Текст книги "Лираэль"

Но наказа Фильрис девушка не забыла и уже на следующий день вернулась к работе, хотя голос у нее еще толком не окреп и она слегка прихрамывала. Не прошло и недели, как она тайком раздобыла экземпляр книги «О создании фантомов и высших фантомов за семьдесят дней». К сожалению, том «Создание и подчинение магических существ» хранился под замком, и добыть его не удалось. С бестиариями тоже вышла незадача: те, что нашлись, оказались прикованы цепями к полкам. Девушка в них заглядывала, когда поблизости никого не было, но поначалу без особого успеха. Разумеется, чтобы выяснить, что это за существо, понадобится время.

Девушка при любой возможности наведывалась к двери, отмеченной знаком солнца, и проверяла свое заклинание: не ослабла ли магия, намертво скрепившая дверь, петли и замок с каменной стеной. В такие моменты она всегда холодела от страха; а порою ей казалось, будто она чует едкий металлический запах Свободной магии, как если бы чудовище стояло по ту сторону двери и от Лираэль его отделяла лишь тонкая преграда из дерева и чар.

Тогда девушка вспоминала прощальные слова Фильрис и бегом бежала обратно к себе в кабинет – поработать над своей фантомной собачкой или покопаться в очередном бестиарии в поисках описания твари в обличье женщины, с глазами, словно серебряное пламя, и когтями богомола – порождения Свободной магии, злобного и ненасытно голодного.

Порою Лираэль пробуждалась посреди ночи, и кошмарные видения открывающейся двери отступали и гасли вместе со сном. Она проверяла бы дверь еще чаще, но на следующий день после Стражи пятнадцать – шестьдесят восемь главный библиотекарь приказала, чтобы на Древние уровни все библиотекари спускались не иначе как по двое, так что пробираться украдкой туда и сюда сделалось еще труднее. Стража вроде бы ничего определенного не провидела, но Клэйры явно встревожились – причем источник тревоги, очевидно, находился где-то совсем близко к дому. Предупредительные меры приняли не только в библиотеке: на ледник и мосты выслали дополнительные патрули рейнджеров, на прокладке паропроводов теперь тоже работали по двое, и впервые после Реставрации позакрывали и позапирали много внутренних дверей и коридоров.

За семьдесят три дня Лираэль сорок два раза проверила, надежно ли закрыта дверь в комнату с цветущей лужайкой, прежде чем отыскала наконец бестиарий с описанием чудовищного существа. За эти десять недель, что прошли в напряженных занятиях и в тревоге, она проштудировала одиннадцать бестиариев и проделала почти всю предварительную работу по созданию фантомной собачки.

На самом-то деле думала она как раз о собачке, когда наконец-то обнаружила упоминание о монстре. Девушка предвкушала тот момент, когда произнесет следующую последовательность заклинаний, а руки ее словно сами по себе открыли небольшую книжицу в красном переплете под незамысловатым названием «Твари», написанную кем-то по имени Найджи.

Лираэль перелистывала страницы, ни на что особо не надеясь, и тут взгляд ее привлекла гравюра. Вот то, что девушка искала так долго! Из сопроводительного текста следовало, что Найджи, кто бы это ни был, она или он, – некогда столкнулся с таким же чудовищем, как и то, что Лираэль ненароком выпустила из застекленной гробницы.

Ростом чудовище превосходит самого высокого человека и обычно принимает обличье красивой женщины, хотя форма его изменчива и текуча. Стилкен зачастую снабжен вместо рук громадными когтями или клешнями, которыми с легкостью хватает добычу. Рот его может показаться вполне человеческим, пока не откроется и не явит взору двойной ряд зубов, тонких и острых, как иголки. Эти зубы бывают ярко-серебряными, а бывают и черными, словно ночь. Глаза у стилкена тоже серебряные и горят нездешним огнем.

Читая это описание, Лираэль передернулась так, что даже цепь, приковывающая книгу к полке, заходила ходуном и залязгала. Девушка проворно обернулась – не услышали ли ее, не спешит ли к ней кто-нибудь между полками. Но тишину нарушало только ее собственное дыхание. В это помещение заглядывали редко: тут хранилась подборка всеми позабытых мемуаров. Сама Лираэль оказалась здесь только потому, что на книжку «Твари» Найджи в каталоге читального зала давалась перекрестная ссылка как на своего рода бестиарий.

Дождавшись, чтобы руки перестали дрожать, Лираэль продолжила чтение, но слова заполняли лишь небольшую часть ее сознания. А оставшаяся часть пыталась совладать с мыслью о том, что теперь, вооруженная необходимым знанием, она должна снова бросить стилкену вызов и победить его.

Стилкен – это элементаль Свободной магии, поэтому ему невозможно навредить оружием из земных материалов, как, например, обычная сталь. Для живой плоти прикосновение стилкена губительно. Уничтожить стилкена можно только с помощью Свободной магии, и справится с этим лишь чародей, превосходящий чудовище могуществом.

Лираэль остановилась, нервно сглотнула и еще раз перечитала последние строки. «Уничтожить стилкена можно только с помощью Свободной магии», – повторяла она снова, и снова, и снова. Но она же не владеет Свободной магией! Это не дозволено. Свободная магия слишком опасна.

Не в силах сосредоточиться и понять, что же ей теперь делать, Лираэль прочла следующий абзац и облегченно выдохнула.

Однако же, хотя только Свободная магия способна уничтожить чудовище, стилкена возможно сковать с помощью магии Хартии и заточить в сосуде или емкости, как, например, в бутыли из металла или обработанного хрусталя (обычное стекло слишком хрупко) или на дне пересохшего колодца, завалив камнями.

Я и сам брался за сию задачу, используя заклинания, которые привожу ниже. Но предупреждаю: эти оковы обладают страшной силой и для создания их потребно не меньше чем три главных знака Хартии. Лишь великий маг, – а я таковым не являюсь, – дерзнет использовать их, не прибегая к помощи зачарованного меча или рябинового прута, в кои вложен будет первый круг из семи знаков, сковывающих элементы, а в случае огня и воздуха – еще и второй круг, причем все они должны быть скреплены с главным знаком…

Лираэль снова сглотнула: в горле у нее разом пересохло. Найджи указывал здесь тот самый главный знак, что опалил девушке горло. Дальше – хуже: второго круга знаков, связующих огонь и воздух, девушка не знала и понятия не имела, как именно вложить их в меч или рябиновый прут. И если на то пошло, где взять рябиновый прут, она тоже ведать не ведала.

Лираэль медленно закрыла книгу и вернула ее на полку, стараясь не звякнуть цепью. В глубине души она осталась разочарована. Она наконец выяснила, что это за существо, но теперь ей нужно еще много чего узнать. Однако при этом некая ее часть испытала громадное облегчение: ей не придется вступать в бой со стилкеном прямо сейчас. Позже… это произойдет позже.

Ей хватит времени на то, чтобы сначала создать фантомную собачку. По крайней мере, тогда у нее будет… будет с кем обо всем этом поговорить. Даже если пес не сможет ей ни ответить, ни помочь.

Глава десятая
Собачий день

На последнее заклинание по созданию фантома требовалось четыре часа, так что Лираэль пришлось дожидаться, когда большинство библиотекарей в очередной раз отлучатся с рабочих мест. Если в процессе наложения заклятия ее потревожат, вся работа предыдущих месяцев пойдет насмарку: хрупкая, прихотливая сеть чар Хартии распадется на составляющие знаки, вместо того чтобы быть скрепленными воедино финальным заклинанием.

Возможность подвернулась раньше, чем Лираэль ожидала; что бы уж там Клэйры ни пытались провидеть, им это явно не удавалось. Лираэль слышала, как библиотекари перешептывались о непомерных требованиях Обсерватории; ясно было, что численность девятидневной стражи снова растет, начиная с Девяноста Восьми. Теперь каждый раз, когда созывалась новая, еще более многочисленная Стража, Лираэль внимательно отслеживала момент ухода и отмечала время возвращения. Когда объявили созыв полной Стражи – пятнадцать – шестьдесят восемь, причем в читальном зале поднялся недовольный ропот, девушка прикинула, что у нее есть по меньшей мере шесть часов. Более чем достаточно, чтобы завершить работу над фантомом.

Статуэтка собачки восседала на столе в кабинете девушки, благосклонно наблюдая за всеми приготовлениями. Запирая дверь с помощью чар (ведь младшим библиотекарям задвижки и ключи не полагались), Лираэль весело окликнула ее:

– Ну что, песик, начинаем? – И погладила пальцем каменный нос.

Звук собственного голоса поразил девушку, но не потому, что звучал он все еще хрипло из-за обожженного горла; просто внезапно он показался ей странным и незнакомым. Лираэль вдруг осознала, что за последние два дня не произнесла ни слова. Прочие библиотекари давно свыклись с ее молчаливостью и не пытались завязать с ней разговор: девушка неизменно отделывалась кивком, качала головой либо сразу приступала к порученному делу.

Все, что нужно для создания фантома, хранилось тут же, под столом, на всякий случай прикрытое тряпицей. Лираэль нагнулась, убрала тряпку, осторожно выдвинула подготовленный каркас. Девушка ощупала его, чувствуя тепло знаков Хартии, что лениво плавали вверх-вниз по скрученным серебряным проволочкам, образующим контур собаки. Собака получилась некрупная, не больше фута высотой, – на столько и хватило серебряной проволоки, ведь разжиться ею было не так уж и просто. Кроме того, девушка решила, что держать при себе маленького фантомного песика куда удобнее, чем крупную собаку. Ей же нужен друг, а не пес-охранник.

К каркасу из серебряной проволоки добавились две блестящие черные пуговки вместо глаз и носик из черного фетра, уже напитанные знаками Хартии. А еще – хвостик из заплетенной в косичку собачьей шерсти, украдкой надерганной у нескольких чужих псов в нижней трапезной. Девушка вложила знаки Хартии и в хвост – знаки, определяющие, что такое быть собакой.

А последняя часть заклинания сводилась к тому, что Лираэль предстояло войти в Хартию и выудить несколько тысяч знаков; а знаки перетекут сквозь нее в проволочный каркас. Знаки, что подробно описывают собаку, и знаки, что дадут ей подобие жизни – пусть и не жизнь как таковую.

Как только заклинание будет закончено, серебряная проволока, черные блестящие пуговицы и заплетенный хвостик исчезнут, а на их месте появится собачка размером со щенка – порождение чар. Она сойдет за самую настоящую собаку – пока не приблизишься вплотную и не разглядишь знаки Хартии, из которых она создана. А еще – до фантома невозможно дотронуться. В большинстве случаев это все равно что коснуться воды: кожа подается под пальцами и снова смыкается вокруг них. А чувствуешь при этом только вибрацию и тепло знаков Хартии.

Лираэль уселась, скрестив ноги, перед моделью из серебряной проволоки и начала опустошать сознание, напрягая мышцы живота и короткими вдохами проталкивая воздух вниз, в самую глубину легких.

Она уже готова была погрузиться в Хартию и начать, как вдруг краем глаза заметила каменную статуэтку собачки на столе. Отчего-то песик выглядел таким одиноким, словно все его бросили. Лираэль порывисто встала, сняла статуэтку и, снова усевшись на пол, положила ее себе на колени. Резная фигурка качнулась – но удержала равновесие и не упала: теперь каменный пес смотрел на свою копию из серебряной проволоки.

Лираэль сделала еще несколько вдохов – и приступила к заклинанию. Она уже выписала нужные ей знаки – надежной скорописью, которой пользуются все маги, копируя символы. Но листки бумаги так и остались лежать рядом аккуратной пачкой. Девушка обнаружила, что первые знаки приходят с легкостью, а последующие словно сами себя выбирают. Знак за знаком выныривали из потока Хартии и проникали в ее сознание и столь же быстро перетекали в каркас собаки из серебряной проволоки – аркой золотого света.

Все новые и новые знаки стремительно неслись сквозь нее. Лираэль постепенно впадала в транс, не сознавая ничего, кроме Хартии и знаков, наполняющих ее разум. Золотое свечение превратилось в надежный световой мост, перекинутый от ее протянутых ладоней к серебряной проволоке, и с каждой секундой мост этот разгорался все ярче. Свечение сделалось невыносимо ярким, и Лираэль прикрыла глаза; она скользила к краю сна, а разум скорее дремал, чем бодрствовал. Образы беспокойно метались в ее сознании между знаками. Образы собак, бессчетных собак любых обличий, любого цвета, любой породы и размера. Псы лаяли. Бегали за брошенной палкой. Отказывались бежать. Щенки ковыляли на неуклюжих лапах. Дряхлые собаки с трудом поднимались на ноги. Счастливые собаки. Несчастные собаки. Голодные собаки. Отъевшиеся, сонные собаки.

В сознание вторгались все новые и новые образы – и вот Лираэль показалось, будто она уже видела всех до единой собак, что когда-либо жили в этом мире. И все же знаки Хартии по-прежнему с ревом проносились в ее сознании. Она давным-давно перестала отслеживать, на каком этапе находится и какие знаки нужно вызвать следующими; в ярком золотом сиянии не удавалось разглядеть, далеко ли продвинулось создание фантома.

А знаки все текли и текли. Лираэль понимала: она не только потеряла счет знакам – она вообще не знает тех знаков, что проносятся в ее голове! Странные, неведомые знаки перетекали сквозь нее в фантом. Могучие знаки сотрясали ее тело, вытесняя из сознания все прочее, – столь неодолим был их натиск.

Лираэль в отчаянии попыталась открыть глаза и разглядеть, что именно происходит со знаками, но жаркое свечение ослепляло. Девушка постаралась встать, направить поток знаков в стену или в потолок. Но тело ее словно отъединилось от разума. Она по-прежнему ощущала все, что происходит, но ноги и руки отказывались подчиняться: так бывает, когда тщишься пробудиться ото сна.

А знаки лились и лились; и тут Лираэль уловила страшный, такой узнаваемый запах Свободной магии – его ни с чем не спутаешь! – и поняла: что-то пошло не так, совсем, совсем не так.

Девушка попыталась закричать, но не смогла издать ни звука: лишь новые знаки Хартии слетели с ее губ и канули в золотое сияние. Знаки срывались с кончиков пальцев, плясали перед глазами, искрились в слезах, – а слезы, падая, превращались в пар.

Все новые и новые знаки текли сквозь Лираэль, сквозь ее слезы и ее безмолвный крик. Они бурлили и роились, точно бесконечная стая ярких бабочек протискивалась в садовую калитку. Но по мере того как тысячи и тысячи знаков добавлялись к свечению, запах Свободной магии усиливался, а в самой середине золотого сияния вспыхнул, потрескивая, белый огонь, да такой яркий, что отблеск его пробивался даже сквозь сомкнутые веки и ранил слезящиеся глаза.

Застыв в потоке магии Хартии, Лираэль чувствовала себя совершенно беспомощной, а белый огонь разгорался все ярче, затмевая густое золотое свечение кружащихся знаков. Девушка знала: это конец. То, что она натворила сейчас, хуже, куда хуже и куда серьезнее, чем освободить стилкена; настолько серьезно, что она вообще не понимает, что происходит. Сознавала она одно: теперь сквозь нее проходят знаки куда более древние и могущественные, чем все то, с чем она имела дело прежде. Даже если Свободная магия, вырастающая прямо перед нею, пощадит ее жизнь, знаки Хартии точно выжгут ее изнутри.

Вот только… никакой боли она не испытывала. Либо она в состоянии шока и уже умирает, либо… знаки не причиняют ей вреда. Любой из этих знаков тут же убил бы ее, если бы Лираэль сознательно попыталась им воспользоваться. Но сквозь нее прорвалось уже несколько сотен, а она все еще дышит… А дышит ли?

Испугавшись этой мысли, Лираэль сосредоточила жалкие остатки силы на вдохе – и тут неодолимый поток знаков внезапно иссяк. Девушка почувствовала, как ее связь с Хартией оборвалась – и последний знак перескочил в кипящую массу золотого и белого света, что некогда была проволочным каркасом собачки. Вдохнула она с такой силой, что не удержала равновесия и качнулась назад. В последний момент Лираэль ухватилась за край книжной полки, едва не опрокинув ее на себя. Но полка устояла – а девушка усидела на месте и приготовилась уже использовать заново наполненные воздухом легкие по назначению, то есть закричать что есть мочи.

Но крик замер на губах. Там, где в переливчатой круговерти огней сражались друг с другом Свободная магия и знаки Хартии, теперь образовалась сфера непроницаемой тьмы – на том самом месте, где некогда стояли стол и проволочный каркас собаки. Жуткий привкус Свободной магии тоже исчез, теперь, непонятно почему, запахло чем-то вроде влажной собачьей шерсти.

На черной поверхности сферы образовалась крохотная, с булавочную головку, звезда, и еще одна, и еще – и вот уже сфера не темна, а вся искрится звездами, точно ясное ночное небо. Лираэль завороженно разглядывала сонмы звезд, а те разгорались все ярче и ярче, пока девушка поневоле не сморгнула.

В это самое мгновение сфера исчезла – а на ее месте осталась сидеть собака. Не фантом щеночка – симпатичного пушистика, но здоровенная, Лираэль по пояс, черно-рыжая дворняга, на первый взгляд вполне настоящая, включая внушительные зубищи. С фантомом собака явно не имела ничего общего. На ее магическое происхождение намекал разве что массивный ошейник, в котором плавали знаки Хартии, девушке совершенно незнакомые.

Собака выглядела в точности как ожившая каменная статуэтка – только в натуральную величину. Лираэль окинула ее взглядом – а потом посмотрела вниз, на свои колени.

Статуэтка исчезла.

Девушка вновь вскинула голову. Да, дворняга по-прежнему здесь: почесывает ухо задней лапой, сосредоточенно прижмурившись. И – мокрая насквозь, словно только что выбралась из воды.

Но вот собака перестала чесаться, встала, отряхнулась, обдав Лираэль каскадом брызг; капли грязной воды разлетелись по всему кабинету. Подбежала к остолбеневшей девушке и лизнула ее в щеку языком, который со всей определенностью был настоящим, собачьим, а не какой-то там фантомной имитацией.

Не добившись никакого ответа, дворняга, ухмыльнувшись, сообщила:

– Я – Шкодливый Пес. Или, если уж быть совсем точными, Шкодливая Псина – я, вообще-то, сука. Ну что, гулять-то пойдем?

Глава одиннадцатая
В поисках меча

В тот день Лираэль и Шкодливая Псина отправились на свою первую совместную прогулку – первую в череде многих, – хотя Лираэль так и не вспомнила впоследствии ни куда они ходили, ни что она говорила, ни что отвечала собака. Девушка была словно оглушена, как в тот раз, когда ударилась головой, вот только сейчас голова не болела.

Впрочем, какая разница, если Шкодливая Псина так ничего ей и не объяснила. Позже Лираэль снова и снова принималась ее расспрашивать и всякий раз получала уклончивые, пусть и разные ответы. На вопросы самые важные: «Что ты такое? Откуда ты взялась?» – следовал целый набор откликов, начиная с: «Я – Шкодливая Псина» и «Откуда-то не отсюда»; а иногда – красноречивое: «Я – твоя собака» и «Это было твое заклинание – вот ты мне и скажи».

А еще Псина отказывалась отвечать на вопросы о своей природе – а может, просто не могла. Посмотришь со стороны – ну собака и собака, вот только говорящая. По крайней мере, так казалось поначалу.

В течение первых двух недель совместной жизни Псина спала в кабинете Лираэль, под новым столом; девушка стащила его из соседнего, пустующего, кабинета взамен старого. Она так и не узнала, что случилось с прежним: вместе с нежданным появлением Псины стол исчез бесследно, будто его и не было.

Питалась собака тем, что Лираэль потихоньку таскала для нее из трапезной или с кухонь. Лираэль выгуливала свою питомицу четырежды в день в самых заброшенных коридорах и помещениях, которые только удавалось отыскать, и всякий раз ужасно нервничала, хотя Псина каким-то непостижимым образом всегда успевала в последнюю секунду спрятаться от приближающихся Клэйр. Собака проявляла похвальную осмотрительность во всем: гадила только в темных неприметных уголках, хотя любила привлечь внимание Лираэль к этому обстоятельству, даже притом что хозяйка неизменно отказывалась обнюхать результаты.

Собственно говоря, если не считать ошейника со знаками Хартии и умения разговаривать, Шкодливая Псина и в самом деле сошла бы за крупную дворнягу странного происхождения.

Но это только на поверхностный взгляд! Однажды вечером Лираэль прокралась в свой кабинет после ужина и обнаружила, что Псина читает, устроившись на полу. Она лапой переворачивала страницы массивного серого фолианта, девушке незнакомого, и лапа эта словно удлинилась и обзавелась тремя очень подвижными и гибкими пальцами.

Собака оторвалась от книги и недоуменно воззрилась на застывшую в дверях хозяйку. А Лираэль тут же вспомнились слова из книги Найджи о том, что форма стилкена текуча и изменчива, и девушка словно наяву представила, как крючковатый коготь этой твари удлинился и истончился, чтобы протиснуться в ворота, отмеченные знаком полумесяца.

– Ты – порождение Свободной магии! – выпалила она, нашаривая в жилетном кармане заводную мышку и уже нащупывая губами свисток на лацкане. На сей раз она не повторит своей ошибки. Она сейчас же, немедленно позовет на помощь.

– Еще чего, скажешь тоже! – возмутилась Псина, так что уши встали торчком. Лапа ее между тем уменьшилась до нормальных размеров. – Никакое я не «порождение»! Я такая же часть Хартии, как и ты, пусть и наделенная особыми свойствами. Ты на мой ошейник посмотри! И конечно же, никакой я не стилкен или одна из нескольких сотен его разновидностей!

– А что тебе известно про стилкена? – поинтересовалась Лираэль. Она так и не переступила порога кабинета, а заводную мышь держала в руке наготове. – Почему ты вообще о нем заговорила?

– Я много читаю, – зевнула Псина. А затем повела носом – и глаза ее предвкушающе вспыхнули. – У тебя там никак свиная косточка?

Лираэль, проигнорировав вопрос, спрятала левую руку с бумажным сверточком за спину.

– А откуда ты узнала, что я как раз думаю про стилкена? И я все еще не уверена, не стилкен ли ты – или, может, чего похуже!

– Да пощупай уже мой ошейник! – запротестовала Псина, подбираясь все ближе и облизываясь. Разговор явно интересовал ее куда меньше, чем лакомый кусочек.

– Откуда – ты – узнала – что – я – как раз – думаю – про – стилкена? – повторила Лираэль, выделяя и подчеркивая каждое слово. Косточку она подняла повыше; Псина запрокинула голову, провожая сверточек взглядом. Ну не может же порождение Свободной магии так живо интересоваться свиной косточкой!

– Я догадалась – ты же все время только о стилкене и думаешь! – Псина ткнула лапой на подборку книг на столе. – Ты штудируешь все необходимое для того, чтобы сковать стилкена. Кроме того, вчера ты написала слово «стилкен» четырнадцать раз на листе бумаги, который потом сожгла. Я прочла задом наперед отпечаток на промокашке. А еще я почуяла твой заговор на двери там, внизу, и стилкена, затаившегося за дверью.

– Ты ходила гулять одна, без меня! – воскликнула Лираэль. Позабыв, что она только что подозревала Псину невесть в чем, девушка ворвалась в кабинет и захлопнула за собою дверь. По дороге выронив заводную мышь, но не косточку, нет.

Мышь подпрыгнула пару раз – и приземлилась у ног Псины. Лираэль затаила дыхание: дверь-то закрыта, и это здорово задержит мышку, если потребуется помощь. Но Псина вроде бы не опасна… и разговаривать с ней куда проще, чем с людьми. Ну, за исключением Фильрис, но Фильрис больше нет…

Шкодливая Псина принюхалась к мышке, затем презрительно отодвинула ее носом и вновь перенесла все свое внимание на свиную косточку.

Лираэль вздохнула, подняла мышку, убрала в карман. Развернула косточку и дала ее Псине. Та жадно выхватила лакомство из руки и потащила в дальний угол под столом.

– Это тебе на ужин, – поморщилась Лираэль. – Будь так добра, съешь ее, пока не испортилась.

– А я ее вынесу и в снегу зарою, – отвечала Псина. Потом замялась и, повесив голову, призналась: – Вообще-то, я в пище не нуждаюсь. Я просто ее люблю.

– Что?! – снова вознегодовала Лираэль. – Ты хочешь сказать, я зря воровала еду? Ведь если бы меня застукали, я…

– Совсем не зря! – возразила Псина, тычась носом ей в бедро и глядя на хозяйку огромными молящими глазами. – А вовсе даже для меня! И я тебе глубоко признательна, правда-правда. А теперь пощупай-ка уже мой ошейник и раз и навсегда убедись, что я не стилкен, и не маргру, и не хиш. Заодно можешь почесать мне шею.

Лираэль засомневалась было, но Псина так походила на дружелюбных псов, которых девушка охотно гладила в трапезной, что ее рука почти машинально легла на собачий загривок. Лираэль почувствовала под пальцами теплую кожу и шелковистую короткую шерсть и принялась почесывать Псину по спине, в сторону шеи. Псина блаженно потягивалась и приговаривала:

– Чуть выше. И левее. Нет-нет, назад. Агггрххх!

Но вот Лираэль коснулась ошейника – совсем легонько, двумя пальцами, – и на мгновение оказалась словно выброшена из мира. Все, что она видела, слышала и осязала, – это знаки Хартии повсюду вокруг нее, словно она ненароком нырнула в Хартию. Под рукой ее больше не было ошейника, не было собаки, да и кабинет исчез. Осталась только Хартия.

А в следующую минуту девушка снова пришла в себя – пошатываясь, борясь с головокружением. Обеими руками она почесывала Псину под подбородком – сама не зная, как это вышло.

– Твой ошейник, – промолвила Лираэль, восстановив наконец равновесие. – Твой ошейник – он как камень Хартии – врата в Хартию. Однако в ходе твоего создания я и Свободную магию видела. Она наверняка где-то там есть… правда?

Девушка умолкла, но и собака не ответила ни слова – до тех пор, пока Лираэль не перестала ее почесывать. Тогда Псина внезапно подпрыгнула и лизнула хозяйку в губы.

– Тебе был нужен друг, – объяснила Псина, пока Лираэль отплевывалась и утиралась рукавами, левым и правым по очереди. – Я и пришла. Разве этого не достаточно? Ты же сама видишь, мой ошейник – от Хартии и, кем бы я ни была, способен меня сдержать, даже если я и задумаю причинить тебе зло. И ведь нам еще предстоит разобраться со стилкеном, верно?

– Ага, – кивнула Лираэль. И, повинуясь внезапному порыву, нагнулась и обняла Псину за шею, чувствуя сквозь тонкую ткань рубашки исходящее от собаки тепло и негромкое гудение знаков Хартии в песьем ошейнике.

Шкодливая Псина терпеливо сносила ласку где-то с минуту, а затем запыхтела и заерзала. Лираэль, благодаря близкому знакомству с псами гостей, отлично все поняла и выпустила собаку.

– Так вот, – объявила Псина. – Со стилкеном необходимо покончить как можно скорее, прежде чем он вырвется на свободу и найдет, кого еще можно освободить или впустить извне – кого-то пострашнее себя. Ты, я надеюсь, уже раздобыла все необходимое, чтобы сковать чудовище?

– Нет, – покачала головой Лираэль. – Если ты имеешь в виду все то, о чем пишет Найджи, – рябиновый прут или меч, в который вложены знаки Хартии, – то нет…

– Да, да, можешь не продолжать, – перебила девушку Псина, прежде чем та продекламирует весь список. – Я поняла. Так почему ты до сих пор не разжилась мечом?

– Ну, зачарованные мечи на дороге просто так не валяются, – принялась оправдываться Лираэль. – Я подумала, добуду где-нибудь обычный меч и наложу заклятия…

– На это уйдет слишком много времени – не один месяц и не два! – перебила Псина, с серьезным видом расхаживая взад и вперед. – А стилкен, я думаю, прорвется сквозь твое запирающее заклинание уже через несколько дней.

– Что?! – пронзительно закричала Лираэль. И, уже тише, повторила: – Что? Ты хочешь сказать, стилкен того гляди выберется наружу?

– Да, очень скоро, – подтвердила Псина. – Я думала, ты знаешь. Свободная магия разъедает не только плоть, но и знаки Хартии. Наверное, ты могла бы обновить заклинание.

Лираэль покачала головой. У нее все еще болело горло с прошлого раза – когда она произнесла главный знак. Попытаться повторить его прежде, чем девушка окончательно поправится, слишком рискованно. Ей не обойтись без поддержки – силы меча, в который вложены заклинания Хартии, – а это вновь возвращало ее все к той же насущно важной проблеме.

– Значит, тебе придется одолжить меч, – объявила Псина, не сводя с Лираэль серьезного взгляда. – Не думаю, что у кого-либо найдется нужный прут. Клэйры с рябиной обычно не работают.

– С мечами, битком набитыми сковывающими заклятиями, тоже, – возразила Лираэль, тяжело опускаясь в кресло. – Ну почему мне не дано быть самой обыкновенной Клэйрой? Если бы я только обладала Прозрением, я не бродила бы по библиотеке и не искала неприятностей на свою голову! Если Прозрение однажды придет ко мне, клянусь Хартией, я больше никогда не стану совать свой нос куда не надо!

– Мммм, – протянула Псина многозначительно; выражение ее морды осталось для Лираэль загадкой. – Это уж как сложится. А что до меча, здесь ты заблуждаешься. В этих самых стенах хранится несколько мечей силы. Один – у капитана рейнджеров, три – у Стражей Обсерватории… ну ладно, один из них, строго говоря, не меч, а секира, но заклятия в сталь вложены те же самые. А если посмотреть поближе к дому – так у главного библиотекаря тоже есть меч. Весьма древний и прославленный и, кстати, с очень уместным именем – Обуздатель. Он тебе отлично подойдет.

Лираэль воззрилась на Псину с таким недоумением, что та перестала расхаживать туда-сюда, откашлялась и проговорила:

– Лираэль, ты невнимательна. Я говорила, что ты заблуждаешься…

– Я все прекрасно расслышала, – огрызнулась девушка. – А ты, похоже, совсем спятила! Не могу же я украсть меч у главного библиотекаря! Она с ним не расстается! Наверняка даже в постель с собой берет.

– Так и есть, – довольно подтвердила собака. – Я проверяла.

– Ну Псинушка, – взмолилась Лираэль жалобно, пытаясь дышать ровнее и глубже и пореже, чем раз в секунду. – Пожалуйста, ну пожалуйста, не шныряй ты по комнатам главного библиотекаря! И вообще нигде не шныряй! Ты себе представляешь, что случится, если тебя заметят?

– Так ведь не заметили же, – радостно заявила Псина. – Как бы то ни было, главный библиотекарь хранит меч в спальне, но вовсе не спит с ним в обнимку. А ставит на стойку рядом с кроватью. Так что, пока она смотрит сны, ты вполне можешь одолжить его на время.

– Нет, – покачала головой Лираэль. – Я в спальню к начальнице не полезу. Лучше уж я сражусь со стилкеном без всякого меча.

– Тогда ты погибнешь. – Шкодливая Псина сразу посерьезнела. – Стилкен выпьет твою кровь и станет еще сильнее. Тогда он затаится в нижних пределах библиотеки и будет время от времени выбираться на охоту, ловить библиотекарей одного за другим и пожирать добычу в каком-нибудь темном углу, где костей никогда не сыщут. А еще он найдет союзников, тварей, скованных в глубинах библиотеки, и он отворит двери злу, что рыщет снаружи. Ты должна сковать его, но без меча у тебя ничего не получится.