Текст книги "Танго с призраком. Канженге"

Есть такое заклинание. Старое, верное, называется – Глаза Тьмы.

Понятно, всю столицу Освальдо не охватит. Но…

Маниаки охотятся там, где привыкли. Где удобно…

Трущобы, предместья… центр столицы можно исключить, здесь еще ни разу несчастных случаев не было. И богатые улицы тоже. А вот в те переулки и закоулки выпустить соглядатаев.

Нечто вроде мелкой черной мошки.

Посмотришь – насекомое, поймаешь, приглядишься – глаз и два крылышка, слепленные из тьмы.

Все, что увидит мошка, увидит и Освальдо.

Постоянно с ними контакт держать не будешь, но если направить на нужные улицы… пусть полетают. Польза определенно будет. Но надо провести сложный ритуал, надо получить разрешение от Храма, надо приготовить жертву…

Освальдо все больше склонялся к этой мысли. Грех не воспользоваться!

Интересно, почему Риалон его не применил? Хотя тут понятно – слабосилок! Тьфу…

Раздумывая о своем, Освальдо был сбит с мысли поднявшимся шумом. Что за наглость – мешать некроманту?!

Он их сейчас…

Ладно, отчитать негодяев, заодно и развеяться, а там и за расчеты.

– Ну, чего шумим? – брюзгливым тоном поинтересовался Освальдо у дежурного.

Тот вытянулся в струнку.

– Разрешите доложить, тан Карраско, тан Риалон прислал вестника. Просил наряд, на ритану Лассара было совершено нападение…

Забавно, но первой мыслью Освальдо стало: «А что они делали вместе, так поздно?!»

И только потом… нападение?!

– Где?! Когда?!

Освальдо выслушал дежурного и помчался к мобилю.

Труп без него уберут, расчеты он завтра сделает, а вот лишить его перспективной матери для будущих Карраско не смеет никто!

* * *

– Ритана, вы в рубашке родились, – Серхио разглядывал отметины на полу и на двери. – Если бы вы были в одиночестве, да она к вам пришла с этой дрянью…

– Она шла убивать?

Тони достаточно быстро оправилась от шока. Но неосознанно жалась поближе к Эрнесто Риалону.

– Не убивать, Тони. Полагаю – изуродовать, искалечить, но не убивать.

Антонию это не утешило.

– Самый опасный некромант – мертвый?

– Да, примерно так.

– Но что бы ей дало мое увечье? В чем смысл?

Эрнесто улыбнулся.

– Смысл есть, Тони. Ты же еще не подавала на наследство?

– Н-нет… я сказала нотариусу…

– Нужно официальное заявление, поданное в канцелярию. И подавать его надо в течение полугода после смерти сеньоры Маркос. Представь себе, ты валяешься с ожогами, твои родные… тут вопрос сложный, но думаю, всем было бы не до наследства?

Тони кивнула еще раз.

– Да.

– Она бы отплатила за сына и получила наследство.

– А сын? Я бы это так не оставила?

– Всех мотивов мы пока не знаем. Но полагаю, какие-то идеи у нее были, – пожал плечами Серхио.

– Что здесь происходит?! Антония, вы целы?!

Из лихо затормозившего, завизжавшего шинами по мостовой мобиля вылетел Освальдо Карраско, почти подбежал к девушке, схватил за плечи…

Хотел схватить.

Как-то Тони неожиданно для себя оказалась за спиной Эрнесто. И голос у некроманта был вполне себе ледяным:

– Вальд, не распускай руки.

Несколько секунд тому же Серхио казалось, что Карраско сейчас ввяжется в драку. Ан нет, сдержался…

– Не суди по себе, Эрни. Ритана, вы целы?

– Да, благодарю вас, тан Карраско.

Мужчина отчетливо перевел дыхание.

– Я рад. Когда я услышал… это было ужасно!

Тони вежливо кивнула, ни на минуту не поверив.

Ужасно, а то ж? Такое крушение планов!

– Ничего ужасного не было, тан Карраско. Эр… тан Риалон был рядом, так что опасности для меня не было.

– Лучше бы тан Риалон супруге внимание уделял, – не удержался Освальдо.

До «чья бы буренка мычала» Риалон не опустился. Но и молчать не стал.

– Не помню, чтобы сюда приглашали некромантов.

– Я не по работе, я по личному делу.

– Какие могут быть личные дела у женатого мужчины? – удивился Риалон. – Кстати, как здоровье вашей супруги? Не хотите навестить больную?

Освальдо даже не фыркнул в его сторону.

– Антония… вы позволите отвезти вас домой? Когда все это закончится?

– Благодарю, здесь я дома, – отрезала Тони.

– Может быть, вам нужна какая-то помощь?

– Благодарю вас, мне ничего не нужно, – качнула головой Тони.

Ни к чему.

Освальдо, впрочем, уезжать не собирался. Крутился рядом, нервируя и Тони, и Эрнесто, напросился на чашку чая, и прошло не меньше часа, прежде чем Тони выставила всех из лавки.

Оставшись одна, девушка тщательно заперла дверь, проверила окна, опустила тяжелые плотные шторы, и почти без сил упала в кресло. День ее вымотал до предела, но как оказалось, еще не закончился.

– Тони?

– Рей?

– Рад, что все обошлось, – сразу же перешел к делу призрак.

Тони кивнула, прикрыв глаза.

– Я тоже… рада. Ты с новостями?

– Да. Я не просто так пропадал, теперь я все про Пенья знаю.

– Слушаю?

Рейнальдо огляделся.

– Ты уверена, что хочешь услышать сейчас? Или лучше завтра?

Тони подумала пару минут.

– Может, и лучше, если завтра. Сил у меня нет. Никаких…

– Я видел. Вмешаться не решился, два некроманта… я им на один зуб, – с грустной улыбкой признался призрак.

Тони кивнула, соглашаясь с его правотой.

– Карраско и Риалон. Да, они могут…

– Мне показалось, или они еще и тебя делили? – не проявил должной деликатности призрак.

Не будь Тони настолько усталой, она бы точно огрызнулась. Но сил и на это не было.

– Пусть делят, вычитают, умножают… мне плевать!

– Это правильно. Оба женаты, нам такие ни к чему, – хозяйственный призрак заметил бумаги на столе. – А это что?

– Это бумаги Риалона, – пояснила Тони. – Он мне принес, с расчетами ритуала.

– Какого?

– Чтобы достать твои кости. Завтра схожу, куплю потребное число кур, а вечером поедем доставать кости.

– Хм… может, я передумаю насчет Риалона?

– А Карраско?

Поддразнивала Тони совершенно без интереса. Кроме Эудженио ее никто не интересовал.

– Про Карраско я тоже послушал. Не сказать, что сволочь, но очень себе на уме. Все в дом, все в семью.

– А Риалон?

– Как ты думаешь, почему он на такой должности? В его года, с его силой?

Вот уж о чем Тони отродясь не задумывалась.

– Ну… кто-то должен? Разве нет?

Рейнальдо развел руками.

– Эрнесто Риалон человек достаточно самолюбивый. При дворе ему ничего не светит. Он тан, но только благодаря магической силе, особых связей у него нет. Но это место дает определенные возможности.

– Он нарушает закон?

– Скорее, соблюдает свою выгоду в рамках закона.

Тони кивнула.

Что ж, это понять можно. Бескорыстные феи и лунные эльфы встречаются только в детских сказках. А в жизни надо как-то устраиваться.

– Кстати, если решишь обратить свое внимание на Карраско, скоро это будет реально. У него супруга тяжело болеет…

Супруге Тони не сочувствовала.

– Она сама его выбрала.

– Да. И спорить готов, ничего не докажут. Ни яд, ни порчу, ни проклятие. Но двадцать-то лет она с ним прожила. Может, и больше. И вот благодарность…

Тони только вздохнула.

Карраско ее не интересовал. Ее интересовал Эудженио. Но это потом. А сейчас…

– Итак, сеньор Пенья?

– Хосе Мануэль Пенья. Милейший человек, между прочим. Ему порядка шестидесяти лет. Отец его работал в библиотеке, потом умер от горячки, Хосе с матерью оказались на улице. Мать попала в бордель, быстро умерла, мальчишку бордель-маман выкинула на улицу. – Рейнальдо рассказывал, как есть, не скрывая гадкой правды. А чего умалчивать? Антония все же некромант, она должна видеть изнанку жизни. – Там он сначала просил милостыню, потом срезал кошельки, потом пошел вверх по карьерной лестнице. На каторгу попал один раз, видимо, ему хватило.

– Сейчас что?

– Сейчас это милейший человек, право слово. Живет на калле Мадругада, у него там миленький домик, лично за садом ухаживает, говорят, собирается написать мемуары про свою нелегкую жизнь…

– Чистосердечное признание? – с невинной улыбкой уточнила Тони.

Призрак подавился… эктоплазмой, наверное, и фыркнул.

– Да, похоже!

– Что его останавливает?

– Ничего. А тебе завтра придется ждать приглашения.

– Ну и отлично, – махнула рукой Тони. – Поговорим, пообщаемся…

– Ему бы еще подарок какой…

Тони пожала плечами.

– Если что-то попадется… а что ему можно подарить? Он к антиквариату как?

– Равнодушен. Бизнес – и только.

– Что ему нравится?

– Книги. Как память о детстве…

– Книги…

Тони задумалась.

Сеньора Луиса не слишком любила инкунабулы, предпочитая мебель и украшения. Пара-тройка книг у нее была, но для подарка из вежливости это слишком дорого.

– Ладно. Завтра на блошиный рынок. А потом за курицами.

– Нас точно не поймают?

Тони пожала плечами. Еще раз пробежала глазами по записям, ткнула пальцем.

– Вот! Зная тана Риалона, он обязан был предусмотреть лишний защитный контур. Конечно, сил на него уходит много, но никто нас не обнаружит.

– Ты в этом разбираешься…

– Плохо, – честно созналась Тони. – Особенно меня никто не учил, потом уже сеньора Долорес пыталась мозги вправить, читать заставляла, объясняла ведьминские обряды. Звезда защиты может выглядеть по-разному, но символы у всех похожи. Вот, смотри, тайна, укрытие, тишина, спокойствие…

– Понятно. Жаль, сейчас я не смогу работать с литературой, как раньше. Даже газеты читать не получается.

– Почему? – удивилась Тони.

– Потому что я не могу переворачивать страницы.

– Надо будет что-то придумать, – решила девушка. – Прости, Рейнальдо, я пойду спать. Сил никаких нет…

– Конечно. Проводить не предлагаю… ты ведь здесь останешься?

– Да. Идти домой по темноте мне неохота, особенно когда в городе орудует маниак.

– Антония, ты не против, если я…

– Займешься этим делом? Буду рада.

Шальвен улыбнулся.

Ему определенно повезло.

Антония могла оказаться чудовищем, могла оказаться стервой, дурой, могла… ох, много чего могло быть. Но – нет.

Антония даже не относилась к нему, как к призраку. Часть работы?

Опять нет! Живое существо! Чувствующее, думающее… что еще надо? Да ничего! Но маниака поймать стоит! Шляются тут всякие, по его личной, Шальвена, столице!

Умереть нельзя – тут же какая-то пакость заведется! Ну да ладно, выведем!

Призрак подумал – и отправился бродить по городу.

А вдруг маниак ему просто попадется? Представляете, как ему повезет? Шальвену, конечно! Определенно стоит погулять. А на рассвете он вернется, Антония даже не успеет спохватиться.

* * *

Мужчина сидел в мобиле.

Сидел, смотрел на освещенные окна гостиной.

Глупо?

Он отлично понимал, что поступает, как идиот. Не в его возрасте, не в его статусе подобные выходки. Но…

Но!

Антония Даэлис Лассара невольно, не желая того, завладела его мыслями. И равнодушие, с которым она к нему относилась, только сильнее разжигало огонь желания.

Вздернутый носик, сияющие серые глаза, выбившиеся из тяжелого узла волос прядки…

Ее ничто не могло изуродовать.

Антония. Тони…

Мужчина помнил и ощущение сильного гибкого тела в своих руках, и пьянящий, дурманящий голову запах ее волос…

Его девочка…

НЕ ЕГО девочка!

Не его…

Так легко было бы постучать в дверь, сказать, что вернулся, предложить помощь…

И – нереально.

Антония не откажет, но даже если он получит ее тело, это будет неправильно, неверно… сотни и тысячи женщин живут со своими мужьями просто так.

Когда-то их бросила друг к другу страсть. Бросила, сплавила в едином шальном танце, а вот потом… потом, когда настало время для второй стадии, оказалось, что ничего кроме страсти-то и нет.

Вообще нет.

Любовь не выросла, она ведь не обязана вырастать в постели…

Уважения не возникло, неоткуда ему взяться.

Взаимопонимание? Люди не хотят понимать других, люди обычно мечтают, чтобы поняли их. А еще пожалели и посочувствовали…

Мужчина это хорошо знал. Сам виноват, конечно, сам женился, не по любви, а по расчету на детей, но… вот у него как раз ничего и не возникло.

Еще и сила некроманта.

Некоторые женщины переносят ее легче других. Даже в постель с ним ложиться могут. Но в какой-то миг он все равно не сдерживается. И наружу вырывается нечто неудержимое…

Как жить с человеком, который в любой миг может пробудить все самые твои худшие ночные кошмары? Даже не напрягаясь, просто одним взглядом. Не удержать силу под контролем – и пожалуйста! Кто такое выдержит?

Так что хоть и ворчал некромант на жену, хоть и искал радостей на стороне, но в чем-то и понимал женщину. Нет, не бедную. Но все равно лишенную простого женского счастья.

Хотя нужно ли оно ей? Кто знает…

Антония в его присутствии была спокойна.

Она даже не чувствовала силы некроманта, и это было просто чудесно. Невероятно!

Когда обнимаешь девушку, и она не отстраняется в ужасе, когда не надо держать себя в оковах, как дикого зверя в клетке, когда можно выпустить чувства из-под контроля…

Мужчина сжал кулаки.

Успокойся.

Даже если тебе хочется открыться ей – здесь и сейчас, успокойся! Еще не время! Нельзя так…

Даже если вспыхнет страсть, она может и не перерасти в любовь. А Лассара…

С ними нельзя иначе. Только любовь, только глубокие чувства… некромант помнил Даэрона Аракона. Смутно, но помнил.

И помнил, как тот светился от счастья.

Любовь, да…

Чувство, которое стоит ожидания.

Он подождет.

* * *

Антония вытянулась под одеялом.

В этой комнате она могла и раньше подремать, когда жива была сеньора Луиса. Сейчас Тони решила превратить ее в свою спальню.

Покушаться на хозяйскую комнату?

Нет, невозможно!

Пока Тони не могла этого сделать, сил не хватало…

Спать! Творец Единый, как же хочется спать… и снова спать… вроде бы и сил не тратила, а как устала?

Ладно! Завтра.

Все – завтра.

Девушка перевернулась на бок, сунула под щеку сложенные ладони – и через минуту уже спала. И сон ее был безмятежен.

* * *

Нельзя сказать, что Эрнесто Риалон был счастлив, возвращаясь домой.

Как его только ни встречали.

Криками, скандалами, равнодушием, даже скалкой пару раз пытались… да, и любовь изображали. Было дело, когда Барбара хотела что-то получить, она становилась просто очаровательной.

Но…

Вот в таком виде Барбару не видел еще никто.

Не накрашенную и с не уложенными волосами!

– Эрнесто!!! Наконец-то!!!

– Что случилось? – даже испугался некромант.

Как оказалось – не напрасно.

– Амадо пропал!

– Как? – выдохнул одно слово тан Риалон.

Оказалось – уже больше суток тому назад. Точное время установить не удалось, но вроде бы после Араконов его никто не видел.

– Он хотел сделать предложение этой… приживалке Араконов!

– Антонии Лассара?

– Да!

– Об этом я знаю. Предложение он сделал, она отказала…

– Хоть на что-то ума хватило у девки!

– Барбара! – тихий рык мужчины заставил супругу подавиться своим ядом. – Спокойнее!

Женщина кивнула и перешла к делу.

– Его никто с тех пор не видел. Ни друзья, ни знакомые… ни… никто!

Эрнесто прислушался к себе.

Его сын.

Его родная кровь.

Что это значит для некроманта? Очень, очень многое… в том числе и возможность почувствовать его на расстоянии. Какие у него ощущения?

Никаких.

Вспоминая последние пару суток, Эрнесто понимал, что ничего не чувствовал. Вообще ничего! А это для некроманта нехарактерно.

С другой стороны, отлетевшую душу не скроешь. Итак, Амадо еще жив. Это он и озвучил Барбаре.

– Это ты, ты виноват!

– Я?

– Ты выгнал Дженио! А так бы он за Амадо присмотрел! Ты и эта девка… отказала! Могла бы и дать Амадо, чтобы мальчик…

Эрнесто прищурился.

– Могла бы? Дорогая супруга, ответь мне на простой вопрос. Вы с Валерансой – любовники?

Впрочем, ответ ему и не требовался.

Давно, когда Амадо был еще малышом, супруги заключили негласный договор. И не обращали внимания на личную жизнь друг друга. Но сегодня Барбара перегнула палку.

А ответ…

Женщина покраснела, потом побелела…

– Конечно, нет!

– То есть сейчас вы не встречаетесь, – садистски уточнил Эрнесто.

– Вы… ты… ХАМ!!!

– Еще и рогатый, заметим!

– Думаешь, я про твои измены ничего не знаю? – перешла в атаку Барбара. – Ты разве что эту Лассара еще не… собираешься?!

Эрнесто сжал руку в кулак. До боли.

Как же ему хотелось ударить в это надменное лицо.

– Ты не забыла, что пропал наш сын?

Забыла. Привычно сварясь с мужем, Барбара забыла обо всем! Какой уж там сын! Пропал?

Найдется!

Эрнесто качнул головой.

– Я в участок. Напишу заявление, и пусть начинают искать. А тебе, дражайшая супруга, придется сидеть дома. Если нашего сына похитили с какой-то целью… никто не телефонировал?

– Нет! – всхлипнула Барбара.

Сына она любила, несмотря на всю стервозность.

– Тогда жди. А я поехал.

– Хорошо. Эрнесто, ты найдешь его? Правда?

– Сделаю все возможное, – не стал врать некромант. И вышел.

Ритана Барбара вцепилась зубами в платочек.

Творец Единый, хоть бы Амадо был жив!

Хоть бы…

Кому, во имя Творца, понадобился ее мальчик?! Кому?! Зачем?!

Ответа не было. Оставалось только ждать.

* * *

Перед статуей Ла Муэрте снова лежал ворох цветов.

Белых, чистых…

Горели коптилочки-лучинки.

Богослужение шло своим чередом. Пока не прервалось диким криком.

Перед статуей кричала и корчилась в судорогах очередная просительница. Девушка была в белом – раньше. Сейчас, когда она упала в пыль, белое платье покрылось некрасивыми темными пятнами, каштановые волосы испачкались, коса мела землю, словно умирающая змея…

Первыми к ней бросились жрецы – придержать, чтобы она не навредила себе, дать воды, может, успокоительное… чего уж там, случалось всякое! Экзальтированные особы – не редкость в любой религии, и культ Ла Муэрте от них ничуть не защищен. Даже и того хуже приходится жрецам.

Сама атмосфера очень способствует припадкам…

Но сейчас жрецы отпрянули в стороны.

Девушка смотрела в небо угольно-черными глазами. Без зрачка.

Без белка.

Весь глаз заливало сплошное черное облако.

И они отошли на почтительное расстояние, резкими жестами призывая к тишине.

Сейчас с ними будет говорить Богиня! Нельзя упустить ни слова, ни жеста…

Толпа и так молчала, но сейчас, казалось, люди даже дыхание затаили. Богиня!

Снизошла!

Такое случалось крайне редко, и каждый раз грозило серьезными проблемами, так что… слушаем! Молчим и слушаем! Бог – это вам не соседка, два раза повторять не станет!

Корчи внезапно прекратились, и девушка чуточку неловко села в пыли. Поднесла руки к голове.

– Они идут! Они ползут, плывут, они чудовищны! Они – извращение естества! Они – кошмары, которые приходят ночью! Они – нечистая смерть в пасти ужаса! Они пожрут все и вся, если им позволить. Они уже близко… Найдите мою дочь! Найдите ту, которая может смотреть в тень, ту, которая может говорить с тенью! Найдите ее прежде, чем найдут они! Найдите…

Голос девушки прервался стоном.

А потом тело осело в пыль.

Тихое. Неподвижное. Бездыханное…

Богиня покинула его – и тело умерло.

Но вместо этого…

На миг, только на миг перед статуей богини соткался призрак девушки. Она улыбнулась, развела руками, показывая, что так получилось… простите.

И – исчезла. Развеялась, словно аромат цветов.

Жрецы молча подняли тело и понесли его куда-то за статую. А люди стояли и молчали. Переглядывались…

Идет – что?!

Явно что-то страшное.

Но кого им надо найти?!

Дочь Ла Муэрте? Некромантка…

Но – кто? Где ее искать? КАК?!

Ох уж эти боги… сначала напугают до колик, а потом ты ищи, куда и как приткнуть их откровения!

Глава 6

Вопрос.

Как объяснить своей семье, зачем тебе понадобилось пятнадцать куриц? Тони брала с запасом.

Ответ.

Никак не объяснишь, поэтому лучше даже не пытаться. Вряд ли некромантка из знатной семьи решит посвятить себя разведению птицы.

Тони и врать не стала. Она просто купила оптом пятнадцать птиц у одного из крестьян и попросила, в качестве подарка покупателю, доставить их до дома.

Крестьянин, у которого курицы как раз закончились, согласился и лично довез до места и кур, и ритану. Сгрузил у входа в магазин неприятно пахнущие мешки и подхлестнул лошадь.

Копытные, знаете ли…

Гужевой транспорт экологически чист. Но гадит… а за это в центре города могли и штраф взять. Мордой натыкать тоже могли, но то менее обидно. По карману всегда больнее бьет, чем по носу.

Антония, пыхтя, затащила мешки прямо в коридор.

Весили курицы не так уж и мало. По паре килограмм-то каждая точно нагуляла, а помножить на пятнадцать?

– Рейнальдо, что с ними делать?

– Ничего, – решил более опытный призрак. – Все равно убивать, так что пусть полежат.

Тони поморщилась.

– Жалко.

– Тогда выпусти их. Пусть что разнесут, что завоняют, а потом еще их в мешок складывать… тоже развлечение! И мыть дом весело…

Тони покосилась на наглого призрака.

– Жертвопринесу пару куриц и придам тебе материальность. Тряпку в зубы и полетел.

– Ужасно страшно, – согласился Рейнальдо.

И тут же просочился в стену, потому что на пороге появилась Рита.

– Доброе утро, ритана. Сеньор Фарра завтрак прислал, а тан Адан просил вас заглянуть к нему сегодня вечером.

– Обещаю. А что на завтрак?

– Булочки, омлет… ой, а это что?

– Пятнадцать сволочных куриц, – вздохнула Тони, глядя на дерганья внутри мешков. Выглядело это жутковато.

– Ритана, а зачем они вам?

– Потому что я некромант, – еще горше прозвучало в ответ.

– И?

– Рита, это большой секрет, понятно?

– Ага!

Темные глаза так горели, что Тони не сомневалась – через два часа половина города в курсе будет.

– Помнишь, когда мы за Паулиной Аракон ездили?

– Да, ритана! Кстати, тан Адан вчера радовался! Их с сеньорой Розалией скоро выпишут! Дня через три-четыре!

– Отличная новость! – порадовалась и Тони.

– А что с курами? – не дала ей увильнуть Рита.

– Так ко мне призрак привязался! Придется кур отнести на то место, где его кости лежат, да там и прирезать, а то так и не упокоится… бедолага.

Последние слова Тони договаривала откровенно злорадно, потому что за спиной Риты Шальвен высунулся из стены, примерно наполовину, и корчил возмущенные рожи.

А вот так тебя!

Рита закивала с пониманием.

– Понятно. А это никак черный обряд?

– Да ты что! Это ж упокоение! Святое дело – мятущуюся душу отпустить, – покачала головой Тони.

– Ага… а куры тогда зачем?

– Так кровь же в обряде нужна. И пентаграмму нарисовать надо, сама понимаешь. Человеческую кровь тут никак нельзя, а вот куриную можно, – выдала Тони.

– Так я бы сеньора Фарра попросила, он бы собрал в склянку?

– Свежая нужна…

Тони всем видом показывала, как ее замучили эти гнусные некромантские требования. Но куда деваться? Зато призраку будет спокойно. Или покойно…

Рита соглашалась. И на просьбу забежать к отцу, пусть он заедет за девушкой, да и отвезет ее, восприняла совершенно спокойно.

– Ритана, только отец сейчас рыбу ловит. Он разве что к вечеру освободится…

– А мне раньше и не надо. Я как раз пока по делам, пока к дядюшке…

– Хорошо, ритана, я сейчас метнусь, скажу маме.

– И вот это передай.

Две песеты блеснули в ладони девушки. Плата за проезд?

Более чем достаточная. Хватило бы Тони десять раз туда-обратно прокатиться. Рита даже руки за спину убрала…

– Ритана! Я не…

– Ты возьмешь. Отец придет усталый, голодный, а ему нет бы отдохнуть, еще меня везти. Да еще ждать. Я хоть и ненадолго, но все ж время! Бери и не спорь! – сверкнула глазами Тони.

Рита спорить не стала. Ладно, деньги лишними не бывают. А вот языком она болтать не будет, и отца попросит о том же.

Она была уверена, что ритана не станет делать ничего противозаконного, насмотрелась уже, но…

Разговоры – тоже ни к чему.

– Хорошо, ритана.

– А куриц можешь с собой забрать?

Рита подняла мешки, примерилась…

– Нет, не дотащу. Если только на извозчике.

– Тогда возьми еще на извозчика, – Тони добавила еще серебряную монету. Это было щедро, на такое можно мобиль нанять.

– Да что вы, ритана!

– Менять поутру дольше будешь, – качнула головой Тони. – Да и сама время потратишь…

– Уже бегу!

Девушка взяла монеты и заторопилась. Надо поймать извозчика, доехать до дома, доехать обратно, это все время, а работа тоже ждать не станет.

Но торопилась и сама Антония.

Блошиный рынок работает спозаранку.

* * *

Развалы.

Мелочовка.

Толкучка…

Названий очень много, а выглядит, наверное, все примерно одинаково.

На земле расстелены простыни, пеленки, одеяла, у кого что есть. А на них стоят вещи.

Стоят, лежат, стопками навалены книги, стопками громоздятся вещи, стоят тарелки, подсвечники, лежат игрушки…

Голоса со всех сторон то зазывают покупателя, то расхваливают свои вещи. И рябь в глазах от пестроты, и даже легкая головная боль, потому что поворачиваться надо на две стороны…

А еще – запах.

Пыли, затхлости, ненужности…

Нищеты, отчаяния, горя.

Не от хорошей жизни приходят на развалы продавцы. За каждым предметом какая-то история. Кто-то покупал его для себя, мечтал использовать, видел его в своем доме…

А потом принес сюда и готов отдать в чужие руки.

От кого-то из продавцов пахнет спиртным, кто-то выглядит так, что сразу ясно – нищета…

Тони крепко придерживала на груди концы шали.

Там же, на груди, покоился и кошелек с деньгами. Благо, платье Альбы было Тони откровенно великовато в груди, хоть ты четыре кошелька прячь. А так спокойнее.

Авось, туда не полезут?

Тони останавливалась то у одного прилавка, то у второго, приценивалась, несколько раз брала предметы в руки, но отклика не было.

Не кололо пальцы.

Не тянуло к вещи.

Не старина…

Так, мелочовка, ширпотреб…

Ряд, второй, третий…

Не то чтобы Антония сразу рассчитывала на удачу. Но заявить о себе стоило. Приходить раз в неделю на блошиный рынок, общаться с информаторами сеньоры Луисы…

Магазинчик ей завещали?

Значит, он должен жить! И процветать!

Неважно, что Тони не слишком хорошо знает, что такое антиквариат. Способности у нее есть, желание учиться тоже, трудолюбие в наличии… что еще надо для успеха?

Правильно!

Работать, работать и работать…

И Тони остановилась у очередного одеяла.

Удача пришла к ней только на шестом ряду. Массивная бронзовая чернильница, пресс-папье, перо из какого-то дерева и металла, некогда, наверное, красивое и дорогое, а сейчас грязное донельзя…

Тут же песочница, тут же бювар…

Все грязное, с царапинами, в налете, кажется, и в руки-то взять противно, но на Тони повеяло тем самым ароматом.

Древности. Подлинности. Интересной истории.

– Можно?

Пожилая женщина, которая стояла над одеялом, кивнула.

– Смотрите, ритана. Свекровкино добро продаю, она третьего дня ушла, а на поминки денежка нужна, да и в долги мы влезли…

Тони кивнула.

– Можно посмотреть поближе?

– Что ж нельзя, смотрите.

Девушка коснулась пальцами чернильницы. Медленно взяла ее в руки, поднесла к глазам поближе…

И словно ударом ножа прошило очередное видение.

* * *

Кабинет.

И мужчина, лет семидесяти, седоволосый, усталый, сидящий за письменным столом.

На столе весь прибор, только яркий, начищенный аж до солнечных зайчиков. Мужчина пробегает глазами по лежащему перед ним листу, комкает его, бросает в угол.

Не те слова.

Не то…

Он знает, что стар.

Знает, что скоро ему уходить.

И Тони почти воочию видит фигуру с косой за его плечом.

Она уже примеряется. Она готова.

А вот он – нет!

Книга еще не закончена! Его главная книга, книга, которая достойна быть последней… писатель не может подобрать подходящие слова для эпилога. Это ведь очень сложно…

Чтобы и закончилось правильно, и не тянуло, словно тухлятиной, излишним пафосом, и чтобы герои были согласны, и…

И он снова садится за стол.

И пишет, пишет…

И еще несколько листов улетают в угол. А потом…

Потом его лицо озаряется улыбкой победителя! Он – нашел!

И на листе появляются строчки.

Быстрые, четкие, уверенные, и главный герой выходит в ночь. И бьют копытами в землю кони, и стоит рядом с ними послушный конюх… ему надо доехать домой.

Туда, где ждет Она.

Настоящая…

И горит на окне свеча, и смотрит в окно женщина, и ждет…

Ждет, любит, зовет… он доедет.

Автор точно знает, что у героев все будет хорошо. И на сей раз слова находятся. И неважно уже, что в книге было и горе, и война, и ложь… самого страшного в ней все же не было. Не было предательства, были просто слова чужих людей, которые позавидовали. А сами герои не виноваты.

И если уж Он решил поверить…

Она – дождется.

И ни на какой корабль ему не надо.

На белый лист ложатся последние строчки, лист занимает свое место в стопке… завтра он отнесет рукопись издателю.

Все – завтра. А сегодня…

Кофе?

Нет, это уже четвертый кофейник… сколько он вообще здесь сидит?

Два часа? Три? Четыре?

За окном уже темнеет… писатель встает, делает шаг – и грудь пронзает острая боль. Темная фигура взмахивает лезвием острейшей косы, с тихим звоном разрезая еще одну нить человеческой жизни.

Старик оседает на пол.

И уже не видит, как вбегает в кабинет служанка, как она потихоньку прячет в карман исписанные и скомканные листки бумаги…

* * *

Казалось, видение длится час.

Ан нет – не прошло и секунды. И Тони чувствовала себя не так плохо. В обморок не падала, не тошнило, голова не кружилась… видимо, когда привыкаешь к своей силе, становится легче ее использовать.

Тони посмотрела на женщину вопросительно.

– Скажите, а ваша свекровь в юности не работала ни у какого писателя?

– Откуда вы знаете, ритана?

– Или она сама писала? – продолжила Тони, не особо смущаясь. – Понимаете, вот этот набор – он для профессионала, но сразу видно, что им давно не пользовались…

Рассуждения успокоили женщину. И та задумалась.

– Да вроде как… кому оно надо – старых идиоток слушать?

– А подробнее? – надавила Тони.

– Муж вроде упоминал. Был такой писатель, Тадео Фабрисио Сантос.

Тони кивнула.

О Сантосе знала даже она. И его роман о временах Разделения тоже читала.

Даже она…

Собственно, роман обожала сеньора Долорес, ну и Тони приобщилась. Все верно, роман заканчивался тем, что Юсебио, преодолев все препятствия и горести, едет к своей Эвите. И сеньора Долорес была уверена – все будет хорошо.

Последний роман действительно прославил писателя. Казалось бы – и что такого? Всего лишь история двух людей, которых разделяет война, обстоятельства, родные и знакомые, которых разделяет, казалось бы, целый мир.

Но эти двое упорно стремятся друг к другу.

Вопреки всему.

Или – благодаря этому всему?

Антонии сложно было ответить на этот вопрос. Она и не стала задумываться.

– Это все, что есть?

– Еще пара листов осталось… вроде как черновики, – пожала плечами тетка. – Думаете, оно дорогое?

– Для кого? – вопросом на вопрос ответила Тони. – Если для потомков писателя? Может быть… Может, и для вашей свекрови, раз она их не выбросила…

Угрызений совести Антония не испытывала. Она практически знала, как было дело.

Почти видела.

Как ночью, поздно, открывается дверь кабинета. И та самая служаночка, что прибрала черновики, сует в мешок чернильницу, перо, бювар…

Она искренне считает, что ей недоплатили. Жуть-то какая!

Найти мертвого человека!

Не… за такое – полагается вдвое! А если ей никто не выплатит, так она сама свое возьмет! И положит на черный день.

А день…

День так и не наступил. Вроде как и не так плохо было. Семья, дети, потом она с сыном жила… не в нищете, кормили-поили, а что понимания с невесткой не нашла…

Каждый поступок приходится оплачивать.

Она тоже не стремилась никого понимать. Вот и ее не поняли. Все закономерно.