Текст книги "Банкет"

Партизаны и космонавты

Зима. Борода выходит на улицу. Перебегает через дорогу перед машиной и с разбегу попадает в сугроб. На мгновение он чувствует себя партизаном, перебегающим линию фронта. Когда он выберется из сугроба-окопа, то будет оштрафован милиционером. Обидно, думает Борода, вынимая последние копейки из бумажника. Ничто не делается в одиночку, только в коллективе, в отряде. Разведка – удел одиночек. Но ходить в разведку тоже надо с кем-то.

Все это Борода рассказывает в тот момент, когда приходит домой и снимает в прихожей одежду.

– А со мной? – спрашивает жена Бороды на полном серьезе.

– С тобой? – удивляется Борода. – Тебе же некогда. Ты хранишь домашний очаг.

Но жена Бороды хранила его не все время. Иногда отвлекалась и на другие занятия.

В тот вечер ничто не предвещало. Не успела жена Бороды развесить постиранные простыни на всех дверях, как в квартиру вдруг гуськом пошли одетые люди. Входили и садились кто где.

– Друзья! Я вас очень люблю и уважаю. Если бы во время войны мы были в одном партизанском отряде и немцы стали прочесывать лес, я бы сказал: «Уходите, ребята! Я вас прикрою!»

– Мы понимаем, Борода, ты нас спасаешь, но пойми и ты нас.

– Пивнушка закрыта! – громко сказала нестройная толпа.

Однажды ночью в бессоннице Борода Эпикуреец будет лежать и ради шутки и хорошего настроения, а скорее эксперимента, подтверждающего здоровую психику, он выкрикнет в ночную тьму: «Я вас прикрою!»

Утром жена скажет, что это снились кошмары. «Я вас прикрыл, чего же боле?» – подумает Борода.

Он выйдет из дома, вскочит в стоящий на остановке автобус и тут же выбежит через другую дверь. Он так сделает, потому что это единственное дело, которое можно сделать на остановке, пока автобус стоит. Это единственная возможность к месту показать, например, проездной билет. Это хороший психофизический тренинг для партизана.

Здесь психология важнее смысла факта, поэтому, скажем, ехать зайцем в ожидании опасного контролера приятнее, более того, необходимее, чем факт прибытия к месту. Партизанская романтика. Засада. Естественно, за такую романтику иногда надо платить.

Вот как в этот раз, при закрытии пивнушки. В доме у Бороды было слегка не прибрано и на дверях висели простыни и пододеяльники. Пришедшие люди, не снимая пальто, пробирались между ними, как будто в партизанском лесу. В лесу, кстати, всегда ходят одетыми и никто не удивляется.

На диване, на столе, на подоконниках, на краях книжных полок, частоколом громоздились бутылки и банки с пивом, пакетики с чипсами, наборы для пива из кусочков горбуши, сухие лещики и тарань. Но Жена Бороды по опыту знала, что закуска под пиво кончается быстро, поэтому пошла жарить две сковороды соленых сухариков и одну сковороду арахиса простого неочищенного. Дети Бороды тоже нисколько не удивлялись дядям и тетям, шныряли в комнату к бабушке и обратно, вообще плавали, как рыбы в воде. Для них это было раздолье.

Жена Бороды тоже не удивлялась нашествию, потому что она видела знакомые дружелюбные лица Змей Горыныча, Кассия, Рэма, обаятельных Теянок, Попутчика, Старшего Дипломника, Кондора, Комбрата и, вроде, Красавчика, но что удивительно, их было вдвое больше, потому что женщины с ними были, то есть, наверное, жены, которых она в лицо не знала. Нет, одну даму узнала по копне кудрявых, вспененных химией волос и по благородной оправе очков – Ту, Которая Зашла Покурить. Она-то и создала перелом в настроении коллектива. Как раз в телевизоре выплыла на сцену София Ротару вся в красном и публика на экране очень размаслилась.

– Вчера разбился «Челенджер», – произнесла негромко Та, Которая. – Погиб весь экипаж. Предлагаю выпить.

– Ааа.. Ооо…

Об этом наше радио особо не вещало, но были и другие источники – например, западные радиостанции. Все стали кричать, что это происки, но люди-то погибли, и это хоть кого оглушит.

– У них там бардак под названием империализм.

– А у нас бардак под названием социализм.

– Ага, поди поучи их. У них наука знаешь, на каком уровне?

– А у нас?

– Вот не знаешь. А тем не менее мы работаем в области науки.

– Ошибки случаются у всех. И космонавты тут не виноваты.

– Я уже говорил, – подал голос Борода, – я не люблю космонавтов.

– Почему?

– Это то, что нам предстоит понять…

Жена Броды, мотаясежду большой кухней и комнатой с гостями, между детьми и кухней, пошла за орешками. Она не очень ловила тему беседы, хотя антипатия к космонавтам давала о себе знать, игра такая была у Бороды, чтобы можно было ему подыграть. Но на кухню она войти не смогла – дверь чем-то подперли. Через стекло, зашторенное кружевным тюлем, было ничего не разобрать. Только вот башня на календаре наклонилась, как Пизанская… Чо, башню тоже ты? Ой, уйти лучше. За окном кухни проехала машина, и отблеск скользнувшего света фар выхватил нечто вроде человека, лежащего на полу. А может, двух человек? Она пошла, шепотом сказала Бороде, тот только рассеялся.

– Интересная книга должна начинаться так, – это он продолжал свой монолог. – «Колонна немцев на мотоциклах въехала в лес и группенштурмбанфюррер СС крикнул: «Партизанен!» Ответ из леса принесло эхо: «Хенде хох!». Юный читатель после знакомства с этой интересной книгой прямо на стенах кинотеатра рисует свастику и эмблему СС. Этим он удовлетворяет свой романтический интерес к запретной экзотике. Это вовсе не баловство.

– Нет, но уважаемый Борода Эпикуреевич, ты ж не будешь отрицать, что у космонавтов есть своя романтика. Они летят, чтоб утвердить в космосе имя страны. А сами при этом погибают…

– Погибают, да, это высоко. Но на них вся эта страна работает. А партизаны – это те, ктосами служат, бьются. Они сами работают на страну. Но ничего за это не требуют…

– Мы тоже служим, бьемся.

– Неет. Мы за деньги.

– Брось, какие это деньги.

– Ну, тогда, мы, наверно, космонавты…

В это время Жена Бороды отметила, что группа мужчин пошла курить в подъезд. И среди них Кассий, Сын Самого. Вместе с ними пошел женский контингент, который курил. И через некоторое время мужики вернулись и стали ходить проведывать Сэра. Женский контингент исчез. В большой комнате оставались Борода, Змей и Теянки. Да, наверное женский контингент пошел проведать Сэра на верхний этаж, где жила младшая дипломница с мамой и бабушкой. Эта тихоня носила эластичную ленту в волосах под цвет кофточки, такая француженка. Ей дарили оригиналы своих полотен некоторые известные художники, но бабушка ей грозила пальчиком: ни-ни. И младшая дипломница ни-ни.

И Жена Бороды, которая ничего не ела и не пила, только отхлебывала на ходу из стаканчика, вдруг почувствовала странный прилив энергии. Она быстро уложила детей на двухэтажной кровати, было пора, около двенадцати ночи, а сама пошла наводить порядок на верхнем этаже подъезда, у младшей дипломницы. Она долго звонила, и то, что ей не открыли сразу, не стало ей намеком. Она звонила и стучала изо всех сил. Наконец, когда тяжелая дверь бесшумно открылась, она вошла с громким смехом и стала фланировать, подражая Тее большой. Оторопевшая младшая дипломница неправильно застегивала пуговицы. У окна курил Кассий, Сын Самого.

– Я сразу поняла, что вы космонавты, – смеялась Жена Бороды. – Мелькнули и растаяли в вышине. Что пьете? Ой, мускат пьете. Это аристократично. Милая, помнишь, я тебя обещала познакомить? Ну вот. Говорила – хороший мужик, статный умный. Одно плохо. На часах двенадцать, а вы еще в трусах. Это непорядок…

И продолжала так фланировать и нести всякую ерунду. Дипломница сначала неистово вращала глазами, показывала то на диван, то на дверь. Потом ей стало смешно. Но Кассий был невозмутим. Через пару часов Жена Бороды выдохлась, а они все еще не могли вставить ни слова. К тому времени дети Бороды запросили пить, Борода туда-сюда – нет Жены. Пришел, удивился и сказал:

– Ты нужна детям. Ты можешь дать им попить. Идем!

– Выбирай, – заученно ответила Жена Бороды. – Или я дам пить, или ты.

– Конечно, ты. Я не умею.

И они ушли, оставив открытым вопрос о трусах. Все были в напряжении, но вскоре, когда младшая дипломница и Кассий, Сын Самого, поженились, об этом вспоминали только со смехом. Однажды Шеф на каком-то представительном банкете, чокаясь с высоким гостем, обронил: «А это Эпикуреец. Он успешно защитился в таком-то году, а его жена, кстати, познакомила моего сына с его женой… Так что все мы тут родственники…» Вот какую приятную форму эта история приобрела в устах Шефа.

Ностальжи

Который год Борода Эпикуреец сидел все праздники перед телевизором, обвешанный ребятишками. Жена не могла на него нарадоваться. Так было и в этот Новый год. Он лишь раз и сказал:

– Прошло столько лет. Мы умерли друг для друга.

О чем это он? Жена подумала, что это про нее и приготовилась поплакать, но Бороду никогда нельзя сбить с мысли. Если он что решил, так будет пытаться… пытаться до смерти. Потому что броня его крепка, а танки его быстры. Устав от собственной благопристойности, он позвонил защитившемуся с блеском Горынычу.

– Помнишь, как у нас прошел Новый год, когда Рэм защищался?

Из трубки, откликающейся обычно мерзким бульканьем факса, раздался хохот. Затрещало.

– У меня все дети сидели на горшках, когда ты пришел. А зачем с тобой были все жены Тедиумма? Проштрафился, что ли? Ах, жена в турфирме. Да-да… Но кто же вытерпит, чтоб на коленях сидел чужой человек, а на кухне вообще лежали две пары ног.

Видимо, дальше следовала игра слов и непереводимый сленг.

– Это я первый сказал, что не люблю космонавтов. Нет, я не уводил Касса. Касса уводила моя жена, она действовала по наводке подруги с пятого этажа. Я пошел ее искать, а она там бушует у подруги. Говорит, что третий час ночи, а вы все еще в трусах. Хорошо, что она космонавта не видела.

После продолжительного тихого хохота и расправления смеяльных мышц Борода сказал:

– А Новый год после замужества старшей Теянки? Кстати, кто тогда выложил из колбасы годовщину Тедиумма? Здорово. Я не знал, что это Красавчик, он не признался… Народу меньше стало, да… И вообще пропало единство. А в прошлом году? Вот именно. Чем дальше, тем глубже. Что будем делать?

И отставил трубку с горячей тирадой Змея.

– Огнедышащий дракон. Ты еще не поставил нам после защиты. А как? Ну, излагай. Да не надо Шефа, он сейчас ушел на производство, где ему наукой заниматься.

Хитрый Змей, видимо, уводил разговор в сторону.

– Ты у нас самый живой организатор. И на колесах, а?

Горыныч весело сказал «да» и пропал.

Тогда Борода, достаточно мягкий человек, позвонил Рэму и сказал более жестко:

– А что, если тридцатого?

А Рэм, будучи деканом и депутатом, опять находился между небом и землей, меж любовью и семьей. Он стал жутко отнекиваться. Он так и сказал:

– Послушай, опереточный соблазнитель. Тебе своих забот мало?

Эпикур не мог отступиться. Ему нужна была полнота ощущений. Он так и не достиг докторантуры, но воспоминания великая вещь. Он стал звонить Митюле Попутчику, который полностью ушел от Тедиумма в бизнес по бревнам и срубам.

– Ты все еще легкий на подъем?

Митюля захмыкал и сказал, что спросит у Змея. Якобы Змей добрый, и хату дает, и ему уже звонил!

На другой день Попутчик позвонил в одиннадцать ночи:

– А чего там тянуть до тридцатого? В этот выходной у Горыныча.

Борода не мог не позвонить Теянкам. Тея-большая оказалась замужем, ее не пустил муж. Тея-маленькая болела. Грустно, конечно, без них не так светло. Ну что ж!

Раз Митюля позвонил Змею и Рэму, они знают. За Комбрата нечего бояться, они с Митюлей в одной фирме. Плохо, что товарищ Кондор уехал в Бельгию, но это для лаборатории плохо, а для него хорошо… Кассий тоже защитился и уехал заколачивать бабки в кругосветку. Его решили не ждать.

Эпикур с легким сердцем взял лещей, сетку с пивом и пошел к Горынычу.

Пришел и видит: чик-пок, на замок.

В страшном замешательстве он пошел вниз по лестнице, гремя пивной батареей.

Навстречу ему Митюля, чуть не сбил:

– Я за тобой, все переиграли.

– Откуда знаешь?

– Рэм позвонил! Идем к нему.

Пошли по двору – Рэм недалеко от Змея, тоже в дворянском гнезде. На переходе загорланили на них Кассий и Комбрат!

Все ввалились к Рэму! Там жена, боевая подруга Анастасия с печалью во взоре. Стояла перед трельяжем одетая, красила губы, хотела уходить.

– Можно, Анастасия, мы позвоним?

– А мы ведь у вас собираемся!

– А разве он тебе ничего?..

Все схватились за головы – как бы рвать на себе волосы. Один звонить. Другой бутылку с пивом в горе пить.

Борода самый дипломатичный, он сказал мягко:

– Анастасия, пока то да се, дай стаканы и хлеба. Есть?

Боевая подруга с мудрой улыбкой на них посмотрела и дала стаканы. Ей тоже налили. Она села одетая на плетеный табурет, и качая ножкой, стала пить и говорить.

– Я давно привыкла к Рэмову вранью. А вы еще не поняли, что он всегда врет?.. Он говорит…

– Врет! – перебил вежливый Борода. – Но не для того, чтобы обмануть! – Его поддержал сочувственный гул Тедиумма.

– …Он всегда говорит, что пошел за дрелью к Горынычу. Одевается, берет большую сумку и уходит, а приходит в двенадцать ночи. С дрелью! Так эта сумка с дрелью и лежит несколько дней, а потом он снова берет ее и уходит. Говорит, что пошел относить дрель Горынычу и опять пропадает до ночи и более. А так, чтоб наконец просверлить дырку в стене, забить дюбеля и повесить, наконец, полку – это нет. Вон и полка стоит который месяц.

Все так чудно стали сидеть и обсуждать, скоро ли может вернуться Рэм с этой дрелью, Анастасия постепенно сняла пальто, достала твердый сыр и острую капусту по-вьетнамски, а потом и запылившееся, но совсем непочатое брэнди.

– Ты же собиралась уйти в гости, – осторожно пошел в разведку Эпикур. – Тем более мы уйдем, если тебе от нас плохо. Мы только Рэма подождем.

– А хочешь, Анастасия, мы тебе полку приделаем? Мы же техническая мысль! – И Митюля начал было деятельность.

– Не надо, – мудро остановила его Анастасия, – дрели нет, обои испортишь. Сядь, отдохни.

– Полку я положу, а соцобязятельство возьму. Товарищи, мы берем?

– А как же. Наряду с хозяином.

– Вряд ли вы его дождетесь, – сказала весело боевая подруга. – С дрелью он приходит ночью, а если дежурит как декан – вообще через сутки.

Все были потрясены логикой Анастасии, молчали минут десять.

Молчание нарушили звонки и пинки в дверь! Это были Теянки! Те, которые болеют, угнетаются мужем и вообще не могут – приходят в первых рядах! Им тоже налили брэнди прямо в прихожей, и Тея-большая взахлеб рассказала, как она после разговора с Бородой сразу обиделась и пошла, пригрозив мужу пожаловаться его родителям. И пошла сразу к Тейке-маленькой, а ту как раз выпустили из больницы на выходной. И вот! Побежали, конечно, к Горынычу, но поскольку у него чик-пок, сразу сюда.

Теянки вели жаркий рассказ, понравились всем как героини дня, и после второй боевая подруга Анастасия велела снять с них пальто.

Смеялись целый час. Теянки пальцами держали, распрямляя, смеяльные мускулы лица, не в силах остановиться… Но раздался опять звонок в дверь! Это Рэм!

Нет, это был Старший Дипломник. Он только что ходил к Бороде домой, но жена Бороды его отправила к Горынычу. Борода с интересом слушал…

– Я, естественно, идти к Горынычу не хотел. Потому что Борода хоть и звонил моим родителям про Горыныча, но я-то решил подстраховаться и перезвонил Горынычу. У меня на работе радиотелефон. И тот сам сказал, что все переносит к Бороде! Вот я и пошел…

– Ты все врешь, – сказал Борода, – тебя вечно тянет на чужих жен.

Однако гоп-компания закричала, что это чушь. Главное не это, а то, что Старший Дипломник, давно защитивший диплом и теперь торчащий на местном ТВ, единственный не имел телефона, но дозвонился до самого Горыныча! Это заговор какой-то! Дипломнику лихо наливали, любовно хлопая по плечам и по спине. Тея-большая совершенно по-матерински гладила его затылок.

А Митюля возмущался больше всех, потому что видел во всем случившемся предательство по отношению к Тедиумму.

– Бросить – значит предать, – твердил он, – ты ком-паньон, Ком-брат. Ну-ка, звони Горынычу.

– Да его же нет дома! Тем более это хата не его, а родителей.

– Все равно звони. У него там автоответчик, давай скажем ему, кто он такой… – бормотал Митюля, привычно падая на диваны и на руки Теянок, как в прежние времена.

Комбрат, конечно так и сделал. Что было после этого с бедным Змеем, одному небу известно. Разведка донесла, что чуть ли не сердечный приступ… А Теянки ужасно развеселились. Они делали над Митюлей пассы и вкрадчиво спрашивали:

– А почему это ты, милый, не захватил с собой свою жену?

На что Митюля бормотал:

– Как же я мог. Мы все без жен… И потом… Ведь ее муж мог прийти…

– Какой же у нее муж? – прикидывались Теянки.

– Такой… – И никак не признавался.

Только Борода наклонился к нему поближе и услышал, что третья жена Митюли – это первая жена Сэра. Всех точно гром поразил.

И тут пришел Сэр. Он тонко улыбнулся и поставил на стол знаменитую бадейку, полную бадейку, молча! И отказался сообщить, откуда что узнал.

– Ооо…

– Ааа…

– Ты удачно прошел акклиматизацию, – заметил с улыбкой Эпикур.

Контингент тут же рассказал Сэру про предательство Змея. Сэр стал звонить жене Бороды. Он никогда не был таким инициативным. Он всегда говорил, что он тут лишний, а вот… Когда положил трубку, его лицо было с выражением. Помолчав, он сказал, что там, на кухне у Бороды сидит Рэм и, кажется, разливает. И от этого жена Бороды якобы в сильной панике.

Казалось бы, что стоило Рэму звякнуть оттуда домой? Ничего не стоило. Но он сидел там и разливал, и разгадка тому была только одна. Только две. Либо он все подстроил, и такой он крутой, что все должны шпарить по его сценарию. Либо он не один – и тогда он не виноват. То есть кроме жены Бороды и его самого там есть кто-то еще. Была ли это Та, Которая Зашла Покурить или нет? Трудно сказать. На сколько процентов тогда Рэм был предатель, на сколько жертва? Тем более трудно сказать. Рэм был всеобщим любимцем, и судить его не хотелось. Жалко было только, что Змей куда-то слинял. А может, у него были неприятности. Такой рубаха-парень, душка…

– Мы все понимаем редкостность момента, – говорил Борода Эпикур. – Моя жена, будучи врагом бутылки, сама чувствует, что ее тянет. И разливает некто втихомолку. Хотя мы договаривались без жен и все такое… Сэр, извини.

– Ничего. Это ведь Она мне позвонила и сказала, где и что. Она сама хотела прийти и выпить все.

– Ооо…

– Ааа…

– Красивая женщина всегда права.

– «Ты женщина и этим ты права…»

– Кто, я – женщина? Ты дальтоник.

– Вы поймите, – сказал вечно молчаливый Комбрат. – Дело не в Змее. Он бесхитростный у нас. Тут дьявол знает что. Все шансы против. А мы сидим…

– Надо было Ее пригласить в первую очередь, – твердо сказал Дипломник. – Это очевидно.

И усмехнулся. И все поняли – о ком он.

– Эту интригу сочинил герцог Рэм в соавторстве с Агатой Кристи, – сказал Борода. – Главный герой – испорченный телефон.

– Е. Бучкица точно, небось, жена не пустила, – бормотал на диване Митюля. – У него жена тихая, тихая. От таких можно ожидать…

– А я свою приведу в следующий раз, – неожиданно пророкотал Кассий. – Из бывших дипломниц, вы удивитесь. С сыном сидит в Питере…

– Кто, кто? – закричали Теянки. – Мы ее знаем?

– Знаете вы всех… Даже слишком…

Степенный Борода почему-то пошел потом домой к Дипломнику. Он хотел понять, насколько долго выяснял Дипломник местоположение очередного схода Тедиумма и был ли там уже Рэм. Но там очень быстро выяснилось, что пиво еще не кончилось, а Борода очень плохой человек. Они громко выясняли все это, а беременная жена Дипломника очень так смотрела. Однако Борода ушел буквально на автопилоте от взбешенного Дипломника и его беременной оторопевшей жены. Он был не просто хороший, а возможно, даже гениальный. И знал, что истина в спорах не рождается. А если что и рождается, то не истина, а многое, многое другое.

Урожай на юбилеи

День рождения Шефа подкатывал, как… только не говорите – как слезы к глазам. День рождения Шефа подкатывал незаметно, но явно.

Но началось все гораздо раньше. Борода зачем-то случайно пришел на работу в середине августа, в самую глухую отпускную пору, когда в институте вообще никого не было, даже вахтеров. И там же совершенно загадочным образом оказался Шеф, тоже непонятно откуда. Будто выслеживал кого-то. И он озвучил эту идею, которую хотелось бы воплотить. Но как? Все казалось таким очевидным.

Ну, а потом сам Шеф собрал всех и дал более конкретное задание. Тея-маленькая подхватила клич Шефа писать воспоминания о его стезе и огласила среди работников лаборатории. Все клялись, что они знают, о чем писать, и все напишут. Время шло, сроки подпирали. При фронтальном обзвоне потенциальных соавторов книги оказалось: все готовы! Все готовы, чтобы с ним пили и… записали воспоминания со слов! И никаких своих текстов, которых, якобы, изобилие! Нет, текстов еще не возникло. И никто даже и не собирался писать, так как рассчитывали именно на такую форму материализации идеи.

…И вот тогда-то Борода, назначенный Шефом как основной редактор, оказался в реальной опасности. И, чтобы его спасти, встали стеной Теянки и взяли огромную часть на себя. Русская женщина, она что? Она вроде молчит, а если все пропало, то и коня на скаку, и в горящую избу. То есть про институт, конечно, продолжал собрать Борода, но конкретно по лаборатории собирали Тея-большая и Тея-маленькая. Не они, так все бы рухнуло.

Итак, с каждым автором были встречи. Каждый выжимал из себя, что мог. Но устно.

Ну, основная мысль была – Рэма. Нужен Вокабулярий, чтоб все истории расположить по алфавиту и каждая история начиналась на определенную букву. Рэм, естественно, мог развить и дополнить, но воплощала все это Та, Которая Зашла Покурить. То есть простая русская женщина, которая была на стажировке в Германии… А вы говорите – зачем Восьмое марта…

И написан был Вокабулярий, и он вошел в состав Книги, и теперь это история сама. Смотрите ниже.

После юбилея Шефа

Только отметили 21 февраля Шефа, как 1 марта у Красавчика, времени мало, надо срочно что-то делать! И решили, опять решили писать кроссворды. Ну, это же настолько легко, что всем знающим его дали задание – составить кроссворд по нему, по имениннику. Ну, то есть, составить кроссворд именно про Красавчика. Да разве трудно? Да никакого труда. Как всем казалось. Дали задание его друзьям, они-то уж его знают, как никто. Но никто ничего не смог написать. Друзья эти. Они чего-то там тянули, и обещали без конца, а когда пришел срок, сказали – мы ничего не можем. Непонятно было, что тут не мочь. Они ни одного кроссворда не составили! Говорили – а как, как это вообще придумать? Наглое и наивное притворство.

А что тут думать? Обзови одним словом – имея в виду, что это такое. И это друзья-коллеги по работе. Не в этой компании ноль-седьмовской. Потом еще коллеги по комсомолу. Вот уж где каждый должен знать, что такое Красавчик и что такое кроссворд. Да только не Тея у них, а они у нее требовали объяснений. Потом решили, что Тее– маленькой все принесут и она аккуратно сделает клеточки, а Борода все проверит! А он сам-то знал разве – что проверять? Не знал. И ничего не проверял, хотя Тея ему исправно все посылала и очень была спокойна, что все под контролем.

Ну, Тея-маленькая придумала два кроссворда. Героически придумала. Написали все слова – ответы и вопросы, ключевое слово получилось, потом сами-то слова стерли – дала Бороде на проверку… Но тот хоть и отвечал – все хорошо, все нравится… Но ясно – он не проверял. Да и как это проверить-то? Пустоту труднее проверять, чем что-либо.

Тем более Та, Которая такие сложные вещи придумала, что никто бы не мог догадаться. А ключевое слово было, конечно, Красавчег. А какое же еще? Рэм, как верх остроумия, придумал конструкцию из штабеля строчек по горизонтали и только одну по вертикали. Фамилия ключевая, а смысл? НЕт его. Дело не в смысле.

Набирала Тейка у себя слово-ответ и смотрела, как сходилось… и стирала это слово, оставались ячейки пустые, и вот это все она отправляла, с ячейками.

И неизбежно возник вопрос с подарком. Стали думать. Тейка синеглазая тоже стала думать и вдруг! Идет – и ответ видит! Красавчик футболом увлекался. И как бы прямо перед Тейкой огромная книга про футбол, две тысяч стоит. Чемпионаты мира по футболу! И тут Борода сам идет. Стоят на перекрестке – идут звонки. Все насчет кроссвордов этих, да еще Рэм. Строго так, типа контролирует декан.

– Тея! Это тебе кто названивает? – Борода интересуется.

– Да вот, это друзья!… А это самый главный, Рэм….

Борода на краю перекрестка возмущен – так это его, Бороды, друзья! Почему они звонят Тее?! Почему сами не могут между собой решить? Привыкли согласовывать, когда еще нечего согласовывать!

«Почему, скажи, тебе звонят про подарок?» – Тея тихо так говорит – не знаю… А машины мимо так и грохочут.

Но дальше ей опять звонят: согласны, но надо у жены Красавчика узнать, есть ли у него такая книга. И снова бедная Тея должна еще жене позвонить и аккуратно спросить.

Хорошо. Тея деликатно так звонит, здоровается, спрашивает мелодично «как живешь?» и тут же в лоб задает нескромный вопрос: «Есть ли, мол, у твоего такая книга?» – «Да, есть! Даже две, одну кому-то подарил. А зачем тебе это надо?» (Ответный нескромный вопрос). – «Так то мы, дескать, друзья твоего мужа, хотим узнать, что подарить твоему мужу». – «И тебе дали поручение?» – И мне дали поручение».

Она, то есть жена Красавчика, в смех. Смеется мелодично так. «Записывай, говорит, что надо в подарок моему мужу». И Тея записала: «Газетница». Потом позвонила Рэму: что делать с футболом? Купили, конечно, газетницу, плюс кроссворды красиво оформили. Обещали еще афоризмы Черномырдина. Но их не оказалось.

Красавчик посмотрел на выпивоне, повертел: а где ответы? Получишь в день смеха на Первое апреля. И он потом лег в больницу. Все очень надеялись: лег в больницу, так будет там потихоньку разгадывать, делать-то нечего, пусть отдыхая, работает… Потом увидели-встретили, а он и говорит: «Да там сплошные ошибки!» Как издевается. Это он просто отгадывать не хочет и говорит про сплошные ошибки. Да и жена рукой машет – вечно он так.

Наступает Первое апреля, надо вручать ему, как и обещано, ответы. Кроссвордов всего шесть или семь. Кроссворды Теи-большой – два, Теи-маленькой – два, еще от Рэма и от одногруппника.

Как оказалось, Борода вообще ничего не писал, ничего, типа, не помнит. Ну, кто ему поверит?

Оказывается, двадцать семь ошибок в шести кроссвордах. Буквенных. Этот он еще не учитывал ошибки в специальности! Писали, например, электрик, а он фактически электромеханик. Это не в счет. Была такая катавасия. Долго разбирались.