Текст книги "Подземный город Содома"

Глава 4

Михаил успел увидеть на той стороне дым, пахнуло серой и гарью, а через щель в комнату протиснулась, пригибая голову, невысокая черноволосая женщина в черной куртке из кожи и таких же черных брюках.

Азазель тут же сдвинул за нею пространство, словно обыкновенный занавес. Женщина разогнулась, достаточно миниатюрная, но с виду сильная, с черными волосами на плечах, свернутыми в крупные блестящие локоны.

Михаил увидел бледное лицо, словно она никогда не видела солнечного света, крупные глаза с густыми черными бровями и такими же черными длинными и густыми ресницами, радужка глаз настолько черная, что насторожившийся Михаил не рассмотрел в них зрачков.

Он держался настороженно, потому что у нее из-за плеч выглядывают узкие рукояти клинков, давно забытых здесь на земле.

Она сразу вперила взгляд в Азазеля, он не успел слова сказать, как произнесла резко:

– Это когда я была толстая?

Азазель бросил быстрый взгляд на застывшего Михаила, у того вид, будто еще не решил поразить демоницу огненным мечом или испепелить Именем Господа.

– Дорогая Аграт, – сказал Азазель громко и подчеркнуто беспечно, – не ври, ты выбралась из ада и проделала громадный путь только для того, чтобы увидеть меня и успеть сказать, что все еще любишь меня, перед тем как я тебя убью.

– Да, – подтвердила она, – только для этого. Но на этот раз убью тебя я.

Она поглядывала одним глазом на замершего Михаила, собранная и настороженная, несмотря на ее хищно-беспечную улыбку.

Михаил ощутил, что оба ждут его реакции, проговорил с неудовольствием:

– Не понимаю ваши пахнущие огнем и серой шуточки. Какие-то они…

– Слишком человеческие? – спросил Азазель. – Ты прав, мир людей жесток и коварен, а мы многому научились у вас, у человеков.

Женщина спросила его с интересом:

– Этот смертный знает, что ты не совсем… человек?

– Он мне хотел продать душу, – сообщил ей Азазель самым небрежным тоном, – но я, ты же знаешь, благороден, покупать не стал. Жду, когда отдаст бесплатно.

Михаил недовольно засопел, женщина окинула его внимательным взглядом с головы до ног. Михаил ощутил внутреннюю дрожь, губы ее слишком красные и полные, а зубы белые и острые, словно их тонкая кромка каждую ночь нарастает заново.

– Не верь ему, – посоветовала она. – Он всегда врет. А ты вот нет, вижу по твоему открытому и честному лицу.

Азазель сказал горестно:

– Вот так всегда ее у меня перехватывают… Как хорошо, что на свете еще четыре миллиарда женщин.

Она поморщилась:

– Мог бы сделать вид, что я единственная и неповторимая.

– А ты не вешайся на шею всем моим друзьям, – сказал Азазель.

– Он твой друг?

– Нет, но у нас отсроченная дуэль, – пояснил Азазель, – а это связывает даже больше, чем какая-то там хилая дружба.

Михаил хмурился все больше, но едва приготовился открыть рот, Азазель остановил его предостерегающим жестом:

– Герой, мне понятно, как тебе хочется пообщаться с Аграт… и как именно пообщаться, по глазам вижу, однако она сейчас отбывает обратно…

Михаил буркнул:

– Куда обратно?

– В ад, – пояснил Азазель любезно. – Ей нельзя надолго отлучаться из родных мест, заметят. Аграт, ты сама или лучше мне…

– Лучше ты, – ответила она и мило улыбнулась Михаилу так, что у того сердце подпрыгнуло, а горячая волна пошла по телу и начала собираться где-то в районе паха. Судя по ее глазам, она поняла, улыбнулась еще шире. – Лучше ты, а то кто-то заметит истощение моей силы… Кстати, если ты еще не забыл, зачем посылал за мной Шокутара… Кезим в самом деле освободился. Теперь собирает соратников и через несколько дней появится у вас!.. Где, сам догадайся, это очевидно. А Леонард уже прибыл…

– И отбыл, – сообщил Азазель мирно.

Она в изумлении вскинула брови:

– Так быстро? Я слышала, намеревался вообще остаться.

– Передумал, – сказал Азазель. – Правда, пришлось помочь. Из нас хорошие переубеждальщики! Думаю, увидишь его очень-очень не скоро. Если вообще объявится.

Она посмотрела с великим интересом:

– Даже вот так?.. Ты всегда был быстрым. За что тебе и оборвали крылья.

– Только крылья, – сказал он скромно. – Все остальное при мне. Заходи еще. Прости, что не приглашаю к позднему завтраку, тебе нужно беречь фигуру, а у нас с пропитанием всегда туго.

Она сказала уже тише:

– Насчет Кезима я тебя предупредила! Теперь ты у меня в долгу.

Азазель замедленно кивнул, лицо напряглось, он отстраненно поднял руку, в шаге от него, словно в глади вертикально вставшего озера, пошли волны. Азазель нахмурился, под смуглой кожей лица вздулись желваки, а пальцы с острыми ногтями с треском и багровыми искрами прорезали ткань пространства быстро и почти легко, словно незримой бритвой.

Мелькнул краешек огненной реки, вдали пронеслась крылатая тварь с когтями на концах крыльев и донесся ее омерзительный крик.

– Как ты это легко делаешь, – сказала она в восторге и, кивнув обоим, пригнулась, скользнула через щель обратно. Азазель убрал руку, края разрыва сомкнулись, словно он отпустил край тяжелого занавеса из красного бархата.

Михаил проговорил чуточку ошарашенно:

– Ты в самом деле так легко…

Азазель покачал головой:

– Это я перед женщиной все еще выпендриваюсь… Представляешь, шесть тысяч лет боюсь себя уронить!.. Перед тобой открыт, как жаба на лабораторном столе, а перед женщинами хвост веером. Все мы павлины… На самом деле я уже почти в обмороке. Надо за стол, а то если не восстановлю силы…

Говорил он очень серьезно, но Михаил на всякий случай не поверил, слишком часто Азазель его обманывал, а тот оперся о его плечо и величаво позволил проводить себя до стола и усадить в кресло, но ел правда с таким азартом, словно и в самом деле вот-вот склеит ласты от голода. Или откинет копыта, для демонов это как-то ближе.

– Ты в самом деле, – проговорил он с набитым ртом, – собирался ее в ад?

– Конечно, – ответил Михаил подчеркнуто твердо, – а как иначе?.. У меня присяга защищать мир!

– Она принесла важные новости, – напомнил Азазель. – Кезим освободился из Шеола. Что такое Шеол, объяснять не надо?

– Знаю, – буркнул Михаил.

– Значит, – сообщил Азазель, – постарается появиться как можно скорее. Он очень опасен сам по себе, но с ним наверняка будут его соратники. В подчинении семнадцать легионов демонов, это сила? Ну вот. Конечно, всех взять невозможно, но самых сильных постарается с собой протащить.

Михаил сказал твердо:

– Твоя демоница сообщила тебе не из светлых побуждений. У вас не может быть ничего светлого!

Азазель даже отшатнулся, лицо отразило крайнюю степень отвращения.

– А что, – спросил он, морща нос, – кто-то доказывал такую дурость насчет светлости? Или хотя бы соглашался?.. Я защищаю этот мир, потому что мне в нем комфортно, это теперь мой мир. Мы заинтересованы, как говорят здесь, материально, а это самая лучшая гарантия верности и лояльности при демократии.

Михаил сказал с отвращением:

– Но это подло!.. Нужно быть верными, потому что нужно быть верными!.. Быть верным – доблестно. А у вас верность до тех пор, пока у противника не станет лучше?

Азазель округлил глаза.

– А как иначе? – спросил он в изумлении. – Именно на этом и зиждется… тьфу, какое слово поганое!.. зиждется взлет человечества!.. Не держаться слепо за старое, а постоянно совершенствовать систему и перетекать в ту часть, что работает лучше, где условия и комфорт благоприятнее… Ладно, давай думай лучше о том, как подготовиться к прибытию Кезима. Отсутствие Леонарда если и ослабит его, то ненамного… Он сам по себе сильный демон и без всяких там хеллоуистов…

Михаил пожал плечами, промолчал. Быстрые переходы Азазеля, даже перескоки с одного предмета на другой, раздражают и не дают собраться с мыслями, однако демон прав, сейчас важнее встретить угрозы и погасить их, а уже потом можно ответить Азазелю аргументированно и достойно.

– Я встречу их с мечом в руках, – начал он, Азазель тут же перебил:

– Огненным?

– Конечно, – подтвердил Михаил горделиво. – Пусть увидят…

Азазель вздохнул, на лице сменилось несколько выражений, последним или предпоследним было то, которое Михаил расшифровал бы как «Ну сколько дураку говорить…», но Азазель произнес рассудительно:

– Во-первых, сразу разбегутся, а их хрен поймаешь. Во-вторых, как здесь говорят, предупрежден, значит, вооружен.

– И что, – сказал Михаил, – если встречу с открытым забралом…

Азазель вскинул брови:

– Где такое услышал? Ты же проспал Средние века!

– Вчера один олигарх сказал по телевизору, – объяснил Михаил.

Азазель сказал со вздохом:

– Это уже не олигарх. И даже не бизнесмен. Ни один олигарх такое не скажет, потому что бизнес нельзя делать с поднятым забралом. Поднятым, а не открытым!.. Если кто-то говорит насчет открытости, то крепче держись за карманы. Потому встретим противника скрыто и тайно!.. И нападем, по возможности, со спины. Это оправданно даже с рыцарской точки зрения. Разве противников не больше? А мы имеем право на все, так как защищаемся.

– Нужно лицом к лицу…

Азазель вздохнул:

– Давай, давай, говори. Я все записываю, а через год, а то и месяц покажу. Сам от стыда убьешься о стену.

Михаил возразил с достоинством:

– Я никогда не изменю своим убеждениям!

– Я никогда не женюсь, – произнес Азазель с выражением, – как сказал очень убежденно и с достоинством один двенадцатилетний мальчишка… а с ним еще четыре миллиарда таких же с убеждениями. Ладно, Сигор где-то в Израиле…

Михаил спросил в недоумении:

– Он все еще существует?

– Сигор?

– Нет, Израиль!

– Что, – спросил Азазель, – снова хочешь побороться?.. И снова переназовешь?.. Не понимаю, чем тебе имя Иаков не понравилось?

Михаил отмахнулся:

– Да это так, чтобы отметить, что его хитрые подлости в отношении старшего брата как бы амнистированы с учетом времени и его искреннего раскаяния. А в новую жизнь лучше идти с новым именем.

– Ну ты его и так отметил!.. Он с той драки всю жизнь хромал. В общем, Сигор в Израиле, теперь так называется вся страна, на том же месте, где и был, а главное, на месте роскошного и веселого Сигора сейчас пока что одни лавовые поля.

Михаил спросил угрюмо:

– Сколько туда добираться?

– Если на колесницах, – сказал Азазель задумчиво, – а потом морем, а затем опять на колесницах, то года за полтора-два… Но если отойти от твоей любимой старины и воспользоваться современными средствами, то часов шесть.

– Перестань, – отрезал Михаил. – Будем пользоваться всеми преимуществами этого мира. Потому что демоны точно воспользуются.

Азазель ахнул:

– На глазах умнеешь, Мишка!.. А то все: дурак, дурак, дурак… Сами они дураки, правда?.. Мы им всем покажем и выкажем. Враг будет разбит, победа будет за нами! Если, конечно, вдруг повезет… Эх, поспать бы… Мы же всю ночь бегали, как совы какие-то… Или совы летают? Нет, с тобой хрен полетаешь, ты же правильный… Ты ешь-ешь, мы для чего за стол сели? Или Аграт аппетит отбила?

Михаил снова взял нож и вилку, бросил на Азазеля быстрый взгляд.

– С Леонардом покончено навсегда? – спросил он на всякий случай. – Снова из-под земли не вылезет?

– Чего вдруг?

– У вас же есть и бессмертные, – сказал Михаил с завистью. – Вообще эта бессмертность здорово, но как-то нечестно.

– Ангельство еще нечестнее, – буркнул Азазель. – Бессмертие это всего лишь бессмертие, неуязвимостью и не пахнет. Демоны гибнут, как и люди, а восстанавливаются с каждым разом все медленнее. К примеру, сперва через год, после второй гибели лет через двадцать, после третьей пройдет уже сто… Понял? Если демона убить раз пять, он либо возродится через тысячу лет, если очень силен, либо его силы исчерпаются намного раньше.

Глава 5

Михаил задумался, ел молча, прикидывая разные стратегии войны с демонами, Азазель вполголоса отдал несколько распоряжений Сири, бросил прощупывающий взгляд на Михаила.

– Хорошо Сири готовит?.. То-то.

– Что хочешь сказать? – потребовал Михаил. – По хитрой морде вижу!

– А в обморок не грохнешься?

– Постараюсь.

– Да вот не знаю, – проговорил Азазель с сомнением, – как и поднести такую новость. Дело серьезное, а ты трепетный, светлый, сразу в панику…

Михаил нахмурился:

– Ну-ну, еще серьезнее?

– Представь себе.

– Куда серьезнее, – крикнул Михаил. – Их же тут множество, если начали сбиваться в отряды!

Азазель покачал головой, в черных как ночь глазах Михаил рассмотрел сочувствие и даже как бы жалость, если бы смог предположить, что демон способен кого-то пожалеть.

– Михаил, – произнес Азазель негромко, – ты ешь-ешь! Серьезное в том, что мы с тобой встречали в основном не беглецов из ада. Да-да, это было бы проще и легче. Тихо-тихо, не падай в обморок, ты, как тургеневская девушка, уже глазки закатил и весь трепещешь… Дай обниму, успокою чувственно… ты точно не латентный?

Михаил отстранил его руку:

– Уйди, убью. Что значит не беглецы?

– А то, – сказал Азазель уже серьезно, – кто-то их там выпускает. Пусть даже по одному, однако в отряды сбиваются не здесь. Они уже в отрядах.

Михаил ощутил, как по телу прошла холодная волна, словно стены исчезли, а они оказались на вершине обледенелой горы, продуваемой злыми ветрами.

– Хочешь сказать… организация?

Азазель произнес мрачным голосом:

– Организация там выстраивает организацию здесь. Как здесь говорят, создает плацдарм. Или даже плацдармы… Так что зови Синильду, я тоже кого-нить кликну, устроим оргию, а потом отправимся убивать и мучить. А еще и грабить, а то как-то не по себе, все еще никого не грабанули! А как-то принято в приличном обществе появляться с боевыми трофеями от гражданского населения, погибшего случайно и непреднамеренно.

Михаил поморщился, эти резкие переходы от серьезного разговора к плоским шуточкам неуместны, но рука сама потянулась к смартфону. Азазель подчеркнуто делал вид, что не замечает, что злило еще больше, тоже мне мастер дергать за нужные ниточки, других подергай, козел…

Азазель торопливо выпил кофе, поднялся уже собранный и решительный.

– Наслаждайся, – велел он, – я отлучусь ненадолго. Туда и обратно.

Он отодвинул стул, вышел на середину комнаты и, сложив ладони, провел ими сверху вниз. Раздался легкий треск рвущейся материи, в пространстве наметился разрыв. Азазель торопливо ухватил за края и с силой потянул в стороны.

В комнату пахнуло леденящим холодом. Михаил не успел рот открыть, как Азазель проскользнул в щель. Та моментально захлопнулась, только в комнате все еще опускаются на пол мелкие снежинки замороженного воздуха.

Михаил зябко повел плечами. Обычно Азазель перемещается намного проще, сейчас же что-то особенное.

Он протянул руку к чашке с недопитым кофе, но там оказался коричневый лед до самого дна.

– Сири, – проговорил он дрогнувшим голосом. – Эта… как ее температура…

– Уже поднимаю, – ответил деловитый голосок из центра комнаты. – Все системы работают в аварийном режиме, скачок потребления энергии погашен стабилизаторами, один сгоревший предохранитель придется заменить…

– Спасибо, – пробормотал он. – Ты… словом, хорошая хозяйка дома.

– Благодарю, – ответила она вежливо.

Не зная, чем заняться, он снова включил экран и погрузился в созерцание новостей и открытий, удивительный мир, такой непохожий на тот, который он застал во времена, когда Каин ушел в изгнание и основал свое племя, сильное, многочисленное и воинственное…

Не похож этот мир и на тот, что был во времена римлян, к которым он особенно не присматривался, но все же запомнил все, что увидел. Это вообще другой мир, другие люди, другие нравы, и непонятно даже, как Господь мог все это предусмотреть и запланировать, что произойдет именно так, а не как-то по-другому?

Или, крамольная мысль, Он не это планировал? Или планировал в общем, не вникая в мелкие детали?

Настороженный слух уловил медленные шаги на лестничной площадке, что приближаются именно к входной двери квартиры Азазеля. Прислушавшись, он торопливо бросился к окну и распахнул настежь, ветерок смахнул со стола пару листков.

Шаги остановились перед дверью, а через мгновение сильный удар выбил замок. Дверь резко распахнулась, ударившись о стену, вбежал высокий крепкий мужчина с пистолетом в руке.

Распахнутое окно он увидел в то же мгновение, стремительно бросился к нему и быстро заглянул на ту сторону.

Ничего не увидев, с разочарованным видом начал оборачиваться, как тяжелый удар в голову бросил его на пол. Рухнул медленно, еще не потеряв сознания, хотя Михаил бил в затылок со всей силы, потому торопливо выхватил из его руки пистолет и, приставив к виску, успел нажать на курок за секунду до того, как пальцы незнакомца ухватили его за руку.

Тело чужака после выстрела дернулось, ноги задрожали и вытянулись. Михаил быстро стер свои отпечатки пальцев с рукояти и вложил пистолет в правую руку нападавшего, не забыв поместить указательный палец на скобу.

Кровь из простреленной головы еще текла слабой струйкой, но остановилась раньше, чем Михаил выпрямился, уже заслышав шаги второго.

Тот ворвался с короткоствольным автоматом, Михаил ударил его сбоку в голову раньше, чем тот успел его увидеть, и тело рухнуло на бегу на середину комнаты.

Дверь постарался прикрыть поплотнее, запоздало подумав, что трудно будет с выбитым замком объяснить этот случай самоубийством, но хотя бы задержит расследование, а уже в коридоре вытащил смартфон и сказал на ходу:

– Азазель…

Донесся жизнерадостный голос Азазеля:

– О, научился пользоваться?.. Что случилось, у тебя голос дрожит… Пальчик прищемил?

– Азазель, – сказал Михаил тихо, – в твою квартиру ворвались двое…

Голос Азазеля сказал быстро:

– Дальше!

– Я их как бы убил, – сказал Михаил упавшим голосом. – Но теперь выскочил на лестничную площадку, пока все тихо, но… я таких дуростей натворил…

– Оставайся там, – велел Азазель. – Я уже близко, сейчас буду.

Михаил растерянно вернулся в квартиру, дверь все еще настежь, он кое-как прикрыл, защелка выбита, а в прихожей, где оставался первый из напавших, никого, труп исчез, только на ковре сиротливо лежит пистолет.

Осторожно заглянул в гостиную, там тоже пусто, из трофеев залетевший под стол короткоствольный автомат и пара пластиковых карт.

Настороженный слух уловил далекий шум в шахте лифта, кабинка поднимается, поднимается, вот остановилась на их этаже, послышался щелчок распахнувшихся дверей.

Он встал рядом с дверью спиной к стене, пистолет наготове, и как только дверь открылась и через порог шагнул человек, ткнул стволом в бок, но тут же перевел дыхание, следом вошел и Азазель, нежно держа ладонь на загривке незнакомца и крепко сжимая ему шею.

Взглянув на Михаила с одобрением, он велел пленнику строго:

– Сядь вон на тот стул. Связывать не стану, нас двое, а твоих напарников этот мальчик уже укокошил.

– А это кто? – спросил Михаил.

– Ждал в автомобиле, – ответил Азазель. – Итак, тварь дрожащая, ответствуй. Кто и что, как и зачем. И не надо, что ты только шофер такси.

Пленник зло зыркнул из-под лохматых бровей, лицо вроде бы человеческое, но теперь и Михаил заметил некоторую неправильность, что бывает только у генетических уродов, а также у демонов.

– А вы кто, – спросил тот, – полиция?.. И по какому праву я схвачен?

Азазель сказал с интересом:

– С чего ты решил, что я полиция?.. Нет, дружище, я судья, адвокат и прокурор. И я приговариваю тебя к смертной казни немедленно… Возражения есть?

Пленник вскрикнул:

– Есть, есть!.. Я возражаю!

Азазель поморщился:

– Я не с тобой разговариваю, ублюдок. Это я с внутренним голосом. А он мне говорит: чего вдруг возитесь с этой мразью? Давно надо прикончить. Что и сделаю прямо щас…

Пленник сказал быстро:

– Но это незаконно!

Азазель сказал почти печально:

– Знаешь ли… когда вашими действиями мир все ближе к пропасти, права человека отступают, приоритет получают права общества. А эти права требуют…

Он размахнулся и саданул рукоятью пистолета ему в зубы. Голова пленника запрокинулась от удара так, что хрустнули позвонки, но он тут же завизжал:

– Так нельзя!. Я вас по судам затаскаю!

Азазель молча ударил его в пах, подумал и ударил еще, уже со всей силы. Пленник опрокинулся вместе со стулом, с воем катался по полу, держась руками за разбитые гениталии.

Михаил помалкивал, наблюдал, многое в жизни людей изменилось, но методы допроса все те же, что были у ассирийцев, потом у римлян…

Азазель подошел к скрючившемуся на полу пленнику, рывком поднял одной рукой и с силой вбил, ломая зубы, ствол пистолета в рот.

– Говори, – велел он жестко. – Считаю до двух. Раз…

– Я все скажу, – пробубнил пленник стонущим голосом.

Азазель вынул пистолет из его уже окровавленной пасти.

– Говори, но быстро и четко.

– Я в самом деле шофер, – прошамкал тот разбитым ртом, струйка крови поползла по подбородку и начала капать на рубашку. Но он не осмеливался даже скосить глаза в ее сторону, в лицо Азазеля смотрел неотрывно и с ужасом. – Но я живу здесь уже несколько лет. Мне было велено следить за тобой… и отыскать твое логово.

– Нашел ты?

– Да, – ответил пленник с некоторой гордостью, – хотя ты и умело прятался. Как только я сообщил, что могу провести к месту, великий Заран сразу же выслал двух хороших воинов, что жаждали отличиться.

– Оба в самом деле хорошие? – переспросил Азазель. – А то мой мальчик их так просто, что даже неудобно за наше великое племя…

– Великий Заран пришлет других, – ответил пленник. – Получше и посильнее. И будет присылать целыми отрядами, пока не убьют вас обоих!

Азазель поинтересовался:

– А причину такого решения знаешь?

Пленник гордо вскинул голову.

– Великий Заран, – проговорил он патетически, – поклялся найти и уничтожить всех убийц его прадеда!.. Но ты спас и укрыл Раматера, последнего из восемнадцати убийц, потому ты теперь тоже личный враг Зарана и будешь убит!..

Азазель буркнул:

– Ого, как ты заговорил… Значит, это ты старший в этой группе? Что ж это ваш глава клана никак не уймется?

– Это дело его чести, – заявил пленник победно. – Заран обязан теперь убить и тебя. С сегодняшнего дня уже знает, где живешь и где прячешься… Придут другие, кто сильнее меня! Не смогли мы, смогут они.

Азазель проговорил задумчиво:

– Расчет верный, ты прав.