Текст книги "Ледяные страсти"

– Эй, орлы, здоровье поберегли бы?

– А ты дядя, шел бы себе!

Чертыхнувшись, Демидыч действительно пошел к открывающейся двери лифта – ну отобрал бы клей, они еще купят. Детки, твою дивизию!..

Панов снимал квартиру на четвертом этаже. Осмотревшись на лестничной площадке, Демидыч обнаружил, что ему придется преодолеть не одну, а две двери без ключа. Как часто бывает, соседи объединились и поставили дополнительную дверь на свой предбанник. Для верности он позвонил в обе квартиры, ни из одной не получив ответа. Так, никого нет дома, на лестнице тихо – можно действовать. Забавно все-таки себя ведут некоторые – ставят крепкую дверь, украшают ее красивой обивкой, но напрочь забывают, что замок нужен не менее добротный. Этот мог открыть не то что профессиональный вор-домушник, но и любой из подростков-токсикоманов. Подобрать нужную отмычку удалось быстро, дверь отворилась без единого скрипа. Дзинь!!!

«Черт, рано обрадовался!» – подумал про себя детектив. Шаря рукой по стене в поисках выключателя, он наткнулся на китайскую подвеску из чего-то вроде колокольчиков. Мелодичный звон мог разбудить какую-нибудь бдительную старушку. Выключатель, как назло, оказался на противоположной стенке. Предбанник был захламлен пачками старых газет, сломанными лыжами, старыми пальто. Теперь бы не влезть в чужую квартиру.

Слава богу, номера проставлены, – с облегчением отметил Демидыч и уже совсем без проблем открыл замок квартиры Панова, который можно было вскрыть перочинным ножиком, не то, что профессиональным инструментом. Дверь была такая хиленькая, что предположить наличие сигнализации вневедомственной охраны в этой нищей квартирке можно было, только призвав на помощь все свое воображение.

М-да... Небогато жили фигуристы. Матрас на полу, костюмы для выступлений на гвоздиках по стенам развешаны из-за отсутствия нормального шкафа, малюсенький телевизор, старый, потертый какой-то видеоплеер. Похоже, что самым дорогим предметом в жилище Панова был телефон с автоответчиком и автоматическим определителем номера.

Демидыч включил запись.

– Лешенька, это мама. Все никак не могу застать тебя дома. Перезвони мне, сынок. Береги себя. Как дела? Как Лев Николаевич?

Запись обрывалась. Голос матери Панова был жалостливо-надтреснутым, похожим на старушечий, хотя ей лет сорок, наверное.

– Алексей, – раздался голос Инги Артемовой, – что случилось? Я ничего не понимаю. Не могу дозвониться на твой мобильный.

Голос Артемовой звучал энергично и требовательно. Надо же, не постеснялась звонить в гнездышко к сопернице. Впрочем, знать бы, когда был сделан этот звонок. Наверное, перед визитом на каток. Или нет?

– Панов, козел, верни бабло, а то хуже будет!

Голос был отвязный сверх всякой меры, явно принадлежал какому-то братку. Это может быть реальной зацепкой, хотя номер не определен. Демидыч прослушал еще раз. Похож. Очень похож. Наверняка именно этот тип требовал у Панова деньги и в прошлый раз, когда Демидычу удалось прослушать разговор по мобильному.

Записи на автоответчике закончились, детектив вынул кассету и бережно спрятал в карман.

В углу комнаты лежали раскрытые чемоданы. Ничего, кроме спортивного инвентаря, в них не было. Гантели, эспандеры, спортивные костюмы. Рядом разбросаны видеокассеты. Демидыч выбрал парочку из них и вставил в видеоплеер. Записи тренировок и выступлений. Панов и Рудина, Костышин им что-то кричит с трибуны, Панов один отрабатывает прыжки. Еще были кассеты с показательными выступлениями Панова и Артемовой и много записей великих фигуристов – Протопопова и Белоусовой, Родниной с Зайцевым. Везде только фигурное катание. В этой комнате явно жили аскеты, помешанные на спорте. Спали на матрасе, питались только рисом с овощами (других продуктов на кухне обнаружено не было – ни сахара, ни соли, ни кофе, ни корочки хлеба).

Ага, все-таки ничто человеческое им было не чуждо. Рядом с импровизированным спальным местом валялась вскрытая упаковка презервативов. Внутри оставался только один «патрон». Они их хоть не за один раз умяли? – хмыкнул сыщик.

На маленькой подушке валялось скомканное кружевное белье черного цвета. Демидыч поднял изящную вещицу. Надо же, хорошая фирма, белье явно покупали в «Дикой орхидее» или аналогичном магазине, рассчитанном только на тех, кто мог потратить на трусики и лифчик не менее двухсот долларов.

Странные люди все-таки... Живут в убогой халупе на окраине города. Едят как Дюймовочки – в день по рисовому зернышку. А вторую машину Панов купил, евроремонт в Теплом Стане затеял сразу же, на любовные утехи сотни-другой долларов не жалко. Да и трусики-то дорогущие, а матрас застелен не единожды стиранным и штопанным, стареньким бельем. Даже вместо пододеяльника – драная простыня. Чистенькая, конечно, но не более того...

Все не вяжется и не стыкуется. Сколько денег он, интересно, должен? Машина, евроремонт, за эту квартиру заплатить, то да се – в целом ну... тысяч тридцать набегает. А долг не отдает. Или это не долг? Но четко же было сказано «верни бабло», и первый раз тоже требовали вернуть, значит, долг. А может, машина и прочее – это на деньги Рудиной куплено? Альфонс? Вначале Артемова его подкармливала, теперь Рудина?

Интересно, почему Денис считает, что Панов либо похищен, либо прохлаждается на каком-нибудь курорте, куда въезд безвизовый? Ведь фигурист мог исчезнуть и потому, что причастен к убийству Костышина. Блондинистые кудри и голубые глаза, не говоря уже о спортивных достижениях, – недостаточные аргументы для того, чтобы быть абсолютно вне подозрений. А подозрений Панов вызывает все больше и больше.

А может, вообще за этим кроется какой-нибудь романтический бред? Решили себе устроить медовый месяц внеочередной. Или Светлана забеременела, и они уехали сделать аборт где-нибудь, где их не слишком хорошо знают, поэтому не будут трепаться приблизительно в таком духе: «Ты знаешь ту фигуристку Рудину? Рыженькая такая, улыбается все время. Сегодня у нас аборт делала».

А если наоборот? Решили родить вдали от посторонних глаз. Бред какой-то. Они же предохранялись. Он своими глазами видел пачку презервативов. Впрочем, у горячих парней не всегда хватает терпения презерватив надеть. И у Светланы с Алексеем могла случится досадная оплошность. И опять неувязочка. Девицам в спорте мозги тренеры промывают достаточно рано. С половым воспитанием тут все на уровне. Нет ничего более ужасного, чем декретный отпуск посреди карьеры. Поэтому каждая мало-мальски серьезная спортсменка прекрасно знает все способы контрацепции, в том числе и пожарные.

У Демидыча уже распухла голова от всяких версий. Пусть Денис обдумывает, решил он, мое дело зацепки искать. Но ни записных книжек, ни ежедневников, ни буклетов турагентств или авиакомпаний, ни альбомов с фотографиями, по которым тоже иногда можно кое-что просечь, в квартире не было. Фотографий не было вообще, более того – не было никаких документов, кредитных карточек, денег... такое впечатление, что Панов не собирался сюда возвращаться и все забрал заранее.

Для очистки совести Демидыч зашел в ванную. Обшарпанные стены с отваливающейся штукатуркой, подтекающий кран. Пара бутылочек с шампунями и упаковка геля для душа. Почему-то не было ни зубной пасты, ни зубных щеток? Что же они, зубы не чистили? Или выкинули старые, а новые собирались купить? Может быть, всегда носили щетку и пасту для зубов с собой? Вряд ли. Скорее всего, Панов предчувствовал, что ночью на катке все так обернется. Или точно знал.

У входной двери раздался какой-то шорох и скрип. «Похоже, не я один собрался в гости к Алексею, пока тот отсутствует». Демидыч встал у входной двери справа, зажав в руке тяжелую гантель, что валялась в прихожей. Неожиданное нападение даст ему преимущество. Конечно, если там не местный участковый скребется. За дверью в предбаннике кто-то тяжело дышал, сопел, но в то же время, казалось, что этот кто-то старается вести себя тихонечко. Замок никто не пытался вскрыть. У детектива мелькнула идея, что это может быть.

– Здравствуйте! Что вам угодно? – с апломбом произнес он, широко распахнув дверь.

– Мне ничего, я просто тут убираюся в прихожке, – засуетилась соседка, толстая тетка неопределенного возраста, который тактично называют «возрастом элегантности». Здесь элегантностью и не пахло, а коммунальное любопытство било фонтаном из ушей.

– Скажите, вы когда последний раз видели Алексея со Светланой? Меня хозяйка квартиры прислала проведать, как тут дела и вообще.

– Так вы племянник Ивановны? – расплылась в улыбке от предвкушения новой порции сплетен тетка.

– Можно сказать и так, – пресек ненужное ему направление беседы Демидыч. – Так когда вы ребят последний раз видели?

– Я, честно говоря, не помню... Понимаете, у молодых своя жизнь. Я же за ними не слежу. Да и живут они сами по себе, никогда по-соседски не зайдут поболтать, – откровенно привирала соседка. Было ясно, что каждую свободную секунду она проводит у чужой замочной скважины.

– Не знаете, что они со свадьбой надумали? Говорили, поженятся, другую жилплощадь искать станут?.. – Детектив справедливо решил, что именно личная жизнь соседей привлекала внимание местных бабок больше всего.

– Ой, не знаю. Но любили шибко друг друга, да. А то как же... Они каждый день такие тут охи да ахи разводили, и по несколько заходов, и так, и этак... Стеночки-то тут тоненькие, все слышно. Я нашего мальца днем всегда гулять выгоняю, чтобы не развращался раньше времени.

– А когда они приходят домой, не подскажете, мне бы поговорить...

– И не знаю даже. Они эта... все больше в ночь уходят, а утром назад. Только вот как ушли второго дня, тоже в ночь, так и не было с тех пор. Может, поехали куда, дело-то молодое, с приятелями завеялись... Тут бандюган какой-то крутился. – Бабка перешла на шепот. – Наглый страшно. Уж и не знаю, как он через эту... наружную дверь прошел. Звонит в нашу квартиру. Я открываю ему – он мне ни словечка, только зыркнул глазищами и это, убег. Вы им, жильцам своим, строго-настрого запретите, нам такие тут не нужны, у нас от таких приятелей потом из дому вещи пропадают...

– Что за бандюган-то? – разыграл недоумение Демидыч. – Харя такая квадратная, шея бычья, перстень на пальце?

– Не. Это братва, – козырнула пониманием бабка. – Как в «Бригаде», сериал смотрели небось. А тот был навроде уголовника или беспризорника – урка, в общем. Пальто длинное, морда худющая, немытая, а может, небритая, в полутьме-то не разобрать, молодой вроде, совсем пацанчик...

– И когда это?

– Недавно. А в какой день, не скажу, не помню. Помню, они, жильцы ваши, как раз в ночь ушли, а он тут как тут...

– Значит, так, – важным тоном сказал Демидыч. – Вас как по батюшке величать?

– Альбина Степановна я, – даже засмущалась тетка.

– Я вам сейчас запишу свой телефон. Это мобильный. Тетю беспокоить не нужно, волноваться ей ни к чему, а если тут опять что-нибудь подозрительное случится – звоните мне немедленно. Жильцы у нас хорошие, и платят исправно, но раз пошла такая пьянка: бандюганы ходят, высматривают, – надо быть на страже своих интересов. Звоните обязательно.

А бандюган-то, возможно, тот же, что обыскивал и поджигал квартиру в Теплом Стане.

Глава двадцать первая
Сплошная путаница

Как и предрекал дядюшка, дело о двойном убийстве на катке не сочли резонансным и не стали передавать ни городской прокуратуре, ни тем более Генеральной. И Денису предстояло общаться со следователем прокуратуры Северного округа Москвы Антоном Владимировичем Верещагиным.

Антон Владимирович был немногим старше Дениса, молодец-богатырь, косая сажень в плечах, кулаки килограммов по пять. Такому в спецподразделение бы, а не штаны за столом просиживать. Но манеры имел весьма обходительные.

– Мне импонирует, что вы пришли. Без адвоката. И не воспользовались своими, как говорят, обширными связями в Генпрокуратуре и МВД, – начал он, не побрезговав пожать Денису руку, хотя между следователями и главными подозреваемыми это вообще-то не принято. – Кроме того, мне известно, что вы юрист. Поэтому поговорим как понимающие люди.

Денис ничего не имел против.

– Сразу хочу предупредить, что вы по-прежнему первый в списке подозреваемых, – продолжил следователь.

– Но как понимающие люди, мы с вами знаем, что это временное явление. Вы просто не нашли еще более подходящего кандидата. И если будете искать...

– Мы ищем, – поморщился Верещагин, – но у меня лично гораздо меньше уверенности, чем у вас, что мы его найдем.

– Против меня есть прямые улики? – поинтересовался Денис. – Я ведь имею право об этом знать?

– Имеете, конечно. Главная проблема не в наличии или отсутствии улик, а в том, что нет никаких следов вашего «киллера». Перчатки, которые лежали рядом с оружием, абсолютно новые. То есть следы пороха на них есть, очевидно, ими трогали пистолет, но внутри: ни пота, ни частичек кожи, ни запаха – ничего. «Киллера», кроме вас и Артемовой, никто не видел. Описание она дала такое расплывчатое, что оно соответствует ровно половине мужского населения страны. Рудина и Панов пока не найдены и подтвердить ваши показания не могут. Опрос обслуживающего персонала тоже ничего не дал.

– Но в том, что Панов и Рудина на катке присутствовали, вы убедились?

– Убедились только в том, – качнул головой следователь, – что они были в раздевалке, но когда именно: во время перестрелки или за час до нее?

– Хорошо, вы проверили мою версию? Отыскали пули? Выяснили направление стрельбы?

– Разумеется. Вы расстреляли одну обойму, и все пули мы обнаружили. Ваш сотрудник стрелял четыре раза, и его пули также найдены. Направление стрельбы из двух пээмов, вашего и Онисимова, примерно совпадает. Все выстрелы были произведены приблизительно в то место, где потом были обнаружены перчатки и пистолет.

– А из ТТ куда стреляли?

– Во все стороны, широким веером. Одна пуля извлечена из тела Костышина, две из Онисимова.

– Обе тэтэшные?

– Да. И это подтверждает на первый взгляд ваш рассказ...

– На первый взгляд?

– Естественно. Если вы, как сразу предположил Тимошенко, все это разыграли, никто не мешал вам вначале расстрелять свои патроны, обойдя лед по кругу и постреливая на ходу. Потом вы взяли ТТ и стали стрелять из него, случайно попали в своего сотрудника и добили его контрольным выстрелом.

– А Костышин?

– Костышин, очевидно, к тому моменту был уже мертв. – Верещагин только беспомощно развел руками. – Доказать это, как вы наверняка понимаете, будет чрезвычайно сложно. Время смерти Костышина и Онисимова, можно считать, совпадает, время стрельбы с точностью до минут определить тоже невозможно. А заказать вам Костышина могла та же Инга Артемова. Сейчас в какую газету ни загляни, везде только об этом и пишут: «Крах российского фигурного катания» и прочие подобные заголовки.

– А Артемова не признается, что заказала, да? – усмехнулся Денис.

– Не признается. Более того, раз уж мы с вами тут говорим откровенно, меня попросили быть с ней повежливее.

Денис сочувственно вздохнул:

– Понятно. А происхождение пистолета уже установлено?

– Да. И этот факт тоже не в вашу пользу. Пистолет принадлежит Алексею Панову.

– Панову?! – изумился Денис.

– Да, это наградное оружие. В марте прошлого года Артемову и Панова на приеме в МВД наградили именным оружием. Панову – ТТ, Артемовой – дамский браунинг. Табличка с гравировкой, конечно, была свинчена, и номера спилены, но не до конца. Эксперты быстро их проявили.

– А почему это не в мою пользу?

– Потому что вы Панова, по словам Артемовой, охраняли. А значит, контролировали его квартиры, машины, передвижения, и у вас была возможность завладеть пистолетом. Есть, правда, одна маленькая деталь и в вашу пользу, но тоже весьма относительно... Пистолет был не пристрелян. Очевидно, Панов им вообще никогда не пользовался. А вы, как профессионал, не рискнули бы пойти на дело с ненадежным оружием. Хотя опять же как посмотреть...

– ??

– Опять запутывали следы. Стрелять-то вы умеете, как-нибудь в человека с пятидесяти метров попадете, даже если пуля на каждых ста метрах забирает на десять сантиметров влево. В общем, все это напоминает грандиозную мистификацию. И подозрения я с вас снять пока не могу. Вы, кстати, ничего нового не вспомнили? Ничего к уже сказанному не добавите?

– Добавлю. О телефонном звонке Артемовой перед этой поездкой на каток я уже говорил Тимошенко. Теперь Артемова уже не уверена, что звонил Панов.

– Хорошо. – Верещагин скрупулезно записал все в протокол. – Все проверим, – пообещал он.

– Послушайте, а вы допрашивали Георгия Сванидзе? – Дениса вдруг посетило озарение. – Буквально за несколько часов до перестрелки он просил продать ему пистолет.

– Это не Сванидзе, – ответил следователь. – Его мы проверяли, так как Артемова его тоже назвала. У него железное алиби – он пил в компании целой баскетбольной команды.

– Почему – баскетбольной?

– Не знаю. Кто пригласил, с теми и пил.

Погода в Москве радовала любителей настоящей русской зимы. Тут тебе и температура минусовая, за десять градусов заметно, и снегопад, и гололед. Ведущие утренних новостей озабоченными голосами уговаривали автолюбителей то ли дома посидеть, то ли на общественном транспорте поездить. «Фиг вам, пусть чайники по домам сидят», – подумал Щербак, отхлебывая свой утренний кофе.

В груди противно ныло, как всегда, когда приходится безрезультатно топтаться на месте.

Сегодня что-нибудь наклюнется обязательно. Господи, ну где же Сева? Ага, вот это уже интересно! Николай щелкнул пультом телевизора, подбавив громкости.

На экране появилась фотография Панова и Рудиной. Голос диктора за кадром встревоженно вещал:

– По-прежнему неизвестно местонахождение фигуристов Алексея Панова и Светланы Рудиной. В Федерации фигурного катания РФ нам сообщили, что никакого исчезновения не было и пара тренируется за границей в обычном режиме. Но где именно, узнать нам не удалось. Интрига с переформированием пар в ответственный период кануна чемпионата мира еще далеко не исчерпана.

Щербак решил съездить в «Динамо» к Весталовой и Карпову. Люди они ушлые, интригу в коридорах Госкомспорта и олимпийского комитета плести умеют, наверняка что-нибудь знают. Ведь действительно, у Панова и Рудиной чемпионат на носу. А они собирались побеждать. Значит, ни в Турцию на курорт, ни в Екатеринбург на дачу они не поехали.

Николай нашел Весталову и Карпова в буфете Дворца спорта. Их подопечные совершенно самостоятельно катались, отрабатывая элементы. Тренеры же о чем-то жарко шептались, стараясь, чтобы их никто не слышал.

– Здравствуйте, меня зовут Николай Щербак. Я частный детектив. Занимаюсь поисками Панова и Рудиной.

– Молодой человек, а мы, собственно говоря, тут при чем? Панов и Рудина у нас не тренируются. Мы к этой паре не имеем никакого отношения, – холодно сказал Карпов.

– Понимаете, пропал не только Алексей Панов. Может быть, он на каком-нибудь курорте со своей девушкой прохлаждается. Похищен мой коллега, который работал по этому делу. А он-то уж точно не мог махнуть в Турцию на недельку. Нам очень важно разобраться, что к чему. Его жизни может грозить опасность.

Карпов явно смягчился, услышав, что дело не только в поисках предателя и перебежчика Алексея Панова.

– Ладно, спрашивайте. Только быстро. У нас канун чемпионата. Надо на льду работать.

А у Весталовой просто глаза загорелись:

– Панов вляпался в криминальную историю? Как интересно!

– В первую очередь меня интересует, где и с кем Панов и Рудина могут сейчас тренироваться, если они, конечно, тренируются.

– С кем? – хохотнула Весталова. – Опять нашли какого-нибудь захудалого детсадовского физкультурника. А где? Да где угодно. Не в Москве, конечно, но в Европе могли пристроиться. Или в Штатах. Не знаю, правда, на какие деньги...

– Ну хотя бы несколько наиболее вероятных мест можете назвать?

– Может, вам список написать?! – надменно прищурилась тренерша. – Надеюсь, вы понимаете, что мы отвечать вообще не обязаны?

– Ладно, не нужно списка, – уступил Николай. – За границей так за границей. Панов и Рудина тренировались здесь же, на «Динамо». В тот вечер, за которым последовала перестрелка, вы их не видели?

– Да мы за ними особенно-то не следим, – пожал плечами Карпов.

– Видели их здесь в буфете, – поморщилась Весталова. – Мы зашли за водой, успокоительное запить, а они тут жевали.

– Успокоительное? – старательно разыграл сочувствие Николай.

– А что думаете, у нас жизнь – сахар? Особенно когда кроме нервов на работе еще в Госкомспорт каждый день дергают. Вот и пьешь валерьянку литрами, чтобы не сморозить что-нибудь особенно резкое. Фадеичев-то не слишком хорошо разбирается в тонкостях фигурного катания, приходится прибегать к искусственным успокоителям. Помогает, знаете ли.

– Да уж, – согласился Карпов. – Последнее время совсем задергало наше спортивное начальство. Чуть ли не каждый день вызывают. Возьми да спрогнозируй им, сколько золота возьмешь. А пара-то еще сырая совсем. Артемова с новым партнером недавно вместе катаются. Дорого нам Лешина любовь обходится, надо сказать.

– Так во сколько они тут жевали?

– Часов в шесть вечера.

– И как выглядели?

– Отвратительно! – рявкнула Весталова. – Противно смотреть: облизывали друг друга как кошки мартовские, такая гадость!

– Скажите, а Панов был обеспеченным спортсменом? – поспешил сменить тему Николай.

– Панов мог быть обеспеченным, если бы у него голова была на плечах, – ответила Весталова. – Похоже, что он все свои призовые и гонорары растрачивал на подарки Инге, да поддержку своей мамаши.

– Понимаете, Алеша – мальчик из очень бедной семьи, мать – уборщица, отец – алкоголик и, кажется, уголовник бывший. Конечно, как только у парнишки завелись кой-какие деньги, тот стал ими швыряться направо и налево. Да и Инге, пока был в нее влюблен, хотел доказать, что не захребетник какой-нибудь. Ведь в детстве именно Артемов-старший спонсировал его занятия. В начале девяностых детский спорт государство вообще не поддерживало, – объяснил Карпов, который, похоже, был значительно добрее и дипломатичнее супруги.

– Если бы у Панова были деньги, он бы своей новой пассии наделал всяких подарков. Наконец, квартиру бы свою купил. Они ведь теперь какую-то халупу на краю города снимают.

– Да и вообще, Алексей был таким мечтателем, всегда всем раздаривал все, что у него было, и то, чего у него не могло быть.

– Значит, если вдруг на банковском счету Панова обнаружится крупная сумма денег, это скорее исключение, а не правило? – спросил Николай.

– Ой, не смешите меня! Крупная сумма денег на счету у Панова? Это невозможно!

– Зинаида Федоровна?

– Да, кто вы, что вы хотите? – Голос женщины на том конце провода был настороженным, как будто ее неоднократно беспокоили за последние дни.

– Зинаида Федоровна, меня зовут Денис Грязнов. Я частный детектив, я работаю на вашего сына, мне нужно задать вам несколько вопросов.

– Как докажете?

– Ну... – Денис сразу даже не сообразил. – Ну хотите, дайте мне номер телефона ближайшего к вашему дому отделения милиции или участкового. Я туда перезвоню, а там уж проверят, что я не бандит.

Она с минуту, наверное, молчала, обдумывала. Потом, вздохнув, сказала:

– Спрашивайте.

– Зинаида Федоровна, скажите, Алексей не выходил с вами на связь в последние дни?

– А с ним что-то случилось? Про Льва Николаевича по телевизору сказали...

– Нет, Алексей, безусловно, жив, но сразу после убийства Костышина он уехал неизвестно куда, а мне очень нужно с ним поговорить.

В кабинет вошел Макс и остановился, подперев дверной косяк мощным плечом, компьютерный гений, как всегда, что-то жевал. В данном случае большой гамбургер. И, дожидаясь, пока Денис закончит телефонный разговор, активно пачкал кетчупом принесенную распечатку.

– Не знаю я ничего. Я сама ему звонила в тот день, когда Льва Николаевича убили. Его дома не было. Или не слышал он телефона. В это время Леша со Светой всегда дома отсыпались после тренировок. Им лед дают только по ночам...

– Зинаида Федоровна, а на вашей даче когда вы были последний раз?

– Давно не была. Холодно у нас тут сейчас. Там печку надо топить дровами. Мне не под силу уже...

– Ну, чем порадуешь? – спросил Денис, распрощавшись с матерью Панова.

– Вести из банка. – Макс протянул листок Денису.

– Ого!!! Четыреста тысяч долларов?. Ничего себе призовые! Неужели сам заработал?

Компьютерный гений только пожал плечами и ушел.

Денис уставился в окно, барабаня пальцами по столу. Итак, что мы имеем?

Все привыкли считать Панова небогатым молодым человеком. А Ингу Артемову – наоборот. Конечно, за Ингиной спиной стоит ее папа-генерал, к тому же человек явно небедный. Панов же почти сирота без роду, без племени. Но катались они вместе, и гонорары, и призовые у них были одинаковые. Вполне возможно, что смог скопить кругленькую сумму и держал на своем банковском депозите.

А если правы тренеры и Панов тратил все на мать и Ингу, откуда деньги? Оставалось четыре тысячи, а потом появилось еще четыреста, которые теперь требуют за Севу?

– Макс! – позвал Денис, выглянув из кабинета. – А движение по счету Панова можешь узнать?

– Придется серьезно сервак ломать! – проорал в ответ хакер, ему тоже лень было подниматься еще раз из своего подвала. – Могут быть проблемы.

– Ладно, не надо.

Черт! Ну куда делись фигуристы?! Два знаменитых человека, фотографии которых в газетах и журналах.

Обзвон моргов, больниц, милицейские сводки не дали никакой информации ни о стройном, молодом человеке с волнистыми есенинскими кудрями, ни о его спутнице. Вариант, что их не смогли опознать, в данном случае отпадал. Правда, если они попали в серьезную переделку, как в песне поется, «Голова обвязана, кровь на рукаве», то могли и не узнать. Но все больницы не объедешь, да и не дадут никакому частному сыщику обнюхивать всех свежепоступивших по одному. Из Склифа свой человек сообщил, что осмотрел всех людей и все истории болезни – и ничего не обнаружил.

Макс добыл список последних звонков Панову на мобильник. Последние десять до того момента, как мобильный отключился насовсем. Десять звонков – это за два дня. Нечасто ему звонили. Два раза Рудина. Интересно, зачем им перезваниваться по мобильникам, если они практически все время вместе. Впрочем, разные могут быть ситуации. Совершенно невинные причем. Забыла или потеряла ключ от дома и звонит своему бойфренду. Три из гостиницы, где жил Костышин. Три из квартиры в Теплом Стане, – очевидно, рабочие что-то уточняли. Но один номер заинтересовал Дениса особо. Номер, зарегистрированный на благотворительный фонд «Отрада».

Опять Султан?

Недолго думая, Денис выбрал самый простой способ проверки. Что называется, на удачу. Набрал номер. Ответила молодая женщина, очевидно, чья-то секретарша:

– Фонд «Отрада».

– Здравствуйте, это Алексей Панов...

Женщина никак не прореагировала. А между тем персонал в таких организациях обычно вышколенный: всяких нужных и важных людей приветствует подобающим образом. Впрочем, как и нежелательных.

– Мне вчера звонили... – попробовал Денис еще раз, но, увы, ничего не добился. Секретарша заученно проворковала:

– Чем я могу вам помочь?

Денис дал отбой. Промах. На удачу ничего не получилось. А почему? А черт его знает.

И все-таки Панов – злодей. Все уже говорило об этом. Выигрыш Донбасса лежит-таки в депозитарии, значит, четыреста тысяч выкупа – украденные у Султана. И прессовали Панова изначально люди Султана, кроме разве что наезда Сванидзе... И на катке стреляли из пистолета Панова, потому что взяли его во время обыска в Теплом Стане. А искали там деньги. Деньги, которые Панов украл и, очевидно, увез с собой. Не идиот же он положить на счет сразу четыреста тысяч.

Только злодей он или не злодей, теперь роли не играет. Нельзя уже послать его подальше с его проблемами. А надо его искать, ибо проблемы теперь общие...

Только где? Где искать?

Телефон на столе требовательно затрезвонил.

– Грязнов?

Тот же мелодичный баритон, что звонил ему к Сванидзе. Денис бросил взгляд на магнитофон – пишет. С тех пор как похитители предъявили требования, все телефонные разговоры в офисе записывались. В свой мобильный Денис сам посадил «жучок» и тоже писал все разговоры.

– Будем меняться?

– Я хочу поговорить с Севой... – начал Денис, но похититель после первого же слова отключился.

Однако через минуту телефон зазвонил снова:

– Извините, связь прервалась. Так вы готовы к обмену?

– Нет. Я...

– Не перебивайте, пожалуйста. У вас двое суток. Максимум. – Отбой. И снова Денис не успел спросить о Севе.

Они знают, что их пишут, сообразил Денис. И добиваются, чтобы разговор походил на обычный деловой – никакого криминала.

– Я выяснил, кто такой Джафаров. – Компьютерный гений Макс был хмур и, против обыкновения, ничего не жевал. – У нас, похоже, еще одна большая головная боль. Джафаров, как и Султан, имеет свои интересы в игорном бизнесе. Султан, насколько нам известно, контролирует добрую половину казино Москвы. Так вот вторую, пардон за каламбур, недобрую половину контролирует Джафаров. Только, в отличие от Султана, он не светится, живет постоянно в Германии и денежки получает не из рук в руки, а посредством банков и прочих электронных платежей.

– Могу добавить, – кивнул Щербак. – Я тут с помощью Пушкина тоже кое-что выяснил. Джафаров в свое время разбогател на поставках мазута за рубеж. На каком-то этапе решил остепениться и оставить как коммерцию, так и криминал, но так только кажется со стороны. На самом деле Ястреб – «смотрящий», то бишь посол русской мафии в Германии. Но кроме всего прочего, он – давний и неизменный любовник матери Рудиной, Регины Чирковой, а к самой Светлане испытывает очень нежные, почти отцовские чувства и имеет большие связи в Европейской федерации конькобежцев. Были даже подозрения, что своими высокими местами на прошлом чемпионате Европы Рудина и Сванидзе обязаны подкупу судей, который осуществил Джафаров. Вот такие пироги.

– И Джафаров, то бишь Ястреб, и Султан мирно сосуществуют? – задумчиво поинтересовался Денис.

– Сосуществовали, – поправил Щербак, – пока не началась вся эта катавасия с новым порядком лицензирования. Рынок был поделен и устойчив. Но в свете новых веяний возможен передел, и всяческие органы уже напряглись в ожидании крутых разборок.

– Слушайте, – воскликнул Филя Агеев, – ну у нас тут прямо Ромео и Джульетта какие-то вырисовываются. Панов – Монтекки, Рудина – Капулетти или наоборот. Два влюбленных создания из враждующих мафиозных кланов?

– И что нам этот Шекспир дает? – поинтересовался Николай.

– Возможны варианты... – шумно поскреб бороду Макс. – Если Панов не последняя пешка в клане Султан – Фадеичев, то союз Рудиной и Панова может послужить примирению конкурентов...