Текст книги "Основные труды. Том 2. Идеология последовательного (революционного) гуманизма. Теория общества и хозяйства"

Итак, классический марксизм рассматривал проблематику взаимосвязей развития производительных сил и их общественной, в том числе организационно-общественной формы, на примере становления и развития машинного производства. Это обстоятельство не препятствует применению выработанной классическим марксизмом методологии такого рассмотрения и к современным стадиям взаимосвязей динамики производительных сил и их общественных форм. Методология остается той же самой, поскольку до сих пор не доказана качественная несоразмеримость объектов исследования на доиндустриальной, индустриальной и так называемой постиндустриальной фазах.

В самом деле, что общего, казалось бы, между мануфактурой и фабрикой? Здесь качественное различие, по-видимому, не меньшее, чем между индустриальным и так называемым информационным производством. Тем не менее К.Маркс дал блистательный и научно достоверный анализ перехода от одной фазы (мануфактуры) к другой фазе (машинному производству). Тем самым была впервые в истории общественной науки создана методология изучения взаимосвязей динамики производительных сил и их общественной формы, включая организационные формы этой динамики. Была тем самым создана методология, пригодная для исследования промышленной революции.

Нет убедительных аргументов, что методология, пригодная для исследования одной революции в общественном производстве, не пригодна для исследования следующих революций в общественном производстве. Современные марксисты считают, что эта методология вполне пригодна для таких целей.

Другое дело, что марксизм второй половины XX века не дал глубокого систематического анализа второй промышленной революции и научно-производственной революции (НТР). Не дал, в частности, и потому, что называющие себя марксистами исследователи, работающие не на основе исторического материализма, а на основе сталинской методологии, оказались неспособными на такой анализ. Они по существу были и остаются метафизиками, так что в общем и целом вынуждены оставаться на том горизонте исследований, на который могут подняться обществоведы-метафизики и действительно поднимаются в лице институционального, неоклассического, кейнсианского, смешанной экономики и др. направлений. Но любым исследователям, методологией которых является метафизика и эклектика, не дано подняться на уровень выше и достигнуть результатов, которые достижимы на базе марксистской методологии.

2000–2001
Восприятие теоретико-экономических идей в современной России: критически-компаративистский анализ

Пояснения публикатора

Ниже публикуются некоторые файлы с рабочего стола ПК Г.Я.Ракитской, отражающие её «рабочую кухню» как учёного. В 2000–2001 Галина Яковлевна в Институте экономики РАН разрабатывала свой раздел секторской темы. Мне кажется, ознакомление со следами процесса научного поиска может обогатить представление о характере учёного и о своеобразии манеры его работы.

Б.В.Ракитский (2015)

Тема сектора на 2000–2001 г.:

Методология сравнительного анализа институциональных структур

Ракитская Г.Я.

(июнь 2000 г.)

Раздел:

Восприятие теоретико-экономических знаний и опыта в современной России: критическо-компаративистский анализ

Предмет анализа, проблемы и наброски подходов на 2000 год

(в 2001 г. – углубление подходов и расширение объектов анализа)

Наброски 2000 г.

1. Возможные объекты сравнительного анализа.

2. Конкретизация цели и задач работы.

Другое возможное название, раскрывающее смысл работы:

Сравнительный анализ теоретических обоснований российских реформ, программ и реальных институциональных преобразований как применения (переноса) зарубежного опыта рыночных трансформаций.

Задачи-проблемы (методологические):

вычленение действительно различных подходов – как вычленять? что считать действительно различными подходами (направлениями)?

“восприятие” – то есть предполагается, что нового знания в этот период в России не создавалось, а всё заимствовалось? Или же тема исследования так заранее поставлена – так ограничена? И сравнение должно быть только в том, как воспринимали западное и как пытались внедрить?

Я не буду так ограничивать задачу. То есть процесс общественного восприятия будет анализироваться не как процесс восприятия только западного опыта, а и как процесс восприятия (в том числе и отторжения) обществом новых знаний, выработанных в России в ходе переходного периода и раньше. Тогда и этапы обретают смысл.

Этапы возьму с ориентировкой на прошлогоднюю разработку – этапы переходного процесса, когда писала об институтах.

Структурировать – “в пространственном” (направления научные) и историческом (этапы) аспектах.

То, что в программе (июньской) о моделях – стр. 1–4 преимущественно пойдет (с редакцией) в выводы или в сам текст (до выводов). А в начале о моделях – кратко. Без оценок.

Сравнительный анализ – сравниваются модели и сравниваются этапы.

Среди институциональных сценариев рассмотреть нашу модель демократической реформы собственности. Именно она – составная часть переходного сценария (и модели-образца) рыночной экономики.

Методологическая проблема: какие модели и какие сценарии следует считать действительно различными (качественно различными), а какие – в принципе одинаковыми при видимости различий. Это – одна из главных проблем исследования. Видимо, здесь должен быть итеративный процесс: сопоставить результаты и по результатам делать вывод о социальной тождественности моделей или об их социальном различии. – сопоставление по результатам.

1. Возможные объекты сравнительного анализа.

Целью современного реформирования хозяйственного механизма в России был заявлен переход к рыночной экономике.

В период 1989–2000 г. в российской научной литературе и в программно-политических разработках, в том числе в правительственных программах, в посланиях Президента, присутствуют представления, тяготеющие к разным моделям-образцам рыночной экономики.

Поначалу (до проявления последствий шоковых реформ) в качестве рыночных образцов выступали три модели.

1) Модель свободного рынка.

Вроде бы эта модель была заимствована у западной либеральной теоретической мысли и практики. Но на деле, как позже было осознано, её отечественная интерпретация (типа “рынок все расставит по своим местам” и пр.) была небезобидным упрощением модели рыночной экономики, адекватной “жестокому” капитализму англо-саксонского типа (США, Канада, Англия). Упрощением в том смысле, что сознательно или же неосознанно (без умысла) в отечественных интерпретациях модели-образца была ослаблена роль государства, не учитывались реалии глобализации (неоколонизации) и др.

2) Модель социальной рыночной экономики.

Эта модель также была вроде бы заимствована у

Запада как адекватная “осторожному” (“социально укрощённому”) капитализму рейнско-альпийского типа (ФРГ и др.). Но на деле отечественная интерпретация и этой модели была облегчённой (пусто абстрагированной), поскольку игнорировала отсутствие в России ряда важных социальных условий, необходимых для становления социальной рыночной экономики.

3) Модель социалистической рыночной экономики.

Эта модель частично воспроизводила представления, сформированные в 60–70 гг. в период попыток реформирования хозяйственного механизма, частично шла дальше в представлениях о формах и путях демократизации хозяйственной жизни.

Кроме указанных трёх моделей, есть ещё представления, тяготеющие к следующим двум моделям-образцам.

4) Модель командной экономики с элементами рынка (использование рыночных механизмов не исключается, но ограничивается весьма узкими пределами).

5) Левацкая модель безрыночной экономики, которая исходит из идеи, что именно рынок (а не определённый характер социальной структуры общества) является причиной воспроизведения социального неравенства, безработицы, бедности и т. п.

В научной литературе и программных разработках присутствуют, соответственно, и представления (более или менее развёрнутые) о способах внедрения моделей-образцов в части институциональных преобразований.

По мере проявления последствий шоковых реформ модельные представления изменялись (особенно в части представлений о роли государства).

В принципе все пять направлений теоретической и программно-политической мысли (в их динамике – то есть почему и как они менялись) могут быть объектами анализа на предмет сравнения их между собой с той или иной целью.

Однако имеет смысл исходить из того, что объективная потребность российского общества накануне августовской (1991 г.) революции (и цель этой революции) – выход России в русло демократического развития, а не сугубо экономические потребности и цели (типа: повышение экономической эффективности, устойчивый экономический рост, финансовая стабилизация и т. п.). Демократическое общество не может обойтись без рыночных механизмов в экономике (будем считать это аксиомой).

Исходя из сказанного, объектами практически значимого (для демократических сил) сравнительного анализа должны быть отечественные теоретические и программно-политические представления о рыночных моделях-образцах (т. е. первые три в приведённом перечне) и о способах их внедрения в жизнь в части институциональных преобразований.

В рамках демократически ориентированного исследования представления, тяготеющие к командной с элементами рынка и левацкой безрыночной модели, не сравниваются с представлениями, тяготеющими к моделям рыночной экономики демократических обществ, на предмет выявления тех или иных конкретных “недостатков” или “достоинств”, а являются объектами критического анализа на предмет показа их антигуманности, недемократичности, фактического исключения рынка при словесном его признании и т. п.

На первом этапе (2000 г.) в работе не будет критического анализа представлений о командной (с элементами рынка) экономике и левацких представлений о безрыночной экономике.

На первом этапе (2000 г.) будут сопоставлены лишь первые две модели, т. е. не будут рассматриваться представления о рыночной экономике социалистического общества, поскольку эти представления с началом шоковых реформ стали в России в практическом плане не актуальны. Не актуальны они и на международной арене, поскольку идеологи демократических сил, выступающих против отрицательных социальных последствий глобализации и ориентированных на организацию совместных действий в планетарном масштабе, рассуждая о “новом справедливом мировом порядке”, “новом проекте общественного устройства” и т. п., не выдвигают сегодня всерьёз в качестве таковых социалистическую модель, а помышляют лишь об ограничении хищности капитала, о более справедливом распределении богатств в рамках капиталистического всемирного порядка.

В работе модельные представления будут охарактеризованы в главных своих чертах именно так, как они восприняты и оформлены на бумаге нашими учёными (наиболее серьёзными, а не по всему кругу литературы) и нашими политиками-реформаторами (правительственные программы и т. п.).

Детальное сравнение с исходными теоретическими моделями зарубежного происхождения не входит в задачу работы.

2. Цель и задачи работы.

Цель сравнительного исследования моделей-образцов и институциональных сценариев – выявление различий и сходства этих представлений в определённых аспектах, т. е. по определённым критериям. А именно (это уже конкретные задачи работы) сравнение по следующим аспектам:

а) исследование соотношения с декларируемыми и действительными задачами;

б) соотношение с конкретно-историческим контекстом — российскими условиями и глобальным контекстом (т. е. с социальным контекстом, который может как способствовать, так и препятствовать реализации модели-образца – тормозить, существенно деформировать и т. п.);

в) сопоставление состава и содержания приоритетных проблем, на решение которых ориентированы модели-образцы и институциональные сценарии;

г) сопоставление фактических и реально возможных социально-экономических результатов (последствий), к которым ведут институциональные сценарии в наших условиях.

При выполнении перечисленных задач две системы представлений сравниваются между собой не по тем или иным отдельным элементам (например, по способам решения вроде бы одних и тех же проблем, по институциональным преобразованиям в одних и тех же сегментах общества или хозяйства и пр.), а в целом, т. е. концептуально и по типам сценариев.

При этом ни одна из сравниваемых моделей-образцов, ни один из институциональных сценариев или какие-либо их элементы не выступают в качестве эталона (идеала). Напротив, они сравниваются между собой для выявления их различий и сходства по критериям, вытекающим из некой более общей системы представлений (из общей “понятийной системы”, сказал бы лингвист, сравнивая разные языки).

Эта более общая система представлений неизбежно отражает социальную структуру общества и поэтому не может быть иной, как идеологически плюралистской.

Другими словами, сравнительные оценки будут объективны (многосубъектны), т. е. будут сделаны с позиций разных социальных сил.

Специфика такой методологии, т. е. плюрализм критериальных (эталонных) представлений особенно будет явной при выполнении задачи “г”, поскольку потребуется выбрать комплексы результатов, приоритетных с точки зрения разных социальных субъектов российского общества, интерпретировать результаты с разных социальных позиций.

Предлагаемый методологический подход к сравнительному анализу теоретических и программно-политических представлений позволяет при необходимости осмысленно и плодотворно сопоставлять различные опыты институциональных преобразований, различные предложения в этой области. Этот подход предполагает необходимость (и даёт возможность) сначала определить, из какой модели (из какой системы представлений) вытекает конкретный опыт или предложение. Кроме того, появляется необходимость и возможность прояснить, идёт ли речь об институциональных преобразованиях, направленных на решение действительно одних и тех же проблем, и о структурах, выполняющих действительно одни и те же социальные функции, или же речь идёт о разных проблемах, о разных социальных функциях, но похожих лишь внешне или же лишь на первый взгляд.

3. Предмет исследования на первом этапе (2000 г.)

Нереально взять в качестве предмета исследования для данной работы сравнение различных модельных и институционально-сценарных представлений по всем аспектам рыночных преобразований. Поэтому главный стержень работы на первом этапе (2000 г.) – сравнительный анализ представлений о приватизации.

Такой выбор обусловлен тем, что и в первом, и во втором направлении теоретической и программной мысли приватизация признаётся необходимой предпосылкой рыночной экономики.

Ракитская Г.Я.

Восприятие теоретико-экономических знаний и опыта в современной России: критическо-компаративистский анализ

1. Восприятие знаний и опыта как общественный процесс есть вхождение знаний и опыта в состав социокультуры и превращение их (в воспринятом виде) в фактор исторического действия (и исторического выбора).

В переходные эпохи вообще и в революционные в особенности процесс восприятия знаний и опыта идёт с повышенной интенсивностью, так что одно и то же поколение проходит не один, а несколько этапов восприятия. Решающее значение в этапировании восприятия имеет реальная этапность исторического перехода (трансформации) общества. Общественное массовое сознание и управленческое (политическое) сознание имеет свойство ускоряться и «скачком» становиться более объёмным и продуктивным, использовать для ускорения и возрастания продуктивности структурный ресурс фракционного дифференцирования (отход от устойчиво-инерционного массового сознания «среднего класса»), обеспечивать восприятие знаний и опыта в соответствии с потребностями этапов (эпох).

2. В восприятии знаний и опыта в России приходится выделить следующие этапы (эпохи):

а) этап революционной ситуации (так называемая перестройка);

б) этап четвёртой русской революции (перемена политической власти и революционные реформы – примерно 1991–1995 г.г.);

в) этап доминирования глобализационных процессов (1995-начало 2000);

г) этап отчаянных попыток сохранить самостоятельность (экономическую независимость) России (от 2000 г.)

3. На этапе революционной ситуации восприятие экономических знаний и опыта находилось на втором плане и заслонялось общественным и управленческим интересом к вариантам исторического выбора общественной системы. Именно этим объясняется слабая обоснованность и заёмность экономических программ (при наличии весьма глубоких и системных наработок по экономическому [аспекту] выхода из тоталитарной экономики).

Идеи конвергенции не воспринимаются обществом в силу ошибочного восприятия советского общества как социалистического. Правительство, напротив, видит реальность конвергенции, но вовремя не перестраивает восприятие обществом сути существующего строя. В связи с этим правительственная программа не находит общественной поддержки. Идея радикальной смены системы, напротив, популярна.

4. На этапе революции экономическая программа – не главное. Поэтому общество воспринимает радикальные перемены как тождественные переходу к рынку. «Переход к рынку» – иероглиф, в нём нет реального содержания. Уже в который раз в России революционная власть не имеет содержательной программы экономических преобразований. Наспех властями берётся на вооружение монетаризм с его шоковой терапией. Обществом монетаризм воспринимается поначалу с одобрением, так как он берётся на вооружение властями, одобряемыми большинством.

5. После реформ, в основном завершившихся к середине 1995 г., настало время более критического отношения к воспринятым экономическим знаниям и опыту. Крайний либерализм и монетаризм воспринимаются в последние годы многими как враждебные интересам России теория и практика. Улавливается больше, чем прежде, тесная связь либеральных экономических теорий с практикой закабаления и колонизации страны, то есть связи с процессами глобализации. Критика либерализма и особенно монетаризма усилилась. Практические отступления от рецептов монетаризма не влекут последствий, которыми стращали либералы-теоретики. Назревает общественное ощущение, что «наших просто обдурили».

6. На начинающемся этапе (с 2000 г.) главной стала попытка выйти из-под колёс глобализационной зависимости. Правительство решило вторично использовать экстремально-либеральную программу геноцидного типа ради превращения народа в донора освобождения от глобализационной зависимости. Поэтому программа на этот раз разрабатывается тайно и до сих пор не публикуется. Воспринимать населению пока нечего. Научная же общественность не перехватывает инициативу. Дискуссии прекратились, большинство учёных пришло к близкому мнению о необходимости отказаться от практики геноцида. Но идти вразрез с правительством не считает нужным, так как правительство пока поддерживается большинством населения. Продолжает жевать свою либеральную жвачку Ясин. Остальные как будто всё понимают, но молчат. Осознаётся отчуждение большинства научной экономической общественности от властей. И только наука-на-грантах исправно имитирует восприимчивость российской общественности к экономическим знаниям и опыту Запада.

За неимением альтернативы такие занятия могут сформировать и убеждения, оторванные от реальности. «Оторванного» восприятия становится в России всё больше.

ЛИТЕРАТУРА И ПРИМЕЧАНИЯ

1. Развернутую характеристику расхождений между официально объявленной направленностью реформ и их реальными результатами см. в работе:

Ракитская Г.Я. Марксистская версия взаимосвязи и динамики экономических институтов. Научный доклад. М.: Институт экономики РАН, сектор методологии экономической науки, 1998–1999, сс.58–64. – 4.

НАБРОСКИ 2001 г.

Анализ восприятия в обществе демократических ценностей и подходов выявляет следующие сущностно важные черты этого процесса в 1989–1991 гг.

1) освоение демократических идей в неизменном виде, т. е. их заимствование как инвариантных к конкретно-историческим социальным условиям с рекомендациями их к внедрению в жизнь с целью сделать в СССР (в России) так как “во всем цивилизованном мире”. Это – навязывание – успешное или безуспешное (не проходит или же получаются совершенно иные результаты).

2) освоение идей в модифицированном виде (развитие идей) в связи с идеей учесть российские условия, но с верным или неверным учётом российских условий (при адекватной или неадекватной оценке российских условий).

3) активное отторжение идей (замалчивание их в том числе). Отторжение по двум разным причинам – идей проходимых в России, но классово неподходящих для субъекта отторжения; идей непроходимых в принципе в России (в российских условиях).

4) искажение “на входе”. По неграмотности или социально обусловленное искажение. То есть искажение не на основе анализа российских условий, а произвольное. И искажение на основе классовой позиции.

Моё исследование – конкретных содержательных форм развития общественного сознания. До этого я исследовала идеологии – без конкретных форм.

Поскольку пошли к капитализму, то актуально исследование истории заимствования буржуазных моделей и механизмов. Почему получилась колония? а не социальная рыночная или хотя бы американская модель?

А реакционные идеи – евразийство, к примеру? Или мондиализм?

Это – на этапе глобализации особенно важно.

Деидеологизация

Анализ конкретных форм, в которых происходило становление демократического сознания, позволяет говорить о сложной структуре и противоречивости этого процесса.

И, напротив, даже на первой стадии переходной эпохи (на следующих – всё более отчетливо) кажущаяся простота и однозначность общенациональных, общечеловеческих и официально внедряемых идей, позиций и ценностей оборачивалась на деле их полной или почти полной бессодержательностью и неработоспособностью в структурном, фракционно дифференцированном восприятии.

Основные этапы (стадии) переходной эпохи в России как основа сравнительного анализа теоретической и программно-политической мысли

В переходные эпохи вообще и в революционные в особенности процесс общественного восприятия знаний и опыта идёт с повышенной интенсивностью, так что одно и то же поколение проходит не один, а несколько этапов восприятия. Решающее значение в этапировании общественного восприятия имеет реальная этапность исторического перехода (трансформации) общества. Общественное массовое сознание и управленческое (политическое) сознание имеет свойство ускоряться и «скачком» становиться более объемным и продуктивным, использовать для ускорения и возрастания продуктивности структурный ресурс фракционного дифференцирования (отход от устойчиво-инерционного массового сознания «среднего класса»), обеспечивать восприятие знаний и опыта в соответствии с потребностями этапов.

С учетом реальной этапности современной переходной эпохи в России выделим следующие этапы (стадии) в общественном восприятии знаний и опыта.

Первый – этап революционной ситуации в СССР, в том числе в России (последние годы так называемой перестройки —1989–1991 гг.).

Второй – этап четвёртой русской революции (перемена политической власти и революционные реформы – примерно 1991–1995 гг.).

В пределах этого этапа следует различать два разных периода:

а) революционные социально-структурные реформы новой власти (1992 г.);

б) закрепление социально-экономического курса новой власти (1993–1995 гг.).

Третий – этап доминирования глобализационных процессов (1995-начало 2000).

Четвертый – этап отчаянных попыток сохранить самостоятельность (экономическую независимость) России (от 2000 г.)

Анализ, ориентированный на сформулированные выше цели и задачи, должен учитывать различия и содержательная специфику тех проблем, которые объективно стояли перед обществом на разных этапах современной переходной эпохи. Притом учитывать, что эти проблемы стояли не в общем виде – перед страной в целом. Подобное бывает только в исключительных, чрезвычайных ситуациях, а во всех других случаях есть банальное восприятие общественных проблем. Эти проблемы стояли перед обществом в дифференцированном, социально-групповом виде. Соответственно разные линии (тенденции) в развитии общественного сознания, в том числе особенности восприятия тех или иных конкретных составляющих знаний и опыта, динамика привлечения тех или иных теоретических идей и практических подходов – всё это может быть понято лишь с учётом социально-групповой дифференциации интересов и процесса актуализации тех или иных проблем.

Первый этап – революционная ситуация (1989–1991 гг.).

1989–1991 гг. – это годы разворачивания антитоталитарных (так сказать, “антисоветских”) движений, в том числе национально-освободительных движений (в первую очередь в Прибалтике и на Кавказе), годы всё более ясного общественного осознания тоталитарной, казарменно-карательной сути советского общества и государства. Это одновременно и время освоения научным и политическим сознанием демократических ценностей и подходов.

В противоположных демократическим линиях трансформации общественного сознания в этот период прослеживаются две тенденции. Одна тенденция – сдача одной позиции за другой с временным закреплением в процессе отступления на новых оборонительных рубежах. Другая – агрессивно наступательная с освоением и развитием собственно отечественных и с заимствованием зарубежных комплексов реакционных идей. Агрессивно наступательная линия на первом этапе ещё мало значима. Она становится существенной в структуре общественного сознания на следующих этапах.

Две главных линии становления демократического общественного сознания на первом этапе: а) освоение (заимствование и модификация) буржуазно-демократических ценностей и подходов; б) освоение и развитие социалистических демократических ценностей и подходов.

Освоение (заимствование и модификация) буржуазно-демократических ценностей и подходов. На экономику эти идеи проецируются в виде распространения представлений о необходимости переноса на отечественную почву частнокапиталистических отношений собственности и механизмов так называемого свободного рынка.

Отсюда появляются затем идеи разгосударствления и приватизации.

Освоение и развитие социалистических демократических ценностей и подходов. Это, как правило, ценности и подходы, рождённые отечественной наукой и практикой ещё в 20-е годы, а затем начиная с 60-х годов. На экономику они проецируются в форме представлений о возможности и необходимости социалистического рынка и политических демократических преобразований как предпосылке радикальной экономической реформы.

Примеры буржуазной линии.

Первая тенденция – Горбачёв (Съезд народных депутатов в 1989 г., Рыжков-Абалкин – их Программа).

Происходит это подчас в весьма причудливых формах – демократические идеи носят зачаточный, случайный, неустойчивый характер. Первоисточник той или иной идеи трудно уловить, поскольку первоначальная идея сильно искажена воспринимающим сознанием. Демократическая идея только ещё пробивается, искрит, она как предчувствие, а не как ясная мысль. Она ещё вся в шелухе номенклатурного сознания, которое стремится соединить несоединимое – продвинуться в сторону демократизации (сделать, как во всем “цивилизованном мире”) и одновременно сохранить привилегированные позиции старых правящих каст. (И нашим, и вашим…). Например, у Горбачева – “смешанные” идеи. Но что здесь верно – это неосознанные идеи конвергенции казарменного советского строя с частно-капиталистической собственностью и рынком. Осознанно идеи конвергенции были высказаны были А.Д.Сахаровым. Но он вёл речь о политической конвергенции, что было утопией – демократия и тоталитаризм не могут быть соединены. Или – или. Практика Китая подтвердила, что идеи экономической конвергенции были реализуемы.

Чётче там, где идёт прямое заимствование: Программа 500 дней Явлинского и К.

Вторая линия – книга ЦЭМИ с главой Ракитского.

В рамках буржуазно-демократической линии были две. Одна – последовательно демократическая. Это концепция экономических преобразований, начинающаяся с демократической реформы собственности. В основе концепции лежали отечественные идеи о трудовом коллективе государственного предприятия как представителе государства на предприятии. Идея сугубо отечественная.

Концепция, развитая в основных своих моментах, а не зачаточная, не смутная. В ней финансовым, стабилизационным, макроэкономическим проблемам, повышению эффективности производства и пр. открыто отводилась роль менее приоритетных, решение которых зависело от политических преобразований и от демократизации хозяйственного механизма, (см. “Стратегия и тактика перестройки”). Союз трудовых коллективов. Исходит из идеи конвергенции – что это реально возможно, так как нет социализма, но можно перейти к демократическому устройству на основах эксплуатации или отложить решение этого вопроса на будущее. Главное – гражданское общество и активизация.

Другая – реформа номенклатурной приватизации. Это главное поприще борьбы, которое на Западе не понимали. Никакого заимствования, Вырастало из отечественной казарменной почвы.

Для Ежовой и Верки – господь надоумливает.

Консолидация общественного сознания и демократического движения на двух главных проблемах и целях – ликвидация монополии КПСС на власть и ликвидация имперского характера СССР.

Буржуазно-демократическая линия в развитии теоретико-экономического сознания

Импульсы к демократизации и рынку – после августовской революции.

Социалистическая линия – Взять из “Замыслов” – как идти к рынку и к ликвидации инфляции. “Стратегия и тактика перестройки”.

Взять из “Замыслов” – как идти к рынку и к ликвидации инфляции.