Текст книги "Большая игра"

Глава 5

Робин казалось, что прошла целая вечность, как она стоит одна, посреди бушующего вокруг океана насмешек и унижений.

«Боже мой, – думала она, – но ведь это невозможно. Только не это». После всего, что она преодолела за последние несколько недель. Она не слышала ни смущенных смешков, ни сочувственных бормотании в окружающей толпе. И только одна навязчивая мысль неотступно вертелась в голове.

Очнувшись от шока, она яростно бросилась продираться сквозь толпу в направлении выхода. Как зверек, внезапно парализованный от яркого света и затем пришедший в себя, она могла думать, только об одном – о бегстве.

Элизабет перехватила ее у самой двери.

– Робин – Оставь меня, Лиз. Я должна сейчас же уйти отсюда.

– Подожди, Робин, сначала пойдем со мной – Крепко схватив вырывающуюся Робин за руку, Элизабет потянула ее за собой в туалетную комнату, находящуюся под залом.

Элизабет не знала, на кого же она злилась больше всего. На Брюса Пэтмена ли, внушавшего ей абсолютное отвращение, на Джессику, Лилу и Кару, придумавших этот трюк, на себя ли, за то, что подкупом пыталась вовлечь Брюса в это дело или на Робин, поставившую свое желание оказаться в клубе превыше всего.

У двери туалета их настигла Инид Роллинз, лучшая подруга Элизабет.

– Робин, Лиз, чем я вам могу помочь? «Молодчина Инид, – подумала Элизабет, – вот на кого всегда можно положиться».

– Останься снаружи, Инид, и сторожи дверь. Не впускай никого, особенно мою сестру и этих двух ведьм.

Оказавшись за закрытой дверью, Робин расстроилась вконец.

– О, Лиз, мне так стыдно, – причитала она. – Я больше никому не смогу посмотреть в глаза. Никогда. Вся моя жизнь исковеркана.

Элизабет выхватила бумажные салфетки из настенного ящика и пустила холодную воду в одном из умывальников.

– Давай, сполосни лило холодной водой. И перестань болтать. Ты ничего не сделала, чтобы чего-то стыдиться. Если кому-то и должно быть стыдно, так это Брюсу Пэтмену, этому отвратительному эгоистичному червяку.

– Лиз, это моя вина. Как я могла быть такой идиоткой? Почему такой парень, как Брюс Пэтмен, пойдет куда-то с такой, как я?

Новая волна слез покатилась по ее щекам.

– Робин Уилсон! – прикрикнула Элизабет, считая, что резкость может помочь делу. – Ну-ка, немедленно прекрати. Если ты хоть на минуту перестанешь лить слезы, ты кое-что узнаешь.

– Что я еще могу узнать?

– Прежде всего то, что единственное, чем Брюс может гордиться, это его внешность А у тебя кроме этого есть еще гораздо большее.

– Лиз, ты, должно быть, сошла с… Да посмотри же ты в зеркало, – настаивала Элизабет, стараясь ее уговорить. – Твои глаза сейчас красные и припухшие, но у тебя красивое лицо. Очень красивое.

– Посмотреть в зеркало? – выдавила из себя Робин. Ее плечи все еще дрожали.

– Да, глянь, – почти приказала Элизабет, внимательно вглядываясь в Робин. Раньше она старалась только подбодрить ее, но теперь вдруг поняла, что это правда. Может быть» дело было в косметике и в особом старании, с которым она уложила прическу. Как бы там ни было, лицо Робин было очень и очень симпатичным.

– Глянуть в зеркало? – повторила Робин, и прорвалась закипавшая в ней ярость. Она встала лицом к лицу с Элизабет, – Большую часть моей жизни я старалась не смотреть в зеркала! Мне не надо зеркал, чтобы знать, как я выгляжу. Я толстая и безобразная. Возможно, я самая толстая и безобразная девушка в Калифорнии.

– Робин!

– Я шестнадцать лет Робин, Лиз. Когда ты смотришься в зеркало, ты видишь красоту. Когда смотрю я – вижу рожу.

– Нет, Робин, это все не правда.

– Правда, Лиа Это горькая, но правда. – Она схватила сумочку. – Я ухожу отсюда сию же минуту.

– – Прекрасно, Робин, это очень порадует Джессику.

– Ты полагаешь, что я могу вернуться туда после всего, что случилось!

– Робин, ты можешь делать все, что тебе угодно. Я просто думаю, что бегство отсюда – это не выход.

– А я тебе, говорю, что оставаться здесь – это не выход.

Дверь открылась, и голова Инид показалась в проеме.

– – Эй вы, двое. Я больше не могу их сдерживать. Здесь больше народу прыгает в очереди в туалет, чем в танцевальном зале. Кажется, им нужно не только посмотреться в зеркало.

– Уже выходим. Спасибо, Инид.

– Я слышала, Тодд пообещал разукрасить физиономию Брюса Пэтмена, – со смехом добавила Инид – Боже мой, какие вещи творятся из-за меня! – вскричала Робин. – Я не могу вернуться на танцы. Я даже в школу не смогу вернуться Я бросаю школу. Мне бы надо было сделать это раньше. В эту школу я больше не вернусь!

– Робин!

Прежде чем Элизабет успела ее удержать, Робин вырвалась и выбежала из туалетной комнаты. Она яростно пробилась сквозь толпу к входной двери.

– Лиз, что происходит?

– Потом, Инид, потом.

В погоне за Робин Элизабет то и дело приходилось лавировать между группами ребят в зале. Озабоченная только тем, что она скажет своей подруге, когда наконец сможет ее поймать, Элизабет с ходу наткнулась на какого-то парня.

– Ах!

Чтобы увидеть его лицо, ей пришлось выше и выше задирать голову. Она чуть не сбила с ног самого рослого, самого способного, но, в то же время, самого застенчивого парня в школе. Единственным увлечением Аллена Уолтерса, помимо учебы, было фотографирование для «Оракула»: больше о нем толком никто ничего не знал.

– Прошу прощения, Аллен.

– Не за что, Лиз. Это моя вина. Нечего было соваться тебе под ноги Внезапная мысль осенила Элизабет.

– Аллен, ты должен сделать для меня одну вещь. Сейчас же. Это очень важно.

– Я?

– Пойми, нет времени на объяснения. Мне надо остановить Тодда, а ты догони Робин Уилсон. Она только что выбежала за дверь и так расстроена, что я боюсь за нее.

– Лиз, но я же не могу»

– Ты должен, Аллен. Поверь, это очень важно.

Она подтолкнула его к входной двери и поспешила туда, где Тодд и Брюс уже стояли лицом к лицу, глядя в глаза друг другу. Дискотека обернулась дископозором.

Робин добежала уже до середины автостоянки, когда поняла, что кто-то гонится за ней.

– Робин, эй, Робин, подожди! Робин испуганно оглянулась. За ней бежал Аллен Уолтере Только этого ей недоставало.

– Почему ты преследуешь меня? – строго спросила она.

В ослепительном сиянии неоновых огней на стоянке перед ним явилась другая Робин, в воинственной позе, уперев руки в бока. Аллен стоял смущенный, сам удивленный смелостью своего поступка, он пробормотал:

– Я кажется, гнался за тобой, правда?

– Зачем?

– Зачем?

– Ты слышишь меня, Аллен? Зачем ты за мною гнался?

– Ну, не знаю, Робин. Я просто… Лиз Уэйкфилд сказала, что ты, и я– Аллен опустил взгляд под ноги, не в состоянии продолжать.

– Я не знаю… Лиз сказала– передразнила его Робин. – Ты что, Аллен, пару слов связать не можешь? Кажется, ты считаешься достаточно умным для этого.

– Я думал, Робин, тебе надо помочь. Это Аллен сказал, не подумав.

– Помочь? Помочь! – Возмущение Робин быстро перешло в неистовство. – Видел ли ты, что случилось там со мной?

– Да, но… Я всеми отвергнута, я уничтожена. – Робин почти перешла на крик.

– Если бы я мог… Если бы мог что? Помочь? Ты мне собираешься помочь? Ты можешь каким-то сверхъестественным образом помочь мне пережить все это? Ну, это самая лучшая шутка на сегодняшний день.

Лицо Аллена залилось краской.

– Ну, послушай, мне очень жаль, Робин.

– Жаль? Вся моя жизнь исковеркана, и кто же предлагает мне помощь? – Она подняла глаза к небу. – Аллен Уолтере Боже мой!

Понурив голову, Аллен побрел восвояси.

– Я лучше уж пойду. Мне еще надо кое-что сделать дома. Я, я прошу прощения, Робин, – проговорил он на ходу. Робин смотрела ему вслед, пока он пересекал автостоянку. Несчастное выражение его лица ей многое напомнило. В своем гневе на весь мир она обидела первого попавшегося, ни в чем не повинного человека. Чем же, в таком случае, она лучше Брюса Пэтмена?

– Аллен, постой, подожди, пожалуйста! Аллен остановился и подождал, пока Робин поравняется с ним.

– Аллен, ну, прости меня. Я не имела права так наезжать на тебя.

– Все правильно. Это мне не надо было вмешиваться.

– А что тебя сюда привело?

– Знаешь ли, я учусь в этой школе. Тогда Робин взволнованно выпалила:

– Да знаю я, где ты учишься. Но я не думала, то есть я не знала, что ты ходишь на танцы.

Аллен пожал плечами и отвел , взгляд. Робин тут же поняла ошибку.

– Да нет же, я просто хотела сказать, что обычно тебя можно встретить в библиотеке или химической лаборатории. Я и представить не могла, что ты увлекаешься такими вещами, как танцы. «Ну, – подумала она, – можешь ли ты хоть что-нибудь еще сказать?»

– Не все же время мне торчать в библиотеке, – ответил он с обидой в голосе. – Но мне бы надо было пойти в кино. На танцплощадке я ни с кем ни о чем не могу поговорить. – Как, и ты тоже?

– В таких местах, я только разеваю рот, не зная, что сказать» – признался од – Я люблю смотреть фильмы, особенно старые. Ты знаешь, что в нашем кинотеатре проходит фестиваль фильмов с Хэмфри Богартом? Вот кто всегда мог ответить на все вопросы.

Робин улыбнулась, впервые, может быть, за целый час.

– Лорен Бокалл тоже за словом в карман не лезла. Может, нам обзавестись своими сценаристами?

Аллен рассмеялся. Робин отметила про себя этот добрый смех.

– Ладно, Робин, я, наверно, пойду?

– Пойдешь?

– Да, пора домой – Ты не вернешься на дискотеку?

– Обратно? Нет, зачем? Это для меня не главное в жизни.

Вспомнив урок Элизабет, Робин глубоко вздохнув начала:

– Знаешь, Аллен, уходя от проблемы, ты никогда ее не разрешишь.

– Да?

Робин помедлила, задумавшись над тем, что трудно поверить в то, как она сама уговаривает Аллена вернуться на то место, где ни за что на свете не хотела бы показаться сама. «Надо, чтобы все увидели, насколько я выше этого», – подумала она.

– Ты должен сказать самому себе, Аллен, что у тебя не меньше прав быть там, чем у кого бы то ни было. Аллен ненадолго задумался – Может, ты и права. Ладно, пошли.

– Мы? Я имела в виду только тебя. Что до меня, то я иду домой, – быстро проговорила она – Но одному мне там нечего делать, Робин.

Запустив пальцы в свои густые волосы, Робин старалась представить себе, что будет, если она вернется в спортзал «Почему бы нет?» – в конце концов решила она. Самое худшее было уже позади.

– Может, на один танец?

– Я – как ты Оба они немного съежились, войдя в спортзал. Грохот, огни, толчея являли собой резкий, враждебный контраст мирной автостоянке.

В этот момент к ним протиснулась Джессика.

– Робин, кандидаты в «Пи Бета Альфа» должны танцевать, вращаться в обществе, а не прятаться по углам с…

Робин не расслышала окончание фразы, но отлично поняла ее смысл: кандидаты не должны прятаться по углам со слабаками вроде Аллена Уолтерса.

И тут она оказалась танцующей в объятиях Аллена, Если это можно было назвать танцем Казалось, что он способен поворачиваться лишь в одном направлении, оттого они постоянно двигались назад по кругу. Робин посмотрела ему в лицо. Оно было красным и злым. В смущении за него и за себя, она снова глянула через плечо» чтобы увидеть ухмыляющиеся лица, наблюдавшие за ними, пока они танцевали.

Не только Робин заметила эту реакцию зала. В конце песни Аллен пробормотал – Слушай, я должен идти домой. Из меня не очень хороший танцор.

– Ладно, – ответила Робин, – конечно. Как-нибудь еще встретимся.

Задавая себе один вопрос – показалось ли Аллену, что и она танцует так же неловко, как и он сам, она поспешно повернулась и направилась к выходу. Она собиралась наконец осуществить свое намерение – пойти домой.

К ее удивлению, Аллен снова оказался у нее на пути.

– Слушай, можно я провожу тебя домой?

– Что?

– Знаешь, я хочу… Ты хочешь?

– Да, конечно, хочу.

Приятно удивленная, Робин улыбнулась:

– Хорошо, Аллен.

Когда они вышли из зала, Робин снова бросила взгляд на Аллена. Он был еще выше, чем показалось ей с самого начала, и у него были очень красивые глаза.

Глава 6

– Итак Джессика Уэйкфилд – невинная овечка, которую напрасно обвиняют, – ярость Элизабет не знала границ. Она неотступно следовала за сестрой по спальне, с ходу разбивая все аргументы Джессики.

– Элизабет, не приставай ко мне с этим забавным происшествием. Надо сказать, что мне не понятно, как Брюс Пэтмен вообще привел Робин на дискотеку. Никто даже на секунду не сомневался, что ей никогда не удастся добиться от него приглашения.

– А, значит, ты признаешься, что нарочно поставила перед ней невыполнимую задачу, чтобы она не вступила в «Пи Бета Альфа», да?

– Да, то есть нет, это не честно! Если бы она соответствовала нормам «Пи Бета», у нее не было бы никаких проблем. Кроме того, кто же мог подумать, что так случится Я не могу ручаться за Брюса Пэтмена. Он неуправляем.

«Да, – с грустью подумала Элизабет. – в этом я уже убедилась на собственном опыте».

И вдруг Джессике показалось, что она напала на верный след Она немедленно бросилась в атаку.

– Мы все не могли взять в толк, почему Брюс это сделал. Может, ты что-нибудь знаешь?

– Я?

– Да, ты. Тебя все считают лучшей подругой Робин. Она не говорила тебе, как ей удался этот маленький спектакль?

– Нет, – ответила Элизабет, – давай оставим эту тему. Хорошо еще, что Робин смогла выжить после всего этого. Теперь-то вы не можете ее не принять.

Джессика уселась перед зеркалом и начала расчесывать волосы.

– Вообще-то я устала, – сказала она, – Я ложусь спать.

– Ты слышала, что я сказала, или нет? Я повторяю, теперь вы не можете не принять Робин.

Джессика, казалось, была полностью поглощена своим отражением в зеркале, тем, как она расчесывает свои солнечно-яркие, до плеч волосы – Знаешь, сестричка, я ведь не единственный член «Ли Бета Альфа». Это зависит не только от меня Элизабет этот ответ не понравился. Но она была слишком взволнована, чтобы понять, что же на самом деле Джессика имела в виду. Лиз чувствовала такое облегчение от того, что вступительные страдания Робин подошли к концу, что даже не обратила внимания на то, что Джессика на следующий день упорхнула, и ей пришлось самой забирать мамины часы из мастерской, расположенной на главной улице. Ее даже забавляла мысль, как выйдет из себя Джессика, когда обнаружит, что мама разрешила Элизабет взять их маленький красный «фиат». Она про себя рассмеялась.

– Плохи твои дела, Джессика. Вот, что значит постоянно исчезать из дома, когда есть работа, Она припарковала машину, забрала золотые часики и уже направлялась обратно по пустой улице, когда увидела необычный маленький магазинчик, который раньше не замечала. Неброская надпись над дверью гласила: «У Лизетты». От подбора импортных, дорогих предметов роскоши из Франции захватывало дух Элизабет зашла внутрь полюбоваться на изделия из золота, выставленные на прилавках из ослепительно блестящего стекла Ее внимание привлекли золотые сережки великолепной работы и тонкая, как нить паутинки, заколка, украшенная драгоценными камнями.

Очаровательные шелковые платки, аккуратно повязанные вокруг бархатной трубочки, ниспадали на первый прилавок. Элизабет отвязала один из них и тщательно его рассмотрела. Это был точно такой же, какой Лила Фаулер подарила Джессике.

– Что бы вы хотели, мисс? – спросил вежливый голос Элизабет подняла глаза и увидела продавщицу, внимательно вглядывающуюся в нее.

– Какой чудесный платок, – признала Элизабет.

– Да, это так, – сказала продавщица, подойдя поближе, – – Могу я вам его предложить?

– О, я только смотрю. Но, между прочим, сколько он стоит? Продавщица улыбнулась;

– Это из наших лучших импортных товаров и всего за девяносто пять долларов.

Элизабет почувствовала, что платок, как вода, просачивается сквозь пальцы – Девяносто пять долларов, – повторила она – Видите ли, это у нас единственный экземпляр.

– Единственный? Вы имеете в виду в Калифорнии?

– Я имею в виду вообще.

– Да, но моя подруга– начала было Элизабет, но голос осекся Значит, вот она, правда. Лила не могла получить его от тети. Но сама Лила не походила на человека, способного делать друзьям такие щедрые подарки.

– Вы что-то сказали?

– Нет, ничего, – пробормотала Элизабет.

– Доводилось ли вам видеть такой платок где-нибудь еще?

– Знаете, да. Кажется, я видела уже что-то похожее.

Взволновавшись.

Элизабет неожиданно сделала неосторожное движение, и золотые украшения с подноса со звоном рассыпались по зеркальному прилавку.

– Боже мой, простите, я не нарочно. – Она торопливо начала собирать колечки, сережки и браслеты, складывая их обратно на поднос.

Пока продавщица наводила порядок на витрине, Элизабет неожиданно обнаружила еще одну знакомую вещь. Маленький профиль на золотом кольце. Искусно вырезанное лицо египетского фараона. Точно такое же кольцо, как у Лилы Фаулер.

«Лила что, не знает куда девать деньги?» – подумала Элизабет.

Теперь продавщица вышла из-за прилавка, проверяя, не упали ли какие-нибудь предметы на пол.

– Пожалуйста, юная леди, оставайтесь на месте, пока я не соберу все, – сказала она тоном, похожим больше на команду, а не на вежливое обращение.

– Что?

– Разрешите мне глянуть. Да, все в порядке. Кажется, все в порядке, – Простите, в чем дело?

– Вам должно быть известно, юная леди, что мы как раз обзавелись последней моделью очень дорогой системы сигнализации. С этого момента воровство будет не таким легким делом. – Воровство?

– Да. Воры, что работают на этой улице, в частности в моем магазине, пусть лучше поберегутся В самом деле, у этого чудесного платка, на который вы засмотрелись, есть близнец. Но он из тех вещей, что были у нас украдены.

– Понимаю, мадам, – механически проговорила Элизабет. В сознании ее царил полный хаос – Кто же тот человек, у кого вы видели такой платок?

– Я не могу припомнить ее имени, – сказала Элизабет, отступая к двери.

Через несколько мгновений она уже торопливо шла по направлению к своему «фиату».

«Это еще, может, ничего не значит, – вертелось в голове. – Может, это совсем другой платок». Но назойливая мысль, что кое-кто скрывает страшную правду, не покидала ее.

Пугаясь собственных догадок, она запустила мотор и нажала на газ.

Глава 7

На следующее утро Элизабет выглядела уставшей. Она полночи провела без сна, не в силах избавиться от своих подозрений. Может ли она обвинить Джессику в том, что она принимала подарки от Лилы? А были ли это подарки? Если нет, то откуда они у Джессики?

«Иди сейчас же к ней и спроси обо всем», – говорил ей внутренний голос Что спросить? «Скажи, Джес, ты не воровка?» Худшие подозрения Элизабет, казалось, начинали брать верх.

Джессика совершила ряд неприглядных поступков, но она не может украсть. Или может? Может ли Лила, хотя у нее достаточно денег, чтобы купить все, что ее душеньке угодно.

Или попробовать взять на испуг? «Эй, Джес, ты ничего не брала в магазине „У Лизетты“ за последнее время, за что забыла заплатить?» Какая тупая идея Может быть, сказать обо всем маме? Разве родители не для того существуют на свете? Да. Конечно. Прекрасно. «Мама, не волнуйся, но Джессика ворует в магазинах». Это уже не тупая идея, это просто идиотизм.

– Лиззи, что ты об этом думаешь? – Джессика впорхнула в комнату, даже не постучав. Джессика никогда не церемонилась с такими вещами, если, конечно, это не касалось ее самой.

– Я думаю, что вряд ли стану оказывать братскую помощь, – ответила Элизабет.

– Знаешь, что я хочу тебе сказать? Что ты немного не в себе. Стив не нуждается в помощи.

– Стив?

– Ты прекрасно знаешь, о ком идет речь. Он такой взрослый, двумя годами старше нас. Порой он приезжает из колледжа. Зачем ему может понадобиться твоя помощь? – ехидно растягивая слова, произнесла Джессика.

Элизабет в минутном замешательстве смотрела на сестру.

– Стив? А, ради всего святого, Джес, когда я упомянула брата, я не имела в Я виду нашего. Я говорила просто-просто в философском смысле. – торопливо закончила она.

– Не пудри мне мозги, Лиз. Я только пришла узнать, подходит ли мой новый платок к этому свитеру. Побереги философию для себя.

Элизабет посмотрела на сапфировый платок Джессики и тяжело вздохнула.

– Что касается этого шарфа– начала она и запнулась. – В самом деле, Джес, – спасительная идея внезапно пришла в голову, – этот платок не очень тебе идет. На его фоне твоя кожа отдает желтизной.

– Желтизной? – вскрикнула Джессика и обернулась в поисках зеркала. Она сорвала злополучный платочек и бросила его на столик Элизабет. – Ты должна была сказать мне об этом раньше, вместо того чтобы позволить мне разгуливать с желтым лицом!

Вконец расстроенная, Джессика была уже на пороге, когда вопрос, заданный ей сестрой, резко ее остановил.

– Между прочим, Джес, во сколько сегодня собрание клуба?

– Собрание? Сегодня?

– Джессика, я знаю, что сегодня должно пройти голосование.

– Голосование?

«Дай мне силы», – молила Элизабет любое божество, способное ее услышать. – Я знаю, что сегодня будет голосование за Робин и двух других кандидатов в «Пи Бета». Где оно будет проходить и во сколько?

– В восемь часов в доме Кары Уокер.

Интересно, как ты об этом узнала?

– Что значит, как я узнала? Это мое право – голосовать! Вы вообще не можете засчитать результаты без моего голоса!

– Я просто хотела тебе удружить, проголосовав за тебя. – сладко улыбнулась Джессика. – Я же знаю, как ты не любишь ходить на собрания. В гневе на сестру Элизабет только покачала головой «Ладно, хотя бы проблема Робин будет разрешена», – подумала она.

– Когда вы примете Робин в члены клуба?

– Принять? Лиз, ты что, забыла правила? Сначала будет голосований – Джессика, она прошла все испытания с высоко поднятой головой. Голосование должно быть простой формальностью, – напомнила Элизабет.

– Все может быть, – ответила Джессика, – ты лучше на время посмотри.

Мы опоздаем, если не будем пошевеливаться.

Она просто слетела по ступенькам – Джессика. – крикнула вслед Элизабет, – ты оставь всякие штучки!

– Кто, я? – донесся до второго этажа обиженный голос Прежде чем спуститься вниз, Элизабет тщательно сложила платок и положила его в ящик стола. Она решила спрятать его до поры, хотя и не знала наверняка, как он, в конце концов, сможет ей пригодиться – Элизабет, в чем состоит суть «дела Дреда Скотта»? – задал ей вопрос их учитель по истории мистер Феллоуа – Простите, что вы сказали? – пробормотала Элизабет к общему веселью класса.

– Когда вы спуститесь на Землю, не забудьте сказать мне об этом.

Мистер Феллоуз тут же переадресовал этот вопрос Тодду Уилкинзу. После уроков обеспокоенный Тодд подошел к Элизабет.

– Ты что, с Луны свалилась? – спросил он.

– Ах, Тодд, дела так запутались.

– Что случилось?

– Ну, я знаю, что это не правда.

– Что не правда?

– Но я знаю, что это правда, – Как это так?

– Мы лучше потом поговорим, – сказала она и поспешила прочь, оставив Тодда в одиночестве, недоуменно покачивающим головой В тот же день Элизабет приняла твердое решение рассказать все мистеру Коллинзу. Но тут же твердо решила этого не делать. Может, лучше забыть об этом? Но это невозможно. Она решила узнать всю правду во что бы то ни стало.

Внутренняя борьба по поводу причастности Джессики к кражам из магазина наградила Элизабет такой головной болью, что собрание общества вечером в доме Кары Уокер дало ей возможность переключиться и расслабиться. «Хотя бы с этой проблемой, в конце концов, мы разберемся», – сказала она про себя, входя в дом Маленький лакированный красный ящичек уже был пущен по кругу, и Элизабет, торопливо взяв пригоршню шариков, села на место. Было так тихо, что девушки могли слышать резкий стук, с которым мраморные шарики падали один за другим сквозь прорезь в крышке – Голосуем за Сюзанну Нэнлон, – объявила Джессика специально для Элизабет, в то время когда Кара передавала лакированный ящичек Лиле Фаулер. Лила бросила свой шарик, и маленький ящик поплыл дальше по рукам до тех пор, пока круг не замкнулся и он снова не вернулся к Джессике.

Джессика открыла крышку и высыпала шарики. Они были все белые.

– Сюзанна Нэнлон принята. – И слова Джессики потонули в аплодисментах.

– Она нам полностью подходит, – прошептала Лила Элизабет, – и, знаешь, у ее отца есть «роллс-ройс».

Джессика тем временем уже закрыла крышку и была готова начать новый раунд – Робин Уилсон, – объявила она, и Элизабет уловила в ее голосе нотку сарказма.

Джессика, избегая встретиться глазами с Элизабет, бросила свой шарик и передала ящик дальше.

Элизабет, предварительно разделив шарики по цвету в руке, опустила белый, когда до нее дошла очередь.

Она передала коробку дальше и с облегчением вздохнула, когда ящик завершил свой крут.

Джессика открыла крышку.

– Ух, ты! – вырвалось у нее.

– Что случилось? – в один голос спросили Лила и Кара. Джессика запустила руку внутрь и Достала шарик, зажав его между большим и указательным пальцами. Она подняла руку:

– Черный шар.

Тем временем остальные члены «Пи Бета» бросали друг на друга изумленные взгляды.

– Робин Уилсон забаллотирована, – объявила Джессика, – она не может быть членом «Пи Бета Альфа».

Смущенное молчание сопровождало это объявление. Джессика и ее сестра хотели, чтобы Робин Уилсон вступила в члены клуба, но кто-то бросил ей черный шар, Робин, конечно, проиграла, но кто осмелился перейти дорогу Джессике?

– Кто это , может быть? – перешептывались девушки между собой, перебирая в уме вероятные мотивы подруг. Только Элизабет сидела в молчании, словно пораженная громом, переполненная возмущением. Она знала только одного человека, у которого могло хватить духу забаллотировать Робин. Джессика!

Остальные девушки теперь сгрудились вокруг Джессики, выражая свои сожаления по поводу того, что ее подруга Робин не станет членом клуба. И Джессика, как показалось Элизабет, очень хорошо их принимала. Слишком хорошо.

– Кто же посмел это сделать? – свистящим шепотом обратилась она к Джессике, когда никто не мог их подслушать.

Джессика улыбнулась:

– Откуда мне знать? Это ведь тайное голосование, и никто не может опознать черный шар. В этом-то все и дело.

Тем временем уже поползли различные догадки. Как примет Робин печальное известие? Теперь уже всем было очевидно, что она не представляла себе жизни без вступления в клуб. Наверняка на следующем общем собрании, после объявления о приеме новых членов «Ли Бета», с ней произойдет что-то ужасное.

На красивом лице Джессики появилось выражение жертвы, брошенной львам в цирке Древнего Рима.

– Я скажу ей об этом сама, – бодрясь, заявила она, – Робин – моя подруга и это дело моей совести.

– Я пойду с тобой, – вызвалась Элизабет, – нужно же будет кому-то собирать тебя по кусочкам.

В тот вечер Робин изо всех сил спешила в кафетерий «Кейзи» на главной улице на встречу с Джессикой – Я сейчас буду, – выпалила она в телефонную трубку. Прямо с порога кафе Робин бросилась к кабинке, где сидели сестры. – Я бежала всю дорогу сюда, – тяжело переводя дух, сказала она, вся пылавшая от нетерпения, – все хотелось поскорей сюда добраться.

Но только сев за столик, Робин заметила, что Джессика не улыбается ей, хотя и не кажется опечаленной. Она была спокойной и сдержанной, – Прежде всего, я хочу, чтоб ты знала, что мы навсегда останемся лучшими подругами, – сказала Джессика.

Лицо Робин начало гаснуть.

– Что?

– Мы останемся лучшими подругами. В случае необходимости, по любому делу, я обращусь к тебе первой.

– Джессика, о чем ты говоришь?

– Робин, ты забаллотирована, – сказала Джессика тоном, напомнившим Элизабет мурлыканье довольной кошки. Робин была белее мела Когда слова Джессики дошли до нее, ее глаза наполнились до краев болью и долго сдерживаемым гневом.

– Но они не могли этого сделать! – вскричала она, залившись слезами от полного крушения надежд – Я знаю, ты думаешь, что это оставляет тебя в стороне от самого интересного и важного в школе, – сладко пропела Джессика, – но я остаюсь твоей лучшей подругой…

Элизабет не верила своим ушам.

– Хватит, Джес, прекрати сейчас же.

– Что прекратить?

– возмущенно вскрикнула Джессика.

– Этого не могло случиться, – кричала Робин. – Я делала все, что вы требовали. Я этого не заслужила!

– В жизни всякое бывает, – сказала Джессика с издевательской участливостью, показавшейся Элизабет прямо тошнотворной.

Элизабет приподнялась над столом, пытаясь найти слова, способные успокоить и поддержать Робин, но та отшатнулась, откинулась на стенку кабинки и смотрела на них в упор лихорадочно горящими глазами.

– Не прикасайся ко мне, я этого не позволю! – Она выскочила из кабинки и стояла, опершись на спинку стула, глядя на сестер. Ее лицо было искажено гримасой боли и ярости.

– Больше незачем продолжать все это, – прохрипела она и бросилась вон, с грохотом опрокинув стул.

– Ты довольна? – набросилась Элизабет на сестру.

– Ради бога, Лиз, – раздраженно ответила Джессика, – она сама не знает, что говорит.

Элизабет поднялась.

– Не знаю, не уверена, Джес. Если бы мне пришлось столько перенести-