Текст книги "Беседы у камина"

Когда разразилась Первая мировая война, только немногие считали, что нашим боевым кораблям и транспортам в открытом океане будут угрожать немецкие подводные лодки и что милитаристская Германия попытается подчинить своему господству какие-нибудь страны за пределами Центральной Европы.

После заключения перемирия в 1918 году мы надеялись, что с милитаристской философией в Германии покончено, и, исполненные гуманных чувств, посвятили следующие двадцать лет своему разоружению. Тем временем немцы так жалобно сетовали на свое положение, что другие страны позволили и даже помогли им перевооружиться.

Слишком долго мы исповедовали благочестивую надежду, что агрессивные и воинственные страны поймут, усвоят и будут проводить в жизнь доктрину мира на чисто добровольных началах.

Политика, основанная на благих пожеланиях такого рода, не принесла хороших результатов. Надеюсь, мы больше не будем пускаться в подобные эксперименты. Скажу резче: как президент и главнокомандующий я сделаю все, что в моих силах, чтобы подобные трагические ошибки не повторялись.

В нашей стране всегда водились жизнерадостные идиоты, которые полагали, что никакие войны нам не будут угрожать, стоит только всем американцам вернуться в свои дома и запереть за собой двери. Даже если предположить, что эти люди исходили из самых лучших побуждений, события последних лет показали, как далеки они были от понимания реальной действительности.

Подавляющее большинство всех людей на земле желают мира. Многие народы с оружием в руках борются за мир, причем добиваются не просто прекращения огня или перемирия, а самого прочного, неукоснительно соблюдаемого и долговременного мира, какой только могут построить смертные. Но если сегодня мы, не колеблясь, боремся за мир с оружием в руках, то не логично ли будет в случае необходимости применять силу и в будущем – ради его поддержания?

Я полагаю – и думаю, что имею право об этом сказать, – что и три другие великие страны, которые сегодня так доблестно сражаются ради достижения мира, полностью согласны с тем, что мы должны быть готовы в дальнейшем поддерживать мир силой. Если народы Германии и Японии в полной мере осознают, что остальной мир больше не позволит им развязать войну, они, возможно – и даже наверняка, – откажутся от философии агрессии – веры в то, что они могут завоевать весь мир, хотя бы ценой собственных душ.

Более подробно об итогах конференций в Каире и Тегеране я буду говорить в своем докладе Конгрессу примерно через две недели. В этом же докладе я намерен уделить много внимания некоторым нашим внутренним вопросам.

Однако сегодня я хочу подчеркнуть, что во всех моих поездках, будь то внутри страны или за границей, источником самых больших впечатлений и вдохновения для меня было знакомство с нашими солдатами и моряками, с их славными свершениями.

Воинов наших вооруженных сил, их жен, матерей и отцов я хочу заверить, что мы самого высокого мнения о талантах генерала Маршалла и адмирала Кинга, которые направляют действия наших войск во всем мире. На них возложена ответственность за стратегическое планирование – определение места и времени будущих сражений. Оба эти военачальника уже обеспечили себе почетное место в американской истории, проявив свой военный гений во многих событиях, о которых сегодня еще не время рассказывать публично.

Некоторые из наших бойцов уже третье Рождество встречают вдали от дома. Я хочу заверить их и вообще всех, кто служит в наших заморских войсках или скоро присоединится к ним, что правительство намерено добиться победы в этой войне и вернуть их домой как можно скорее.

А мы здесь, в Соединенных Штатах, должны позаботиться, чтобы, вернувшись на родную землю, наши солдаты и моряки нашли такую Америку, в которой им будут обеспечены социальные гарантии и занятость, возможности для предпринимательства и получения образования. Они должны найти здесь свободную Америку и государственную власть, в формировании которой они как американские граждане полноценно участвовали путем голосования.

Американский народ по собственному опыту знает, что идет тяжелая и кровавая война. Во время моей поездки за границу я разговаривал со многими военными, которые встречались с неприятелем лицом к лицу на поле боя. Эти трезвомыслящие люди, не склонные ни к каким преувеличениям, свидетельствуют о силе противника, военном искусстве и изобретательности вражеских генералов и солдат, которых нам предстоит разбить, прежде чем будет достигнута окончательная победа. Война вышла на такую стадию, когда нам всем нужно приготовиться к большим потерям – длинным спискам убитых, раненых и пропавших без вести.

Такова война. Не существует легкого пути к победе; этот путь тяжел, и конца еще не видно.

Я вернулся из поездки всего неделю назад. Думаю, мне следует сказать вам, какое впечатление у меня возникло по приезду. Мне показалось, что часть наших граждан склонны ожидать скорого окончания войны, полагая, что мы уже обеспечили себе победу. И, возможно, в результате этих ложных ожиданий наметилась тенденция возрождения и даже разжигания узкой «партийности» в мыслях и разговорах. Я бы очень хотел, чтобы это мое впечатление оказалось ошибочным, так как мы не можем себе позволить никаких внутренних разногласий, не решив своей главнейшей задачи – победить в войне и обеспечить справедливый мир, который сохранится и в будущих поколениях.

Мы готовим крупные наступательные кампании – и в Европе и на Дальнем Востоке. Они потребуют от нас и от наших союзников всех сил и всего мужества, на которые мы способны, причем проявлять их нужно будет и на полях сражений, и здесь – в заводских цехах. Как я уже однажды говорил, невозможно «заказать» крупное наступление в понедельник с тем, чтобы вам его «исполнили» к субботе.

Меньше месяца назад я в большом транспортном самолете пролетал над маленьким городком в Палестине, он называется Вифлеем.

Сегодня, в канун Рождества, люди во всем мире мыслями обращаются к этому древнему городу, к звезде веры, которая засияла над ним более девятнадцати столетий назад.

Сегодня американские парни воюют в заснеженных горax, малярийных джунглях и выжженных пустынях, на океанских просторах и в заоблачных высях. Они сражаются за то, во что верят. Я думаю, смысл этой борьбы лучше всего выражает благая весть, пришедшая к нам из Вифлеема.

От имени американского народа я направляю это рождественское послание вам, нашим воинам.

В своем сердце мы молимся за вас и всех ваших товарищей, которые идут в бой, чтобы освободить мир от зла.

Мы молимся о Божьей благодати для вас и ваших близких, которые ждут вас дома: отцов, матерей, жен и детей.

Мы просим Бога даровать свою милость больным и раненым, а также военнопленным, которые находятся в руках неприятеля и не могут дождаться дня освобождения.

Мы просим Бога принять к себе и окружить своей любовью тех, кто положил свою жизнь в этой войне. Пусть их имена навсегда останутся в благодарной памяти соотечественников.

Да благословит Бог всех, кто сражается за нас в канун Рождества.

Да благословит Бог всех нас и да укрепит Он нашу веру в то, что мы боремся за лучшее будущее всего человечества.

Закон о всеобщей воинской повинности. Экономический «Билль о правах»

1944 г. будет наполнен важными событиями: внутри страны – президентские выборы; освобождение советской армией захваченных гитлеровцами территорией Советского Союза; высадка союзников в Нормандии; активизация операций в районах Тихого океана и на юге Европы; начало выхода из войны бывших сателлитов фашистского блока.

Вернувшись из Тегерана, Рузвельт решительно критикует тех американцев, которые «смотрят на войну в первую очередь как на возможность нажиться за счет ближних, добиться политических и социальных привилегий». Он призывал отказаться от «индивидуального и группового эгоизма». Такие лица полагали, что время чрезвычайных жертв уже миновало и страна может расслабиться.

Президент вносит в Конгресс пять законов: Об увеличении налогообложения чрезмерных доходов частных лиц и предприятий; Об обоснованных ценах на военные подряды; Об установлении разумных цен на продовольственные товары. Обращется к Конгрессу с просьбой продлить действие закона об экономической стабилизации, принятого в 1942 г. Он предусматривал замораживание заработной платы на уровне, достигнутом к 15 сентября 1942 г.

И, наконец, о принятии закона о военной повинности. В стране почти не было безработицы. В некоторых отраслях ощущалась нехватка квалифицированных кадров. Закон был призван предотвратить забастовки в отраслях, работающих на войну, обязывал трудоспособных мужчин в случае необходимости работать там, где их труд нужен стране.

Готовя страну к новым военным операциям на завершающихся этапах войны, Рузвельт размышляет над тем, как перестраивать экономику Америки на мирные рельсы. Он выдвигал предложение о принятии экономического «Билля о правах». Многие рассматривали его как программу демократов на предстоящих в 1944 г. президентских выборах.

11 января 1944 года

Дамы и господа! Сегодня, как того требует Конституция, я направил Конгрессу свое ежегодное послание. До сих пор я обычно зачитывал такие послания лично, с трансляцией по радио, и в этом году также намеревался последовать заведенному порядку.

Однако со мной случилось то же, что и со множеством других людей: заболел гриппом, и хотя я уже практически поправился, мой доктор запрещает мне покидать Белый дом, чтобы ехать в Капитолий.

Лишь немногие газеты в Соединенных Штатах могут напечатать мое послание полностью, а я очень хочу, чтобы американский народ имел возможность услышать, что я рекомендовал Конгрессу в этом решающем году нашей истории и чем я при этом руководствовался. Вот что я написал в своем послании:

В последние два года страна стала активной участницей величайшей войны против порабощения человека. Мы объединились со своими единомышленниками, чтобы защитить себя в этом мире, над которым нависла серьезная угроза установления бандитской власти.

Однако я не думаю, чтобы кому-нибудь из нас, американцев, было достаточно просто выжить. Жертвы, которые приносим мы и наши союзники, налагают на нас священную обязанность позаботиться о том, чтобы результатом этой войны для нас и наших детей стало нечто большее, чем просто сохранение своей жизни.

Мы едины в своем твердом намерении сделать так, чтобы по окончании войны не сложились такие условия, которые со временем породят новую катастрофу. Мы хотим избежать трагических ошибок страусиной политики изоляционизма.

В результате поездки г-на Халла в Москву и моей поездки в Тегеран, соответственно в октябре и в ноябре прошлого года, мы убедились, что с нашими союзниками нас объединяет решимость сражаться и победить в войне. На состоявшихся переговорах поднимались многие жизненно важные вопросы, касающиеся будущего мира, и все они обсуждались в обстановке полной откровенности и согласия.

Когда шла прошлая война, подобных встреч и обсуждений не было; делегации собрались за столом мирных переговоров только тогда, когда прекратились бои. До этого у руководителей стран не было возможности для личного общения, которое могло бы способствовать взаимопониманию; результатом стал мир, по существу не являвшийся миром.

Я хочу сразу сказать несколько слов тем подозрительным людям, которые опасаются, что г-н Халл и я взяли на себя такие обязательства, из-за которых наша страна будет вынуждена вступать в секретные договоры или играть роль всемирного Санта Клауса.

Разумеется, мы брали на себя обязательства. Например, мы совершенно недвусмысленно обязались участвовать в осуществлении очень крупных и конкретных военных планов, направленных на то, чтобы как можно скорее добиться победы над врагами. Для этого потребуется использовать все военные силы союзников.

Однако не было никаких секретных договоров, никаких обязательств политического или финансового характера.

Все наши разговоры о будущем были подчинены одной высшей цели, которую мы ставили, имея в виду каждую страну в отдельности и все Объединенные Нации. Эту цель можно выразить одним словом – безопасность.

Речь идет не только о безопасности в узком смысле, то есть о гарантии от нападения агрессоров. Мы имеем в виду также экономическую, социальную и моральную безопасность каждого народа среди других народов.

Из бесед с генералиссимусом Чан Кай-ши, маршалом Сталиным и премьер-министром Черчиллем, которые велись в простом, практическом ключе, мне стало совершенно ясно, что эти руководители от всей души желают вернуть свои народы на путь мирного развития, ведущего к лучшей жизни.

Все наши союзники на своем горьком опыте узнали, что подлинное развитие невозможно, если оно раз за разом прерывается войной или хотя бы военной угрозой.

Жизненные интересы всех стран – и больших, и малых – требуют, чтобы свободолюбивые народы объединились в справедливой и надежной системе поддержания мира. Действия Германии, Италии и Японии свидетельствуют о том, что в современных условиях необходим безусловный военный контроль над государствами – нарушителями мира, точно так же, как в любом обществе существует контроль над нарушителями общественного спокойствия. Для подлинного, прочного мира не менее важно, чтобы каждый человек в любой стране имел достойный уровень жизни. Свобода от страха всегда связана со свободой от нищеты.

Разумеется, среди наших граждан есть такие, которые, подобно слепым кротам, подрывают нашу веру в эти принципы. Они пытаются посеять подозрения, что, если мы будем способствовать росту уровня жизни в других странах, наш собственный, американский уровень жизни от этого неизбежно снизится.

Между тем факты говорят об обратном. Многочисленные примеры свидетельствуют, что когда в какой-нибудь стране уровень жизни повышается, растет ее покупательная способность в целом, а это, в свою очередь, ведет к дальнейшему росту уровня жизни в соседних странах, с которыми данная страна ведет торговлю. В пользу этого говорит и простой здравый смысл – тот здравый смысл, который служил основой наших дискуссий в Москве, Каире и Тегеране.

Я должен признаться, что, вернувшись из своей поездки, был, можно сказать, обескуражен, обнаружив, что здесь, в Вашингтоне, многие потеряли правильное ощущение пропорций. Под этим я имею в виду, что слишком большое внимание уделяется второстепенным проблемам и, соответственно, ослабляется упор на выполнении нашей первейшей и важнейшей задачи.

Подавляющее большинство наших граждан приняло требования военного времени с замечательным мужеством и большим пониманием. Люди согласились терпеть неудобства и лишения, примирились с неизбежностью трагических жертв.

Однако, как мы все знаем, у нас есть люди и другого сорта. Их немного, но они очень назойливы; в то время как большинство безропотно несет бремя войны, они постоянно поднимают шум, требуя особых преимуществ для отдельных групп населения. Их представители, подобно мошкаре, роятся в холлах Конгресса и коктейль-барах Вашингтона.

Они стараются удовлетворить свои частные интересы в ущерб интересам всей страны. Они смотрят на войну в первую очередь как на возможность нажиться за счет своих ближних, добиться политических и социальных привилегий.

Подобная своекорыстная активность в военное время очень опасна: она вносит разлад в общество, подрывает моральный дух, мешает общенациональным усилиям, а в конечном итоге – затягивает войну.

В этой войне мы на своем опыте узнали, как сильно зависят друг от друга все социальные слои и группы населения Америки.

Например, рост цен на продовольственные товары заставляет рабочих требовать повышения заработной платы, что, в свою очередь, приводит к росту цен уже на все товары, в том числе и на те, которые приходится покупать самим фермерам. Повышение оплаты труда или повышение цен в конечном итоге приводят к одним и тем же результатам. Особенно тяжело это отражается на тех наших гражданах, кто получает фиксированные доходы.

Я надеюсь, вы помните, что все мы – представительная власть и правительство, в том числе и я, – должны так же защищать интересы этой категории населения, как мы это делаем в отношении предпринимателей, рабочих и фермеров. На фиксированные доходы живут учителя и священнослужители, полицейские и пожарные, вдовы и сироты, жены и иждивенцы наших солдат и моряков, пенсионеры. Вместе с членами семей эта категория граждан составляет более четверти нашего 130-миллионного населения. У них нет влиятельных ходатаев в Капитолии, и в периоды высокой инфляции они страдают больше всех. Давайте все-таки не забывать об этих американцах.

Сегодня, как никогда, необходимо отказаться от индивидуального и группового эгоизма ради блага всего народа. Разлад внутри страны – препирательства, слепое отстаивание крайних позиций, забастовки, инфляция, потворство негативным явлениям в бизнесе и политике, излишества в потреблении, а порой и нежелание говорить всю правду, – все это ведет к подрыву морального духа наших отважных солдат, готовых отдать за нас свои жизни.

Я не думаю, что те, кто больше всех жалуются, намеренно стремятся саботировать военные усилия страны. Ими руководит заблуждение, что время чрезвычайных жертв уже миновало, что мы уже победили в войне и можем немного расслабиться. Опасность подобных взглядов станет ясна, если вспомнить, какое расстояние еще отделяет наши войска от их конечных целей – Берлина и Токио – и как много гибельных преград еще стоит на нашем пути.

Чрезмерная уверенность в себе и самоуспокоенность – вот едва ли не самые опасные из наших врагов.

Подобные настроения – будь то в органах государственной власти, в руководстве предприятий или в рабочих организациях, – могут привести к затягиванию войны. А это значит – погибнет больше американских парней.

Давайте вспомним уроки 1918 года. Тогда в ходе войны наступил перелом в пользу союзных держав. Однако ни американский народ, ни его правительство не позволили себе расслабиться. Напротив, наша страна стала наращивать свои военные усилия. В августе 1918 года возрастные границы для призыва в армию были значительно раздвинуты. Если раньше призыву подлежали мужчины от двадцати до тридцати одного года, то с того времени – от восемнадцати до сорока пяти лет. Президент призвал к «наивысшему напряжению сил», и его призыв был услышан. В результате в ноябре того же года, всего три месяца спустя, Германия капитулировала.

Только так – с полной отдачей – можно воевать, только так дается победа в войне. Мы ничего не добьемся, если будем уделять фронту только четверть своих сил и забот, а три четверти посвящать эгоистическим личным и политическим интересам здесь, дома.

Для того, чтобы сосредоточить всю нашу энергию и все ресурсы на победном завершении войны и в то же время поддержать устойчивые и справедливые экономические отношения в стране, я рекомендую Конгрессу сделать следующее:

Во-первых, принять более простой и реалистический закон о налогах с тем, чтобы увеличить налогообложение чрезмерных доходов частных лиц и предприятий, а в результате – уменьшить итоговую «цену», которую придется заплатить за победу в войне нашим сыновьям и дочерям. Проект закона, в настоящее время рассматриваемый Конгрессом, далеко не отвечает этим требованиям.[117]117
  Президент 22 февраля наложит вето на закон о налогах, принятый Конгрессом. Объясняя свое решение он отметил: «Это не закон о налогах, а закон о предоставлении помощи не нуждающимся, а алчным». При повторном голосовании Конгресс преодолел вето президента.


[Закрыть]

Во-вторых, продлить действие закона о перезаключении военных контрактов, чтобы предотвратит получение подрядчиками несоразмерных прибылей и обеспечит правительству обоснованные цены. Вот уже два долгих года я упрашиваю Конгресс принять меры к тому, чтобы никто не мог наживаться на войне.

В-третьих, одобрить закон о ценах на продовольственные товары. Этот закон позволит правительству обеспечить фермерам определенный разумный минимум цен на их продукцию, а потребителям – «потолок» цен на продовольственные товары. Как я уже разъяснял, эти ограничения относятся только к товарам первой необходимости, и для их реализации потребуются средства из государственных источников. Соответствующие расходы составят около одного процента от общей суммы военных ассигнований.

В-четвертых, заблаговременно продлить действие закона о стабилизации, принятого в октябре 1942 года. Срок его действия истекает 30 июня 1944 года, и если заранее не объявить о его продлении, вся система цен в стране может к началу лета прийти в состояние хаоса. Нам не достигнуть стабилизации, если мы будем принимать желаемое за действительное. Мы должны практическими мерами поддержать покупательную способность американского доллара.

В-пятых, принять закон о всеобщей воинской повинности.[118]118
  Предложение о всеобщей воинской повинности не было принято. Действовала программа о национальной обороне, принятая в 1940 г., а также закон (сентябрь 1940 г.) об избирательной воинской повинности для определенных категорий населения.


[Закрыть] Этот закон призван на все время войны предотвратить забастовки и, при соответствующих исключениях, обязать всех трудоспособных мужчин в случае необходимости работать там, где их труд нужен стране – на военном или ином стратегически важном производстве.

В совокупности, эти пять законодательных мер образуют единый, справедливый для всех подход к решению наших внутренних проблем. Я не стал бы рекомендовать введение всеобщей воинской повинности, если бы не имелось в виду одновременно принять другие законы, которые должны предотвратить рост стоимости жизни, обеспечить справедливое распределение налогового бремени, способствовать стабилизации цен и предотвратить получение незаслуженных прибылей.

Федеральное правительство, в принципе, уже наделено полномочиями привлекать – на основе справедливой компенсации – капитал и собственность всех видов для военных нужд.

Что касается всеобщей воинской повинности, я, как вы знаете, в течение трех лет не решался рекомендовать принятие соответствующего закона. Однако сегодня я убежден в необходимости такого шага. Об этом свидетельствует весь накопленный нами опыт. Хотя я уверен, что мы и наши союзники способны победить в войне и без всеобщей воинской повинности. Только при полной мобилизации всех наших трудовых ресурсов и капитала победа придет скорее и потребует от нас меньше страданий и крови.

На днях некоторые мои советники мне писали:

«Когда под угрозой находится сама жизнь страны, все граждане обязаны нести службу. В такое время нельзя делать никаких различий между теми мужчинами и женщинами, которых правительство послало защищать свою страну на полях сражений, и теми, кому поручено производить все необходимое для успеха военных операций. Незамедлительное введение в действие Закона о всеобщей воинской повинности стало бы только проявлением универсального характера гражданских обязанностей в Америке».

Я полагаю, все американцы согласятся с тем, что такая постановка вопроса глубоко верна.

Всеобщая воинская повинность – это демократическое средство ведения войны. Как и избирательная воинская повинность, она основывается на том, что каждый гражданин обязан служить своей стране с полной отдачей сил в том качестве, в каком он может принести больше пользы.

Всеобщая воинская повинность не означает, что будет уменьшена оплата труда. Она не означает ущемления прав работников на пенсию по старости или их привилегий в связи с выслугой лет. Она никак не затронет подавляющее большинство тех, кто уже работает на военном производстве, – они сохранят свои места. В этом вопросе не должно быть никакой неясности.

Однако миллионы американцев – мужчин и женщин – вообще никак не участвуют в войне. Это не означает, что они не хотят участвовать. Зачастую они не знают, где и как они могли бы лучше всего внести свой вклад. Всеобщая воинская повинность решит для них этот вопрос.

Я знаю, что любой штатский человек, работающий на военном производстве, будет рад много лет спустя сказать своим внукам: «Да, я тоже нес службу в той великой войне. Моя служба проходила на авиационном заводе, с моим участием были построены сотни боевых самолетов. Правительство сказало мне, что, работая на заводе, я лучше всего исполню свой долг перед страной».

Некоторые люди утверждают, что мы в войне уже прошли ту стадию, когда была необходима всеобщая воинская повинность. Однако наши солдаты и моряки знают, что это не так. К победе ведет долгий и трудный путь, и, как всегда бывает, последние мили – самые тяжелые. Именно для этого завершающего усилия – для полной и окончательной победы над врагами – нам нужно мобилизовать все наши ресурсы. Программа военного производства 1944 года потребует больше рабочих рук, чем мы заняли в 1943 году.

Я уверен в том, что американский народ будет приветствовать эту меру, направленную на победу в войне и основанную на извечном принципе справедливости – «то, что справедливо для одного, справедливо для всех».

Это даст нашим гражданам в тылу уверенность, что они честно делают для наших солдат и моряков все, что в их силах. А что касается наших врагов, известие о введении у нас всеобщей воинской повинности, без сомнения, ухудшит их моральное состояние. Враги поймут, что мы, – 130 миллионов американцев – настроены серьезно и неудержимо продвигаемся к нашим целям: Риму, Берлину и Токио.

Я надеюсь, что, принимая решение по этому вопросу, Конгресс поднимется выше текущих политических соображений, так как по своему значению всеобщая воинская повинность выходит за рамки любой политики. Для достижения великих целей необходимо применять большую власть.

Что касается механизма реализации всеобщей воинской повинности, то его должен определить сам Конгресс, совершенно исключив при этом влияние узкопартийных взглядов и интересов.

По ряду неубедительных причин не был принят закон, который позволил бы нашим солдатам, морякам и морским пехотинцам воспользоваться основополагающим гражданским правом – правом голоса. Никакие буквоедские юридические доводы не могут затемнить этого вопроса в глазах 10 миллионов наших граждан-военнослужащих. Без сомнения, авторы Конституции не предполагали, что когда-нибудь – пусть даже в военное время – этот документ будут толковать таким образом, чтобы лишить основной гражданской прерогативы тех, кто с оружием в руках защищает эту самую Конституцию.

Наши солдаты, моряки и морские пехотинцы знают, что, если механизм голосования будет оставлен в исключительном ведении властей штатов, которые руководствуются своими законами, огромное большинство военнослужащих будет лишено возможности голосовать на следующих выборах; совершенно невероятно, чтобы все эти местные законы можно было за короткое время изменить. Командование армии и военно-морского флота доложило мне, что невозможно будет реализовать на практике сорок восемь различных законов о голосовании военнослужащих. Конгресс должен устранить ничем неоправданную дискриминацию наших граждан в военной форме – и сделать это как можно скорее.

Сегодня, вырабатывая планы и стратегию, мы уже не можем ограничивать свою задачу победой в войне. Нам нужно думать о том, как после победы построить прочный мир и поднять уровень жизни американцев на новую, небывалую высоту.

Наша республика возникла и затем выросла в могущественную державу благодаря неотъемлемым правам граждан, к числу которых относятся свобода слова, свобода печати, свобода вероисповедания, право на суд присяжных, гарантия от необоснованного обыска и ареста. Все вместе они составили наше право на жизнь и свободу.

Однако постепенно мы стали все яснее осознавать, что подлинная свобода отдельной личности невозможна без экономической безопасности и независимости. Нужда и свобода несовместимы. Массы голодных и безработных – эта та почва, на которой вырастают диктатуры.

В наше время эти истины стали самоочевидными. Мы, можно сказать, приняли еще один «Билль о правах», на основе которого можно построить безопасность и благосостояние для всех, независимо от социального положения, расы и вероисповедания. Вот основные из этих прав:

право на полезную и оплачиваемую работу в промышленности, торговле или сельском хозяйстве страны;

право на доход, достаточный для покрытия потребностей в пище, одежде и отдыхе;

право фермеров реализовывать свою продукцию по ценам, обеспечивающим их семьям достойную жизнь;

право каждого предпринимателя – крупного или мелкого – вести бизнес в условиях, исключающих несправедливую конкуренцию или засилье монополий внутри страны или за границей;

право каждой семьи на достойное жилище;

право на полноценное медицинское обслуживание, на реальную возможность приобрести и сохранить хорошее здоровье;

право на достаточное экономическое обеспечение в старости и в болезни, страхование от несчастных случаев и безработицы;

право на хорошее образование.

Все эти права можно объединить одним словом: безопасность. Мы должны быть готовы после победы в войне двигаться вперед в осуществлении этих прав, к новым рубежам человеческого счастья и благосостояния.

Законное место Америки среди других стран в большой степени зависит от того, как мы на деле реализуем эти и другие подобные права для всех наших граждан. Если мы не обеспечим экономические и социальные гарантии внутри страны, в мире не может быть прочного мира.

Один из крупнейших промышленников современной Америки, человек, безупречно служивший своей стране все это кризисное время, недавно с большой озабоченностью говорил об опасности правой реакции в нашей стране. Все трезвомыслящие предприниматели разделяют это опасение. Действительно, если такая реакция наступит – если история повторится и мы вернемся к так называемому «нормальному» положению двадцатых годов, – то можно будет уверенно сказать, что, победив врагов на полях сражений за рубежом, мы тем не менее уступили духу фашизма у себя дома.

Я прошу Конгресс найти средства провести в жизнь экономический «Билль о правах». Сделать это – прямая обязанность Конгресса, и народу об этом известно. Многие из перечисленных проблем уже поставлены перед комиссиями Конгресса в виде законодательных предложений. Я буду поддерживать связь с Конгрессом, следить за их судьбой. Если не будет выработано достаточно полной программы движения к намеченным экономическим и социальным целям, страна обязательно об этом узнает.

Наши воины за границей – и их семьи дома – ждут такой программы и имеют право настаивать на ней. Именно к их требованиям в первую очередь должны прислушиваться все ветви власти в нашем государстве, а не к жалобам тех своекорыстных групп, которые оказывают давление на власть, стремясь получше устроить свои дела в то время, когда молодые американцы погибают на полях сражений.

Я много раз говорил, что для Америки в этой войне не существует разницы между фронтом и тылом. Есть только один фронт. Сердца наших людей здесь, дома, и сердца бойцов на самых дальних форпостах бьются в едином ритме. Когда мы говорим о всеобщих военных усилиях страны, имеем в виду не только поля сражений, но и фабрики, фермы и шахты; не только солдат, но и штатских людей – всех граждан и их правительство.