Текст книги "Ах, Таня, Танечка. Интересная история учительницы истории"

Глава 13

Я болен, я влюблен; но мучаюсь любя, —

О, слушай! О, пойми, – я страсти не скрываю

И я хочу сказать, что я люблю тебя,

Тебя одну тебя люблю я и желаю

А. Фет.

Еще в автобусе Татьяна встретила знакомых из райцентра, и представила им Германа, как потенциального учителя немецкого языка, Герману это понравилось:

– Таня! Ты такая находчивая женщина! – сказал Герман по-немецки.

– Конечно, находчивая женщина: нашла тебя! Ездила за нитками, а успела зарегистрироваться на ярмарке и нашла тебя, мой милый, – сказала она, переходя на немецкий язык, тоже.

– Оставим наши нежности до дома, – ответил он тоже по-немецки

– Гут, зер гут! Яволь!

Двор встретил их бурным цветением черемухи, ее запах встретил их еще далеко от дома, хотя во многих дворах начинали цвести яблони.

Собаки с радостным лаем приветствовали их, и осторожно подошли к Герману. Герман достал из сумки большой пакет с сардельками и угостил собак:

– Собаки! Мы теперь друзья с вами?

– Знакомьтесь это наш гость, – сказала Татьяна собакам, и прижалась к Герману.

– Пока, гость, – ответил Герман

На лай собак пришла Нина:

– Наконец! Я рада приветствовать вас, у меня и борщ готов!

– Борщу мы будем очень рады. Нина, познакомься: это наш новый преподаватель немецкого языка. Его зовут Герман Иванович.

– Я очень рада, я Нина, – ближайшая соседка и подруга Тани, и ваша будущая коллега, я вас жду через полчаса. У меня готов борщ!

Нина ушла, но удивленно оглядывалась на нового учителя.

– Борщ! Это очень хорошо, Герман, правда? Хорошо, ты любишь наш борщ?

– Да, моя бабушка тоже хорошо готовила борщ! – ответил Герман

Он стал любоваться черемухой. Наслаждался ее запахом:

– Опьянеть можно, Ты уже назвала меня учителем здешним. И Германом Ивановичем, ты молодец, ты это сказала специально?

– Конечно, ведь было бы еще не понятно для настоящего прибывшего учителя, понравится ему здесь или нет. А отчество Иванович говорит о том, что ты почти русский.

Они долго осматривали огород, сад, коптильню, баню, которая ему очень понравилась:

– Я никогда не был в русской бане!

– И что?

– Давай, сегодня вечером это сделаем, я знаю, что коньяк пьют после бани, но у нас осталась целая бутылка шампанского и банка икры.

– Позовем Нину?

– Зачем, мы же будем вдвоем и в бане.

– Вообще, ты прав.

– Я всегда буду прав, согласна? А как вы сыр делаете, мне это очень интересно?

В этот миг раздался голос соседки Нины:

– Я вас жду к борщу. Где вы, Татьяна Ивановна?

– Идем! Идем! – крикнула Татьяна

Голос Нины снова звал их к себе. Они собрали пакет с нитками для Нины и отправились к ней в гости.

Здесь Татьяна и Герман пробирались через раскинувших ветки яблоней, которых было очень много.

– Столько много яблонь! – воскликнул Герман, – Нина, – какие это сорта?

– Это гибридные сорта

– Гибридные сорта?

– Да, настоящие сорта крупных яблонь здесь вымерзают. Из этих мы варим компоты на всю зиму, делаем вино, и даже напиток, напоминающий пиво.

– Пиво, это хорошо. Вот вам ваши нитки, – сказал Герман, вручая Нине большой пакет с пряжей.

– Столько много, я очень вам признательна, мои коллеги.

– Я хочу вам помочь в чем-то моей будущей коллеге, мне Татьяна Ивановна про вас говорила. Может, прорубить здесь широкий проход, – вырубим часть яблонь…

– Мы не можем вырубить эти яблони, – это все принадлежит школе, как и мой дом, – он тоже школьное имущество.

Кроме борща Нина поставила на стол маринованные помидоры, огурцы и даже маслята.

– Герман Иванович! Вы работали в Томске?

Рот у Германа был уже занят, поэтому Татьяна ответила, не смущаясь:

– Нет, Нина, он приехал из Германии, для обмена опытом, я зашла в Городской отдел образования, чтобы напомнить там о необходимых пособиях по немецкому языку.

– А по русскому языку?

– Это в следующий раз. Там меня радостно встретили, и предложили Герману Ивановичу посмотреть нашу школу.

– Это интересно, что такой обмен существует.

– Да, это очень перспективный обмен для тех, кто поедет в Германию, и, по-моему, они туда пошлют кого-то из своих знакомых. Не менее трех человек пришлют, – решительно говорила Татьяна.

– За одного битого – трех небитых дают! Или двух дают, я не помню, – говорил Герман.

– Герман Иванович, вы знаете русские пословицы? – удивилась Нина.

– Зовите меня просто Герман, ведь я зову вас просто Нина. Я знаю, что имя Нина было в произведении «Маскарад» Лермонтова.

– Это очень приятно, что вы знаете русскую литературу.

– Как не знать. У меня дома мама говорила с бабушкой на русском.

– Вот как!

– Вы еще не видели моего диплома!

– Увидим?

– Конечно, – уверенно сказал Герман.

– Таня, ты будешь забирать молоко, которое я надоила у твоих козочек? Герман, у Тани козы и козел.

– Не буду забирать, делай сама брынзу. Спасибо, дорогая Нина, за вкусный обед. Я думаю, что за нами ответный не обед, а скажем легкий ужин и красной икрой и…

– Таня, что будет еще? – спросила Нина.

– Еще будет отварная картошка с груздями и огурцами, и неожиданный сюрприз.

– Таня, забирай молоко…

– Нет, дорогая, это забирай себе на брынзу, я хочу отдохнуть с дороги, Герман может остаться у тебя для дальнейшего знакомства.

Нина очень странно посмотрела на Татьяну, затем на Германа, затем ее взгляд медленно переместился в пустое пространство, в глазах мелькнули слезы. Но Герман этого не видел, он листал новый журнал «Иностранная литература», что– то читал и смеялся.

– Герман, ты остаешься здесь читать? – с тревогой спросила Татьяна.

– Нет, я тоже пойду, поближе познакомлюсь с твоими собаками. Я просто обожаю собак.

– А я вся в нетерпении, чтобы рассмотреть новые нитки, – сказала Нина.

Татьяна и Герман покинули довольную Нину, и отправились отдыхать после сытного обеда:

– Ты ловко придумала насчет обмена специалистами. Я что-то слышал раньше про это, ты молодец, молодец, дай я тебя поцелую, моя девочка…

– Ты скажешь, что я лгунья? Да скажешь, что я лгунья? – кокетливо добивалась Татьяна.

– Да! – неожиданно сказал Герман.

– Как это? – удивилась Татьяна.

– Я подумал, что может, ты меня обманываешь, что может, у тебя нет мужа. Но держать такое хозяйство трудно без мужчины.

– У меня есть муж, и не знаю, как я сейчас буду себя вести с ним, когда он приедет.

– Да, это будет интересно! – сказал, смеясь, Герман.

– Тебе смешно?

– Конечно, – ответил Герман и уверенно сел на скамейку у мангала с углями.

– Тебе, наверное, лучше уехать, ты можешь сразу уехать, сказать, что тебе все здесь не понравилось.

– Ага, сейчас, вот возьму и уеду! Мне все здесь понравилось. Я уже вижу, что не весь огород вскопан. А твой «муж – объелся груш» – правда, есть такая пословица.

– «Муж – объелся груш» – похоже, что мои мужья любят груши, – говорила Татьяна, и ей стало весело.

Она повела его в амбар, где в полуподвале были заготовки сыра. Герман был удивлен:

– Это вся ваша нехитрая технология, и получается что-то? Где тут можно помыть руки?

– Вот здесь есть два крана с теплой и холодной водой, держи полотенце. У нас центральное о топление, мы недавно провели его.

– Так, теперь я беру этот мягкий сыр и начинаю его усердно разминать, до появления точек «росы» – он быстро придал сырам форму длинных батонов и аккуратно разложил их под прессы.

Хорошо, что хозяева недавно убрали красные кирпичи. И заказали прессы.

Далее, Татьяна ему показала, как они коптят рыбу. Герман удивился, что они готовят сами рыбу холодного копчения. Он вдохнул запах в сарае, где висело еще несколько рыбок:

– Восхитительно! Где мое баварское пиво? Рыба есть, а пива нет…

– Это мы спросим у Нины. Она что-то подобное готовит, вроде пива.

– Прекрасно, значит, еще визит к Нине. Это хорошо! – говорил Герман довольно, и Тане показалось, что, наверное, Нина понравилась Герману. Но, это после того, что с ними было в гостинице?

И Татьяна стала гнать от себя эти мысли. Они вместе растопили баню. Таня стала готовить чистое белье. Герман все рассматривал в этом большом доме.

В доме Герману больше всего понравились жалюзи из камыша, а, увидев на стене в большой прихожей рога оленя, на которых висели шарфы, радостно воскликнул:

– Почему твой муж оставил свои рога дома? Это некий знак?

– Чтобы напугать тебя! У! У! У!

– Да, я за тебя готов уже с ним драться. Я готов драться за женщину, которая меня удачно соблазнила.

– Ты сам первый, ну ты нахал, однако!..

– Вот уже и семейная сцена, отлично! – сказал радостно Герман, – мне все здесь понравилось. Хотя вижу, что не весь огород вскопан.

– Муж не успел. Они с зятем уехали в Индию, я тебе уже говорила про это, – напоминала Татьяна, готовая расплакаться, не понятно от чего.

– Нужно было вскопать огород и тогда ехать к этим Гуру.

– Он, наверное, посмотрел на свои ладони, и увидел, что его зовут дальние края.

– Он, что хиромант? – спросил Герман и стал радостно смеяться

– На тебя вино от Нины только сейчас подействовало?

– Хиромант!?

– Да, да, именно хиромант, хиромант, – уверенно сказала Татьяна.

– На каждого хироманта найдется свой Хиро! – говорил Герман, расхаживая по комнате.

– Кто такой Хиро? Я знаю историю, но про Хиро я ничего не слышала.

– Будем считать, что Хиро– это такой современный рыцарь, который пришел на помощь, чтобы вскопать тебе огород!

– Да, мои мужики только успели посадить картошку, да морковь со свеклой, и так по мелочи: горох и все остальное, а это место под помидоры, тыквы, кабачки. Сюда еще перегной наносить, все перекопать, дел много, – Татьяна уверенно все перечисляла и приходила в спокойное состояние.

Герман обнял ее:

– Вот, я и помогу. Твои мужики приедут, а ты тут уже успела нанять батрака. У тебя найдутся старые штаны с заплатками и рубашка. Я готов нарядиться в батрака, хоть завтра. Найдешь мне старую большую шляпу с полями, – для полного образа батрака

– И что дальше?

– Дальше вот что. Который шарф твоего мужа, что висят на рогах оленя?

– Вот, этот, зеленый широкий, тебе он зачем?

– Затем, – радостно сказал Герман.

Он взял шарф, быстро прошел в зал, взял с рукодельного стола ножницы, стал быстро резать шарф на куски…

– Что ты делаешь, этот шарф почти новый! – возмущалась Татьяна.

– Пойдем в баню, – спокойно говорил Герман.

– Новый шарф, почти новый шарф, – говорила Таня.

– Вот возьми эти кусочки, сложи их в мешочек, и вечером в бане мы их положим в печку.

– Зачем?

– Так «сжигают» дорогу назад. Ты, что не знаешь про такой обычай?

– Нет, конечно. Я знаю, что мосты сжигают, а чтобы шарфы!?

– Пойдем в баню, – сказал уверенно мужик.

Они хорошо мылись в бане. Таня с удовольствием била этого упрямого мужика веником, который был не только из березы, но и еще их веток сосны. Он только лежал и нежился:

– Как это хорошо!

– Это тебе за шарф! Это мосты сжигают, а чтобы шарфы!?

– Все выражения и словосочетания имеют глубокий смысл, моя дорогая, это я тебе говорю, как словесник…

– Словесник?

– Да, моя мама и бабушка учили меня русскому языку, и я окончил русский факультет в нашем Университете, хорошо, между прочим, окончил, я даже стихи пробовал писать: « Я вас любил, любовь еще, быть может», и так далее.

– Там, наверное, и шпионов готовили.

– Возможно, возможно. Со мною не раз проводили странные беседы, но я вел себя очень странно (специально), показывал, что у меня очень плохая память, и они так и отстали.

– Вот это интересно. Забавно. Интересно, Но психологи могли бы разгадать твои трюки, или там были плохие психологи?

– На каждого психолога есть свой анти – психолог…

– Все так интересно! – Татьяна уже смеялась, Герман тоже и говорил.

– Но ты сейчас мой главный интерес, иди ко мне моя лапушка, такая мокренькая и нежная. «Тебя одну тебя люблю я и желаю» – говорил Афанасий Фет.

Скоро они заснули, но чувство долга заставило Татьяну проснуться: пора доить коз. Она тихо освободилась от объятий ее Адама, который спал сном человека, сделавшего свое дело. Она вспомнила о разрезанном шарфе, но это не огорчило, к ее удивлению. Что было, то было!

Но, что это с ней? Почему, все, что было уходило теперь в дальнее и непонятное будущее. Это было, как давно просмотренный фильм о девушке Тане. Это все уходила куда-то далеко, словно вдогонку к ее родным, в Индию…

Татьяна, на всякий случай, в календаре обвела это число красным цветом.

Глава 14

Я в долгу перед Евой, Адамом, планетой,

Перед блеском воды и дыханьем огня,

Перед высью и глубью, зимою и летом,

Перед соком эпохи, вспоившей меня…

Джубан Мулгалиев.

Уже к вечеру, когда Татьяна закончила доить коз пришла Нина с гитарой, пирогами с капустой и со своей яблочной настойкой.

Герман в фартуке уже накрывал на стол, как хозяин, и женщины ему помогали:

– Герман, ты все это делаешь так искусно, так быстро, так умело? – восхищалась Нина

– Моя мама держала небольшой ресторан русской кухни, отсюда мои навыки, умение работать с посудой и готовить русские блюда.

– Именно, русской кухни?

– Да, русской. Я даже тесто могу замешивать и на булочки и на пельмени.

– Пельменей? – восхищалась Нина

– Да. Русских сейчас у нас много. И богатых русских, и «русских немцев», вернувшихся в свой фатер-лянд. Я после вам все расскажу, а сейчас, давайте, пока не остыла картошка, прошу вас, дорогие дамы– коллеги к столу. Таня, а где бокалы для шампанского?

– Сейчас подам!

– Даже шампанское у нас будет? – удивилась Нина

– Нина! А как же! За знакомство, мы же будем коллеги. – Гулять, так гулять, девчонки!

– Мы очень хорошо поужинаем! – сказали Нина, и взяла в руки гитару, и стала петь:

 
Я любила его
Жарче дня и огня, Как другие любить
Не смогут никогда!
 
 
…
 

– Чьи это слова? – спросил Герман

– Сейчас, это мои, но написал их Алексей Кольцов.

Затем взял гитару Герман, сел на диван и стал подбирать музыку:

 
«Я встретил вас – и все былое
В отжившем сердце ожило;
Я вспомнил время золотое-
И сердцу стало так тепло…»
 

– пел он.

И сразу сказал, что это слова Тютчева

Нина подала Татьяне знак, чтобы та вышла на кухню:

– Таня! Ты знаешь, я поняла, что мне нужно вас оставить, это ясно, просто я все поняла!

– Что поняла?

– Видела, когда я была на кухне, как он брал тебя за колени под столом, – говорила Нина грустно.

– Да, что ты? Видела!?

– Нет, правда, мне пора, спасибо, что повеселили меня, но я уже давно ушла, а дочка, наверное, уже вернулась с дискотеки. Наверное, сейчас одна дома. А ты не теряй такого мужика: я же вижу искры между вами. Мне бы такого! Может у него друг есть?

– Конечно, есть, он сюда приехал к друзьям.

Татьяна проводила Нину, поблагодарила ее за все, проверила свое хозяйство, налила воды козам и вошла в дом. Герман уже отложил гитару, и слегка дремал в кресле.

– А баня? Мы в баню собирались, Герман – спросила Татьяна

– Какая баня! Я весь размяк после яблочной настойки. Нет, баня это будет завтра, после копки земли.

– Ты, серьезно? Решил копать?

– Конечно! Сейчас я выйду, прогуляюсь по двору, покормлю собак. Приму душ только. И мы займемся очень интересными делами. Я понял из ваших разговоров, что твои мужики вернутся не скоро.

– Да, но я думаю, что дней через пять– шесть, через неделю.

– Для нас это целая эпоха, как для Адама и Евы! – сказал Герман довольно.

– Снова Адам и Ева!

– Да, мы забываем, для чего мы живем на свете. Пока я гуляю по двору, ты опусти все жалюзи, оставь только немного огня в печке, и много огня в сердце.

– Ты поэт, просто! Поэт, повезло мне с поэтом, Но я тоже писала раньше стихи, есть даже несколько в моем дневнике.

– Я говорил тебе, что пробовал писать стихи, но не было вдохновения:

«О, Муза, где мое желанье,

Где вдохновение мое?»

– А как же твоя жена? Она тебя никогда не вдохновляла?

– Она была всегда, как холодная льдина, Как у вас говорят: «Она была, как айсберг в океане!»

– Неужели!

– Да. Она говорила, все эмоции старят человека, она даже не улыбалась, чтобы не было морщин на лице. Морщины старят женщину, она любила про это говорить.

– А как же дети?

– Их не было совсем, она боялась испортить фигуру, потерять зубы. Она очень боялась хлопот и всего, всего. Зачем?

– А я боялась тебя спрашивать о детях, чтобы не волновать тебя!

– Все, моя дорогая. Я сейчас покормлю собачек. И мы с тобой будем разбираться, откуда берутся дети! Разберемся?! А!?

– Герман!

– Я не Герман, я – Адам, а ты – Ева– быстро разбирай постель и надевай костюм

– Какой костюм?

– Костюм Евы, конечно!

Он ушел, и Татьяна зарылась в подушку, чтобы отдать часть своего жара ей. С ней так откровенно и желанно никто никогда не говорил, и уже что-то шевелилось в ней непонятное и тревожное. Но что это было? Почему это ее не пугало, совсем не тревожило, и даже давало надежды на будущее.

Герман пришел с букетом черемухи, он кружился по комнате, как школьник, и черемуха уже осыпалась, и ее белые лепестки, как белый снег усыпали весь пол, а он все кружился и кружился. Разве так бывает у взрослых людей?

– Адамчик, что ты делаешь?

– Я этим запахом вытесняю все предыдущие запахи этого дома.

– Какие запахи!

– Я помылся в бане, там было теплая водичка. Теперь я могу тоже надеть костюм Адама

И он потеснил Татьяну в кровати, говоря:

– Вот у тебя есть дети. А у меня, их нет. Почему, я не смогу оставить после себя след на земле? Почему?

– Почему? – весело спросила Татьяна.

– Я, что такой большой грешник? Или преступник, или больной человек? Почему, я не смогу оставить после себя детей? Скажи мне… Почему?

– Не знаю, почему до сих пор у тебя это не выходило, и ты считаешь своим долгом…

– Вот, именно, а я, как Джубан Мунгалиев. тоже

 
«в долгу перед Евой, Адамом, планетой, перед блеском воды и дыханьем огня, перед высью и глубью, зимою и летом, перед соком эпохи, вспоившей меня…
 

– Поэт, мой поэт!

– Я твой Адам, и возьмемся за дело!

Так, Татьяна, впервые в жизни, в сорок пять лет, была по– настоящему счастлива с мужчиной. Конечно, это началось еще в гостинице, в Томске, но там они были в гостях, а здесь она была у себя дома.

«Что? Мне уже сорок пять? Не может этого быть? – думала она, – сорок пять лет? Нужно еще раз подсчитать» Но, именно, в эти годы ей предвещала Людмила, когда она будет счастлива, наконец. Да, эти годы.

Зачем упускать свое счастье? Ведь у них со Стасом не было детей! А почему? Наверное, просто не успевали, все было недосуг, или Господь так распорядился, – думала она в крепких объятиях нежданного любовника.

И они заснули с ним, как беззаботные дети.

Во сне Татьяна видела лодку, плывущую к ней по реке, а в лодке были маленькие дети: – мальчик и девочка, которые тянули к ней ручки и говорили тихонько– «Ты не плачь!». На берегу стояли и Герман, и Виктор с Олей, но почему – то там не было Стаса.

***

Этот сон преследовал ее до утра, а утром приехали Виктор с Олей.

Герман рано утром пошел в баню, где был душ, поэтому дети застали Татьяну уже одну, она уже застилала кровать.

– Мои дорогие, желанные, как я соскучилась, а где Стас! – обрадовалась Татьяна, выглядывая в окно, ища глазами Стаса

– Со Стасом все нормально уже, – ответил Виктор грустно.

– А что было?

– Неделю назад примерно, он почувствовал острую боль в горле. Словно, какой – то шарф передавил его, он едва дышал, – говорил Виктор.

– Шарф!? – удивленно воскликнула Татьяна. Ноги ее подкосились, и она упала на кровать. Оля стала ее обнимать, потрепала по щекам, и сказала:

– Мама, уже все позади.

Виктор, словно, не замечая этого, говорил:

– Ему было так плохо, его едва откачали, хорошо, что там в это время был сильный гуру.

– Это было неделю назад? – спросила Татьяна

– Да. Только наш гуру спас его. Очень плохо было, просто очень плохо, ему было трудно дышать, и только гуру спас его.

– Ваш гуру?

– Да мы были в ашраме. Стас очень привлек к себе своими способностями этого гуру. И мы уже собирались уезжать. Все билеты на самолет были у нас в руках. Но Стас стал задыхаться и хватать воздух.

– И что теперь?

– Гуру сказал, что его нужно лечить целый месяц, или более того, еще неизвестно, как это будет идти, чтобы не было последствий.

– Последствий? Каких последствий? Он будет говорить? – спрашивала Татьяна.

– Да, будет. Но лечение необходимо, чтобы стенки горла стали гладкими, иначе может появиться онкология.

– Бедный, мой бедный Стас, ведь я так его отговаривала не ездить в Индию. Зачем он туда поехал? Но мне туда трудно ехать, я боюсь ашрамов.

– Тебя могут просто не пустить, все не так просто. Одну упрямую даму из Нидерландов отправили назад.

– За что?

– Только за то, что она не хотела завязать свои шикарные рыжие волосы в плотный пучок, – сказала Оля.

– Будем надеяться на лучшее, – успокоил Виктор Татьяну и погладил ее по плечам.

В это время пришел Герман – свежий и бодрый, и Татьяна представила его:

– Дети! Это Герман Иванович! Я хочу вас познакомить с нашим новым учителем немецкого языка. Мне уже очень трудно вести два предмета. Вот нам прислали нового учителя. Квартиру ему пока не дали. Он будет жить у нас в гостевой комнате. Наконец, она будет занята по назначению. Герман, будьте добры познакомиться с моими детьми: Оля и ее муж Виктор.

– Очень, очень рад: Оля и Виктор. Я рад. Я тут неделю уже. Денег за квартиру Татьяна Ивановна с меня не хочет пока брать, я тут отрабатывал перекопкой огорода

– Я вам помогу, – сказал Виктор, и пожал руку гостю.

А гость через неделю он собрался уезжать в Германию, чтобы вернуться к началу занятий в школе.

Татьяна поехала с ним до Томска, сказав дома, что ей необходимо получить новые пособия в городском отделе образования.

– Герман! А у нас ярмарка скоро! – сказал на прощание Виктор.

– Я думал уже об этом. Нужно подумать, что и как упаковать и представить: копченую рыбу, понятно как, просто развесить и смазать подсолнечным маслом. А как вы будете предлагать моченую бруснику, клюкву, муку из сушеной черемухи? Ведь у вас так много запасов всего этого…

– Мы пока и не думали об этом, – сказал Виктор, пожав плечами.

– Думали, что все в бочках повезем, – говорила Оля.

– Мы с Татьяной Ивановной поедем в Томск. Перед моим отъездом, и поручу моим партнерам по бизнесу помочь вам с тарой для упаковки. Сразу в один день это не получится.

Татьяна отправилась с ним в Томск, он, чтобы сделать визит своим партнерам, а она зашла в городской отдел образования за новыми пособиями, купила еще ниток для Нины и себя, и навестила организацию «Сибирская ярмарка», где они договорились встретиться с Германом.

Татьяну встретили очень приветливо:

– Хорошо, когда заявители сами беспокоятся. А то мы вот занимаемся рассылкой телеграмм, чтобы получить подтверждение от заявителей об участии в выставке. У вас список готов?

– Да, вот он.

– Тогда возьмите бланк и заполните его.

Пока Татьяна заполняла бланк. Подошел Герман и помог ей это сделать. Он решительно взял у нее бланк и сам все написал, Татьяне осталось только расписаться:

– Герман, ты пишешь, что ягоды будут в банках, но где я возьму все это?

– Тебе все это привезут мои партнеры, у них есть опыт по расфасовке товаров. Я написал им список заготовок и сколько их примерно у вас. Если тары будет больше, чем нужно, то все отставишь до следующей ярмарки, а сейчас мы с тобой поедем прямо в аэропорт. Билет уже заказан. Сейчас придет такси.

И вот они едут, на заднем сиденье, как верные супруги, уже никого не стесняясь, Татьяна положила голову ему на плечо.

– «С любимыми не расставайтесь!» -говорила она, – а у меня тревожно на душе.

– Почему?

– Что кто-то не дает мне покоя.

– Успокойся, моя милая. Я должен завершить свои дела в Германии, передать свой бизнес своему младшему брату. Объяснить все мамочке и вернусь скоро, как смогу. Все улажу и приеду с деньгами.

– Но меня что-то беспокоит!

– Это тебя беспокоит наш будущий ребенок!

– Ребенок? Герман! Ребенок?

– Да, ребенок! Может даже два ребенка, я очень старался. В нашем роду есть близнецы, вот мои дяди – близнецы, например. Ведь мы так старались, – говорил Герман на немецком языке.

– Но у меня давно уже не было беременности.

– Твои партнеры не очень, то хотели видно этого, – продолжал говорить Герман на немецком языке.

– А ты хотел? Любимый, ты хотел этого? – говорила Татьяна тоже на немецком языке.

– А как же, моя Ева? Моя дорогая Ева.

Они еще долго прощались в аэропорту, пока не объявили посадку на его рейс:

– Береги себя, моя радость, береги наш «арбуз»! – и он пошел на посадку.

С новыми пособиями, подарками и нитками в большой сумке Татьяна ехала домой с приятным необъяснимым чувством.

«Что я скажу детям, если правда уже есть беременность, если это так. То я не буду сразу объявлять им это. Ведь чуть больше месяца назад Стас был еще дома, А там, видно будет, – размышляла она.

Но снова вспоминала о шарфе, о Стасе.

«Стас, бедный мой Стас. Как он почувствовал свой шарф на горле? Поистине, что все вначале происходит в мыслях, на тонком плане, – думала она, – недаром Герман учился еще и в Мюнхене в институте парапсихологии…

Ого! Го! Однако, он кое-чему выучился! Но мой фантом предупредил бы меня, если он был опасен. У меня были подозрения, что эта невероятная встреча в гостинице «Сибирская ярмарка» была не просто так, кое-кто сверху позаботился обо мне. Поэтому я была спокойна и за Стаса и за свои легкомысленные, мягко говоря, поступки. Но, какая я все-таки легкомысленная женщина?

Что будет со мной дальше, со Стасом, с моей беременностью? Но я же не одинокая, брошенная всеми безработная и не имеющая крова над головой. Дети, это счастье!» – думала она, и задремала.

Но женщина, сидящая рядом, разбудила ее:

– Соседка, у вас упала сумка, меня это не беспокоит, но и что– то течет там.

– Спасибо, – сказала Татьяна, подняла сумку, достала недопитую бутылку фруктового напитка, сделала несколько глотков. И снова думы о Стасе.

«Слава Богу, Стас жив, и в надежных руках гуру. Господь не допустил бы греха, проявления нашего греха. Отвел беду», – с такими мыслями Татьяна ехала в рейсовом автобусе, почти на том же месте, где сидела рядом с Германом ранее, когда ехали к ним в район.

Но она снова задремала и видела снова сон про молоко, которое снова превращалось в море, сон, который видела очень давно, еще в Новосибирске. Какой смешной Герман, уже и про их «арбуз» заговорил, странно, что у него не было детей. Скорей всего он ее не обманывал…