Текст книги "Ричард Длинные Руки – пфальцграф"

Глава 12

Я выудил из кармана монету, щелчком отправил в темноту. Она звонко запрыгала по булыжникам. Все четверо насторожились тут же повернули головы.

Наконец один пробормотал:

– Что это было?

Они переглянулись, наконец самый решительный взял из костра головню и пошел в ту сторону, откуда донесся и затих звук. Вернулся он довольно скоро, морда обалделая, на ладони золотая монета.

– Здорово, – прошептал кто-то. – Не зря говорят, что тут по ночам Древние развлекаются…

– Древние?

– Ну, тени Древних…

Еще один вытянул голову.

– Дай я попробую на зуб!

– Ну да, – сказал счастливец, – потом отбери у тебя! А на зуб я сразу попробовал. Думаешь, я зря пошел? Я по звяку золото отличу от чего угодно.

Я выждал, еще две монеты отправил щелчком еще дальше. Прислушивались одно мгновение, затем двое разом бросились в темноту. Остальные ждали, вытягивали шеи. Я видел отчетливо, как те двое вслепую шарят, факелами водят по булыжникам, хотя мне отсюда видно, где затаились монетки. Первую нашел снова тот же, что решился на поиск в одиночку, он чуть было не ухватил и вторую, но другой успел чуть раньше.

Вернулись с торжеством, второй громко рассказывал, как этот гад чуть было не заграбастал все три монеты, вот же сволочь пронырливая. Монеты рассматривали жадно, уже прикидывали, как истратят. Я выждал, когда ажиотаж достигнет сарая, или апогея, не помню, бесшумно вытащил остальные, их штук пять-шесть. Размахнулся и с силой отправил над поверхностью вымощенного булыжником двора, чтобы подскакивали, как «блинчики» над водой.

Встрепенулись все четверо и, я даже не ожидал такой мгновенной реакции, сорвались с места разом.

Я на цыпочках торопливо подбежал к выбитой двери. Под ногой предательски скрипнуло, беззащитная спина замерла в смертном страхе. Я вздохнул с великим облегчением, когда ввалился в дверной проем, и, уже чувствуя себя в относительной безопасности, задел прислоненные рядом копья.

Они обрушились на землю с грохотом, и только тогда все четверо обернулись, застыли. Я слышал, как один прошептал в ужасе:

– Что это было?

Второй прошептал:

– Это Древние… Кто-то споткнулся о копья…

– Ты дурак? Как тени могут спотыкаться? Кто-то из них для забавы толкнул их, чтоб нас пугнуть!

Еще один буркнул:

– Пусть забавляются, но монета вот она… И еще где-то есть…

Когда все вернулись, я слышал, как договаривались помалкивать, а то и монеты отберут, и вздрючку получат за отлучку. Ведь Саксон мог попытаться ускользнуть.

Я с облегчением убрал руку с рукояти меча. За моей спиной узкая винтовая лестница ведет наверх по часовой стрелке. Чем хороши эти башни, так именно такой хитростью: лестницы везде загибаются по часовой стрелке, а это значит, что защищающийся держит меч в правой руке, а щит в левой, в то время как нападающий вынужден рубиться левой. Конечно, в мирное время хорошо бы лифт или хоть какой-то подъемник, а то пока всползешь на вершину, то чувствуешь себя так, будто в самом деле взял ее с бою.

Но, похоже, именно то, что нападающий щитом терся о стену, как раз и спасало до сих пор жизнь Саксону. Я постоянно переступал через доказательства преимущества винтовой лестницы: трупов столько, что поставить ногу некуда.

Трупы до самого верха, сколько же здесь полегло. Только однажды увидел воина в цветах Бражелленов, а так все люди графа Хоффмана. Люк на верхнюю площадку закрыт, я тихонько постучал, выждал, постучал снова и, оглянувшись, прошептал:

– Саксон, это я… открой!

С той стороны тишина, я испугался, что израненный Саксон уже мог за это время умереть, прошептал громче:

– Саксон, это Ричард Длинные Руки!.. Леди Беатрисса вернулась с войском! Открой мне…

Снова долгая тишина, наконец донесся глухой стон. Я видел сквозь толстые доски, как появилось расплывающееся багровое пятно, медленно приблизилось. Медленно, очень медленно начал выдвигаться засов.

Люк дрогнул, освобождаясь, я быстро поднял и, вскарабкавшись наверх, тут же задвинул засовы. Саксон, весь в коросте засохшей крови, с повязками на плече и обеих руках, стоит на коленях, похоже, уже нет сил даже встать.

Багровые набрякшие веки начали опускаться, я успел подхватить, перелил часть жизни, уложил навзничь. Снизу по-прежнему тихо, стражи все еще шепотом обсуждают случившееся.

Тяжелые веки на измученном лице поднялись. Глаза с полопавшимися сосудиками с трудом обрели осмысленное выражение.

– Вовремя… – прошептал он. – Они уж могли бы войти… трусы… Моя рука не держит меч… – Уже держит, – заверил я и снова опустил ладонь на его раненое плечо. Холодок побежал по руке вверх и растаял. Саксон в самом деле близок к смерти, как только и держался, старая закалка. – Помощь близка. Леди Беатрисса уже в лесу. С нею отряд отборных воинов.

Он помолчал, затем губы слегка шевельнулись:

– Люди короля Барбароссы?

Помедлив, я соврал:

– Нет. Мои люди.

Он снова помолчал, пальцы сжались в кулаки, плечи вздулись. Я перевел дыхание, не сразу сообразил, что просто проверяет свое тело, а вовсе не собирается броситься на меня.

– Значит, этот замок отныне ваш?

– Нет, – ответил я торопливо. – Ты сам, если хочешь, поднимешь на башне ее стяг.

– Хочу, – ответил он просто.

– Как только очистим замок от этой дряни, – уточнил я. – Сколько их? Где сам граф?

– Не знаю, – ответил он уже крепнущим голосом. – Когда началась резня по всему двору и в донжоне, я понял, что нас захватили врасплох. Кликнул Кеста и Мыстаря, они оказались рядом, пробились втроем к башне и тут уже защищались.

– Хорошо защищались, – сказал я. – Те до сих пор страшатся убрать трупы с лестницы.

Он кивнул:

– Да, мы отступали очень медленно. В конце концов граф заорал, что не будет терять людей, а заморит нас голодом. Или заставит самих нас перебить друг друга.

– Но твои люди погибли?

– Да, это граф сказал, чтобы мы успокоились, а сам еще пять раз посылал выбить нас отсюда. Мы для него как заноза в заднице, кроме того – угроза. Он же не знал, что нас в башне всего трое! Последний раз сам повел отряд. Тогда и погиб Кест, а Мыстаря тяжело ранили, сегодня умер… Графа я трижды поразил так, что если бы он не рухнул на руки тех, кто внизу, я бы добил… Но успели унести, а я отступил и заперся…

Я снова опустил ладонь ему на плечо, холодок уже едва ощутимый, сказал властно:

– Спи!.. Утром тебе понадобятся силы.

Он спросил устало, но с радостной надеждой:

– Замок… вернем?

– Да, – ответил я. – Спи.

Его набрякшие веки наползли на глазные яблоки, а я подумал, что рыцарь на его месте спросил бы, будет ли бой, славный бой, когда звенят мечи и кричат насмерть убитые трупы, а этот по-крестьянски поинтересовался, вернем ли замок. Да и вообще рыцарь на его месте уже давно бы погиб, посчитав для себя постыдным отсиживаться, запершись в башне, когда есть возможность выйти одному против ста и красиво умереть.

Так что при всей любви к рыцарству надо будет опираться вот на таких, из простого народа… Гм, что-то у меня все чаще такие вот несвойственные ранее мысли: как строить замок, как наладить оборону, на кого опираться, как распределить налоги, как начинать осторожные реформы… от одного этого слова становится кисло и противно, словно глотнул жабу в уксусе.

Утром Саксон едва раскрыл глаза, сразу спросил с надеждой:

– Что-то придумали, сэр?

Я покачал головой:

– Что-то у меня с головой. Всегда знаю, как спасти мир, как вывести страну из кризиса, даже знаю, как выиграть в Кубке Кубков, но вот такие мелочи, как захватить замок… гм…

Он проговорил с почтительным уважением:

– Это потому, сэр, что вы привыкли повелевать большими войсками, да?

– Да, – ответил я со вздохом. – Я вообще-то генералиссимус, командовал и орками, и эльфами, и даже ленивые гномы у меня еще как воевали… Да что там гномы – дварфы сражались за милую душу! Я даже знаю, как опустить доллар! Эх, как жаль, что я птица такого высокого полета, в мелочи никак не вникну…

Совсем обалделый, он спросил встревожено:

– Так что делать будем, сэр?

– Не знаю, – ответил я честно. – Там, в лесу, уже тревожатся. Я обещал вернуться к рассвету, а вон уже солнце поднимается… Как бы сдуру не пошли на приступ! Лягут все до единого. Наверное, выйду я наверх, да начну отстреливать все, что движется. И что шевелится. А там, глядишь, какая умная мысль придет. Ей надо, чтобы голова чуточку разогрелась.

Глаза у него полезли на лоб, когда я взял лук и направился к лестнице.

– Сэр Ричард… а вы стрелять-то умеете?

– Не рыцарское дело, хочешь сказать? Ладно, Саксон, открою тебе великую тайну… Когда-то я был совсем простым, совсем простым солдатом… как славно быть ни в чем не виноватым… гм, о чем я? Ага, так что умею, увидишь. А ты лучше спустись ниже. Эти гады могут попытаться влезть, все-таки мы переходим в наступление, так ведь?

Он сказал решительно:

– Ни один не войдет!

Поднимаясь наверх, я обернулся.

– Кстати… хоть и глупо у тебя спрашивать, но на всякий случай: не знаешь, что с дочерью леди Беатриссы?

Он покачал головой:

– Я все дни сторожу этот люк. Даже к окну не подхожу, чтобы не поймать стрелу в лицо.

Я поднялся на самый верх, каменный парапет защищает до пояса, головой упираюсь в крышу: простую, дощатую, ее легко разобрать и поставить катапульту. Но сейчас катапульты нет, зато крыша убережет от навесных стрел.

Во дворе почти нет челяди, но появились двое звероватых воинов, поглядывают по сторонам с явным намерением увидеть местных. Так сладко глумиться, издеваться, пользоваться всеми правами победителя…

На воротах пять человек, двое облокотились о барьер и всматриваются вдаль, трое сидят под его защитой. Но парапет защищает их от стрел с той стороны, а для меня они все, как на ладони…

Гм, вообще башня выстроена так, что с этой площадки можно держать под прицелом все крыши и все открытые места замка. Мудро, конечно. Правда, у спрятавшихся здесь – ни единого шанса спастись, но держаться могут столько, на сколько хватит еды и питья.

Я снял с плеча лук, сделал несколько частых вздохов, надо взвинтить частоту ударов сердца, понадобится вся скорость, натянул толстые кожаные перчатки с обрезанными пальцами, сам додумался, прицелился в самого внимательного на воротах. Пальцы на тетиве разжались, тотчас же я схватил вторую, третью, четвертую… Только на пятой чуточку промазал: из кузницы вышел огромный воин, поперек себя шире, весь в железе, и стрела ударила стражника в задницу. Он заорал возмущенно, я поспешно выпустил еще одну. Влетела в широко раскрытый рот так, что сомкнувшиеся зубы сжали перо.

Мужик в железе ошалело проводил взглядом рухнувшего со стены соратника. Я поспешно выстрелил, стрела ударила в грудь… и отскочила! Не веря себе, я опешил и потерял несколько драгоценных секунд, а мужик торопливо опустил забрало, стрела звонко звякнула о шлем, отскочила. Третью, четвертую, пятую я выпускал в разные места, но стрелы отскакивают, мужик наконец опомнился, завопил и ринулся к распахнутым дверям большого дома.

Скорость он набирал, как рыцарский боевой конь под грузом турнирных доспехов: очень медленно, но к дому несся уже, как всесокрушающий вихрь. На пороге его настиг молот, я услышал короткий удар металла по металлу, мужика внесло в дом, а молот вернулся в подставленную ладонь.

Я снова ухватил лук, пристрелил троих, что неосторожно выбежали во двор. Минуты через три по крыше щелкнула на излете стрела. Я отыскал стрелка на ближней крыше, улыбнулся ему и всадил стрелу в горло.

– Красиво жить не запретишь. Но помешать можно…

Минут десять никто не показывался, затем из башни выскочили трое и, прикрываясь щитами, устремились к воротам. Одного я ранил на середине двора, второго без помех застрелил, пока тот взбегал по каменным ступенькам на верх ворот, а третьего снял уже на самих воротах.

Еще через четверть часа группа в пять человек выбежала из дома и, умело прикрываясь щитами, вытащила из сарая длинную лестницу.

– Ну, держись, Саксон, – сказал я вполголоса. – Покажи еще раз свою воинскую выучку…

Они приставили лестницу, первый начал подниматься, я прицелился, стрела со звоном ударила в верх шлема. Тот свалился, едва не сбив второго, что начал лезть следом. Лицо его на миг открылось, когда он уклонялся от падающего, и прямо между глаз расцвело белое оперение моей стрелы.

– Не лучше ли умереть молодым? – пробормотал я. – Еще не сделал выбор?.. Я хороший консультант…

Третий добрался до середины лестницы, я всадил одну стрелу в плечо, он продолжал подниматься, но вторая его сбросила.

– Жить будешь плохо, – произнес я вдогонку, – зато недолго.

Оставшиеся двое бросились в разные стороны.

– Будете убегать, – сказал я премудрость, – умрете вспотевшими.

Они упали, не добежав до спасительных укрытий, и теперь уже целых полчаса никто не показывался. Солнце поднялось над лесом, яркие лучи бьют в глаза, но это если смотрю на ворота, однако, что плохо для меня, хорошо для сэра Макса и его рыцарей…

Еще через полчаса я услышал долгожданный рев боевого рога, но, увы, трубили здесь, в замке. Из всех дверей выбежали вооруженные до зубов люди, все прикрываются щитами, блестят обнаженные мечи.

Тетива звонко и страшно щелкает по толстой коже перчатки, целей много, внизу крики, ругань, никто даже не пытается укрыться, все выбегают, как тараканы из горящего дома, и стремятся к воротам.

И только сейчас я поднял взгляд и увидел скачущих от леса блестящих рыцарей. Солнце светит им в спины, тем ярче горят их шлемы, и кажется, что металлические фигуры окружены сиянием.

Трое всадников держат наперевес, словно копья, лестницы. Я умилился: наскоро сколоченные из веток, эти лестницы развалятся под первым же рыцарем, что за самоубийство, а руки мои безостановочно накладывали стрелы, натягивали тетиву и отпускали.

Всадники скрылись из поля зрения за стеной. Несколько минут ничего не происходило, наконец над краем стены поднялся блестящий шлем, и рыцарь быстро запрыгнул на стену. Тут же в его щит вонзилась стрела. Я увидел высунувшегося из восточной башни лучника, торопливо накладывает вторую стрелу. Я поспешно выстрелил и успел на долю секунды раньше.

Рыцарь, приготовившись ловить щитом и вторую стрелу, посмотрел на убитого, затем в мою сторону и вскинул меч. Я узнал сэра Макса. За ним на стену взобрались еще двое, но это все, а судя по тому, как Макс смотрел вниз и ругался, похоже, лестница все-таки рассыпалась.

Я метался по площадке, глядя во все стороны разом, ловил даже намек на движение и мигом посылал туда стрелу. Сэр Макс сбежал по каменным ступеням во двор, оставшиеся на стене помогали взобраться другим, в это время во дворе появился Саксон. Я перегнулся через парапет и увидел свисающую веревку.

– Нет у тебя дисциплины, Саксон! – крикнул я, но меня вряд ли услышали за топотом и криками.

Саксон бросился отворять ворота. Судя по тому, что с наступлением темноты их закрыли, магическая защита работает только при свете дня. Макс помогал, как мог, я некоторое время следил, чтобы им не ударили в спину. Ворота распахнулись, ворвались блестящие рыцари моего отряда.

Я опрометью бросился вниз.

Глава 13

От моих стрел уцелели только те, кто и не пытался выбежать наружу из главного дома и башен. Они с ужасом смотрели, как падают их соратники, сраженные, словно молниями. Судя по всему, готовились оказать сопротивление уже во внутренних помещениях замка, там нам придется труднее, а лук мой в тесных коридорах не поможет, но Саксон не позволил начинать штурм до моего появления.

Я спустился с башни, закричал:

– Стойте! Я не хочу терять людей! Ни одного. Не хочу даже, чтобы хоть кто-то пальчик прищемил. Вот такой я хреновый рыцарь… зато хороший лорд. Это в смысле, если сам себя не похвалишь, то от вас хрен дождешься, свиньи грубые… Ждите здесь!

Я пинком отворил двери в дом, отпрыгнул на всякий случай. В зале пусто, но это не значит, что за боковыми стенами не ждут с обнаженными мечами. Посреди зала вниз лицом лежит тот грузный мужик в толстых доспехах, сейчас с земли он показался еще огромнее.

– Слушайте все, – крикнул я в пустой зал. – Сопротивляться бесполезно! Мы перебили половину вашего гарнизона, не потеряв ни одного человека. Сейчас можем перебить остальных… Но я гуманист и не люблю проливать кровь, которая тоже денег стоит. Оставьте в зале оружие, а сами выходите по одному… Обещаю всем жизнь.

После паузы неуверенный голос прокричал:

– А почему мы должны верить?

– Чему? – спросил я.

– Что нас тут же не вздернут!

– Вы только выполняли приказы, – объяснил я. – Вешать надо только тех, кто вас сюда привел.

– А если вздернете?

Я крикнул громче:

– Вздергивать – экономически невыгодно! Я лучше заставлю вас заново дверь вставить в башню… вообще отработать, чтобы возместить убытки. Да и вообще… отпустив вас, я оповещу всех, что такому орлу, как я, выгоднее сдаваться, чем драться до последний капли крови.

Еще пауза, за моей спиной раздраженные голоса, самые молодые рыцари рвутся в схватку, наконец тот же голос из глубины зала прокричал:

– Мы выходим!

– Без оружия, – предупредил я.

За спиной простучали копыта моего Зайчика, я оглянулся быстро: леди Беатрисса, бледная и с решительным лицом, держит повод обеими руками, Пес подбежал и попытался меня облизать, но я цыкнул, и он смиренно застыл, опустившись на задницу.

В темном проеме показался крупный рыжий мужик в кожаных латах поверх длинной кольчуги, руки подняты над головой, пальцы растопырены.

– Сдаемся! – сказал он хрипло.

– Сколько вас? – спросил я.

– В доме шестеро…

– А вообще?

Он ответил уныло:

– Да хто же теперь знает… Вы положили половину отряда. В жизни не видел, чтобы так стреляли… Вы не эльф переодетый?

– Пока нет, – ответил я. – Хотя кто знает как развлекались родители… Ступай вон туда и сядь под стеной. Не пытайся бежать, понял? Я не пугаю, но ты посмотри на мою собачку…

Он посмотрел, изменился в лице и сказал с дрожью в голосе:

– Дык если приснится, заикой станешь… Не шелохнусь даже! А щас она не съест?

– Уже пообедала, – ответил я таким тоном, что он побледнел и поспешно отправился к стене, где сел и погрузился в раздумья, как быстро меняется жизнь. Из дома выходили один за другим с поднятыми руками пленные.

Саксон взял на себя размещение их под стеной, потому что забившиеся в углы отыскались во всех четырех башнях. Всего набрали двадцать три человека, и, не окажись я в таком стратегически удачном месте, они легко бы отражали штурм хоть стотысячного войска.

Мои рыцари быстро обыскивали замок в поисках спрятавшихся, я крикнул Саксону:

– А теперь, как я и говорил, можешь сбросить с центральной башни эту дрянь, именуемую прапором графа Хоффмана! Пусть, как и всегда, развевается с гербом… де Бражеленна, ибо такова воля леди Беатриссы. Люди увидят, что власть снова сменилась, начнут потихоньку возвращаться в замок.

Леди Беатрисса произнесла за моей спиной тихо:

– Спасибо, сэр Ричард.

Я пожал плечами.

– Не за что.

– Вообще-то вы должны бы вывесить свое знамя, – ответила она печально. – Почему вы этого не сделали?

Я снова пожал плечами:

– А это важно? Париж стоит обедни. Это знамя привычнее для ваших крестьян. Хоть оно мне и не нравится, как так это знамя, не буду скрывать, человека, пытавшегося меня убить не совсем честно… Но не будем об этом, а то решат, что я клевещу. Сейчас главное для людей, что все вернулось на свои места. Вы снова хозяйка в своем замке.

Она горько усмехнулась:

– Пусть так думают? Любой обман хорош, если служит миру?

– Это не обман, – буркнул я. – Кстати, мои рыцари ищут девочку во всему замку.

Она побледнела:

– Как? Она исчезла?

Я развел руками:

– Все пленные клянутся, что никакой девочки не было вообще. Говорят, граф Хоффман искал какую-то, но ее не оказалось в замке. Как и за пределами замка.

В помещениях ни трупов, ни крови, зато изломана мебель, изрублены столы и лавки, везде перепачкано, сильно пахнет мочой. Саксон ходил следом. Если с момента моего появления в башне все еще относился настороженно, то теперь сама преданность, я хлопнул себя ладонью по лбу.

– Слушай, там, в зале, один рыцарь… или не рыцарь, я так и не понял, но мои стрелы отскакивали от его доспехов! Только молот его достал… Даже не знаю, а вдруг оглушил только?

Саксон покачал головой:

– Нет. Уже остыл.

– Возьми его доспехи, – велел я. – Сними, отмой, а если надо, пусть кузнец или оружейник постучат, где надо… Такой доспех не должен попасть, кому попало.

– Спасибо, мой лорд!

– Иди, а то сопрут.

Он умчался, а я злой и расстроенный, хотя надо бы ликовать, все-таки замок захвачен без потерь, бродил по всем залам, комнатам, заглядывал в чуланы и кладовки, спустился даже в подвал.

Из стены высунулся чуть-чуть светящийся шарик, нервы мои встрепенулись.

– Деф!

Он пошел внутри стены, высовываясь наполовину, я услышал слабенький писк:

– Пойдем…

– Куда?

– Иди…

Он не останавливался, я поневоле почти побежал, спустились еще в один подвал, там пусто, только разбитая на щепки старая бочка. Деф вдвинулся в стену, пропищал:

– Ударь здесь…

– И что будет?

– Бей.

Я хотел метнуть молот, но передумал, взял в руку и ударил, как если бы мужчина среднего телосложения замахнулся киркой. Камни затрещали и рассыпались.

В дыру, через которую пролезет крупный кабан, видна еще одна крохотная камора. Тут же в ней показалась испачканная мордочка девчушки в таком же перепачканном платье с длинными лохмотьями паутины.

– Франсуаза, – сказал я счастливо, – там шмели разве живут?

Она вылезла через щель и бросилась мне на шею. Я подхватил худенькое тельце, прижал, чувствуя, как пугливо колотится ее крохотное сердечко.

– Нет, – прошептала она и посмотрела круглыми глазами. – Меня заманил сюда мамин браслет.

– Браслет?

– Да, – прошептала она прямо в ухо и оглянулась пугливо. – Он начал кататься по полу, а когда я хотела его взять, он покатился дальше… Я бежала за ним, а потом вдруг стало темно. Я все-таки успела его схватить, а когда обернулась, эта дырка уже исчезла…

Я поднял голову.

– Спасибо, – сказал я с чувством. – Я у вас в долгу. Вы спасли ребенка.

Деф пропищал:

– Не благодари. Мы у тебя в долгу больше.

Он исчез, Франсуаза спросила с удивлением:

– Ты с кем разговариваешь?

– С тем, кто катил браслет твоей мамы.

Пока леди Беатрисса обливалась слезами, расцеловывая отыскавшуюся Франсуазу, я в сопровождении Макса и Будакера поднялся в ее покои. Кулаки мои сжались, а за спиной раздались гневные проклятия.

Я остановился посреди комнаты, рыцари с руганью поднимали изрубленные столы, кресла. Ну что это за лорд, если опустился до того, что изорвал все платья леди Беатриссы, а от кучи этого тряпья пахнет крепкой конской мочой? Да и насрано так, что одному графу столько не навалить… Взрослые ублюдки с мозгами двенадцатилетних пачкунов стен в подъездах и лифтах…

– Быстро найди женщин, – велел я, – пусть как можно быстрее уберут в хозяйских покоях. Постарайтесь успеть до прихода хозяйки!

– Хорошо, сэр… – ответил Макс, голос его осекся.

Я обернулся, в комнату вошла, держа за руку Франсуазу, леди Беатрисса. Лицо ее было смертельно бледно.

– Не надо меня оберегать, – произнесла она тихо, – я не робкий цветок, сэр Ричард. Я не однажды перевязывала раны воинам.

– Так то раны, – буркнул я. – Думаю, слишком большая честь для графа Хоффмана, чтобы его говно убирала леди Беатрисса собственными ручками. Слуги вернутся, леди Беатрисса. Все, кто уцелел, вернутся. Сейчас надо изыскать средства и заплатить семьям погибших. А также выделить средства на восстановление разрушенного. Хоть стены и ворота уцелели, но в свинарнике жить что-то не хочется. Впрочем, я пошел, пошел, пошел…

Она проводила меня тревожным взглядом. Я видел в ее глазах немой вопрос: с моим знанием потаенных уголков ее замка нашел я или нет фамильную сокровищницу де Бражелленов. Понимает, что до меня уже дошли слухи о несметных богатствах, которые накопили поколения Бражелленов. Не говоря уже о том, что богатые женятся на богатых и приумножают богатства, ее прадед, дед и отец ничего не расходовали из своей казны, а только приумножали.

Леди Беатрисса не догадывается, что косвенным свидетельством ее богатства являются ее браслеты, серьги и кольца. Не такие огромные и вызывающе заметные, как у королевы или придворных дам, но у тех просто обрамленные в золото бриллианты, а здесь – дивное создание древних ювелиров, сумевших в колечке из неизвестного металла создать целую галерею картин, барельефов и все это украсить цветными камешками. Чтобы найти одно серебряное кольцо – сперва нужно найти тысячу медных, чтобы найти одно золотое – сперва нужно собрать тысячу серебряных, чтобы заполучить одно платиновое – сперва собери золотые, а у кого вот такое колечко, то без слов понятно, что сундуки забиты золотыми.

Похоже, леди Беатрисса таится от меня то ли потому, что когда я исчезну, а она на часть этих сокровищ быстро восстановит все разграбленное, то ли опасается, что брошу все деньги на набор войска, дабы идти мстить графу Хоффману.

Рыцари вышли за мной в коридор, я прорычал люто:

– Не понимаю! Если он, захватывая замок, был уверен, что теперь это его замок, то почему даже мебель рубил в щепки?.. Ни одной уцелевшей тарелки, гад…

Макс кивнул:

– Да, мой лорд. Я видел какие прекрасные гобелены изрезал да испоганил… В таком замке и голые стены!.. Даже окна выбиты. Просто так, никто в них не влезал…

– Это чтоб вышвыривать во двор было легче, – предположил Будакер деловито.

– Зачем? – спросил я.

Они переглянулись, Будакер ответил почтительно:

– Осмелюсь предположить, сэр Ричард, что они вас оценивают выше, чем вы ставите себя. Кстати, ваш блестящий и рискованный захват замка это подтвердил.

– Ну, это случайность. Если бы не Саксон…

На этот раз сказал Макс:

– А если он чувствовал… что вы вернетесь? И что все равно не сумеет удержать замок, если начнете отбирать? Вот и лютовал… Это объясняет, почему его здесь нет. Замок должен защищаться, здесь он или нет, но если он здесь и погибнет, то на этом все и закончится! А если он в другом замке, то это только начало долгой войны. Там с ним сладить будет гораздо труднее. Там его люди, его земли, его войска.

Будакер добавил с некоторым даже одобрением:

– Он рассчитал правильно. Вам будет не до него. И это оскорбление придется просто проглотить.

– Я злопамятный, – возразил я. – Веду обидам точный счет, и уж за мной не пропадет. Это что же, я буду лопать, как собака, из деревянной миски? Это ж надо быть таким мелочным скотом, чтобы побить даже посуду!