Текст книги "Средневековая история. Домашняя работа"

Лиля смотрела на его корчи минуты две. А потом сочла, что клиент дозрел.

– Значит так. С первой же возможностью я отправлю вас отсюда. Моему мужу про убийцу отпишете сами. Кто он, откуда взялся, как попал в замок. Я проверю.

– Ваше сиятельство! Да господин граф же меня своей рукой…

Лиля ухмыльнулась. Злобно.

– А я вам почему-то не сочувствую. Благодаря вам я ранена. А благодаря Эдору тут бардак. Меня даже защитить не смогли по его вине.

Вообще-то потому, что Лиля по старой привычке закрыла спальню изнутри на засов, но кто бы это Ширви объяснил. Виноват – и все тут. И вообще не спорить с графиней. А не то вообще прикажу тебя в бочке в море запустить.

– В-ва-ваше сият-тельст-тво…

Лиля вздохнула:

– Заодно отпишете супругу, что Эдор воровал, я его выгнала и наняла нового управляющего. Которому вы и передали его письмо. Ивар!

Вирманин сделал шаг вперед. Если Ширви и хотел посомневаться, то при виде здоровущего медведя все желания тут же пропали. Еще бы.

Лиля живо представила себе диалог:

«– Вы новый управляющий?

– А вы сомневались?

– А ваши рекомендации?

– Топор, кинжал и копье – вот мои рекомендации…»

Ширви, видимо, тоже что-то представил. Уставился на топор вирманина, сглотнул – и вытащил из-под подушки свиток. М-да. Еще бы в трусы засунул.

Лиля взяла письмо и резким движением сломала печать.

Текст был коротким:

«Деньги с поместья и отчет пришлешь, как всегда, вместе с Ширви. Отпиши о здоровье моей супруги. Как ребенок? Что говорит докторус? Благополучно ли протекает беременность? Позаботься о моей дочери и проследи, чтобы графиня ее не обижала. Приеду – за все спрошу».

Лиля сжала кулаки.

Нет, все было вежливо. Но в то же время…

Да, графу наплевать на Иртон. Налог пришлешь – и свободен. И на нее наплевать. Единственная, о ком проявлена забота, это Мири. А она сама мужа интересует только как племенная кобыла. Впрочем, она и так это знала. И все окружающие – тоже.

Что же такого в этом письме, что Ширви не хотел его отдавать?

Первая фраза?

Может быть.

Эдор воровал. И если Ширви его прикрывал…

Лиля уставилась на лежащего нехорошим взглядом:

– Прибыль пополам делили?

– Г-госпожа графин-ня…

Еще бледнее вроде и быть-то некуда было. А Ширви сделался.

Лиля оскалилась:

– Что, я непонятно говорю? Эдор все время воровал. Если ты возил его отчеты и деньги с поместья и ни разу не заметил неладного, – вы точно делились. Кто еще был в доле?

Ширви замотал головой. Мол, не был, не знал, не участвовал…

Лиля посмотрела на Олафа:

– В подземелье его. В камеру. И поспрашивать. Вашими методами.

Олаф кивнул:

– Госпожа графиня, вы изволите присутствовать на допросе?

Лиля отказалась:

– У меня и так голова кружится. А вы ведь начнете шкуру драть, иголки под ногти загонять, зубы напильником стачивать до основания, ногти вырывать…

– Напильником, ваше сиятельство?

– Точильным камнем, – тут же поправилась Лиля.

– Зубы мы не стачивали, ваше сиятельство, – задумался вирманин.

– Дарю идею. Можете на нем и опробовать.

По лицу Ширви покатились крупные капли пота.

– Ваше сиятельство, господин граф будет недоволен.

Ты еще и угрожать вздумал?! Ах ты дрянь!

– Олаф! Можете приступать. Состояние тушки меня не особо волнует.

Женщина сжала кулаки. Есть предположение, что при встрече с мужем и так возникнет куча вопросов. И проблем. Вряд ли он благосклонно отнесется к ее начинаниям. Судя по письмам, она для него просто табуретка. Загаженная. А вам понравится, если это начнет по комнате бегать? Нет? Значит, конфликт неизбежен? Не знаю. Но семь бед – один ответ.

Вирманин сгреб из кровати заверещавшего посланца и поволок из комнаты. Лиля посмотрела на Ивара.

– Проводи меня до комнаты. И скажи Олафу, чтобы не перестарался. А то сдохнет раньше времени.

Ивар послушался.

А Лиля, оставшись одна, задумалась. Все-таки у нее непоправимо портится характер. Раньше она так к людям не относилась. Даже тот же Эдор. Что бы она сделала сейчас?

Да в подвал его! И пытать, пока всю захоронку не сдаст. А как сдаст – казнить. Вместе с женой. Сейчас Лиля отдала бы такой приказ, и голос не дрогнул бы.

Ты меняешь мир, а он меняет тебя. Нравится тебе это или нет.

Надо выжить? Вот и будем выживать. Даже такой ценой.

Джейми спешился. Старенький домик неодобрительно глядел на молодого травника окошками, затянутыми рыбьими пузырями.

Солдаты оставались в седлах. Они к ведьме в гости не собирались. А Джейми…

А ему была безразлична репутация Мораги. Сам такой. Если бы госпожа графиня не забрала его из Альтвера, скоро он оказался бы на виселице. Или на костре. В зависимости от везения.

Бабушка не зря его предупреждала – пока она жива, терпеть будут. А потом увы. Надо будет уносить ноги. Угораздило ж бабку пригреть плод чужой любви. С другой стороны – если б не она, его бы и в живых не было. А так…

К бабке часто обращались за помощью знатные дамы и иногда на большом сроке беременности. Вот и тут. Зелье обычно сбоев не давало, дети рождались мертвыми, но не в этот раз. Джейми выжил. А бабка… То ли пожалела пищащий комочек, то ли подумала об одинокой старости, то ли хотела потом слупить денег с его настоящих родителей. Кто знает?

Она и сама была не из простых. Это Джейми понимал. Читать-писать, считать, травы знать. Да и манеры были те еще…

Нет, бабка была не абы кто. Но тайны унесла с собой к Мальдонае. А после ее смерти к пареньку в гости наведался пастор Лейдер. Ласково поговорил, попросил средство от кашля, а глаза так и пронизывали. Тут-то Джейми и понял, что надо удирать. Пока еще цел.

И так удачно подвернулась графиня Иртон. Надо сказать, женщина Джейми нравилась.

Не злая, не дура… Ну не красавица. Ему больше были симпатичны маленькие и темненькие. Но для графини она вообще была нечеловечески хороша. Разбиралась в травах, не твердила о гневе Альдоная. Вообще она говорила, но Джейми видел – это игра. Для окружающих. Надо – она и не такое скажет. А всерьез верить – нет. Не верит. Джейми это даже немного задевало.

А с другой стороны, если его казнят во славу Альдоная, вот радости-то будет?

Так что не стоит злить госпожу графиню, другое место ему найти намного сложнее. И съездить к местной травнице без проблем. Что-то она знает, что-то – Джейми. Права ведь графиня – что смысла на своих знаниях сидеть, как наседка? Цыплят ты не высидишь.

Джейми сделал пару шагов к домику и решительно постучал в дверь.

Ждать пришлось недолго. Дверь распахнулась, и на пороге возникла женщина, живо напомнившая травнику его бабку.

– Чего надо?

Джейми почтительно поклонился.

– День добрый, бабушка.

– Ишь ты, внучек нашелся. Надо-то чего?

– Меня Джейми Мейтл зовут, бабушка. Я теперь графине служу.

– И кем же?

– Травник я.

– Вот как?

– Госпожа графиня сказала, что я травник да ты травница. И не худо бы нам поработать вместе.

– Ишь ты… А гнева Альдоная она не боится? Травницы ж Мальдонае служат, всем известно.

Джейми улыбнулся.

Бабка была тоже умная.

– Госпожа графиня изволила сказать, что вранье всегда всем известно. – Теперь он говорил тихо, чтобы не услышали солдаты.

– Вранье?

– Меня тоже слугой Мальдонаи назвать хотели. Она не поверила.

– Вот как…

– А мне сказала, что надо обмениваться опытом.

Бабка подумала еще немного и кивнула на домик:

– Ну заходи, раз уж пришел. Говорить будем.

С тех пор Джейми повадился ездить к старой травнице каждый день. Уж очень она напоминала его бабку. Да и знала много. И запасы трав у нее были хорошие.

Ему тоже было чем поделиться.

А два умных человека всегда могут найти общий язык.

Этот разговор состоялся в тот же день за свинарником.

Да, и там можно услышать много интересного. Но рядом, увы, никто не проходил.

– Дорогой!

Мужчина чуть покривился. Кальма была приятна в пути, это факт. Но в Иртоне она превратилась в обузу. Когда он начинал с ней шашни, он рассчитывал, что нянька молодой госпожи будет хоть что-то значить. Но – увы.

Дурища не смогла придержать язык…

Сейчас, с поротой задницей, грязная и пованивающая навозом так, что мухи со всего двора слетались, она вызывала только брезгливость.

Кто ее просил злить графиню?

Вот еще одно заблуждение. Он рассчитывал увидеть безразличную ко всему, кроме еды и молитв, тушу. Так ее описывал граф. Но куда там!

Да, Лилиан Иртон была… мясистой. Даже слишком. Жирной. И другого слова тут не подберешь.

Но в то же время…

Что-то в ней было такое.

Внутренний свет? Искра в глазах? То, как она говорила, двигалась, жила, организовывала все вокруг себя? Мужчина не мог сформулировать точнее. В его мире слова «харизма» не знали.

А в женщине было именно это. Личность пробивалась из-под слоев жира, и уже сейчас она производила впечатление. Тем более в красивой одежде, которая была ей к лицу, с простой прической, а как от нее приятно пахло…

Мужчина поморщился – и решительно отстранился.

– Ты мне одежду измажешь!

Кальма остановилась.

– Но я думала, что ты…

– Что – я?

– Поговори с графиней. Пусть она отменит свой приказ.

– Ты с ума сошла?

Просьба была, мягко говоря, глупой. Как же, станет графиня Иртон что-то отменять… сейчас.

Тем более по его слову. Вот если бы у них что-то было – тут открываются большие возможности. От подарков до шантажа. А сейчас – его вирмане даже выразить свое почтение не пустили. И на уроках она не присутствует, хотя и обещала.

Дамис даже не сомневался: если у него будут время и возможность, графиню он обаяет. И не такие ему в руки падали. Видели мы и получше, и покрасивее. И Кальма тут лишь помеха.

– Как ты себе это представляешь? Госпожа графиня, она дура, но больше не будет?

– Что?

– То! Кто тебя за язык тянул, сумасшедшая?! Графиня здесь власть! А ты ей дерзить в лицо? Нарвалась? Довольна?

– Неправда! Это все ее нянька… Дрянь старая!

– Дура, – бросил мужчина.

Но смягчился, помня о гнусном характере женщины.

– Если представится случай что-то изменить, я постараюсь. Обещаю тебе. Но для этого нас не должны видеть вместе.

– Как?! Но ты же…. Я же….

– Вот так. Если нас увидят вместе, станет ясно, что я твой любовник, и графиня перестанет мне доверять.

– Но мы ведь будем встречаться? Ты меня не бросишь?

Именно это мужчина и собирался сделать. Но сообщать об этом не хотел. Ни к чему.

– Да, разумеется. Но не сегодня. Мне сейчас надо идти.

Кальма всхлипнула, но мужчина был непреклонен:

– Нам надо быть на ужине. Госпожа графиня распорядилась подавать учителям отдельно, в малую трапезную.

– Вот еще! Я же говорила – она обезумела.

– Это ты обезумела. Если такое говоришь. Задница зажила?

Кальма прикрыла рот.

– Госпожа графиня сочла, что мы должны знать, кто и чему обучает леди Миранду. – Дамис на миг задумался, вспоминая слова экономки. – Если мы будем работать совместно друг с другом, учеба пойдет лучше.

– Глупости какие!

Дамис пожал плечами.

Может быть, и глупости, но было что-то в таком подходе.

– Ты бы язык придерживала, донесут графине, что ты болтаешь, – век ничего, кроме навоза, не увидишь. А то и погонит со двора…

– Ты же меня не бросишь.

Ага, как же! С тобой, дурой, бродяжничать уйду. Да кому в этом захолустье учителя нужны?

Мужчина грязно выругался про себя.

И принялся успокаивать женщину. И такая она чудесная, и хорошая, и замечательная, и он ее не бросит, и уговорит графиню…

Зачем?

Да чтобы не оставлять за спиной разгневанную женщину. Пока графиня не начнет его поддерживать, с Кальмой лучше не ссориться. А то ославит на весь свет. Одно дело – тихонько поблудить. Другое – растрепать об этом по всему замку. Тут и выгнать могут.

А этого ему не хотелось. Иртон – неплохое местечко. Тем более после одной истории…

Ивар зашел к графине поздно вечером, когда Лиля уже готовилась спать.

Но ругаться женщина не стала. Ерундой вирмане не страдали. Раз пришел, значит, надо. Марта посмотрела неодобрительно. Лиля как раз рассказывала Мири сказку. Дождалась, пока девочка заснет, и попросила вирманина отнести ее в кровать. И возвращаться.

Ивар так и сделал.

Лиля сильно подозревала, что Марта подслушивает под дверью, но ничего тайного обсуждать не собиралась.

– Что скажете?

– Раскололся мужик, как сухое полено. Ему и так плохо было, а когда мы еще добавили, потек свечкой…

– И?

– Воровали они. Эдор воровал, а этот его прикрывал перед графом. Доходы делили пополам.

– Ага. А здесь сообщники были?

– Ширви говорит, кто-то из старост. Но кто – не знает.

– Точно не знает?

– С точильным камнем спрашивали, госпожа графиня.

Лиля злобно ухмыльнулась. Хорошая вещь – «Молот Ведьм», там такого нахватаешься…

– Ага.

– Сами его допросить изволите?

– Вот еще… Бросьте под замок, потом, если что вспомню, – допрошу. А пока пусть пишет признание. Также в присутствии пастора и Тариса Брока.

– А потом?

– А потом подождем королевского представителя. И сдадим ему мерзавца с рук на руки.

– Как прикажете, ваше сиятельство.

– И, конечно, расспросите его, где деньги.

Лиля подозревала, что в столице. Но вдруг есть надежда хоть что-то выцарапать? Если деньги куда-то вложены, в корабли, ценные бумаги, дела… Отписать отцу – пусть поработает на благо дочки?

– Расспросим, ваше сиятельство.

Лиля кивнула.

– Может быть, я и сама поприсутствую, но не сейчас. Мне бы еще пару дней полежать.

Лиля и правда чувствовала себя не слишком хорошо. Утешало одно – аппетита не было, есть хороший шанс похудеть еще.

Эх, тяжко жить на белом свете…

На следующее утро уехал Тарис Брок. Распрощался с графиней, обцеловал ручки, пообещал передать письма и был таков. Лейс отрядил шестерых солдат ему в сопровождение, а Лиля слезно попросила передать отцу, что она будет молиться за его здоровье. И еще попросила прислать сюда кого-нибудь из Альтвера. Пусть разберутся с убийцами и ворами, а то ж в замке жить страшно!

Тарис обещал и это. А заодно передать письмо Торию Авермалю. Внутрь Лиля вложила записочку и для Хельке. Но одно дело – барону, а другое – ювелиру-эввиру. Ни к чему Тарису лишняя информация. Да и слишком уж он ее взглядами раздевает.

Нехорошо.

Лиля понимала – в этом мире она должна быть вне подозрений.

Как жена Цезаря. Пусть даже Цезарь весь Рим отымел.

Ничего, дорогой супруг, дайте мне только на ноги встать и развернуться по-настоящему. А потом мы с вами еще рогами посчитаемся…

Глава 3
Взгляды со стороны не всегда равны

– Хельке, тебе придется уехать из города.

– Мне?!

Хельке с изумлением воззрился на говорившего:

– Почему вдруг? Что случилось?

– Тебе имя такое – Авермаль – знакомо?

Говоривший имел хмурый вид. И неудивительно. Обсуждать свои дела молодчики умудрились в «Свинье и собаке». А ее владелец очень не любил этих парней. Виду он не показывал, но терпеть их не мог еще с того мига, как они начали приставать к Ингрид, едва не подведя Лейфа под стрелы. Все-таки свой, вирманин, кому ж такое понравится?

Владельцу трактира точно не нравилось. Да и недавний поджог…

Эввиры хозяину тоже не слишком были дороги, но ведь эти три идиота… Еще из-за их дури полгорода выгорит. Даже если их потом повесят, толку не будет. И беспорядки начнутся, торговле убыток. А кого при беспорядках громят в первую очередь?

Эввиров и трактиры.

Эввиров – потому что эввиры. Всегда крайние. Трактиры – потому, что там вино есть. Нет, это не дело.

Пусть Альтвер живет спокойно.

Хельке помрачнел, когда мужчина пересказал ему услышанное. И сдвинул брови:

– М-да. Так и правда подпалят… Ты сам слышал?

Слышал мужчина сам. Еще бы! Они б громче орали по пьяни.

– Градоправителю сказать?

– Хельке, тебя это не спасет. Я их не люблю, вот и пришел предупредить. Так что смотри. Не подпалят – так железом ткнут, сам понимаешь.

Хельке встал и отвесил поклон, как принято у эввиров. Руки скрещены на груди, глаза подняты на собеседника.

– Благодарю тебя. Я запомню твое благодеяние.

– Думай…

Мужчина хлопнул ювелира по плечу и ушел. А Хельке серьезно задумался.

Он даже и не усомнился. Слишком уж это в духе молодчиков – нагадить ему. Тем более, есть причины его не любить. Главная – он эввир. И еще он богат. У него есть чем поживиться.

Защитит ли его бургомистр?

Да, когда речь идет о выгоде – сынка он не пожалеет. Но что это даст?

По-простому – ни хрена не даст.

Можно отлупить Дария. И? Можно даже приставить к Хельке стражника. И к его родным. Его семье. К его овдовевшей сестре и ее детям, которые стали для Хельке родными.

Ой, вряд ли…

Если эти трое подонков серьезно настроены его изжить, они своего добьются. И выход только один. Поговорить с Авермалем и уехать самому.

Но куда?

Где будут рады эввиру?

Где не захотят содрать с него три шкуры или обратить в истинную веру? Где его защитят?

Есть ли вообще на земле такое место?

Как все запущено!

Лилиан Иртон так и сказала бы. И повертела бы в руках толстую косу. Она всегда ее теребила, если была чем-то недовольна.

Лилиан Иртон…

Губы Хельке расплылись в улыбке. Кажется, он знал, куда ему ехать. Согласится ли графиня?

Почему нет? Ей все равно, где он будет работать. Даже наоборот – он постарается, чтобы ей было выгодно.

Только вот как бы добраться в Иртон целым и невредимым? Осень наступает, дожди скоро ливанут, по дорогам не проедешь. А ведь он не один. Сестра, ее дети, инструменты, материалы для работы, а они у ювелира дороги.

Хельке ненадолго задумался. А потом довольно кивнул головой.

Вот чей сынок, того и проблемы. Пусть градоправитель думает, как все совместить. И сына, и выгоду, и порядок в городе. Эввирские погромы случались. Хотя и не часто. Но король это не приветствовал. Эввиры – это деньги. А золото нужно всегда. А ведь его можно и не найти. Так что Эдоард Восьмой крепко гневался на градоправителей за такие мелкие радости жизни.

Если Хельке уедет в Иртон, какие плюсы?

Графиня – умный человек. Но что скажет граф? Там все неопределенно. С Лилиан Иртон Хельке и уживется, и сработается. Можно бы и к кому-то из родственников в другой город, но те же проблемы и там начнутся – эввирам везде тяжело.

Ладно. В крайнем случае уедет. Ему бы зиму переждать. И пережить. Пусть Иртон захолустье, но Авермаль туда точно не доберется. То есть еще и денег можно сэкономить. А на своей земле графиня барона так далеко пошлет, что он за год не дойдет. Зато семья эввира будет в безопасности.

Какие минусы?

Захолустье. Пока кому напишешь, пока что отошлешь… С другой стороны, было бы что сбывать, а куда и как – найдем. Организовать доставку не так сложно.

Безопасность важнее.

Хельке довольно улыбнулся.

И не такое бывало, и в одной рубашке из горящего дома убегали. Было и такое в его детстве, так ведь выжили. И выживут!

Лиля отлеживалась еще три дня. Читала показания Ширви, который сидел в подземелье по соседству с несостоявшимся убийцей и пел, как соловей.

Как ни странно, пастор принял горячее участие в допросе. И выяснилось, что у Ширви вообще-то накоплена неплохая кубышка. А еще имеются жена и двое детей.

На последнее Лиле было наплевать. А вот первое…

Надо бы поговорить с отцом. Сама она до имущества Ширви точно не доберется. Да и ободрать его как липку.

Стоило бы. Но и его семью жалко. Женщины в этом мире права голоса почти не имеют. И жена могла не знать. Оставить ей на жизнь, а остальное конфисковать.

Отец, Хельке, кто-нибудь еще, даже тот же Авермаль за процент, пока супруг в отъезде, и вложить деньги в производство.

Вопрос – где производить будем? В Иртоне?

А если муж твои инициативы прикроет?

Может. Еще как может.

Прикупить какую-нибудь землю?

А где? Как?

Женщина может здесь владеть землей только с королевского разрешения. Такого у нее нет. И вряд ли будет. Оформлять свое дело на кого-то? Простите. После реалий двадцатого века Лиля с подозрением относилась к подобным вещам. Сегодня ты его считаешь нанятым, а завтра он тебя заказал или просто кинул – и сиди, обтекай.

Или просто создать какого-нибудь мужика де-юре. Хотя… Не с этой фигурой. Можно переодеться, загримироваться, понизить голос, но куда ты сиськи денешь?

Этот вариант она даже не рассматривала. И приходила к неутешительному выводу.

Надо искать общий язык с супругом. Или с отцом.

Лучше второе. Потому что отец ее явно любит. А вот Джерисон Иртон…

Лиля надеялась на личную встречу, но отдавала себе отчет, что ломать стереотипы – занятие неблагодарное. Если супруг привык, что она – дура, так и будет считать. И подсознательно ждать пакости.

Вариант с разводом и самостоятельностью?

Вот честно, Лиля не знала, стоит ли. Графиня Иртон – все-таки титул и статус. А разведенная дочь барона, будь она хоть трижды умной и красивой?

Ладно. Время и не такие узлы развязывало…

За это время она перекопала все бумаги поместья и пришла к неутешительному выводу.

Глушь. Пока что-то отсюда вывезешь или сюда привезешь – столько сил и нервов угрохаешь. Не-эт, овчинка выделки не стоит.

Или стоит?

Разве что в случае очень дорогой продукции.

Лиля записала все, что помнила про стекло, и позвала к себе стеклодува.

Тот прибыл, и с порога выяснилось, что сырья у него с собой мало. И хорошо бы съездить к морю. Ибо песок нужен мелкий, белый, чистый и прочее. Да и сода не помешала бы. Лиля осведомилась, готова ли мастерская, и получила уверенный кивок. Хоть завтра запускай. Кое-что в Альтвере купили, кое-что уже здесь кузнец сделал. Если госпожа графиня изволит…

Госпожа графиня пока не изволила. Успеется. А сырье – поедем к морю, поедешь с отрядом. Если что, там и присмотрим. А возить его с берега – так все равно ж: рыбу, соль, крестьян… Короче, надо прикинуть и делать из тропинки хотя бы направление. Чтобы телеги проехали.

Да, нефти тут нет. И продуктов ее перегонки – тоже.

Вот ведь печалька, она знает, что нужно добавлять в стекло для получения нужного тона, но как это что-то найти в природе?

А, не трагично. Отрядить крестьянских детей – пусть приносят ей все образцы. А она посмотрит и подумает. И в лаборатории похимичит.

Кстати, за это время не то что лабораторию – зверинец сделать можно. Была вызвана Эмма, которая рассказала госпоже графине, что все в порядке, комнаты уже готовы, даже кое-какая глиняная посуда есть, и камин там есть.

Лиля вздохнула. И поклялась себе наделать спиртовок и пробирок. А заодно самогонный аппарат и спирта побольше. Вообще хорошая была бы идея – им торговать. Графская пшеничная, крестьянская свекольная, народная картофельная. Разливать в оригинальную тару с крестом, запечатывать и продавать по особой цене. То есть втридорога. От обморожений, как растирание, для употребления внутрь. Эх, надо бы с Хельке поговорить. Хоть тот и обещал не выбрасывать новинку на рынок, но вдруг да не удержится?

А она смогла бы многое огрести за ноу-хау.

Письмо ему написать?

Почему нет…

Август Брокленд чувствовал себя омерзительно после путешествия по морю. Но визит ко двору откладывать не стал.

И попал как раз на малый прием. Тихо, спокойно, народу немного, но далеко не самый простой. Августу бы и не попасть, но верфи – дело хорошее. Эдоард был умен. И понимал, что в руках Августа верфи – золотое дно. Не факт, что так будет с кем-то другим. Талант – это все. Кроме того, семьи нет, из детей одна дочь… Август и дневал и ночевал на верфи. Хотя дела зятю потихоньку передавал. Все ж таки возраст. И все внуку пойдет.

Хотя когда он будет, внук?

С другой стороны, все можно оставить и дочери. Но женщина могла управлять своим делом или имуществом только с разрешения короля. А тот, естественно, разрешал крайне неохотно. Зачем ему?

Да и не нужно это женщине. Ей семья надобна, дети, а не постоянная война за свое место в мире. Лиле придется доказывать свое право ежедневно. Раньше она не смогла бы.

А сейчас?

Август подробно расспросил племянника ювелира о делах Лилиан в Альтвере. И был искренне доволен. Похоже, в девочке проснулась отцовская хватка.

Умница, какая же умница!

А вот ее нынешнее положение пока оставалось неизвестно. Но разве это повод не действовать?

– Ваше величество. – Август вежливо раскланялся перед королем.

Эдоард милостиво кивнул:

– Рад видеть тебя в столице, Август. Ты так редко бываешь на приемах.

В переводе на ативернский это означало: «Что случилось? Чего приперся?»

Август не стал тянуть кота за хвост.

– Ваше величество, я прибыл с просьбой…

– Да? И о чем же?

– Ваше величество, вы не уделите мне буквально пару минут?

– Наедине?

– Нет, ваше величество. Я не смею просить о такой милости. Я просто хотел, как ваш верный слуга, первым преподнести этот скромный подарок вам. – Август с поклоном протянул бархатный футляр.

Эдоард взял его и с любопытством открыл.

Август знал, что внутри. Хельке превзошел самого себя. Золотая чернильница и золотое же перо были инкрустированы бриллиантами и украшены искусной чеканкой. Дарить такое было не стыдно. Наоборот.

Эдоард вскинул брови:

– Что это?

– Ваше величество, это перо и чернильница-непроливайка.

– Вот как?

– Если ваше величество распорядится принести пергамент и чернила…

И то, и другое принесли быстро. И Август продемонстрировал свой подарок в действии. Эдоард посмотрел с недоверием, но остался доволен:

– Непривычно. Но неплохо, очень неплохо…

Придворные зашушукались. Август ухмыльнулся. Не было сомнений, что после окончания приема его начнут расспрашивать, что и как. В кармане у него лежало еще одно перо. А остальное…

Дарить он никому и ничего не собирался. Заказывайте. Заказывайте, господа. А доставку я обеспечу.

– И скромный подарок юным принцессам, чтобы оттенить их красоту достойными украшениями.

Еще две коробочки.

Дорогой розовый жемчуг для старшей, черный – для младшей. Но суть была не в жемчуге. А в застежке. Эдоард осмотрел ее и поднял брови.

– Полагаю, девочки оценят. Очень удобно. Кто это сделал?

– Мой знакомый ювелир, ваше величество. И если вы прикажете…

Эдоард взмахнул рукой:

– Очень неплохо. Зайдите ко мне после приема, я хочу поговорить с вами подробнее….

Август поклонился, рассыпался в уверениях своей преданности и отступил назад. К выходу из зала, где его тут же атаковали придворные. Короля тем временем занял очередной проситель. И Август подумал, что выгодно отличается от присутствующих. Те выпрашивают милости, а он просто дарит подарки.

Да, потом Хельке оценят по достоинству. И он получит много заказов. Но это потом. Август и сам готов поторговать новинками, почему нет? Он-то знает, сколько и с кого можно взять. И ради родного дитятка расстарается по полной.

Слово «маркетинг» было бы для Августа пустым набором звуков. Но он отлично знал высший свет.

Если что-то ввести в моду… почему бы и не перья?

И плевать, что половина дворян кое-как свое имя царапает! Главное – не как, а чем. Не простым гусиным пером, а изящной палочкой в бриллиантах.

Да и серьги.

Простите, но ни одна женщина не потерпит, чтобы у соперницы – было, а у нее – не было!!! В лепешку расшибется, мужу плешь прогрызет, но добудет.

И серьги с новой изящной застежкой мимо их внимания не пройдут.

Наверняка.

Али Ахмед посмотрел на своего помощника. Осторожно попробовал опереться на ногу.

Держала. И не болела. А хромота…. Ее просто не было!

Шаг. Другой. Третий.

– Господин, – склонился в поклоне Омар. – Вы не хромаете. Совсем…

Али согласился:

– Да. Графиня совершила чудо.

– Признаться, я ей не верил.

Али и сам не слишком верил. Но положенный Лилей срок в лубке вылежал. Вытерпел и массаж, и неподвижность, и боль. Не зря.

Все было не зря.

Он еще не опротивел Звездной Кобылице. И та послала ему Лилиан Иртон.

Али много размышлял об этом, пока лежал. И выходило так: если он останется хозяином для своих людей, ему придется крепко благодарить графиню. Впрочем… есть за что.

Надо бы плыть в Иртон. А по дороге зайти в Альтвер.

Мало ли что графиня еще придумала вместе с ювелиром, благодарность – благодарностью, а деньги никому не помешают.

Август ждал приглашения в приемной.

Лакеи были любезны, что означало королевское благоволение. Принесли засахаренные фрукты, пирожные, вино. Брокленд блаженствовал. Хотя и не сильно. После путешествия по морю его желудок до сих пор заявлял о себе в самый неподходящий момент.

Так что мужчина потягивал вино и ждал вызова.

Минут через двадцать его позвали пред светлые королевские очи.

Август послушно вошел в кабинет, раскланялся. Эдоард взмахнул рукой, приглашая его присесть:

– Садись, Август.

Август поклонился еще раз и присел на табурет.

Да, табурет. Что-то более серьезное барону не положено. Но табурет был обит бархатом и с мягким сиденьем. Если бы Эдоард был недоволен, его бы вообще сесть не пригласили.

– Чем я могу служить вам, ваше величество?

– Я опробовал новинку. Мне понравилось. Откуда это?

– Это придумала моя дочь.

– Что?!

– Да, ваше величество.

– Ваша дочь?

– Лилия, графиня Иртон. Она потеряла ребенка, сейчас живет одна, в глуши.

– Я в курсе. Она, кстати, выгнала докторуса, которого ей прислал супруг.

– Ваше величество, если Лиля мне и писала, то письмо еще не дошло. Но я полагаю, что у нее были серьезные причины.

– Неужели?

– Ваше величество, Лилиан – здоровая молодая женщина. С чего бы ей терять ребенка?

Король на миг задумался.

– Докторус сказал, что в результате падения с лестницы.

– Моя бедная девочка! Как же так получилось?!

Эдоард пожал плечами.

– Полагаю, голова закружилась. И предлагаю вам прочитать еще и это.

Его величество подвинул барону копию письма Тория Авермаля. Август пробежал его глазами и кивнул:

– Да, ваше величество. Я знаю.

– И что вы можете об этом сказать?

Что могут сказать родители о своих детях? Странный вопрос. Ровно через пять минут Эдоард пожалел, что его задал. По мнению Августа, женщины лучше Лилиан земля еще не носила. Умная, красивая, смышленая, чудесный ребенок и не менее замечательная девушка. Короче, Джерисону Иртону досталось сокровище, которое он, паразит, не оценил. Запер жену в Иртоне и приезжал раз в год. А зря. Зря…

Вот, перья она придумала, застежку на сережки, может, еще чего изобретет. Умничка, вся в папу!

Эдоард своих эмоций не проявлял, но…

Информации становилось все больше и больше. И все более противоречивой.

Кому верить?

Кто прав?

Эдоард подумал…

– На дворе зима. И вызывать Лилиан Иртон ко двору я не буду. А вот летом, я надеюсь, она к нам присоединится. Я напишу ей приглашение и отправлю с прево.

– Ваше величество, это огромная честь для Лилиан и для меня…

– Графиня Иртон имеет полное право бывать при дворе и без моего приглашения. Просто она им ранее не пользовалась.

– Лилюшка – тихая домашняя девочка.

Эдоард кивнул:

– Ладно. Приглашение я отошлю. А пока… Что у нас по фрегатам? Сколько заложено, сколько готово, что нужно для завершения строительства в более короткие сроки?

– Ваше величество, разрешите?

Август достал из поясной сумки свиток с записями, развернул его и принялся подробно отчитываться.

Эдоард внимательно слушал. И думал, что надо бы на все посмотреть сначала глазами доверенного человека, а потом и своими.