Текст книги "Скандал столетия"

Тигр из Аракатаки

Аракатака, селение, расположенное в банановой зоне департамента Санта-Марта, имеет мало шансов появиться в печати, и не потому, что в наборных кассах закончились буквы «а», но потому, что селение это погружено в рутину мирного существования с тех пор, как над ним пронеслась зеленая банановая буря. На днях это название снова появилось в газетах, где пять его повторяющихся, трепещущих гласных связываются с односложным словом «тигр»: возможно, это один из трех грустных тигров из известной скороговорки, проникший сегодня в столь же труднопроизносимую Аракатаку.

Хотя она и правдива, в чем не возникает сомнения, новость о тигре в Аракатаке таковой не кажется. В Аракатаке нет тигров, и утверждающий это знает, что говорит, по многим причинам. Тигры в округе были истреблены, а шкуры их распроданы по всему миру, чтобы стелить их на пол, много лет назад, когда Аракатака была многонациональным селением, где никто не слезал с коня, чтобы подобрать купюру в пять песо. Потом, когда закончилась банановая лихорадка, и китайцы, русские, англичане и прочие эмигранты со всего мира разъехались по другим местам, здесь не осталось и следа былого блеска, но не осталось и тигров тоже. В Аракатаке не осталось ничего.

Все-таки хорошо бы, если бы рассказ о тигре подтвердился, чтобы наборщики снова много раз ставили в строку одну и ту же букву, и кто-нибудь опять вспомнил бы об Аракатаке – стране Радрагаса, как сказал однажды профессиональный юморист, – и задумался бы о ее судьбе, как рано или поздно задумываются о судьбе всех колумбийских городков, даже если у них и не такие незабываемые названия.

Надо бы вспомнить об Аракатаке, пока ее не сожрал тигр.

1 февраля 1955 года, «Эль Эспектадор», Богота

Его святейшество взял отпуск
(фрагмент)

Папа ушел в отпуск. Сегодня, ровно в пять часов, он сел в частный «Мерседес» (гос. номер SCV-7) и, выехав из ворот своей резиденции, направился в замок Кастель-Гандольфо в 28 километрах от Рима. Два высоченных швейцарских гвардейца отсалютовали ему. У того, что выше ростом и смуглее, – белокурые волосы и юношеское лицо, а нос расплющен, как у боксера: последствие автоаварии.

Немногочисленные туристы ожидали, когда папа проедет по площади Святого Петра. Католические газеты сдержанно сообщили об этом событии, но указали, что оно произойдет не в пять, а в половине седьмого. Папа Пий XII по своему обыкновению спешит: его коллективные аудиенции, его поездки и благословения туристам с балкона всегда начинаются немного раньше назначенного часа.

Тридцать пять в тени

Путешественник ехал в своем лимузине один – разумеется, на заднем сиденье. Водитель в форменной тужурке безучастно воспринимал приветствия римлян и туристов, изъявлявших свои симпатии и преданность, когда автомобиль проезжал по площади Джанкарло мимо статуй Гарибальди (малость смахивающего на пирата из Сальгари) и его жены, сидящей верхом по-мужски.

Впервые за этот год понтифика могли видеть дети – за поднятым стеклом машины. Внутри, наверное, было сущее пекло, потому что лимузин не снабжен кондиционером. Тем не менее папа вроде бы не страдал от жары, хотя одет был, так сказать, не по-каникулярному. Меж тем по улицам на своих мотороллерах проносились плотные работяги – голые до пояса и в шортах. А его святейшество в герметически закупоренном лимузине раздавал направо и налево благословения и не обращал внимания на зной.

Экономка

За папским «Мерседесом» следовали два точно такие же. В одном из них находилась сестра Паскуалина, бессменная и энергичная домоправительница Пия XII. Эта германская монахиня, крепкая телом и духом, лично ведет хозяйство папы, заботится о его одежде и следит за питанием, властвуя над ним безраздельно. Она как никто иной, включая и личных врачей его святейшества, знает, в каком настроении он проснулся. И это она помогла ему оправиться от болезни, продлившейся несколько месяцев. Благодаря ее усилиям папа прибавил в весе, снова может двигать руками и вернулся к нормальному рабочему ритму. На первой странице «Оссерваторе Романо» сегодня появилось объявление:

«Мажордом его святейшества настоящим уведомляет, что во время своего пребывания в Кастель-Гандольфо Святой Отец будет удостаивать аудиенциями верующих и паломников дважды в неделю – по средам и субботам, в шесть вечера. Желающие принять участие в аудиенциях благоволят получить билет установленного образца в канцелярии двора его святейшества».

Это объявление было воспринято как доказательство того, что здоровье папы улучшилось. Кроме того, известно, что в третьем лимузине ватиканские чиновники везут целый чемодан документов, которые папе предстоит изучить во время своего отпуска.

Дорожные происшествия

Когда папа в последний раз проезжал по красивой автостраде на Кастель-Гандольфо, многие думали, что это и в самом деле будет последний раз. Это было в прошлом году, в конце лета, и здоровье понтифика в ту пору внушало серьезные опасения. Тем не менее сегодня он вновь ехал той же дорогой и из-за стекол машины время от времени показывал свое изможденное, зеленовато-бледное лицо, чтобы благословить многочисленных итальянцев, ожидавших вдоль обочин его кортеж.

Однако не все ждали его у автострады. Большинство собралось на узкой площади Кастель-Гандольфо, обсаженной деревьями, заполненной магазинчиками, которые выставили у дверей свои яркие товары, совсем как у нас в Хирардо. Папа приехал в замок в начале восьмого. В пути у него произошла десятиминутная задержка – огромный трейлер, груженный кирпичом, застрял при въезде на Новую Аппиеву дорогу, перекрыв движение. Когда появился папский лимузин, огромный шофер в одних трусах стоял посреди магистрали и последними словами крыл все вокруг на чем свет стоит.

Суббота в толиме[5]5
  Один из департаментов в Колумбии.


[Закрыть]

Никто не заметил, через какие ворота попал Пий в свою летнюю резиденцию. А вошел он с запада, через парк, примыкающий к проспекту, обсаженному столетними деревьями. Площадь была запружена людьми с флагами – точь-в-точь как у нас на площади в Эспинале в Петров день. Сходство усиливалось еще и тем, что на одной деревянной эстраде стояли представители городской власти, а на другой – музыканты. Опять же, как в Эспинале перед корридой. Когда разнесся слух, что папа уже в замке, оркестр – типичная такая сельская самодеятельность – во всю мочь грянул… только вопреки ожиданиям не колумбийский бунде, а прочувствованный гимн «Белый папа». Школьники младших классов, взмокшие в своих форменных шерстяных костюмчиках, замахали бело-желтыми флажками – цвета Ватикана. В тот субботний вечер они не смогли предаться каникулярной праздности, потому что их согнали праздновать прибытие его святейшества на отдых.

Голова женщины

По традиции, папа начинает свой отдых в первые дни июля. На этот раз – почти на месяц позже, и нет недостатка во многих и многообразных версиях этой отсрочки. Одна из версий имеет отношение к криминальной хронике. Двадцать дней назад на берегу озера Кастель-Гандольфо обнаружили обезглавленное тело женщины. Полиция доставила его в морг. Там его исследовали тщательнейшим образом и сопоставили результаты с данными 300 женщин, пропавших в последние дни. Женщины эти в конце концов были найдены – постепенно, одна за другой. Попутно удалось раскрыть и причины их исчезновения – супружеская измена, насилие и просто побеги из дому. Однако отсеченную голову нигде обнаружить так и не удалось, хотя водолазы, несколько дней работая круглосуточно, обшарили дно озера миллиметр за миллиметром.

Завтра, в первый день своего отпуска, папа появится в окне летнего дворца, и его взору откроется синяя гладь прекрасного озера Кастель-Гандольфо. И хотя мы не располагаем сведениями о том, что его святейшество интересуется скандальной криминальной хроникой римских газет, он едва ли сможет не заметить полицейские катера и водолазов. И быть может, он окажется единственным человеком, который из окна, откуда открывается вид на всю поверхность озера, увидит, как из пучины Кастель-Гандольфо рано или поздно извлекут пропавшую голову, столько времени не дававшую покоя всем римлянам.

8 августа 1955 года, «Эль Эспектадор», Богота

Скандал столетия

Мертвая Вильма Монтези идет по свету

Вечером 9 апреля 1953 года плотник Родольфо Монтези сидел дома и ждал свою дочь Вильму. Жил он в Риме, в доме № 76 по улице Тальяменто со своей женой Петти Марией, 16-летним сыном Серджо и еще одной дочерью – незамужней Вандой. Огромный трехэтажный дом в 400 квартир был выстроен в начале века и стоял вокруг красивого внутреннего двора, засаженного цветами и с маленьким фонтаном в центре. Вход в здание один – гигантский подъезд со стеклянными дверьми, частично битыми, частично запыленными. Слева от него прилепилась к фасаду привратницкая, а над ней, озаренный электрической лампадкой, – образ Сердца Христова. С шести утра до одиннадцати вечера консьержка бдительно следит за всеми, кто входит в подъезд.

Родольфо Монтези ждал свою 21-летнюю дочь, Вильму, до половины девятого утра. Ожидание было тревожным, потому что девушка ушла еще засветло. Утомившись, плотник направился сначала в ближайшую больницу, где ему сообщили, что никаких несчастных случаев за ночь не отмечено. Потом он двинулся в Лунготевере и там на протяжении двух часов искал дочь. В 10:30, томимый дурным предчувствием, Родольфо Монтези явился в полицейский комиссариат на виа Салариа, в нескольких кварталах от своего дома, и попросил содействия в поисках Вильмы.

«Такие фильмы мне не нравятся»

Дежурному офицеру Андреа Ломанто плотник рассказал, что сегодня после обеда, приблизительно в час дня, он, как всегда, пришел домой из своей мастерской на виа Себино, 16. Все семейство его было в сборе, но дочь Ванда сообщила, что Вильма так и не возвращалась. По словам дочери, они с матерью отправились в кинотеатр «Эксельсиор» на соседней площади Леги смотреть фильм «Золотая карета». Из дому они вышли в 16:30, но Вильма с ними не пошла, заявив, что ей такие фильмы не нравятся.

Через час – так сказал Родольфо Монтези в комиссариате – консьержка видела, как из дому выходит Вильма с черной кожаной сумкой. Причем вопреки обыкновению не надела ни серьги, ни жемчужное ожерелье, подаренные ей несколько месяцев назад женихом – Анджело Джулиани, полицейским из Потенцы.

Звонок от неизвестного

Поскольку дочка вышла из дому неприбранная, чего раньше никогда не случалось, а также – без денег и документов, отец высказал предположение, что она покончила с собой. По его словам, у нее был для этого мотив – ее приводила в отчаяние перспектива разлуки с семьей и переезда в Потенцу после неминуемого брака с Джулиани.

Меж тем ее сестра Ванда придерживалась другого мнения: она заявила, что Вильма не прихорошилась как раз потому, что не успела. Ей пришлось опрометью выскочить из дому после какого-то телефонного звонка.

Имелась и третья версия: Вильма сбежала с женихом и в тот же вечер уехала в Потенцу. Чтобы прояснить это обстоятельство, плотник 10 апреля в семь утра позвонил Джулиани. И получил от будущего зятя обескураживающий ответ: Джулиани не получал от Вильмы никаких вестей за исключением письма, которое пришло накануне во второй половине дня и не наводило на след – это было самое обычное любовное письмо.

Встревоженный исчезновением невесты, Джулиани собирался немедленно отправиться в Рим. Однако он не мог внезапно уехать, оставив работу, без уважительной причины. И потому он позвонил Родольфо Монтези с просьбой вызвать его телеграммой. И драматическая телеграмма была отправлена и получена. Она состояла из трех слов, извещавших, что Вильма покончила с собой.

Труп на пляже

Ночью 10 апреля семейство Монтези и римская полиция продолжали безрезультатные поиски. К ним около полуночи присоединился жених Вильмы, примчавшийся из Потенцы. Так продолжалось до тех пор, пока утром 11 апреля, каменщик Фортунато Беттини не приехал на велосипеде в полицейский участок и не заявил, что на пляже в Торваджанике, в 42 км от Рима, обнаружил тело женщины.

Беттини рассказал, что по дороге на работу увидел труп, лежавший почти параллельно береговой линии: голова была склонена к правому плечу, правая рука приподнята так, что пальцы приходились на уровень подбородка. Левая рука вытянута вдоль туловища. Мертвая женщина была боса и без юбки – на ней оставались комбинация цвета слоновой кости, белые пикейные трусы, отделанные кружевом, и легкий свитер под застегнутым на одну пуговицу темно-желтым жакетом с узором из зеленых шестиугольников. Жакет был почти полностью засыпан песком, а одна пола его распахнута в сторону моря.

Мертвецы меняют положение

Показания Беттини были записаны дежурным инспектором Андреоцци Джино. В 9:30 к месту жуткой находки уже явились карабинер Амадео Тонди, сержант Алессандро Кардуччи и местный врач Агостино ди Джорджо. Они обнаружили, что тело изменило местоположение: теперь оно лежало не параллельно берегу, а почти перпендикулярно, причем – головой в сторону моря. Это объяснили не ложью каменщика, а воздействием прилива.

После краткого осмотра доктор ди Джорджо пришел к следующим выводам:

а) тело находится в состоянии трупного окоченения;

b) внешние признаки позволяют заключить, что смерть наступила около 18 часов назад и последовала от утопления;

с) по состоянию одежды и кожных покровов можно судить, что жертва длительное время находилась в воде.

«Это она!»

В 11:30 сержант Кардуччи послал телеграмму прокурору республики с описанием случившегося. В семь вечера, не получив никакого ответа, решил позвонить по телефону. Через полчаса поступило распоряжение доставить тело к римскому амфитеатру. Туда они добрались к полуночи.

На следующий день, в воскресенье, в 10 утра Родольфо Монтези и Анджело Джулиани пришли на опознание тела. И немедленно подтвердили, что погибшая – Вильма Монтези.

Читатель должен помнить:

a) консьержка в 17:30 видела, как Вильма выходила из дому, о чем сообщила отцу, а тот – полиции;

b) вечером 9 апреля никто в семействе Монтези не говорил, что девушка собирается ехать в Остию;

c) сестра Вильмы говорила о таинственном телефонном звонке.

В своем рапорте от 12 апреля сержант Кардуччи на основании выводов доктора Ди Джорджо высказал свое мнение: смерть Вильмы Монтези наступила вследствие утопления; на теле не имеется следов физического насилия. Исходя из этого, можно выдвинуть три гипотезы – несчастный случай, самоубийство, убийство. Также он предположил, что тело на какое-то время оказалось в море, а потом было возвращено на сушу, и произошло это ранним вечером 10 апреля. И заявил, что в этот вечер в указанном секторе Остия бушевал сильный шторм, и даже после его окончания на море было волнение, поскольку ветер продолжал дуть в сторону северо-востока.

Решающие полчаса

В свою очередь комиссариат полиции общественной безопасности в Саларии сообщил данные о семействе плотника Монтези. Оно пользовалось хорошей репутацией, а о Вильме все отзывались как о девушке строгих правил, по характеру – сдержанной и замкнутой, официально обрученной в сентябре 1952 года с полицейским агентом Джулиани, за несколько месяцев до трагического происшествия переведенным по службе из Марино в Потенцу.

Собранные сведения позволяют судить о том, что у Вильмы всегда были превосходные отношения с родными. Она часто писала своему жениху, и последнее письмо (от 8 апреля), скопированное ею в дневник, который был изъят следствием, свидетельствует о безмятежно-спокойном и нежном характере их отношений.

Консьержка утверждает, что видела Вильму Монтези 9 апреля в поезде на Остию. А 9 апреля поезд на Остию ушел ровно в 17:30.

Ключи от дома

Доктор Пассарелли, узнав из газет о гибели Вильмы и увидев ее фотографии, в понедельник 13 апреля рано утром явилась к Монтези и рассказала, что в четверг оказалась с Вильмой в одном купе. Девушку никто не сопровождал. Никто не приближался к ней, никто с ней не разговаривал за все время пути. По словам попутчицы, Вильма неторопливо сошла в Остии, как только поезд остановился.

Полиция выяснила, какие еще предметы туалета (помимо обнаруженных ранее) имелись на теле Вильмы – эластичный пояс с подвязками и чулками и туфли из оленьей кожи на высоких каблуках. Короткая шерстяная юбка – из того же материала, что и жакет. Родные подтвердили, что она оставила дома не только все украшения, подаренные женихом, но и его фотографию. Подтвердились и слова консьержки: у Вильмы была при себе сумочка кубической формы из черной кожи с позолоченным металлическим замком. Внутри находились белый гребешок, зеркальце и белый носовой платок. А также – ключ от дома.

Никто ничего не знает

По первому же пресс-релизу полицейского управления стало ясно, что невозможно найти причину для самоубийства. И в письме, накануне отправленном жениху, ничто не указывало на то, что покойная собиралась принять роковое решение. Проверка показала, что никто в роду – ни с отцовской стороны, ни по линии матери – никогда не страдал расстройствами психики. Вильма была совершенно здорова. Однако одна дата могла бы помочь следствию – 9 апреля у Вильмы завершился менструальный цикл.

Так и не удалось установить, знала ли семья Вильмы о ее предполагаемой поездке в Остию. Отец настойчиво искал ее в Лунготевере, думая, что она упала в реку, но не мог объяснить ход своих мыслей или предчувствий. Зато выяснилось, что у девушки не было в Остии знакомых. Родители уверяли даже, что она не знала ни дороги, ни того, на какой автобус или трамвай садиться, чтобы доехать до вокзала Сан-Пауло, откуда отправляются поезда на Остию.

Загадка для экспертов

14 апреля в Институте судебной медицины в Риме профессора Фраче и Карелла произвели вскрытие Вильмы Монтези. Полиция запросила экспертизу судмедэкспертов, чтобы определить дату и точные причины смерти. И особо попросила обратить внимание, захлебнулась ли Вильма в воде или ее бросили в море уже мертвой. А также – обнаружились ли какие-либо анатомические деформации и есть ли во внутренностях следы отравляющих или усыпляющих веществ.

Экспертов также попросили уточнить (в том случае, если смерть последовала в результате утопления), на каком расстоянии от берега Вильма оказалась в воде. И установить, была ли гибель девушки следствием каких-либо особых физиологических условий или в ходе дефекации. Последнее обстоятельство было важно, поскольку могло быть связано с тем, что погибшей захотелось вымыть ноги в море.

Шесть пунктов, которые надо запомнить

2 октября 1953 года судебно-медицинские эксперты дали на поставленные вопросы следующие ответы.

1. Смерть Вильмы Монтези наступила «девятого апреля» через четыре-шесть часов после последнего приема пищи. Это (вероятней всего, обед) было в интервале между 14 и 15:30 часами, поскольку процесс пищеварения был полностью завершен. Незадолго до смерти Вильма съела мороженое.

2. Смерть наступила вследствие асфиксии, вызванной полным погружением в воду, а не от обморока, случившегося в море. Во внутренних органах отравляющих или снотворных веществ не обнаружено.

3. В момент смерти Монтези находилась в самом конце менструального цикла, то есть была наиболее чувствительна к неожиданному воздействию холодной воды на нижние конечности.

4. Наличие песка в легких и в желудочно-кишечном тракте доказывает, что асфиксия произошла в непосредственной близости от пляжа, поскольку возле берега морская вода содержит значительное количество песка в виде взвеси. Вместе с тем железистое содержание этого песка отличается от состава песка на пляже Торваджаника, но идентично тому, которое находится в песке другого прибрежного участка.

5. На боковой поверхности правой ляжки и на передней поверхности верхней трети левого бедра отмечены небольшие кровоподтеки почти правильной округлой формы. Они носят прижизненный характер, но в плане судебно-медицинском значения не имеют.

6. Никаких следов, позволяющих определить смерть как «результат несчастного случая», убийство или самоубийство, не обнаружено. Первая версия базируется исключительно на том предположении, что Вильма Монтези потеряла сознание на мелководье, пребывая в специфическом физиологическом состоянии.

Пресса бьет тревогу

Через четыре дня после опознания тела Вильмы Монтези – 16 апреля – следствие было закрыто, а гибель девушки квалифицирована как «несчастный случай». Семья погибшей, представившая в день ее исчезновения достаточные аргументы для того, чтобы поддержать версию убийства, после опознания сама способствовала отклонению этой версии.

Вопреки всему, что было сказано в первый день, Ванда Монтези заявила дознавателям, что покойная сестра утром 9 апреля пригласила ее в Остию исключительно ради того, чтобы «ополоснуть ноги». По словам Ванды, сестра натерла себе пятки и надеялась, что морская вода смягчит раздражение. В доказательство Ванда в последнюю минуту вспомнила, что в то утро по просьбе сестры зашла в отцовскую мастерскую за более удобными туфлями. И что ранее обе они страдали от раздражения и пытались вылечить его йодом. Затем, убедившись, что ни йод, ни спирт-денатурат не помогают, решили «как-нибудь на днях» съездить на пляж в Остию, чтобы натуральный йод, содержащийся в морской воде, принес им желанное облегчение. Однако больше к этому разговору не возвращались. И лишь утром 9 апреля Вильма вспомнила о поездке. Ванда отказалась сопровождать сестру, потому что хотела посмотреть «Золотую карету».

Вопреки сказанному

Получив отказ, Вильма больше не заговаривала о поездке, но сказала, что в таком случае посидит дома, покуда Ванда с матерью будут в кино. Вопреки своим первоначальным показаниям Ванда объяснила, что Вильма оставила дома золотые украшения, уступив настоятельным просьбам матери, которая боялась, что ее ограбят. Фотографию жениха Вильма, по словам сестры, не взяла с собой, потому что вообще не имела привычки выносить ее из дому. И наконец, Ванда сообщила два обстоятельства, ставящие под сомнение версию самоубийства: во-первых, утром 9 апреля Вильма пребывала в полном спокойствии. А во-вторых, перед выходом выстирала свое белье и надела чистое.

Загадочный пояс

В ходе опроса близких, родных и знакомых Вильмы выяснилось одно важное обстоятельство – девушка не умела плавать. По этой причине год назад, отдыхая со всей семьей в Остии, она оставалась на берегу, а в воду заходила лишь по щиколотку.

Отец Вильмы отверг свою первоначальную версию – что дочь покончила с собой. Родольфо Монтези нашел очень удобное объяснение своей убежденности в версии самоубийства: отправившись вечером 9-го на ее поиски, он якобы не знал, что Вильма звала с собой в Остию сестру Ванду. И пояснил, что паническую телеграмму Джулиани он отправил по его же просьбе, высказанной по телефону – в менее драматических обстоятельствах полицейскому не разрешили бы в ту же ночь выехать в Рим.

Оставалось выяснить мнение Родольфо Монтези по поводу еще одного обстоятельства: на теле его покойной дочери не было обнаружено пояса с подвязками – предмет, можно сказать, интимного туалета, – который совершенно необязательно снимать, чтобы зайти в воду. Отец объяснил это тем, что Вильма была девушка пышнотелая, и тугие подвязки лишали ее необходимой свободы движений.

Пара перчаток

Синьора Монтези, мать погибшей, тоже была уверена, что это не самоубийство. Она привела сильный довод: Вильма взяла с собой ключи от дома, то есть собиралась вернуться. Но мать не соглашалась на версию несчастного случая, настаивая на том, что ее дочь убили. Она считала, что Вильма стала жертвой насильника, который во исполнение своих гнусных намерений должен был стащить с нее эластичный пояс. И чтобы показать, насколько это трудно, она на своей дочери Ванде продемонстрировала дознавателю устройство этого пояса, который не был обнаружен на трупе. Изделие из черного сатина имело двадцать сантиметров длины и застегивалось на металлические крючки, что требовало усилия. Мать обратила внимание полиции на то, что пропали не только пояс, юбка и туфли, но и черный кожаный бумажник.

Читатель должен помнить:

a) дневник, куда Вильма скопировала свое письмо жениху, был изъят полицией;

b) в докладе комиссариата полиции Саларии утверждалось, будто консьержка видела, как Вильма выходила из дому в пять часов вечера, а не в пять тридцать, как говорил Родольфо;

c) эксперты заметили кровоподтеки на теле покойной, но не выдвинули предположение, что девушку удерживали на месте силой;

d) следы отравляющих или снотворных веществ искали только во внутренностях покойной;

e) показания доктора Пассарелли;

f) синьора Монтези прибавила к описи вещей, найденных на погибшей, еще черные «мушкетерские» перчатки и часы на браслете из позолоченного металла.

Безмолвный поклонник

Тем не менее доводы синьоры Монтези не убедили дознавателей, которые обратили больше внимания на аргументы Ванды, опровергающие версию убийства. Она объяснила, что, рассказывая полиции о том, что ее сестра спешно вышла из дому после телефонного разговора, забыла указать два обстоятельства – разговор о поездке в Остию и то, что вся жизнь Вильмы была ей известна досконально. И припомнила недавний случай, произошедший за пять дней до трагедии. Вильма рассказала, что какой-то молодой человек на машине следовал за ней от площади Куадрата до самого дома, но не попытался даже заговорить с ней. По мнению Ванды, девушка больше не видела своего безмолвного поклонника, иначе непременно рассказала бы о новой встрече.

Никто не посылал ей цветы

Проведя четырехдневное дознание, полиция пришла к выводу, что Вильма была девушкой исключительно строгих правил, замкнутой и серьезной и что в ее жизни не было возлюбленных, кроме Джулиани. Было установлено, что на улицу она выходила только в сопровождении матери или сестры, хотя обе они признали, что в последние месяцы (после того, как жениха перевели служить в Потенцу) она все же выходила одна, причем – почти ежедневно и всегда в одно и то же время: с половины шестого до половины восьмого.

Консьержка Адальджиза Россини сообщила, что никто никогда не передавал ей цветы для Вильмы. И уверенно заявила, что девушка не получала писем ни от кого, кроме своего жениха.

Скандал столетия

Таков был бы печальный финал этой истории, если бы журналисты не откопали в ней еще одного персонажа, относящегося к категории «жирных котов». Все началось в тот самый день, когда был обнаружен труп девушки, и ее жених Анджело Джулиани заметил на ее теле небольшие кровоподтеки, о которых, не придавая этому особого значения, затем сообщила и пресса. Джулиани рассказал об этом журналистам и с полной уверенностью заявил, что его невеста была убита.

Покуда полиция пребывала в уверенности, что Вильма погибла в результате несчастного случая, журналисты продолжали взывать к правосудию. 4 мая неаполитанская газета «Рома» взорвала настоящую бомбу, послужившую сигналом к началу «скандала века»: напечатала статью, где говорилось, что вещи, которых не обнаружили на теле Вильмы, были переправлены в главное полицейское управление Рима и там уничтожены. Доставил их туда молодой человек, который в начале марта преследовал Вильму на автомобиле, увязшем в песке возле пляжей Остии. Назвали имя этого молодого человека – Джан-Пьеро Пиччони. Он оказался ни больше ни меньше как сыном министра иностранных дел Италии.

За дело берется общественное мнение

Громкая публикация в «Рома», газете ультрамонархического направления, была подхвачена, приглажена и с добавлениями напечатана во всех итальянских газетах. Однако полиция направилась в другую сторону. 15 мая карабинеры округа Остия выпустили сообщение о том, что найдены приметы пребывания Вильмы в этом районе. Речь шла о показаниях няни по имени Джованна Капра и Пьерины Шьяно, владелицы газетного киоска на вокзале Остии.

По словам первой, в шесть часов вечера 9 апреля она видела, как в сторону Маречьяро направлялась девушка, похожая по приметам на Вильму Монтези. Однако на цвет ее жакета нянька внимания не обратила.

Пьерина без колебаний заявила, что Вильма Монтези купила у нее почтовую открытку, тут же вывела на ней несколько строк и бросила в ящик. Затем по-прежнему в одиночестве пошла к водохранилищу. Написанная Вильмой открытка была адресована «военному из Потенцы».

Открытка так и не пришла

Дознаватели допросили обеих женщин и сопоставили их показания. Если первая не могла припомнить, как выглядела девушка, которую она видела в Остии на пляже, то вторая без колебаний сказала, что та была в белом свитере. Киоскерша подтвердила, что открытка была адресована «военному из Потенцы», но никаких данных по адресу сообщить не смогла.

Снова допрошенный Джулиани подтвердил, что никакой почтовой открытки не получал. Мать и сестра Вильмы заявили, что в сумочке та не носила ручки. Наконец выяснилось, что от того места, где нянька могла в шесть часов видеть Вильму, до газетного киоска на вокзале Остии – три с половиной километра.

Девушка в автомобиле

Покуда полиция уничтожала вещественные доказательства, журналисты продолжали раздувать скандал. Им удалось выяснить, что 14 апреля, спустя два дня после обнаружения тела девушки, в полицию явился механик из Остии по имени Марио Пиччини и рассказал о том застрявшем в песке автомобиле, который фигурировал в сенсационной публикации «Ромы». По его словам, в первой декаде марта, когда он был на работе на вокзале Остии, его на рассвете вызвал какой-то юноша и попросил отбуксировать заглохший автомобиль. Пиччини сообщил, что охотно согласился помочь, и, вытягивая машину, заметил внутри какую-то девушку. Она была очень похожа на Вильму Монтези, чьи фотографии через месяц были опубликованы в газетах.

Прознать про знать

Римская полиция не выказала ни малейшего интереса к неожиданному заявлению механика. Зато органы судебного следствия провели стремительное дознание и выяснили нечто иное. Оказалось, что 9 или 10 апреля в шесть часов вечера по этому самому месту проезжал автомобиль, который вел отпрыск знатнейшего итальянского рода князь Маурицио Д’Ассиа. Удалось установить, что юного аристократа сопровождала некая девушка, и девушка эта была не Вильма Монтези. Указанный автомобиль видели полицейский Анастасио Лилли, карабинер Литури и рабочий Цилианте Триффелли.

Это бомба!

Полиция Остии признала свое поражение в поисках вещей, исчезнувших с тела Вильмы. Адвокат Скапуччи, 30 апреля оказавшийся с сыном в окрестностях Кастельпорциано, нашел пару женских туфель. И полагая, что они принадлежали Вильме, доставил их в полицию. Однако родные погибшей заявили, что в последний раз она выходила из дому не в них.

Генеральная прокуратура, столкнувшись с полным отсутствием прогресса в расследовании, собиралась уже закрыть дело, то есть подтвердить версию несчастного случая со смертельным исходом. Но тут малотиражный, но скандальный журнальчик «Аттуалита» заложил под следствие еще один динамитный заряд. За подписью своего редактора журнал опубликовал сенсационный материал «Правда о смерти Вильмы Монтези».