошипела Аннешка. – Сопротивляться мне бессмысленно. Моя победа предначертана звёздами!

Имоджен хотела сказать, если пятеро взрослых побеждают двух детей, то грош цена такой победе, но Само продолжал выкручивать ей руку. Она с трудом сдерживала слёзы.

Как же ей хотелось, чтобы мама поскорее пришла! Имоджен больше не могла видеть настенные часы, но надеялась, что время не стоит на месте. Наверное, осталось уже минут пятнадцать, не больше.

Но это были очень долгие пятнадцать минут.

Сапоги Аннешки приблизились к ногам Мари. Больше ничего Имоджен не было видно.

– Исполни свою часть пророчества! – заорала Аннешка. – Делай, что тебе говорят, или вам несдобровать! Где источник магии вашего королевства?

Мари поджала пальцы на ногах. В голосе Аннешки звенела неподдельная ярость, и Имоджен поняла, что всё пропало. Им всем конец. Сейчас громилы убьют Котю. Потом прикончат девочек. А потом, наверное, убьют маму и Марка.

Имоджен почувствовала, как внутри у неё рождается истошный крик.

Но тут Мари заговорила, и в её голосе не было никакого страха.

– Хорошо, я скажу тебе, где находится источник нашего величия.

Сапоги застыли на ковре.

– Слушаю тебя…

– В Стоунхендже, – сказала Мари.

– Где?

Имоджен хотелось задать тот же вопрос. Что задумала Мари? Стоунхендж – это всего лишь груда старых камней. Аннешка ни за что не купится на такой вздор!

– Мари… – начала Имоджен, но Само ещё сильнее заломил ей руку, и она охнула от боли.

– Место, которое вы ищете, называется Стоунхендж, – повторила Мари. – Можете сами убедиться, если хотите. Это очень древнее место… и очень волшебное.

Ездецы молчали. Видимо, они ждали, что будет делать Аннешка.

– Очень хорошо, – сказал Аннешка. – Я разыщу сто этих… хенджей. Но если ты мне соврала…

Имоджен издала звук, похожий на нечто среднее между рыданием и смехом. Само отпустил её руку, а Котя приземлился на все четыре лапы в дюйме от лица Имоджен. Кот взвизгнул и пронёсся через гостиную с такой скоростью, будто ему подожгли хвост.

Имоджен подползла по ковру поближе к сестре. Она в остолбенении смотрела, как громилы покидают её дом.

Аннешка вышла последней. В дверях она остановилась и уставилась на девочек.

– Думаю, не нужно напоминать вам, что мои люди не спускают с вас глаз. Если вы посмеете пикнуть хотя бы слово о том, что здесь произошло, или, чего доброго, надумаете сбежать, я первая узнаю об этом. У меня есть друзья в самых высоких кругах – в парламенте, в Букингемском дворце, в полиции. Если вас не держат на цепи, это ещё не означает, что вы свободны – всё понятно?

Аннешка повернулась к выходу.

– Ах да, чуть не забыла! Если я выясню, что в этих ваших ста хенджах-менджах нет никакой магии – если вы меня обманули, – я выслежу вас, как этих глупых фазанов. И в этот раз я уже не буду такой любезной!

Глава 21

Первой мошкару заметила Казимира.

– Кусачки, – пожаловалась она с кочки за спиной Миро. – Прогони их!

Кажется, она продолжала считать, будто он управляет окружающим миром.

Миро подождал, когда принцесса поравняется с ним, потом разогнал руками облачко насекомых, собравшееся над головой Казимиры.

На несколько секунд мошки рассеялись. Но вскоре они вернулись обратно – причём в ещё большем количестве, как будто привели с собой родню и знакомых.

Теперь они роились над головой Миро, высматривая удобное место для посадки. Миро ещё энергичнее замахал руками, но одна мошка каким-то чудом прорвалась и укусила его. Миро вскрикнул и хлопнул себя ладонью по шее.

Мошки оказались не единственными обитателями болот. Были здесь и пауки. Миро не видел их самих, но несколько раз встречал паутину. Строго говоря, её невозможно было не заметить.

Гигантские сети, натянутые между островками, сверкали переливающимся шёлком. Они колыхались на ветру как тончайшее полотно.

Миро пытался не думать о хозяевах этой красоты… о том, насколько огромными должны быть ткачи, создавшие такие сети.

Он сосредоточился на том, чтобы прокладывать дорогу между блестящими нитями. Иногда это означало, что Миро, Казимире и Конье приходилось шлёпать по воде, вытаскивая друг друга из трясины, если становилось слишком глубоко.

– Мне не нравится всё это, – скулила Казимира.

Миро был склонен с ней согласиться. В его воображении всё чаще возникала картина королевской спальни в особняке Подхализля – уютной кровати, тёплого очага, сосисок на гриле и дымящейся чашки мятного чая.

Возможно, он свалял дурака, бросив всё это. Особенно если окажется, что он придёт в Недобыт и убедится, что его там никто не ждёт.

На мгновение Миро нестерпимо захотелось вернуться в Ярослав. Останься он дома, ему бы не грозило оказаться отвергнутым…

Но разве в Ярославе он чувствовал себя дома? Слова Подхализля вновь зазвучали в его голове. «Я сделаю из тебя короля… Короли не хранят дурацкие плюшевые игрушки…»

Игрушечного льва, от которого Подхализль хотел избавиться, Миро подарила мама. Это была единственная вещь, оставшаяся у него на память о ней.

Нет, Миро не вернётся в Ярослав.

Он сделал глубокий вдох и побрёл дальше.

Конья тоже страдала от мошки. Это был враг, с которым она не умела сражаться. Огромная волкокошка отмахивалась от насекомых передними лапами, но это спасало совсем ненадолго. Мошки перегруппировывались и с ещё большей силой бросались в атаку.

К вечеру тучи мошкары сделались гуще, и вскоре Миро, Конья и Казимира уже брели не только через болота, но и через тучи насекомых.

– Они залезают мне в ноздри! – кричала Казимира.

– Они лезут мне в волосы! – вопил Миро.

Будь он невежественным мальчиком, то сказал бы, что тучи мошкары гасят солнце. Но Миро знал, что солнце садится само по себе, оно скатывалось за горизонт, как будто ему надоело смотреть на эту унылую местность.

Сощурившись, Миро стал вглядываться сквозь марево насекомых, пытаясь отыскать какое-нибудь укрытие. Ему не нужен ни дворец, ни особняк – он обошёлся бы жалкой комнатушкой, лишь бы у неё были стены и крыша. Его вполне устроили бы пастушья хижина или даже свинарник. Но ничего похожего им пока не попадалось.

Мошкара была у него в глазах, мошкара была у него в ушах, мошки ползали по его шее сзади. Он чувствовал, как они кусают его даже за зад. Как они ухитрились забраться под его одежду?

Миро хотелось кричать, как он это делал недавно – запрокинуть голову и заорать в голос. Но это означало бы открыть рот, что, в свою очередь, означало наесться мошек.

Не выдержав, Миро погрузился в болотную воду. Теперь на поверхности оставалась только часть его лица, так что дышать приходилось носом. Идти было трудно, зато под водой не было мошкары.

Вот теперь Миро горько жалел о том, что решил идти через болота. Теперь он чувствовал себя полным дураком. Неужели не понятно, что если бы бабушки хотели его видеть, они давным-давно написали бы ему письмо!

Они не приехали на его коронацию. Не прислали ему ни словечка после смерти дяди Дракомора. Наверное, они не хотят знать Миро. И вот он будет заживо сожран мошкарой ради счастья увидеть двух старушенций, которым нет до него никакого дела!

Казимира увидела Миро и зашлёпала к нему. Туча мошкары расступилась, когда она плюхнулась в трясину.

Вода сомкнулась над её головой. Туча мошки опустилась ниже – теперь она зависла в нескольких дюймах над поверхностью болота.

Казимира вынырнула, задыхаясь.

– Бр-р-р-р! – закричала она. – Я всё здесь ненавижу!

Миро никак не ожидал, что настанет день, когда он будет так часто соглашаться с Казимирой.

Когда солнце село, дети начали дрожать в холодной воде. Конья тоже погрузилась в болото, и на её большом усатом лице было написано невыразимое страдание.

Последний лучик солнца вспыхнул на серебряной паутине. И в этот миг Миро заметил…

Воздух над паутиной, как и повсюду, был густ от мошкары.

Но под сетью не было видно ни одной мошки.

Глава 22

Паутина накрывала сразу несколько островков. Она была растянута над высокой травой как палатка. «Может быть, я смогу там спрятаться?» – подумал Миро.

Он бросился к ближайшему островку, вцепился пальцами в мшистую землю. Чтобы не повредить паучий шёлк, на остров пришлось вползать на животе.

Но дело того стоило – честное слово! – потому что под паутиной не было ни одной мошки.

Миро дополз до середины острова и перевернулся на спину. Он с наслаждением вдыхал чистый, свободный от насекомых воздух. Над ним блестела паутина, и даже в сумерках Миро видел, что она вся усеяна мошками. Здесь их были сотни, если не тысячи.

Миро сладко выдохнул. Никогда в жизни он не испытывал такого восторга при виде паутины.

– Эй, Казимира! – крикнул он. – Здесь совсем нет мошкары!

Казимира не раздумывала ни секунды. Миро услышал, как она шлёпает в его сторону, затем стало тихо – это принцесса нырнула под воду – и, наконец, близкое чавканье грязи возвестило о том, что Казимира лезет на берег.

Конья последовала за принцессой. Для такой огромной кошки она на удивление ловко проползла под паутиной.

Сеть была натянута достаточно высоко, чтобы дети могли сидеть, но Казимира улеглась рядом с Миро и свернулась мокрым клубочком. Конья взялась за исполинский труд вылизывания мошек из своей шерсти.

Очень долго дети молча лежали рядышком под огромной паутиной. Принцесса негромко и сердито пыхтела – наполовину злилась, наполовину плакала.

Миро не сдержался. Он тоже заплакал. Почему нет? Казимира же плачет. Миро плакал о своих умерших родителях. И о своём умершем дяде. Он плакал о бабушках, которых никогда не видел.

Но больше всего он плакал из-за своей собственной глупости, из-за дурацкой своей самонадеянности, из-за того, что поверил, будто сможет перебраться через это гигантское болото и сделать это в одиночку.

Укушенное ухо чесалось так свирепо, что Миро хотелось оторвать его.

Болота вокруг почернели, погасли, остались только звуком. Шуршали камыши, мыши скреблись в грязи, рыба с плеском выныривала из болотной жижи.

Когда Миро жил в замке, он зажигал свечи, чтобы оставить тьму снаружи. Но сейчас он был слишком измучен, чтобы бояться. Измучен и голоден.

Сквозь крошечные просветы в паутине заглядывал холодный свет звёзд. «Ну что? – как будто шептали они. – Ты ведь не думал, что это будет просто… правда?»

– Ты права, Казимира, – процедил Миро. – Это самое гадкое место во всём мире. Завтра же мы вернёмся в Нижеземье.

Казимира в ответ только всхлипнула.

Как они смогут вернуться домой – это был вопрос завтрашнего дня. В этом болоте всё было очень непросто.

Миро задумался, что сейчас делают его друзья. Удалось ли Перле найти своего брата? Вернулась ли Имоджен домой вместе с… кстати, как её звали?

Имоджен и…

Хм-м-м, это было странно. Миро не мог вспомнить имя второй девочки.

Сестру Имоджен зовут…

Ничего.

Его память стала похожа на крючок, который раз за разом падал в воду и выныривал без рыбы. Наверное, сейчас было не лучшее время для умственной разминки. Нужно сосредоточиться на выживании.

Миро поудобнее улёгся на островке, Казимира сделала то же самое. Конья влезла между ними, и никто из детей не был против.

Пока над их головами мерцала россыпь звёзд, все они уснули, окружённые высокой травой и пологом паутины.

Глава 23

На следующее утро Миро проснулся от того, что на лицо ему шлёпнулось что-то мокрое и холодное.

Он открыл глаза и увидел рыбу.

Над рыбой была Конья. Она лежала, опустив подбородок на свои огромные пушистые лапы. Её взгляд был устремлён на Миро – Конья знала, что принесла ему самый роскошный подарок, и теперь ожидала похвалы.

Миро сел, и на него разом нахлынули события вчерашнего дня. Прыжки по островкам. Мошкара. Голод.

Голод никуда не делся, он гигантским кулаком стискивал желудок Миро, напоминая о том, что он уже несколько дней почти ничего не ел.

– Спасибо, – сказал Миро Конье, не вполне понимая, как правильно поступить.

Рыба билась и трепетала на мху.

Когда Миро жил в замке Ярослав, у королевской кухарки был кот. Этот кот всегда приносил своей хозяйке подарки – мышей, крыс, а время от времени и лягушек. Кухарка сокрушалась и выбрасывала «подарки» в окно. Она уж точно их не ела.

Но Казимира не разделяла сомнений Миро. Она уже оглушила рыбу камнем. Теперь она ловко сдирала с неё кожу, обнажая розовую плоть. От этого зрелища у Миро скрутило живот. Как бы он хотел съесть что-нибудь другое!

Он хотел жареного поросёнка в медовой корочке с гарниром из печёных овощей с маслом, он хотел апельсинового пирога с корицей. От голода Миро чудилось, как над головой Казимиры танцуют восхитительные пирожные с лимонным кремом.

Миро встряхнулся.

– Ешь, – сказала Казимира, протягивая ему наполовину съеденную рыбу.

– Не командуй! – буркнул Миро, но всё-таки откусил кусочек.

– Ешь нормально, всю целиком, – прошипела принцесса. – Я хочу, чтобы ты выжил. Я не хочу остаться здесь одна!

Миро ошеломлённо вскинул на неё глаза. Это были самые приятные слова, которые он когда-либо слышал от маленькой принцессы. Он заставил себя откусить кусок побольше и несколько раз пережевал его, прежде чем проглотить.

По крайней мере, мошки исчезли. Если бы не зуд от укусов по всему телу, Миро решил бы, что нашествие насекомых было миражом – не более реальным, чем его недавние фантазии о лимонных пирожных.

Паутина по-прежнему висела над головами детей. Она была на удивление тонкая, почти прозрачная. Трупики мошек, которые накануне вечером испещряли сеть, теперь исчезли. Видимо, ночью кто-то собрал их.

«Не думай о пауках», – приказал себе Миро. Он протянул Казимире остатки рыбы.

Когда принцесса принялась за еду, Миро обратил внимание на лиловый самоцвет, висевший над её головой. Приглядевшись, он понял, что это был не самоцвет, а… паук. Так вот, значит, какой он – ткач этой огромной паутины! Он оказался гораздо меньше, чем представлял себе Миро.

Блестящее тельце размером с черничину. Длинные тонкие ножки.

Паук опускался прямо на Казимиру.

– П-паук, – пролепетал Миро, поднимая руку.

Казимира застыла. Потом очень медленно посмотрела вверх. Несколько секунд принцесса и паук смотрели друг на друга, а потом первая испустила пронзительный визг.

Прежде чем Миро успел опомниться, Казимира сбросила паука на землю и замахнулась на него обглоданной рыбой как дубинкой.

– Я думаю, всё в порядке, – сказал Миро. – Он, наверное, не опасный.

Но Казимира его не слушала. Она принялась молотить рыбой по земле.

Миро не знал, что ему делать. Конья, похоже, тоже. Снеголика опустила хвост и попятилась прочь от девочки.

Наконец Казимира остановилась.

– Вот тебе, – пробурчала она, кивая на фиолетовое месиво.

Миро не посмел приблизиться.

– Ты его убила, – прошептал он.

Наверное, он должен был испытать облегчение. На вид паук казался ядовитым.

– Ты его убила, – повторил Миро.

Конья попятилась ещё дальше, сползла вниз по склону острова, как тигр, выслеживающий дичь задом наперёд.

– Плохой паук, – сказала Казимира и сбросила фиолетовую лепёшку в воду.

Земля под детьми вдруг слегка накренилась, и Миро помотал головой, пытаясь справиться с головокружением. Пожалуй, ему всё-таки следовало съесть побольше рыбы.

Остров накренился в другую сторону, и Миро вцепился руками в мох. «Землетрясение», – подумал он.

Но другие островки оставались на своих местах.

Земля содрогнулась и накренилась сильнее. Казимира поскользнулась и с визгом скатилась по траве и паутине прямо в воду.

Миро продержался на секунду дольше. Горизонт завалился вбок, болотные птицы с криками взлетели в перевёрнутое небо. Потом мох выскользнул из пальцев Миро, и он упал.

Он с плеском шлёпнулся в болото. Вода и тина хлынули ему в нос. К счастью, в этом месте болото было неглубоким. Миро нащупал ногами дно и встал, взмахнув руками.

Визг Казимиры несмолкаемым воем разносился над болотами.

Конья тихо зашипела.

Миро убрал с лица мокрые волосы, хотя в этом не было никакого смысла… Остров, на котором они спали, вздымался. Вода ручьями стекала по его склонам, лилась в осоку и камыши. А потом, когда остров поднялся ещё выше, Миро понял, что это был никакой не остров – это была огромная спина.

Глава 24

Мари осела на ковёр рядом с Имоджен. Сёстры снова были одни в гостиной.

– Ты нас спасла, – прошептала Имоджен.

– Это было… было ужасно! – закричала Мари. – Я думала, что этот Само убьёт Котю!

– Но никто никого не убил, – сказала Имоджен, сжимая руку Мари. – Ты была просто великолепна! Как ты до этого додумалась? Стоунхендж, источник великой магии! Вот это круто!

Мари по-прежнему выглядела испуганной, но на её лице проступила слабая улыбка.

– Это ты подала мне идею, – призналась она. – Ты сказала, что кудахтанье великур – это центральное отопление, и Аннешка в это поверила. После этого я поняла, что её можно будет провести.

Мари не уставала поражать Имоджен. Всё-таки её сестра была невероятно сообразительна.

– Имоджен, прости, что я не поверила тебе тогда, после театрального клуба. Ты сказала, что этот человек работает на Аннешку… А я… я просто не хотела, чтобы это было правдой.

Имоджен небрежно пожала плечами, делая вид, будто это пустяки, но на самом деле слова Мари очень много значили для неё.

– Да всё нормально, – пробормотала она. – Я тоже должна была прислушаться к тебе, когда ты говорила про Марка.

– Давай больше никогда не сомневаться друг в друге, ладно? – предложила Мари, глядя на сестру с какой-то незнакомой настойчивостью в глазах. – Отныне и навсегда мы во всём будем заодно.

– Больше никаких сомнений, – согласилась Имоджен.

Она переместилась на ковре, чтобы видеть лицо сестры. Её рука болела в том месте, где её выкрутил Само. В другой руке было зажато что-то прохладное. Имоджен разжала ладонь и увидела бабочку.

Мари поднесла руки ко рту.

– Она ненастоящая, – быстро сказала Имоджен. – Смотри. – Она поднесла бабочку к глазам. Её крылышки были искусно отчеканены из тончайших серебряных лепестков. На месте глазок сверкали крохотные бриллианты. – Я забрала её у Само.

– Но… зачем? – прошептала Мари.

– Я подумала, что это моя сумеречная бабочка и что он её поймал.

В отличие от настоящей Мезимуры, ненастоящая бабочка сидела неподвижно, как часы с севшей батарейкой.

Мари натянула школьный джемпер на колени.

– Ты же понимаешь, что Аннешка захочет её вернуть.

– Конечно, – сказала Имоджен, кладя бабочку в карман. – А ещё она скоро выяснит, что ты всё наврала ей про Стоунхендж.

Мари вытаращила глаза.

– Имоджен… Что она тогда сделает?

«Придёт и убьёт всех нас», – подумала Имоджен, но ей хватило ума прикусить язык, чтобы не ляпнуть это вслух.

– Не знаю, – осторожно ответила она. – Но ты хотя бы выиграла для нас время. Аннешке понадобится несколько дней, чтобы докопаться до правды. До этого мы должны придумать какой-то план.

«Точнее, несколько планов, – мысленно поправила себя Имоджен. – План для великур, план для Аннешки, план для Марка…»

Девочки заперлись в ванной. Теперь, когда великуры подросли, там стало очень тесно. Фред клевал школьную форму Имоджен, пытаясь заставить её поиграть с ним. Но ей было не до игр.

Через несколько минут она услышала, как щёлкнул дверной замок.

– Девочки, привет! – донёсся весёлый голос мамы.

Мари выскочила из ванной и вихрем сбежала вниз по лестнице.

– Мама! – кричала она на бегу. – Мам, мам, ма-а-а-ама!

Имоджен пошла следом, но медленнее. Она пыталась упорядочить в уме случившиеся события, выстроить их так, чтобы они обрели смысл.

«Аннешка вломилась в наш дом. Нет, не одна Аннешка – Аннешка и шайка людей в странной одежде… Но всё в порядке, мы с этим разберёмся».

Спускаясь по лестнице, она несколько раз произнесла про себя эту речь.

Но как только Имоджен увидела маму, все заготовленные слова куда-то подевались.

– Мама! – закричала она, и слёзы брызнули у неё из глаз, застилая взор.

– Милая? Что случилось?

Одной рукой мама прижимала к себе Мари, в другой продолжала сжимать ключи.

– Квох-квоох-квоооох-квох! – раздалось в ответ.

Имоджен забыла закрыть дверь в ванную! Великуры выбежали следом за ней, радостно хлопая крыльями. Фрида взлетела, но не смогла развернуться в лестничном пролёте, и обе птицы врезались в стену.

Имоджен даже не посмотрела на них. Она должна была сообщить маме новости.

– Здесь была Аннешка! – выпалила она, вцепляясь в перила. – Аннешка вломилась в наш дом!

На какую-то долю секунды мама растерялась.

– Она пришла с толпой людей, – вставила Мари. – Она хотела, чтобы мы помогли ей найти величие!

– Но как она узнала, где мы живём? – вскрикнула мама.

– Куд-куда-кудах, – сообщили великуры, ковыляя по коридору.

Имоджен взяла себя в руки.

– Мы не знаем. Она дала нам дохлых фазанов, а мы послали её в Стоунхендж.

Теперь вид у мамы сделался совершенно растерянный и более чем напуганный.

– Вы целы? – спросила она и крепко схватила Мари, явно собираясь немедленно осмотреть её, чтобы оценить тяжесть ран.

Имоджен и Мари закивали головами.

– Я звоню Марку, – прошептала мама.

Имоджен опустилась на нижнюю ступеньку и прижала колени к груди. Она смотрела на быстро растущих великур, на знакомые куртки и ботинки около двери. После того как здесь побывала Аннешка, ничто больше не выглядело прежним. Так же, как сады Хабердэш, этот дом теперь стал казаться осквернённым… небезопасным.

– Х-м-м, – сказала мама. – Он не отвечает.

Она позвонила Марку в офис, но администратор сказал, что Марк рано ушёл с работы. Это было для него довольно необычно.

– Ах, вот как, – сказала мама в трубку. – В таком случае, я уверена, что он скоро будет дома.

Имоджен смотрела, как мама нажимает отбой, и заметила, что у неё дрожат руки – совсем чуть-чуть.