Текст книги "Археологические прогулки по Риму"

Оратор на Римском Форуме

Правда, как выше было замечено, та площадь, которую мы имеем перед глазами, не Форум времен республики, а Форум времен империи. Империя построила новые памятники, перестроила и расширила старые, воздвигла статуи, колонны, все более и более заполнявшие площадь. Следовательно, Форум во время республики должен был быть несколько более теперешнего; поэтому масштабные сцены, там происходившие, представляются нам более вероятными. Прибавлю к этому, что здания, которыми его окружили и которые отняли у него некоторую часть, не мешали народу собираться там в большом количестве. В случае надобности можно было стоять и на ступенях храмов. Те, которые не находили места у трибуны, скучивались в двух этажах базилик; оттуда хорошо было видно и кое-что можно было слышать. Таким образом мы можем понять, что, хотя Форум представляется нам небольшим, он все же мог вмещать народные собрания.

По одной причине он, однако, не мог быть таким обширным, как представляется нашему воображению; голос ораторов должен был быть слышен с самых удаленных его уголков. Какими бы крепкими легкими не обладали Цицерон или Демосфен, невозможно представить себе, что они произносят речи на парижской площади Согласия. Древние республики находились в большом затруднении, когда им нужно было построить площадь; необходимо было в одно и то же время сделать ее настолько обширной, чтобы она могла вмещать целый народ, и настолько тесной, чтобы не терялся голос оратора. Так как римский Форум был в течение нескольких веков обычным местом политических собраний, надо думать, что он удовлетворял обоим условиям. Это факт, который необходимо признать, хотя мы и не совсем хорошо его понимаем. Следовательно, надо предположить, что ораторы были слышны даже тогда, когда их не особенно внимательно слушали, что голос их овладевал этой шумной толпой, которую сравнивали с волнами бушующего моря: нередко люди в этой толпе выкрикивали оскорбления, плевали в лицо, бросали друг в друга камнями и скамьями. Само собою разумеется, что ораторы выступали не без труда; им нужно было особенным образом пользоваться голосовыми средствами, петь, так сказать, свои речи и особенно сопровождать их выразительной мимикой; отсюда важность ритма и жеста в античном красноречии. Благодаря всем этим средствам они заставляли себя слушать. Положение Форума, может быть, поможет нам понять то, что сначала представляется настоящим чудом. Он помещается в низине, куда попадаешь крутыми спусками. Около Капитолия это настоящая пропасть; спуск более отлог на противоположном конце, около арки Тита, но он все еще очень заметен; со всех сторон, как тогда выражались, спускались к Форуму. Если сообразить, что это расположение мест, небольшое протяжение площади, окружающие ее холмы, замыкающие ее здания очень благоприятны в акустическом отношении, становится несколько менее удивительным, что ораторы были слышны и что они производили громадное впечатление, о котором нам рассказывают.

Я только что указывал на те соображения, по которым Форум мог вмещать всех желавших присутствовать при важном процессе или подаче голосов на выборах. Может быть, следует прибавить, что избирателей было меньше, чем нам думается; может быть, площадь оказывалась довольно вместительной только потому, что часть избирателей оставались дома. В конце республики, когда народные собрания становились более бурными, люди умеренные и благоразумные, которые во всех странах самые нерешительные, стали их чуждаться. Когда стало ясно, что все эти собрания обыкновенно кончались резней, боявшиеся шума и насилия перестали показываться на них. Цицерон с горечью жалуется на абсентеизм[34]34
   Асентизм – уклонение избирателей от участия в голосовании на выборах. – Примеч. ред.


[Закрыть] в комициях и говорит о законах, которые приняты были очень небольшим количеством граждан, не имевших даже права голоса. Это объясняет, почему римляне так легко согласились принять империю; их мало заботило то, что их лишили политических прав, от которых они сами отказались.

Все же Форум при империи оказался слишком тесным; народные собрания тогда уже не существовали, но становилось все более людей гуляющих, праздных, любопытных, и иностранцы стекались из всевозможных стран. Решили не увеличивать древний Форум, чего достичь можно было бы, только разрушая исторические памятники, но построить другие вокруг него. Цезарь начал это, императоры ему подражали, и, так как каждый старался перещеголять своих предшественников, расходы становились все значительнее и сооружения – великолепнее. Таким образом в центре всемирного города создали самую красивую совокупность памятников и площадей, которыми когда-либо украшался какой бы то ни было другой город. Иностранец, прибывший в Рим по Фламиниевой дороге, перейдя через Форум Траяна, Форумы Нервы, Веспасиана, Августа и Цезаря, приходивший наконец на древний римский Форум, где красота зданий усиливалась еще величием воспоминаний, должен был быть поражен этим зрелищем. Хотя он и представлял себе на своей родине грандиозность чудес Рима, ему приходилось признать, что мечты его были гораздо ниже действительности; он чувствовал, что находится в столице мира, и возвращался домой преисполненный восхищения к этому городу, на который устремлены были взгляды всей вселенной и который, начиная со II века, не называли иначе как Священным.

Глава II
Палатинский холм

Раскопки Палатинского холма так же, как раскопки Форума, привели к очень любопытным открытиям. Холм этот, занятый некогда виллами важных особ и монастырскими садами, куда не было доступа, сделался одной из самых интересных прогулок в Риме. Думаю, что нет другого такого места, где более теснились бы в голове воспоминания о прошлом, где наблюдатель в своем воображении мог бы перенестись в Древний мир. Приходится, однако, признать, что эта древность возвращена нам в очень плохом виде; люди, введенные в обман надписью, поставленной над входом в сады Фарнезе, и думающие, что действительно нашли «дворец Цезарей», очень удивятся, видя, что от него осталось; от него имеется всего несколько обломков, и, чтобы увидеть его таким, каким он был, надо сильно напрягать воображение.

Раскопки на Палатинском холме. Фото 1900 г.

Это напряжение, впрочем, почти везде необходимо в Риме, если хочешь посещать его с интересом. На это нужно обратить внимание всех путешественников, чтобы избавить их от разочарований. Рим не похож на другие итальянские города, Венецию, Неаполь, Флоренцию, сразу поражающие посетителя; он не производит впечатления так быстро; чтобы понять его и вполне вкусить, необходимо предварительное ознакомление. По многим причинам находящиеся в Риме великие памятники не соответствуют тому представлению, какое составляешь себе о них предварительно. Спешишь посмотреть античные развалины, о которых так много слышал; но эти развалины находятся обыкновенно среди новых домов, и эта посредственная обстановка мешает схватить в первую минуту всю их красоту. Спешат посетить древние церкви, восходящие к первым векам христианства; но, так как их много раз ремонтировали и подновляли, они в значительной степени потеряли свой настоящий характер и свою первобытную оригинальность. При беглом осмотре они не поражают, но беглого взгляда недостаточно, чтобы оценить их по достоинству. Можно сказать, что Рим посещают ежегодно тысячи торопящихся путешественников, которые не имеют достаточно времени, чтобы его увидеть, и получают о нем неполное впечатление. Не будем делать, как они; дадим себе труд посетить несколько раз эти прекрасные развалины, к которым мы сначала были равнодушны; пусть воображение поможет глазам их рассмотреть; постараемся отделить их от соседних зданий, которые их обезображивают, окружим их великими воспоминаниями, их возвеличивающими, и тогда мы можем с уверенностью сказать, что они примут для нас совсем другой вид.

Следовательно, чтобы понять и узнать Рим, необходимо произвести целое исследование, которое требует времени и труда; но время это будет хорошо употреблено, и труд обещает одно из самых больших удовольствий, какое может получить образованный человек. Удовольствие это не становится менее приятным от того, что заставляло себя долго ждать; напротив, мы находим в нем особую прелесть, потому что оно до известной степени составляет нашу работу, что частью мы обязаны им самим себе и что мы сами его приобрели. В довершение к нему прибавляется тайное довольство самим собой и известное чувство гордости, когда соображаешь, что это удовольствие сильнее у более образованных умов, что оно требует знакомства с прошлым, что невежды и глупцы не в состоянии ощущать его. Другие города, даже те, которые мы всего больше любим, радуют нас только своим существованием; Рим же имеет важнейшее преимущество: он в одно и то же время делает нас довольными городом и самими собой. Прибавим, что удовольствие, какое испытываешь при его посещении, хотя и не сразу, постоянно усиливается. Ближе изучая все эти памятники, мы постоянно открываем новые причины быть ими пораженными; чем больше мы их рассматриваем, тем больше находим в них прелести, и наконец нам бывает очень трудно от них оторваться. Рим – это тот город, где любопытство и восхищение ослабевают всего менее; и замечают, что, кто жил в нем всего дольше, менее всего спешат покинуть его и всего более желают вернуться туда. Папа Григорий XVI, который был умным человеком, всегда спрашивал у иностранцев, приходивших прощаться с ним, сколько времени они прожили в Риме. Когда приезжий провел всего несколько недель, он говорил: «Прощайте!»; но тем, кто прожил в Риме несколько месяцев, он всегда говорил: «До свидания!»

Эти размышления, которые относятся к Риму вообще, подходят, может быть, больше к Палатинским развалинам, чем ко всем остальным; тут особенно поспешный путешественник рискует ничего не понять, а прилежный почитатель, не жалеющий времени для изучения памятника, щедро вознаграждается за свой труд. Так как Палатинский холм – это древнейший римский квартал, постройки которого принадлежат к различным эпохам, они перемешаны еще больше, чем в других местах. Он имел во все времена большое значение; цари, республика, империя оставили там значительные памятники, которые в течение десяти веков были покрыты землей. Раскопки последних лет возвратили их нам, но, к несчастию, они возвратили их нам все вместе. Эти здания, упавшие одно на другое, появляются сразу, и сначала кажется, что в этом смешении никогда не разберешься. По счастию, каждый век в Риме имел свою особую архитектуру, и каждая эпоха пользовалась разными материалами; смотря по тому, сложена ли стена из туфа, или травертинового туфа, или кирпича, представляет ли работа opus incertum или opus reticulatum[35]35
   Opus incertum и opus reticulatum – виды стенной кладки в древнеримской архитектуре. – Примеч. ред.


[Закрыть], можно определить приблизительно ее возраст. Кроме того, в способе соединения кирпичей или кладки имеются признаки, достаточные для опытного археолога. Наконец, иногда находятся надписи на водосточных свинцовых трубах и на кирпичах клейма мастерской или даже имена консулов, при которых они были сделаны, и это устраняет всякие сомнения. Таким образом определили с большой вероятностью время открытых памятников. Воспользуемся всеми этими сведениями, чтобы получить представление о сохранившихся остатках дворца Цезарей, и постараемся познакомиться с тем, что последние раскопки сообщают нам о разных периодах древнего Палатина.

I

Как производились раскопки Палатинского холма. – Roma quadrata и стены Ромула. – Храм Юпитера Статора. – Остатки эпохи царей. – Древность письма у римлян и заключения, которые можно из этого извлечь. – Палатинский холм во время республики. – Причина, почему раскопки в Риме всегда так плодотворны

Палатинский холм, имеющий около 1800 метров в окружности и около 35 метров высоты, стоит наподобие острова среди других холмов, соединение которых образовало Вечный город. Хоть он – самый маленький из всех, остальные, по словам одного писателя, точно окружают его поклонением, как своего владыку. Действительно, он имел в жизни Рима самое большое значение. Так как естественно было предполагать, что он хранит прекрасные воспоминания о своем славном прошлом, на нем со времен Возрождения несколько раз делали раскопки. По обычаю той эпохи, там искали мозаики, статуи, художественные произведения и, по удовлетворении любопытства или жадности исследователей, опять прикрывали землей развалины, на минуту открытые. Серьезные и последовательные работы начались только в наше время и по инициативе Франции. В 1861 г. император Наполеон III, который, как известно, очень интересовался римской историей, особенно историей Цезарей, задумал купить у неаполитанского короля Франсуа II сады Фарнезе, занимавшие северную сторону Палатинского холма. Этот план встретил много препятствий со стороны римского двора, который не желал, чтобы французский двор стал близким соседом. Было возведено множество затруднений. Леон Ренье, знаменитый ученый, понимавший всю важность этого приобретения и сам предложивший покупку садов, удостоился чести успешно окончить переговоры. Когда Палатинский холм стал французским, он указал императору архитектора, который, по его мнению, был самым подходящим для руководства предстоящими работами; это был Пьетро Роза, известный своими топографическими трудами об окрестностях Рима. Роза тотчас же принялся за дело и важными открытиями оправдал доверие. Сейчас же после событий 1870 г. Италия выкупила Палатинский холм у Наполеона III, когда тот находился еще в плену в Германии.

Открытия эти не ограничивались императорской эпохой. В то время как искали преимущественно дворец Цезарей, нашли остатки древнего города Ромула, который можно было считать навеки потерянным. Известно было, что он построен был на Палатинском холме. Историки рассказывают, как первый царь, собрав всех окрестных авантюристов, начертил стены по этрусскому обычаю. Они сообщают, что он запряг в плуг вола и корову и что он обошел холм, поднимая плуг там, где должны были быть ворота и отмечая глубокой бороздой окружность города, который он хотел основать. Эта борозда или лучше пространство, остававшееся свободным внутри начертанной линии, составляли то, что называлось pomoerium (pone muros), т. е. священной границей города, в пределах которой запрещено было хоронить мертвых или вводить культ иноземных богов. Граница была обозначена камнями, положенными на некотором расстоянии друг от друга вдоль Палатинского холма. Во времена Тацита это еще знали и показывали прежнее место. То был квадратный Рим (Roma quadrata), как называли его по форме холма, на котором он помещался, или скорее потому, что он был основан по правилам искусства авгуров и что он воспроизводил на земле идеальное пространство (templum), которое авгур чертил на небе своей жезлом. Несмотря на столько веков и столько революций, не все следы этого Древнего Рима исчезли. Нашлись и еще видны в разных местах Палатинского холма остатки стен, построенных первыми основателями города. Это большие каменные глыбы, извлеченные из самого холма, из которых цезари впоследствии сделали фундаменты своих дворцов. Когда рушились императорские дворцы, обнаружились эти древние остатки, ими прикрытые. Не только в разных местах признали ограду первобытного Рима, но думают, что нашли его главный вход. По направлению к арке Тита одна улица отделяется от Священной дороги и поднимается прямо к холму; она не шире и не круче остальных и от всех нам известных отличается только величиной плит мостовой; это была улица или подъем на Палатинский холм (clivus palatinus). Как только входишь на нее, видишь остатки больших ворот; несколько дальше большие камни, отвалившиеся от стен; это та самая стена, которую приписывают Ромулу; ворота гораздо менее древние, но предполагают, что они заменили главный вход Roma quadrata. Его называли Vetus porta или porta Mugonia, и, говорят, это последнее название происходило от мычанья быков, которые каждое утро выходили на болотистое пастбище, ставшее впоследствии Форумом. Когда императоры поселились на Палатинском холме, они построили новые ворота, гораздо красивее первых, уничтожившие память о них. Тогда не существовало больше ни быков, ни болот, и важные особы и придворные целый день утаптывали широкую мостовую Палатинской дороги, идя к властелину; но вероятно, что новые ворота были построены очень близко от прежних и что по вторым мы можем судить о месте первых.

Храм Юпитера Статора. Реконструкция

Это не единственное открытие, сделанное здесь. Производя раскопки направо от ворот, нашли груду больших камней, в которой легко было распознать фундамент очень древнего храма. Это несомненно храм Юпитера Статора, один из знаменитейших римских храмов, место которого археологи до сих пор не знали и который они, руководствуясь своей фантазией, помещали в разных местах. Тит Ливий рассказывает, по какому поводу он был построен. Сабиняне, завладев Капитолием, бросились оттуда на солдат Ромула; римляне в расстройстве бежали. «Уже, – говорит историк, – армия в беспорядке дошла до древних Палатинских ворот, когда Ромул, которого беглецы увлекли за собой, остановился и, подняв руки к небу, сказал: “Юпитер, это ты побудил меня положить основание города на этом холме. Молю тебя, отец богов и людей, удали от нас врага, успокой страх моих воинов, останови их позорное бегство, и я построю тебе здесь храм, который вечно будет напоминать потомству, что Рим был спасен твоей помощью”». Развалины этого храма, посвященного богу, останавливающему беглецов (Jupiter Stator), и были найдены. Если установлен этот пункт, тогда легко ориентироваться в древнем городе Ромула. Только от нас зависит мысленно его пробежать и найти главные его памятники. Близ Юпитера Статора, сообщает Тит Ливий, жил Тарквиний Гордый, и Роза сделал надпись на том месте, где должен был находиться его дом. Несколько ниже возвышался храм Весты, где горел священный огонь; предполагают, что фундамент его находится под церковью Марии Либератриче. За Св. Феодором, на склоне холма против Forum boarium[36]36
   Forum boarium – Бычий форум. – Примеч. ред.


[Закрыть] вплоть до последних дней империи показывали любопытствующим и набожным людям маленький грот, осененный фиговым деревом, называвшийся Луперкал. Тут, говорили, волчица кормила молоком божественных близнецов; поэтому там поместили бронзовую волчицу, работу этрусского скульптора, которую нашли, как тогда полагали, в начале XV века и которая украшает теперь Капитолийский музей. Несколько дальше, на месте церкви Св. Анастасии, находился большой жертвенник (Ara maxima), поставленный, говорят, Евандром, где до конца империи праздновали победу Геркулеса над Какусом. Выше на холме виднелся памятник еще более почтенный, которого истый римлянин не мог видеть без волнения; это был дом или, лучше, хижина Ромула, скромное жилище, представлявшее поразительный контраст с окружавшими его мраморными дворцами; в нем, по словам поэта, два царя довольствовались одним очагом. Его так тщательно хранили и ремонтировали, что оно существовало еще в конце IV века. Мы не только можем себе его представить по описаниям древних писателей, но недавнее открытие почти поставило его перед нашими глазами. При раскопках древнего кладбища близ Альбы нашли погребальные урны из терракоты грубой работы, представляющие маленькое круглое здание с остроконечной крышей. Мы знаем, что это тип древней хижины латинских крестьян, построенной из тростника и покрытой соломой. Они, следовательно, имели обыкновение строить гробницы наподобие домов, и жилище мертвых было устроено так же, как жилище живых. Как мы видели, по этому образцу построили древнейшие храмы Геркулеса Победителя, Весты, и вполне естественно было, что жилище царей должно было быть похоже на жилище богов. Эти памятники, покрывавшие некогда Палатинский холм, более не существуют, но мы знаем, где они должны были стоять, и мы не рискуем ошибиться, относя к некоторым из них остатки, находящиеся в разных местах холма.

Скажут, может быть, что я очень серьезно отношусь к этим древним воспоминаниям и что слишком много чести для Тита Ливия и Дионисия Галикарнасского верить их рассказам о древнейшей эпохе; но Ампер[37]37
   Андре-Мари Ампер (1775–1836) – французский физик, математик и естествоиспытатель. – Примеч. ред.


[Закрыть] заметил уже, что если ученому очень легко в своем кабинете насмехаться над Ромулом и его преемниками и видеть в рассказах о них только басни и объяснять их как мифы, не имеющие никакой реальности, однако после посещения Рима он такой убежденности уже не имеет. В этом городе прошлое, которое сначала кажется таким отдаленным, таким сомнительным, приближается к нам; его можно пощупать, его видишь. Оно оставило после себя такие глубокие и живые следы, что невозможно отказать ему в какой-либо претензии. Можно еще представить себе, что, если ничего не осталось от этих древних веков, и греческие историки, первые открывшие римские анналы, придумывали разные басни, чтобы наполнить пустоту истории. Но, предполагая даже, что они были бесстыдными лжецами, необходимо признать, что они не в силах были все выдумать по своей прихоти; эти писатели находили некие предания, к которым обязаны были относиться с почтением. Эти предания не могли исчезнуть, потому что были тесно связаны с охраняемыми памятникам, восходившими к основанию города. Из поколения в поколение передавались имена героев, в честь которых памятники были воздвигнуты; видя эти немые свидетельства, люди помнили о поражениях или победах, давших повод построить их. Летописцы VI века несомненно должны были много прибавить к этим преданиям. Воображение римлян было сухо и коротко; они не обладали, как греки, искусством украшать свою историю чудесными выдумками. По мере того как время изглаживало память о прошлом, народная фантазия не умела пополнить потери новыми прелестными выдумками. По прошествии нескольких веков от этих древних событий оставалось всего несколько имен и несколько фактов, на которые легко было набросить много лжи; но, если пелена лжи была обширна, под ней все же должно было оставаться немного правды.

Вот размышления, на которые неминуемо наводит посещение Палатинского холма; они являются особенно настойчиво, когда встречаешь там большие развалины стен, о которых я говорил и которые составляли ограду Ромула. Эти стены были построены приблизительно по той же системе, как стены, приписываемые Сервию, и должны быть только немного древнее. Те и другие состоят из туфовых глыб, не соединенных никаким цементом и держащихся только своей тяжестью. Расположение в них одинаково; камни положены последовательно по своей длине и высоте. Уверяли, что такая постройка составляла особенность этрусков и что римляне позаимствовали ее у них; это была их обыкновенная система; они повсюду брали, говорит Плиний, что могло им пригодиться. Но если эта разумная раса, чуждая всякого самообольщения, без стеснения заимствовала у своих соседей и даже у своих подданных все, что могло быть ей полезно, она умела усваивать то, чему подражала. Вводя чужие изобретения, римляне приспособляли их к своему гению; они вполне ими овладевали, видоизменяли и обновляли их по своим потребностям, это были ученики, делавшиеся скоро учителями. Бёле[38]38
   Шарль Эрнест Бёле (1826–1874) – французский археолог и государственный деятель. – Примеч. ред.


[Закрыть] справедливо замечает, что из своего великого искусства строить, переданного этрусками римлянам, сами этруски сделали немного и что оно значительно усовершенствовалось в Риме. Римляне все больше придавали этому чужому искусству свой характер, и, когда они прилагали его к публичным зданиям, мостам, водопроводам или к величественным постройкам, амфитеатрам и триумфальным аркам, они создавали шедевры. По-моему, достаточно посмотреть на прекрасные стены, оставшиеся от царской эпохи на Палатинском холме или в других местах, чтобы предчувствовать и предугадать, какое развитие примет архитектура в Риме и в каком направлении она будет развиваться. Эти строители, кто бы они ни были, не могли быть варварами. Такие значительные сооружения указывают на то, что они дошли до известной степени цивилизации. Римляне располагали существенными средствами ставить камни один на другой и доводить стены до впечатляющей высоты. Они имели чувство собственного достоинства и уверенность в своем будущем, свойство, присущее великим народам. Они не довольствовались, как многие варвары, тем, что строили себе наспех временный приют, который защищал бы их в течение нескольких ночей от неожиданного нападения; они думали о будущем, работали для своих потомков. Среди болот и лесов римляне строили укрепления, которым суждено было простоять тысячи лет. Начинали уже, говорит Монтескье, строить Вечный город. Прибавлю, что они старались не только сделать свои стены крепкими; техника, благодаря которой соединены камни, показывает, что они по крайней мере смутно обладали инстинктом величия, чувством пропорций и вкусом того рода красоты, который исходит от силы. Несомненно, повторяю, они не могли быть варварами.

Капитолийская волчица

Важное открытие, сделанное недавно, доказывает, как основательны эти предположения. При раскопках, предпринятых с начала 1870 г., в разных кварталах города, особенно около терм Диоклетиановых, нашли многочисленные остатки прекрасных стен эпохи царей. При ближайшем рассмотрении на больших камнях обнаружены были знаки. Иногда они были высечены довольно поверхностно, и тогда их очень трудно прочесть; но большей частью резчик делал значительное углубление, сопротивлявшееся времени и видное теперь так же хорошо, как в первый день. По всей вероятности, знаками этими отмечались каменоломни, откуда брались камни и места в кладке, в которые они должны были лечь. Так как камни добывались в соседних горах, чтобы избежать возможной ошибки, необходимо было указать рабочим, их переносившим, к какому месту строительства доставить груз. Знаки эти очень часто являются буквами древнего латинского алфавита.

Открытие это, откровенно говоря, не удивило ученых. Отфрид Мюллер[39]39
   Карл Отфрид Мюллер (1797–1840) – немецкий исследователь древностей. – Примеч. ред.


[Закрыть] уверял, правда, что первые римляне не умели писать и что они научились письму только около времени Децемвиров (462 г. до н. э. – Примеч. ред.), когда были изданы законы Двенадцати таблиц; но Моммзен[40]40
   Кристиан Матиас Теодор Мо́ммзен (1817–1903) – немецкий историк, филолог-классик, юрист и политик. – Примеч. ред.


[Закрыть] давно опроверг это мнение. В настоящее время найдены буквы, высеченные на стенах эпохи царей. С тех пор невозможно сомневаться, что от этой отдаленной эпохи остались письменные памятники. Прежде принято было смеяться над Светонием, потому что он серьезно рассказывает, будто во время пожара Капитолия при Вителлии погибло три тысячи медных дощечек, на которых записаны были законы, Сенатусконсульты и плебисциты, с самого возникновения города. Не допускали, чтобы во времена Августа существовали копии с договоров, заключенных Туллием Гостилием с сабинянами и Тарквинием с жителями Габий, хотя Гораций уверяет, что ими наслаждались антикварии. Без сомнения, не надо слишком поспешно и бездоказательно принимать, что все эти документы были подлинными, но они могли быть подлинными. Нет более причин с презрением отвергать точное свидетельство таких историков, как Дионисий Галикарнасский, уверявших, что они существовали и он их читал, не делая им даже чести их оспаривать. Итак, в настоящее время несомненно, что основатели Рима знали письмо и что они им пользовались в обыкновенной жизни. Оно не было у них привилегией каких-нибудь классов знати или жрецов; предприниматели общественных работ и, может быть, даже рабочие пользовались письмом. Было бы, конечно, смешно уверять вместе с Цицероном, что во время Ромула наука и литература уже процветали в Риме, и представлять себе Сенаторов в звериных шкурах мудрецами, окончившими школу Пифагора и повторявшими полученные там уроки; но еще более крупная ошибка делать из них настоящих дикарей, варваров, не знакомых ни с какими знаниями и искусствами. Они не были также героями эпопеи, какими представляет их Нибур, Аяксами или Гекторами, пришедшими в то время, когда военные подвиги сохранялись только в песнях рапсодов, и эти легендарные гипотезы и эпические рассказы не имеют места в эпоху, когда умели читать и писать.

Палатин. Вид на раскопки. Фото конца XIX в.

Городу Ромула не пришлось оставаться долго в тесной ограде, начертанной первым царем. Он вырос скоро во все стороны и занял все соседние холмы. С тех пор Палатинский холм перестал быть всем Римом, как он был раньше, но он все же оставался одним из главных кварталов разросшегося города. Там находились в большом числе знаменитые храмы, Юпитера Победителя, богини Вириплаки, примирявшей супругов, храм Матери богов, откуда ежегодно 27 марта отправлялся веселый кортеж верующих с нищенствующим жрецами. Цель процессии, проходившей с пением по римским улицам, заключалась в купании статуи богини в речке Альме. На Палатине поселились некоторые самые знаменитые граждане; они считали удобным жить как можно ближе к Форуму и общественным делам. Мы знаем точное местоположение самого знаменитого из всех этих домов, дома Цицерона, если верно, как думают Висконти[41]41
   Филиппо Аурелио Висконти (1754–1831) – итальянский археолог, антиквар, нумизмат.


[Закрыть] и Ланчиани, что большое сооружение, остатки которого видны в углу Велабра, принадлежало к портику Катулла; дом Цицерона, как нам известно, находился в ближайшем от него соседстве. Он очень гордился тем, что жил на самом красивом месте города; он сообщает, что видел оттуда Форум и что вид его простирался на все кварталы города. Дом его разделил превратности его судьбы. Во время его изгнания Клодий заставил народ постановить, что он будет снесен и на его месте посвящен храм Минерве. По его возвращении Сенат постановил отстроить его вновь на общественный счет, и Цицерон получил на постройку два миллиона сестерциев (400 тысяч франков). Не похоже ли это на рассказ из современной истории?

Ото всех этих частных домов, построенных во время республики и иногда соединенных с великими преданиями, осталось только несколько развалин; и мы обязаны особенному случаю, что они сохранились. Дома, стоявшие наверху холма, были снесены, чтобы построить там дворцы Цезарей; но другие находились в том месте, которое называлось на варварском языке intermontium Палатина. Палатинский холм, как Капитолий, был первоначально разделен на две части узкой долиной, направлявшейся с севера на юг, от арки Тита до Большого цирка. Эта маленькая долина была засыпана императорами, когда они захотели расширить и сровнять место, где они возводили свои дворцы, и построенные там дома рушились под тяжестью нагроможденной земли. Некоторые, однако, устояли, и при раскопках появились их остатки.

Палатин, согласно «Путеводителю по Палатину» Ф.-А. Висконти и Р.-А. Ланчиани

По этому поводу считаю уместным напомнить одну причину, может быть, главную, почему раскопки в Риме всегда плодотворны. Обыкновенно эта плодотворность поражает людей, привыкших к нашим современным городам и способу, как они обновляются на наших глазах. Рим, как все большие столицы, был несколько раз заново отстроен в течение своего долгого существования, но способ, каким римляне обновляли свой город, был для древних руин прошлого менее роковым, чем наш современный. Теперь их сносят, тогда их зарывали. Мы стараемся прежде всего иметь прямые улицы, и, чтобы легче было двигаться бесчисленным экипажам, наводняющим наши улицы, мы уравниваем возвышенности и уничтожаем холмы. Следовательно, можно сказать, что парижская почва постоянно вырывается; почва Рима напротив постоянно поднималась. Важные римские господа, желавшие доставить себе приятное зрелище более обширного вида или хотевшие просто пользоваться более свежим воздухом, имели обыкновение строить свои дома на обширных фундаментах. Точно так же, когда хотели построить новый квартал, заполняли прежний принесенной землей и строили на этой насыпи. Значит, почти несомненно, что, если снять эти наносные слои, можно найти первоначальную почву и остаток древних построек.