Текст книги "Опасные иллюзии"

Глава 7

1 апреля

Она

Она только вышла из душа и взялась за фен, чтобы уложить волосы, когда раздался звонок в дверь.

Быстро он. На такси примчался. Об этом она не подумала. Ненакрашенная, непричесанная, волосы мокрые… – ну, может, так оно и лучше.

Приехавший (действительно на такси) молодой человек буквально влетел в квартиру – не сняв обувь, не останавливаясь в прихожей, стремительно прошел в гостиную. И там не мог остановиться – продолжал ходить, держась за голову.

– Что мы наделали?! Мне сразу эта идея не понравилась! Дошутились!..

– Подожди, подожди, о чем это ты? Да остановись наконец!

– Как ты не понимаешь?! Убийца мог воспользоваться нашей дурацкой шуткой!

– Ну что ты напридумывал? – она подошла к нему, обняла, начала гладить по спине, по голове. Спокойный ласковый голос: – Родной мой, хороший мой, ну что ты?! Конечно, все это ужасно, такая трагедия, мне тоже очень жалко Влада. Но ты здесь совершенно ни при чем. Не надо себя винить. Мы все его очень любили, никто не желал ему зла. А то, что хотели пошутить, так ведь первое апреля. И никакой преступник не мог этим воспользоваться, потому что никто кроме нас об этом не знал. Ты никому не говорил?

– Нет.

– Вот и хорошо. И я никому не говорила. Так что даже не думай об этом.

– Меня следователь допрашивал.

– Именно тебя?

– Нет, всю группу, обе группы.

– Ты ему ничего не сказал?

– Нет.

– Вот и правильно. И не говори ничего. А то привяжутся, затаскают по допросам, арестуют еще, чего доброго. Зачем тебе все это? Полиция обязательно найдет преступника, и ты увидишь, что все, что произошло, никак с нами не связано. Пойдем, налью тебе чаю горячего и еще чего-нибудь.

Звук ее голоса обволакивал, успокаивал. И говорила она именно то, что он больше всего хотел сейчас услышать. Пусть повторит еще и еще раз. Он не виноват, он все это придумал, просто от шока все перепуталось в голове. Они все любили Влада и не хотели ничего плохого… И эти события никак не могли быть связаны. Просто не могли быть и все.

Правильно, что он сюда приехал, с ней всегда так хорошо. Какое счастье, что она у него есть. А Влад говорил: «У нее нет сердца».

Он сидел за столом и поглощал пиццу, закусывая изрядную порцию спиртного. Даже не посмотрел, какого именно. Какая разница? На душе стало заметно легче, сжимавшая сердце боль отпустила. Пицца была покупная («продукты глубокой заморозки: быстро и вкусно»), но ему не привыкать. У них и дома кулинарные изыски были редкостью. Мать все время была занята подготовкой отчетности – на супы, борщи, котлеты, а тем более пироги, времени никогда не хватало.

Выбирая, куда поступать после школы, одно он знал точно – бухгалтером не будет. По образованию мать была инженером-конструктором. Но времена изменились, и конструировать летательные аппараты больше не требовалось. Почти все её сокурсники работали не по специальности: кто – в продажах, кто – в снабжении, другие, как и она, бухгалтерили.

– Тебе отдохнуть бы надо, отвлечься. У тебя мама к тетке надолго уехала? Может, съездишь навестишь её? Развеешься заодно.

– Нет, не хочу.

Глава 8

1 апреля

Лиза

Услышав наконец звонок, Лиза открыла дверь.

Всю дорогу Катя репетировала, что скажет, но теперь стояла и не могла выдавить из себя ни слова.

– Катя, что? Говори уже! С Владом что-то?

– Лизок, не знаю, прямо, как сказать… – по виду подруги она видела, что тянуть дальше невозможно. – Его убили.

– Что значит, убили? – Лиза недоуменно смотрела на Назарову.

Катя начала сбивчиво рассказывать… Лиза пошла было в комнату, потом резко обернулась: – Не верю! Ты его видела?

– Нет, не видела.

– Можешь со мной в морг съездить?

– Конечно, куда угодно. Только я не знаю, куда ехать-то.

– Куда ехать, куда ехать… – Лиза звонила матери. – Сейчас попрошу маму узнать, где это может быть: – Мама… – больше ничего сказать не смогла. Выронила трубку и закрыла лицо руками.

Катя подняла телефон и поговорила с Анной Сергеевной.

– Сейчас она приедет.

Глава 9

1 апреля

Лера

Наконец-то это невеселое тяжелое первое апреля подходит к концу. И лекции, и практики, и консультации закончены, сейчас зайдет на кафедру за вещами и – домой.

Что-то припозднилась с консультацией по курсовому, десятый час уже. Тянут до последнего, а за неделю до срока сдачи идут целой толпой. Господи, еще у кафедры кто-то стоит, поджидает. От стены отделилась фигура – Лукрецкий. Вид ужасный, как будто неделю не ел и не спал.

– Валерия Викторовна, можете мне уделить пять минут?

– Могу. Давно ждешь?

– Не знаю. Часа три, наверное.

– Может, по дороге поговорим? Могу подвезти тебя.

– Нет, спасибо. Я быстро. Валерия Викторовна. Я ни в чем не виноват. Я даже не видел его. Его тело. Правда. Поверьте мне.

– Валентин, ты чего? Конечно, я верю тебе. Тебя никто и не подозревает.

– Подозревают. Меня следователь спросил: «Где пистолет?» Вы понимаете? Он на меня думает.

Ну и ну.

– Валя, успокойся. Я думаю, ты преувеличиваешь.

– Я был там, но я ничего, ничего не видел! Он еще спрашивал, нет ли у меня с Владом, то есть не было ли, конфликтов. Простите, что я вас гружу. Я просто не знаю, что мне делать. Они не найдут убийцу и повесят на меня.

– Валя, что ты говоришь?! Что значит «повесят»? Это его работа, он собирает информацию, как его учили, как умеет. Ты просто переволновался. И это совершенно понятно. Я уверена, что никакого предвзятого отношения к тебе нет и быть не может. Никаких особых причин для беспокойства нет.

– Думаю, есть. Вы просто там не были и не слышали, как он со мной говорил. Валерия Викторовна, я вас хочу попросить. Если меня задержат и обвинят в этом преступлении… Пожалуйста, найдите настоящего убийцу. Вы же хороший аналитик, у вас получится.

Лера не знала, что сказать.

– Валя, я, конечно, готова тебе помочь, чем могу – могу поручиться за тебя, характеристику написать, поддержать как-то. Но найти убийцу может только следователь. Это его работа. Его этому учили. Анализ производственных и финансовых показателей – это одно, а поиск преступника – совсем другое.

– Нет, значит? – обреченно опустил голову. Это было невыносимо.

– Валя, давай не будем придумывать то, чего нет. Я обещаю, что схожу к следователю и поговорю с ним. Думаю, что смогу развеять твои опасения. Хорошо?

– Спасибо.

Лукрецкий попрощался и ушел.

Лера тоже отправилась домой. И без того было тяжело на сердце, а стало еще хуже.

Поставила машину на стоянке около дома, посмотрела на часы. Половина одиннадцатого.

Следующий день у нее был свободен от занятий, и она планировала заняться домашними делами. Тем более что вечером должен был приехать из Питера Денис. В командировку. Их агентство открыло здесь филиал, и он теперь был у Леры частым гостем. Приезжал Денек собственно утром, но – сразу на работу. А к ней уже вечером.

Приезду племянника Лера была рада. Они отлично ладили.

Теперь придется сутра позвонить следователю. Сергей Иванович. Его, вроде, так зовут. Попросить о встрече. Номер телефона он ей оставил после беседы, сказал звонить, «если что». Можно считать, что это и есть «если что».

Глава 10

2 апреля

Громов

Громов на встречу охотно согласился. Сказал, что у него тоже есть к ней ряд вопросов. Пригласил к трем. Так что Лера успела с утра и продуктов купить к приезду Дениса, и ужин приготовить.

Пришла ровно к трем. Без опозданий. Поздоровавшись с Громовым и на всякий случай представившись, Лера сразу перешла к тому, зачем пришла.

– Сергей Иванович, я готова ответить на все ваши вопросы, но начать хочу с того, что меня очень беспокоит. Ко мне вчера приходил Валентин Лукрецкий. Это молодой человек, который был в воскресенье в той аудитории. Пятьсот четырнадцатой. Он совершенно выбит из колеи. Ему показалось, что вы именно его подозреваете. Оттого, что он оказался, как позже выяснилось, на месте преступления. Сам о том не подозревая.

– Ну, во-первых, неизвестно еще, отчего он, как вы выразились, «выбит из колеи», а во-вторых, я действительно включил его в список подозреваемых.

– То есть? На каком основании?

– На том основании, что на момент преступления алиби у него нет. Это раз. Через несколько часов после преступления он там находился и достаточно долго, это установленный факт. Он сам это подтвердил.

– Он это не подтвердил, а сам об этом сообщил.

– Это неважно. Итак, это два. Он явно находится в состоянии стресса, никаких других причин для которого не наблюдается. Это три.

– Ну знаете, стресс его как раз объяснить очень легко. Хорошо, я была в выходные на даче у друзей и меня видели не менее десяти человек, которые готовы это подтвердить. А если бы я дома спала до обеда? И сейчас вы выспрашивали бы у меня о конфликтах с Владом? Даже я, взрослый человек с устойчивой психикой, чувствовала бы себя не очень комфортно. А он еще совсем молодой, неопытный. Неудивительно, что нервничает.

Громов не перебивал, дал ей договорить до конца. Потом продолжил:

– И наконец самое главное. Четвертое. Выяснилось, что у него есть мотив. И достаточно весомый!

– Какой?

– Вчера в деканат пришло письмо из компании «ChemicalExpress» с результатами оценки работ, отправленных на конкурс два месяца назад. Так вот. Первыми в списке идут Кравцов и Лукрецкий, которые набрали соответственно 148 и 138 баллов. А место в компании, на которое претендовали участники конкурса, только одно! – Говоря это, следователь все сильнее повышал голос и теперь, выразительно и пристально, не мигая глядя на Леру, завершал свою речь уже более спокойно: – А в условиях конкурса сказано, что если первый претендент по какой-то причине не принимает предложение компании, то его право на это место переходит к следующему за ним!

Лера была потрясена. Причем тут этот конкурс? Она отлично помнила, что ребята в нем участвовали, почти вся ее группа. Тогда приехали представители компании, рассказали об истории и перспективах «ChemicalExpress» и объявили конкурс на место в компании. Участвовали студенты четвертого и пятого курсов.

Компания действительно очень перспективная и успешная. И условия предложили исключительно привлекательные.

Появились представители «ChemicalExpress» у них в университете благодаря Кравцову-старшему: у него было много зарубежных контактов и он часто приглашал представителей интересных компаний посетить их университет и встретиться со студентами.

И вот одна из встреч продолжилась таким интересным образом – конкурсом для студентов, предоставляющим в итоге кому-то уникальный шанс трудоустройства. Но при чем тут убийство?! Влад и участвовал-то в конкурсе между делом, скорее за компанию. Она точно знала, что у него были совершенно другие планы на будущее. Но разве Громову это объяснишь? Все, что она может противопоставить его видению ситуации, фактами не назовешь. Мнения и предположения.

Да, Лукрецкий, похоже, не напрасно беспокоится.

– Ну что? Что скажете?

– Не знаю даже, что сказать. Место в компании – это важно, конечно, но кто же за это убивает?

– О-о-о, вы даже не можете себе представить, за что иногда убивают.

– Но не молодые ребята, у которых все хорошо: перспективное образование, молодость, вся жизнь впереди… – Лера не могла смириться с позицией следователя, на ходу подыскивала аргументы защиты.

– Не скажите. У Лукрецкого, насколько мне известно, материальное положение незавидное. Родители работают за копейки в маленьком городке на умирающем госпредприятии, поддержки от них ждать не приходится. Молодому специалисту устроиться на работу по нынешним временам не так уж и просто. А тут – такой шанс!

– А третий в рейтинге кто?

– Третий – Анатолий Каретников, – Громов посмотрел в свои записи, – 130 баллов.

Внутри у Леры все прямо кипело от возмущения. Но внешне она держалась спокойно.

– Тогда по вашей логике Каретников сейчас должен точить ножи на Лукрецкого и подкарауливать его в темном переулке. По трупам – вперед, к успешной карьере?

– А по вашей логике Кравцов должен быть сейчас жив и здоров. А он, как известно, убит. Так что факты против вашей логики.

– Это если подозревать одного только Лукрецкого. И еще раз повторю: это не причина для убийства.

– Конечно, не причина. С нашей с вами точки зрения. Я вам больше скажу: когда откроется истинная причина, по которой был убит Кравцов, мы с вами тоже вряд ли согласимся, что из-за этого стоило убивать.

– Я знаю Валентина Лукрецкого не один год. Он не мог этого сделать.

– Да мы, бывает, не можем предположить, на что способны ближайшие родственники, которых знаем всю жизнь. Не то что студенты или коллеги…

Похоже, в их диалоге Лера проигрывала с крупным счетом. Напрасно вчера обнадежила Валентина. Он оказался прав в оценке ситуации. А она ошиблась.

Вдруг вспомнила важную деталь. Хоть какой-то аргумент:

– Постойте. Вы же сами сказали, что письмо пришло в университет только вчера. Выходит, что в воскресенье Лукреций не мог о нем знать.

– Во-о-о-от! – Громов удовлетворенно кивнул. – Вот и Лукрецкий мог на это рассчитывать. Что все так подумают. Но мы проверили, и оказалось, что в интернете результаты появились еще неделю назад!

Счет по-прежнему был сильно не в Лерину пользу.

– В университете точно об этом не знали. Я как куратор группы узнала бы об этом одной из первых. Точнее, вообще никто не знал, что эта информация будет размещена на сайте компании. Там этот конкурс не освещался. По крайней мере когда был запущен.

– Кстати, некоторые сокурсники утверждают, что Лукрецкий мог бы убить Кравцова.

– Вы что, задавали ребятам такие вопросы? Как вообще можно такое спрашивать?

– Здесь они не ребята, а свидетели по делу. Убийству, между прочим! Так что ваше деликатничанье здесь неуместно.

– Деликатность уместна в любом деле… – Лера мысленно перебрала в памяти обе группы: – Не мог никто из студентов такое сказать.

– Ну, может и не утверждали, но и не исключали такую возможность… Еще хотел у вас спросить. В каких отношениях были Лукрецкий и Миронова?

– В нормальных. Учатся в параллельных группах. Никаких особых отношений, насколько я знаю, нет. Товарищи по учебе. Лиза-то здесь при чем?

– Все говорят, что Лиза была девушкой Кравцова. Они встречались больше полугода.

– Если даже так. И что? Что, и Лизу подозреваете?

– Это моя работа. Собирать информацию и искать убийцу.

– Мне кажется, вы не там ищите.

– Мы ищем везде. Только так и можно что-нибудь найти. А Елизавета Миронова, к вашему сведению, в настоящее время беременна. Это отражено в ее медицинской карте. И если отец этого ребенка Влад Кравцов, то Миронова в случае его смерти становится выгодоприобретателем в отношении части его имущества, которого, кстати, как оказалось, немало!

Это было уже слишком.

– Выгодоприобретателем? Вы ей, я надеюсь, об этом не сказали?

– Вынужден напомнить, что вы здесь для того, чтобы отвечать на мои вопросы и помогать следствию, а не учить меня тому, кого я должен о чем спрашивать и кому что говорить.

– Извините. Просто если она действительно беременна, то вопросы такого рода могут ее довести до нервного срыва. Может возникнуть угроза для ребенка. Вы что, этого не понимаете? На девушку такое горе обрушилось, а вы – «выгодоприобретатель»… Бред, какой-то.

– Еще раз повторяю. Я ищу убийцу. И делаю все, что считаю для этого необходимым. И действую, не сомневайтесь, в рамках закона. – Громов говорил уверенно и спокойно. Возражать ему было бесполезно. Его интересовали факты. А фактов в пользу Лукрецкого у Леры пока не было.

Ответив на все вопросы, которые интересовали Громова, Лера отправилась домой. В настроении исключительно подавленном. С одной стороны. С другой стороны, в ней зрела решимость начать самостоятельное расследование. Понятно, что она не следователь. Но дело принимает такой оборот, что Лера просто не может оставаться безучастной. Хорошо, у Лизы рядом мама и папа. Дееспособные, крепко стоящие на ногах, которые могут постоять за дочь и защитить её интересы. А Лукрецкий? Кто ему поможет?

Следователь на самом деле произвел на Леру неплохое впечатление. Профессионал, делающий свою работу. Никакой предвзятости в его словах она не почувствовала. Он просто собирал информацию и оценивал ее известными ему и принятыми в его профессии методами. Он ведь совсем не знал ребят. А она их знает?..

Еще Лера вспомнила, что когда перебирала в памяти фамилии студентов, чтобы убедиться, что никто из них не мог обвинить Лукрецкого в убийстве, в сознании мелькнула фамилия Валевич. Ася Валевич. Девушка проучилась у них почти три года, а прошлой весной заболела и ушла в академический отпуск. Говорили, что причиной психического расстройства стала игровая зависимость. Студентка была исключительно способная, и Лера помнит, что в свое время удивилась, когда узнала, что Ася учится на коммерческой основе, а не на бюджете. Надо поспрашивать кого-то, где она сейчас и что с ней…

* * *

На кухне горел свет – Денек. Лера оставила для него ключ у соседей. У тех недавно родился малыш и дома все время кто-нибудь был.

Открыла дверь, зашла, повесила в шкаф пальто. Не слышит даже: опять, наверное, в наушниках и весь в музыке.

Так и было: на коленях – ноутбук, в ушах – наушники. Денис удобно устроился на диване, «поджидал хорошую компанию», чтобы приступить к ужину.

Заметил, наконец, хозяйку, освободился от наушников.

– Привет!

Лера улыбнулась.

– Золото, а не племянник. Стол накрыл, салат нарезал. Даже чай заварил.

– Да, я такой!

Сели к столу, Денис сразу приступил к еде – проголодался, видно, пока ее ждал.

– Лера, ты чего невеселая? Не рада, что я приехал?

– Рада, конечно. Очень рада. Ты это и сам знаешь. Просто жизнь повернулась каким-то черным боком…

– Серьезное что-нибудь? Давай рассказывай.

– Такое случилось, что и произнести невозможно. – Лера сидела, покачивая в руке вилку, но приступить к еде никак не могла. Положила вилку на стол.

– Студента моей группы убили два дня назад прямо в университете. А другой студент, из параллельной группы, считает, что его в этом подозревают. Я думала, он преувеличивает. Но, поговорив сегодня со следователем, поняла, что нет… Напуган до смерти.

Денис тоже отложил приборы.

– Что за студент? Ты его хорошо знаешь?

– Да неплохой в общем парень. Не очень удачливый, не очень общительный. Друзей в группе у него нет. Учится на пятерки, но дается ему это нелегко. Всего добивается упорным трудом. И ты понимаешь, он вбил себе в голову, что я якобы могу найти убийцу и таким образом освободить его от подозрений! Говорит: «Найдите, кто убил». Как я могу найти? Я же не следователь.

– Лера, так я вовремя подъехал! – Денис, как мог, старался поднять ей настроение. – Готов выступить в роли помощника детектива. Когда приступить к расследованию?

– Смех смехом, а ведь я уже прокручиваю в голове варианты версий.

– Ну вот, процесс пошел. Давай план составлять.

– Давай поедим сначала, – приняв решение еще раз об этом хорошо подумать, Лера положила себе немного салата. – Рассказывай, как у тебя дела.

Глава 11

3 апреля (вечер)

Лера

Листы бумаги со списками возможных подозреваемых Лера положила перед собой на стол. Два листа: «Long list» и «Short list».

Первый список был довольно длинным. А второй – пустым. Не было пока достаточных оснований кого-то туда занести.

Что касается тех, кого она знала лично, просто рука не поднималась занести их в этот страшный список. Хоть и напоминала себе слова Громова о том, что не следует примерять к чужим мотивам собственные оценки. Очевидно, что для кого-то мотив оказался достаточно убедительным, раз Влад убит.

Предполагать, что убийство произошло случайно, не было ни малейших оснований. Невозможно случайно прийти в университет с пистолетом. Ранним воскресным утром.

Значит, мотив должен быть.

В личности самого Влада пока никакой мотив не просматривался: человеком он был исключительно миролюбивым – ни с кем не конфликтовал, никого не обижал, девушек не бросал, партнеров не кидал. По крайней мере, из разговоров с однокурсниками ничего такого выяснить не удалось. Тем не менее этот вопрос она с повестки дня не снимала – будет копать и в этом направлении.

Теперь окружение.

Не знала, с кого начать.

Решила разделить всех подозреваемых… Попыталась подыскать другое слово, не хотелось всех сразу вот так припечатывать, но ничего не придумала, оставила как есть. Решила поделить упомянутых выше лиц на группы.

Первая группа – люди, связанные лично с Владом: родственники, друзья, недруги, партнеры, сокурсники и сокурсницы, одноклассники и одноклассницы… Здесь мотивами могут быть зависть, любовь-нелюбовь, что-то еще. Источники информации – студенты четыреста третьей группы. Прежде всего, Толя. С ним Влад дружил еще со школы и общался больше, чем с другими ребятами, особенно до знакомства с Лизой. И Лиза, конечно. Лера не без основания полагала, что именно Толя и Лиза больше других ребят в группе осведомлены о жизни Влада.

Вторая – окружение Кравцова-старшего: родственники, коллеги, женщины, друзья… Возможно, родственники бывшей жены. Лера знала, что первая и единственная жена Кравцова умерла много лет назад.

Мотивы – деньги, недвижимость (отец Влада был обеспеченным человеком: зарабатывал немало, а жил достаточно скромно), интриги в институте, зависть, ревность… С источниками информации здесь было сложно. Если со студентами она могла встретиться и поговорить без проблем, то здесь уже надо было что-то придумывать. С Борисом Петровичем она была знакома, но не настолько, чтобы в такой момент явиться с разговорами. Так что на сегодняшний день единственным источником информации по этой группе были все те же Толя и Лиза.

Почему она собственно решила, что мотивы у этих двух групп должны быть разные? Так можно упустить что-то существенное. Надо к каждому примерять все возможные мотивы. Не исключая и Лукрецкого, и Акимову, и даже Полушкину. Громов, кстати, Полушкину включил в список возможных фигурантов. Мало того, что кое-кто из студентов рассказал о ее безумном увлечении, так и Полушкина масла в огонь подлила: в тот день такого наговорила следователю, что буквально сама себя вписала в этот список. «Влад – это вся моя жизнь! Не знаю, как теперь буду жить, как вообще теперь можно жить…» И далее в том же духе. Оставив о себе впечатление как о «неуравновешенной помешанной на убитом девице, от которой можно ожидать чего угодно». Теперь и она под ударом.

Хоть Лера и начала самостоятельное расследование в интересах своих студентов, считала, что это не должно исключить их из списка подозреваемых. Иначе это не расследование, а подгонка фактов. Как сказал Громов: «Ищем везде».

Фамилию Валевич в Long list тоже записала. Решила поговорить о ней с куратором четыреста четвертой. Может, он что-то знает? Петр Петрович Силин преподавал на потоке математику. Со студентами поднимать этот вопрос Лера не решалась: не хотела, чтобы фамилия Аси с её, Леры, подачи всплыла в разговорах со следователями. Скорей всего, девушка здесь ни при чем, а втягивание её в разбирательство бог весть чем может для нее обернуться. Обострением болезни, например. Да, следователь – не Лерина профессия. Она не могла не думать о том, чем обернется расследование для конкретных людей. Для нее не были «все средства хороши», даже «в рамках закона».

Впрочем, можно кое-что предпринять и до встречи с Силиным. Лера зашла на сайт факультета, открыла базу абитуриентов (как куратор она имела доступ в том числе и к данным архива):

Васина

Ваганова

Валевич…

Лера выписала указанный в анкете адрес, номер телефона… Что еще? Номер школы. Школа известная в городе. Оттуда к ним на факультет приходило много выпускников. Посмотреть, кто еще окончил эту школу из нынешних студентов? Список абитуриентов был длинным – в несколько раз больше, чем список поступивших. Лучше перейти к базе по студентам.

В двух группах учились сорок человек. Из этой школы…?

…

Каретников

…

Кравцов

…

Полушкина

Постников

…

Все.

Новость скорее огорчила, чем обрадовала. Теперь отодвинуть эту версию уже точно не получится.

Её размышления прервал звук в коридоре: в замке повернулся ключ, хлопнула входная дверь.

– Денис, это ты?

– Это я, а это ты?

Лера направилась к кухне, мимоходом поприветствовав племянника.

– Привет! Как дела? Ужинать будем?

– Было бы неплохо. Дела нормально. Твоими поручениями пока не было времени заняться, но сейчас перекушу и возьмусь.

Лера попросила Дениса найти в интернете информацию о людях из окружения Бориса Петровича. Чтобы получить какое-то начальное представление, которое потом можно будет дополнить сведениями, почерпнутыми из разговоров с Толей, Лизой и другими. И напечатать фото, если таковые удастся найти.

По-быстрому поели и приступили к работе.

Пока Денис находил и распечатывал информацию по знакомым Кравцова-старшего, Лера пыталась разобраться со «своими».

На каждого фигуранта завела отдельный лист, который разделила вертикальной чертой на две части: для отображения доводов «за» и «против». «За» – это были доводы защиты, «против» – доводы обвинения. Всегда говорила студентам и сама считала, что системное представление информации – половина успеха. С этого и начала.

На листке, озаглавленном «Лукрецкий», в левой части честно записала все доводы «против», которые в разговоре с ней перечислил следователь. Справа – два пункта «за»: такие методы решения проблем не в характере В. Л.; мотив несоразмерен действию, даже с учетом всех обстоятельств. Она по-прежнему считала причастность к преступлению Валентина маловероятной, но со счетов, как предварительно решила, и его не сбрасывала.

Кроме мотива, надо учитывать еще один фактор – возможность раздобыть пистолет. Профессиональных военных или других лиц, по роду своей службы владеющих оружием, среди подозреваемых не значилось. Значит, надо проверить профессии родителей, бабушек, дедушек. Круг лиц получался весьма обширным.

– Дэн, слушай, а где еще можно раздобыть пистолет, если ты не полицейский, не военный и тому подобное? И не охотник. У полицейского, военного или охотника? Или еще есть варианты?

– Можно найти, хоть это и маловероятно. Купить. А что за пистолет? Гильзы нашли? Экспертизу сделали?

– Да сделали, наверное, но нам об этом не говорят. «Тайна следствия» – и не подходи даже.

– Не знаю, подумаю.

– Надеюсь, что у Лукрецкого нет деда-ветерана с наградным оружием? Которое он недавно потерял…

– Да, это было бы некстати. Смотри, – Денис отправил собранный материал на печать, и принтер уже загудел, принимая посильное участие в спасении несчастного Лукрецкого, а может и не его одного.

Денис принимал выползающие листы и подавал Лере:

– Вот – Инга, подруга Кравцова. Кандидат наук. Активно печатается, много ездит по конференциям, но в основном по стране. Сорок лет. Почти десять лет играла в институтской сборной по волейболу, участвовала в соревнованиях. Успешно. Места разные занимала. Спортсменка, в общем. Красивая. Отдыхает, судя по фотографиям в соцсетях, в основном в Египте и Турции. На отпускных фото Кравцова нигде нет. Он вообще нигде на ее странице не фигурирует: ни в текстах, ни на фотографиях. «Друзей» в сети немного, десятка два. Имеет дочь двадцати трех лет. Это что ж, она ее, выходит, в семнадцать лет родила? Дочь Алиса – студентка медицинского института.

– Подожди. Давай сначала с Ингой разберемся. Состоявшаяся, вполне успешная женщина. Правильно?

– Правильно.

– Какие могут быть мотивы?.. Рядом – у Кравцова – большие деньги? По ее меркам, во всяком случае, немалые. К которым она, как ей кажется, несправедливо не имеет доступа?.. Притянуто за уши? Или может быть такой мотив?

– Все может быть. Но для убийства слабовато как-то… Думаешь, из-за сына Кравцов не женился?

– Мы не знаем. Как бы поближе познакомиться с ситуацией? Я Ингу не подозреваю, конечно. Но если смотреть со стороны, подозревать вообще некого. На первый взгляд, смерть Влада никому выгодна не была. Не принимать же всерьез версии Громова о стремлении Лукрецкого такой ценой попасть на работу в «ChemicalExpress» или о намерении Лизы заполучить причитающуюся ее будущему ребенку собственность Кравцовых. Это просто бред.

– Вот ты меня не дослушала, а Алиса, между прочим, учится в медицинском. И я думаю, можно через Ведерникова (помнишь, я тебе говорил, одноклассник мой бывший поступил в мед) попробовать проникнуть в тусовку, где она бывает, и что-нибудь разузнать!

– Ты думаешь?

– Во всяком случае, попробовать можно. Других вариантов ведь пока нет?

– А что, может быть. Давай. Это само собой тебе поручается.

– Окей. Так что завтра меня рано не жди.