Текст книги "Священное Писание Ветхого Завета"

Повествование книги Исход заканчивается описанием освящения скинии. Устроив все по повелению Божию, в первый день первого месяца (то есть через год после выхода из Египта) Моисей освятил скинию, помазав ее и все принадлежности елеем. Были также посвящены и помазаны на служение Аарон и его сыновья.

«И покрыло облако скинию собрания, и слава Господня наполнила скинию; и не мог Моисей войти в скинию собрания, потому что осеняло ее облако, и слава Господня наполняла скинию. Когда поднималось облако от скинии, тогда отправлялись в путь сыны Израилевы во все путешествие свое; если же не поднималось облако, то и они не отправлялись в путь, доколе оно не поднималось, ибо облако Господне стояло над скиниею днем, и огонь был ночью в ней пред глазами всего дома Израилева во все путешествие их» (Исх. 40: 34–38).

Явление Бога в скинии пророчески изображает устройство Богом Церкви, через которую Он явит на земле Свое грядущее Царство.

Во избежание путаницы нужно напомнить, что прежде сооружения этой скинии была еще «скиния собрания» вне стана (Исх. 33: 7–11). Она существовала от времени поклонения тельцу до устройства постоянной скинии. В ней Бог говорил с Моисеем, но не было богослужения. Служителем при этой скинии был Иисус Навин.

Глава 6. Левит

Книга Левит, более чем любая другая книга Священного Писания, представляет собой сборник правил и установлений. В ней всего два кратких повествовательных эпизода (Лев. 10: 1–6; 24: 10–23). Прежде чем говорить об этих установлениях, нужно сказать, что в нашей современной жизни мы их не исполняем и практическая ценность ее для нас равна нулю. Возникает вопрос, нужна ли нам эта книга? Иногда можно услышать такой ответ: «Интересно, как жили древние евреи, какие у них были традиции, обычаи». Интересно конечно же, но стоит ли на это тратить свое драгоценное время? Какое это к нам имеет отношение?

К нам это имеет отношение самое прямое в связи с тем символическим и прообразовательным значением, которое скрыто во всех установлениях этой книги. Во-первых, несомненно, что святость, к которой призваны были члены израильского общества, есть то же самое, к чему призваны мы с вами. Во-вторых, во всех установлениях этой книги содержится указание на Иисуса Христа как на первосвященника Нового Завета, на жертву, которой Он очистил нас от греха. Поскольку Христос есть содержание всей нашей жизни, есть Тот, Кого мы любим больше всего, то естественно, что все указывающее на Того, Кто нами любим, к Кому мы более всего стремимся, должно быть для нас ценным. В этой связи для нас необычайно дороги и ценны указания книги Левит, какими бы они странными на первый взгляд ни казались.

Весь строй ветхозаветных жертв, начиная с жертвы пасхальной, совершенной при Исходе, и кончая хлебным приношением, несомненно, указывает на жертву Христову, благодаря которой люди действительно получили очищение, искупление и прощение всех своих грехов. Неслучайно, когда Иоанн Предтеча на Иордане говорит своим ученикам: «се Агнец Божий, вземляй грехи мира» (Ин. 1: 29), то по крайней мере некоторые из них поняли, о чем идет речь, хотя сам этот образ без ветхозаветных своих оснований непонятен. Для неподготовленного слушателя логичнее было бы услышать: слон или бык, который берет на себя грехи мира, потому что чем крупнее животное, тем больше, наверное, может грехов понести. А для слушателей святого Иоанна Предтечи, воспитанных на Священном Писании, образ агнца совершенно понятен, как и то, каким образом он может взять на себя грехи мира.

Каковы же разновидности ветхозаветных жертв? Основных ветхозаветных жертв было пять: это жертва всесожжения (1-я гл.), которая приносилась ежедневно (утром и вечером), – так она называлась потому, что после заклания все животное целиком, кроме шкуры, сжигалось на жертвеннике.

Жертва мирная (3-я гл.), которая имела характер праздничного торжества, благодарения.

Жертва за грех (4-я гл.) приносилась за грехи, совершенные против заповедей Господних по слабости и неведению. В жертву приносились разные животные, чем выше был по своему положению человек, тем крупнее жертва. Если это был священник или князь народный, то от него требовался телец, а если это был простой человек, то достаточно было овцы, или козла, или в самых крайних случаях, по бедности, пары голубей или горлиц.

Жертва повинности (6-я гл.), которая приносилась за грехи сознательные. Как правило, грехи, которые искупались этой жертвой, были против ближнего. Обычно кроме жертвы для искупления их требовалось и возмещение ущерба потерпевшим.

Бескровная или хлебная жертва (2-я гл.), которая приносилась в виде мучной похлебки или в виде пресных лепешек. Часть хлебов сжигалась, а часть шла в пользу священников и должна была потребляться в скинии. В основном она сопровождала другие жертвы, в первую очередь мирную, но в некоторых случаях могла приноситься как самостоятельная. Хлебное приношение полагалось приносить в праздники (Лев. 23: 37). Оно приносилось священниками при помазании (Лев. 6: 20), сопровождало жертвы по случаю очищения от проказы (Лев. 14: 10, 20). Таким образом, можно заключить, что основной характер хлебной жертвы – благодарственный.

Вообще, кроме случая жертвы всесожжения, обычно только часть жертвы сжигалась на огне, а другая шла в пользу священников (если только приносилась не от самих священников) или часть шла в пользу священников, а часть съедалась теми, кто приносил эти жертвы, на соответствующих трапезах, в зависимости от вида жертв.

В жертву предназначалось только пять пород животных: тельцы, овцы, козы, голуби и горлицы, причем все эти животные должны были быть без телесных недостатков. Тот человек, который приносил жертву, если это была частная жертва, обычно сам должен был привести животное из тех, что он имел, причем оно должно было быть самым лучшим. Священник возлагал его руки на голову этой жертвы, и человек исповедовал свои грехи, после чего человек должен был сам заклать эту жертву – зарезать это животное, и уже после этого священник разделял ее должным образом и определял каждую часть на то, что полагалось. Кровь жертв, как правило, выливалась к подножию жертвенника.

Можете себе представить, что собою представляло ветхозаветное богослужение. Потоки крови, дым от сжигаемых частей туш. Конечно, для человека, живущего в то время, зарезать овцу проблемы не составляло, тем не менее привести самое лучшее, что он вырастил своими руками, и заклать это в жертву самостоятельно, все-таки, я думаю, было связано с нравственными переживаниями. Прежде всего жертвоприношение показывает то, что плод греха есть смерть, и происходит некоторое самоотождествление грешника с той жертвой, смерть которой следует вслед за его грехом.

Жертвы являются откровением любви Божией к грешнику и ненависти ко греху. Грешник остается жив, а погибает жертва. И полное откровение этой любви есть жертва Христова, когда за грехи многих Сам Бог Себя по человечеству приносит в жертву.

При этом, по мнению преподобного Исидора Пелусиота, «закон или посредством жертв, или посредством милостынь, или посредством очищений давал отпущение грехов только мнимых, а не действительных. Ибо за грехи непростительные он наказывал смертью и впадающих в оные повелевал всячески истреблять» [35, ч. 2–3, с. 451].

Духовный и пророческий смысл ветхозаветных постановлений о жертвах подробным образом раскрыт в трудах таких толкователей, как святитель Кирилл Александрийский, преподобный Ефрем Сирин, блаженный Феодорит Кирский и др. Некоторые из их толкований приведены в Приложениях.

Все израильские священники были из потомков Аарона (Исх. 28, 29). Первосвященником должен был быть старший, это служение передавалось по наследству, и первосвященники не должны были сменяться, хотя Писание приводит пример того, как царь смещает первосвященника (3 Цар. 2: 26). В эпоху же эллинского и римского владычества такая практика становится постоянной.

Главной функцией священников было совершение жертвоприношений, также священники должны были учить народ Закону, данному через Моисея (Лев. 10: 11). Вместе с судьями они принимали участие в судопроизводстве (Втор. 17: 9).

Для служения священники облачались в специальные одежды. Особым великолепием отличалось облачение первосвященника, хотя с точки зрения принесения жертв его служение отличалось только в День Очищения, когда он приносил жертву для очищения всего народа.

От священников требовалась особая чистота и святость жизни, и не только от них самих, но и от членов их семей. Например, к дочерям священников за блудные грехи применялась гораздо более строгая кара, чем к простым девушкам-израильтянкам (см. Лев. 21: 9). Закон запрещал священнику жениться на разведенной женщине (Лев. 21: 7). Священник не должен был приступать к служению в нетрезвом виде, чтобы он случайно не перепутал чистого и нечистого и не совершил чего-нибудь не должным образом (Лев. 10: 9–10).

На содержание священников, как и всех левитов, определялась десятина со всех израильтян. Кроме того, им предназначалась часть приносимых людьми жертв по разным частным случаям.

Ветхозаветным священникам полагалось различать проказу и свидетельствовать о прохождении проказы (Лев. 13, 14), причем говорится о некой таинственной проказе на домах (Лев. 14: 33–53), которой никакого объяснения нет, кроме того, что, по-видимому, это было некое сверхъестественное знамение, которое являлось только на домах израильтян. Никакого естественного объяснения этому явлению, как оно описывается в Писании, пока что не найдено.

Ветхозаветные законы о проказе блаженный Феодорит объяснял так: «Телесными страданиями [Писание] указывает на болезни душевные и, говоря о болезнях непроизвольных, обвиняет за произвольные. Ибо если естественные болезни кажутся нечистыми, тем паче нечисты болезни нравственные. Говорит же и о различиях проказы, потому что есть разность и в грехах. Есть начало проказы, потому что есть и начало греха. Но как проказу различает иерей, так ему же надобно быть судьей и душевных грехов. Прокажением же называет пестроту цвета на коже; так порок, войдя в душу, делает ее прокаженною» [73, с. 125].

Особым делом священника было вопрошание воли Божией через урим и туммим, которые возлагались на наперсник судный (Исх. 28: 30). Так, об Иисусе Навине сказано, что он «будет обращаться к Елеазару священнику и спрашивать его о решении, посредством урима пред Господом; и по его слову должны выходить, и по его слову должны входить он и все сыны Израилевы» (Числ. 27: 21). Так поступали израильтяне во времена судей (Суд. 1: 1–2; 20: 27–28), Саул (1 Цар. 14: 36–37, 2 Цар. 5: 19), Давид (1 Цар. 23: 9–12). После времени Давида этот способ вопрошания Господа не упоминается. Что такое урим и туммим, нам неизвестно, как неизвестно и то, как именно отвечал Господь. Из Писания следует, что ответы давались не только как «да» и «нет», но и развернутыми предложениями. Иногда Господь не отвечал, из чего следует, что это не было аналогом распространенного у язычников гадания.

Говоря о ветхозаветном священстве, хочется отметить, что в Священном Писании не менее 10 раз встречается указание на то, что левиты не должны иметь своего собственного земельного надела. С чем это связано? Некогда патриарх Иаков, благословляя сыновей, предрек Симеону и Левию: «Симеон и Левий братья, орудия жестокости мечи их. В совет их да не внидет душа моя, и к собранию их да не приобщится слава моя. Ибо они во гневе своем убили мужа… Проклят гнев их, ибо жесток… разделю их в Иакове и рассею их в Израиле» (Быт. 49: 5–7). Здесь речь может идти как о разделении и рассеянии территориальном, так и о разделении нравственном. Однако судьба этих двух колен различна.

Когда евреи совершают поклонение золотому тельцу, то на возглас Моисея: «кто Господень, [иди] ко мне!» (Исх. 32: 26) – к нему приходят именно левиты. Далее, когда израильтяне начинают блудодействовать в степях моавитских, то левит Финеес поражает израильтянина (Зимри, сын Салу), который открыто привел к себе в шатер мадианитянку. Этим израильтянином оказывается не кто иной, как начальник колена Симеонова (Числ. 25: 6–15). В переписях, которые есть в книге Чисел, мы видим, что народ израильский исчисляется сначала перед выходом от Синая (Числ. 1) и затем перед вступлением в землю обетованную (Числ. 26). Последняя перепись показала, что левитов стало больше, а численность колена Симеонова существенно сократилась (с 59 300 до 22 200 человек) и оно стало самым малочисленным. Когда израильтяне поделили между собой землю, то колено Симеоново оказалось рассеяно на территории колена Иудина. В Книге Иисуса Навина (Нав. 19: 1–9) указаны не границы удела Симеона, а только предназначенные им города. В масоретском тексте книги Второзаконие в благословении, которое дает Моисей коленам Израильским, Симеон даже не упоминается (см. Втор. 33).

О колене Левином блаженный Феодорит говорит, что «колено Левино рассеяно по причине высокой чести, чтобы в каждом колене жили левиты и жрецы, и все приобретали от них пользу» [73, с. 73]. Левитам было отведено 48 городов, в том числе 6 городов-убежищ. В книге Чисел читаем: «И сказал Господь Аарону: в земле их не будешь иметь удела, и части не будет тебе между ними; Я часть твоя и удел твой среди сынов Израилевых» (Числ. 18: 20).

Дальше Господь говорит: «десятину сынов Израилевых, которую они приносят в возношение Господу, Я отдаю левитам в удел, потому и сказал Я им: между сынами Израилевыми они не получат удела» (Числ. 18: 24), – для обеспечения жизни левитов дается десятина, чтобы они могли служить спокойно при скинии, не занимаясь попечениями житейскими. «Я – часть твоя и удел твой», и поэтому десятину, которая приносится Богу, Бог отдает на пропитание левитам.

В книге Второзаконие сказано несколько раз: «потому нет левиту части и удела с братьями его: Сам Господь есть удел его, как говорил ему Господь, Бог твой» (Втор. 10: 9; 14: 27, 29). Более того, даже в Книге пророка Иезекииля, когда пророк описывает видение нового Иерусалима и Святой Земли и расселение колен Израиля вокруг этого нового храма, Бог говорит: «А что до удела их, то Я их удел. И владения не давайте им в Израиле: Я их владение» (Иез. 44: 28).

После того как левиты доказали, что они Господни (Исх. 32: 26), Моисею было приказано сделать следующее, – напомним, что всякий первенец должен был быть посвящен Господу, чтобы служить при скинии (Исх. 13: 1–2; 11–15), – всех первенцев израилевых заменить для службы при скинии левитами (Числ. 3: 45). После переписи было обнаружено, что первенцев в Израиле больше, чем левитов, тогда за оставшихся первенцев был внесен выкуп Аарону и сынам его (Числ. 3: 46–51).

Левиты должны были стать особым выделенным родом среди народа израильского. И то, что их уделом является не Святая Земля, а Сам Бог, – является пророчеством о Новом Завете, в котором действительно уже реально открывается то, что уделом христиан, их сокровищем и достоянием является не какая-то земля или государство, но Сам Бог: «Ибо не имеем здесь постоянного града, но ищем будущего» (Евр. 13: 14). То есть нашим новым градом и новым жительством является Церковь, которая есть Христос.

Кроме законов о жертвах и постановлений о священстве книга Левит повествует о праздниках Господних (23-я гл.). Название «праздник» свидетельствует о том, что в эти дни не полагалось делать никакой работы, но посвящать их делам благочестия – молитве, жертвоприношениям и положенным обрядам, чтению Закона.

Пасха. Пасха – это событие, связанное с Исходом, преддверие Пасхи новозаветной, воскресения Христова. Здесь можно отметить мысль, что в результате Божьего посещения погибают первенцы египетские, потому что они не Божии, а первенцы израильские, благодаря помазанию кровью, благодаря тому, что они Божии, как раз при посещении Божием остаются живы именно потому, что они посвящены Богу, и Господь сохраняет то, что человек Ему посвятил (Исх. 13: 2, 11–16). То, что отдано человеком Богу, в результате к самому человеку возвращается, – в данном случае жизнь этих первенцев, которые посвящены Богу, она Им возвращается, и она Им сохраняется через помазание. Я думаю, что о Пасхе много говорить нет нужды: ее образы вполне нам понятны.

Правила празднования Пасхи установлены при исходе евреев из Египта (Исх. 12: 1–27; 13: 5–10), затем некоторые уточнения относительно порядка жертвоприношений даются в книге Левит (23: 4–8). На Пасху полагалось вкушать агнца, который запекался целиком и кость которого не должна сокрушаться (Исх. 12: 10), что прообразует страдание Спасителя. Преподобный Исидор Пелусиот говорит: «Евреи ели мясо агнца, печенное огнем, прообразовательно представляя таким вкушением великое таинство Божественного домостроительства и предварительно познавая Тело Агнца, Который неизреченно соединил в Себе огнь Божественной сущности с плотью, ныне нами вкушаемою и дарующею нам оставление грехов» [35, ч. 1, с. 101].

Пасху следовало вкушать с горькими травами в воспоминание плена языческого и с пресными хлебами в воспоминание бегства. Ничего квасного не должно было оставаться. Это было связано с тем, что когда евреи покидали Египет, то не было времени заквашивать тесто, поэтому тесто было изготовлено из того, что было, то есть пресное, на скорую руку, а символически это означало, что закваска, как остатки старой выпечки, изображала собой некоторое гниение – наследие греха и порока. Кстати, всякая жертва обязательно должна была посыпаться солью (Лев. 2: 13) – соль в данном случае как предотвращающая гниение была символом твердости и вечности, а также любви, без которой жертва не имеет цены [см. 22, т. 6, с. 387]. Опресноки знаменуют чистоту: ничто греховное и порочное не может войти в Царство Небесное.

С праздником Пасхи был связан другой праздник, а именно праздник Снопов – начатков урожая (Лев. 23: 10–14). Никто не должен был есть от нового урожая, прежде чем первый сноп жатвы священник вознесет пред Господом (Лев. 23: 14) в знамение того, что Христос есть начаток умерших, и до Христа никто не мог войти в Его небесную скинию, не мог приблизиться к Богу. Если, согласно евангелисту Иоанну, Великая Суббота была днем иудейской Пасхи, то следующий день (воскресенье) – это день принесения начатков урожая. Таким образом, это установление указывало на Христа как на начаток воскресения из мертвых (ср. Кол. 1: 18) [см. 38, кн. 1, с. 712; 22, т. 6, с. 388].

Пятидесятница. Через 50 дней после Пасхи отмечался праздник Пятидесятницы. В этот день вспоминалось дарование закона на Синае. В этот день, помимо основных жертв, приносились в жертву пред Богом два кислых хлеба и два хлеба квасных. Смысл этой закваски совсем другой, чем в дни опресноков. Святитель Кирилл Александрийский говорит, что это «не закваска порочности и неправды, о которой говорилось на Пасху, а славная и полезная сила божественного евангельского наставления», и вспоминает слова Спасителя, который говорил: «Царствие Небесное подобно закваске, которую женщина, взяв, положила в три меры муки, доколе не вскисло все» (Мф. 13: 33), – закваска, приносимая в праздник Пятидесятницы, есть уже прообраз той закваски Царствия Небесного, которую принес Христос, ибо, по слову святителя Кирилла, «входя в ум и сердце, животворное действие евангельского наставления преобразует душу, тело и дух как бы в свое собственное качество» [38, кн. 1, c. 715]. Мы понимаем это как указание на схождение Святого Духа в день Пятидесятницы. Этот праздник ветхозаветной Пятидесятницы был прообразом новозаветной Пятидесятницы, когда действием Святого Духа действительно было освящено новое человечество, написан новый закон на «скрижалях сердца» (Иер. 31: 33), началось распространение Царствия Божия среди людей. Два хлеба Пятидесятницы изображают два закона.

Праздник Труб. Закон предписывает совершать праздник Труб в первый день седьмого месяца года (Лев. 23: 24) – это время конца уборки урожая, приближения зимы. Это праздник, который в гражданском году был первым, – праздник новолетия. В этот праздник полагалось благодарить Бога за все полученные благодеяния. И эти трубы, в которые трубили в конце года, означали собой те, при звуке которых во Втором пришествии явится Сам Господь Иисус Христос. О том, что такая символика вполне получает свое подтверждение, свидетельствуют следующие два праздничных события, которые должны были праздноваться через десять и через пятнадцать дней после праздника Труб. Символически же этот праздник указывал на то, что каждый прежде конца должен собрать сокровища в сокровищницу небесную.

День Очищения. В 10-й день того же месяца тисри, через 10 дней после праздника Труб, праздновался день Очищения (Лев. 16; 23: 27–32). Исторически этот день был установлен после того, как два старших сына Аарона, Надав и Авиуд, внесли чуждый огонь во святилище (Лев. 10: 1–7) и были попалены. После этого было установлено ежегодно совершать день Очищения, когда приносилась жертва за весь народ и кровь этой жертвы священник вносил единственный раз в год во Святая Святых, где семикратно кропил ею на крышку ковчега (Лев. 16: 14–19).

Кроме того, в этот день полагалось приносить в жертву двух козлов, один из которых закалался, а другой был изгоняем в пустыню (Лев. 16: 7–10; 21–22), и преподобный Ефрем Сирин говорит о том, что «один козел, то есть господень, служил знаком крепости Божией, а другой – отсылаем был к правде Божией, которая в пустыне предала смерти многие тысячи. Поскольку обоих козлов приводил Аарон и одного закалал, а другого отпускал к Азазелу, то козел закалаемый означал Христа, за нас закланного, а другой козел изображал того же Христа по Его распятии и смерти, когда Он, взяв на Себя грехи многих, исшел живым и бессмертным» [22, т. 6, c. 395].

Этот день был днем строгого поста и покаяния, по-другому он назывался «день Судный» и образом символизировал Страшный Суд [см. 38, ч. 1, с. 718].

Праздник Кущей. В 15-й день седьмого месяца начинался праздник Кущей. Куща – это палатка, шалаш или шатер. Во время этого праздника, на протяжении восьми дней, евреи должны были жить в кущах, украшенных цветами и ветвями деревьев. В первый и в восьмой день праздника предписывался полный покой и особые торжественные собрания, сугубые жертвоприношения (Лев. 23: 39–43). Этот праздник должен был напоминать евреям жизнь в шатрах, когда их отцы странствовали в пустыне (Лев. 23: 43), а прообразовательно установка кущ символизирует восстановление тел человеческих, их всеобщее воскресение при Втором пришествии Сына Божия [см. 38, ч. 1, с. 722]. Первый день покоя символизировал радость пребывания первозданного Адама в раю. Восьмой день покоя символизировал покой и радость праведников в Царствии Небесном – тех самых праведников, которые собрали себе добрые сокровища на небесах и которые были оправданы в День Судный. В законе сказано, что в этот праздник нужно было веселиться пред Господом семь дней (Лев. 23: 40), что является указанием грядущей радости и веселья в Царствии Небесном.

Суббота. В книге Левит суббота названа первой в череде праздничных дней (Лев. 23: 2–3). Суббота была освящена Самим Богом, и в Декалоге заповедано помнить этот день. В субботу не полагалось делать какого-либо дела (Исх. 20: 10, 11). Как говорит святитель Иоанн Златоуст, запрет на делание в субботу был на самом деле запрет делания дел греховных и злых, но поскольку ветхим людям если разрешить что-то одно, то они разрешат себе и все остальное, то приходилось запрещать полностью всякое действие. Поэтому требование субботнего покоя не распространяется на человека, обновленного благодатью, поскольку сам он естественным образом все время стремится к доброму и уклоняется от всякого злого дела [см. 29, т. 7, с. 425]. Нужно здесь заметить, что суббота была особенностью израильтян, так как, не имея какой-то особой святой и освященной земли, предназначенной для поклонения Богу (особенно это актуально было в период странствия и впоследствии в плену Вавилонском), они всегда имели особое освященное Богом время, в которое они должны были совершать Ему поклонение.

Субботние и юбилейные годы. Субботний год – каждый седьмой год, в который полагалось давать покой земле, не обрабатывать ее, а Бог обещал шестой год благословить, и он принесет урожай на три года (Лев. 25: 21), чтобы хватало на субботний год и на год после него, когда земля будет только засеваться. Кроме того, в этот год полагалось отпускать рабов из евреев.

Относительно рабов, кстати сказать, установления были такие, что раб из иноплеменников мог пребывать на положении раба в доме навсегда и переходить в качестве наследства от отца к сыновьям, только эти рабы должны быть тем не менее все равно обрезаны. А вот если вдруг какой-то обедневший еврей продавал сам себя в рабство, он не должен был эксплуатироваться как раб, но должен был жить на правах наемника в доме, поскольку он был единоплеменником. В год же субботний он должен был отпускаться на волю и возвращаться в свой удел.

Юбилейным годом назывался каждый седьмой субботний год, то есть 50-й год после 49-летнего цикла (Лев. 25: 11), и в юбилейный год помимо обычных установлений года субботнего должно было совершаться возвращение всех купленных земель в тот род, которому они принадлежали (Лев. 25: 13). И если раб, отпущенный на свободу, не всегда мог этой свободой воспользоваться, не имея постоянных средств к своему существованию (временное пособие полагалось при выходе из рабства), то в год юбилейный он вполне мог уже получить себе условия для обеспечения именно благодаря этим землям. И в этой связи в законе предусматривается, что стоимость земли должна быть оценена в зависимости от того, сколько времени осталось до юбилейного года, через какое время она должна быть возвращена в то колено, которому принадлежит, и сколько урожая успеет реально с нее собрать человек, который вступает во временное пользование ею. Разделение земли между коленами, между родами должно было сохраняться таким незыблемым, поддерживая условие для некоего социального равновесия внутри этого общества. Кроме того, эти субботние и юбилейные годы должны были быть постоянным напоминанием израильтянам о Промысле Божием, о милости Божией, которая никогда не оставляет, в связи с теми большими урожаями, которые накануне должны были они получать. В субботний год полагалось публичное и всенародное чтение Закона.