Текст книги "Психологическое консультирование. Теория и практика"

Хотелось бы обратить внимание еще на некоторые характеристики роли жизненного опыта психолога в его профессиональной деятельности – это все переживания, которые связаны со страданием и его преодолением. Отношение к своему страданию и страданию другого человека, выработка собственной позиции, возможность осознания страдания как реальности жизни – все это входит неотъемлемой частью в концепцию жизни человека, позволяя ему ответить на самый трудный вопрос: «Почему мне выпало это страдание?»

В художественной литературе или в духовных текстах можно найти мысль о том, что человеку, чтобы жить, нужен некоторый опыт этих страданий. Он необходим, чтобы человек ценил жизнь.

Известно, что ценность жизни не дается человеку как некое переживание, ее надо приобрести Я-усилиями как смысл.

Тот, кто хочет помочь другому в его страданиях (а все социальные профессии помогающие), попадает в ловушку профессионализма, связанную с тем, что он должен (обязан) разделить с другим человеком меру ответственности за его страдания. Иначе говоря, психолог должен вмешаться в жизнь другого человека, деля с ним ответственность за его страдания.

Это характерно не только для психологических профессий, но и для медицинских, педагогических, где часто, стараясь лечить или учить другого человека, люди, обладающие полномочиями воздействия, превышают меру воздействия, отнимая у человека необходимую ему для организации собственной жизни меру активности, искажая логику его индивидуальной жизни. Особенно часто это можно видеть в домах для престарелых и школах-интернатах, где пожилые люди или дети в результате чрезмерного воздействия на них (или отсутствия такового) лишаются права на собственные усилия, на ошибку, риск – на те виды переживания, где ценностью являются Я-усилия.

Возможность правильно выбрать позицию по отношению к другому человеку в ситуации воздействия на него – это, по сути дела, возможность дать другому человеку переживания автономности своего существования, своей уникальности. Это то, что в ситуации консультирования выглядит как передача другому человеку психологической информации, необходимой для того, чтобы он пережил присутствие психолога как возможность нового психологического содержания своей жизни.

Часто человек, переживающий это воздействие психолога по отношению к себе, расценивает его как бездействие, как отсутствие четких указаний о преобразовании своей жизни. Иногда это выражается прямым текстом или вопросом: «Почему вы меня не учите, что и как я должна делать?»

Возникает напряжение, которое чаще всего выражается в виде пауз, задержки дыхания, возвращения к начальным моментам консультирования. Это как раз те моменты взаимодействия, в которых рождается новое отношение к самому себе, а следовательно, возможность для психолога обсуждать это с другим человеком. Это достаточно сложные и противоречивые моменты в консультировании, важность которых люди понимают значительно позже.

В такой ситуации поза психолога, сила его взгляда, точность повторения чужого текста, ясность формулировок своего и т. д. – все имеет значение как проявление меры ответственности за то, что будет происходить с другим человеком.

Схематично эту ситуацию можно представить так: человеку плохо, он буквально кричит о своем страдании, а психолог, как кажется клиенту, ничего не делает… Вот здесь-то и нужен жизненный опыт переживания страдания и отношения к нему, который есть у психолога.

Следует остановиться еще на одном важном моменте, связанном с жизненным опытом психолога. У него, как и у любого человека, формируется концепция жизни, которая позволяет соотносить хронологическое и психологическое время страдания. Когда люди утешают друг друга в бытовых ситуациях, говоря, что «все пройдет», «перемелется – мука будет» и т. д., они так и поступают.

Житейский опыт психолога тоже дает ему основания для таких «прогнозов», где цена чужого страдания как бы нивелируется, его уникальность не воспринимается как ценность, а сразу вписывается в рамки временных координат, где есть начало и есть конец переживания, как завершенного самого по себе и преходящего.

Если психолог так действует, то попадает еще в одну ловушку профессии – ловушку проективного (по принципу уподобления) отношения к другому человеку.

Известно, что человек, для которого характерны острые переживания, живет в своем психологическом времени, где все события имеют совершенно иную временную окраску. У человека (может быть, впервые в жизни) появляется возможность соотносить психологическое и хронологическое время, наполняя им содержание своей концепции жизни.

Для психолога существует трудная задача, противоречащая его жизненному опыту, – соответствовать психологическому времени жизни другого человека, оставаясь при этом в своем психологическом времени. Решение этой задачи на бытовом уровне почти всегда связано с обесцениванием переживаний другого человека («Со всеми это бывает», «Это возрастное явление», «Типичная ситуация» и т. д.). Профессиональные действия психолога обязывают его исследовать логику индивидуальной жизни человека и следовать ей, восстанавливая и сохраняя ее целостность и ценность для человека вместе с ним.

В жизненном опыте психолога есть еще одно важное содержание, которое дает ему возможность ранжировать ценность разного рода знаний, сопоставлять ценность знаний, не разрушая ее саму.

Философия жизни в ее ценностных аспектах позволяет сопоставлять разные виды информации о жизни, разные источники информации, создает предпосылки для обоснования воздействия человека на свою жизнь.

Итак, психологическое консультирование – это особый вид профессиональной работы психолога, при которой он обязательно использует научные понятия как способ собственного мышления. В психологическом консультировании выделяется предмет взаимодействия психолога с другим человеком, который позволяет другому человеку вместе с психологом материализовать, представить в своем или в другом тексте собственную боль непонимания.

Это значит, что человек может вступить в отношения с психологом по поводу этой боли. С этого начинается ситуация психологического консультирования, в ней участвует психолог как человек, который обладает иным, отличным от бытового, пониманием этой ситуации. Психолог использует в качестве рабочего инструмента научные понятия, которые позволяют ему анализировать и индивидуализировать ситуацию, в которой он находится.

§ 3. Житейская мудрость и мудрость

Это будет очень короткий текст – несколько замечаний по заявленной теме.

Известно, что «выше головы не прыгнешь».

Это житейская мудрость, проверенная вековой практикой и сохраненная нам в языке в виде поговорки.

Думаю, что читатель, даже не очень разбирающийся в современном спорте, легко опровергнет фактическую сторону данного утверждения. С метафорическим содержанием не согласиться будет сложнее, но тем не менее, если обратиться к психологическим и философским текстам, то в них имеются весьма оптимистические представления о резервных возможностях человека. Это одна из вечно актуальных тем педагогики и педагогической психологии.

Житейская мудрость – опыт прошедшей жизни, прошедших жизней, опыт, обобщенный и зафиксированный в языке, опыт конкретно-исторический и универсальный (где границы и критерии, которые позволили бы его различить?). Это – чужой опыт, которым всегда трудно пользоваться для решения своих задач, для установления, восстановления, осуществления логики своей жизни.

Источник житейской мудрости – конкретный другой человек или текст. Нужно усилие, чтобы увидеть, услышать, понять, что это источник необходимого (?) знания. Сегодня, в условиях быстро меняющегося мира, в котором слово «катастрофа» (социальная, техногенная, гуманитарная) стало почти привычным, такие, казалось бы, существенные для носителя мудрости качества, как возраст и социальное положение, могут не иметь в глазах других людей никакого значения.

Ссылки на историческую ценность информации тоже не очень привлекают (кто и как пишет историю?). Нигилизм во всех видах пронизывает отношение современного человека к житейской мудрости, той, которая обеспечивает сохранность индивидуальной жизни человека в ее целостных характеристиках. Это можно наблюдать во многих проявлениях – в незнании родного языка и его возможностей, в неумении общаться, слушать текст и подтекст как свой, так и собеседника и т. п.

Житейская мудрость как правила организации жизни передается в метафорическом виде, который, как известно, связан с необходимостью для человека ориентироваться на качества своего Я, своего отношения к обобщаемой действительности. Для того чтобы пользоваться метафорой, надо проделать путь к себе, к качествам своей психической реальности, которые могут составить пространство метафоры. Так, чтобы понять житейскую мудрость поговорки «В темноте все кошки серы», надо обладать достаточным уровнем знания людей (опытом переживания отношений с ними, анализа этих отношений), чтобы не воспроизвести в своем сознании эту метафору дословно как результат прямого, неметафорического заключения.

Любое использование житейского опыта, обобщенного в метафорах житейской мудрости, способствует выделению человеком качеств своего Я и Я-усилий по пониманию, создает то пространство контекста, которое необходимо для существования индивидуальной психической реальности. Наверное, поэтому в народной педагогике такое большое место всегда занимало общение ребенка со сказкой, притчей, поговоркой, пословицами – со всеми метафорическими, обобщенно индивидуализированными формами, позволяющими организовывать свое отношение к людям, к себе, к жизни в целом.

Потенциально психолог располагает огромным богатством народной, житейской мудрости, которая позволяет организовывать знаковое пространство для проявления качеств Я, осуществления Я-усилий при использовании этих знаковых образований.

Следует иметь в виду, что обращение к любым формам житейской мудрости связано с тем, что они отражают опыт обобщения, основанный на эмпирическом анализе жизни, где понятие истины может быть заменено (естественно, неспециально) понятием общности или похожести, или повторяемости. Если воспользоваться понятием среднего значения, то можно сказать, что житейская мудрость в большей степени ориентирована на него, а не на индивидуальные варианты. Психолог, используя житейскую мудрость, может оказаться в ситуации воспроизведения банальных истин – далеких от реальности индивидуальной жизни человека, с которым он работает.

Мудрость психологического знания, которую может нести психолог в своей работе, состоит в том, что он строит текст в общении с другим человеком как текст, предназначенный именно этому конкретному адресату, а не вообще человеку, не вообще женщине средних лет, не вообще подростку, а человеку с именем, отчеством и фамилией, и этот текст, как любой живой текст, несет в себе мудрость как потенциальную возможность создания у адресата текста понимания – нового качества его психической реальности или Я, которое позволит ему восстановить логику жизни.

Как психолог это будет делать? Какими средствами он может осуществить свое мудрое воздействие? Ответ на эти вопросы есть во многих работах, раскрывающих «секреты общения».

Главная мудрость психологического воздействия состоит в том, что психолог может выделить и обозначить качества Я другого человека и его Я-усилия по преобразованию своей жизни или качеств психической реальности.

Мудрец учится всегда и у всех, его истина не является догматической, его присутствие не приводит к ранению, но способствует созданию условий для поиска решения; мудрец не берет на себя ответственность за решение другого человека, но показывает, что ответственность является проявлением высшей свободы человека. Тексты мудреца всегда неповторимы.

Конечно, читатель может отнестись ко всем этим утверждениям с большей долей скептицизма и возразить, что современный темп жизни не предполагает индивидуализации речи и ее «украшения» неповторимостью лексики или синтаксиса. На это замечу, что автоответчик можно выслушать несколько раз, при этом желание слушать будет убывать с каждым прослушиванием.

При произнесении текстов психолог обращен не только к другому человеку, он находится также в процессе автокоммуникации – слушает сам себя. Если это монологи, которые воспроизводятся многократно, то…, возможно, в какое-то мгновение вы почувствуете потерю интереса к себе или…?

Житейская мудрость воспроизводима как обобщение, как бывший опыт, воспроизводима в виде средств, которые могут организовывать текст психолога. Мудрость (истина) в психологической работе всегда индивидуализирована, она является истиной для одного человека, того, с которым психолог работает в данный момент времени, он высшая ценность, его логика жизни – истина.

Все другие истины – математические, философские, физические и множество других истин научного знания, мудрости, проявленной человеком в познавательной деятельности, будут относительны в сравнении с этой истиной, которая заявляет о себе существованием боли и взывает к мудрости смысла самой себя.

Глава 4. Понятие о переживании и боли

 
Мы живем на круглой или плоской
Маленькой планете. Пьем. Едим.
И, затягиваясь папироской,
Иногда на небо поглядим.
Поглядим, и вдруг похолодеет
Сердце неизвестно отчего.
Из пространства синего повеет
Холодом и счастием в него.
Хочешь что-то вспомнить – нету мочи,
Тянешься – не достает рука…
Лишь ныряют в синих волнах ночи,
Как большие чайки, облака.
 

Г. Иванов

§ 1. Проблемы изучения единиц психической реальности в работе психолога

Казалось бы, заявленная тема параграфа не имеет прямого отношения к проблемам психологического консультирования и представляет собой интерес только как предмет теоретического исследования.

Попытаюсь показать необходимость ее решения каждым психологом, стремящимся к профессиональному воздействию на другого человека. В общем виде цель воздействия – преобразование, изменение качеств психической реальности. Для этого и ради этого психолог организует Я-усилия в профессиональном мышлении. Как определить вектор этих усилий? Как узнать, достигают ли усилия психолога цели? Как определить меру этих усилий?

Данные вопросы становятся весьма конкретными при реализации основного этического принципа профессии: «Не навреди».

Понимать этот принцип можно по-разному. Представлю некоторые варианты тех, что были созданы участниками семинара по проблемам психологического консультирования:

• не наломай дров;

• не переусердствуй;

• не зарывайся;

• не бери на себя много;

• не оставляй человека в беде;

• не туши пожар бензином;

• не сыпь соль на раны;

• не петь петуху соловьем и т. д.

Все это метафоры, отражающие необходимость и неизбежность границ воздействия одного человека на другого, необходимость и неизбежность сопротивления (в разной форме) одного человека другому.

В литературе описано много разных видов сопротивления. Обобщая их, можно выделить основные типы сопротивления, ориентируясь на структуру деятельности человека как форму организации его активности. В той структуре, как известно, существуют следующие элементы:

• потребности,

• мотивы,

• цель (-и),

• средства,

• способы,

• действия,

• операции,

• результат.

Потребности для человека выражаются в состоянии «хотения» – более или менее отчетливо выраженного желания что-то делать или не делать. Оно может быть предельно неопределенным или предметно-конкретным («хочу, не знаю, чего» – «хочу того-то»). Надеюсь, что примеры читатель легко найдет в своем жизненном опыте и попытается провести мысленный эксперимент с целью исследовать возможности воздействия (самовоздействия) на потребностное состояние здорового человека. Сопротивление сразу обнаруживает себя, проявляясь с разной степенью в изменяющихся формах потребности.

Оно меньше в состоянии неопределенной потребности и больше в предметно-определенной. В свое время К. Левин говорил о валентности потребности, которую можно измерить силой притяжения к предмету. Его знаменитый пример с белой ниткой на темном фоне, которая сама притягивает человека (у него нет сопротивления этому действию, этому состоянию «хотения» дотронуться до нитки), позволяет обсуждать проблему воплощения состояния потребности в свойствах предмета.

В ситуации «хочу не знаю, чего», когда предмет потребности не определен, для воздействующего на это качество активности человека всегда есть возможность обращения к главному обоснованию этого состояния – к Я человека. Это может выразиться в уточнении его свойств и возможности их опредмечивания в тексте через выражение своего потребностного состояния конкретно: «Я хочу того-то». В меньшей степени поддается воздействию, т. е. оказывает большее сопротивление, состояние потребности, имеющее предметное выражение, в котором воплощаются и Я человека, и предмет его потребности (предельные состояния и возможности воздействия на них можно наблюдать как клиническую картину депрессии или маниакального поведения).

Мотивы – это обоснование человеком его активности, одна из форм проявления Я как устойчивого образования. Воздействовать на содержание мотивов – значит воздействовать на параметры целостности Я человека. Со сложностью этой ситуации и остротой ее эмоционального содержания встречался каждый человек, когда его поведение интерпретировали в мотивах, которые ему совсем не свойственны, например, его желание помочь другому человеку объясняли корыстью, осуществляя таким образом воздействие на целостность его Я.

С необходимостью использования информации о целостных свойствах Я человека психолог встречается во всех ситуациях консультирования. Как обозначить их, не вызывая избыточного сопротивления? Этот вопрос становится особенно существенным при анализе мотивов человека – как сознательных, так и бессознательных (на разных уровнях бессознательного).

Можно сказать, что сопротивление и степень его выраженности связаны с фактами существования Я в разных его проявлениях. Человек хочет и может обосновывать собственную активность целостностью своего Я в его динамических проявлениях. Он сопротивляется воздействию на эти свойства, если воздействие нарушает параметры целостности.

Цель психической реальности человека выполняет важнейшую функцию организации активности во времени и в пространстве. Своим существованием цель как идеальное образование объединяет все параметры времени через данность своего содержания как предмета. Настоящее время представлено в цели как актуальное напряжение, связанное с существованием психической реальности, будущее время – как вектор, направление интенциональности, прошедшее время существует как относительно устойчивые качества Я, являющиеся обоснованием для реализации вектора интенциональности. Другими словами, все то, что человек хочет сделать и делает обосновывается фактом существования его Я в пространстве и во времени.

Воздействие на параметры цели – это воздействие на свойства объекта, идеального объекта, которой существует благодаря процедуре обоснования, о чем уже упоминалось в первых главах.

Цель обосновывается на разных уровнях организации психической реальности (сознательном и бессознательном), при этом процедура обоснования присутствует обязательно. Она является одним из важных факторов регулирования вектора активности человека и уровня напряжения. В психологии известен закон Йеркса-Додсона об оптимальном уровне напряжения, его (этот уровень) нельзя бесконечно повышать, это не приводит к качественному улучшению параметров активности человека. Думаю, что это связано и с проблемой цели. Когда цель обоснована и уже существует как идеальный объект, дальнейшее ее обоснование не является необходимым, оно исчерпывает себя как данность, как смысл.

С подобными фактами существования цели в практике психологического консультирования специалист встречается часто. Наиболее распространенным примером существования цели может быть пример из жизни молодой семьи, когда у родителей существует в отношении детей цель их раннего обучения и развития.

Самое простое обоснование этой цели – жизненная необходимость учебной информации. Цель воздействия взрослых на ребенка и цели самого ребенка строятся чаще всего на разных основаниях. Ребенку бывает просто не по силам обоснование, предлагаемое родителями. Довольно часто возникает драматическая ситуация, если активность ребенка не соответствует целям родителей. Обычно в таком случае говорят, что ребенок не понимает своей пользы.

Естественно, что он сопротивляется воздействию, обоснованному неизвестным или недоступным ему содержанием. Такое обоснование искажает главные параметры его активности – дезорганизацию во времени и в пространстве. Этот вид сопротивления – сопротивление неадекватному обоснованию цели – психолог обнаруживает при консультировании как содержание внутреннего диалога человека, как саму возможность этого внутреннего диалога. Обоснование цели – это и процедура ее удержания, сохранения. Она невозможна без напряжения, ее обоснование реализуется во внутреннем диалоге.

Когда психолог вводит новые параметры обоснования активности, он воздействует и на параметры цели. Такое воздействие возможно, как показывает практика, если человек способен выделить, обозначить и дифференцировать свои свойства Я и не-Я для обоснования цели. Психолог может часто и должен работать с этими свойствами Я в их временном проявлении, восстанавливая таким образом логику обоснования индивидуальных целей человека. Понятия комплексов, ценностей, черт и качеств личности, соматотипа – это примеры тех научных понятий, которые позволяют психологу объяснять свое воздействие на содержание внутреннего диалога человека как на обоснование им своих целей, на решение им вопроса о своих возможностях.

Заявление о том, что человеку надо задать новую цель, – это отражение манипулятивного подхода к его сознанию. Заданная цель подобна валентности предмета – свойству, на котором мы уже останавливались, ссылаясь на работы К. Левина. Цель делает поведение человека организованным в настоящем времени, в актуальном пространстве поля предмета, но ее нет в прошлом человека и маловероятно, что она будет в будущем времени его жизни. Она не отражает усилий человека по соотнесению цели с качествами своего Я.

Если вернуться к примеру К. Левина с белой ниткой на темном фоне, то можно констатировать ее: когда человек тянется к белой нитке на темном фоне, чтобы взять ее, он не обосновывает это действие свойствами своего Я. С ниткой, попавшей в его руки, в первое мгновение он знает, что делать. Только тогда, когда к ней проявлено Я-отношение, он может что-то сделать, т. е. дать и реализовать цель. Цель действия появляется тогда, когда есть возможность ее обоснования через Я-качества.

Аналогичным образом построено поведение человека, когда воздействие на него цели осуществляется через изменение валентности предмета, т. е. через манипулирование сознанием, которое изменяется, но лишь по типу реагирования, при минимальном сопротивлении со стороны человека. Это будет изменение только активности, так как Я-качества человека как основания для построения текста психической реальности и основании цели останутся не включенными в эту ситуацию.

Появление новых качеств цели при воздействии другого человека возможно, если оно ориентировано на свойства Я или не-Я человека и актуализирует его внутренний диалог как обоснование цели, т. е. создает пространство для проявления отношения к свойствам психической реальности. Психолог в ситуации консультирования может выполнить эту роль, выявляя своими действиями новые качества Я или не-Я человека, делая их предметом обоснования собственного взаимодействия с ними, создавая условия для проявления отношения к ним как к идеальному объекту.

Воздействуя на качества Я и не-Я человека, психолог непосредственно соприкасается с механизмом обоснования теортического, идеального мира, в котором цели человека существуют как одно из важнейших проявлений этого мира.

Средства деятельности представляют собой материальные и идеальные образования, имеющие специфическое назначение – опосредовать отношение человека к предмету деятельности. В известном смысле средства деятельности являются искусственным образованием по отношению к телу человека, которое благодаря своим свойствам способно жить в искусственной среде знаков. Средства деятельности – это и есть знаки, которые выполняют в психической реальности человека функцию фиксации ее качеств в виде материальных или идеальных объектов. Средствами деятельности являются все орудия человека – язык, приборы и инструменты, машины, утварь. Все это способствует опредмечиванию психической реальности в свойствах этих средств и одновременно создает основания для их превращения в качества психической реальности.

Так, научившись читать, человек воспринимает буквы и письменный текст иначе, чем до момента обучения. Научившись читать, понимать письменный текст, он приобретает собеседника другого типа, т. е. вступает в новый тип общения, что существенно перестраивает его психическую реальность и способствует выявлению качеств его Я.

Овладеть средством (средствами) деятельности или изменить его – значит существенно перестроить психическую реальность, ввести в нее новые качественные характеристики, а тем самым воздействовать на качества человека.

Воздействуя на человека через изменение средств его деятельности, психолог может трансформировать ее качества. Сопротивление в этом случае выражается в возможной неадекватности средств целям деятельности, в сложности опредмечивания с их помощью качеств идеальных объектов человека. Подобная ситуация наблюдается в подростковом возрасте, когда меняется система знаков, структурирующих психическую реальность подростков. Они перестают рисовать и в большинстве своем начинают увлекаться музыкой, как бы переходят от одной системы знаков к другой.

Психолог в ситуации консультирования обладает большими возможностями структурирования деятельности человека с помощью разных средств. (Естественно, что речь идет о деятельности по восстановлению логики его индивидуальной жизни.)

Такими средствами могут быть и язык, и графика, и движения, и музыка, и скульптура. Значимость разных средств при трансформации психической реальности в условиях решения задач консультирования показывают, в частности, такие факты: многие люди отказываются рисовать человека, заменяя его изображение схемой, ссылаясь на свое неумение рисовать. Ситуация переживается как эмоциональная, требующая от человека особого напряжения, связанного с проявлением качеств Я и качеств психической реальности.

При сообщении человеку информации о качествах его Я в виде графики (думаю, что можно говорить о мало представленной в литературе области психографики) чувства человека приобретают новый предмет, который конкретизирован в виде графических символов. Это дает возможность человеку выстроить новое отношение к своим чувствам как к новому предмету.

Введение в ситуацию консультирования знаков в виде научных понятий, их использование психологом и его клиентом позволяют каждому из них уточнить содержание предмета взаимодействия – качеств психической реальности, которые составляют предмет их отношения.

За счет структурирования этого предмета в нем можно выделить, используя научные понятия как средства, индивидуализированные и обобщенные характеристики психической реальности человека, качества его Я. Благодаря использованию научных понятий индивидуальное содержание приобретает общее значение, что перестраивает восприятие человеком качеств психической реальности и Я. (Примечательно, что иногда люди сами просят, чтобы в ситуации консультирования психолог назвал научным термином то, что с ними происходит.)

Существенно важным является сам факт возможной трансформации качеств психической реальности и свойств Я человека за счет использования различных знаков как средств. Сопротивление, которое возникает в связи с переходом от одного средства к другому при структурировании психической реальности, показывает роль и место этих средств в реализации логики индивидуальной жизни человека.

Это дает психологу основания для принятия решения о восстановлении логики индивидуальной жизни человека в той или иной системе знаков. Показательными в этом отношении можно считать происходящие факты, когда во время консультирования при графическом изображении страхов человек переживает новые чувства, позволяющие изменить место страха в структуре психической реальности этого человека за счет выявления новых свойств Я и фиксации их в рисунках.

Выбор адекватной системы средств – знаков для решения конкретных задач консультирования – может быть обоснован, например, научными представлениями о ведущей сенсорной системе человека (аудиальная, визуальная, кинестетическая) или об индивидуальном нейропсихологическом профиле, или через ориентацию на ведущую ценность человека, которая существенно влияет на качества продуктов его деятельности. Естественно, что выбор психологом средств является его профессиональной задачей, решение которой основывается на данных психодиагностики, осуществляемой им или его коллегами.

Способы деятельности составляют ее биодинамическую ткань, это движения, которые человек осуществляет в материальном и идеальном планах, пространственно организуя свойства своей психической реальности. Способы выражают как человек делает нечто. Описать это делание можно с помощью разных параметров, но чаще всего способ воплощается в результате как в изменении предмета, на который направлено движение или который способствовал осуществлению движения.

Способ может реализоваться на разных уровнях организации движения как во внешнем, так и во внутреннем плане. Это определяет степень его сопротивления воздействию – чем более автоматизирован способ, тем бессознательнее он осуществляется, а значит, труднее поддается воздействию. Автоматизированный способ как бы уже предопределяет результат, он составляет основу организации движения.

Психолог чаще всего имеет дело с такими способами в виде типичных речевых реакций на конфликтную ситуацию. Освоение многих из них служит своеобразной гарантией психологической защиты в ситуации конфликта. Знаменитый диалог:

«Дурак!

– Сам дурак.

– От такого слышу» – конфликтен по своей природе.

Он не имеет продолжения, так как смыслы заданы и равны. В данной ситуации развитие конфликта невозможно по определению – равные смыслы исчерпывают возможности поиска новых. Такой конфликт непродуктивен, условно говоря, он равен нулю.