Текст книги "Основные труды. Том 2. Идеология последовательного (революционного) гуманизма. Теория общества и хозяйства"

Социализм как идеология революционного переустройства общества сосредоточена на коренном пороке современного общества – на эксплуатации. Эксплуатация есть такое базовое (заложенное в самой общественной системе) взаимоотношение классов (социальных групп) в обществе, при котором и в результате которого одни социальные группы (классы) существуют как доноры лучшего социального положения других классов (групп). Классы-доноры – эксплуатируемые. Классы, пользующиеся социальным донорством в своих интересах, – эксплуататоры. Идеологии социальных улучшений исходят либо из вечности и естественности отношений эксплуатации, либо из невозможности, нереальности их устранения в обозримом будущем. Идеологии социалистической революции исходят из реальной возможности полного устранения эксплуатации из жизни общества.

Что это значит? Это значит, что социальная структура общества будет складываться на основаниях, исключающих эксплуатацию (вынужденное донорство каких-либо социальных групп в пользу иных социальных групп). В социальной структуре такого общества не может возникать эксплуататорских и эксплуатируемых классов и социальных групп. Только и всего. “А какие же социальные группы будут в обществе без эксплуатации?” – могут спросить и спрашивают социалистов. “Не к нам вопрос, – отвечают социалисты. – Это вопрос к будущему обществу. Мы же знаем о его социальной структуре одно: она не будет основана на эксплуатации”.

Ф.Энгельс и В.И.Ленин удачно формулировали эту историческую задачу социализма: “Социализм есть уничтожение классов”. Современная (уточнённая не по содержанию, а чисто стилистически) формула этой же самой задачи может быть такой: “Социализм есть уничтожение эксплуатации как основы социально-классовой структуры общества”.

Итак, социализм социализму – рознь.

Но и социализм социальных улучшений (смягчения эксплуатации), и социализм полного устранения эксплуатации являются научными идеологиями. Они сходятся в том, что эксплуатация (социальное неравенство) имеет общественную природу, что она порождает социальную несправедливость и что с этой несправедливостью следует активно бороться.

А различия вот в чём.

“Безреволюционный социализм” ограничивает эту борьбу исключительно задачами смягчения эксплуатации или компенсации её очень тяжёлых (или, по крайней мере, её некоторых самых тяжёлых) социальных последствий. Отсюда неизбежность социального компромисса и социального партнёрства эксплуататоров и эксплуатируемых не просто как тактики, а уже как принципа политического поведения, определяющего политическое лицо таких социалистов. Таков весь Социалистический Интернационал с его идеологией демократического социализма.

В отличие от этого революционный социализм никогда не снимает и не может снять с повестки дня свою стратегическую цель – полное устранение эксплуатации, то есть социалистическую революцию. Ослабление эксплуатации как тактическая задача ни в малейшей мере не отрицается, просто эта задача стоит на своём месте – в разделе “программа-минимум”. Подготовка же социалистической революции и её свершение – всегда главная, стратегическая задача.

Каковы социальные силы, которые являются субъектами исторической реализации “безреволюционного социализма” и революционного социализма?

Практика “безреволюционного социализма” осуществляется по преимуществу “осторожной буржуазией”, то есть капиталом, учитывающим исторический опыт классовой борьбы труда и капитала. Страны Западной Европы располагают такой буржуазией. Кроме того, следует учесть ряд особенностей, расширяющих социальные резервы “осторожного капитализма” и в Западной Европе, и не только в ней.

Во-первых, в Западной Европе с XIX века распространился социал-реформизм в рабочем движении.

Во-вторых, процессы глобализации (особенно финансовой глобализации) в соединении с возрастанием информационных и наукоёмких технологий в хозяйственной деятельности привели к сокращению доли индустриальных рабочих и возрастанию доли информационных работников и служащих в составе наёмных и эксплуатируемых трудящихся. По глубинной логике истории, постиндустриальный тип эксплуатируемого наёмного работника потенциально более революционен и более социалистичен. Но пока эти потенции далеки от активной исторической реализации. Постиндустриальный тип эксплуатируемого работника туго реагирует на революционный социализм как на собственную идеологию, на профсоюзные и партийные формы классовой борьбы, морщит нос при одном только упоминании классовой борьбы, вообще пока что не осознаёт себя политически, то есть классом (разве что пресловутым аполитичным средним классом). И пока постиндустриальный эксплуатируемый наёмный работник проходит свою дополитическую фазу социализации, он – резерв и ресурс “осторожного капитала”, его фактический социальный партнёр.

Почему так? И когда, при каких условиях и предпосылках, в каких неизвестных пока формах исторического действия станут реализоваться и побеждать новые революционные потенции постиндустриального наёмного и эксплуатируемого труда? Это захватывающе интересное поприще для новых Марксов и Энгельсов, для новых научных обществоведческих прорывов (за которые, предупреждаем, ни в жизнь не дадут Нобелевских премий). Это и великое и перспективное поприще для новых Ульяновых, умеющих задумывать и создавать партии нового типа, поднимать массы на “последний и решительный” классовый бой и, как показала история, умеющих сделать крайне мало вероятное – выиграть гражданскую войну силами революционного народа. Но всё это – не сегодня, не в ближайшие годы, а после и в результате титанической подготовки новых социалистических революций.

В-третьих, разросся сектор наёмного эксплуатирующего труда (труда наёмных управленцев).

В-четвёртых. Поскольку Западная Европа занимает в целом место эксплуататора в мировом хозяйстве, часть эксплуатируемых западных европейцев получает ослабление эксплуатации и этим как бы соучаствует (партнёрствует) в эксплуатации остального мира.

Стало быть, в ряде лидирующих капиталистических стран в XIX веке сложилась и в XX веке продолжилась ситуация, когда стал возможным социальный симбиоз осторожной буржуазии и соучаствующей в эксплуатации мира части наёмных эксплуатируемых и наёмных эксплуатирующих работников. Источником и основой их сотрудничества является донорство эксплуатируемых стран. Без этого донорства в странах “первого мира” и особенно в Западной Европе не могли бы распространиться идеология и практика демократического социализма, социального рыночного хозяйства, социального государства.

Революционный социализм как идеология распространился по преимуществу в странах эксплуатируемых (особенно колониальных, полуколониальных, экономически зависимых). Исторически социальным субъектом, способным практически осуществить революционный социализм, являлся и является трудящийся и эксплуатируемый народ. Революционный социализм – собственная идеология всех трудящихся и эксплуатируемых, основа революционных союзов их классов и социальных групп. В капиталистическом обществе, основанном на капиталистической фабрике, на крупном частном машинном предприятии, рабочий класс был самой организованной и последовательной революционной социальной группой в составе трудящегося и эксплуатируемого народа. Это научный вывод ещё XIX века. Со сменой технико-технологической базы капиталистического производства меняются массовидные социальные фигуры капиталистической эксплуатации, хотя антагонизм эксплуатации остаётся. Вопрос о конкретном облике потенциально революционных сил в составе трудящегося и эксплуатируемого народа в так называемом постиндустриальном обществе исследован крайне недостаточно. В этом смысле научное обоснование революционного социализма существенно ослабло. Тем не менее принципиальные основы революционного социализма остаются доказанными и научно обоснованными.

Практика революционного социализма пока что узка. Она состоит в факте нескольких социалистических революций (в их числе и Великая Октябрьская социалистическая революция), в факте выигранной социалистической революцией в России гражданской войны и ряде выигранных национально-освободительных войн, в факте успешного и весьма новаторского приступа к социалистическому строительству. Однако социалистические революции до сих пор терпели историческое поражение в результате тоталитарных контрреволюций (пример – сталинская контрреволюция конца 20-х – начала 30-х годов, установившая фашистский режим в СССР) и установления тоталитарных деформаций социализма[115]115
  Теория деформаций и перерождений социализма создана в 70-е годы, но впервые опубликована с возникновением так называемой гласности в СССР. См.: “Очерки политической экономии социализма” М:”Наука”, 1988. Стр.57–65; Б.В.Ракитский, Г.Я.Ракитская Стратегия и тактика перестройки в СССР. М: “Наука” 1990. Стр.20–42. Имеются и другие публикации.


[Закрыть] (режимов-антиподов социализма, прикрытых социалистическим самоназванием и социалистической фразеологией).

К концу XX века капитал господствует в мире. Он, казалось бы, вправе снова объявлять коммунизм призраком, но уже не тем призраком, которого панически страшился, а призраком поверженного врага. Отчего же так суетливо и нервно ведут себя идейные защитники “естественной и вечной частной собственности”? Отчего так стервенеют антикоммунисты? Чего они всё ещё боятся? Что подсказывает “победителям” их чуткий классовый инстинкт?

Он подсказывает им очевидную тайну: 1) идеология социализма неистребима, пока в мире есть хоть один наёмный и эксплуатируемый; 2) социалистическая революция реально возможна, пока в среде наёмных и эксплуатируемых не изведены под корень люди с человеческим достоинством, готовые и способные ценить свободу дороже жизненных удобств и даже дороже собственной жизни[116]116
  В этом отношении сверхинтересны наблюдения А.И.Солженицына в “Архипелаге ГУЛАГ” о действиях Сталина и сталинского режима, беспрестанно перекладывавшего в ГУЛАГе “большой пасьянс социалистов”. Это контрреволюция страшилась социализма, изводила, истребляла социалистов. А позже номенклатура КПСС пряталась за высокими заборами, опасаясь за свои в общем-то жалкие привилегии в случае, как тогда шутили, “если красные придут”.


[Закрыть].

СУТЬ ГЛОБАЛИЗАЦИИ КАПИТАЛИЗМА – ПРИВАТИЗАЦИЯ БУДУЩЕГО ЗЕМНОГО ЧЕЛОВЕЧЕСТВА

Научный социализм призвал общественное сознание, общественное воображение и общественную деятельность, призвал совесть человека и человечества руководствоваться очень высоким и – главное – не псевдо-, а реально человечным, реально гуманистическим критерием исторического добродействия, исторического прогресса. Этот критерий прост, его формулы отчётливы.

Например, так: Общество должно стать таким, чтобы в нём свободное развитие каждого было условием свободного развития всех.

Или вот так: Человек может быть по-настоящему, реально свободным только в обществе и при активном содействии общества.

Или вот так: Если даже индивидуальные антагонизмы и неустранимы, то пусть никакие из них не вырастают из общественных условий их жизни, пусть общество станет поприщем социального мира и сотрудничества, а всё богатство индивидуальных различий и особенностей пусть свободно развивается в благоприятной социально неантагонистической среде.

Реальная свобода, освобождение от рабства и порабощения в любых его формах, от угнетения, от эксплуатации, свобода для реальной человечности, для всемирной человечности – вот цель и критерий общественного прогресса.

И это же рубеж в ходе человеческих и общественных событий. Все общества, в которых эксплуатация, социальная жестокость и социальное неравенство лежат в основе их устройства, – это общества вне реального гуманизма, свобода в них относительна, фрагментарна, не всеобща. Эти общества из предыстории. История начнётся с реально гуманистических обществ, с обществ без эксплуатации, обществ всеобщей свободы.

До этого ныне так далеко, что научное социалистическое видение будущего объявляется утопией. Утопия, должны вас уведомить, – это не несбыточное в истории. Утопией несвободный ум, сознание несвободного общества называют картину свободного общества. Даже если видение свободного общества надёжно подкреплено общественной наукой.

Почему мы так много говорим о Свободе, о столь прекрасном идеале и столь великолепной исторической цели, тогда как обсуждаем опасности глобализации в её капиталистической форме? Мы говорим о Свободе потому, что главная угроза глобализации капитала – навсегда лишить большинство населения планеты именно Свободы, сделать несвободу навеки судьбой большинства.

Если угроза утратить перспективу освобождения от эксплуатации кажется вам, дорогие коллеги, слишком уж общими словами, алармизмом, нагнетанием страстей на пустом месте, тогда как не решаются самые простые проблемы голодных, мёрзнущих, безработных, если вам проблемы освобождения от эксплуатации кажутся неактуальными, – значит угроза несвободы больше, чем может предполагать исторический оптимист, значит она (угроза) наполовину уже реализована.

Эксплуатация – это общественно организованное систематическое принудительное социальное донорство одних социальных групп (эксплуатируемых) в пользу других, господствующих социальных групп – эксплуататоров. Эксплуатация совершенствовалась из века в век. Начавшись с истребления, ограбления и порабощения побеждённых племён, она преобразовалась в рабовладение, в крепостничество и систему оброков и даней, в крестовые походы и экспансии церквей, в наёмный труд и капитал, в тоталитарное рабство. Она загубила, исключила из истории многие народы и даже целые цивилизации, например, цивилизацию майя.

Получив в своё распоряжение сперва машинную фабрику, а потом электричество, химические технологии, средства массового уничтожения, эксплуататорские системы открыли полосу новых эпох массового порабощения. Охватив весь мир и сделавшись всемирно скоординированной, система эксплуатации вышла в конце XX века на новые рубежи, угрожающие человечеству и человеку. Система эксплуатации пришла к пониманию, что большая часть человечества ей не нужна, мешает развитию по её эксплуататорским законам. Так открылась эра глобализации, та самая, которая угрожает сделать большинство человечества исключённым из истории, то есть либо физически уничтоженным, либо навеки порабощённым.

Спросим себя: происходило ли прежде обобществление хозяйства и социальной жизни в планетарных, глобусных (глобальных), всеземных масштабах? Да, происходило, и притом исключительно в эксплуататорских формах, очень часто, прямо скажем, в зверских, бесчеловечных формах. Но то, что мы ныне обозначаем понятием “глобализация”, – явление качественно нового порядка. И угроза нового типа.

Антигуманность эксплуатации как базового принципа организации социума в том, что она оборачивает возрастающие научно-познавательные и преобразовательные ресурсы человечества против человечества, против человечности. Открытое примитивное рабство и крепостничество были откровенно жестокими, но перед судом истории они могли бы оправдываться отсутствием безработицы, полной занятостью. Кстати, тоталитарные системы XX века возвели полную занятость в ранг своих преимуществ, пытаясь заслонить этим совершенно откровенный или чуть прикрытый рабский или полурабский характер этой полной занятости.

Но вот возникает машина, а с начала XIX века – машинная фабрикация. Возникает новый пролетариат в двух его видах: 1) рабочий класс – класс придатков машин и 2) деклассированные, не нужные, с точки зрения капитала, слои общества. С тех пор это части большинства населения – наёмные эксплуатируемые трудящиеся и социальные слои, лишённые социальной перспективы, фактически исключённые из общества и истории.

Капиталистическая система с самого начала освоила технологии вытеснения самых губительных и разрушительных своих последствий на периферию планеты, в колонии и полуколонии. Уже ткацкие фабрики Англии разорили и физически истребили индийских ткачей. Это был экономический геноцид. И с тех пор он не прекращался никогда. Процветающие Европа и Северная Америка расчищали от лишних людей экономическое пространство на периферии мира. Лишённая своего колониального периферийного пространства для имперского способа разрешения своих противоречий промышленно развитая Германия стала бороться за жизненное периферийное пространство в Европе и дважды развязывала ради этого мировые войны.

Борьба за жизненное пространство не может быть прекращена, пока общественная система остаётся эксплуататорской (капиталистической или тоталитарной – в конечном счёте всё равно). Научно-техническая революция даёт такие новые технико-технологические (и информационно-технологические) возможности, которые позволяют вести эту борьбу и без открытых массовых военных действий. Прямое насильственное уничтожение лишнего населения планеты в газовых камерах, концлагерях, на фронтах, в экологических катастрофах, в техногенных катастрофах, в крупномасштабных карательных операциях становится отныне “грязной”, устаревшей технологией очистки земного пространства от лишних для капитала людей. Достаточно экономического геноцида, достаточно шоковых реформ. Тем более, что грамотные исполнители такого “правого дела” всегда находятся.

СОЦИАЛЬНЫЕ ПОСЛЕДСТВИЯ ГЛОБАЛИЗАЦИИ КАПИТАЛИЗМА: СОЦИАЛЬНАЯ РЕЗЕРВАЦИЯ КАК НАИБОЛЕЕ ВЕРОЯТНЫЙ ОБЛИК БУДУЩЕГО ДЛЯ БОЛЬШИНСТВА ЗЕМНОГО ЧЕЛОВЕЧЕСТВА

Одной из теорий, объясняющих существо процессов современной глобализации, стала ныне теория социальной резервации. Она имеет своим предметом (целью изучения, объяснения) качественно новые взаимоотношения господствующих классов с социальными группами “лишних” людей.

“Лишние люди” – социальное явление, причиной которого является устройство общества на началах эксплуатации. Именно применение к обществу, к населению критериев, исходящих из верховенства частных интересов, приводит к оценкам части населения как “лишнего”, то есть не требующегося для достижения частных целей господствующих классов. Так как частные классовые цели и интересы господствующих классов преподносятся в виде общественных целей и интересов (а подчас и в виде общечеловеческих и даже естественных, данных самой человеческой природой), оценка части населения как “лишних людей” приобретает форму общественного мерила, общественного критерия.

В относительно скрытом виде отношение к части населения как к “лишним людям” существует в любом эксплуататорском обществе. В античном рабовладельческом мире имел место пролетариат – низшие неимущие, а с I века деклассированные слои. В феодальных обществах деклассированная часть населения существовала в виде бродяг, “социального дна”. Скачкообразно повышается доля “лишних людей” с переходом к капитализму. Здесь впервые “лишние” для целей капиталистического воспроизводства делятся на бесперспективных “лишних” и “резервную армию труда”. Безработные (“резервная армия труда”) могут считаться исторически первой формой того явления, которое с конца XX века стало принято называть социальной резервацией.

Логика развития капиталистической эксплуатации как общественной системы приводит капитал и его государство к необходимости отчасти смягчать социальную несправедливость. Делается это путём обеспечения для части “лишнего” населения особых условий существования, при которых исключение “лишних” из полноценного и полноправного участия в общественных делах фактически закрепляется, но потребности массы целенаправленно деформируются, сводятся к стандартизированным и удовлетворяются на уровне, вполне удовлетворяющем “лишних” людей. То есть возникает социальная группа довольных граждан, лишённых основных гражданских ценностей – участия в обществе в качестве субъектов реального исторического творчества.

В общем плане такое “гармоничное” распределение ролей в обществе обозначено в постановочно-концептуальном виде Ф.М.Достоевским в “легенде о Великом Инквизиторе” (“Братья Карамазовы”, книга “Pro и contra”). В плане практической политики эксплуататорских классов социальная резервация как новый тип исключения “лишних” из истории и из исторической перспективы приобрела значение в центрах капиталистической цивилизации в XX веке. Этот тип, скорее всего, будет взят капиталом на вооружение в XXI столетии, что, пожалуй, примирит большинство с глобализацией.

Этот новый тип – резервации сперва для десятков, затем для сотен миллионов, а если понадобится, то в конце концов – и для миллиардов. У людей в резервациях будет всё по их умело сформированным стандартным потребностям, всё – за исключением участия в реальной истории, то есть за исключением свободы.

Технологии, которые будут систематизированы и усовершенствованы в резервациях, уже нарабатываются. Есть первые крупные успехи: массовая культура, массовые зрелища для “фанатов”, провоцирование социальной активности спецслужбами, разыгрывание спектаклей “Борьба с глобализацией”, “Борьба за чистую планету”, современные СМИ, бульварная литература, наркомания и т. п. Там, где масса вдруг начинает действовать вне связи с предшествующими своими жизненными проявлениями, – ищи технологии резервации. Любое зомбирование массы или личности толкает в сторону разрастания предпосылок оформления резерваций.

Глобализация устроила гигантский полигон на просторах России. Шоковые реформы применили к народу России экономический геноцид. Деградация приняла массовый характер. Российское жизненное пространство наполовину расчищено для международного капитала. Станет нас поменьше – и вполне вероятно образование резервации для выживших народов России.

Собственно говоря, наша Россия – уже резервация. Народ уже 10 лет не имеет возможности созидательно работать, делать, производить, творить то, что способен. По крайней мере, был способен. Если произойдёт нормализация, то за счёт чего? За счёт того, что народ приступит к работе или за счёт так называемого вожделенного рентного фактора?

В XIX в. выдвигалась идея “откупиться” от буржуазии и мирным путём исключить эксплуатацию из жизни общества. Сегодня роли переменились, и уже мировой капитал предлагает большинству мирового человечества уступить право самому делать историю за стандартное потребительское изобилие.

Всемирная резервация для большинства, с завидными для нищего и бездомного условиями потребления, – в обмен на свободу. Исключение большинства из реального исторического действия – в обмен на стандартное потребительское изобилие. Это суть социальной резервации. Это главная угроза XXI века.

Но это угроза для свободного человека. Для раба, которого не тяготит рабство, – это рай, это процветание, это – светлое будущее.

Такое будущее капитал смело может предлагать и уже предлагает. На пути к такому будущему он заставит народы всех без исключения стран преодолеть многие трудности, развяжет кризисы и катастрофы.

Соглашаться и партнёрствовать с эксплуататорской цивилизацией – значит соглашаться на резервацию для большинства. Не соглашаться на резервацию – значит становиться социалистом, бороться за освобождение от эксплуатации. Выбор, собственно говоря, всё тот же, что и в XIX, что и в XX веках. Но в XXI, есть основания полагать, он будет сделан окончательно.

СОВРЕМЕННЫЙ ИМПЕРИАЛИЗМ И НОВОЕ ПРИГОДНОЕ ДЛЯ НЕГО ПОНИМАНИЕ “ЖИЗНЕННОГО ПРОСТРАНСТВА”. МЕЖИМПЕРИАЛИСТИЧЕСКАЯ БИТВА ЗА МИРОВОЕ ПРОСТРАНСТВО ЭКСПЛУАТАЦИИ

События 11 сентября 2001 г. в Нью-Йорке и Вашингтоне и последовавшие за этим новые бомбардировки “по усмотрению США” заставили вернуться к серьёзному обсуждению проблем существующего миропорядка и происходящей глобализации капитала.

Многие мыслители, политики и комментаторы оказались совершенно не готовы к серьёзному обсуждению. Призадумались и многие “антиглобалисты” умеренного толка, склонные вести борьбу “в пределах дозволяемого, безнаказанного и финансируемого”.

Хлынула невразумительная жвачка о мировой бедности и мировом богатстве, об исламизме… Вырисовывается нечто вроде того, что мировая бедность пошла войной на мировое богатство, исламизм напал на неисламизм… Всё это, как нам кажется, не по существу и крайне надуманно.

С позиций, изложенных выше, смысл происходящих событий представляется нам таким.

Современный миропорядок, начиная с конца XIX века, устанавливается и поддерживается империалистами и по-империалистически. Стержнем империалистических интересов остаётся “жизненное пространство”. Когда-то оно представлялось в виде подвластных периферийных стран, за счёт которых можно было ослаблять классовые антагонизмы в центрах капиталистического мира. Теперь колонии в прежнем виде не требуются и даже невыгодны. “Жизненное пространство” ныне – это реальное пространство эксплуатации. Научившись хозяйствовать по-капиталистически вне зависимости от государственных границ, капитал формирует своё “жизненное пространство” много свободнее и экономически эффективнее.

Кто же боролся в XX веке за “жизненное пространство эксплуатации”? Сперва две коалиции: группа стран с колониями и группа стран без колоний. Эта фаза дала две мировых войны.

Затем гонка вооружений расколола мир натрое: две сверхдержавы, претендующие на доминирование в мире, и “третий мир”, из которого обе сверхдержавы пытались сделать ресурс в борьбе друг с другом. “Первый мир” выиграл гонку вооружений. СССР как сверхдержава перестал существовать. Стал возникать вроде бы однополюсный мир. Россия и Китай забеспокоились.

Однако выяснилось обстоятельство, долгое время не принимавшееся в расчёт. В рамках третьего мира на средства и потребу “первого мира” в период противостояния двух сверхдержав был взрощён союзник США по борьбе с СССР – теневой мировой капитал. Став на ноги, он обзавёлся собственным транснациональным теневым сектором (наркобизнес, производство запрещённых видов оружия и др.). Теперь он вышел “на тропу войны” с первым миром за “жизненное пространство эксплуатации”. Конечно, название “террористический” слабо отражает его природу. Различие не столько в методах ведения борьбы, сколько в уровне легитимности.

Россия в период войн в Чечне столкнулась с теневым мировым капиталом на поле боя. В обстановке идущей открытой войны двух мировых капиталов Россия разумно не ввязывается в их войну. Должно быть, нервничает Китай: совсем не исключено, что победитель выступит против него как обладателя весомого “жизненного пространства эксплуатации”.

Третья, да нет – уже четвёртая (если считать “холодную”) – империалистическая война является стержнем сегодняшних мировых событий. Международный капитал легальных транснациональных корпораций и международный капитал теневых транснациональных корпораций занимаются переделом “жизненного пространства эксплуатации”. В орбиту этого своего генерального мирового конфликта они стараются втянуть и втягивают все другие более или менее содержательные конфликты (этнические, религиозные, внутриполитические и т. п.). Естественно, происходит некоторая “окраска” этих немировых конфликтов и их определённая деформация. Но они при этом “отводят глаза” от основного мирового конфликта – от четвертой империалистической войны.

Трактовка существа и содержания процессов современной глобализации капитала имеет решающее значение для выработки программ действий сил сопротивления современному империализму. Эти программы имеют пока что очень существенные резервы углубления и наполнения.