Текст книги "Демон ревности"
Автор книги: Галина Романова
Жанр: Остросюжетные любовные романы, Любовные романы
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
– Поняла! Поняла, Дмитрий Викторович!
Ее глаза сияли, а руки вслепую начали шарить по дверце его автомобиля. Она намеревалась уйти и срочно исполнить его предписание. И утащить с собой дивный запах своих духов, очарование мягкого взгляда. Как же он станет наблюдать за движением ее губ, когда она разговаривает, если она уйдет?
– Погодите, Ирина, не спешите, – попросил он, изо всех сил желая продлить общение. – Давайте мы сейчас с вами съездим в то отделение, куда была доставлена ваша подруга. Я постараюсь что-нибудь выяснить. Идет? Вы ведь знаете, где это?
– Да, конечно. – Она быстро назвала адрес участка.
Макаров тут же прикинул. Далековато от его места работы. Но пару капитанов и одного подполковника он там знал. Можно будет попытаться через них что-то разведать.
– Едем? – Он глянул на нее.
– Да-да, только я на своей машине за вами следом. Хорошо?
Он нехотя кивнул.
Ирина выбралась под дождь на улицу и почти бегом бросилась к своей машине, которая стояла в соседнем с макаровским ряду. Большая машина, красивая, дорогая. И с водителем. Личным водителем. Или это не водитель вовсе, а кто-то еще?
Он с напряжением наблюдал за тем, как с пассажирского сиденья (конечно, какой водитель) выбирается высокий крепкий парень. Бережно обнимает женщину за плечи, подводит к водительской дверце, открывает ее, помогает сесть.
Замужем никогда не была, сказала Ирина. Стало быть, любовник. Не брат же! Макаров зло фыркнул. Размечтался, идиот. С советами поспешил. В помощи не отказал. Ну-ну.
К отделу он ехал специально самым длинным путем. Строго соблюдал все правила, тормозил на светофоре, когда зеленый только-только моргнул пару раз. Досадовал на себя, раздражался и размышлял попутно.
Неужели Кира все-таки убила соперницу? Угрожала, угрожала, да и бац-бац – убила? Как, интересно, это случилось? Сбила на машине, задушила, выстрелила в голову, зарезала?
– Да на ней живого места не осталось, на этой бедной девчонке! – возмущенно воскликнул капитан Гена Смотров, который вел дело и которого Макаров, к счастью, знал неплохо. – Мы насчитали двадцать четыре ножевых ранения. Эта стерва просто обезумела от ревности!
– Состояние аффекта исключается? – на всякий случай поинтересовался Макаров, хотя и так все уже понял.
– Аффект – это, Дима, когда она их в первый раз дома у себя застала, – зло выпалил Смотров, ткнув пальцем в папку с делом. – А они уже и развестись с мужем успели, и вместе пообедать. Как, мать их, европейская приличная семья! Честно, я вот лично такой дружбы между бывшими никогда не понимал и понять не смогу. Не может быть полного безразличия, когда кто-то кого-то бросил невзначай. Вот и доигрались! А теперь он ей, слышь, адвоката нанял. Сначала бросил ее, а потом адвоката нанял. Благодетель, мать его. Она его любимую девушку на куски порезала, а он ей…
– Не слишком мудрит Илья этот, как считаешь?
Если честно, Илья ему еще в кафе не понравился. Слишком ухожен, слишком приятен собой, слишком аккуратен. Как Кира с ним смогла прожить столько времени? Это как с артистом жить. Это же все равно что жить на съемочной площадке. Того и гляди кто-то хлопнет в ладоши и заорет, что все, стоп, снято, все свободны.
– Не знаю, мудрит он или нет, но раздавлен. Просто распластан, – не без сочувствия проговорил Смотров.
– Он на роль подозреваемого – нет? Никак?
– Ой, ну Дима, я тебя умоляю! – вскричал Смотров, отрывая зад от стула и размахивая перед ним папкой с делом, как шпагой. – Тут вот все. И то, как Степанову эту обнаружили, перепачканную кровью, рядом с телом убитой. И насчет отпечатков ее на рукоятке ножа. И следов, следов, понимаешь, там больше ничьих нет. Ее и жертвы. Ей хана, Дима!
– Общая картина происшествия уже сложилась?
– Конечно, – фыркнул Смотров и развернул папку. – Подозреваемая и жертва созвонились и условились о встрече. Подозреваемая вошла в подъезд в 17.55, это подтверждает консьерж, который регистрировал ее визит. Минут пять-семь у нее ушло на переговоры с консьержем. Он записал ее данные, она оставила дорожную сумку, сказала, что идет к знакомой буквально на пару минут. Ушла и пропала. Консьержу сдавать смену скоро, а она не возвращается. А сумка стоит. Нарушая правила, он покидает свой пост и едет на лифте на этаж к жертве. А там дверь входная открыта и в квартире темнота. Он покричал, покричал, тишина в ответ. Тогда он позвонил в полицию.
– Зачем?
– На всякий случай, говорит. Больно все подозрительным ему показалось. И то, что дама не спустилась за сумкой, и то, что дверь квартиры открыта, и то, что свет там не горел.
– Ясно. Дальше.
– Приехал наряд. Вошли в квартиру, включили свет, а там… Короче, все разгромлено. Видимо, жертва сопротивлялась, когда подозреваемая ее резала. Дрались они, по всей видимости. А потом как-то так получилось, что на подозреваемую упал посудный шкаф и она отключилась.
– Стоп. Не понял. – Макаров вытаращил глаза. – То есть, когда вошли, она валялась под шкафом? Кира Степанова находилась под шкафом?!
– Да, а что такого-то?
– В сознании?
– Нет. В отключке она была. Шкаф хоть и не особо тяжелый, убить бы не смог ее, но тяжесть все равно ощутимая. Если жертва его толкнула на нее что есть мочи, то…
– Погоди-погоди, я опять не понял.
Макаров покрутил головой, с сожалением глянул на коллегу. Театр абсурда, вздохнул он про себя.
– Чего ты не понял, Дима? – разозлился сразу Смотров.
У него уже все сложилось. Он хоть вчера мог отправлять дело в суд. У него вообще никаких сомнений насчет виновности Степановой не было. На ноже ее отпечатки. На пальто кровь жертвы. В чем сомнения?
– Вот чего ты не понял? – повторил он с меньшим апломбом, уловив сожаление во взгляде Макарова.
– Сколько, говоришь, ножевых ранений было нанесено жертве?
– Двадцать четыре насчитал наш эксперт.
– От которых она и умерла? От потери крови то есть? Или были какие-то основные удары, повредившие внутренние органы? Причина смерти, Гена?
Смотров сразу засопел, залистал бумажки. Вмешательство этого умника ему вообще не в жилу было. Новый год на носу. А он подсчитал, что не дежурит как раз. И семье обещал быть с ними вместе. Дети уже капустник какой-то готовят с женой, обещают веселье. А он им пообещал премию, на которую надеялся, раскрыв по горячим следам преступление.
А Макаров явился и гадит, сволочь.
– Так что, Гена? Причина смерти жертвы?
– Точно не могу сказать, – соврал Смотров. – Видимо, от потери крови скончалась.
– Ладно, пускай так, – не поверил ему Макаров, делая в памяти зарубку. – И тем не менее. Ты хочешь сказать, что изрезанная вдоль и поперек жертва из последних сил борется, швыряет на убийцу посудный шкаф? А это не табуретка, Гена, это шкаф!
– И что? – повысил голос Смотров и захлопнул папку с делом.
Ни хрена он ему больше не скажет и не покажет, этому умнику.
– Разве не известны в нашей с тобой практике случаи, когда умирающий человек совершал невозможное?
– Известны, – кивнул Макаров. – И я даже допускаю, что, сопротивляясь из последних сил, хрупкая женщина придавила убийцу посудным шкафом, но…
– Что «но»?
– Но я не могу допустить, что после этого она из последних сил не позвала на помощь, не попыталась вызвать консьержа или полицию, не позвонила своему любимому, наконец, а встала, выключила во всей квартире свет и потом улеглась рядом с убийцей умирать. Не могу допустить этого, Гена, хоть убей!
Смотров молчал. Эта хреновня со светом ему тоже не очень нравилась. Он этому тоже не находил логичного объяснения. Сошлись со следственной группой во мнении, что нападение Степановой было совершено в темноте. Что она вошла, когда в квартире не было света. И сразу, пользуясь этим, напала на жертву, которая, допустим, стояла возле окна. Свет уличных фонарей освещал квартиру отлично. Они проводили эксперимент.
Степанова, в принципе, это и утверждает. Что свет в квартире не горел. Правда, утверждает, что шкаф на нее упал почти сразу, как она вошла. И она, мол, сразу отключилась. Но это же чушь. В квартире больше никого не было. Там больше ни единого следа, ни единого волоска не обнаружено.
– Так что, Гена?
Макаров, о въедливости которого ходили легенды, склонил голову набок, противно ухмыльнулся.
– А ничего, Дима. Подозреваемая утверждает, что когда она вошла в квартиру, там свет не горел.
– Почему?
– А кто же знает?
– Слушай, – Макаров шлепнул себя ладонью по лбу. – А может, это ловушка была, а? Может, погибшая пригласила Степанову к себе для того, чтобы убить? Но та оказалась сильнее, сопротивлялась и…
– Может. Может и так.
Эта версия так понравилась Смотрову, что тут же исчезло и раздражение. Вот вам и логичное объяснение, почему в квартире не горел свет. Степанову там поджидали! На нее напасть хотели, а не наоборот. Отсюда и множественные порезы на ее ладонях. Она пыталась вырвать нож у убийцы, а потом все же смогла перехватить инициативу.
– А ты молодец, Дима! Ты большой молодец! – Смотров суетливо убрал папку с делом в сейф и нагнулся к нижнему ящику стола, где у него всегда хранился коньячок. – По соточке?
– Не, я за рулем. Но за предложение спасибо.
Макаров во все зубы улыбался. Он же сразу понял, что попал в масть. Генку тоже отсутствие света в квартире донимало, ежу понятно. И суд наверняка это принял бы во внимание. А при хорошем адвокате это раздулось бы о-го-го как. Предложенную версию Смотров тут же принял, потому что она все расставляла на свои места. Она его устраивала.
И его, Макарова, она тоже устраивала. Пока. Устраивала в том плане, что Кира очень быстро из разряда подозреваемых в злостном преднамеренном убийстве перекочевала в круг подозреваемых по статье «Превышение предельно допустимой самообороны». А это уже совсем другая статья. И другой срок. При хорошем адвокате, при положительных характеристиках с места работы и от соседей можно и условного добиться.
Уже неплохо. Надо бы только с ней увидеться. А то станет языком молоть что ни попадя. Пусть лучше молчит пока. Пока ей подруга хорошего надежного адвоката не найдет.
Кстати, о подруге. Она ждет его выхода в своем автомобиле. Не одна, конечно, ждет, с молодым накачанным любовником. Но от него Макаров сейчас запросто сможет отделаться. Ему сейчас есть что сказать Ирине. Только вот где?
Домой нельзя, там неубрано. Он еще даже купленные полторы недели назад вещи не развесил толком по шкафам. Жрать нечего. Даже кофе приличного нет, один растворимый.
А куда? Рестораны, которые ему по карману, Ирина вряд ли посещает. В кофейню? Пожалуй, да. Это альтернатива. А от ее любовника он избавится без проблем. Этот молодой с виду самоуверенный малый наверняка у нее под каблуком. Макаров поставит условие, что говорить при нем не станет, и все.
Он зря готовился. В машине Ирина сидела одна. Подавленная, расстроенная, руки на руле, голова на подголовнике, глаза закрыты.
Она вздрогнула, когда он постучал в стекло ее машины.
– Что? Все на самом деле очень страшно? – спросила она, тут же распахивая дверь и обдавая Макарова невероятным ароматом духов.
– На самом деле не так страшно, – мягко улыбнулся он.
Ее рот, соблазнительный, влекущий, удивленно приоткрылся. А Макарову тут же почудилось, что для поцелуя.
– Может, кофе выпьем где-нибудь? – предложил он и показательно поежился. – Сыро, холодно. Может, в кофейне где-нибудь?
– Кофе? В кофейне? – Ее лоб пошел мелкими морщинками, и она тут же несогласно покачала головой. – Не хочу на люди, не могу никого видеть. Слушайте, если вас это не смутит, поехали ко мне в офис, а, Дмитрий Викторович? Сегодня выходной, там никого нет. Мы могли бы поговорить спокойно, без свидетелей. Я бы рассказала вам о Кире.
Домой не пригласила, резануло вдруг остро, и пошли, пошли строем неприязненные мысли в адрес ее молодого любовника, который наверняка был отослан именно туда, к ней домой, – готовить ужин, к примеру. Или греть постель. Его домой, а Макарова в офис. Что же, все правильно.
– Хорошо, в офис – значит в офис. Я еду за вами?
– Совершенно верно.
И она впервые с момента их сегодняшней встречи улыбнулась. Невесело, грустно, но улыбнулась же. Ему улыбнулась! И он счел это еще одной своей маленькой победой за сегодня.
Охранник, широко зевавший в фойе, увидел входившую Ирину со спутником, дернулся, как от удара током, встал прямо, испуганно заморгал.
– Расслабься, Иванов, – хмыкнула снисходительно Ирина. – Все спокойно? Никого?
– Все спокойно, Ирина Ивановна, – кивнул тот усердно. – Только тут этот…
– Кто? – Ирина рассеянно глянула на охранника.
– Илов тут.
– Виталий? – удивилась она. – И что делает, сказал?
– Сказал, дела перенимает. Сказал, Кира Степановна не скоро вернется. Он вроде за нее теперь.
– Угу, – прозвучало невнятно. Красивый рот Ирины неприятно съежился. – Он у себя?
– Ключи от ее кабинета забрал. Сказал, что что-то почитать ему там надо.
– Угу, – отчетливее и сердитее отозвалась она и стремительно пошла вперед.
По ступенькам она летела так, что Макаров, чтобы не отстать, бежал и запыхался. Длинный узкий коридор, поворот направо, потом третья дверь налево отлетела от ее пинка с таким грохотом, что парень, читавший какие-то документы за большим столом цвета мореного дуба, подпрыгнул.
– Ирина? – воскликнул он удивленно и тут же, заметив за ее спиной постороннего, добавил поспешно: – Ирина Ивановна?
– Она самая!
Ирина шагнула вперед, встала, выпрямив спину. Кулаки уперла в тонкую талию. Поза угрожающая, решил Макаров. Парня он узнал. Это был тот самый, что бережно усаживал Ирину на парковке.
Чего же он не у нее дома? Чего ему приспичило в выходной тут торчать? Не терпится чужое кресло занять?
Об этом Макаров подумал вскользь, изучая физиономию малого. Об этом Ирина сказала вслух.
– Не слышу ответа, Виталик, – опасно зарокотал ее голос.
– Ирина Ивановна, так на понедельник назначено большое совещание. А вы еще в четверг меня назначили исполняющим обязанности зама по персоналу. Не хотелось бледно выглядеть в глазах персонала. Тема весьма щекотливая – оптимизация. Сами же говорили: деликатность и еще раз деликатность. – На высоких скулах парня заиграли желваки. – Я готовил доклад. Знакомился с наработками, которые Кира… Степановна уже сделала.
Его широкие плечи недоуменно дернулись, взгляд наполнился жгучей обидой. Ирину проняло.
– Инициируешь, Виталик? – без прежнего нажима пробормотала она, отступая к двери. – Ступай домой, ступай. У тебя еще будет время подготовиться к докладу. Да, документы можешь взять с собой.
Он вышел следом за ними, закрыл кабинет на ключ, опустил его в ее распахнутую ладошку. И вдруг спросил, нагло косясь на Макарова:
– К себе или…
– К себе, к себе, Виталик, – вздохнула, ничуть не смутившись, Ирина. – Не до чего мне, поверь.
Потом они сидели с Макаровым в ее зале для переговоров. Друг напротив друга за большим блестящим столом, пили невероятно вкусный крепкий кофе, разговаривали. Он ей рассказал о том, что узнал. Она о Кире рассказывала. Много, сумбурно, жалеючи.
Макарову ее рассказ не очень-то понравился. Вернее, Кира из ее рассказа вылезала какой-то мокрой курицей. Безвольной, мягкой, бесхарактерной. И верилось, и нет. Как же она могла управлять персоналом такой солидной фирмы, имея такой характер? Как могла оказать жесткое сопротивление при нападении и так яростно защищаться?
Если это, конечно, было именно так, а не иначе. Предложенная Гене Смотрову версия еще не факт, что правильная.
Конец Иришиного рассказа вообще оказался смазанным. Макаров думал совершенно о другом.
Он напряженно размышлял о молодом парне, с которым Ирина делила постель. Видный, сильный, амбициозный. Очень молодой, а уже вон какой пост получил. Интересно, с Ириной спит из расчета или для удовольствия? А Кира-то, Кира, голубушка, как удачно на нары отправилась! Освободила место перспективному парню. И это накануне оптимизации. Остался бы он на фирме или нет – еще вопрос.
Интересно, а как Кира к нему относилась? Одобряла роман своей подруги с подчиненным молодым сотрудником? Если да, вопросов нет. А если нет? Если не терпела Виталика и готовила его кандидатуру на сокращение? Подругу всегда бы убедить смогла. Мотивация для сокращения самая заурядная – не надо мозолить глаза сотрудникам своими запретными отношениями. Не надо порождать сплетни. Ирина бы ее послушалась.
– Извините, Ирина, что я вас перебиваю… – А он и не перебил, она как раз замолчала, покусывая губы, чтобы не расплакаться. – Скажите, а списки на сокращение всегда Кира готовила?
– Конечно.
– Вы всегда были с ней согласны?
– Разумеется. – Она промокнула глаза бумажной салфеткой. – Она умница. Настоящий профи в своем деле. Никогда не ошибалась в подборе персонала. Никогда! Я в этом доверяю ей целиком и полностью.
– Я сейчас задам вам вопрос, Ирина, только ради бога… Прошу вас не обижаться, идет? – он со смущенной улыбкой прижал руки к груди.
– А я знаю, о чем вы хотите спросить. – И она почему-то кивнула на дверь. – Стала бы я возражать, если бы она включила в списки Виталика?
– Да! – выдохнул он с восхищением. Все-таки очень умная женщина.
– Не стала бы, Дмитрий Викторович. Не стала бы. Кира всегда знала, что делает. Мы давно вместе с ней работаем. Только хочу вас разочаровать…
– Да-да?
– Предварительные списки на сокращение были уже месяц как готовы. Кира, оказывается, набросала проект приказа. Даже я не знала. И Виталика там не было. Вот так!
И все равно, настырно думал Макаров, залезая в свою машину через десять минут, он желал бы знать, где этот перспективный красавчик провел тот вечер, когда убивали Катерину Грибову. Где и с кем?
Глава 9
Виталик удивленно рассматривал голую Ниночку, приплясывающую на пороге его квартиры.
– Ты что здесь? Зачем? – зашипел он гневно и втащил ее в прихожую.
Нет, соседи, конечно, не могли видеть, что Ниночка голая. Поверх наготы на ней были длинные сапоги и теплое пальто. Со спины она выглядела вполне прилично. Но стоило ему открыть дверь, пальто она сразу распахнула, а там из одежды ни черта нет! И опять же дело не в этом. Не важно, голая Ниночка к нему явилась или нет. Важно, что она вообще сюда не должна была соваться. А если Ирине вдруг в голову взбредет после встречи с тем наглым сыщиком сюда приехать, что тогда? У нее, конечно, нет ключей от его квартиры. И он мог бы отсидеться с Ниной в темноте, но Мария Игнатьевна…
Желчная старуха, живущая напротив и стерегущая каждый его шаг, вряд ли позволит совершиться такому беспределу. Уж она-то точно высунет свой мясистый нос из-за двери и шепнет Ирине, что недавно к Виталику явилась какая-то длинноногая тварь и они заперлись в его квартире.
Сколько он потом проработает на фирме Ирины, а? Десять минут, пять? Он просто слышал, видел, как Ирина кривит свой сексуальный рот и выплевывает в его дверной глазок:
– Ты уволен, урод!
Виталик вздохнул и потер лицо ладонями. Вид голой Нины не мог его не волновать. Тем более что Ирина уже вторую неделю его избегает. В должности повысила, а из постели погнала.
– Чего тебе надо, Нина? Зачем ты приехала сюда? Тебе лучше уйти. – Виталик чуть подвинул ее к стене и потянулся к дверной ручке, намереваясь все же выставить гостью. – И лучше тебе застегнуться.
– А поговорить?
Глумливая улыбка Ниночки стала глубже, действия активнее, она тряхнула волосами и просто сбросила с плеч пальто к ногам и осталась в одних сапогах.
«Интересно, носки на ней есть?» – зачем-то подумал Виталик и шумно сглотнул. Ниночка была невероятно хороша без одежды. И пахло от нее дивно. Какой-то густой тяжелый запах, отдающий горечью, у него даже в голове зашумело.
– Нина! Нина, немедленно оденься, – попытался он приказать, правда, без особого нажима. – Ирина может сюда прийти! Понимаешь, что это конец?
– Чему конец? Вашим отношениям? Твоей карьере? – Ее руки вцепились в воротник его рубашки поло, потянули на себя. Нина зашептала куда-то ему в ключицу: – А плевать, Виталик! Плевать! Ты же не любишь ее! Не любишь! И тебя тяготит твоя роль альфонса. Пойди, подай, принеси, трахни. Все же по приказу! Тебя разве это устраивает?
Он молчал, безвольно позволяя целовать себя в шею. Просто стоял, опустив руки вдоль тела, и позволял ей целовать себя уже в живот.
– Нина-а-а, ну что ты?.. Зачем?.. – простонал он, задирая голову вверх, когда она потянула вниз резинку его спортивных домашних штанов. – Остановись, ну!
Остановиться не смогли уже ни она, ни он.
Все прошло не так эротично и изнуряюще, как с Ирой. Не было затяжных прелюдий, болезненного ожидания наслаждения. Не было никаких интересных сюрпризов. Все судорожно, как-то наспех, но не хуже. Точно не хуже.
– Нинка, ты точно сумасшедшая, – шлепнул ее Виталик по заднице, спихивая с себя. – Ты вообще на чем ко мне приехала? На рейсовом автобусе или на машине?
– Сдурел? Как же я голышом на автобусе? – Она вздохнула, потянулась с хрустом и тут же толкнула его локтем в бок, шепнула заговорщически: – Не бойся, я машину в другом дворе оставила. Вдруг и правда старая лошадь решит сюда прискакать? Ты дверь запер?
– Да.
– Свет мы не зажигали. Так что, – она широко зевнула, – можем быть абсолютно спокойны. Нас не запалят!
И вдруг она рассмеялась.
– Ты чего? – не сразу понял Виталик.
– Спать с парнем начальницы много страшнее, чем спать с чужим мужем, Виталик! Что может мне сделать, к примеру, чужая жена? Самое страшное – синяк под глаз поставить. А начальница… Кстати, списки уже готовы?
– Какие списки?
Виталик насторожился. О расширенном совещании с оглашением приказа на увольнение знали немногие. Очень узкий круг лиц. Как узнала Нина?
– Не придуривайся, Виталик, – фыркнула она и резко села.
Тяжелая грудь плавно колыхнулась, и его руки тут же к ней потянулись. Но Нина отстранилась.
– Оставь! Ответь мне лучше, списки на сокращение готовы?
– Нет пока, – соврал он частично.
Он лично списки не готовил. Ознакомился с теми, что составила Кира. Их Ирка точно возьмет за основу. Разве станет прислушиваться к нему? Хрена там. А он бы туда пару фамилий добавил, Лосева, к примеру. Он что-то зачастил к начальнице в кабинет.
– Ладно, – кивнула Ниночка. И погрозила ему пальцем, он рассмотрел. – Не дай бог там окажусь я! Мне нужна эта работа, понятно? У меня сын! Мне его кормить нужно.
– Если тебе нужна эта работа, чего же косячишь? С отчетом наворочала с последним, а? Как ты надеешься остаться после этого? И ошибка-то такая глупая, такая… Что мне теперь с тобой делать прикажешь?
Ниночки в списках не было. И его не было. И скота этого ловкого, Лосева, тоже не было. Но ей об этом знать не обязательно. Пусть думает, что он ее спаситель.
Она не шевельнулась, даже не ахнула. Посидела какое-то время тихо-тихо, а потом и говорит:
– Ты меня не уволишь, понял? Что хочешь делай, твои проблемы. А что касается ошибки, так вовсе она не глупая, Виталик. Эту ошибку уже год назад я делала случайно. Честно, случайно! И вот вызывает меня к себе Ирина Ивановна, а у нее в кабинете мужик сидит. Рожа просто бандитская, понимаешь. Я еле на ногах устояла, когда они ко мне с вопросами пристали. Покаялась, сказала, что больше не повторится и все такое. Толком даже понять не могла, с чего такой переполох.
– Потом поняла?
– Нет же, говорю. Ошиблась нулем, изменила показатели, делов-то. А рожа бандитская мне потом и пояснила. Ты, говорит, сама не знаешь, что под приговор свою начальницу едва не подставила. Говорю, какой же приговор, если это даже не подсудное дело! А он мне: под мой, говорит, приговор. А это страшнее, чем правосудие государственное. Мой, говорит, приговор жестче и страшнее.
– Ничего себе!
Виталик резко сел, почти касаясь лбом ее головы. Его затопило каким-то странным болезненным азартом. Как в детстве, когда прячешься от кого-то под столом и видишь его ноги. Ты его видишь, он тебя нет, и вылезти страшно, и найти он тебя все никак не может. Просто грудь разрывало.
– Чего такого я не знал? С кем Ирка дела мутит?
– В точку, Виталик! В самую точку! – Ниночка весело хихикнула и потерла ладошку о ладошку. – Оказывается, дядя этот владеет солидным пакетом акций нашей конторы. Предупреждаю, тонкостей не знаю. Может, в аренде у нее фирма или еще как. Может, она тоже акции имеет. Не знаю. Знаю только, что Ирка ему всю отчетность предоставляет.
– Да ладно… – Виталик поймал ее ладошку, поднес к губам. Ниночка-то оказалась не такой простушкой, какой он себе ее представлял.
– Так вот. Прошлый отчет старая лошадь подписала. И этот, с ошибкой, подписала. И я теперь жду, когда дядя этот снова к ней явится с разборками.
– А должен?
– По сути, да. Я же позвонила ему, Виталь. И сказала, что я ошибку не делала, а она в отчете почему-то появилась. И в программе засветилась. Вот как-то так. А что мне было делать? Он оставил визитку и приказал: если что-то пойдет не так, звонить ему.
– Да ладно! – Виталик инстинктивно отодвинулся.
Он не любил опасных игр. Очень не любил. Он, переспав с Ниночкой, уже рисковал. А тут такое! Что делать-то? Рассказать Ирине? Вопрос – откуда узнал, при каких обстоятельствах? Она же вцепится – не оторвать. Не сделать бы хуже!
– И что теперь? – спросил Виталик после паузы.
– А ничего. Борис Иванович сказал, что вышвырнет Ирку, если все подтвердится.
– Борис Иванович – это тот самый владелец акций?
– Ну да.
– А что должно подтвердиться? То, что Ирина подписала отчет? Или то, что ты ее подставила? – Он резво вскочил и голышом зашагал вдоль кровати туда-сюда, без конца поглаживая себя по голове. – Нина, ты понимаешь, что натворила? Доказать, что она ни при чем, – пара пустяков. И доказать то, что все это специально проделала ты, тоже пара пустяков. Это ты Борису Ивановичу можешь по ушам ездить, что ошибки не делала и что ошибка каким-то невероятным образом сама по себе появилась. Ты виновна!
– Вздор, – весело фыркнула она.
– Не строй из себя, знаешь! Наделала дел! Не ее Борис Иванович накажет, а тебя, дура малограмотная! – взорвался Виталик, схватил ее за лодыжки и потянул с кровати. – Вообще тебе пора. Одевайся и мотай отсюда. И будем считать, что этого разговора не было. Ты мне ничего не говорила, я ничего не слышал. Все, уходи!
– Да и ладно. Только зря ты, Виталик.
Ниночка внезапно умолкла. Ушла в ванную и там полоскалась минут пятнадцать. Вышла уже в пальто и сапогах. Когда она подобрала вещи, он не видел. Он одевался в спальне, в темноте, а теперь ждал ее в прихожей полностью одетым, причесанным. Свет включил, не в темноте же было толкаться. В спальню хоть свет с улицы проникал, здесь же было темно, как в могиле.
– Зря ты так, Виталик, – повторила Нина, неторопливо причесываясь возле его зеркала.
– Что зря? – отозвался он рассеянно.
Он все время думал, как ему поступить в данной ситуации. Рассказать Ирине о подвохе?
– Зря оскорблял меня. – Ниночка холодно глянула на него. – Думаешь, я это устроила по собственной инициативе?
– Что устроила? – У него в сердце сделалось холодно-холодно. – Ошибку в отчете?
– Да!
– А по чьей инициативе ты ее устроила?
– Я не рассказала тебе всей правды, Виталик. Никому я не звонила. Не инициировала, в общем. Борис Иванович меня сам попросил. Вот так! Хочет досрочно завершить договорные отношения с этой тварью, а придраться было не к чему. Теперь есть. Вот оно, занижение прибыли, Борис Иванович, пожалуйста. На солидную сумму занижение. Глупая ошибка? Случайность? Так подписала Ирина Ивановна, собственной рукой подписала. Так что вали с креслица директорского и будь здорова!
– У нее же тоже акции есть, – неожиданно вступился за начальницу и любовницу Виталик. – И немало.
– Контрольный пакет у него, у Бориса Ивановича, так что он рулит. Конечно, лишить ее денег он не может, а вот должности… – Ниночка ядовито улыбнулась своему отражению в зеркале, повторила улыбку для Виталика. – И ты зря меня оскорблял, Виталик, потому что я рекомендовала Борису Ивановичу на должность генерального тебя, дорогой.
– Ага-ага, – и поверил и не поверил он. Встал с бархатного пуфа, на котором сидел, дотянулся до дверной ручки. – Все так у тебя красиво. Чего же сокращения тогда боишься? Если у тебя все схвачено?
Она протиснулась мимо него к двери, встала к нему очень близко. Пальто на груди разъехалось, обнажая гладкую голую плоть. Было эротично. Виталик снова заволновался, тяжело вздохнул. Нина свое дело знала, слов нет!
– Я всего боюсь, Виталик. Всего! Потому что одна, потому что защитить меня некому. Борис Иванович свою поддержку пообещал, но может кинуть. Он вон какую акулу собрался в сети поймать. А кто я? Ты вот со мной переспать не прочь, но приказ подмахнешь – глазом не моргнешь. Вот и страхуюсь во всех направлениях. Пока Борис Иванович будет с Ириной бодаться, вы меня сто раз уволить успеете.
– А сейчас мне что мешает это сделать? – Он нагло улыбнулся Ниночке в лицо, полез ей за пазуху, принялся тискать грудь. – Твои откровения, малыш, сделали тебя заложницей.
– О боже! – Нина дернула за поясок пальто, распахивая его шире. – Виталик!.. Виталик, мы оба заложники! Я уязвима перед тобой, ты передо мной.
– Имеешь в виду секс?
Он спустил штаны до колен и взял ее прямо у входной двери, быстро, с напором, мало заботясь о том, что может сделать ей больно, что она не успеет, чтобы ей было хорошо. Потом, отдышавшись и вернув на место одежду, повторил:
– Имеешь в виду наш секс, малыш? Так Ирине может быть по барабану, с кем кроме нее я сплю.
Он соврал, нагловато улыбаясь.
Ирине не безразлично, она об этом не раз говорила. И в шутку угрожала не раз. Угрозы были разными, от расчлененки до обезглавливания. Но это так, глупая шутка. Главная и самая серьезная угроза одна – увольнение. И вытекающие из этого омерзительные рекомендации.
Но Ниночке об этом знать не обязательно, так ведь?
– Так что я неуязвим перед тобой, детка. – Он сграбастал ее подбородок пальцами, больно поцеловал в губы. Сжал крепко второй кулак. – Вот ты у меня где, Нинуля! А это знаешь что значит? Что я хотел бы знать обо всех твоих переговорах с Борисом Ивановичем, понятно? Обо всех. И о его планах тоже. Понятно?
– Понятно.
Она ни грамма не испугалась, не смутилась, не разволновалась. Снова поправила пальто, туго затянула пояс. Помяла подбородок пальчиками. И улыбнулась с гадким вызовом:
– И я тогда хочу знать: что ты делал в тот вечер, когда Кира убила свою соперницу? Что ты делал неподалеку от того дома, где произошло убийство, Виталик?
– Что?! – Наверное, именно так прошивает молния всякого несчастного, в кого попала. Из него просто ушла жизнь. Он даже тело перестал чувствовать, не говоря о ногах. – Что ты сказала?
– Я хочу знать, зачем ты следил в вечер убийства за Кирой. Зачем стоял возле ее дома, зачем потом поехал за ней, а когда она вышла из машины – зачем ты за ней пошел?
Внимание! Это не конец книги.
Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?