Текст книги "Мост для императора"

– Нет. Во время пребывания французов в Москве Вязёмы продолжали служить французским штабом. Здесь Наполеон разместил драгунский полк. Посмотрите, здесь за два месяца побывали многие офицеры и генералы «великой армии».

– И кто же? – Иван был готов к встрече-многих он уже знал в лицо, многих читал, о ком-то слышал.

– Посмотрите, на стенах в прихожей портреты французских полководцев: Жерома Бонапарта, Мюрата, Бессьера, Жюно, Бертье. А за столом сидит капитан императорского корпуса инженеров – географов Главного штаба Великой армии.

Майя подошла поближе и с опаской коснулась манекена.

– Как живой. И так все правдоподобно. До самых пуговок.

Ирина Львовна оживилась:

– О! Это замечательно, что ты вспомнила о пуговицах. Говорят, что как раз с ними-то у французов и случился конфуз.

– С пуговками?

– Да. Говорят, что Наполеон, готовясь к русской компании, пошил солдатам новые мундиры, но, все пуговицы на мундирах французской армии, и даже часть артиллерийской упряжи, были оловянные…

– Оловянные? – насторожился Ваня. – И что?

– А то, что при температуре ниже минус 13 °C олово перестает напоминать металл, становится серым и хрупким. Но в те времена этого не знали. Поэтому при морозах, наступивших после ухода французов из Москвы, французская армия в буквальном смысле слова осталась без штанов, и бедные рафинированные французы ходили, подвязанные поясами и веревками.

– Ой, какой конфуз! – Майя ахнула и театрально прикрыла рот рукой, – Так вот почему они проиграл войну?!

И тут что-то произошло с Иваном. Он побледнел, выпрямился, и решительно отодвинул девушку в сторону.

– Извините, Ирина Львовна, я, как историк, занимающийся военной кампанией Наполеона 1812 года, хотел бы уточнить некоторые э… детали.

– Да, да, конечно, – Экскурсовод с интересом взглянула на юношу. Иван откашлялся.

– Во-первых действительно, олово на морозе превращается в серый порошок. Это происходит, потому, что при температуре ниже 13,2 °C, олово переходит в другую форму. Но в 19-ом веке этого не знали, а превращения олова называли «оловянной чумой». Есть свидетельства, что еще в 1886 году на заседании Петербургской академии наук было принято решение, что олово на морозе «простужается» и превращается в серую труху, причем «больное» олово могло заразить здоровое.

– О, как интересно! Продолжайте, молодой человек, – поощрительно похлопала в ладоши Ирина Львовна.

– Вот. – Иван смутился и замолчал, но вскоре собрался с мыслями. – Второе. Оловянные пуговицы действительно были на мундирах солдат французской армии.

Майя не дышала, во все глаза глядя на Ивана.

– И что дальше? – Девушка не могла не заметить, что её всезнающая бабушка внимательно следит за юношей.

– Третий факт. Французский исследователь, специалист по униформе армии Франции Тьерри Вет, исследовавший братские могилы французской армии 1812 года в Вильнюсе, пришел к выводу, что количество оловянных пуговиц на форме солдат было ничтожно мало, возможно, что они просто рассыпались. Казалось бы, всё за то, что Наполеон совершил роковую ошибку при экипировке армии. Но! – Иван расправил плечи. Ему удалось овладеть аудиторией и теперь он наслаждался успехом. – С другой стороны, оловянные пуговицы были на мундирах не только французской, но и русской и других армий, участников военной кампании 1812 года. Об этом свидетельствует Павел Алехин, автор книги «Наполеоновские войны. Униформы европейских армий», в которой он подробно описывает экипировку различных родов войсковых подразделений армий, участников наполеоновских войн. В частности, французской, русской, британской и испанской. Далее. Из описания экипировки, например, французского гренадера, следует, что на кальсонах у них, простите за столь интимные подробности, были роговые пуговицы, а на кюлотах, широких укороченных штанах-костяные. Активно использовались различные веревочные завязки и деревянные костыльки, латунные и даже серебряные пуговицы. Таким образом, оловянные пуговицы пришивались, скорее всего, сверху на мундирах для парадного вида. И последнее. Исходя из имеющихся архивных материалов, первые настоящие морозы настигли – воюющие армии лишь после 3 ноября, под Вязьмой. Но опять же, справедливости ради необходимо сказать, что у русских солдат тоже не было зимней одежды. Полушубки выдавались только в караул. Как ни ободрял полки Кутузов, называя «железными», «детьми севера», но статистика говорит, что за время преследования французов русская армия потеряла 70 тысяч человек больными и ранеными. На основании вышесказанного, – улыбнулся Иван, – гипотеза об «оловянной пуговице», якобы погубившей в России Наполеона, скорее всего лишь гипотеза, то есть выдумка. – Иван закончил и удовлетворенно сложил руки на животе, сцепив их в замок.

Наступило глубокое молчание.

– Майя! – Вдруг крикнула бабушка, – Оставь пуговицу манекена в покое, ты ее почти оторвала!

– Ой, простите! – Девушка отскочила от французского офицера и покраснела, но не могла скрыть распирающую ее гордость за Ивана. – Извините, Ирина Львовна, я не нарочно! Честное слово, я… – девушка ликовала. Она опять подошла к манекену и нежно погладила его по плечу.

– Одного не понимаю: ну зачем на солдатах были белые рейтузы? Это же не парад, это – война. – Майя подняла глаза на бабушку.

– Императоры в детстве не наигрались в солдатики. – С горечью произнесла Вера Иосифовна.

– Скажите, а это подлинные вещи? – Обратился Иван к Ирине Львовне, указывая на стенды.

– Конечно. Это походные столовые приборы французского офицера.

– Здорово. – Юноша еще раз обошел восковую фигуру.

– Посмотрите, интерьер библиотеки полностью воссоздан по сохранившимся гравюрам конца XVIII века, – продолжала Ирина Львовна. – Иван, ну Вы нас сегодня и удивили!

– Да что там, знаете сколько ходит мифов об императоре? Все не перескажешь, – вздохнул тот.

– А расскажите!

– Миф о том, будто бы в Польше французская армия заразилась сыпным тифом, погубившим примерно 200 000 французских солдат. Иван на секунду замолк. – Мифом является и то, что Наполеон был маленького роста. По тем временам его рост, 168 сантиметров, был выше среднего. А вот Александр I был очень высок, выше Наполеона на целых десять сантиметров. Вероятно, при сравнении двух императоров и сложилось ложное впечатление о невысоком росте императора Франции.

– Ну что ж, продолжим осмотр. Именно в этом кабинете и ночевали поочередно Кутузов и Наполеон.

Ребята осмотрелись: кабинет сверху донизу зашит красным деревом, на полках книги, книги, книги… На стенах – портреты русских полководцев: портрет императора Александра I на коне, рядом князь Багратион, граф Дорохов, Беннигсен, Барклай де Толли, князья Голицыны – Борис и Дмитрий.

– А через два дня здесь останавливался Наполеон? Не понимаю…

– Чего ты не понимаешь, Май? – отозвался Иван.

– Как не растащили, не разрушили эту красоту. Ба, ты ведь сказала, что усадьба сохранилась полностью…

Бабушка хитро улыбнулась.

– Пойдемте. Ирина Львовна, проведите нас, пожалуйста…

– Куда?

– В Масонский зал…

– Куда-а-а? – Сделала круглые глаза Майя.

– Идёмте, идёмте. Только осторожно, на мозаику не наступать! Это особое место, поэтому по центру зала лучше не ходить. – Предупредила Ирина Львовна.

– Как видите, на полу Масонского зала мозаикой выложен символ тайного братства. – Бабушка опустила голову и залюбовалась узором.

– Дело в том, что тогда масонство в русской армии было исключительно распространено, особенно в элитных частях. Таковыми считались гвардия, естественно, лейб-гвардейские подразделения, флот. Две трети офицеров состояло в масонских ложах. Посмотрите, сколько здесь русских дворян.

Ваня осмотрелся: на стенах портреты членов масонской ложи: князья Долгорукий и Голицын, граф Строганов. Диплом масонской ложи «Палестина».

– Ничего не понимаю… Голицын – масон и… русский патриот? – Майка развела руками.

– Это было время увлечения всем мистическим. – Ирина Львовна улыбнулась искреннему удивлению девушки. – Тогда все представители высшего общества принадлежали к различным масонским ложам. И моветоном было не быть масоном.

– Но ведь они все, – Майя показала рукой на портреты, – и Румянцев, и Долгорукий, и Голицын… Они все были православными людьми.

– И Кутузов… тоже. – Бабушка подмигнула внучке. Ну, точно, Пиковая дама, подумал Ваня.

– Кутузов? Масон? – Майя сделала круглыми глаза, как блюдце, что стояло на столе в кабинете.

– Да, Кутузов состоял в московских масонских ложах «Сфинкс» и «Три знамени», а также принимал участие в собраниях лож в Петербурге, Берлине и Франкфурте. В масонской системе он дошел до девятой степени посвящения, носил имя «Зеленеющий лавр» и имел девиз, ставший пророческим: «Победами себя прославить». Но это просто правила игры высшего света. Не более. Мало кто был серьезно посвящен в эту тему. Посмотрите, даже здесь: масонские фартуки – как карнавальные костюмы.

– Все равно странно как-то. Похоронен в Казанском соборе, а масон. Такой патриот – и какие-то ложи…

Бабушка погладила Майку по плечу:

– Вот ответ на твой вопрос, дорогая. Оба Голицыных учились в Страсбурге, в протестантском университете, одном из центров масонского движения Европы. Несомненно, братья стали членами масонских лож. И, скорее всего, в этом кроется основная причина сохранности дворца. Вы же видели, что изразцы печей во дворце украшены символами масонства: ветвью акации и разрезанным яблоком в капустных листах. А потом Борис и Дмитрий долгое время воспитывалась за границей, были знакомы со многими французскими генералами и офицерами. Будучи во Франции, они оказались в водовороте Французской революции, а Дмитрий даже принимал участие в штурме Бастилии. И, конечно же, среди французов, вошедших в этот замок, были те, кто их знал. Вот и вся тайна.

– Ничего себе жизненный путь.

– Да. И тем не менее расположенная рядом со дворцом усадебная церковь все же пострадала от нашествия… – Участливо произнесла Вера Иосифовна.

– Бабушка, так масоны не берегли наших храмов. Им-то как раз разрушение наших святынь на руку…

– Верно. Хотя основные ценности храма были вывезены и спрятаны священником Иоанном Куняевым. Но культовые предметы были осквернены, а сам храм французы превратили в квартиру. – Снова включилась Ирина Львовна.

– А второй брат тоже погиб? – Иван зорко осмотрел стены, желая всё запомнить и унести с собой.

– Слава Богу, нет. Младший брат, Дмитрий Владимирович, во время Бородинского сражения командовал всеми кирасирскими дивизиями. Его солдаты проявляли чудеса героизма. Дмитрий сражался при Красном, Аюцене, Лейпциге, Париже. Окончил войну в чине полного генерала от кавалерии.

Ваня вышел из задумчивости:

– И кем же он стал, когда война кончилась?

– С 1820-го, до своей смерти в 1843 году, Дмитрий Владимирович Голицын был Московским военным генерал-губернатором, сменив уехавшего во Францию графа Ростопчина, которого до сих пор обвиняют в поджоге Москвы. Именно при Дмитрии Владимировиче Москва была быстро восстановлена после страшнейшего пожара двенадцатого года. Причём Москва не деревянная, а каменная. Мы можем пройти в его кабинет…

– Неужели сохранился?

Глава 22. Первая дама Второй Империи

– Да? – Иван вытянул ноги на белой овечьей шкуре. После сытного ужина он чувствовал в себе силы для обещанного расследования.

Майка присела рядом, они обнялись.

– Так вот…, – начала Майя.

– Да-да – Иван наклонился поближе и вдруг припал к ее губам.

Они надолго затихли. Наконец, бабушка громко закашляла в соседней комнате.

Майя отпрянула от Ивана:

– Пусти!

Но он не разжимал объятий.

– Пусти! – Девушка зашипела, как рассерженная кошка.

Тому ничего не оставалось, как разжать руки.

– Так вот. – Майя оттолкнула Ивана.

И громко, первое попавшееся ей на ум:

– Я вспомнила, как дед привез «трофеи». Он вернулся из Туркмении, куда был откомандирован как лучший переводчик и знаток Средней Азии, и привез белую и черную бараньи шкуры и бабуля тогда сразу застелила два кресла и поставила между ними торшер. По вечерам рассаживались: дед – на черную, а я, – непременно на колени к деду, а бабушка с книжкой, на белую – напротив… Знаешь, я до сих пор помню это тепло, эти необычные сказки про Ярты-Гулока, этот терпкий дух от мягких шкур.

– А почему необычные?

– Туркменские. Эту книжку, – Майка взяла с полки и прижала к груди эту старую потрепанную книгу, – Представляешь? Эту книгу дед пронёс через всю свою жизнь.

– А-а-а-а-а, туркменские корни?! Ах, вот откуда у нас такие восточные глазки! – Иван опять наклонился к девушке, заглядывая ей в глаза.

Но Майя была настороже, и юноша получил сильный тычок под ребра.

– Потом кресла сломались, и одна шкура, черная, легла на новый диван, а вторая, белая, на пол, как коврик… Я очень люблю сидеть на полу.

– Ну? – хитро прищурил Иван один глаз.

– Что? – кокетливо ответила девушка.

– Французская жена… русского миллионера…

– А-а-а-а-а-а, ты все об этом… – И она сонно потянулась, всем своим видом показывая, что день окончен.

– Стоп! Никаких «баиньки»! – Иван нарочито гаркнул так, что из своей комнаты прибежала бабушка в очках.

– Что за молнии?

– Не хочет! Не желает! Не любит!

– Вы только что сделали предложение, молодой человек?

– Да. То есть нет. – Ваня стал совсем пунцовым. – То есть… Да.

Он встал на колени перед маленькой старушкой в ситцевом халатике.

– Отдайте за меня Красную Шапочку, и Вы ни о чем не пожалеете, бабушка!

Бабушка рассмеялась до слез.

– А он милый. Если бы я была лет на пятьдесят моложе, я бы сама подумала…

– А вы не думайте. Отдайте и всё!

– Мы еще поработаем с вашим беспартийным сознанием, господин космополит. А тогда – посмотрим.

– А меня бы кто спросил! – Майка обиженно пересела на диван.

– Я полагаю, моя дорогая, – важно произнесла бабушка, – что ты ко мне кого ни попадя не привела бы…

– Чего-о-о-о-о? – Ваня навострил уши. – Значит, что, я тут не первый «кто ни попадя»?

– Вы, молодой человек, – первый. И от вас будет зависеть, будете ли Вы последним. – Бабушка идеально разыграла этот спектакль и, смерив властным взглядом «детей», важно удалилась в свои апартаменты.

Ванька так и остался нелепо стоять на коленях.

– Оба-на. Теперь ты точно должна меня утешить. Раз замуж за меня не отдали, хотя бы расскажи мне сказку на ночь.

– Ладно, мой коленопреклонённый историк. Слушай…

Жил да был тосканский князь Сан-Донато, русского происхождения. И был он из богатейшего рода Российской империи. И звали его на родине – Анатолий Демидов.

– Постой-постой. А ты знаешь, что наш дядя Лёня, оказывается, тоже из рода Демидовых?

– Да-да, ты говорил…

– Может, он потомок твоего Демидова?

– Нет. Он потомок другого. У «моего» Демидова не было детей.

– И что дальше в твоей сказке?

– И вот как-то однажды в Риме состоялась свадьба Анатолия Демидова и…

– И? Май, не томи.

– Хорошо. Тогда я для начала сказочной истории скажу, что этот Анатоль Демидов был страстным бонапартистом. И по всей Европе он разыскивал всевозможные артефакты, связанные с Наполеоном. В своем увлечении бедный Анатоль дошел до того, что женился… на племяннице Наполеона!

– Как?

– Да. Матильда Летиция Вильгельмина Бонапарт была дочерью Жерома Бонапарта, младшего брата Наполеона, и, следовательно, племянницей самого Наполеона!

– Постой, а как же Демидов стал князем… как его?

– Сан-Донато? Очень просто. Этот титул был куплен отцом Анатолия. И когда Николай I узнал об этом, то сказал: «Хочет быть князем? Хорошо. Только пускай там им и остается!». И князь Демидов остался в Европе.

– Малыш, а откуда ты все это знаешь?

– Смешной ты, дяденька. Ты же сам втащил меня в наполеоновскую тему, а теперь удивляешься…

– Но где Демидовы и где Наполеон?

– Ванька, ты что, не понимаешь? Я – девушка и я – журналист.

– И что?

– А то… Мне интересно искать романтические истории, а не батальные сцены вычитывать.

– А-а. Ты относишься к тому разряду читателей, которые пропускают скучные страницы в «Войне и мире»?

– Не угадал. Я – последовательная. Спотыкалась, но прочитала весь роман.

– О, это гораздо страшнее, ты – тотальная. Такую историю выискать!

– Ты что, думаешь, это – вся история?

– Ну да. Вот и сказочке конец, а кто слушал – молодец?

– Торопыга ты, Ванька. Слушай дальше, если хочешь.

– Хочу.

– Мамой Матильды была Екатерина Вюр-тем-бергская, фу ты, не выговоришь, – родная племянница императрицы Марии Федоровны, жены Павла I.

– Подожди, не тогда ли Павел I задружился с Наполеоном и послал атамана Платова со своими казаками покорять Индию?

– Я же тебе говорю, что про твои войны мне не интересно.

– Хорошо. И что там твоя Матильда?

– Принцесса Матильда в отрочестве была помолвлена со своим кузеном Шарлем Луи Наполеоном, но по каким-то причинам помолвка была расторгнута…

– Майка. Так она чуть было не стала женой Наполеона III?

– Терпение, молодой человек, терпение.

– Не томи…

– О. Ты сейчас будешь в восторге. Вся Европа наблюдала эту пару, как детективное кино. Двадцатилетняя невеста была дамой весьма влюбчивой, а жених был страстно влюблен в жену внучатого племянника Талейрана – Валентину, герцогиню де Дино.

– Нескучное начало семейной жизни. – Ваня посмотрел в глаза Майки: в них вспыхнули озорные искры. – Но в женщинах я ничего так не ценю, как верность…

– Я тоже. В мужчинах.

– И что же Матильда?

– Несколько лет супружеской жизни были весьма бурными, а потом Демидов вернулся к своей любовнице Валентине де Дино, а Матильда нашла себе утешение с графом де Нёверкерком. И вот как раз в этот период времени произошел тот самый случай, о котором ты мне рассказал.

– Случай? Какой?

– Нет, ты все-таки неисправимый жираф. Сам же рассказывал, как Анатолий Демидов избил свою жену хлыстом.

– А-а, точно.

– Но…

– Но?

– По другой версии на бал-маскарад пришла соперница – герцогиня Валентина, и Матильда ее оскорбила… А Демидов публично дал жене пощечину.

– Ну, что ж, на мой взгляд, очень правдоподобно. – Иван подошел к окну и отодвинул штору: детская площадка уже опустела. – Вся проблема у них, я думаю, от того, что детей не было. Я хочу много детей. Хотя бы троих.

Майя улыбнулась. Ваня посмотрел на нее с какой-то очень взрослой нежностью.

– Я рад, что ты настолько вошла в тему. Батя мой всегда говорит, что женщина должна быть помощницей мужчины. А твоя эта Матильда не захотела рожать Демидову детей, отсюда все проблемы…

– Да нет, проблема была в том, что они изначально не любили друг друга. Это был политический брак. А потом они очень быстро развелись.

– Как развелись?

– Просто. Матильда обратилась с жалобой к императору Николаю I, и поскольку мать Матильды была кузиной русского императора, то ей еще и выплатили огромную пенсию как «достойной представительнице рода Бонапартов».

– И сколько, если не секрет?

– Кажется, тысяч двести франков в год из Демидовской казны.

– А как же Демидов?

– Продолжал веселиться дальше. А Матильда со своим де Нёверкерком обосновалась в Париже. Он получил должность генерального директора музеев Франции, воссел в Лувре. Но вскоре…

– Майка, не интригуй меня, у меня от твоих сказок «вскоре» инфаркт разыграется.

– Вскоре она стала любовницей своего кузена Луи Наполеона Бонапарта…

– А-а-а… с которым была помолвлена в юности.

– Точно.

– Я понял, Майка. Я понял! Это золото Демидовых помогло Луи стать императором Наполеоном III.

– Конечно! Плюс очарование принцессы Матильды. Она открыла в Париже литературный салон, где собирались сливки общества: Флобер, Золя, Дюма-сын, Проспер Мериме и Тургенев. Именно в ее салоне Наполеон III познакомился со своей будущей женой Евгенией.

– Оба-на, Матильда против себя сработала?

– Я думаю, что она всегда оставалась первой дамой Второй Империи.

– А после падения Второй Империи?

– Ну… некоторое время она жила в Бельгии, но скоро возвратилась в Париж. Кроме того, она всегда поддерживала связь с русским императорским двором. И за год до смерти, в свои 83 года, в усыпальнице дяди, Наполеона Бонапарта, Матильда приняла своих русских родственников – императора Николая II и Александру Федоровну. Та-дамм!

– Ну и ну! Не уходи, расскажи ещё. Ты прямо французская Шахерезада.

– Сказка завершилась, деткам надо спать. Ой, ты посмотри, скоро двенадцать!

Ваня взглянул на часы: одиннадцать ноль пять… Девушка воспользовалась паузой, выпорхнула из объятий Ивана и скрылась в гостиной. Потом тихонько приоткрыла дверь.

– Пока, – шепнула она.

– Пока. Хочешь кофе? Я сам сделаю.

– Иван, спи!

Дверь закрылась окончательно и бесповоротно.

Какое там «спи». На душе у парня было так волнительно, так сладко щекотало в груди, что ему пришлось глубоко вздыхать, чтобы не задохнуться.

А за стеной снова бабушка что-то сердито выговаривала Майке.

«Наверно, про меня», – улыбнулся своим мыслям Иван.

Он поворочался с боку на бок, но уснуть так и не смог. Вышел на балкон. Было прохладно. Жёлтые фонари, как заморские плоды, повисли над зеленеющими клёнами. Набрал отца. Тот долго не подходил к телефону.

– Ало?

– Батя, привет! Не спишь? – Иван прикрыл трубку рукой.

Шумное дыхание вместо ответа.

– Что случилось? – Наконец отозвался отец.

– Всё просто отлично! В два музея съездили, бабушка – просто огонь! Она музейный работник…

– Знаешь, Вань, может ты завтра мне всё расскажешь?

– Ну, ладно. Давай…

– Чего? – Отозвался отец.

– Спокойной ночи, пап!

– Спокойной ночи, сын.

Иван постоял еще немного, вдохнул густого загородного воздуха и набрал сестру. А вдруг…

Гудки были не долгими.

– Алло?

– Алка! Привет сестренка!

– Ванька? Чего не спишь?

– И ты о том же…

– Ты на часы глядел?!

– Только ты не начинай

– А кто ещё?

– Бате сейчас звонил…

– Что значит – звонил? Ты не дома что ли?

– Да вот именно – поделиться хотел – я сегодня в таком месте был…

– Вань, ты прости, рядом Ханс спит – давай-ка лучше завтра, а? У него завтра операция тяжелая. Я рада, что у тебя день удался – мы тоже на следующие выходные в Дрезден собираемся или в Прагу – еще не решили: Марта и Ольга просятся в разные места.

– Поезжайте в Прагу. У меня девушка там родилась…

– Молоденькая у тебя девушка…

– Да нет, давно родилась. Восемнадцать годков назад. Такая смешная, Алк, – рыженькая…

– Вань, я тебя сейчас укушу. Или игрушками забросаю…

– Ладно, давай! Лови, фашист, гранату.

– Я тебя при встрече точно укушу, лягушатник!

– Давай, я тебя всё равно люблю!

Иван положил телефон в карман и вернулся в комнату. Как же хорошо, что у него есть сестренка! Такая сестренка! Он удобно улёгся и стал вспоминать, как не находил себе места, когда родители разошлись – Алка выбрала мать, а он остался с отцом. А сейчас она в Европе, деток вон нарожала целую кучу и редко приезжает…

Ваня вздохнул и повернулся на другой бок. Ну, ничего, зато теперь у него есть в Европе свой плацдарм. Оттуда он и будет её завоёвывать. Только теперь поедет не по Германии, – во Францию поедет… Ну а девушки? А девушки – потом. Может быть, даже с Майкой. Через Прагу…

Наконец, сон сморил и его.

И снилось ему, что это он – счастливый Демидоввзял в жены племянницу самого Наполеона – Майю де Рибак, и жили они во дворце, в Праге, в окружении своих рыжих детей. Сколько ни пересчитывал их Ваня, каждый раз получалось по – разному, семь или девять. И все они почему-то были близнецами. Почему?