Текст книги "Часы звёзд. Принц-сокол"

Глава 30

Ботинок Марка они нашли у подножия холма. Рядом с его часами.

Это было похоже на игру в охоту за сокровищами, только вместо ключей были предметы одежды. А призом было не сокровище… а Марк.

Мама окинула взглядом склон холма.

– Девочки, думаю, вам лучше подождать здесь.

Холм вздымался над группой деревьев, а около самой вершины в нём чернело отверстие, как будто гигантский червяк прорыл ход в толщу горы. Имоджен почувствовала укол страха. Это был вход в пещеру.

– Мам, пожалуйста, – сказала она. – Возьми нас с собой.

Мама уже давно притихла. Она больше не говорила, что всё будет хорошо. Она даже перестала сердиться на Марка.

Закат застал их на склоне холма. Мари включила фонарик, а воображение Имоджен мгновенно начало дорисовывать то, чего не было. Она видела высокую фигуру за деревом, движение в темноте…

Но это было всего лишь воображение.

У входа в пещеру они нашли велосипед Марка. Он лежал на боку, как будто его уронили.

На какой-то кошмарный миг Имоджен приняла велосипед за скелет. Всему виной была тьма и остроугольная велосипедная рама. Имоджен шумно сглотнула, пытаясь успокоить взбесившиеся нервы.

– Это просто мои тревожки, – прошептала она.

– Что, чёрт возьми, происходит? – прошипела мама.

Она бросила на вершине холма вещи Марка – всё, что они собрали по пути. Потом все трое заглянули в пещеру.

Дорога через грот была хорошо размечена, вдоль стены шли перила. Рядом висела табличка, информирующая туристов о том, как образовалась эта пещера.

Мари посветила фонарём внутрь, но Имоджен всё равно не смогла разглядеть заднюю стену пещеры, поэтому догадалась, что она очень глубокая и больше похожа на тоннель, чем на чашу.

– Марк? – позвала мама в темноту, но ей никто не ответил.

– Зачем он туда пошёл? – прошептала мама. – Он же не любит закрытые пространства…

Сёстры переглянулись, на их лицах отразился ужас. Должно быть, им обеим пришла в голову одна и та же мысль. «Марк, возможно, не любит закрытые пространства, зато йедлики обожают…»

– Девочки, я хочу, чтобы вы ждали меня здесь, – сказала мама.

– Но…

– Никаких но! – оборвала мама. – Я говорю серьёзно. Происходит что-то странное… Я уже жалею, что не оставила вас у бабушки. Простите, что притащила вас сюда.

– Но там может быть опасно! – закричала Имоджен.

– Совершенно верно, – кивнула мама. – Именно поэтому вы останетесь здесь.

Небо над парком было тёмно-синим и звёздным. Горели огни соседнего городка. В пещере никакого освещения не было.

Мама взяла фонарик и обвела лучом заросшие травой края пещеры. В нескольких метрах от входа на стенах проступали узоры – окаменелости в форме пуль, давным-давно умершие существа, навечно вмурованные в толщу камня. Дальше свет фонарика не доставал.

Имоджен до боли всматривалась внутрь, пытаясь заметить руки, тянущиеся из стены. Но в пещере не было никаких следов йедликов. Ничего, кроме граффити, окаменелостей, перил и клякс птичьего помёта.

– Не волнуйтесь, я не пойду далеко, – сказала мама. – Теперь ваша очередь довериться мне. Хорошо?

Имоджен нехотя кивнула. Они с Мари остались у входа в пещеру, а мама пошла вглубь.

Имоджен стояла и думала о брошенной одежде Марка и о том, как он швырнул свой велосипед. Это было совсем на него не похоже… Она вспомнила стишок, который слышала в другом мире – в мире, где живут йедлики.

 
Как драгоценного вина
с годами вкус полней,
Так и для йедлика еда —
Чем старше, тем вкусней.
 

– Что, если Марк уже закончил превращаться в йедлика? – прошептала Имоджен, цепенея от страха и предчувствий. Страх свернулся у неё внутри, как удав боа-констриктор, не позволяя думать и мешая дышать. – Что, если он попробует съесть маму?

– Мама попросила довериться ей, – ответила Мари.

Но Имоджен почувствовала, что она тоже боится.

 
Я помню матушкин наказ:
«Сильнее всех напастей
Страшись горящих красных глаз
И дымных чёрных пастей».
 

Девочки долго стояли, глядя, как их мама уходит всё дальше и дальше, как сжимается круг света от её фонарика.

– Я ненавижу подземелья, – прошептала Мари, и Имоджен прекрасно поняла почему.

Мари провела несколько недель в рудниках, запертая в подземельях Валкахи. Имоджен вспомнила дымный мрак, вкус каменной пыли на зубах. Страх у неё внутри скрутился ещё сильнее.

– Тут что-то есть! – прокричала из темноты мама.

Её голос звучал неприятно фальшиво.

Имоджен прищурилась, пытаясь заглянуть подальше.

– Что там? – закричала Мари.

Тишина.

– Мам?

Ответа не было.

– Как ты думаешь, мы…

И тут мама закричала.

Глава 31

– ООООНИИИИ СЛИИИШКООМ МАААААЛЕНЬКИЕ, – рокотал болотный тролль Пановник. Он показал на ракушки, усеивавшие его тело. – СААААМ ЯЯЯЯЯ НЕЕЕ МООООГУУУ ИИИХ СНЯЯЯТЬ.

Тролль сел, подняв своим задом большую волну. Прибой захлестнул островок, на котором стоял Миро, и залил его сапоги.

Казимира сидела на соседнем островке, вид у неё был самый несчастный. Даже когда Конья лизнула её в лицо, принцесса не шелохнулась, будто не заметила.

«Вот и хорошо, – подумал Миро. – Думаю, эту работу мне лучше сделать одному».

Он побрёл по воде к троллю. Вблизи от тролля действительно сильно… пахло. Сначала Миро пытался задерживать дыхание, но это спасало ненадолго. Тогда он сорвал два камыша, росшие поблизости, и воткнул их пушистые головки-сосиски себе в ноздри. Это сработало. Только дышать нужно было ртом.

Болотный тролль сидел, вытянув перед собой ноги и выставив на обозрение свои изъеденные грибком ногти. Даже когда он сидел, его голова была где-то очень высоко. Спина у него была высоченная, как дерево, и, как на всяком дереве, на её вершине Миро заприметил птичье гнездо.

Миро поставил ногу на бедро тролля. Бедро оказалось скользким, покрытым блестящей слизью, кроме того, с него капала вода. Миро подтянулся, забрался на ногу чудовища и побрёл в сторону его живота, для равновесия раскинув руки в стороны.

Добравшись до пуза тролля, Миро увидел первую присоску. Она пряталась в двух блестящих раковинах.

Миро вцепился в раковину и потянул. Но что-то крепко удерживало моллюска на месте – бледный мускул, тянущийся из-под раковины прямо в питательное тело тролля.

Когда Миро потянул за раковину, мускул растянулся. Тролль негромко заворчал.

Миро потянул сильнее. Раковина стала отделяться от тела тролля, её мускул становился всё тоньше и тоньше, готовый порваться.

Только он никак не хотел рваться. В конце концов Миро пришлось уступить.

Раковина резко вернулась на своё место, щёлкнув по телу тролля. Миро чуть не упал, потеряв равновесие.

– ООООООУУУУ, – проворчал Пановник.

– Я не могу! – закричал Миро. – Эти присоски слишком сильные!

– ПОООООКРУУУУТИИИИ ИИИИИХ! – прогудел тролль.

Миро в третий раз взялся за раковину. Обеими руками он оттянул её от тела тролля и стал изо всех сил выкручивать. Наконец толстый мускул, соединявший моллюска с телом тролля, с влажным шлепком оторвался. Моллюск, сидевший в раковине, возмущённо запищал, и Миро чуть не выронил его от неожиданности.

Он посмотрел на присоску. Моллюск стремительно втягивался в раковину, пряча своё беззащитное тело. Потом створки захлопнулись.

– Я… это сделал?! – закричал Миро, но его слова прозвучали как вопрос.

Тролль закрыл глаза и довольно вздохнул.

Миро не знал, что делать с присоской. История с пауком подсказывала, что убивать её не стоило. Но если просто бросить раковину в воду, разве она не приползёт обратно и не присосётся вновь к телу тролля?

– Бросай её сюда, – раздался голос.

Миро не сразу понял, что голос принадлежал Казимире. Она уже стояла на краю островка, держа в обеих руках подол своего платья. Миро видел, как крестьянки делают так, когда собирают фрукты.

Он бросил присоску, и Казимира ловко поймала её в свой подол.

– Есть! – крикнула она, и Миро невольно улыбнулся.

– ПРОООООДООООЛЖААААЙ, – простонал Пановник.

Миро посмотрел на грудь тролля. Она была усеяна целыми гроздьями моллюсков – работы было по горло. Миро вздохнул и засунул головки камыша поглубже в свои ноздри. Потом полез наверх.

Это оказалось сложнее, чем он думал. Тело у тролля было мягкое, как болото, и несколько раз рука Миро по плечо погружалась в его плоть, прежде чем он успевал найти участок потвёрже, чтобы за него уцепиться.

Он спрашивал себя, что скрывается под зарослями водорослей, покрывавших тело тролля. Может быть, Пановник был весь таким – сплошь трясина, мох, ил и ряска?

Нет, в основании тролля должно быть что-то потвёрже… что-нибудь из плоти и костей.

Или нет? В этом краю никакие нормальные правила не действовали.

Разум Миро мутился от голода. Он стоял на животе тролля и тянулся вверх. Паразиты, словно нарочно, располагались в самых нежных местечках, густой бахромой свисали из подмышек тролля.

При приближении Миро они начинали размахивать своими щупальцами, словно хотели отогнать его прочь. Но Миро не знал пощады. Выбор был прост: присоски – или они с Казимирой. Кто-то должен был уйти.

Он хватал, держал, тянул и вертел, действуя всё более уверенно с каждым следующим паразитом, которого ему удавалось оторвать.

Хлюп, чавк, хлоооп!

Миро швырял присоски Казимире, а она бегала по островку, ловила и собирала их. Конья носом сгребала раковины в кучку, следя за тем, чтобы ни одна не сбежала.

Честно говоря, это не Миро, а Казимира должна была сейчас ползать по болотному троллю. Это она навлекла на них все эти неприятности. Значит, и наказание тоже должна нести она… Но она, по крайней мере, пыталась помочь.

Наконец тролль был очищен от ракушек. Целая пирамида паразитов высилась на островке Казимиры. Куча получилась такая большая, что на островке едва хватало места для принцессы и снеголики.

Миро сидел на плече Пановника, свесив ноги. Земля отсюда казалась очень далёкой. Камышины, засунутые в ноздри, мешали глубоко дышать.

– Теперь лучше? – спросил он.

Кричать больше не было необходимости. Он сидел возле самого уха Пановника, поросшего густыми водорослями.

Тролль прошёлся руками по своему торсу, выискивая ракушки, которые мог пропустить Миро. Потом погладил свой живот, наслаждаясь гладкостью бархатисто-мшистой кожи.

– ХММММ, – протянул он. – ГОРРРАААААЗДООО ЛУУУЧШЕЕЕ.

Миро соскользнул со спины тролля и с плеском шлёпнулся в воду. Если бы не смертельная усталость, наверное, это было бы даже весело.

Он вытащил из носа камыши и пошёл к Казимире. Все раковины были закрыты – горделиво замкнуты перед лицом неминуемого поражения.

Болотный тролль встал на ноги. Его глазницы продолжали струить воду, но выражение чудовищного лица сделалось как будто не таким несчастным.

– Что нам делать с присосками? – спросил Миро, указывая на блестящую груду.

Конья играла ракушкой, гоняя её передними лапами.

– ОТПУУУУСТИИИТЕ ИИИХ, КОГДАААА Я УЙДУУУУУ, – ответил болотный тролль. – ИИИИИЛИИИИ СЪЕЕЕЕШЬТЕЕЕ… ЕЕЕЕСЛИ ХОТИИИИТЕЕЕ.

Съесть? Этого Миро совершенно не ожидал.

Присоски выглядели ещё более отвратительно, чем рыба, которую поймала Конья. И потом, чем это отличается от убийства лилового паучка?

Но Миро был так голоден… Встреча с болотным троллем пробудила в нём ещё больший голод – теперь ему отчаянно хотелось не только есть, но и жить! Он был полон решимости выбраться из этих проклятых болот. Но чтобы выжить, нужна еда.

Казимира уже схватила ракушку и поднесла её к уху, словно ожидала, что моллюск расскажет ей, как его открыть.

– Как можно… есть паразитов? – спросил Миро.

Огромное брюхо тролля загудело и заколыхалось. Миро не сразу понял, что это был смех.

– ХААААХААААА… СПООСОБОВ СЪЕЕЕЕСТЬ ПРИСОООСОК БОООЛЬШЕЕЕ, ЧЕЕЕЕМ ЗВЁЁЁЁЗД НААА НЕЕЕЕБЕЕЕЕ!

Глава 32

Казимира положила присоску на обломок скалы и ударила по ней камнем. Раковина разлетелась на кусочки. Потом Казимира выковыряла из осколков моллюска что-то напоминающее сопли и слизь.

И отправила это в рот.

Миро следил за ней с неприкрытым отвращением. Даже Конья заметно смутилась и склонила голову набок, наблюдая за тем, как Казимира жуёт и глотает.

Тролль одобрительно кивнул своей огромной головой.

– ЭЭЭЭЭТОООО ПЕЕЕЕЕРВЫЫЫЙ СПОООСОООБ.

Настроение у Пановника заметно улучшилось. Теперь он был более дружелюбен. И менее грозен.

Оценив это, Миро осмелился задать вопрос:

– А есть способ получше? Я очень хочу есть… но не люблю сырую рыбу.

– ЛААААДНООО, – проворчал Пановник. – ТАААК И БЫЫЫТЬ.

Тролль сжал руку в кулак – и в воздухе слабо запахло газом. Когда Пановник разжал ладонь, на ней заплясали зелёные языки пламени.

– БООООЛОООТНЫЫЫЙ ГААААЗ СЖИИИГАААЕЕЕТ ВСЁЁЁЁ, – пояснил тролль, сорвав охапку камышей. – ДААААЖЕЕЕ СЫЫЫРОООЕЕЕ.

Он бросил на середину островка охапку камышей и поджёг их. Миро и Конья сели поближе.

Когда зелёное пламя разгорелось, болотный тролль стал подкармливать его чёрной влажной землёй.

От огня исходил уютный жар – настоящее сухое тепло, которого Миро не испытывал уже целую вечность. Он придвинулся ещё ближе к костру, протянул ладони над пламенем. Он так долго пробыл в воде, что кожа на его пальцах сморщилась.

Казимира подошла к ним, неся полный подол присосок. Присев на корточки, она стала бросать моллюсков в костёр. Миро непременно пожалел бы их, не будь он так голоден.

Огонь зашипел, повалил пар и дым.

– Как мы узнаем, что они готовы? – спросил Миро.

В ответ раздался громкий щелчок.

– ВОООТ ТАААК, – прогремел Пановник.

Миро подполз ещё ближе, так что жар костра сделался почти невыносимым. Сквозь танцующее зелёное пламя он увидел, что одна из раковин раскрылась, обнажив свои аппетитно поджаренные внутренности.

Казимира при помощи длинной палки выгребла раковину из огня. Потом она подула на неё и вытащила мясо, которое прожарилось добела, как курятина.

– Как? – спросил Миро, сглатывая слюну.

Он вынужден был признать, что приготовленные присоски пахли на удивление аппетитно.

– Ммм, – ответила Казимира. Она задумчиво пожевала. – Сочная и сладкая.

«Хлоп, хлоп, хлоп!» – подтвердили присоски в костре.

Конья с жадным интересом следила за происходящим.

Казимира выгребла раскрывшиеся раковины из огня и разложила их на траве остывать. Выждав немного, она принялась методично вытаскивать поджаренное мясо.

Миро дрожащими руками открыл ближайшую раковину. Он в самом деле был очень голоден. Он был готов съесть свои собственные пальцы, если бы это помогло ему выжить.

– О, звёзды, – прошептал он, вдыхая ароматный пар, заструившийся из раковины.

Миро сунул мясо в рот. Как и сказала Казимира, оно оказалось сладкое, как у креветки, и на удивление сочное.

Это было…

Миро просто не мог в это поверить.

Это было восхитительно.

В костре продолжало щёлкать. Присоски взрывались, подпрыгивая от жара.

Дети сидели рядышком на краю островка и жадно поедали моллюсков. Они сосредоточенно жевали, даже не трудясь закрывать рты.

Сок присосок струился по подбородку Миро, но ему было всё равно. Никогда в жизни он не был так голоден. И никогда в жизни он не ел более сочного мяса.

Он бросил несколько жареных моллюсков Конье, и снеголика мигом слопала их. Казимира наблюдала, сощурив глаза. Потом она тоже начала бросать кусочки, каждый раз всё ближе и ближе, так что снеголике приходилось подходить за едой. Вскоре огромная кошка уже сидела рядом с принцессой и чуть ли не ела из её рук.

Тем временем Пановник стал ещё меньше. Теперь он был всего в два раза крупнее обычного человека.

– Ну вот, – сказал Миро, отряхиваясь. – Думаю, нам пора идти дальше.

Казимира запрокинула голову.

– Куда дальше? – спросила она.

Миро открыл было рот, но неожиданно для себя понял, что не знает ответа.

– Через болота, – ответил он, выпятив подбородок, чтобы скрыть своё смущение. – Нам нужно перейти их. Чтобы добраться… добраться… до места… нашего назначения.

Казимира вытянула шею.

– И что это за место?

Миро больше не мог скрывать свою растерянность.

– Странно, – сказал он. – Я не помню.

Тихий голос зазвучал в его голове. «Мы идём… мы идём… идём…»

Но он никак не мог закончить эту мысль.

Миро посмотрел на Конью. Довольная и повеселевшая после сытной трапезы, она умывалась и вылизывала свои лапы.

– Мы делали что-то! – закричал Миро. – Что-то очень важное!

Казимира плюхнулась на землю и придвинулась ближе к огню.

– Не кричи, – простонала она. – Между прочим, некоторые пытаются уснуть.

Тогда Миро посмотрел на болотного тролля. Тот сгорбился над пламенем костра и внимательно наблюдал за детьми.

– А ты? – спросил Миро. – Ты не помнишь, куда мы шли?

Болотный тролль пожал своими огромными плечами, так что вода каскадами потекла по его груди. Грудь у тролля была блестящая, грязно-коричневая, пестревшая болотными цветочками.

– ООООТКУУУУУДАААА МНЕЕЕ ЗНААААААТЬ? – прогудел Пановник.

Ноги Миро отяжелели. Как-никак, он прошёл много-много миль…

Может быть, он проснулся только потому, что проголодался? Теперь его желудок отяжелел от моллюсков, восхитительное тепло разливалось по всему его телу – по рукам и ногам до самых кончиков пальцев…

Наверное, если он немного передохнёт, то вспомнит… вспомнит, куда должен идти.

Миро лёг неподалёку от Казимиры, Конья устроилась рядом с ним.

Пушистые облака… Тихое солнце. Убаюканный своим довольным, отяжелевшим животом, Миро закрыл глаза.

Пожалуй, место, куда они идут… может немного подождать…

Глава 33

Имоджен бросилась в пещеру. Мамин крик эхом метался внутри.

«Йедлик, йедлик… Марк стал йедликом».

Имоджен помчалась к маме. Мари бежала позади неё.

«Пожалуйста, пусть Марк не тронет маму, – молилась Имоджен на бегу. – Пожалуйста, пусть я ошиблась».

Впереди она увидела фигуру, освещённую сзади светом фонарика.

Это была мама. Она стояла на коленях, склонившись над другой фигурой, распростёртой на земле.

– Мама? – Имоджен перешла на шаг, и Мари чудом не врезалась в неё сзади.

Лицо мамы застыло.

– Мам, что это? – спросила Имоджен.

Она чувствовала, как кровь мчится по её телу, слышала грохот своего пульса в голове. «Тик-так, тик-так, тик-так…»

Тот, кто лежал на полу, не был чудовищем. Он не пришёл из другого мира. Это был Марк, их приёмный отец, который жил у них дома. Марк, который танцевал под радио и смешил их маму.

Он лежал на боку, одетый в одни трусы-боксёры. Его кожа выглядела пугающе бледной.

– Марк! – закричала Имоджен, но его глаза не открылись.

– Что это? – спросила Мари. – Что случилось?

Дыхание мамы сделалось прерывистым. Потом она вдруг осела на пол и издала хриплый звук, как раненое животное.

Теперь Имоджен захотелось убежать.

Мама пыталась сдержать рыдания, но они всё равно рвались наружу.

– Возвращайтесь к входу в пещеру, – выдавила она. – Возвращайтесь… возвращайтесь… возвращайтесь…

Имоджен могла думать только об одном. «Марк перешёл через все королевства, чтобы спасти нас. Он рисковал всем, чтобы вытащить нас из рудников…»

Она опустилась на корточки рядом с телом Марка и протянула руку.

– Имоджен, не надо, – сказала мама. – Я уже… Он холодный.

Имоджен дотронулась до шеи Марка.

«Марк столько вынес, чтобы найти нас. А мы нашли его слишком поздно».

Его кожа была холодная и липкая, как и говорила мама. Имоджен передвинула руку ближе к его челюсти.

Ту-тук…

Есть!

Под её пальцами пульсировала надежда.

– Пульс есть, – сказала Имоджен.

Мама подняла глаза на неё, и Имоджен повторила:

– Честно, вот он – потрогай!

Она отодвинулась, чтобы мама смогла тоже дотронуться до горла Марка.

Лицо мамы мгновенно переменилось. Она вытащила свой телефон.

– Нет сети.

Мама вскочила и бросилась к выходу из пещеры, забыв на полу фонарик.

Имоджен и Мари остались с Марком. Они разговаривали с ним, на случай, если он слышит.

– Скорая, – заговорила мама, её голос эхом разносился по тоннелю. – Кэтрин Кларк. Да, да, правильно – какой-то несчастный случай. Мы в пещере в Крикли-Чейз.

Они оставались с Марком до прибытия медиков, которые вынесли его из пещеры.

– Он очень холодный, – говорила мама, торопясь следом за санитарами. – Его кожа как каменная.

Мама накрыла отчима всей его одеждой, но свитер упал на выходе из пещеры. Медики завернули Марка в серебристое одеяло и стали быстро спускаться по склону.

Потом они погрузили его в машину, которую припарковали у самого подножия холма. Мама отвечала на какие-то вопросы. Имоджен и Мари наблюдали, стоя в сторонке.

Имоджен подняла свитер Марка и надела его через голову, находя странное утешение в том, что хотя бы часть её приёмного отца находится рядом. Мари прижалась к ней.

Кажется, медики спросили маму, не хочет ли она поехать с ними. Прежде чем ответить, мама повернулась и указала на девочек.

Скорая тронулась, озаряя парк синим светом маячка.

Имоджен, Мари и мама смотрели ей вслед.

– Они знают, что с ним? – спросила Мари.

– П-по-моему, нет, – ответила мама. – В больнице его обследуют. Они сказали, что он в стабильном состоянии… Сказали, что… – её голос оборвался.

Потом мама переключилась в режим действия. Никаких больше слёз. Никакой слабости. Она быстрым шагом направилась обратно к парковке, а Имоджен и Мари бросились за ней.

– Я отвезу вас к бабушке, – бросила мама, не останавливаясь. – Потом поеду в больницу. Я хочу быть с Марком, когда он придёт в себя.

Имоджен вспомнила белую холодную кожу Марка. Почему мама так уверена, что он вообще придёт в себя?

Мама ни разу не остановилась и не замедлила шаг, пока не дошла до машины Марка.

– Я должна была понять, что с ним что-то не в порядке, – сказала она с дрожью в голосе. – В последние недели он был сам не свой.

Она открыла машину, и девочки забрались внутрь.

Имоджен была измученной и уставшей. Она смотрела на дорогу, что бежала им навстречу, пока мама мчалась через тёмные просёлки. Живые изгороди проносились мимо них с обеих сторон. Сейчас совсем не чувствовалось, что машина едет. Казалось, это весь мир мчится прямо на них.

Имоджен подняла воротник свитера Марка до самой переносицы, а затем, вдохнув застарелый запах кофе, закрыла усталые глаза.

– Входите, – сказала бабушка, когда они подъехали к её дому. – Вы, должно быть, совсем устали, бедные мои крошки.

Имоджен вобрала в себя всё сразу – оранжевый свет, керамические украшения, вышитые подушечки и маленькую скамеечку для ног.

Бабушка и мама шептались на крыльце. Имоджен не удалось расслышать ничего, кроме слов бабушки:

– Иди скорее. Я присмотрю за девочками.

Когда мама уехала, бабушка разложила диван. Потом она приготовила девочкам по кружке тёплого молока с сахаром. Сёстры молча прихлёбывали питьё. Имоджен была в каком-то странном оцепенении.

Но всё равно было здорово очутиться в знакомом месте, где за тобой ухаживает бабушка.

Имоджен раздвинула бархатные бабушкины шторы и посмотрела на лежавшую внизу улицу. Там было пусто – никаких следов Аннешки или Само.

– Какой ужасный выдался у вас день, – вздохнула бабушка. – Но доктора очень умные… Должно быть, у Марка случился инсульт, как у моей подруги Милдред. После инсульта люди обычно ведут себя очень странно. Милдред, к слову, после третьего удара совершенно изменилась. Теперь у неё мозги набекрень! Раньше она собственной тени боялась, а теперь с парашютом прыгает… Виданное ли дело? Как думаете, вы сможете уснуть?

Мари посмотрела на бабушку.

– Без сказки – ни в коем случае, – сказала она.