Электронная библиотека » Фредерик Марриет » » онлайн чтение - страница 3

Текст книги "Канадские поселенцы"


  • Текст добавлен: 12 ноября 2013, 16:45


Автор книги: Фредерик Марриет


Жанр: Литература 19 века, Классика


Возрастные ограничения: +12

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)

Шрифт:
- 100% +

Глава VI

На другой день после этого любезного предложения со стороны губернатора мистера Кемпбеля посетил главноуправляющий в сопровождении Мартына Сепера.

– Вот, мистер Кемпбель, мой приятель Мартын Сепер, – проговорил он. – Я с ним переговорил, и он согласен поступить к вам на службу на год и остаться у вас и дольше, если ему будет хорошо, и вы будете довольны им, в чем я уверен.

Мартын Сепер был высокий, прямой, как пальма, молодой человек, по всей видимости, сильный и деятельный; голова его была несколько мала пропорционально его росту и сложению, что придавало ему особенно стройный вид. Наружность у него была чрезвычайно привлекательная, добродушная и веселая; одет он был по-охотничьи: носил меховую шапку и широкий кожаный пояс, за которым у него был заткнут большой охотничий нож.

– Ну, Мартын Сепер, теперь я прочту тебе условие, составленное мною от имени мистера Кемпбеля, и если вы оба будете согласны, то подпишитесь под документом, и все будет в порядке!

Пока главноуправляющий читал один за другим пункты договора, Мартын Сепер утвердительно кивал головой в знак согласия.

Когда он окончил, то предложил мистеру Кемпбелю подписать условие, что тот и сделал без малейшего возражения, затем передал перо Мартыну Сеперу.

– Дело в том, г. управляющий, что я не знаю, как пишется мое имя! – заметил тот. – А если бы и знал, то и тогда не мог бы написать его; ведь я писать не умею, а потому мне придется по-индейски скрепить этот документ, поставив вместо моей подписи мою эмблему!

– А как вас зовут индейцы, Сепер?

– Пантерой! – ответил Мартын и нарисовал это изображение. – Вот оно, мое имя так, как я умею его писать! – добавил он смеясь.

– Прекрасно! – сказал главноуправляющий. – Вот, г. Кемпбель, вручаю вам этот документ; он вступает с настоящего момента в законную силу; а мне позвольте теперь проститься с вами и с вашими дамами, так как меня ждут в другом месте. Мартына Сепера я оставляю у вас: вероятно, вы пожелаете еще поговорить с ним!

– Надеюсь, Сепер, что мы с вами будем добрыми друзьями, – проговорила г-жа Кемпбель, – а для начала объясните мне, что вы понимаете под словом «моя эмблема».

– Эмблема, это – подпись индейца, а я, вы знаете, наполовину индеец. Каждый индейский вождь имеет свою эмблему, т. е. прежде всего свое прозвище; одного зовут Большой Ящерицей, другого – Змеем, третьего – Соколом и т. д., и каждый из них вместо подписи ставит изображение того животного, название которого является его прозвищем. А мы, трапперы, большую часть своей жизни проводим среди индейцев, живем вместе с ними, и они наделяют нас тоже прозвищами; меня они прозвали Пантерой, потому что мне случилось убить в один день двух пантер!

– А вам знакома та местность, куда мы отправляемся? – спросил Генри.

– Еще бы, я исходил ее вдоль и поперек во всех направлениях; только бобер стал нынче редок!

– Ну а водятся там другие животные?

– Да как же! Мелкой дичи сколько угодно!

– Какой мелкой дичи?

– Ну, пантер, медведей!

– Боже милостивый! – воскликнула смеясь г-жа Кемпбель. – И это вы называете мелкой дичью? Что же у вас называется крупной?

– Бизоны… вот это крупная дичь, сударыня!

– Ну, да, но те животные, которых вы назвали, непригодны в пищу, – продолжала г-жа Кемпбель, – а там есть и такая дичь, которая годилась бы к столу?

– О, сколько хотите! Лани, олени, дикие индюшки, да и медведи дают превосходное мясо!

– Да, да! – согласилась г-жа Кемпбель.

Вскоре Сепер ушел, оставив по себе самое лучшее впечатление.

Не прошло двух-трех дней, как Альфред совершенно подружился с Мартыном Сепером, с которым он был положительно неразлучен.

– Вы что-то говорили о ружьях, – заметил однажды Сепер, когда зашла речь о том, что еще следует приобрести перед отъездом. – Какие ружья имеются у вас?

– У нас три охотничьих ружья и три мушкета, кроме пистолетов!

– Охотничьи ружья годятся только на птиц! Куда они здесь! А мушкеты, солдатские ружья тоже ни к чему; пистолеты же – хлопушки, немногим лучше хлопушек. Вам нужны нарезные ружья, карабины; без карабинов здесь пропадешь. У меня есть славный карабин. Ну, и вам надобно запастись карабинами!

– Хорошо, но сколько же нам следует приобрести их?

– Это смотря по тому, сколько вас всего душ.

– Нас всего с детьми пять мужских и три женских души.

– Ну, так, скажем, десять карабинов! Каждому по карабину, да еще два запасных на всякий случай!

– Неужели, Мартын, вы думаете, что эти дети и барышни, и я станем стрелять из карабинов?

– Ну, да, конечно! Я был моложе этого мальчика, когда научился стрелять почти без промаха! Я научу и его, а женщина, если не стрелять, то чистить и заряжать ружье обязательно должна уметь, да и выстрелить уметь при случае никакой женщине не мешает. Я не говорю, что нам непременно придется убивать людей; но надо, чтобы люди кругом знали, что у нас есть оружие, заряженное на всякий случай.

– Вы правы, Мартын, надо быть ко всему готовыми! Мы приобретем десять карабинов, и вы научите всех нас управляться с ними.

Наконец приготовления были окончены, закупки сделаны, и тогда получилось письмо от губернатора, в котором он извещал мистера Кемпбеля, что через три дня отправляется отряд, что вещи и кладь можно уже начинать грузить на баркас, и если мистер Кемпбель не успел еще приобрести скота и лошадей, то командир форта Фронтиньяк может снабдить его тем и другим, так как у него больше, чем нужно. Таким образом, не надо будет возиться с доставкой этих животных. В конце письма было приглашение мистеру Кемпбелю с супругой, обеими барышнями и двумя старшими сыновьями пообедать накануне отъезда в губернаторском доме. За обедом губернатор познакомил своего гостя с начальником отправляющегося в форт Фронтиньяк отряда, которому и поручил заботу о семействе поселенцев. Мало того, губернатор отдал распоряжение захватить с собой два больших походных шатра или палатки, чтобы переселенцы могли первое время укрываться в них, пока не будет выстроен хотя бы временный коттедж, после чего эти палатки могут быть доставлены обратно в форт. Дамам губернатор предлагал даже остаться у него в доме до тех пор, пока мистер Кемпбель с сыновьями не устроятся на новом месте, но от этого все три дамы в один голос отказались, желая разделить все трудности наравне с остальными членами своей семьи.

Глава VII

Несмотря на то что была уже половина мая, в момент отъезда семьи Кемпбель из Квебека первые признаки зелени на полях и на деревьях едва начали появляться. Но в течение трех дней все разом оделось зеленью и густой листвой, и вместо царившего до того холода, настала теплая погода. В Канаде и в Северной Америке вообще такие переходы от стужи к жаре чрезвычайно быстры.

Так, например, в Квебеке принято с наступлением холодов бить весь скот и птицу и всех домашних животных, предназначенных на убой, и складывать мясо в кладовые, где оно моментально замерзает и таким образом сохраняется в продолжение шести-семи месяцев, т. е. в продолжение всей канадской зимы. Водится здесь еще мелкая рыбешка, называемая «снеговой рыбой», которая ловится в продолжение всей зимы; с этой целью прорубаются проруби во льду, и рыба тысячами устремляется к ним, чтобы дышать воздухом, а рыбаки в это время ручными сачками вылавливают ее и выбрасывают на лед, где она в ту же минуту замерзает так крепко, что ломается, как ледяная сосулька. Этою рыбой здесь в продолжение всей зимы кормят скот и свиней. Любопытно то обстоятельство, что если эту мороженую рыбу вы опустите в воду через сутки и даже больше, то она оттает и оживет, как ни в чем не бывало.

Однако будем продолжать наш рассказ.

Когда все решительно было сделано, запасено, закуплено, оплачено, оказалось, что у мистера Кемпбеля осталось на руках еще 300 фунтов, которые он и поместил на проценты в Квебекском банке.

В день отъезда сам губернатор, его адъютанты и многие высокопоставленные лица города явились на пристань проводить семью поселенцев. Раньше всех разместились в баркасах солдаты, затем офицеры и пассажиры, и маленькая флотилия отчалила от пристани при наилучших пожеланиях провожающих.

Первое время наши переселенцы предавались воспоминаниям о прошлом, с которым они теперь порывали, и мечтали о том, что их ожидает впереди, но затем красота пейзажа и новизна окружающей обстановки вывела их из задумчивости.

Офицер, командующий отрядом, помещавшийся в одном баркасе с ними, оказался чрезвычайно милым молодым человеком по фамилии Сенклер. Стройный, элегантный и благовоспитанный, он был чрезвычайно внимателен и предупредителен к своим спутникам.

– Что это там, деревня? – спросила Мэри Персиваль у молодого капитана. – Я вижу три-четыре маленьких домика прямо против нас!

– Нет, мисс! Это плот, громадный плот, плывущий вниз по реке; когда мы подойдем ближе, вы увидите, что он занимает пространство в два-три акра; на нем три яруса бревен строевого леса; стоимость такого плота достигает иногда нескольких тысяч фунтов. На плоту этом находится от 40 до 100 человек рабочих, которые гонят его к месту назначения, а дома, которые вы видите, построены на плоту для удобства этих рабочих, которые живут в них по несколько недель, иногда месяцев. Такой плот может нести груз тридцати или сорока судов! – пояснил капитан Сенклер.

Вскоре все баркасы пристали к берегу, люди высадились и принялись готовить обед. После двухчасового отдыха все снова продолжали путь и перед самым заходом прибыли в Сент-Анну, где все было готово для их ночлега, а также и ужин для путешественников.

Мартын Сепер, помещавшийся с двумя младшими мальчиками на другом баркасе, успел уже приобрести за этот день их дружбу и расположение своими рассказами о жизни в канадских лесах.

С рассветом наши путешественники продолжали свой путь; в разговоре кто-то упомянул имя «Понтиак». – Скажите, капитан, – обратилась г-жа Кемпбель к молодому Сенклеру, – можете вы сообщить нам какие-нибудь сведения об этом Понтиаке! Я знаю о нем только, что это был вождь индейцев, и в Квебеке часто слышала упоминания о нем; очевидно, он здесь пользовался большой популярностью!

– Да, несомненно! Он был вождь всех племен, расположенных по озеру, но сам он из племени Оттава. Он властвовал здесь в те годы, когда французы отдали нам Канаду. Поначалу, хотя и чрезвычайно гордый и надменный, он все-таки относился весьма прилично к англичанам, хотя все северные племена смотрели на англичан очень враждебно. Надо вам сказать, что французы в бытность свою хозяевами страны понастроили здесь множество фортов на всех важнейших пунктах, и англичане ввели во все эти форты свои гарнизоны, чтобы держать индейцев в страхе.

Эти форты стоят особняками на большом расстоянии друг от друга и совершенно изолированы, и вот Понтиак задумал выгнать англичан из фортов, для чего порешил овладеть неожиданно всеми фортами одновременно; план его был до того гениально задуман и так хорошо выполнен, что в одну ночь или, вернее, в один вечер индейцы овладели всеми фортами, кроме трех.

– Что же, он уничтожил гарнизоны повсеместно? – спросил Альфред.

– Наибольшую часть, да; но некоторых он пощадил и впоследствии взял за них громадные выкупы. Кстати, надо вам сказать, что в эту пору Понтиак выпустил ассигнации – на березовой коре с изображением его эмблемы – выдры, и эти ассигнации принимались и беспрепятственно оплачивались, т. е. обменивались по указанной ценности.

– Интересно знать, каким образом Понтиак сумел завладеть разом почти всеми фортами? – заметила г-жа Кемпбель.

– Очень просто, в сущности. Все индейцы чрезвычайно ловки и проворны в своей излюбленной игре «Баггативай», – это игра в мяч, наподобие нашего тенниса или гольфа; играют также ракетками с длинными ручками, разделившись на две партии. Играют иногда по несколько сот человек в каждой партии. Англичане сильно увлекались этим зрелищем и часто просили индейцев доставить им это удовольствие, когда те случайно оказывались вблизи форта. На этой-то игре Понтиак и построил свой план: большие отряды индейцев должны были затеять эту игру у каждого форта и, поиграв некоторое время в присутствии всего гарнизона, как бы случайно забросить мяч в самый форт. Несколько человек должны были пойти в форт за мячом и, вернувшись с ним, продолжать игру, оставив несколько товарищей в стенах форта. Повторить эту штуку раза два, чтобы не возбудить подозрения гарнизона, и, наконец, забросив еще раз мяч в стены гарнизона, вдруг кинутся за ним всей ватагой в ворота форта и занять его, пустив в ход скрытое на себе оружие, в тот момент, когда увлеченный интересным зрелищем гарнизон еще не успел ничего заподозрить и сообразить, – таков был план.

– Да, это был чрезвычайно ловкий план, – заметила г-жа Кемпбель.

– И он удался почти повсеместно; не поддались обману только три форта, в том числе и тот, на который вел атаку сам Понтиак, а именно форт Детруа, где находился и мой родной дядя в качестве молодого офицера.

– Пожалуйста, расскажите, каким образом устоял против этого форт! – стала просить Сенклера Эмми.

– С величайшим удовольствием! – сказал капитан. – Итак, в форте Детруа был гарнизон из 300 человек, но Понтиак прибыл туда с громадными силами, причем его воины были до того сбиты в общую кучу с женщинами и детьми, что не было никакой возможности разобраться в их численности. Этот пестрый, шумный табор привез с собой множество различных товаров и предметов на продажу, чтобы отклонить подозрения. Гарнизон ничего не знал о захвате других фортов, и майор Глэдвин, командир форта Детруа, не имел ни малейшего подозрения. Понтиак послал сказать майору, что он желал бы поговорить с ним и упрочить еще более дружественные отношения между англичанами и индейцами, и майор Глэдвин выразил согласие принять Понтиака и старших вождей его у себя в форте на другой день утром.

Между тем случилось так, что майор заказал одной женщине изготовить себе пару мокасин, и та принесла их ему как раз накануне дня, назначенного для приема Понтиака и его вождей. Получив мокасины, майор рассчитался щедро с женщиной и отпустил ее. Но та не уходила из форта и скрывалась в нем. Это возбудило подозрение; ее стали допрашивать, и она сказала майору Глэдвину, что Понтиак со своими вождями затеяли предательство, что они явятся, скрывая под своими плащами ружья, и явятся для того, чтобы предательски убить майора и всех его офицеров, которые должны были присутствовать на совещании; одновременно с этим воины, индейцы, которые войдут в форт якобы с товарами, должны напасть на гарнизон и истребить его.

Майор принял все меры, и когда Понтиак со своими вождями явился в форт, то встретил его вполне дружелюбно, выслушал речь вождя, и когда стал отвечать, то сказал ему, что его предательский замысел ему известен, и он принял против него все меры; он просил Понтиака и его вождей немедленно покинуть форт, Конечно, майор мог задержать вождя и его сподвижников или приказать умертвить их тут же, но Глэдвин был человек чрезвычайно благородный, и так как еще до открытия предательского замысла дал Понтиаку обещание, что и он, и его вожди войдут и выйдут из форта беспрепятственно, то счел долгом, вопреки всему, сдержать данное слово. Но результаты его великодушного и благородного поведения оказались весьма печальные, так как на другой же день Понтиак повел отчаянную атаку на форт, и хотя атака эта была отбита, Понтиак обложил форт со всех сторон, отрезал всякое сообщение с ним, прекратил подвоз провианта и решил принудить гарнизон сдаться путем голода и всевозможных лишений. …А вот и «Три Реки», где мы должны ночевать сегодня. Наши баркасы уже пристают к берегу; вы позволите мне прервать на этом мой рассказ и позаботиться о вашем ужине и ночлеге! – проговорил капитан Сенклер и первым выскочил на берег.

Глава VIII

На другой день, по словам капитана Сенклера, предстоял более долгий путь, а потому следовало покинуть укрепленную деревушку «Три Реки» как можно раньше, т. е. с рассветом.

– А сколько пути должны мы пройти сегодня? спросила г-жа Кемпбель.

– По возможности около пятидесяти миль; за первые двое суток мы прошли 15 миль, но отсюда до Монреаля всего 90 миль, и нам важно сегодня отложить большую половину всего пути, чтобы можно было провести ночь на открытом месте, где мы будем в безопасности, а не среди леса. Теперь нам придется ночевать под открытым небом, так как нигде поблизости нет жилья. Для вас мы приспособим палатку! – добавил любезно Сенклер.

– А остальные где же будут спать?

– О, об остальных не беспокойтесь! Мы расположимся вокруг костров или в тех же баркасах, вытащенных на берег.

Когда в этот вечер все поужинали и успокоились, Мэри Персиваль обратилась к капитану Сенклеру с просьбой рассказать, что было дальше с блокированным фортом и с осаждавшим его Понтиаком.

– Освободить форт было чрезвычайно трудно, так как он был совершенно отрезан. Но после целого ряда неудачных попыток адъютанту губернатора, молодому Дельеллю, удалось пробраться в форт с 200 солдат и сделать вылазку против Понтиака. Но тот был настороже: вылазка не удалась, и все участники ее погибли до последнего. Положение форта было отчаянное; все суда, посланные с провиантом и припасами для осажденных, попадали в руки Понтиака. Наконец, один шунер с припасами, пробираясь к форту, подвергшись нападению индейцев, окруживших его в своих каноэ со всех сторон, был взят неприятелем на абордаж. Но в тот момент, когда индейцы сотнями повисли на вантах, карабкались на шкафуты и наводняли палубу, капитан шунера, человек чрезвычайно решительный и находчивый, решившийся не отдаться живым в руки индейцев, крикнул канониру взорвать пороховой погреб. Это приказание было услышано и принято одним из вождей Понтиака, который в ту же минуту предупредил своих об опасности, и все они бежали с обреченного на гибель судна. Тогда капитан, воспользовавшись попутным ветром, благополучно добрался до форта.

– Как мы слышали, Понтиак теперь уже умер, – заметила г-жа Кемпбель. – Не можете ли вы сказать, как он умер?

– Он был убит одним из своих; но трудно сказать, что подвинуло этого индейца на убийство великого вождя, личная ли месть или опасение новых кровопролитных войн с англичанами. Во всяком случае, жгучее чувство ненависти к англичанам схоронено вместе с этим непримиримым борцом за свободу и независимость родных племен!

– Несомненно, что этот Понтиак был удивительный человек, и все, что в нем было дурного, коварного и жестокого с нашей точки зрения, с точки зрения индейца было хорошо и похвально и вполне сообразно характеру индейцев! – сказал Альфред.

– Остается только пожалеть, что он не был христианином! Если бы индейцы были христианами, это внесло бы много доброго в их взгляды и понятия! – отозвалась г-жа Кемпбель.

– Может быть, но их вера так ясна, так проста, что обратить их в новую веру чрезвычайно трудно! – возразил Сенклер. – Я однажды беседовал по этому поводу с одним старым индейцем, и в заключение он сказал мне: «Вы верите в Единого Бога, и мы также; вы называете его одним именем, а мы другим; но это происходит оттого, что мы говорим на различных языках; вы говорите, что кто поступает в своей жизни хорошо, тот идет в страну блаженства, в страну Великого Духа, после своей смерти; то же самое говорим и мы. Значит, и индейцы, и янки (так они зовут англичан) стремятся к одной и той же цели, но только и те, и другие стараются по-своему достигнуть ее. И потому я думаю, что так как мы все плывем по одному пути, то всего лучше, чтобы каждый человек плыл сам по себе; вот что я вам скажу!»

За два часа до заката наши путешественники прибыли на то место, где предполагался ночлег. Солдаты разбили палатку для дам на небольшом песчаном пригорке, а Мартын Сепер принес туда постели. Затем разведены были два громадных костра, и на них готовили ужин и чай. Поужинав и напившись чаю, дамы удалились в палатку, у которой были расставлены часовые, а все остальные разлеглись вокруг костров под охраной других часовых, сменявшихся каждые два часа.

На другой день рано утром тронулись в путь и к вечеру прибыли в Монреаль, где решено было провести целые сутки. Имея рекомендательные письма к губернатору и властям, мистер Кемпбель и его семья были приняты здесь с распростертыми объятиями; для них было отведено прекрасное помещение в губернаторском доме, и все местное общество, почти сплошь французское, было чрезвычайно мило и любезно к ним. После парадного, веселого и оживленного ужина семейство Кемпбель рассталось с капитаном Сенклером, который предложил, если они пожелают, пробыть здесь еще одни сутки; но наши путешественники отказались, спеша скорее прибыть к месту своего назначения. Итак, поутру все снова разместились по своим баркасам и тронулись в путь. Теперь им оставалось еще проплыть вверх по реке против течения 360 миль; местами встречались стремнины и пороги, представлявшие большие затруднения. Однако после 16 дней трудного пути все баркасы с их пассажирами прибыли благополучно в форт Фронтиньяк, где поселенцы были очень ласково и сердечно встречены комендантом полковником Форстером, успевшим, благодаря заблаговременно полученному им письму губернатора Квебека, приготовить все для приема гостей.

Оставшись одни в отведенных им комнатах, семейство Кемпбель от всей души возблагодарило Бога за свое благополучное путешествие и просило Его благословения на предстоящую новую жизнь, которая отныне должна была начаться для них.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.


Популярные книги за неделю


Рекомендации