Текст книги "Звездное ожерелье"

Глава 3

Галина Сергеевна отмахнулась от назойливых мыслей: «Нечего изводиться понапрасну!»

Самое лучшее – это обратиться к истории. Что у нас в России творилось с женским предпринимательством до революции? Самый верный путь – посмотреть, что было несколько столетий назад.

– Ну, несколько столетий – это ты загнула, положим, а вот обернуть назад хотя бы на сто лет, – это дело! – вслух произнесла она и открывая подаренную ей недавно книгу.

Книга называлась «Женщина и управление: Формула успеха». Автор Елена Ивановна Калинина. Уважаемая и достойная женщина, талантливая, умная, яркая, а самое главное, красивая.

Итак, что у нас пишут красивые и умные женщины о формулах успеха в прошлом?

«Женское предпринимательство в России – дело не новое. Наши прапрабабушки нередко отличались предприимчивостью, а нужда заставляла их искать разные сферы приложения сил. По данным Е. П. Капновича в Петербурге в середине 1860‐х годов прошлого века из общего числа фабрик в столице 24 принадлежали женщинам. Из них 5 табачных, 3 сальносвечных, 2 по сортировке волос. Дамы владели химическим, лаковареным, гончарным, алебастровым, дроболитным, ватным, сургучным заводами. Как правило, это были предприятия, доставшиеся женщинам по наследству от родителей или мужа.

Семейный характер предпринимательства в России определял и место женщины в его развитии. Жена предпринимателя практически всегда была готова продолжать дело мужа. К примеру, жена Тимофея Саввича Морозова, Мария Федоровна, после его смерти стала и главой большой семьи, и главой фирмы – Никольской мануфактуры. Это была очень властная женщина, ясным умом, большим житейским опытом и самостоятельными взглядам У торгово-промышленной династии Якунчиковых женская часть семьи была не менее известна, чем мужская. Жена Василия Ивановича Якунчикова, Зинаида Николаевна, во время сильного голода организовала столовые в Тамбовской губернии. Тогда ей пришла в голову мысль раздавать женщинам работу, а потом скупать их вышивки.

Дело это постепенно стало расширяться, и о нем уже узнали в Европе. Жена промышленника В. Н. Тенишева, княгиня Мария Клавдиевна Тенишева, открыла в селе Талашкино на Смоленщине сельскохозяйственную школу, выпускники которой должны были стать фермерами-индивидуалами. Княгиня Тенишева создала при школе мастерские кустарных промыслов: резьбы по дереву, керамики, вышивки. Они непрерывно расширялись и постепенно превращались в настоящее производство. Для сбыта изделий Тенишева открыла в 1903 году в Москве магазин «Родник».

Предпринимательская деятельность семей купцов и промышленников всегда была связана с благотворительностью, которой активно занимались женщины.

В одиночку начать свое дело женщине было трудно. Государственной системы поддержки женского предпринимательства не существовало. Что бы помочь друг другу, женщины шли на создание артелей, обществ взаимного вспомоществования (кредитования), сберегательных касс.

Предпринимательская активность женщин удивляла исследователей. Женщины устремились не туда, где было легче, а туда, где можно было получить хороший барыш.

В середине прошлого века к I и II купеческим гильдиям принадлежали 220 женщин.

Причем торговали они вовсе не чем-то изысканным, вроде бархата, кружев, кисеи, искусственных цветов или лент. Напротив, торговлей этими «дамскими» радостями занимались мужчины.

А женщины процветали в торговле сальными свечами и табаком, листовой медью, канатами, железом, сбруей, рогатым скотом, кожами и даже дегтем. Обороты капитала 69 петербургских купчих, торговавших этими товарами, составляли более 10 миллионов рублей.

Были предпринимательницы, которые занимались подрядами, содержанием морских судов, речных пароходов, извозом.

Весьма обширна была доля женщин, которые вели винную торговлю (21 человек из 220). Одна титулованная молодая дама, например, содержала питейные заведения в разных частях города.

Показательно, что из 17 крупных магазинов, торговавших украшениями и предметами роскоши, которые возглавляли женщины, лишь один принадлежал русской, хозяйками остальных были иностранки. В целом же в этой области торговли господствовали мужчины. Современники считали, что русские женщины не хотят общаться с капризными покупательницами и поэтому предпочитают торговать вином или дегтем.

Среди петербургских предпринимательниц было много образованных женщин, которых увлекали умственные занятия.

Некоторые из них создавали литературные переводческие и издательские артели. Одна такая артель была создана в Петербурге в 1863 году. Ее организаторами стали основоположницы женского движения в России М. В. Трубникова и Н. В. Стасова. В состав артели вошли А. Н. Энгельгардт, А. П. Философова, Н. А. Белозерская, М. Г. Ермолова.

Многие из этих женщин свободно владели иностранными языками и были не лишены литературных способностей. Первой книгой, изданной женской артелью в 1863 году, было «Полное собрание сказок Андерсена». С тех пор дети в нашей стране знакомы с творчеством этого писателя.

В конце XIX-начале XX вв. в Петербурге появились издательства, во главе которых стояли женщины. В книгоиздательском и книготорговом бизнесе успешно трудились О. Н. Попова, Е. Н. Водовозова, М. А. Малых, М. А. Калмыкова. Они внесли свой вклад в издание и распространение демократической, естественно-научной, детской и педагогической книги в России.

Главным видом предпринимательской деятельности в Петербургской губернии были всевозможные промыслы. Практически все они были направлены на удовлетворение нужд большого города. Многие из промыслов монополизировали женщины – швеи, башмачницы, чулочницы, косыночницы, шляпницы, перчаточницы, вязальщицы кружев, вязальщицы рыболовных сетей, клейщицы папиросных гильз.

Одним из распространенных и доходных промыслов был молочный. После дойки женщины сами разносили молоко потребителям или продавали в магазин либо барышницам (посредницам). Молочные барышницы скупали молоко у производительниц, а потом сами его сортировали и перерабатывали, получая сливки, творог, сметану. Этот промысел считался выгодным: он давал 50–70 % дохода.

В местностях, где летом было много дачников, крестьянки обслуживали их, занимаясь выращиванием фруктов, клубники, малины, сбором ягод и грибов. По общему мнению, первое место в ягодном промысле занимали крестьяне из Царской Славянки, именно оттуда в столичные магазины шли первые ягоды.

Со временем, под действием рыночных законов, происходило расслоение. Из общей массы женщин, занимающихся промыслами, выделилась группа наиболее успешных. Они обычно использовали наемный труд местных бедных крестьянок или женщин, приезжавших из соседних губерний».

– Вот так-то, Галина Сергеевна, – опять вслух произнесла Завадская и задумалась.

«Не все так просто. Оказывается, революцию делали сумасшедшие. Всю жизнь считала, что в прошлом веке истеричные дамочки, неудовлетворенные браком и супругом, только и делали, что брякались в обмороки. Мне казалось, что им и делать больше было нечего, как брякаться по любому поводу в обморок. Начиталась классических романов, вот тебе и урок! Оказывается, русские женщины во все времена давали фору мужчинам, во всем и везде. Умудрялись же!

Кстати, а Васса Железнова? Ты всегда ей сочувствовала и жалела. Не более того.

У нас другой образ, образ романтический, в белом плаще. Или в белом шарфе? Что-то я запуталась…

Кстати, а почему она у тебя вызывает такие эмоции? Почему именно Тамара Львовна Ватутина тебя заинтересовала? В последнее время ты видела массу интересных и ярких женщин, ты с ними дружна, да и они тебе симпатизируют. Это не дружба, нет, разумеется, но это приличные дамские отношения, не окрашенные во флер зависти, не окутанные злобой и ревностью к твоему успеху. Это мудрые женщины! Но они тебе неинтересны с исследовательской точки зрения.

Тамара же привлекает своей непосредственностью и близостью к Богу.

Так ли это? Не кривишь ли ты душой?»

Завадская вспомнила двадцать последних лет, прожитых ею в Петербурге. Вечно в джинсах, в кожаной куртке, с пистолетом за пазухой, взмыленная, озабоченная и озадаченная, спешащая и опаздывающая. Вернее, боящаяся опоздать, не дай Бог.

Офицер не опаздывает – даже в мыслях она называла себя офицером. Работа обязывала. Работа мужская, суровая и жесткая, держащая в рамках внутренней и внешней дисциплины. Ничего не забыть, никуда не опоздать. Опоздание может стоить жизни, твоей или чьей-нибудь, уже не важно…

Именно в такие моменты ей встречалась дама, обычно преклонного возраста, в старомодной шляпке, с антикварным зонтиком (это в жару-то), с кружевной накидкой, оставшейся еще от времен войны с Наполеоном, с ухоженным лицом и гордым, немного надменным взглядом. Этот взгляд улавливал все, кроме грязи и упадка, царящего вокруг.

Этот взгляд плыл по улицам Петербурга, не затрагивая канав и нищих, бомжей и проституток, попрошаек и пьяниц…

Взгляд скользил мимо Завадской в кожаной куртке (омоновка, ни дать ни взять!), мимо ее запыхавшегося вида (и куда торопится?), скользил куда-то вдаль, стремясь к прекрасному..

Что она видела в этом «прекрасном далеке»? Стихи о Прекрасной Даме чудились ей? Слышала ли она «Гимн Великому Городу»?

Непонятно!

Завадская заворожено смотрела вслед надменной даме, на секунды забывая о своих сыщицких делах.

Забыв обо всем, она смотрела в прямую спину гордой и надменной старой дамы, и уже ей чудились кавалеры и поклонники, бокалы с шампанским и хор цыган. А над всем этим царит юная и надменная барышня, с холодной усмешкой взирающая на облако восхищения…

Декольте, длинный шлейф, колье и броши…

«А ты со своим пистолетом!» – Завадской становилось вдруг нестерпимо стыдно за свой имидж бравой сыщицы. Черная кожаная куртка сразу становилась тесной и неприличной, а привычные джинсы – грубыми и неженственными. До боли в сердце хотелось пойти домой, вымыться, переодеться в стильное и обтягивающее платье и пойти в конце концов в филармонию!

Но ждала работа, ждали люди… Работа была любимой и единственной – Завадская больше ничего не умела делать. А люди везде одинаковы. Главное – относиться к ним надо по-человечески!

Завадская забывала образ надменной дамы, постепенно он выветривался у нее из головы, оседая где-то в уголках памяти крохотной крапинкой…

Крапинка всплыла и овладела сознанием, как только Завадская увидела Вашутину.

Это она и есть! Та самая дама с зонтиком! Юная барышня в окружении поклонников и кавалеров, надменно взирающая на поклонение и обожание!

Образ концентрированно слился в этой женщине, напоминающей ожерелье…

А как совместить образ надменной дамы, утонченной Тамары и русских женщин-предпринимательниц XIX века, тех, что ковали железо, торговали дегтем и сургучом?

Неужели они все могут ужиться в образе Прекрасной Дамы Великого Города?

И этот образ до сих пор, уже в третьем тысячелетии, может волновать кровь и заставлять биться сердца как у юных, так и у солидных людей?

Завадская попыталась представить петербургских купчих, гуляющих в кабаке и слушающих хор цыган… Картинки не вышло, не получилась картинка!

Васса Железнова категорически не могла угощаться шампанским ни в одном ресторане! Не то воспитание, не тот уклад!

И в ресторанах ли дело?

Каким образом одухотворенная от природы и утонченная душой Тамара могла вознести свой бизнес до недосягаемых высот?

Дважды в год Мекка Высокой моды и главный подиум мира сверкает огнями гениальных идей, воплощенных в цвете и форме материи, новом запахе дорогого парфюма. Знатоки Высокой моды, аристократическая элита, звезды мирового кинематографа и шоу-бизнеса, акулы ведущих изданий с упоением внимают изыскам творческого воображения чародеев моды.

Среди чародеев прочно «затесалась» и также прочно и благополучно устроилась на Олимпе наша семринская Тамара. Она чувствует пульс накала подиумных страстей, кожей чувствует.

И где бы ни проходили дефиле, в каких бы экзотических местах ни устраивались шоу, везде блистала Тамара!

И во время показа в крупнейшем бассейне Парижа с прозрачным пластиковым подиумом, под которым плескалась голубая вода, и во время проведения шоу в мрачном средневековом подземелье, под звон золотых бубенцов, составлявших лейтмотив показа.

Особенно она выделялась во время показа в благоухающем ароматами тысяч цветов интерьере райского сада. Выделялась не только она, но и ее коллекция.

Девушки в роскошных туалетах шли по ярко-зеленой траве, одаривая зрителей небольшими, но по-французски приятными подарками. Кто бы знал, что эти по-французски приятные подарки родом из поселка Семрино Ленинградской области?..

Девушки вынимали подарки из легких, украшенных оборками сумок, предлагаемых модельерами в качестве аксессуаров к наряду. Сумки и оборки на них тоже наши, родом из того же поселка Семрино, сделанные руками Тамары Вашутиной, придуманные ею во время обихаживания своего огорода в Парголово.

Париж демонстрировал большое разнообразие: от приверженности традициям и изысканной аристократичности и вкуса до эпатирующих образов, глазурной роскоши и голливудского шика.

Тамара Львовна особенно преуспела в создании голливудского шика.

Какая она – женщина третьего тысячелетия? Какой образ жизни ведет, что думает, как чувствует и способна ли вообще на все это, то есть думать, чувствовать, жить?

Тамара прочувствовала отношение к женщине будущего через образы прошлого.

Она использует образ той самой петербургской барыни, барышни, что плывет по Невскому проспекту с немыслимым зонтиком, не видя нищих и пьяных, не видя грязи и порока.

Не видя, что минул еще один век и начался новый…

Может быть, Тамара Львовна излишне эксплуатирует этот образ, да и мало кто любит из петербурженок этот отживший свой век символ Великого Города.

Но ведь кто-то любит, кого-то он волнует!

К примеру, завзятая феминистка – Завадская Галина Сергеевна.

Завадская неожиданно вспомнила стихи Блока:

 
И каждый вечер друг единственный
В моем стакане отражен
И влагой терпкой и таинственной,
Как я, смирен и оглушен.
 

Блок сочинил эти стихи, когда медленно пил нюи елисеевского розлива, – «… терпкое, с лиловатым отливом ночной фиалки», вино красное и достаточно дешевое. Пил его в Озерках…

(В Озерках прошла взрослая жизнь Ватутиной, она жить не может без Озерков.)

Мимо проносились поезда, заволакивая все вокруг свистящим облаком пара…

Вокруг все менялось, то ли от нюи, то ли от облака пара, мгновенно преображались посетители, и случайно забредшая профессионалка с претензиями на шик – в помятых шелках и в широкополой шляпе с потрепанными страусиными перьями – превращалась в Незнакомку…

Блок рассказывал своему знакомому поэту, как возникла его Незнакомка: она появилась из облака пара, проносящегося мимо локомотива, – возникла, «как Пиковая дама перед Германном».

Могучая сила вдохновения поэта сотворила сказку из серой обыденщины.

Тамара Львовна Вашутина творит свою сказку из будничности прошлого, из обрывков разговоров, из косого чужого взгляда, из виденного ранее фильма, да мало ли, что нас окружает. Мы состоим из того, что нас окружает и окружало, мы состоим из снов, страхов и сомнений, ошибок и боли.

Отними у нас наши ошибки, наши болезни, наши сны и разочарования, и мы уже не живые, мы – мертвые, манекены.

Значит, сказку Тамара творит из того, из чего состоит, из вышеперечисленного?

Тогда почему же другие женщины не порождают такой прекрасный продукт? Почему их фантазия не берет из их ошибок и снов, боли и отчуждения и не выдает «на-гора» какую-нибудь коллекцию для дефиле Жана-Поля Готье?

Все-таки Тамару при рождении Бог поцеловал, отметил своим присутствием при родах. Дал ей и руки золотые, и творческую фантазию, и богатое воображение.

Она сумела всем этим воспользоваться, не разбазарила свой дар впустую, не потратила его на мелочи: изо дня в день придумывая все новые и новые изделия, она совершенствовала свое мастерство, увеличивала свой потенциал и этим была близка к Богу.

Как у Блока: чем ниже, вульгарнее и пошлее была окружающая его обстановка, тем выше он воспарял над обыденностью, тем прекраснее и чище были его творения!

Мысль превращалась в свободную мечту! Мечта материализовывалась в стихи, нетленные и бессмертные.

А что же останется после Тамары? Останется символ красоты и изящества…

И где-нибудь на дне комода заваляется ее вычурная заколка, и в году примерно 2101‐м какая-нибудь юная барышня в славном городе Петербурге наткнется на эту заколку и даст ей новую жизнь, вколов ее в прическу для какого-нибудь выхода на инопланетную межгалактическую дискотеку.

Точно так же, как Завадская вновь и вновь перечитывает стихи Блока, выискивая в них соприкосновение с современной жизнью.

Итак, творчество – это сотворение иллюзии во имя свободной мечты, торжествующей над житейской пошлостью!

Тамара создает иллюзию, символизирующую свободную и красивую женщину, умную, таинственную и вечно удивляющую мир своими эпатажами.

Интересной женщина будет тогда, когда она останется удивительной и удивляющей. Для таких женщин Тамара и создает свои модели-образы, превращая матрицы в колыбель красоты.

Женщина Вашутиной, в первой половине дня спокойная и элегантная, загадочная и немногословная, вечером утопает в вихре перьев страуса, кружевах и воланах, жемчуге и браслетах.

Но ее женщина не фривольна. Ее женщина удивительна и загадочна!

Тамара помогает каждой женщине создать свой неповторимый облик из представленных коллекций украшений «от кутюр», подобранных с тонким вкусом и учитывающих последние веяния моды.

Каждое изделие, предлагаемое ее салоном роскоши, – маленькое произведение искусства. Изысканная форма украшений в сочетании с завораживающим блеском хрусталя Сваровски способна удовлетворить самый требовательный вкус. Эти изделия несут в себе магическую энергию, которая каждую женщину делает неповторимой индивидуальностью.

Галина Сергеевна задумалась. Судя по исторической справке, вычитанной в книге мудрой Елены Ивановны Калининой, заниматься предпринимательством в сфере «дамских радостей» – дело муторное и нудное. Иначе петербургские женщины позапрошлого столетия не изготавливали бы кожу и не ковали железо. Предпринимательницы занимались самым тяжелым производством, а вот работой с капризными красавицами занимались исключительно мужчины-предприниматели. Женщинам не хватало терпения работать с женщинами-клиентками.

Что же такого исключительного в этой Ватутиной? Она превзошла женщин XIX века! Превзошла женщин XX века! Она и творит, и мастерит, и расширяет производство, и не где-нибудь в Перемышле, а в самом Париже.

В Париже на нее работают уже четыре мастерские.

Вот так вот! Сила духа русской женщины оказалась шире и глобальнее не только условных границ, но и презрела вековые традиции.

Вроде бы русские мастерские должны обрабатывать парижских модельеров от бижутерии.

Вот так и получается – родится в мае месяце в поселке Семрино маленькая девочка, русская мечтательница, – и покорит целиком Париж со всеми его изысканными подиумами в виде прозрачного пластика над бассейном, в виде райских кущей и в виде средневековых подземелий.

По всей видимости, жизнь она принимает легко и просто: наступило утро, надо выполнить обычную женскую работу, потом создать что-нибудь для души. Для души означает красоту для людей, для женщин, для русских женщин, а уже потом, чтобы покорить весь мир.

Ведь когда она начинала, явно не помышляла о парижских сценах и подиумах, в мыслях не держала. Целеустремленно работала, потому что есть талант, есть навык, есть мастерство.

Главное – есть сила духа, чтобы талант свой не погубить, удержать его в руках, не дать ему улетучиться.

Такое тоже бывает: был талант, да и кончился.

Слава может погубить кого угодно, сломать и затиснуть в тиски комплексов и тщеславия, так что и не выберешься.

Только тот человек, который уверен в своем таланте, будет работать каждый день, каждую минуту, боясь утратить тот драгоценный Божий дар, боясь, что сдунет его ненароком вихрь житейских неурядиц и останется человек у разбитого корыта. Такая ситуация описана великим классиком – это к истории с разбитым корытом.

Сколько надо было пройти терний и мытарств, чтобы заполучить Париж к своим ногам, а заполучив, не согнуться от бремени славы и успеха!

Помог Город: он всех поддерживает, кого любит. Значит, ждал свою мечтательницу, звал ее обратно, встречал тепло и радостно. Значит, Тамару Львовну не оскорбляли в родном городе, не вставляли палки в колеса, не третировали, не унижали.

Ею восхищались и любили, ценили и преклонялись.

А она притягивала к себе той самой жизненной уязвимостью и тонкостью ощущений, радостно отдавая людям частичку благостного дара в виде украшений.

Вокруг нее всегда люди, люди известные и неизвестные, звезды и домохозяйки, инженеры и актрисы.

Она для всех одинакова – как для оперной дивы, так и для заскучавшей жены «нового русского».

Интересно, у нее покупают украшения женщины-пролетарки? Или женщины, работающие в школе? А если покупают, то где они носят все эти изысканные украшения? Очень интересно…

В принципе, вся ее коллекция для телеведущих, кинозвезд, блистательных личностей. Им нужно блеснуть, а потом все поменять, прежний наряд забыть и в следующий вечер блистать уже в чем-то ином, непохожем на предыдущий…

Нервы возбуждаются круче, чем от любого наркотика!

Чем выше страусиные перья, чем уже тулья у шляпы, тем стильнее и блистательнее выход в «свет», в так называемую «тусовку от богемы».

Тамара Львовна живет этим, она дышит этим, воздух, кислород и самое жизнь заключается в биении светской жизни.

Петербургу нужны такие дамы, нужна светская жизнь, нужен дух, утраченный в нашем городе со времен НЭПа, выколоченный и расстрелянный КГБ, а потом партийными чистками.

Город оживет и начнет дышать своими задушенными легкими, он вспомнит великих поэтов, вспомнит, сколько он давал творческой энергии каждому из них, выплескивая из облака локомотивного пара пригородного поезда в Озерках прекрасную Незнакомку.

Сколько поэтов может проснуться и проявиться от взлета и всплеска культурной жизни нашего Города, сколько писателей пробудится от лени и вдруг озарится идеей нового Героя нашего времени, то есть третьего тысячелетия!

Все-таки выдумщица она, эта Тамара Львовна Ватутина!

Напридумывала, нафантазировала, и уже на пятом канале, казалось бы, сдохшего петербургского телевидения вдруг создается ее усилиями передача «Столица Красоты».

Ей мало своего творчества, нужно еще и масс-медиа освоить! Необходим еще один Олимп! Надо на этом Олимпе утвердиться, основательно устроиться, а там видно будет.

Энергия бьет ключом! Откуда? Сейчас все жалуются на безысходность, на апатию, усталость, по-русски говоря, хандру, а Ватутина изнывает от избытка творческой энергии. В одной женщине столько всего намешано!

Недаром говорят философы: Россию спасет женщина! С ее хваткой, с ее умением ковать железо и гнать деготь, мять валенки и дубить кожи! А русский мужчина будет…

Что же будет делать русский мужчина?

Да, кстати, а куда подевался Федор Иванович? Где он находился все это время, пока его талантливая жена осваивала парижский Олимп?

Что он испытывал? Какие комплексы мучили его? Завидовал ли он жене? Помогал ли ей? Мешал? Изводил ревностью? Обидами и подозрениями? Наверное, всего хватало…

Галина Сергеевна спохватилась, откуда у нее это умение выискивать темные стороны у людей? А вдруг он был верным товарищем, другом и советником, консультантом и менеджером? Даже если он просто мешался под ногами, Тамара его не прогоняла, она была уверена, что муж – это тыл, надежда и оплот, есть кому пожаловаться на «плохих» дяденек и тетенек, хоть петербургских, хоть парижских. Эти «плохие» дяденьки и тетеньки везде одинаковы, как у нас, так и там, «за бугром».

Федор Иванович утешал маленькую девочку – Тамару Львовну Вашутину, жалел ее и закрывал своей широкой спиной, все-таки она «за мужем», а не просто замужем.

И ей становилось легко и спокойно: есть защитник и рыцарь, как тот, что потерял пуговицу со своего камзола в ее далеком семринском детстве.

Иногда он срывался, но она быстро успокаивала его: мужчину успокоить всегда легче, чем женщину. Главное, сказать ему:

– Милый, ты – Гений! Неважно, что непризнанный, но гений!

Мужчина становится шире в плечах от таких слов, мужественнее и достойнее. В такие минуты он готов драться за свою Прекрасную Даму, не утратив при этом ни одной пуговицы от мушкетерского камзола.

У Вашутиной хватило ума, того самого хитрого и женского, как говорят мужчины, лишенного логики, отдать Федору Ивановичу самые сложные организационные дела.

И он справился! Он выучил английский язык, он прочитал много специальной литературы, он стал разбираться в матрицах и муфельных печках, в обжиге и плавке, ковке и золочении. Он стал мастером под стать своей жене. Он не возвысился, нет, это было невозможно, но он сравнялся с нею в профессиональном мастерстве.

Тамара Львовна задышала полной грудью. Это было решение всех семейных проблем – как же, муж занят интересным и нужным делом и делает его профессионально высоко.

Это означает, что комплексы не изводят мужчину, комплексы неполноценности и несостоятельности.

Мужчина ощущает себя царем зверей, главой семьи, кормильцем и владельцем фирмы. Жена – при нем! А не наоборот! Все встало на свои места, так, как заложено вековыми традициями:

женщина – слабая, мужчина – сильный!

Ватутина играла роль слабой и загадочной женщины, купаясь в лучах достигнутой и заработанной ею славы, славы не местечковой, не провинциальной, а самой настоящей, европейски-международной.

Салон «Адмирал» приобрел статус национального достояния России!

В салон потянулись именитые и богатые дамы не только Петербурга, но и Москвы, Прибалтики и других крупных городов России и «Ближнего зарубежья». Дамы не только славились своим именитством и богатством, они еще и славились своей духовностью, индивидуальностью и изысканностью.

Дамы тянулись в салон не только ради коллекции бижутерии, но и ради самой хозяйки салона, ради общения с ней. Соприкоснуться с такой выдающейся женщиной всегда волнующе и заманчиво. Дамы разглядывали бижутерию, представленную в салоне огромной широтой выбора, коллекцию платков, которая может удовлетворить самый изысканный и взыскательный вкус:

Торент, Живанши, Лopec Азеро, Валентино, Леонард, Жанн Франко Ферре – далеко не полный перечень марок, представленный в салоне.

– Коллекционирование платков – считает Тамара Вашутина, – достойное занятие изысканных дам.

Многие дамы начали коллекционировать платки «от кутюр» благодаря поэтическому влиянию Вашутиной.

В салон зачастила московская гостья – княжна Наталья Голицына. В Москве она возглавляет «Русский клуб».

Обе дамы подружились, обе любят роскошь от рождения, золото во всем – в одежде, в обуви, в аксессуарах, все роскошно отделанное, в восточном стиле. Блеск и роскошь во все времена привлекали мужчин! Этот девиз скрепил дружбу петербургской и московской элиты в лице Голицыной и Вашутиной.

Тамара Львовна считает, что одежда должна быть парадной всегда, во всех случаях жизни, как в салоне, так и в огороде. Женщина должна царить в этой жизни, несмотря на превратности судьбы.

– Двадцатый, «Серебряный», век заканчивается, наступает новый, двадцать первый, «Золотой век», и на подиум в этом новом веке я возведу золото и роскошь, женщину в золоте и роскоши. Много золота и много роскоши! Красиво! – смеясь, сказала Вашутина.

Но она не шутила.

Уже в новом году, перед своим днем рождения, она устроила показ коллекции, где было так много золота, что модели гнулись под его тяжестью. Их тоненькие тельца не выдерживали такой роскоши.

Присутствующие поняли, что золото опять в моде. Прочь блеклые тона и серый цвет! Женщина идет на царство! Женщина обгоняет мужчину и хочет одеваться, как древнеегипетская Клеопатра.

Точнее можно сказать, что этого хочет Вашутина и вводит в моду не только в России, но и в Европе.

Завадская загрустила.

«А как же классовая борьба? Если наши жизни не могут соприкасаться, значит, мы живем в городе социальных контрастов, где роскошь и красота живут отдельно, а все остальные могут лишь лицезреть по телевизору все экзерсисы новоявленной буржуазии. Это означает лишь одно – классовое расслоение в обществе. А где национальная идея, где идея великой государственности?

Великая идея государственности должна возродиться в Великом Городе!

Может, такие женщины, как Тамара Львовна, и рождаются в определенное время, чтобы своими блеском и роскошью способствовать возрождению Великой страны, слегка растерявшейся в эпоху исторических катаклизмов и потерявшей ориентиры будущего.

Интересно, как могут способствовать возрождению Великой страны изысканные шляпки княжны Натальи Голицыной и дивные ожерелья Тамары Вашутиной?

А вот и могут! Красивые вещи носят красивые женщины, а красивые женщины есть показатель благосостояния общества.

Дисциплинированный и запрограммированный этнос Европы целенаправленно и систематически сжигал своих женщин на средневековых кострах, выжигая всех ярких и экстравагантных женщин. За несколько столетий непослушные и строптивые женщины Европы были выжжены дочиста.

В России же «борьба с ведьмами» велась кампаниями, изредка иногда вспыхивая, затем затухая.

Так и остались в России своеобычные женщины, давшие стране новых красавиц, не вырождающихся ни при каких бедах и катаклизмах.

Сравнивая русскую женщину, озабоченную и измученную бытом и неустроенностью с европейской женщиной, ухоженной и сытой, на пьедестале красоты окажется первая, как ни странно!»

Галина Сергеевна уснула. Во сне ей приснилась женщина – красивая, в декольтированном платье, с бриллиантовым колье и огромными серьгами.

Женщина была восхитительна! Длинная шея, гордый профиль!

Она долго любовалась приснившейся красавицей, пока не поняла, что красавица эта есть она сама – Галина Сергеевна Завадская…