Текст книги "Александр Васильевич Колчак: «Нет ничего выше Родины и служения Ей»"

Записка Колчака о сражении в Желтом море 28 июля 1904 г. помимо подробного описания боя еще содержит довольно интересные рассуждения и даже критические замечания автора по поводу ведения этого боя. Подсчитывая боевую мощь главных сил противников с обеих сторон, Колчак приходит к выводу, что японская эскадра была сильнее русской всего на величину одного первоклассного крейсера, а вот по скорости хода боевых кораблей оставляла русских далеко позади. В связи с этим командующему русской эскадрой адмиралу Витгефту, скорее всего, нужно было, сражаясь, наступать на противника, а не уходить. Кроме того, движение эскадры по ранее намеченному курсу: три кильватерные колонны – миноносцы, крейсеры и броненосцы – нужно было изменить на другой боевой порядок. И, как считает автор, отсутствие нового боевого порядка и сыграло трагическую роль в исходе сражения.

В истории военного русского флота события, происходившие на Дальнем Востоке 28 июля 1904 г., занимают довольно заметное место. Было не выполнено приказание императора – вывести русскую эскадру из Порт-Артура. Специально созданная Историческая комиссия Морского генерального штаба на основании рапортов всех без исключения командиров кораблей составляла истинную картину боя и выявляла причины поражения русских. Вывод комиссии звучит веско: «…причины неудачи нашей эскадры коренились в неудовлетворительном командовании ею».

Более решителен в своих оценках капитан 2-го ранга С. Н. Тимирёв, утверждая, что сражение в Жёлтом море закончилось «столь печально и бесплодно для нас главным образом по вине тех, которые допустили командовать эскадрами на Востоке совершенно неподготовленных к этой роли адмиралов, или же бездарных и неспособных».[59]59
  Воспоминания лейтенанта Тимирёва об осаде Порт-Артура и пребывании в плену // РГАВМФ. Ф. 763. Оп. 1. Д. 219. Л. 22 об.


[Закрыть]

Еще более интересно мнение командира первого отряда миноносцев М. В. Бубнова: «Если бы командир броненосца “Ретвизан” вместо Порт-Артура отправился бы во Владивосток, то и вся эскадра последовала бы за ним, так как адмирал князь Ухтомский не обнаружил какой-либо своей деятельности; а из этого ничего не могло произойти хуже того, что постигло потом вернувшиеся судна».[60]60
  Бубнов М. В. Порт-Артур. Воспоминания о деятельности Первой Тихоокеанской эскадры и морских команд на берегу во время осады Порт-Артура в 1904 г. СПб., 1907. С. 172.


[Закрыть]

* * *

Начиная войну с Россией, Япония уже имела ясные и определенные цели. Планы японского командования отличались наступательным поэтапным характером: внезапное нападение на русский флот и его уничтожение; высадка войск в Корее и у берегов Порт-Артура, захват крепости штурмом; разгром русской армии, захват КВЖД, чтобы исключить доставку русских подкреплений. Однако, несмотря на разветвленную шпионскую сеть, японцы в своих планах исходили из заниженной численности порт-артурского гарнизона, из ошибочного предположения общей слабости всего сухопутного фронта, и вообще противник недооценил и русский флот, и русскую армию, и гарнизон Порт-Артура, что все вместе и привело к затяжной войне.

Общая протяженность фронта обороны Порт-Артура составляла 29 км. Из них 9 км занимал приморский фронт, на котором к началу августа располагались 22 долговременные батареи для прикрытия стоявшей на внутреннем рейде эскадры, крепости и города от бомбардировок вражеского флота.

Протяженность сухопутного фронта составляла 20 км и была разбита на три участка: Восточный фронт, Северный и Западный. Наиболее сильным и укрепленным был Восточный 8-километровый фронт, проходивший от берега бухты Дахэвань (Тахэ) до р. Лунхе. Начальником обороны Восточного фронта был командир 1-й бригады 7-й Восточно-Сибирской стрелковой дивизии генерал-майор В. Н. Горбатовский, обороняли его 16-й и 25-й Восточно-Сибирские стрелковые полки (ВССП).

Северный фронт (начальник – командир 26-го ВССП полковник В. Г. Семёнов), протяженностью 5,3 км, шел по территории от р. Лунхе до горы Плоской. Обороняли его 15-й и 26-й ВССП.

Самым слабым и менее укрепленным был Западный фронт – от горы Плоской до бухты Голубиной. Его возглавлял командир 4-й артиллерийской бригады полковник В. А. Ирман, обороняли – подразделения 5-го, 27-го и 28-го ВССП. Именно на Западном фронте форты находились буквально в начале строительства, а передовые рубежи на высотах Угловая, Длинная и Высокая были всего-навсего наскоро укреплены.

Сухопутный фронт обороны представлял собой систему фортов, долговременных укреплений и полевых военно-инженерных сооружений (редуты, окопы, батареи). В эту систему входили пять фортов, три долговременных укрепления и пять батарей (это была основа обороны непосредственно Порт-Артура). В промежутках между укреплениями были возведены стрелковые окопы, прикрытые или проволочными заграждениями, или фугасами (минами).

Впереди линии фортов находились специально оборудованные передовые позиции полевого типа, располагавшиеся на высотах Даушань, Сяогушань (Восточный фронт), Высокая, Длинная, Угловая (Западный фронт). Центр обороны (Северный фронт) прикрывали редуты: Водопроводный и Кумерненский.

На всех фортах, долговременных укреплениях и некоторых батареях устанавливались прожектора.

* * *

Узнав о том, что перед выходом эскадры на корабли были с сухопутного фронта возвращены судовые орудия и морские десанты, японцы в конце июля стали сжимать кольцо осады Порт-Артура. Им удалось захватить ряд важнейших высот, а 6 августа начался общий штурм крепости. Ошибочно предположив, что Западный фронт более укрепленный, захват Порт-Артура японцы решили начать с восточного направления. Эта ошибка привела к тому, что и достижения их (японцев) во время штурма были весьма скромные: захватили две высоты на Западном фронте – горы Угловую и Панлуньшань, имеющие важное стратегическое значение, и два небольших редута на Восточном. И цена была заплачена высокая – около 20 тыс. убитых и раненых (потери русских – около 6 тыс. человек).

«Надежды японцев на быстрый успех разбились прежде всего о героизм защитников крепости. Солдаты сражались геройски. Многие раненые не уходили с позиций или после перевязки возвращались обратно. Наступающих японцев освещали прожекторами, накрывали исключительно метким огнем артиллерии и стремительными контратаками отбрасывали назад».[61]61
  Новиков П. А. «Предстоит расставание с городом, где много сделано и пролито столько крови» // Земля Иркутская. 2004. № 2. С. 6.


[Закрыть]

Убедившись, что штурмом взять Порт-Артур не удается, противник меняет тактику и начинает саперные работы. Японцы начинают рыть траншеи с различными ответвлениями в сторону линии русской обороны, чем значительно приближались к фортам и редутам противника, сокращая при этом опасность открытого пространства.

* * *

Главной оборонительной тактикой русских в это время была высокая активность береговой артиллерии совместно с огнем судовых орудий, а главной задачей – борьба с осадной батареей противника. Крепостную артиллерию как бы условно поделили на две части (фланга), включив в них береговые орудия и судовые пушки с броненосцев «Пересвет», «Севастополь», «Паллада», «Победа», «Полтава». И обязав при этом каждую часть вести жестокую борьбу с определенным участком японской артиллерии.

Активизировались и действия флота. Корабли русской эскадры стали чаще выходить в районы бухт Тахэ, Голубиная, Луиза, обстреливая оттуда японские укрепления и солдатские позиции. Японские миноносцы не раз пытались атаковать русские корабли во время их выхода с внутреннего рейда или в момент развертывания на позициях, но мощным прикрытием для русских была их береговая артиллерия. Эту же задачу она выполняла во время траления подступов к внешнему рейду. Защищала она и оборонительные минные заграждения. Почти каждый день на горизонте появлялись японские миноносцы и с наступлением темноты пытались прорваться к внешнему рейду, атаковать стоявшие там сторожевые корабли, обстрелять город, боевые укрепления. Но надо честно сказать, что благодаря крепостным орудиям ни одна предпринятая атака японцев успеха не имела.

Среди всех этих дел, как и многие другие, Колчак продолжал свою ежедневную малозаметную ратную работу. Под его командованием «Сердитый» тралил внешний рейд, дежурил в проливе, чаще около Порт-Артура, участвовал в обстреле неприятельских позиций, ставил мины.

Именно здесь, в Желтом море, начинает он оттачивать свое минное мастерство, давшее в будущем ему имя прославленного мастера минного дела. Как настоящий мастер Колчак всегда имел собственную карту минирования. На простор Желтого моря он наносит обозначение глубин, течений, рисует острова, банки, мели – прокладывает корабельные «тропинки». Ему нужно было нащупать те несколько мест, где обязательно покажутся японцы, и начинить их минами. И результат не замедлил сказаться.

В ночь с 29 на 30 ноября близ Порт-Артура подорвался на мине японский крейсер «Тагосако». Через 23 мин он затонул. Вызванный по радио другой крейсер во время бурной и метельной ночи смог спасти 11 офицеров и 151 члена команды. 23 офицера и 150 членов команды погибли. Когда в русском морском штабе стали разбираться по картам, откуда там мины, то оказалось, что их поставил лейтенант Колчак на миноносце «Сердитый» в ночь на 25 августа в 20,5 милях от входа в гавань.

Это была действительно одна из немногих побед в той войне. Все остальное, что останавливает взгляд современного историка, проходит по разряду поражений. Но Александру Васильевичу вновь не повезло. Его успех, который в другое время непременно принес бы ему известность и восхищение порт-артурцев, теперь был просто не замечен на фоне более крупных и горестных событий. Таких, как бесконечные бомбардировки Порт-Артура и почти небоеспособная русская эскадра, замкнутая на внутреннем рейде.

Но среди наград за воинскую честь, мужество и доблесть есть у Колчака особая – за «сторожевую службу и охрану проходов в Порт-Артур, обстреливание неприятельских позиций на миноносце “Сердитый”». Есть и орден Св. Анны 2-й степени с надписью «За храбрость», пожалованный Александру Васильевичу 11 октября 1904 г.

* * *

А бомбардировки Порт-Артура продолжались весь август. Уже стреляли по ночам, и все больше и больше кварталов попадало под обстрел. В городе стали срочно сооружаться блиндажи, убежища, оборудоваться подвалы. На рынке дорожали и исчезали продукты: сначала рыба, потом овощи. Молоко и яйца еще можно было купить, но крайне редко и очень дорого. На мясо стали забивать обозных лошадей. Отсутствие овощей приводит к распространению цинги, унесшей немало порт-артурских жизней.

В это время у порт-артурской эскадры появляется новый статус и новый командующий. Командир крейсера «Баян» Р. Н. Вирен получает звание контр-адмирала и должность начальника «порт-артурского отряда броненосцев и крейсеров».

Но и при всех изменениях главным остается старый вопрос: или делать новую попытку прорыва эскадры или все силы отдать обороне крепости. Большинство командующего состава поддерживает решение нового начальника: «флот должен до конца защищать крепость и разделить ее судьбу». И вновь начинается разоружение кораблей, формирование морских десантов. Все это немедленно отправляется на сухопутный фронт, в самые опасные его участки.

* * *

Получив донесение о подготовке в Балтийском море 2-й Тихоокеанской эскадры, которая вскоре должна была выйти на помощь Порт-Артуру, японское командование в очередной раз показывает русским, что для Японии значит Порт-Артурская крепость.

Сосредоточив огромные людские резервы (на некоторых участках сражений силы неприятеля превосходили оборону в 10 раз), получив специальную осадную артиллерию (гаубицы), способную раскалывать железобетон фортов и разрывать броню кораблей, японцы вновь предпринимают несколько попыток штурма крепости. Ровно через месяц после первого и довольно неудачного штурма, 6 сентября японцы начинают атаковать крепость в районах Северного и Западного фронтов.

На следующий день ими были взяты Водопроводный и Кумирненский редуты (Северный фронт) и гора Длинная (Западный фронт). Здесь же они попытались захватить и гору Высокую, господствующую над городом. Вначале им это почти удалось, но ночная смелая атака лейтенанта Н. Л. Подгурского (с тремя добровольцами он пироксилиновыми шашками выбил из блиндажей три роты японцев) и героизм стрелков 5-го Восточно-Сибирского полка заставили японцев покинуть высоту.

Однако причин для торжества явно не было. Наоборот, огромное беспокойство внушало это новое орудие – гаубицы, которые могли стрелять по укрытым целям. В осажденном гарнизоне их было совсем немного, а снарядов к ним – и того меньше. Именно это обстоятельство и решило в дальнейшем судьбу Порт-Артура и эскадры.

Японцы установили гаубицы за сопками в специально оборудованных углублениях, в частности, за горой Панлуньшань, оставленной русскими еще во время первого штурма. И с середины сентября они вступили в действие. Беспрерывно ведется обстрел береговых укреплений и порта. Разорвавшиеся снаряды приносят огромные разрушения. В Старом городе такой снаряд сразу сносил чуть не полквартала; в каменистом грунте зарывался на глубину не менее 3 м; все бетонные перекрытия этот снаряд разрушал до самого нижнего этажа; в корабле гаубичный снаряд пробивал сразу все три палубы. Последнее, пожалуй, было самое тревожное, ибо участились попадания в суда, стоявшие в гавани.

Поэтому с 19 сентября у входа на внешний рейд начинается бессменное дежурство всех миноносцев и канонерских лодок. Когда японцы обстреливали место дежурства, выходили прямо на внешний рейд. Иногда ставили мины даже под огнем японских крейсеров (28 сентября). Командир «Сердитого» все острее чувствовал, как его флотская боевая служба становится все однообразнее и почти бесполезнее.

1-я Тихоокеанская эскадра через шесть месяцев боевых действий, потеряв всего один броненосец из семи и несколько малых кораблей, но так и не добившись преобладания на море, перестала существовать как боевая организованная сила. Японский флот беспрепятственно бороздил водное пространство во всех направлениях, а боевые порт-артурские офицеры списывались с кораблей на берег вместе с пушками и занимали окружающие позиции на близлежащих высотах.

Колчак все это прекрасно видел и понимал. Очень часто, когда его «Сердитый» стоял на обычном месте дежурного у входа в гавань, были видны пожары в городе, поднимающиеся к небу клубы дыма, слышны хлопки выстрелов и взрывы снарядов. А там дальше, за городом, в горах мелькали маленькие огоньки. Они то ярко вспыхивали, то быстро гасли – это вели бои на передовых позициях его друзья. И опять ему становилось немного обидно: почему он по-прежнему где-то сбоку от главных боевых событий; почему опять не там, где решается судьба основной битвы?

В конце концов, решив, что «он должен быть там», Колчак подает рапорт с просьбой перевести его на сухопутный фронт. «Сердитым» он командует до 18 октября, а затем поступает в распоряжение командира Порт-Артурского порта контр-адмирала Григоровича.

Сектор Скалистых гор. Дневник Колчака

2 ноября лейтенант Колчак назначается на Восточный фронт командующим сводной батареей 120-мм и 47-мм морских орудий в вооруженном секторе Скалистых гор с «прикомандированием к эскадренному броненосцу “Ретвизан” для продовольствия».

По пути, разыскивая эту Скалистую гору, Колчак оказался в Старом городе. Прошедший накануне снег прикрывал кучи мусора на месте жилых домов. Улицы были совершенно пустынны (говорят, население Порт-Артура за эти военные месяцы уменьшилось в четыре раза и в основном за счет китайцев). Иногда где-то ухали взрывы и время от времени со свистом пролетали снаряды. И все-таки тихо, одиноко, пустынно… Затем, поднявшись в горы и обойдя правый фланг обороны, уже позднее к вечеру Александр Васильевич обнаружил свою батарею.

Восточный фронт, как уже сообщалось, начинался у бухты Тахэ, включал форты № 1, 2, 3 и заканчивался укреплением № 3 и Курганной батареей. От Северного фронта отделялся долиной р. Лунхэ, по которой проходила железная дорога и старинный широкий Мандариновый шлях, окопанный канавами, обсаженный деревьями.

Особенностью Восточного фронта было наличие в его тылу еще одной оборонительной линии, окружавшей Старый город. Линия эта включала в себя Центральную ограду («Китайскую стенку») – целый ряд окопов, редутов, батарей, соединенных друг с другом еще оставшимся от китайцев земляным валом высотой около 2 м. Здесь же находилось несколько десятков батарей крепостной артиллерии и отдельных орудий с круговым обстрелом. Почти все они располагались открыто, на вершинах гор Большое и Малое Орлиное гнездо, Заредутная и Курганная батареи.

Фронт делился на несколько боевых участков. Батарея Колчака располагалась на северо-востоке позиции. Со стороны действующей фронтовой полосы вооруженный сектор Скалистых гор прикрывался Залитерной батареей, Большим Орлиным гнездом и линией передовых окопов. И главной задачей сектора была защита форта № 3 и укрепления № 3, расстояние между которыми составляло около 800 саженей (1,7 км).

А командовал сектором лейтенант Александр Хоменко, командир миноносца «Скорый», в паре с которым не однажды Колчак тащил трал или дежурил на внешнем рейде. Под командой еще одного офицера, 24-летнего мичмана Г. П. Круссера, находилась батарея из десяти 75-мм орудий. Располагалась она на вершине Скалистой горы. Ее главной задачей был обстрел железной дороги, которую японцы специально провели по периметру своих позиций.

У Колчака задач сразу оказалось несколько, поскольку его «хозяйство» находилось в нескольких местах. Самой активно действующей была батарея из двух 47-мм и двух 37-мм пушек. Она тоже размещалась на вершине Скалистой горы по соседству с батареей Круссера и должна была вести огонь по японским окопам, которые медленно, но верно подбирались к крепостным укреплениям.

Следующая точка – склон небольшой горы, где стояло 120-мм орудие. Оно вело целенаправленную стрельбу по определенным вражеским целям, расположенным за линией сопок. Были еще две небольшие батареи из 47-мм пушек, которые пока не действовали: их поставили на случай прорыва линии укреплений противником.

* * *

«Сегодня я перешел на береговые позиции, покончив дело с флотом или, вернее, с эскадрой» – так начинается первая запись в порт-артурском дневнике Колчака, сделанная им 4 (17) ноября в блиндаже Скалистой импани.[62]62
  Импань – комплекс китайских казарм, обнесенных глинобитной стеной.


[Закрыть] Ну, а блиндаж – это своеобразная землянка. Пол – земляной, потолок и стены – бревенчатые, со стойками и нарами. В центре блиндажа – грубо сколоченный стол. Освещался этот временный приют свечами в бутылках, согревался от маленького камелька.

Здесь, на Скалистых горах, и закончилась порт-артурская эпопея Александра Васильевича Колчака. Здесь он заслужил и новые боевые награды, получил легкое ранение. Здесь им были составлены «Заметки о действиях артиллерии», которые позже высоко оценили специалисты. Наконец, именно здесь он вел рабочую тетрадь-дневник, где на 37 страницах описан ход обороны сектора, боевая жизнь своей и соседних батарей.

Дневник лейтенанта Колчака – свидетельство последних трагических дней 329-дневной обороны Порт-Артура, когда главные опорные пункты сухопутного фронта уже были захвачены японцами и положение становится критическим. Он содержит интересные сведения по истории всей порт-артурской эпопеи, поэтому и используются они очень часто на страницах данной книги.[63]63
  Дроков С. В. Дневник лейтенанта Колчака // Советские архивы. 1994. № 5. С. 62–74.


[Закрыть]

…Утром следующего дня (5 ноября) Колчак отправился знакомиться со своим хозяйством. Сразу же бросился в глаза явно не флотский вид и матросов и офицеров. Заснеженная местность Скалистой горы, постоянный холод и ледяной ветер заставили черные морские бушлаты, фуражки и бескозырки поменять на шинели, полушубки и папахи.

Боевые орудия были в порядке. Только вот одна батарея (из четырех пушек) была недостаточно защищена: брустверы плохо прикрывали пушки и ненадежно защищали от шрапнелей. И в течение первых трех дней матросы под руководством Колчака укрепляли бруствер, углубляли ходы, вели пристрелку по японским окопам, ставили на пушки специальные ограничители, предотвращающие недолет.

Так Александр Васильевич входил в должность командира батареи, прекрасно понимая возложенные на него задачи. И эти задачи он решал ежедневно, причем решал активно, со знанием дела, в полную силу своего военного таланта.

* * *

Шел ноябрь, и положение на Восточном фронте складывалось в это время довольно тяжелое. Для захвата крепости японцы не жалели ни солдат, ни артиллерии. В течение августа—октября они трижды предпринимали штурм русских позиций под Порт-Артуром и лишь ценой больших усилий смогли в отдельных местах вклиниться в оборону защитников крепости.

Между штурмовыми атаками периодами начиналась минно-артиллерийская война: японцы вели интенсивный обстрел русских позиций, рыли подземные галереи для закладки мин под основные форты крепости.

После неудачного третьего штурма (17 октября) японцы вновь вернулись к методам постепенной атаки, развернув широким фронтом инженерные работы по подземному минированию. Медленно и упорно враг подкрадывался к сооружениям русских, в первую очередь к фортам. Так, в течение почти месяца японские саперы вели минные галереи к фортам № 2 и № 3 (Восточный фронт), чтобы в нужный момент взорвать их. В ответ защитники крепости разрушали подземные галереи, срывали инженерные работы, организовывали поиски и засады, разведывательные группы делали вылазки, захватывая окопы неприятеля, откуда велись инженерные работы. К ноябрю японцы сосредоточили под крепостью более 100 тыс. солдат при 540 орудиях. Все ждали очередного штурма, только не знали его точного направления…

Обстрел Скалистых гор японцы начали 75-мм снарядами 7 ноября, одновременно обстреливая тяжелыми снарядами форт № 3 и укрепление № 3. Где-то часа в четыре японцы двинулись на штурм этих позиций. «В пятом часу открыли огонь почти все наши и японские батареи, броненосцы стреляли 12-дюймовыми по Кумернинскому редуту. Через 10 мин сумасшедшего огня, сливавшегося в один сплошной гул и треск, все окрестности заволокло буроватым дымом, среди которого совершенно не видны огни выстрелов и взрывания снарядов <…> корректировать выстрелы невозможно <…> С моей стороны сделали по окопам около 121 выстрела» (из дневника. Описание первого сухопутного боя). Штурм не удался. Прорвавшиеся было до бруствера форта № 3 японцы позднее были отброшены.

Вторая попытка штурма началась 13 ноября в 10 ч 30 мин, хотя огонь тяжелых гаубиц по фортам № 2 и № 3 был открыт с раннего утра. Батарея Колчака сначала вела стрельбу по перевалу: там шло постоянно какое-то передвижение войск противника. Позднее Колчак сосредоточил огонь батареи на японских укрытиях перед фортом и укреплением. «В течение дня огонь то усиливался, то ослабевал. Все снова потонуло в облаках пыли и дыма, корректировать стрельбу стало почти невозможно, стреляли по прежней наводке или наугад».

В тот день Колчак, конечно, не мог знать, что 13 ноября японцы начали свой четвертый штурм Порт-Артура, имея в войсках свыше 50 тыс. человек и 540 орудий. Главные их удары были направлены на Восточный фронт и гору Высокую, где через два дня начнется решающее сражение.

А 13 ноября поздно вечером японцы все-таки прорвались между фортами, атаковали Курганную батарею и захватили ее. Но уже в ночь на 14 ноября неожиданно появляется морской десант (80 моряков с лейтенантом Мисниковым). Их контратака была столь «неистова» и стремительна, что прорвавшиеся на батарею японцы просто бежали.

Днем 14 ноября еще были попытки штурма и форта и укрепления № 3, но с утра 15-го наступает затишье. Воспользовавшись этим, Александр Васильевич, как обычно, начал приводить в порядок свою батарею: осыпались брустверы, покосились платформы, повредились ограничители. Занимались и установкой нового орудия – пушки, которую привезли в дополнение к двум, доставленным на батарею накануне (их сняли с крейсера «Разбойник») для усиления огня по японским позициям вблизи укрепления и форта № 3.

* * *

Между тем тишина здесь, на Скалистых горах, настораживала. С наблюдательного пункта было хорошо видно, что на противоположном фланге обороны не все спокойно. Так, гора Высокая то и дело окутывается облаками взрывов от тяжелых снарядов, и на ней поминутно рвется шрапнель. Возможно, идет подготовка к очередному штурму.

А все так и было. Усиленную подготовку к этому штурму японцы начинают еще с 11–13 ноября, только уже на левом фланге, а с 15 ноября вся сила вражеской артиллерии и ярость японской пехоты обрушились на гору Высокая, прозванную русскими «Артурской голгофой». Четвертый штурм, длившийся целую неделю, «набирал высоту».

Кульминацией этого штурма, наиболее жестокого, продолжительного и кровопролитнейшего из всех, какие пришлось выдержать защитникам Порт-Артура, были бои за гору Высокую. Высокая – это своеобразный ключ к городу: с нее отлично просматриваются и порт, и город. Гарнизон горы Высокой насчитывал до пяти рот личного состава из 5-го, 14-го и 15-го Восточно-Сибирских полков. Поднимающиеся колонны японцев натыкались на плотный артиллерийский и оружейный огонь и откатывались назад, оставляя горы трупов. Разрывы снарядов 11-дюймовой гаубицы поднимали в воздух огромные столбы бурого дыма, земли и щебня. Наши батареи из-за недостатка снарядов часто молчали. Японцы же не жалели ни солдат, ни снарядов. Одна атака сменялась другой, более ожесточенной.

Начальник сухопутной обороны отправлял к горе Высокой любые резервы, какие только были возможны. Популярными становятся сводные роты защитников, в которых на место убитых пехотинцев вставали снятые с кораблей матросы. А командовали ими унтер-офицеры, произведенные перед своим последним боем в зауряд-прапорщики (офицерские погоны с одной звездочкой).

Однако переброска этих резервов на гору превращалась в очередные людские потери. Например, днем пополнение могло потерять до половины своего состава. Оказать помощь раненым было еще труднее: санитары, застигнутые пулей или осколком снаряда, погибали вместе с раненым, которого только что несли на носилках. И все-таки наши солдаты, усталые, голодные, израненные, поднимались на эту гору, тащили на себе пушки, мешки с песком, снаряды…

Колчак пытался отвлечь на себя огонь одной из японских батарей – не получилось: пушка, из которой он начал вести огонь, оказалась уже сильно расстрелянной, и снаряды в цель не попадали. Подавить батареи 11-дюймовых орудий пытались броненосцы – тоже не получилось. «Видимо, достать их настильными выстрелами нельзя: надо навесную стрельбу», – записывал Колчак в своем дневнике, наблюдая за действиями эскадры.

И вскоре эти японские 11-дюймовые орудия, выпустив в русских около 4 тыс. снарядов (помогали им и снаряды меньших калибров), превратили Высокую в сплошной огненный вулкан. Но и это не останавливало сражающихся. Когда пыль от снарядов забивала затворы, русские отбрасывали японцев штыками. А те все лезли наверх, как одержимые, скалили свои крупные желтые зубы, сипели, задыхаясь от усталости, палили во все подозрительное (чаще всего в тени, прячущиеся за кустами и камнями) – патронов у них было много, промышленность Японии работала на полную мощность.

* * *

В лаборатории истории Сибири Иркутского государственного университета (ИГУ) хранится дневник (записи) участника Русско-японской войны 1904 г. полного георгиевского кавалера С. С. Томшина. В 70-е годы прошлого века его передали в ИГУ родственники солдата из г. Слюдянки, что на берегу Байкала. В этой записи попадаются буквально потрясающие слова: «И что это было? Трудно себе представить. Неприятель, видимо, решил прорваться в Артур, несмотря ни на какие потери. Много воинских атак было отбито. Доходило до того, что нельзя было ни стрелять, ни колоть. Тогда брались за камни. Но когда и этот материал исчезал, то хватали что попало, и все-таки продолжали драться».

19 ноября японцы запросили (через парламентеров) о перемирии: нужно было убрать трупы, из-за которых иногда не было видно землю. Среди убитых оказался второй сын генерала Ноги, офицер штаба одной из японских дивизий. Первый сын, командующий ротой, погиб еще раньше. К вечеру – снова засвистели пули и загрохотали взрывы, а наутро была последняя т атака, которую русским удалось отбить. Пядь за пядью они сдавали свои позиции, уступали землю, которую уже привыкли считать своей.

После недолгого затишья 22 ноября японцы под яростную бомбардировку вновь бесконечными цепями потянулись к вершине горы Высокой. Завладели они ею только под конец дня, но все попытки вернуть вершину были тщетными. Русские Высокую потеряли. Потеряли они здесь и 5 тыс. человек, говорят, японцы – вдвое больше. «Мало кто спустился с горы после этого штурма. Те, кто ушел из братской могилы, спустился по приказу» (из дневника С. С. Томшина).

Есть еще одна четкая оценка этой битвы. «Борьба за Высокую была борьбой гигантов: ни одна страна в самую славную эпоху истории никогда не выставляла в поле солдат, которые дрались бы с таким упорством, храбростью и презрением к смерти, как русская и японская пехота», – писал французский генерал Гран-при.

* * *

До начала штурма гора имела высоту 206 м, сейчас ее высота – 203 м. Три метра земли было снесено японской артиллерией и развеяно по ветру. И музей, который ныне располагается здесь, так и называется «Парк-203». И гора Высокая сегодня – это тоже настоящий парк, наполненный пением птиц, шелестом деревьев и сиянием высокого жаркого солнца. Наверх ведет широкая ухоженная аллея, начало которой оформлено силуэтами кораблей.

У подножия горы стоят привычные для китайцев кули, которые всего за 50 юаней предлагают на мягких носилках под балдахином отнести желающих на вершину горы и обратно. Желающих обычно бывает немного. Один уже пожилой мужчина из нашей группы стал уговаривать свою жену: «Давай сядем, это же так экзотично!». Ответ этой маленькой хрупкой женщины был достоин самого стойкого защитника Порт-Артура: «Ну, что ты, Володя! Стыдно же. Какие носилки? На эту гору наши солдаты поднимались раненые, усталые, да еще со снарядами… Мы должны пройти этот путь. Мы же русские! Пошли!» На вершину горы мы поднимались молча. На море был густой туман, и крепость вовсе не просматривалась. Сто десять лет назад, в ноябре, погода, вероятно, была совсем другая – развернув на Высокой корректировщиков, японцы начали прицельный обстрел русских кораблей, стоявших в Западном и Восточном бассейнах Порт-Артура, и еще более усилили огонь по укреплениям крепости.

Колчак мог наблюдать с батареи, как от снарядов около кораблей поднимались высокие водяные столбы, а если появлялось облако белого дыма – значит, цель достигнута. В первый день от мощной японской артиллерии получили повреждения почти все суда; но сел на грунт лишь один «Ретвизан». «Следующий день, 24 ноября, был облачный, мглистый, с морозом и легким снегом. В этот день сели на дно “Победа”, “Пересвет”, “Паллада”. Затонувшие броненосцы спустили флаги» (из дневника).