Текст книги "Девочка, которой не было. Мистические истории"

Не в силах найти рациональное объяснение этому нелепому бреду, ничего вокруг не замечая, я шел, одержимый одной единственной мыслью: я должен помочь Юле! И совершенно не удивился, когда ноги сами привели меня к ателье на улице Гоголя. Знакомая табличка гласила: «Открыто». Я шагнул к двери.

***

Снова мелодичный перезвон, и я уже внутри. В ателье по-прежнему царит тихий полумрак и до тошноты пахнет химическими реактивами. Вот знакомая стойка. Я подхожу на ватных ногах. Откашливаюсь.

– Вам фото на документы? – слышу я звонкий девичий голос, и над стойкой возникает силуэт.

Я подаюсь вперед и вижу незнакомку с фотографии. Она перебрасывает через плечо длинную косу и с улыбкой смотрит на меня. Крик застывает в горле. Передо мной – девушка-фантом из ночных кошмаров. Только теперь у нее нормальные человеческие карие глаза. Они смотрят на меня вопросительно в ожидании ответа.

– А где Юля? – выдавливаю я.

– Какая Юля? – искренне удивляется девушка с косой.

– Помощница Фокина…

– Я помощница Фокина. Меня зовут Даша. А вас?

– Антон, – хриплю я, нащупывая рукой стул.

– Вам плохо? Может, воды?

– Да…

Даша выскальзывает из-за стойки и скрывается за дверью. Я тяжело дышу, словно рыба, которую вытащили из аквариума. Из-за двери слышатся голоса. Они спорят все громче. Звук шагов. Я поднимаю голову и вижу искаженное злобой лицо Фокина. Его глаза мечут молнии. Старческие кулаки сжимаются. Я задыхаюсь.

– Ты! Какого дьявола ты здесь?! Из-за тебя все чуть не пошло прахом! – рычит Фокин.

– Папа! – звенит у него за спиной Дашин голос. – Отпусти его. Он безобиден. Пусть уходит.

– Что ты с ней сделал?! – из последних сил сиплю я.

– Убирайся! – шипит Фокин и опускает кулаки.

– Сволочь! – чувствуя прилив сил, я кидаюсь к старику и хватаю его за грудки.

В ответ он с невероятной силой вцепляется мне горло. Я пытаюсь разжать железную хватку. Мы падаем, катаемся по полу.

– Даша, помоги мне! – хрипит Фокин.

Но подол платья в двух шагах от нас недвижим. Ни звука, кроме нашей яростной возни. В глазах начинает темнеть. Сознание мутится.

– Дашенька! – словно из колодца, долетает до меня испуганный голос Фокина. – Что ты делаешь?! Не надо! Даша!..

Хватка слабеет. Из последних сил я отталкиваю обмякшее, дергающееся в конвульсиях тело и в изнеможении откидываюсь на спину. Последнее, что я вижу, – жуткое Дашино лицо с черными провалами вместо глаз.

***

«Весь город пришел проститься с Евгением Алексеевичем Фокиным. Известный фотограф скоропостижно скончался в день открытия выставки своих работ в краеведческом музее. Данное обстоятельство вызвало в соцсетях волну интереса к серии его последних снимков „Легенды нашего города“ и породило несколько версий смерти их автора. Любители мистики во всем винят загадочную девушку-фантом, пойманную объективом талантливого фотографа. Официальной же причиной названа многолетняя тяжелая болезнь. Директор департамента культуры заявила, что уход мастера – большая потеря для общества. Тем не менее находятся продолжатели традиций: владельцем старейшего в городе фотоателье стал молодой, но перспективный фотохудожник Антон Захаров».

Даша закончила чтение, отложила газету в сторону и подлила в свою чашку кипятку.

– Я же говорила, проблем не будет. Теперь ты – его официальный наследник.

– Зачем ты это сделала? – спросил я, исподлобья наблюдая, как она, жмурясь от удовольствия, прихлебывает из блюдца дымящийся чай вприкуску с кусочком рафинада.

– Я защищала тебя, – безмятежно улыбнулась Даша, облизнув тонкие губы. – От тебя толку больше. Вкусный у вас тут чай. А вот баранки и пряники – прескверные!

– Он был твоим отцом. И дважды вызвал тебя к жизни.

– Он был стар и болен. К тому же его методы претили мне. Не забывай, я застряла между мирами по его вине. Ты не можешь себе представить, каково это… – ее передернуло, и она поставила дрогнувшее блюдце на стол.

Я молчал, не испытывая ни малейшего сочувствия. Она очень любила рассказывать историю о том, как отец нашел способ поддерживать жизнь безнадежно больной дочери и постоянно фотографировал ее, руководствуясь какими-то хитрыми расчетами. Но в мае 1916 года по Красноярску и его окрестностям прокатилась волна еврейских погромов. Фотоателье Фокина сгорело. Он не успел вовремя сделать очередной снимок, и болезнь стала стремительно прогрессировать. Отчаявшийся отец сфотографировал умирающую дочь уже в агонии, тем самым помешав душе отойти в мир иной.

Став призраком, она как прикованная таскалась за своим отцом по полям Первой мировой, скиталась с ним в годы революционной разрухи, обмирала от страха в советских лагерях и изнывала от тоски в провинциальном послевоенном колхозе. Уже сменился век, когда Фокин, прочно осевший в нашем уютном городишке, нашел способ вернуть дочь в мир живых и довершить дело, начатое сто лет назад…

– Путь, по которому он заставил меня идти, ужасен! Мне так жаль этих людей, – Даша обвела рукой портреты на стенах. – Но что я могла сделать с сумасшедшим стариком? Он совершенно перестал меня слушать. Я никому не хотела вреда. Особенно этой милой девушке. Я пыталась напугать ее, чтобы она ушла. Но она меня совершенно не боялась. Я же не виновата.

Она врала через слово, но мне было все равно. Я хотел лишь одного.

– Ты точно знаешь, как вернуть Юлю?

Побежавшая по ее лиц тень сменилась кошачьей улыбкой. Пока старик готовился оживить дочь, она плела свою сеть, в которую вслед за Юлей угодил и я. Даша прекрасно понимала, что я у нее на крючке и мне не спрыгнуть.

– Конечно, знаю, – пропела она. – Теперь я многое знаю… Если ты так хочешь, я научу тебя. До следующего парада планет времени хватит.

– Тогда не будем его терять.

Я встал и под тихий звон колокольчика повесил на дверь ателье табличку «Закрыто».

Возвращение
Гаянэ Мацейчик

Я проснулась, а мамы с папой нет. А вчера все были. Было не страшно. Ждала. Наверное, они ребенка к врачу повезли. Ела хрустики с молоком. Мультики смотрела. С зайчиком Пушистиком играла в школу. Хотела пойти погулять. Но за окном дождь сильный и ветер такой же. Я долго ждала маму. Настала ночь. Но дождь все равно шел. Сильно захотела спать и легла на диване. Под маминым халатом было тепло и не так страшно.

Утром не сразу вспомнила, почему я сплю на диване. Потом стала звать маму. Никого. На улице солнце и тепло. Решила выйти на улицу. Не смогла. Стало очень страшно. А вдруг под кустом на нашей лужайке спрятались чудища и хотят меня съесть? Быстро дверь захлопнула. Замки я научилась закрывать давно – сто дней назад или даже в прошлом году. Еще умею звонить по телефону бабушке. На 1 долго нажимаешь, и бабушка сама отвечает. Но в этот раз никто не ответил. Где все? Меня забыли? Бросили? Я уже не нужна? Дочь им не нужна. Им нужен сын. Он появился у нас, когда гроза повалила березу во дворе. Я была уверена, что это он сделал. Специально. Я так любила залезать на березу. А теперь уже не смогу. Он виноват. А мама не ругала его совсем. Улыбалась, лицо корчила и разные звуки издавала, как маленькая. А он только какает и кричит.

Меня больше не любят. Все время плакала. В голове больно тикало что-то. Думала, что в голове у меня бомба, она скоро взорвется, и я умру. Закрыла глаза, чтобы не видеть, как моя голова взорвется. Потом проснулась, голова была целая и уже не болела.

Буду жить без никого. Почему меня даже бабушка бросила? Я ведь ей песни пела, а она слушала и смеялась. Еще я ей разные сказки придумывала. Бабушке очень нравились они. Она сама говорила мне, что со мною интересно. А ребенок ничего такого не умеет. И бабушке с ним совсем не весело. Когда бабушка у нас гостила, она спала в моей комнате. А ребенок нам не давал спать. Он просто орал как резаный. Мама его укачивала, песни пела. А мне она не поет никогда. И папа укачивал и что-то мычал. Мы все с бабушкой слышали. И тоже не спали. Бабушка вздыхала: «Охо-хо-хо». И тогда я поняла, что бабушке тоже не нравится этот ребенок. Просто она маму обижать не хочет. Я тоже не хотела обижать маму.

Мама принесла ребенка домой и сказала: купили братика в магазине, и теперь он будет с нами жить. Они думали, что я совсем маленькая и ничего не понимаю. Я уже давным-давно знала, что они его родили. Мама ходила с огромным животом. Я сначала испугалась, что мама лопнет, как воздушный шарик. А мама сказала, что это не шарик, а арбуз, который она нечаянно целиком проглотила. И смеялась с папой, как будто что-то смешное сказала. Мне потом бабушка рассказала, что у мамы в животике братик и скоро он родится. А я не хотела, чтобы он рождался. Он все время кричал и плакал. Я в шкаф пряталась, руками уши закрывала. Но все равно слышно было. Однажды мама была на кухне. А ребенок спал на маминой кровати. Мне мама не разрешает залезать на их кровать. Я прыгаю по ней и могу повредить пружины. Даже когда я не прыгаю, а мне страшный сон приснился, она не разрешает ложиться к ней. А отводит обратно в мою комнату. Посидит чуть-чуть рядом и уходит, думает, я уже уснула. Ребенку можно лежать на маминой кровати! Я так разозлилась! Отодвинула подушки. Он повернется и упадет с кровати. У меня так несколько раз было. Я во сне поворачивалась и просыпалась на полу. Но он не шевелился. Щеки толстые, ноги и руки тоже толстые, живот — как у пупса.

Я хотела, чтобы он закатился под кровать и чтоб его никто не нашел. Как мой мячик, который я долго искала. Неделю, а может, и целый год. Даже забыла о нем. А потом оказалось, что он под моей кроватью. Если ребенок закатится под кровать, о нем тоже забудут и снова одну меня любить будут. Я его подтащила к краю и на пол положила. Постаралась как можно дальше затолкать под кровать. Он не просыпался. Пусть бы он никогда не просыпался!

Потом пошла рисовать. Нарисовала очень красивый рисунок: наш дом, мама, папа, я и бабушка. Мне слышно было, как мама зашла в свою спальню. Потом она стала кричать, звать папу. Потом они пришли ко мне. Мама опять была очень ласковая, только глядела странно. Говорила тихо и гладила меня по голове. Она спросила, где ребенок. Но я поняла, что она не очень-то и переживает, а спрашивает просто из любопытства. Я сказала, что он ушел. Мама засмеялась, сказала, что как он мог уйти, если ему всего три месяца. Я сказала, что есть очень развитые дети и что я по телевизору видела. Мама целовала и обнимала меня, говорила, что у меня очень красивый рисунок получился. Спросила, почему я не нарисовала ребенка вместе со всеми. Я сказала, зачем его рисовать, если он уже ушел. Я обняла маму и сказала, что теперь мы как раньше и нам больше никто не нужен. Мама сказала: хорошо, и немножко походила по моей комнате.

Ребенок громко заорал, и мама услышала. Потом в комнате папа с мамой ругались. Я уверена, это из-за ребенка. Он кричал и все хотел к кому-то пойти, но мама ему не разрешила. Может, он хотел отнести ребенка в детский дом? Было бы хорошо.

Как-то я захотела поиграть с ребенком. Окно у мамы с папой было открыто, потому что было тепло и весна. Весной птицы прилетают из теплых стран и у них рождаются детки. Я сказала ребенку, что мы поиграем в птичек. Он будет птенчиком, а я – мамой и буду учить его летать. Около окна на стуле лежал мамин халат. Еле смогла дотащить ребенка, посадила его сначала на стул, потом на подоконник. Ребенок улыбался и махал руками, как крыльями. Я не заметила, как пришла мама. Она обняла меня сильно, даже было немножко больно, и забрала ребенка. Она отвела меня в мою комнату и сказала, что я буду сидеть здесь целый день. Мы ведь только играли! Решила сильно заболеть и умереть. Бабушка говорила, что нельзя пить молоко из холодильника, что можно сильно заболеть. Мама укачивала ребенка, а я побежала на кухню. Молоко стояло на полке в холодильнике…

Потом ничего не помню. Наверное, заснула. А проснулась – никого. Все уехали и бросили меня.

Мне страшно. Мамочка! Забери меня, пожалуйста! Я больше не буду играть с ребенком в птичек. Не буду давать ему играться с ножницами или класть ему на голову подушку. Я буду любить его, как бабушкину кошку Мурку. Мне очень страшно. Я все поняла. Я больше так никогда не буду. Бабушка, забери меня!

Муж Ирины часто ездил в командировки по разным городам, зарабатывал неплохие деньги. И вот наконец мечта детства Ирины сбылась: у них собственный небольшой дом в тихом городке, вдали от шума и гари мегаполиса. Первое время Ирина с любовью и радостью отмывала новое жилище, раскладывала вещи, наводила домашний уют. Неприятности начались, когда муж уехал, а Ирина с трехлетней дочкой осталась одна в доме. Ночью молодая женщина проснулась, услышав, что кто-то плачет и зовет: «Мама, ма-ма…» Без мужа Ирина забирала дочку с собой в кровать, и сейчас она решила, что это Оленька сходила на горшок, а теперь зовет ее. До конца еще не проснувшись, Ирина позвала: «Ну иди сюда, ложись рядышком». Потом вдруг поняла, что дочь спит тут же, свернувшись калачиком у стены. Ирина быстро открыла глаза и в паре метров от кровати увидела невысокую девочку с коротко остриженными волосами. Понять, что это была именно девочка, помогло короткое платье, сильно натянутое на круглом животе и едва прикрывающее толстые бедра. От страха Ирина не могла пошевелиться. Девочка несколько минут не двигаясь смотрела на женщину, потом развернулась и, тяжело шлепая голыми пятками, вышла из комнаты. Заснуть Ирина больше не смогла. До самого утра она слышала топот босых ног и тихий детский плач.

Ирина никогда не верила ни в духов, ни в привидения. Но, увидев собственными глазами призрак (а в том, что это был именно призрак, женщина не сомневалась), решила действовать. В местной церкви купила свечек и набрала святой воды. Как учил батюшка, прошлась с молитвой по всем углам дома и окропила стены святой водой. После этой процедуры все стихло.

Ирина успокоилась, но через три дня произошел случай, после которого женщина в свои неполные тридцать чуть не поседела. Уложив дочку спать на большой кровати, Ирина в гостиной гладила белье под мерное бормотанье телевизора. Неожиданно женщину пробил озноб, как будто сильным сквозняком потянуло из соседней комнаты. Ирина поспешила в спальню. Дочь сладко спала под одеялом, а над ней, нагнувшись и разглядывая спящую, стояла девочка-призрак. Ирина хотела кричать, но из груди вырвался только сдавленный хрип. Призрак обернулся на женщину, приложил пухлый палец к губам, как бы призывая не шуметь, и спустя несколько мгновений исчез. Бросившись на кровать, Ирина накрыла собою дочку и крепко стиснула ее руками. Уснуть она смогла только под утро, обессиленная и с еще мокрыми от слез ресницами.

На следующее утро Ирина отвезла дочку к своей маме. Пугать родных рассказами о призраках она не решилась. Объяснила: затеяла небольшой ремонт и не хочет, чтобы Оленька строительной пылью дышала.

Возвращаться в дом, где живет призрак, Ирине совсем не хотелось, но она понимала: необходимо во всем разобраться.

Кто этот призрак девочки? Что он – точнее, она – хочет от них? Неприкаянная душа, вынужденная вечно скитаться по дому? Ирина думала над вопросами, машинально перебирая игрушки дочери. Вдруг на глаза ей попалась детская ученическая тетрадка, которая точно не могла принадлежать ее Оленьке. Тетрадка была исписана крупными буквами разного размера. Такое ощущение, что писал ребенок пяти—шести лет, только учившийся писать слова. Неужели это послание призрака? В тетрадке не была указана дата, не было и намека на время событий. Но Ирина уже знала, что делать. Призрак явно просил о помощи.

Связавшись с риэлтерской службой, Ирина узнала фамилию и адрес бывших владельцев дома. Несколько лет дом пустовал, поэтому женщина не была уверена, что нашла именно родных девочки-призрака. Решила позвонить. Ей ответил приглушенный женский голос.

– Здравствуйте, меня зовут Ирина. Я вместе с семьей живу в вашем бывшем доме… – Ирина замялась, не зная, как лучше сказать. – Понимаю, звучит по-идиотски… У вас когда-нибудь умирал ребенок – девочка лет шести?

– Что за глупые шутки!

– Только не кладите трубку! Это очень важно. Я вам все объясню. Просто мы недавно въехали в ваш дом. Здесь живет призрак маленькой девочки. Я подумала, может, это был ваш ребенок…

– У нас все нормально! Сын жив-здоров. А дочь… – женщина неожиданно запнулась.

Ирина уловила замешательство собеседницы:

– Пожалуйста, это очень важно! Что с вашей дочерью?

На том конце повисла пауза, потом послышался громкий вздох.

– Она жива?

– Теоретически да.

Собеседницу явно тяготил разговор.

– Можно мне вас навестить?

– Зачем?

– Я нашла тетрадь вашей дочери. Возможно, вам будет интересно посмотреть.

В трубке снова на некоторое время замолчали.

– Хорошо, приезжайте. Записывайте адрес.

На следующий день Ирина поехала по указанному адресу.

В темный длинный коридор выбежал кудрявый мальчик лет пяти. Он наклонил голову набок и часто заморгал.

– А у нас есть спящая принцесса. Она моя сестра, – серьезно сказал мальчик и выжидающе посмотрел на Ирину. – Она будет спать сто лет, пока принц придет и поцелует ее.

– Ваня, иди в свою комнату! Здравствуйте, проходите, пожалуйста. – Крупная женщина с круглым блестящим лицом пригласила гостью следовать за ней.

При первом взгляде можно было подумать, что посередине комнаты, на кровати, лежит восковая кукла.

– Так где тетрадь моей дочери? – женщина нетерпеливо протянула руку.

– Ой, извините. Вот.

Женщина просмотрела тетрадь и зло швырнула ее в Ирину:

– Да как ты смеешь!

– Что случилось?

– Ты пришла посмеяться над нашим горем! Суешь мне пустую тетрадку…

– Как пустую? – Ирина испуганно стала листать страницы. Они действительно были чистыми. – Не может быть. Я хорошо помню все, что там было написано. Такие крупные буквы, они еще в разные стороны наклонены были… Ничего не понимаю…

– Сейчас же убирайся отсюда!

– Подождите! Я клянусь, что тетрадь была исписана. Катя там написала, как играла с братом в птичек и посадила его на подоконник у открытого окна. Вы ее тогда еще сильно отругали. Ведь это было? Было? От обиды она решила напиться холодного молока и заболеть.

Женщина заметно побледнела.

– Ты все выдумываешь. Вон!

Вернувшись домой, Ирина чуть не плакала от обиды. Что делать дальше, она не знала. Вдруг раздался телефонный звонок.

– Здравствуйте, извините, что поздно. Я бабушка Катеньки… Помогите ей, пожалуйста!

– С удовольствием, но как? Меня прогнала ее мама…

– Не обращайте внимания, она просто очень устала. Много пережила. После того случая с Катюшей муж бросил ее. Дочке одной приходилось очень тяжело. Я переехала к ней, чтобы помогать.

– Что с Катюшей?

– Летаргический сон. Она зачем-то полезла на столешницу в кухне. Катюша была довольно крупная девочка, с большим весом. Немного неуклюжая. Упала и сильно ударилась головой. Произошло кровоизлияние.

– Сколько лет назад это было?

– Пять.

– Но что я могу сделать?

– Я, кажется, знаю, что надо делать. Надеюсь, это поможет. Можно я привезу Катюшу к вам в дом, в ее старую комнату?

– Да, конечно. А дочь ваша не будет против?

– Она давно мечтает отдохнуть хоть недельку в санатории с младшим ребенком. Я уговорю ее поехать. И тогда я привезу девочку.

Через две недели бабушка с помощью нанятого из больницы санитара привезла Катюшу в их бывший дом.

– Я все поняла! – начала бабушка Катюши, как только санитар уложил девочку на ее старую кровать и ушел. – К кому мы только не обращались! Никто не мог сказать, почему она не просыпается. Мне посоветовали поехать к одному старцу, что он, мол, прозорливый и сможет помочь. Попала я к нему с большим трудом, несколько дней в очереди стояла. Он, как только меня увидел, – я и рта раскрыть еще не успела – сказал, что Катеньку надо вернуть домой. Ее душа заблудилась. Надо вернуть домой. Катенька в тот момент в больнице была. Я-то думала, что старец имел в виду квартиру, где мы сейчас живем. Забрали ее из больницы. Но она все равно не проснулась. Я уж думала, что ошибся старец.

– А он не ошибся, – догадалась Ирина, – он просто говорил о вашем старом доме, где заблудилась душа девочки.

– Точно! Как только душа увидит свое тело и вернется в него, Катенька проснется.

– Хорошо бы, – с сомнением отозвалась Ирина и посмотрела на маленькую бледную девочку с прутиками вместо ручек и ножек. Она мало походила на своего пышного, как сдобная булка, призрака-душу.

Ирина принесла из гостиной два кресла, и женщины сели по обе стороны от лежащего на кровати ребенка. Разговаривать не хотелось. До трех утра в доме стояла тишина, прерываемая тихим молитвенным шепотом бабушки Катюши. Ирина хотела помочь и впервые в жизни начала, стесняясь и смущаясь саму себя, мысленно молиться. Под утро, проваливаясь в короткий сон, Ирина почувствовала движение на кровати, услышала радостное причитание бабушки и очнулась.

На нее внимательно смотрела Катюша и чуть заметно улыбалась.